Работа

Мы не обязаны так жить

Некоторые общественные соглашения, вроде частной собственности, создают неравенство в распределении власти и доступа к ресурсам. Некоторые противоположны им. Всегда есть возможности удовлетворить свои потребности без вымогательства и торгашества. Есть способы жить с другими людьми и не пытаться нажиться за их счёт.

Да, в это очень трудно поверить ныне, когда капитализм захватил практически все сферы нашей жизни. Но в мире до сих пор полно примеров того, как можно жить по–другому. Если говорить о производстве, то представьте себе, что уже сейчас соседние коммуны могут сообща строить здания для общего пользования, на которые в обычных условиях уходят многие месяцы кропотливой работы. Вспомните о программном обеспечении с открытым исходным кодом — в рамках этого проекта создаются программы, которые совместно отлаживаются и совершенствуются теми, кто потом их использует. Если вас интересует распределение — есть библиотеки, которые хранят не только книги (фришопы и фримаркеты), или о файлообменных сервисах, где те, кому нужен какой-то файл, сами обеспечивают его циркуляцию в сети. В случае межличностных отношений вспомните о здоровой дружбе и родственных связях, при которых всякий вносит свою лепту в общее благополучие, или о вечеринках и фестивалях, где даже чужаки не чувствуют себя изгоями и веселятся вместе с остальными.

Ни одна из упомянутых моделей не поощряет эгоизм и не умаляет значимость личной инициативы. И все они разрушают представление о глобальном дефиците, ибо чем больше людей трудятся сообща, тем больше можно извлечь совместной выгоды. Должны быть способы распространить эти формы отношений и на другие сферы жизни общества.

Конечно же, мысль о переустройстве всего нашего общества не может не пугать. Сейчас мы не можем представить, каковы будут последствия или к чему это приведёт. Но мы можем начать эти изменения.

Отмена частной собственности — это сложная задача, перед выполнением которой безусловно стоит ряд трудностей и помех. Но последствия её отмены не могут быть хуже, чем наблюдаемые уже сейчас последствия господства глобального капитализма. Мы все слышали о так называемой «трагедии общин» — это тезис о том, что люди не способны самостоятельно распоряжаться ресурсами, ответственность за которые в равной степени лежит на всех. В этом есть доля правды: настоящей трагедией всегда было то, что общественное достояние приватизировалось, а люди не могли защитить его от тех, кто захватывал ресурсы. Если мы хотим покончить с капитализмом, мы должны научиться защищать самих себя от тех, кто хочет силой навязать нам трагедию нищеты.

Нас лишили так многого в этом мире, что поначалу будет очень непривычно снова иметь возможность распоряжаться и делиться всем освобождённым. На примерах недавних восстаний, в ходе которых люди создавали автономные зоны вне капиталистических отношений (Оксака 2006, Афины 2008, Каир 2011) можно видеть, какие формы это может принять. Восторг от захвата и переопределения общественных пространств, от спонтанного действия с множеством других товарищей, не имеет ничего общего с повседневной рутиной жизни при капитализме. Уничтожение капитализма — это не столько обобществление материальных средств производства и товаров, сколько открытие заново самих себя и наших близких, открытие совершенно иного способа существования на нашей планете.

Капитализм — это путь к катастрофе

Мы стоим на пороге новой эпохи кризиса и неустойчивости, сколь стабильной бы ни казалась ситуация в отдельных частях мира.

Никогда прежде капитализм не был столь вездесущ. Прошлое поколение пережило отчуждение, страдая от диссонанса между своими ролями в процессе производства и собственным мироощущением. Для нынешнего поколения характерно отождествление себя с экономическими ролями, распространившимися на все сферы нашей жизни. Но в этот момент своего триумфа капитализм оказался боле уязвим, чем когда-либо прежде.

Срок действия всех мирных договоров XX века истёк. Высокий уровень заработной платы, предложенный сотрудникам Генри Фордом, канул в лету вместе с рабочими местами. Профсоюзы раздавлены глобализацией. Социалистические режимы Восточной Европы перешли к капитализму свободного рынка в то время как социал–демократические достижения в Западной Европе уничтожаются одно за другим. Но все перечисленные компромиссы существовали не только ради недопущения конфликта: они служили для упрочнения капитализма. Увеличение Фордом зарплаты для работников на его заводах позволило рабочим покупать товары, тем самым расширяя пирамидальную схему. Профсоюзы всегда удерживали капиталистов от чрезмерного истощения собственной потребительской базы. Теперь, когда капиталисты отказались от устаревших инструментов кооптации и самовоспроизводства, смелые и решительные могут отвоевать будущее. Старые альтернативы дискредитированы, но новые революционные идеи неизбежно выйдут на передний план.

Капитализм зависит от постоянного увеличения прибыли, но эту прибыль необходимо откуда-то извлекать. После того, как вы высосали все соки из ваших рабочих, прибыли падают, и на рынке начинается застой. До недавнего времени эта проблема решалась за счёт постоянного привлечения новых ресурсов и новых народов. Но теперь капитализм распространился по всей планете, соединив всех нас, поэтому любой его кризис теперь становится поистине глобальным. Тем временем промышленное производство приближается к своим экологическим пределам, а технический прогресс сделал большую часть человеческого труда избыточным, создавая всё больше и больше беспокойного и недовольного избыточного населения.

Капитализм находится на грани кризиса уже многие десятилетия. Предоставление кредитов всё большему числу эксплуатируемых служило для поддержки потребления при всё возрастающем обнищании рабочих. Инвесторы ушли в финансовые рынки, надеясь нажиться на спекуляциях, так как прибыли от промышленности перестали расти. Большая часть всех инноваций сосредоточена в нематериальных секторах экономики: информация, брендинг, социальные сети. Но всё это лишь отсрочивает день расплаты.

Финансовый кризис 2008 года не был простой случайностью. Он показал, что несёт собой будущее. Мы не можем просто жить и надеяться, что всё наладится само собой. До следующей фазы кризиса могут пройти годы или десятилетия, но рано или поздно она ударит по нашей стране. Уже сегодня капиталистическая экономика не может предложить достойных рабочих мест, не говоря уже об осмысленной жизни. Она не работает, даже если судить по её материалистическим критериям.

Появление данной книги именно сейчас тоже не случайно. Поскольку экономика является явным выражением системы ценностей нашего общества и царящих в нём иерархических отношений, финансовый кризис предвещает кризис веры в саму систему. Новая волна антикапиталистических протестов уже на горизонте.

Во время великих потрясений люди склонны переосмысливать свои взгляды на жизнь. Конечно, мы не можем быть уверены в том, к чему это приведёт. Может статься так, что на смену рухнувшему капитализму придёт нечто ещё более худшее. Поэтому уже сейчас крайне важно являть людям позитивные примеры того, что значит сопротивление системе, какие существуют альтернативы капиталистическим отношениям. В бурные времена представления людей о том, что возможно, способны меняться очень быстро в отличии от представлений о желаемом. Вот почему народные восстания часто характеризуются выдвижением требований намного менее радикальных, чем сам характер народных бунтов: нашему воображению нужно время, чтобы догнать реальность.

Если там, где вы сейчас живёте, не происходит никаких бурных событий, то никто не поручится, что так будет всегда. Подумайте о грядущих народных волнениях — может быть вы бы хотели как-то быть готовыми? Как сделать так, чтобы в ходе этих выступлений были удовлетворены и ваши чаяния на лучшую жизнь?

Мы не предлагаем универсального рецепта избавления от капиталистических отношений, но мы полагаем, что та дорога, которую избрали мы — наиболее привлекательна. Мы не предлагаем ни корпоративный феодализм, ни этнические чистки, ни концлагеря, ни экологический коллапс, ни глобальный голод, ни ядерный апокалипсис. Несколько десятилетий уличного противостояния и социальной войны — ничто по сравнению с тем, что случится, если мы не возьмём инициативу в свои руки. Не заблуждайтесь, мир изменится. И от всех нас зависит, в какую сторону.

Мы не пытаемся впарить утопию. Мы хотим изучать те практики общественных отношений, которые помогали нашему виду в прошлом оставаться здоровой частью экосистемы на протяжении последнего миллиона лет, полагая, что это помогло бы нам просуществовать хотя бы ещё несколько тысяч лет. Эти простые устремления заставляют нас вступать в прямую конфронтацию с существующим общественным порядком.

Полумеры нас не спасут

Что же может положить конец рыночной тирании? У нас нет простых ответов однако мы уверены, что это — самый важный вопрос. Полумеры соблазнительны, потому что кажется, что их проще осуществить, чем коренные изменения. На самом же деле гораздо проще уничтожить капитализм целиком, чем бороться с его проявлениями, не затрагивая главных причин. Для начала можно обозначить заведомо тупиковые пути, а затем попробовать предположить, что может помочь.

Благотворительность не решает проблем, вызванных капиталистической системой. То же касается работы волонтёров или политических движений, сосредоточенных на одной–единственной проблеме (зоозащита, ЛГБТ, профсоюзное движение, антифашизм, антивоенное движение и т. п.) Мы можем потратить всю жизнь, пытаясь излечить один симптом за другим, но так и не приблизиться к открытию лекарства от болезни.

Когда на капитализм навешивают ярлык «зелёный», это не делает его устойчивым. Не спасёт и добровольное ограничение нашего потребления. Когда экономическое устройство поощряет деструктивное поведение, добровольное самоограничение означает всего–навсего отказ от чего-то в пользу менее щепетильных конкурентов. Покуда остаются такие стимулы, только самое авторитарное правительство может навязать людям кодекс самоограничения. Не стоит выбирать между экологическим коллапсом и экофашизмом, нужно искать другие варианты.

Профсоюзы не спасут нас от капитализма. Когда корпорации вольны перемещать рабочие места из одной части планеты в другую по своему усмотрению, локальное сопротивление на рабочем месте теряет всякий смысл. Даже всеобщая забастовка в отдельно взятой стране не поможет делу. И даже если бы мы смогли защитить права рабочих в отдельно взятой области промышленности, это всего лишь обеспечило бы их конкурентным преимуществом по отношению к другим угнетённым и изгоям. Нам нужны структуры, способные разрушить саму пирамиду, а не защищающие интересы тех или иных групп внутри неё.

Новые технологии также не избавят нас от капитализма. Файлообменные сети, бесплатное ПО, социальные сети не затрагивают основ материального неравенства. Покуда нашими жизнями правит экономика, партисипативные форматы отношений служат лишь более мягкой интеграции людей в систему.

Индивидуализм не поможет убежать от капитализма. Нет никакого «снаружи», куда можно сбежать. Преступная деятельность может быть выгодна эксплуатируемым и лишённым, но она не выводит нас за рамки системы. Зачастую успешные хакеры и мошенники в итоге заканчивают свои дни сотрудниками ЧОП и ФСБ.

Не посягая на сам капитализм, движения, выступащие за освобождение личности, никогда не покончат с несправедливстью и неравенством. Быть эксплуатируемым таким же человеком как вы ничем не лучше, чем быть эксплуатируемым другим. И даже если бы все мы имели равные возможности в рамках капитализма, даже если бы доминирование и эксплуатация распределялись без привязки к расе, полу или любому другому признаку, капитализм всё равно сохранил бы свою угнетательскую сущность.

Правительственные реформы не излечат капитализм. Они могут временно облегчить симптомы, но класс частных собственников имеет все преимущества в использовании государственного аппарата. Даже если бы антикапиталисты захватили власть и установили своё правительство, самое большее, на что бы они оказались способны — это подчинить себе капитал — то есть, стать новым классом капиталистов. Коммунисты уже сделали это в XX веке, и последствия были катастрофическими. В лучшем случае, правительственные решения проблемы равноправного контроля над капиталом могут реализоваться через силовые структуры. Но даже если бы такое произошло, мы бы оказались в другом вие ада: авторитарная система без авторитарных властей.

Самоуправления и «прямой демократии» недостаточно для преодоления капитализма. Капиталистические институты будут создавать те же эффекты даже без начальства и правителей, если мы будем использовать их по непосредственному назначению. Точно так же и государства до сих пор правят без всяких монархов. Если мы захватим свои рабочие места, но продолжим на них работать, если нам всё так же будет необходима экономика для получения доступа к ресурсам, мы по–прежнему будем испытывать всё то того же отчуждение от самих себя и от окружающего мира.

Нет никакой гарантии, что капитализм рухнет сам по себе, даже если произойдёт какая-то глобальная катастрофа. Более 150 лет марксисты обещают нам скорый коллапс капитализма как только «созреют» необходимые условия. И после очередного кризиса выяснялось, что капитализм ещё больше упрочил своё положение. В следующий раз, когда он окажется в опасности, мы должны решительно действовать, чтобы начать наконец жить по–другому.

Иного пути нет: если мы хотим коренных перемен, то придётся отказаться от частной собственности на капитал. Речь не идёт исключительно об экономической или политической трансформации, но о трансформации прежде всего социальной и культурной. Её нельзя навязать сверху. Она должна произойти в результате осознанной деятельности критической массы людей, готовых защищать свои жизни и интересы.

Мы не можем знать наверняка, застанем ли мы крах капитализма. Но мы знаем, что, рано или поздно, он произойдёт. А пока что мы можем распространять среди людей антикапитлистические идеи, способствуя их усвоению в общественном сознании как оппозиции существующему порядку. Это необходимо, чтобы общество не тяготело к реформистским или реакционным программам. Мы также можем подрывать веру в капиталистическую систему, демонстрируя, что она не только не является лучшим способом устройства наших жизней, но и не является ни единственно возможной ни даже стабильной и надёжной. Капитализм — это заклятие, наложенное на всех нас. Его можно разрушить.

Постоянно совершенствуйте стратегии и тактики

Мы бы хотели подчеркнуть ещё раз: уже в начале промышленной революции люди организовали сопротивление, основанное на общих производственных ролях. Они образовывали профсоюзы и налаживали подрывные отношения. После рабочих компромиссов начала XX века, линия фронта сместилась в область потребления. Отчуждение в обществе массового производства породило массовые протесты. По мере того как потребительские рынки становились всё разнообразнее, протест становился всё более субкультурным.

Сегодня мы разделены в пространственном, социальном и культурном отношениях. Тем не менее, мы соединены более, чем когда–бы-то ни было. Каковы бы ни были преимущества форм сопротивления прошлого, они достигли пределов возможного. Они ещё могут быть полезны, но уже не породят ничего нового. Мы не должны подходить к оценке новых форм сопротивления со старыми мерками. Решающим фактором при оценке должно быть то, насколько плодотворно используются новые возможности.

Например, в конце XX века на волне протестов против саммитов торговых организаций вроде МВФ образовалось международное движение. Писаки, которым претило слово антикапитализм, налепили ярлык «антиглобалистское движение». Главной задачей движения было препятствование очередной волне капиталистической либерализации экономики. Критики из нашей среды пришли к заключению, что «турпоездки по саммитам» не способны вызвать к жизни долгосрочное сопротивление на местах. Это было справедливое замечание, но интернациональные мобилизации на акции протеста всегда опирались на местную протестную деятельность и местных активистов. Потому что местное антикапиталистическое движение зачастую не могло справиться с задачей в одиночку. И это было естественно для эпохи космополитизма и открытых границ. Саммиты протеста мешали корпорациям проводить в жизнь политику по ухудшению условий труда рабочих, и, таким образом, играли ту роль, играть которую профсоюзы больше не могли.

То же можно сказать и критикам субкультурного сопротивления, утверждающим, что оно сужает горизонт протеста и мешает налаживанию общественных связей. Повторимся, это очевидная истина, но это не объясняет, почему всё-таки в последние годы это оказалось одним из самых эффективных средств в нашем арсенале по сравнению с другими способами организации протестов. Откровенно антикапиталистические профсоюзные организации могут до сих пор играть важную роль в сопротивлении, но если люди приходят в них через субкультуры так же часто, как и в результате агитации на рабочем месте, то следует более внимательо рассмотреть этот факт и соответствующим образом изменить свою стратегию. Смысл вовсе не в том, чтобы обрести утраченную силу старых тактик, а в том, чтобы убрать слабые моменты в новых.

Для США уже маловероятна ситуация, при которой производство и потребление породили бы достаточнно значитльныее сообщества, способные иметь какие-то интересы вне рамок капитализма. Напротив, и производство и потребление устроены так, чтобы не создавать никаких определённых общественных образований. Может, оно и к лучшему, ибо если мы хотим избавиться от капитализма, то нет никакой нужды отождествлять себя с отведённой в нём ролью. Но как ещё людям объединиться для восстания?

Крайне вероятно, что следующая стадия борьбы будет сосредоточена вокруг информации. Подобно тому как фабричная система массового производства вместе с множествов товаров породила и определённое общественное устройство, так и новые общественные образования формируются под влиянием методов информирования общества. Теперь, когда большая часть человечества отчуждена от производства, главное, что привязывает нас к существующему общественному устройству — это то, как оно влияет на наше социальное взаимодействие и представление о гранях возможного. Новые партисипативные СМИ обеспечивают избыточное население заботами о борьбе за внимание в рамках капиталистической системы. Всем нам очень мягко диктуют, что и как мы можем воображать.

Борьба в этом пространстве вовсе не дложна сводиться к нападениям на веб–сайты, как поступил децентрализованный коллектив Anonymous в ответ на репрессии против Wikileaks. Это поле боя выходит за рамки интернета и сотовыми телефонами, охватывая все прочие формы совместного выражения людьми своего представления об окружающей действительности. На кону оказались языки и коммуникационные модели, которыми пользуется наш вид для наделения окружающего мира смыслом. Мы должны создать новые виды межличностных связей, новые cети для распространения информации и общения с окружающим миром. Чем больше эти сети будут расширяться в реальной жизни, тем более вероятно, что нам удастся сохранить над ними контроль.

Это может показаться арьергардными боями — капитализм уже завоевал всю планету, и теперь мы ведём последний бой за последнее укрепление — за наш разум и общественные связи. Но каждый вид борьбы ставит под вопрос всю природу капитализма в целом. И это особенно важно сейчас, когда новые формы самоорганизации способны распространяться почти мгновенно. В свете этого становится возможным разнести искры сопротивления далеко за пределы общественного активизма и субкультур и раздуть пожар полномасштабных революций.

Мы заканчиваем нашу книгу, а восстания в Тунисе, Египте, Сирии и других странах Ближнего Востока не стихают, а лишь усиливаются. Волна революций без лидеров оказалась возможной благодаря деятельности нового поколения, нищего и лишенного своих корней, но зато связанного в единую сеть новыми технологиями. Процесс начался в маргинальных слоях общества, но как только появилась надежда на успех, к протестам присоединилась большая часть населения. Египетское правительство отключило доступ к интернету и сотовым сетям, но это лишь ещё сильнее разозлило народ. Да, это восстание не является антикапиталистическим. Но оно мельком показывает, что может вызвать антикапиталистическая революция. Говоря точнее, серия ближневосточных бунтов подчёркивает роль коммуникационных технологий и социальных сетей в любом грядущем народном восстании.

Можно ожидать, что правительства попытаются изменить структуру интернета, чтобы избежать необходимости «выключения рубильника». Корпорации типа Google будут исподволь заниматься отвлечением общественного внимания, распространяя информацию об одних формах протеста и заглушая информацию о других. То, в какой степени мы сможем сохранить каналы связи свободными, определит перспективы нашей борьбы за освобождение.

Сражайтесь там, где живёте

Какое бы положение в общественной пирамиде вы ни занимали — студент, временный рабочий, разнорабочий в театре с соцпакетом, юрист, бездомный или безработный — борьбу можно вести там, где вы находитесь в данный момент. Наиболее эффективно действовать против несправедливости, переживаемой лично вами, вы сможете в хорошо знакомой вам местности.

Поскольку наши жизни тоже колонизированы, нам приходится использовать навязанные нам роли как отправные точки в путешествии сопротивления. Легко ограничить подрывную деятельность свободным от работы временем, сделать её чем-то дополнительным: заскочить на собрание после работы, наклеить стикер на бампер автомобиля. Это прекрасно вписывается в модель общественного активизма, направленного на борьбу с процессами, протекающими вне нашей повседневной жизни. Преимущества профсоюзной модели заключаются в том, что в ней ежедневная рутина, навязываемая рабочим превращается в пространство для самоорганизации рабочих и конфронтации с начальством. Если традиционный профсоюз вам по каким-то причинам не очень подходит, поэкспериментируйте с другими форматами: группа самообороны, воровская шайка, тайная революционная организация.

Капитализм — это не только то, что происходит с вами на работе. Мы можем сопротивляться ему и в повседневной жизни: бороться против джентрификации района, в котором живём, захватывать выселенные дома, высасывать кредиты из кредиторов и объявлять о банкротстве. Коллективные формы сопротивления может быть сложнее использовать, чем произвести, но он и всё же возможны: захватывайте свободные пространства и проводите там общественные мероприятия, отправьтесь с друзьями на буржуйский приём, проникните на него, не заплатив за вход, затем отправляйтесь в продуктовый супермаркет и повторите этот трюк на выходе. Выносите еду и раздавайте её людям. Чем чаще в свой жизни мы будем выбирать сопротивление вместо подчинения, тем более ожесточённо мы будем сражаться.

Изгои — это тоже роль, от которой можно отказаться. Необязательно иметь работу, чтобы быть вправе требовать для своих целей захвата средств производства. Также и для разграбления дорогого магазина вы не обязаны жить в районе с бутиками. По мере того, как всё больше людей оказываются на периферии общества, роль маргиналов в сопротивлении возрастает.

Как говорится в баскетболе — играй на своей позиции. Перенаправляйте ресурсы и информацию тем, кто может воспользоваться ими более эффективно, чем вы. Когда люди «всерьёз» берутся за антикапиталистическую деятельность, они часто уходят с тех позиций, которые занимали в капиталистическом обществе: бросают работу, школу или ВУЗ, перестают участвовать в общественных процессах вместо того, чтобы нарушить их размеренность. Это вполне устраивает капиталистов, т. к. одна из задач всего этого избыточного населения — поглотить всех потенциальных смутьянов. Мы считаем, что лучше перейти в наступление. Не бросайте работу — дождитесь, пока босс окажется в трудном положении и устройте забастовку. И не забудьте пригласить всех сотрудников присоединиться. Не бросайте школу или ВУЗ ради какой-то кампании протеста. Организуйте товарищей по учёбе на коллективные уходы из учебного заведения, захваты учебных кабинетов, организуйте студенческий дискуссионный кружок, который будет перенаправлять денежные потоки из пьяных компаний в общагах на революционные нужды, попытайтесь захватить общежития. Когда в результате этой деятельности вас наконец уволят или исключат — тогда уже наслаждайтесь вновь обретённой свободой и контролем над собственной жизнью.

В капитализме нет позиций морального превосходства: быть на дне пирамиды не более этично, чем быть на её вершине. Попытки успокоить свою совесть вряд ли облечат чью-то судьбу в нашем мире. Следуйте этой логике и в отношениях с другими людьми: не тратьте силы на то, чтобы их судить. Даже адвокаты и профессора могут сыграть важную роль в сопротивлении (конечно, если найдут силы себя перебороть). Мы не выигрываем ровным счётом ничего от морализаторства и претензий на лидерство. Смысл не в том, чтобы всегда быть правыми, а в том, чтобы быть опасными. Когда мы позволяем внутренним конфликтам разделить движение на враждебные фракции, мы делаем за врагов их работу.

Всякое положение на пирамиде — компромисс, но осторожно выбирайте свой. То, где вы находитесь, определит ваш жизненный опыт и самоидентификацию, окажет решающее влияние на ваш круг интересов. То, как вы получаете ресурсы, повлияет на вашу систему ценностей и отношение к людям. Например, если ради способности финансировать проект вы будете стараться удержаться на надёжной высокооплачиваемой работе, вы рискуете потерять контакт с товарищами, находящимися в менее выгодном положении или потерять веру в то, что они вообще «на что-то способны» в этой жизни.

Сражайтесь бок о бок с друзьями и постарайтесь принять их интересы так близко к своему сердцу, как это возоможно. Только не относитесь к сопротивлению как к волонтёрской деятельности, которой вы занимаетесь ради друзей и близких! Забудьте о том, чтобы идентифицировать себя с «наиболее революционным классом», о постоянных поисках союза с «ещё более угнетёнными». Если вы не переживаете за борьбу других людей как за свою собственную, то, скорее всего, вы окажетесь для них ненадёжным союзником. Самая лучшая помощь всем нам — это постоянная угроза существующей системе властных отношений, наглядная демонстрация того, что у каждого человека есть личная причина бороться с капитализмом. Прежде всего, ради себя самого.

Мы не имеем в виду, что вы должны воспринимать дарованные вам привилегии как само собой разумеещееся. Напротив, отказ от навязанных в обществе ролей означает отказ и от привелегий. Например, белые протестующие на самом деле не мешают капитализму, если только не заставляют полицию относиться к себе так же, как она относится к цветному населению и мигрантам. Ваши действия будут наиболее эффективными, если сможете вдохновить других людей, а не окажетесь «пушечным мясом» в чьей-то сомнительной оппозиционной кампании. Что бы ни побудило вас преступить черту, постарайтесь вдохновить на это других таких же как и вы.

Мы не говорим о личной мести или получении преимуществ в экономике, которые не получить другими способами. Мы говорим об образовании связей, о расширении круга общения и совершенствовании навыков борьбы. Начните с парой друзей, с теми, кому вы можете доверять. Привыкайте составлять план и реализовать его на практике, адекватно реагировать на те события в этом мире, которые вас гневают или расстраивают. Привыкните к неподчинению. По мере того, как вы будете (а вы будете!) встречать всё больше и больше людей, отказавшихся от подчинения, вы будете создавать сети, способные на скоординированные действия.

Как только люди увидят, что другой мир действительно возможен, они обнаружат, что принимают решения в совершенно иных условиях. В периоды затишья между общественными беспорядками мы можем показать примеры того, как можно сопротивляться. Когда пламя снова вырвется наружу, народное движение подхватит эти практики.

Способствуйте общественному принятию революционных идей

Все хотят жить иначе, но никто не знает, что делать. Даже те, кто перешёл к вооружённному сопротивлению, часто не уверены, когда нужно нападать, как нападать, и поддержат ли их товарищи.

Вот почему так важны события, позволяющие людям осознать общность интересов. Когда в декабре 2008 года греческий полицейский застрелил Алексиса Григоропулоса, вся Греция восстала. Когда в ноябре 2010 года в Великобритании был принят закон о повышении цен на образование, восстали десятки тысяч молодых людей. В обоих случаях радикалы наконец-то смогли найти общий язык с народом и представить убедительное объяснение. Люди признали легитимность таких форм протеста, о которых раньше и помыслить не могли.

Часто случается, что такие «точки соприкосновения» носят характер реакции, то есть это реакция на какой-то новый уровень несправедливости, превосходящий всё, с чем свыклось население страны. Людям легко выступить единым фронтом против новой несправедливости, но очень тяжело представить какую-либо позитивную альтернативу. Само понятие легитимности создано обществом, чтобы быть недостижимым для тех, кто выбирает сопротивление. Например, не существует «легитимного пространства», на котором угнетённые могли бы защищать свои права. С этими ограничениями можно бороться, распространяя тексты, в которых затрагиваются более глубинные проблемы, чем полицейская жестокость или несправедливое законодательство, где предлагается более фундаментальная критика и видение радикально иного общественного устройства. Приучайте себя действовать в соответствии с распостраняемыми вами идеями — теория не будет убедительной, пока другие люди не увидят её практическое воплощение.

Ищите уязвимости и линии напряжения в существующей структуре власти. Она (власть) распределяется неравномерно, но в разных случаях принимает разное воплощение: деньги, внимание, влияние в обществе. Эти «валюты власти» не всегда взаимозаменяемы, не всегда подчиняются одним и тем же законам. В грядущих конфликтах возможно образование новых линий напряжения благодаря противоречиям между разными ветвями власти. Мы можем и должны воспользоваться этим.

Ищите такие формы сопротивления, которые легко распространить

Эффективность какой-либо формы сопротивления зависит от того как она распространяется и как взаимодействует с другими формами. Самое важное в какой-либо акции сопротивления — это её соотношение с другими подобными акциями.

Те, кто выступает против удушающих объятий капитализма, должны прийти к ассоциированию себя со всеми другими борцами. Если они не сделают этого, то как успешны бы они ни были, капиталисты смогут нейтрализовать такие группы с помощью «сепаратных сделок»: их интересы будут удовлетворены в ущерб другим. Самое большее, чего они смогут достичь — это стать новой правящей элитой, никак не преобразовав непосредственно саму систему.

Нельзя измерять мощь революционного движения по тем же критериям, что и мощь полицейских формирований. Сила восстания — социальная, а не военная. Вопрос всегда заключается в том, насколько заразителен пример, насколько широко народ охвачен революционными идеями, насколько глубоки преобразования в межличностных отношениях. Народное восстание способно одержать верх над значительно лучше оснащённой армией, если сохранит свой народный характер. Зато как только общество чётко разделено на «повстанцев» и «реакционеров», когда определён масштаб проблемы и выявлены зачинщики, государство может с уверенностью применить силу и победить.

Поэтому не позволяйте врагам изолировать вас от других таких же как и вы. Не замыкайтесь в своих субкультурах, не давайте радикалам навязывать себе смутно понятные концепции, которые невозможно донести до общественного мнения. Социальные перемены происходят не столько благодаря самим движениям сопротивления, сколько благодаря демонстрации заразительных примеров возможных перемен. Это означает, что люди, оказавшиеся в центре преобразований, могут дать революционному проекту больше, чем партизаны от революции, которые талдычат одно и то же 20 с лишним лет. Возможно первая категория людей не успела ещё продумать все свои политические взгляды и отношение к разным тактикам, зато их непоследовательность и неловкость компенсируются гибкостью, напористостью и оптимизмом, не говоря уже о том, что они открыты к общению с людьми, не выбравшими сторону в конфликте. Как только они станут чётко определять себя как радикалов, роли, которые они будут играть в народных восстаниях, будут всё менее активными. Конечно, такие люди могут продолжать борьбу, могут даже достичь в этом высот. Но их позиции в этой борьбе уже будут жёстко определены.

Ищите такие формы сопротивления, которые дадут доступ к ресурсам вне капитализма

Когда приходит время оценить тактику или стратегию, одним из главных критериев должен быть следующий: способствует ли этот метод открытию новых возможностей и обеспечению коллектива ресурсами. Иногда можно позволить себе поражение ради достижения некоей цели, но если перенапрячься, то потом будет сложно восстановиться. В конечном счёте многие проекты рушатся из-за отсутствия возможности вернуть затраченные ресурсы — нельзя бесконечно долго вести борьбу на истощение без получения какой-либо психологической подпитки и материальной помощи.

Но если метод борьбы всё-таки открывает доступ к каким-то ресурсам, то важно знать, как осуществляется этот доступ и как происходит оборот ресурсов. Если мы не хотим воспроизводить собственнические капиталистические отношения, то нам следует избрать такой подход к удовлетворению своих материальных потребностей, который создат принципиально иное отношение к товарам. Сопротивление является антикапиталистическим лишь до той поры, пока способствует немедленному и безусловному установлению такого рода отношений. Если используемые нами ресурсы по–прежнему функцинируют в условиях частнособственнической модели, то можно ожидать появления в нашей среде всё тех же властных отношений, наблюдаемых нами в капиталистической экономике.

С другой стороны, создавая новые инфраструктуры, мы наглядно демонстрируем совершенно иной образ жизни, побуждая людей сражаться за него. Это довольно тяжело реализоватьи при имеющейся тенденции к приватизации чуть ли не всего подряд, но всё упрощается, когда капитал теряет контроль. Мы должны быть готовы воспользоваться любой возможностью для создания новых форм богатства, которыми можно владеть сообща.

Четыре века назад пиратство было столь эффективным благодаря тому, что в относительно безопасных условиях океанского плавания матросы могли без особых проблем восстать против офицеров и захватить корабль. Корабль предсавляет из себя общество в миниатюре, только находящиееся за пределами влияния вооружённых сил, сохранявших

хрупкий балнс сил на суше. Как только случался бунт, первым делом составлялся коллективный договор между всеми матросами, происходила коллективизация всего корабельного имущества, и только потом люди отправлялись на войну со старым порядком. Такая форма восстания могла размножатся методом деления, когда команда делилась на две группы. Возможна была и вирусная форма распространения, когда пираты захватывали другой корабль и освобождали команду. Была инфекицонная форма, когда пират шёл матросом на другой корабль. Бывало и так, что моряки только слышали историю о бунтах других матросов, уходивших в пираты, после чего принималось решение последовать этом примеру. Что же теперь может стать пиратским кораблём новой эпохи? Какие пространства и ресурсы мы можем захватить и обратить против общества, основанного на частной собственности?

Помимо немедленной коллективизации всех ресурсов, мы должны искать методы борьбы, перераспределить власть. Чтобы защитить себя от внещних врагов и попыток захватить власть внутри них, сообщества должны создавать большое количество властных структур, уравновешивающих и дополняющих друг друга и постоянно бороться с появлением любых иерархий. Нет короткого пути к свободе. Политические партии и вожди не даруют её нам, а скорее отнимут её. Если мы не будем осторожны, то случайно свергнем все правительства на планете, захватим все заводы, и при этом ни на шаг не приблизимся к получению власти над собственными судьбами.

В долгосрочной перспективе, нашей задачей является не охрана принципа справедливого распределения вещей, а создание такого отношения к материальным ценностям, которое бы позволило всем в необходимой мере реализовывать собственный потенциал. Мы должны перестать относиться к самим себе и друг к другу в зависимости от ролей, навязанных нам капиталистическим обществом и выработать совершенно иной подход к жизни.

Будьте готовы к долгой борьбе

Может быть совершенно непонятно, когда же всё, наконец, переменится. Чем более неустойчивым будет положение старого миропорядка, тем более агрессивно он будет заявлять о своей вечности. Компромиссов избегают только те режимы, которые уже не могут позволить себе ни малейшей демонстрации слабости.

Поэтому очень может быть, что мы не сможем достичь ни одной промежуточной цели. Возможно, что сопротивление будет казаться всё менее эффективным, всё менее «рациональным», пока не будет достигнута критическая отметка.

Поэтому, возможно, стоит сосредоточиться не столько на эффективности, сколько на сущности сопротивления. Способствует ли наша деятельность формированию новых видов отношений между людьми, нового отношения к материальным благам? Способствует ли она распространению человеческих ценностей, выходящих за капиталистические рамки? Забудем о торжестве революции во всём мире — насколько то, что вы делаете вдохновляет других людей, вдохновляет других на неподчинение?

По мере того, как работа становится более временной и более навязчивой, в мгновение ока улетающей за океан и при этом проникающей всё глубже во все сферы наших жизней, рабочая борьба может охватить пространства, которые кажутся нам никак не связанными с работой. Это не значит, что надо отказаться от борьбы на рабочем месте, хотя, возможно, стоит пересмотреть то, чего мы пытаемся достичь с помощью этой борьбы, а также её эффективность на фоне других тактик сопротивления.

Каждый раз, когда мы открываем для себя новый способ борьбы, происходит изменение в революционном ландшафте, открываются скрытые ранее возможности. Даже если в итоге мы потерпим поражение, мы создадим новое общественное движение, которое породит новых бойцов и новые тактики. Мы должны быть морально готовы вести борьбу в течение многих лет и даже десятилетий и не терять уверенности. Мы также должны держаться выбранного курса в условиях внезапных перемен, таких как Перестройка, две войны в Чечне, 11 сентября 2001 года или победа Обамы на выборах. Будьте уверены: на заключительном этапе борьбы защитники капитализма будут предпринимать самые неожиданные манёвры.

И даже когда внезапное народное восстание застанет нас врасплох, оно всего лишь ознаменует начало нового этапа борьбы, который, скорее всего, продлится весь остаток наших жизней. Переход от капитализма к другим формам общественного устройства — процесс долгий и трудоёмкий.

Перемены должны затронуть сами основы общества

При разрушении властной структуры, её уцелевшие осколки способны самовосстанавливаться. После Перестройки партийная номенклатура стала демократически избранными депутатами, а КГБ–шники и вовсе никуда не переезжали. После Урагана Катрина улицы Нового Орлеана заполнили полицейские без формы и «дружинники» (vigilante). Если принять во внимаие то, что одной из задач полиции является контроль над цветным населением, легко увидеть, как дружинники могут самостоятельно выполнять эту задачу даже при крахе всего государственного аппарата.

Помимо всякого общественного института, вида властных отношений и форм иерархии, существуют ещё многочисленные системы ценностей и традиции, которые позволяют вему этому функционировать. Как ничто бы не могло использоваться в качестве капитала в отстутствие института частной собственности, так и полиция не может появиться и не требуется при отсутствии концепций власти и долга. И это не просто абстракции, а конкретные межличностные отношения, в которые люди вступают всю свою жизнь. И именно по этой причине они воспринимаются как нечто настоящее, хотя на самом деле они порождены обществом. Полиция является воплощением того, что значит «иметь власть»: дети играют в игрушечных полицейских, взрослые контролируют друг друга тысячами различных способов. И всё это настолько сильно влияет на наше мышление, что даже когда мы пытаемя отвоевать у власт свою свободу, мы зачастую продолжаем играть те же роли угнетателей и угнетаемых.

Подобно тому как в рамках какого-либо властного института можно заменить одного человека на другого, также и сами институты можно заменить один на другой с сохранением за ними тех же функций. Помимо контроля мы можем определить множество иных функций, которые могут иметь менее насильственные проявления, но при том быть столь же важными для существовния капитализма. Поэтому, если мы хотим коренного преобразования общества, мы должны не только свергнуть властные институты, но и определить, какие функции они выполняют, иначе мы просто начнём выполнять их сами. Даже в отсутствии капитала и полиции могут появиться новые течения, стремящиеся навязать угнетение и отчуждение.

Новое общество не родится само из руин капитализма. Его придётся создавать нам с вами.

“В этот исторический момент кризиса, ярости и краха властных институтов единственное, что способно вызвать социальную революцию – это всеобщий отказ от работы. Когда столкновения будут происходить на улицах, тёмных из-за забастовки электриков и среди гор неубранного мусора, когда автобусы и троллейбусы перегородят улицы, чтобы блокировать полицию, когда бастующие учителя будут поджигать коктейли молотова своих бунтующих учеников, тогда мы, наконец, сможем сказать : “Бандиты, дни вашего общества сочтены, мы видели его справедливость и все его радости и находим их все слишком недостаточными.”

Заявление оккупированного Афинского университета экономики и бизнеса.

«Что же на самом деле значит быть полезным? Сегодняшнй мир как таковой включает в себя сумму полезности всех людей во все времена. Это значит, что высочайшая нравственность состоит в том, чтобы быть бесполезным»

М илан Кундера — «Бессмертие»

Быстрее всего будет попасть наверх, перевернув мир вверх тормашками