Раб

Level 14: Девятый бог и бой против Тимерии

Я смотрю на приближающуюся Тимерию и замечаю странный блеск в её глазах. Неужели, она выяснила, что её противник — это я? Отвратное стечение обстоятельств! Надо валить отсюда, отсижусь в комнате ожидания для бойцов-новичков. Её туда пустить не должны, она ведь будет выходить на арену через свой блок! Я вспоминаю, что в блоке «старичков» работает Линетт и мне становится дурно. Почему она просто не согласилась со мной? О каком совместном будущем может идти речь, если она называет меня отбросом, хотя сама живёт с промытыми мозгами!

Думая о Линетт, я быстрым шагом сваливаю с арены, постепенно ускоряясь по мере того, как учащаются оклики Тимерии.

И всё-таки, почему меня так волнует ситуация с Линетт? Я бросал девушек, и те бросали меня уже тысячу раз! Почему на этот раз всё иначе? Неужели я действительно настолько к ней привязался?

— Твоё давление и пульс увеличиваются на 25 %, когда ты находишься рядом с ней, — говорит Ни. — Не нужно быть нейроинтерфейсом, чтобы понять, что ты — мудила — перестал относиться к ней, как к обычной овце, которую можно только использовать.

— Эй, голубоглазик! — слышу я крик за спиной. — Погоди-ка!

Чёрт, да заткнитесь нахрен вы обе! Вы мешаете мне думать! Хм… А ведь я принял правильное решение, сам того не осознавая. Логично, что мне сейчас нужно спешить к выходу на арену, ведь седьмой бой якобы должен стать моим. Быть может, я заставлю этой выходкой Тимерию разозлиться и тогда главное самому сохранять спокойствие — и дело в шляпе.

— Смотри не сдохни, блондин! — слышу я крик Тимерии, прежде чем зайти внутрь комнаты ожидания. Похоже, она пока ничего не подозревает. Ох, как же мне выкрутиться из этой ситуации…

Я усаживаюсь на скамью, напротив единственного сидящего внутри мужчины и опускаю голову. В кромешной тьме сидим лишь мы вдвоём, ожидая своего рокового часа.

— Номер «92»! — слышится крик судьи снаружи. — Твой выход через пять минут.

— Понял, — коротко отвечает мой сосед по темноте. Я замечаю, что в его голосе совсем нет ноток волнения, которые зазвучат в моём, если я решу раскрыть свой рот.

— Ты выглядишь уверенным в себе, — решаю я нарушить тишину.

— Так и есть. Что нельзя сказать о тебе, Александр, — неожиданно отвечает мне боец.

— Ч-что, прости? Мы разве знакомы? — спрашиваю я.

— Отчасти. Я знаю тебя, но ты не знаешь меня, хотя с большинством людей всё как раз наоборот, — загадочно произносит незнакомец.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. Может, назовёшься для начала, раз уж знаешь, как меня зовут?

— Люди называют меня по-разному. Одни величают дьяволом, другие богом, в большинстве, конечно, первые. Однако я склонен именовать себя Фейтдингом, — продолжает свою странную тираду боец номер «92».

Богом или дьяволом? Не слышал, чтобы заключённые так называли какого-то бойца. Неужели, он настолько способный? Ни, может просканировать его?

— Во-первых, кое-кто просил меня заткнуться, — обиженным тоном произносит Ни. — Во-вторых, в такой кромешной тьме я даже тебя разглядеть не могу.

А правда, какого чёрта здесь так темно? Мне начинает казаться, что окружающая нас тьма слишком неестественная, поскольку в дальнем конце коридора есть окошко и через него прямо сейчас светит ярко-красными красками заходящее солнце. Так почему же тогда я чувствую себя, словно слепец?

— Твоего противника зовут Фредериком, — зачем-то говорю я Фейтдингу. — Он пользуется кинжалами и плохо защищает правую сторону, поскольку его ведущей рукой является левая. Надеюсь, это тебе поможет.

— О, благодарю, это определённо должно помочь мне, — отвечает мужчина, но в его голосе не звучит и толики удивления или радости от полученной информации. — Ну, раз ты подарил мне столь полезные сведения, я обязан отплатить тебе тем же, Александр Войдовский.

Волна мурашек невольно пробегает по моему телу. Фамилия. Откуда он её знает? Я, кажется, даже Андреасу её не называл…

— Откуда ты… — начинаю я, но Фейтдинг сразу же перебивает меня.

— Мой совет будет звучать следующим образом: знай, тебе ещё долго придётся притворяться тем, кем ты не являешься и этот обман рано или поздно приведёт тебя к отчаянию…

— Что ты несёшь…

— … несколько раз тебе придётся проиграть, но те поражения, что ты понесёшь под луной, лишь трижды обернутся тебе на пользу, — продолжает говорить Фейтдинг. — Запомни мои слова, сорен анктим, и до поры до времени они будут подсказывать тебе, как правильно поступить. А после мы встретимся вновь.

В моей голове каша. Что несёт этот придурок? И что такое…

— Сорен анктим? — переспрашиваю я. — Как ты меня назвал?

— Так тебя зовут у нас, — поясняет, совершенно не внося ясности, Фейтдинг. — Сорен анктим — падшая звезда.

— Всё, номер «92», твой выход! — кричит судья и открывает врата. Комнату ожидания озаряет алым светом заката и я, наконец, умудряюсь увидеть человека, с которым вёл беседу.

Однако увиденное никак не сходится с тем, что я рисовал у себя в воображении, когда общался с загадочным собеседником в кромешной темноте. Совершенно невзрачный молодой человек, потирая заспанные глаза, поднимает с земли щит и меч, после чего медленно тащится к выходу на арену. В нём нет ни уверенности в себе, ни амбициозного настроя — лишь усталость, пустота и страх — как и у всех рабов, которых я знаю.

— Что, заснул прямо перед выходом? — спрашивает его судья. — Должно быть, у тебя железные нервы, номер «92».

— А? Заснул… — что-то бормочет боец, но я не слышу его ответа, поскольку вслед за парнем закрываются двери, и я остаюсь в комнате один ещё на сорок с лишним минут.

На бойцовские ямы опускается ночь. Я думаю о чём угодно, но только не о предстоящей схватке. Меня волнует вопрос, почему сутки здесь такие же, как на земле, но год длится в три раза дольше; меня беспокоит, расстроится ли Линетт, если я умру или плюнет на мою могилу; и будет ли вообще у меня могила?

— Мы справимся, Саша, — коротко и чётко говорит Ни.

— Да, — вслух отвечаю я ей, окончательно собравшись. В этот самый момент врата на арену открываются, заставляя моё тело сжаться.

— Номер «65», через десять минут твой выход, — говорит судья. Сразу после этого в комнату ожидания вваливаются три стражника, несущих того самого молодого парня, с которым я провёл странную беседу в темноте. Он истошно вопит на руках у надзирателей, заливая деревянный пол сочащейся из обрубленных бёдер кровью.

Просто ахренительно воодушевляющая картина, боже… Бедняга Фейтдинг…

— Милостивые старые боги! — кричит кто-то из вошедших с другой стороны рабов. — Гарат, твои ноги!

Стражники и прибывшие бойцы начинают возиться с раненным, но меня беспокоит кое-что другое.

Гарат? Странно, но мне он представился Фейтдингом.

— Ну как, Саша, готов надрать ей задницу? — раздаётся знакомый голос Андреаса.

— О, и ты здесь? Чего пришёл? — спрашиваю я, с трудом выбираясь из своих раздумий.

— Пожелать тебе удачи, конечно, — как всегда беззаботно отвечает Андреас. — Не хотелось бы увидеть, как ты теряешь ноги или башку, например. Так что, надеюсь, что Галидей отсыпет тебе немножко моей удачи, если я перед самым выходом рядышком постою.

— Кажется, тот парень отсыпал кому-то всю свою удачу, — говорю я, указывая на раненого. — Этот Фейтдинг перед выходом нёс какую-то чушь про…

— Тс-с-с-с! — затыкает мне рот Андреас, испуганно выпучив глаза. Он оборачивается, чтобы убедиться, что нас никто не подслушивает, а затем произносит: — Ты что, совсем спятил, Саша? Ты зачем это имя при стражниках говоришь? Хочешь подохнуть ещё до выхода на арену?

В это самое мгновение на заднем плане умирает от кровотечения бедняга Гарат.

— Блять, я и на арене не сильно хочу подохнуть! А что такого я сказал? — недоумеваю я.

— Каждый раз забываю, что ты совсем ничего не смыслишь в богах… — шепчет Андреас. — Сирвийцы упоминания новых богов-то не переносят, а ты спокойно называешь имя того, от кого даже новые боги отвернулись!

— Андреас, я назвал имя чувака, которому только что ноги отрубили! — оправдываюсь я.

— Не может такого быть, чтобы какой-то слабак из рабского лагеря носил имя отречённого девятого бога! — продолжает убеждать меня Андреас.

Да какого ж лешего творится?

— Всё, номер «65», твой выход, — устало говорит судья. — Ты удостоен чести поставить точку в сегодняшних боях, кровью врага или же своей кровью — тут всё зависит от тебя.

Лучшие слова, какие я только мог услышать перед выходом на смертельную битву.

Я решаю долго не мяться, хватаю одноручный клинок и быстрым шагом прохожу через врата. Андреас что-то кричит мне вслед, но я его уже не слушаю. Чем быстрее это закончится, тем лучше. Умру я или нет — в любом случае освобожусь от рабской участи. Нет…

Я совершенно точно не умру. Ни за что!!!

Оказавшись на арене, я осознаю, что ночь окончательно опустила свой занавес на бойцовские ямы. Луна, подобно гигантскому прожектору устремила свой серебристый свет на арену, впитавшую в себя литры крови, пролитой за сегодняшней день. И на фоне этой безумной сцены предстаёт она — жестокая и непревзойдённая, мастер меча — Тимерия. Лишь только я выхожу на арену, мне в голову сразу запрыгивает одна позитивная мысль. Тимерия всё ещё здесь, в ямах. А это значит, что её смогли одолеть, что бы там Линетт мне про неё ни рассказывала. Будь эта бой-баба неодолимым орудием убийства, уже давно бы смогла покинуть эти ямы. Если кто-то одолел её, значит и у меня есть шанс.

Судья объявляет начало восьмого — финального на сегодняшний день — боя, и трибуны взрываются, будто вовсе не утомились наблюдать кровопролитие целый день. А они точно не утомились, в этом я уверен.

— А ты хитрый и крайне изворотливый ублюдок, раз смог меня так просто использовать, — кричит, разбрызгивая слюну, Тимерия, медленно приближаясь ко мне с другого конца арены.

— Каждый выживает, как может, — говорю я, не особо беспокоясь о том, насколько испортилось мнение Тимерии обо мне. — Этот трюк помог мне стать чуточку сильнее. Может, так тебе будет не слишком уж скучно драться со мной.

Я замечаю, что бессмысленная болтовня помогает мне успокоиться. Растущая паника старается взять моё тело под контроль, но это — главная ошибка. Любой, кто теряет в бою контроль над ситуацией, автоматически обрекает себя на верную смерть. Я не могу позволить себе допустить такой промах.

Тимерия останавливается и перестаёт приближаться ко мне. Я ожидал, что она налетит на меня и начнёт нещадно разить своим мечом, но девушка поступает более непредсказуемо.

— В чём дело? Передумала со мной драться? — пытаюсь я спровоцировать Тимерию, поскольку сам идти к ней желанием не горю.

— Да нет, так долго тёрлась на трибуне, что всю жопу себе отсидела, — усмехаясь, отвечает Тимерия. — Как-то двигаться трудновато, пожалуй, позволю тебе первому атаковать меня, блондинчик.

Сама позволяет мне атаковать её. Что скажешь, Ни? Сейчас она в полной боевой готовности, как оценишь её уровень?

Тимерия. Уровень 31

Твой уровень — 6. Шкала опыта: 2915 из 3000 XP.

— Ещё бы чуть-чуть и смогли бы значительно усилить твоё владение одноручным оружием. Но теперь уже поздно. Высоковата она для тебя, но, мы уже решили не сдаваться, верно? — вопрошает Ни.

Верно. Атакуем первыми, раз даёт шанс. Она ещё пожалеет, что решила дать мне фору.

Я ускоряю шаг и резким рывком наношу колющий удар, целясь в живот девушки. Тимерия, как-то вздрогнув, в последнюю секунду парирует мою атаку, отбросив клинок вправо. Я сразу же делаю прыжок назад, дабы уклониться от потенциальной контратаки, но та не следует. Очень странно, только что, могу поклясться, она отразила мою атаку буквально в крайний момент. Ещё чуть-чуть и в её кишках образовалась бы парочка дырок.

Учитывая то, что мой навык «Одноручное оружие» равняется 30, можно предположить, что в лучшем случаи мои атаки будут успешным в одном случае из трёх. Рано останавливаться, атакую ещё два раза подряд!

Я делаю обманный манёвр, которому меня обучила Тимерия и делаю вид, будто пытаюсь резануть её левое плечо. Девушка отводит клинок влево, но я мгновенно падаю вниз и ударяю по ногам. Тимерия отпрыгивает назад, но мне удаётся резануть по коленям противницы.

Царапина! Всего одна единственная царапина красуется на коленке Тимерии, но это уже что-то! Мне удаётся! У меня получается драться на мечах. Ни творит чудеса, не иначе…

Я, громко вскрикнув, отбиваю летящий на меня режущий удар Тимерии, несущийся по траектории «сверху вниз», и сразу же контратакую. Мои ладони испытывают приятное ощущение стали, вонзившейся в плоть. Мне страшно, но я решаю не задумываться о том, какие страшные вещи я творю. Вследствие контратаки кончик моего меча воткнулся прямо в ляшку Тимерии и…

Сокрушительный удар ногой в живот выбивает из меня воздух. Глотка наполняется желчью и слюной. Я отлетаю назад, но умудряюсь устоять на ногах. Эта атака была неожиданной и крайне сильной…

— 3 % HP.

Здоровье: 97 % HP.

Проклятье! Выглядит так, будто я получил мелкое повреждение, но не нужно быть гением, чтобы понять, что большое количество таких ударов со временем значительно снизит мою боеспособность. А уж если она разок так резанёт меня мечом… Боюсь, даже половиной здоровья не отделаюсь. Так, Саша, приди в себя, не время паниковать!

— Сейчас ты, скорее всего, думаешь о том, что надо успокоиться и нанести мне ещё парочку хороших ударов, да, голубоглазик? — говорит Тимерия. — Думаешь: а она слабее, чем может показаться. Верно?

Я начинаю чувствовать подвох. И подтверждая мои мысли, Тимерия перекладывает меч из правой руки в левую.

— Думаю, ты достаточно наигрался со мной, — говорит девушка. — Да, скучно с тобой мне действительно не было. Твои тщетные попытки порубить меня смешат лучше любой эдинхеймской комедии.

Я страшно ошибся. Изначально я думал, что фора заключалась только в позволении мне нанести атаку первым. Но это не так…

Тимерия быстрым шагом приближается ко мне, сжимая клинок…

… в левой руке. Она — левша. Засранка дала мне гигантскую фору, пользуясь правой рукой. Вот почему её удары и уклонения были такими несовершенными! А я ничего и не заподозрил, рука-то правая! Кто будет думать в такой ситуации, что противник в пылу смертельной битвы решил с тобой поиграться?! Дерьмо…

Не успеваю я опомниться, как Тимерия, начинает бешено колотить меня мечом одним единственным ударом сбоку. Предугадать траекторию труда не составляет, но… какая же силища! Рукоять моего клинка безумно вибрирует в ладони, то и гляди переломает мне все пальцы! И нет времени отскочить назад, нет возможность начать контратаку. Я могу только защищаться и ничего более. Чудовищная сила и страшная скорость, объединившись, дают убойный результат.

УДАР.

Выносливость: 74 %

УДАР.

Выносливость: 56 %

УДАР.

Выносливость: 20 %

Ещё удар и я больше не смогу защищаться!!! Я мысленно молю всех богов, чтобы они не дали ей ударить меня, но…

… богам плевать на меня. УДАР.

Выносливость: 0 %

Окостеневшие пальцы, держащие рукоять мёртвой хваткой, не разжимаются, но плечи опускаются, убирая мой блок, и меч Тимерии скользящим ударом проносится по моему боку.

— 28 % HP.

Здоровье: 69 %

Выносливость: 1 %

Зафиксирован перелом восьмого ребра справа! Предел твоей выносливости сокращён до 70 %.

Собрав все силы в кулак, я делаю резкий прыжок назад и валюсь на спину. Лёгкие горят от усталости, но ещё сильнее пылает раненый бок. Артерию Тимерия не задела, стоит ли уже начать верить в существование Галидея — бога удачи?

— Саша, ещё не поздно сдаться! Сдайся или она убьёт тебя! — просит Ни.

Вместо того, чтобы прислушаться к Ни, я начинаю думать, смотрит ли на меня сейчас Линетт? Сдохнуть бы у неё на глазах — вот вышел бы хороший урок для этой психованной девки!

Да что же ты такое думаешь, Саша… Совсем с ума схожу от страха. Но сдаваться я не буду, Ни. Этот мир — будто очередное испытание, брошенное мне отцом. Я справлюсь с ним, вернусь и докажу, что стою гораздо большего. Докажу, что я… гораздо лучше моего покойного брата!

Отползая, я нащупываю что-то левой рукой. Нечто мягкое горячее и влажное оказывается под моими пальцами. И этот момент решает всё. Не упади я сюда — исход бой стал бы совсем иным. Но, похоже, удача, которую пожелал мне Андреас, дала о себе знать.

«Ни! Действуй!» — мысленно кричу я, вцепившись в отрубленную ногу предыдущего бойца — Гарата.

Гарат. Уровень 5. Статус — мёртв в течение десяти минут.

Удалось адсорбировать 100 X P.

Вы получили Уровень 7!

У вас есть 1 нераспределённое очко навыка.

Очко направлено в навык «Одноручное оружие».

+5 к навыку «Одноручное оружие».

Одноручное оружие: 35 из 100.

Не знаю, откуда взялась эта нога, но она спасла мне жизнь. Скорее всего, беднягу перерубил так, что в наступившей темноте стражникам не сразу бросилась в глаза конечность, упавшая в тени одной из стен арены. Воодушевившись, я резко вскакиваю и тут же скрещивая клинки с Тимерией, улыбаясь во весь рот жуткой, должно быть, улыбкой. Девушка, не ожидав от меня такого хода, поначалу удивлённо смотрит на меня, но затем уголок её рта поднимается в довольной ухмылке.

— Решил ещё немножко развлечь? — спрашивает она, давя изо всей силы с целью победить меня в клинче — столкновении мечей.

— Я заставлю тебя проиграть, Темерия. Можешь держать меч хоть левой рукой, хоть правой, хоть своей задницей! — твёрдо произношу я, стиснув зубы.

— Хороший настрой, голубоглазик. Покажи мне всё, что можешь и более того!