Рабы «Майкрософта»

Суббота Несколько недель спустя

Мы освободили несколько часов, чтобы сходить на барбекю в честь Хэллоуина в шикарном доме президента и главного администратора «Oon!» Итена, мистера «Давайте-Выпускать-Модули!», в Сан-Карлосе.

Среди гостей была команда работников «Эппл», которую Итен сканирует на «вероятность вербовки».

Вечер проходил, как типичная занудская сходка, разговоры не выходили за рамки следующих тем: братья Менендес, пассажирская и военная авиация, сплетни о поступлении/увольнении. Настроение было оттенено нетипичной мрачностью: анекдоты о Хрусткой Лягушке вперемежку с жалобами на денежные невзгоды. Все работники «Эппл» мечтают, чтобы их выгнали, что даст им возможность получить увольнительный финансовый пакет, — поэтому все стараются быть как можно более бесполезными. Это шок, скажу я вам. Они все боятся, что «Пауэр Пи-Си» потерпит неудачу, и беспокоятся о «Ньютоне», волнуются, что может произойти слияние с компаниями «Моторола» или «Ай-Би-Эм», и тогда они потеряют свою индивидуальность, и о том, что… Господи, похоже, у них много причин для беспокойств.

— Это все так… анти-кодированно, — сказал Тодд, одетый как Атлас. (Плавки «Спидо» и привязанный к плечам глобус. Хороший ракурс.) — Полная противоположность «Майкрософту». Знаете ли, нам внушали неверное представление об «Эппл».

— Эй, дружище, вот видишь, что происходит, когда нет Билла, поддерживающего всех в форме, — сказал Итен, одетый в костюм под названием «Деньги»: его лицо выкрашено в зеленый цвет, на голове парик а-ля Джордж Вашингтон, который на самом деле парик Мэрилин Монро, только залитый зеленым лаком для волос. — Если у руля компании не стоит харизматическая личность, пиши пропало.

Мы все удрученно согласились, что атмосфера в «Эппл» какая-то депрессивная. Совсем не то, чего мы ожидали, но мы держимся мужественно и не теряем надежду. Пытаемся найти кого-нибудь, кто устроил бы нам экскурсию по Городку «Эппл».

Здесь в Долине никто не руководит.

Никаких Биллов.

Полная анархия. Нужно время, чтобы привыкнуть.

Итен, президент «Oon!», какой-то злой. Ну… забавно злой. Вкрадчивый? Наверное, это больше подходит. Белозубый и всегда с иголочки одетый, он являет собой то, что Карла называет «убийственный зануда». Он почему-то уделяет мне слишком много внимания и доверяет всяческую конфиденциальную информацию. Не знаю, стоит ли мне чувствовать себя польщенным или проконсультироваться с экзорцистом.

Мы сидели у зажженного светильника «Тики», вкопанного в землю под апельсиновым деревом, Карла сказала:

— Знаешь, Итен был признан миллионером и занесен в Одиннадцатую главу уже три раза, а ему всего лишь 33. Здесь ведь есть сотни других парней. Но у них, похоже, особый иммунитет против денег. Они, видимо, полагают, что деньги свалятся с небес, как дождь.

Пытаясь расшифровать принципы существования Итена, мы снимали семена и травинки с бандитских костюмов «Заводной апельсин» друг у друга. Я сказал:

— Есть в Итене что-то такое, не совсем оксюморонное, но все же слишком противоречивое, прямо как 18-колесная фура с надписью «Водород» во весь кузов… не знаю, как объяснить. Да и вся Силиконовая долина — сплошной оксюморон: занудная, богатая и разухабистая. Я даже не могу решить, нравится ли мне Итен, но он точно не один из нас. Другой архетип.

Вдохновленные костюмом Итена, мы стали обсуждать деньги. Мы решили, что если бы правительство поместило портрет Мэрилин Монро на долларовую монету, она бы стала достаточно популярной, чтобы прижиться.

— А если они хотят заменить пятидолларовую купюру на монету, — сказала Сьюзан, приближаясь к нам, — то могут воспользоваться портретом Элвиса.

Сьюзан не отклонилась от своего нынешнего стиля и пришла на вечеринку как байкерская девчонка. Она была опечалена, узнав, что программист по языку ассемблер из «Дженерал Мэджик», с которым она проболтала весь вечер, оказывается, женат. Она отхлебнула из бутылки «шардоннэ», сорвала с дерева незрелый апельсин и сказала:

— Вы говорите об Итене? Быть с Итеном — это словно, ну… когда спишь с кем-то, совершенно не знающим, что делать в постели, но уверенным в том, что он настоящий мачо; и вот он скребет тебе одну и ту же часть тела, думая, что нашел твою «Волшебную Точку», чем на самом деле ужасно тебя раздражает.

Сьюзан и Итен никогда ни в чем не соглашаются, но это не половое разногласие. Это просто несогласие.

Вечеринка затихала, когда Карла сказала:

— Не странно ли: Майкл пришел без костюма, и все равно кажется, будто он в костюме?

Она была права. Бедный неземной Майкл.

Итен рассказал нам историю о том, как он скорефанился с Майклом, как вскоре после возвращения Майкла из таинственной поездки в Купертино они встретились в ресторане «Чили» на бульваре Стивенса Грика, что в нескольких кварталах от «Эппл», — изящно обустроенной улице с четырьмя рядами движения, вдоль которой тянутся шикарные рестораны и технические офисы, обрамленные в зеркальный металлик.

— Майкл подчеркивал все гласные в своем меню, — нежно предался воспоминаниям Итен, усаживаясь рядом с нами под деревом. — «Тест на удобочитаемость текста в отсутствие информации», как сообщил он мне впоследствии. И когда я увидел, что он заказывает дюжину маисовых лепешек, немного сальсы и полпорции соуса «Тысяча островов», я сразу же понял: что-то в этом есть. И как же я оказался прррррав!

— Майкл будет твоей главной жилой в середине 1990-х? — остроумно спросила Сьюзан.

— Ну, мисс Справедливость, надейтесь, что будет именно так, для вашего же блага.

Мы вернулись в дом, чтобы согреться. Гостиная Итена целиком выкрашена белой эмалью, а под потолком по периметру кружатся и вращаются около сотни банковских надзорных видеокамер Грязного Гарри из 1970-х годов, подсоединенные к стене, уставленной сине-белыми почти убитыми телевизорами. Надзорная фантазия.

— Я встречался одно время с девушкой, инсталляционным художником из Калифорнийского университета в Санта-Круз. — Это все, что Итен говорит о своем оформлении.

Дом у него небольшой, но, по-моему, ему доставляет удовольствие говорить всем, что он живет в Сан-Карлосе. Сан-Карлос, расположенный чуть южнее Пало-Альто, называют «Холмом зануд». Самая главная проблема в Сан-Карлосе — это лоси, поедающие побеги роз и почки молодых деревьев.

— Один парень продает бутылки с мочой горного льва, которую он собирает в зоопарках. Опрыскивание этой жидкостью вашего сада должно отпугивать лосей. Типа: «Эй, дружище, испробуй мочу пумы!» — Итен поднял маленький прозрачно-желтый пузырек. — Я являюсь инвестором биотехнической фирмы, которая обманным образом заставляет кишечную бактерию производить феромоны пумы.

Итен весь состоит из крайностей. На руке у него часы «Патек Филлип», которые стоят, наверное, 2000000 иен (купленные в Акихабарском районе Токио, являющие собой «нирвану» занудских притязаний, все знаки которых, очевидно, исполнены на японском, английском и русском языках). Он утверждает, что каждый раз, когда смотрит на время, погашает их стоимость.

— Вот сейчас я дошел до цены 5,65 доллара за взгляд. Если буду проверять время каждый час отныне и до 2023 года, то спущусь до десяти центов за раз.

Девять скоростей на блендере Итена помечены маленькими наклейками со следующими надписями, выполненными шрифтом «Франклин готик» 7-го кегля:

1) Сплю

2) Замедленные кадры

3) Посещение «Диснейленда» в 25 лет

4) Хорошее кино за $8.00

5) «СУПИ» (Система управления передачей изображения) с «Долби»

6) Обед с Д. Джеффено и Б. Дилером

7) «Диснейленд» в 10 лет

8) Аневризма

9) Самовоспламенение,

Перхоть у Итена просто ужасающая, но знаете ли, в жизни все не так, как в телерекламах. Мы с Карлой провели тридцать минут, пытаясь придумать сценарии на тему «Как-сообщить-своему-другу-что-у-него-перхоть», которые не оскорбили бы его, однако так и не смогли. Это очень странно, ведь все остальные аспекты его ухоженности так безупречны.

3.10 ночи. Только что вернулись с Итеновской вечеринки. Сегодня мы «улетаем в Австралию» — это наше домашнее кодовое словосочетание, обозначающее сумасшедший 36-48-часовой кодировочный забег для подготовки к встрече Итена с рисковыми предпринимателями.

Электронное письмо от Эйба:

Воскресенье

Сегодня мы с Итеном ездили по Силиконовой долине, разглядывая парковки различных компаний, чтобы узнать, служащие каких из них работают в воскресенье. Он утверждает, что это самый надежный способ выбрать компанию, в которую стоит инвестировать. «Если технари не вкалывают, акции не растут».

Карле не нравится моя дружба с Итеном. По ее словам, это меня развращает, но я велел ей не беспокоиться, ведь я провел всю свою молодость перед компьютером и поэтому никогда не догоню не-зануд, у которых в двадцать с лишним лет была жизнь, и они ею пресытились.

Карла утверждает, что «закоренелые зануды» — самые страшные, так как они превращаются в «марвинов» и создают проблемы планетарных масштабов. Марвин — это герой мультфильмов о Багз Банни, который хотел взорвать Землю, потому что она закрывала ему вид Венеры.

Да, а раньше сегодня, когда мы ехали в Арастрадеро из кафе «Старбакс», закат был просто убийственным.

От нас потребовалось много усилий, чтобы не разбить машины, заглядевшись на розовые и оранжевые полосы. А вид из дома моих родителей по улице Ла Креста был ошеломляющим: от моста Сан-Матео на севере практически до Гилроя на юге. Казалось, горы Контра Коста подсвечиваются изнутри, прямо как дверные фонари темно-красного цвета, и мы даже видели свет в обсерватории, что на вершине горы Гамильтон. Автоматические ангары на аэродроме военно-морских сил «Моффатт» выглядели так, будто Надувной Мармеладный Великан ложился умирать. Это было грандиозно.

Мы сели на покосившийся кедровый балкон, чтобы посмотреть на развернувшееся на горизонте шоу. Балкон перекашивается из-за того, что бурая сахаристая почва под всеми старыми ранчо оседает; двери плотно не закрываются. Мы кидали жевательные игрушки Мисти — маминому золотому ретриверу, которого она купила с рук два года назад. Предполагалось, что Мисти будет сторожевой собакой, но она провалила экзамен из-за того, что слишком любвеобильна. Мы не очень злимся на нее за такой недостаток.

Это был просто приятный момент. Я действительно чувствовал себя как дома.

Карла тоже ведет дневник, но у нее записи такие короткие. Например, она показала мне запись обо всей поездке в Калифорнию, и вот что она гласила:

На этом все. Ни слова обо всех наших беседах. Я называю это «Вычислительные дневники с сокращенной системой команд».

Понедельник

Мы с Карлой взяли выходной для О&Р (Отдыха и Расслабления) и проехали 40 миль до одного из симпсон-баров в Городе — «Торнадо», где вечером каждого четверга показывают «Симпсонов». Только я вспомнил, что сегодня понедельник, так что никаких «Симпсонов». Я никак не могу выправить положение с датами. Но достаточно скоро они будут синдицированы на всех дурацких станциях каждый вечер до конца света, так что, полагаю, я выживу.

Мы свернули не на тот съезд с автомагистрали (в Сан-Франциско это смертельная ошибка: они до сих пор не отстроились после землетрясения 1989-го; разъезды 101/ 280 невероятно большие, пустые и недоделанные) и заблудились. В итоге случайно поехали по Ноу-Вэлли, которая оказалась очень красивой. Этот город — такое ЗРЕЛИЩЕ. Я думаю, что Город тратит всю свою энергию, предназначенную для строительства автострад, на создание информационных супермагистралей («Еще раз скажете о них — и я закричу»).

Кстати, об информационных супермагистралях, мы все дали друг другу официальное разрешение наносить удар тому, кто произнесет этот проклятый термин. Нас тошнит от него!

На горе, если ехать со стороны аэропорта, стоит, наверное, самый уродливый в мире щит с надписью

огромными белыми буквами на фоне горного пейзажа.

Ощущаешь такое сочувствие к менталитету, который относится к горному склону, словно это стенд на торговой выставке.

«Если бы они заменили на ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЙ, возможно, надпись была бы разумнее», — сказала Карла.

Короче, мы не смогли найти бар и свернули в одну кофейню где-то в Миссионерском районе.

Сан-Франциско — странный калейдоскоп крутизны: адвокаты ходят в татуировках и слушают первый альбом «Микробов». Тут все такие молодые, прямо как в «Майкрософте», — целый мир, состоящий из людей нашего возраста. Из-за этого здесь понастроено множество полуподвальных забегаловок, джазовых кофеен и дешевых закусочных. Это большой город с дворовой атмосферой: муниципальное выражение местной инфраструктуры.

И должен признать, я впечатлен уровнем технарства: люди тут очень продвинутые. Если какой историк в будущем почувствует нужду создать научно-фантастический дубликат кофейного бара, каким он был на заре Мультимедии, то ему потребуется следующее:

• Бросовые «ПауэрБуки», облепленные наклейками со сноубордистами и от бананов «Чикита».

• Плохонькое стерео начала 1980-х (старая система владельца, после того как он обзавелся более современной).

• Подержанная, не сочетающаяся мебель.

• Плохие картины маслом (вагинальные мотивы, взрывающиеся глаза или ногти, торчащие из сырой краски).

• Пробковая доска объявлений (бумажные послания!).

• Угрюмые, скорее всего под кайфом, студенты.

• Многократно пирсингованные тела.

• Несколько странных людей, остатков с 1980-х годов, одетых в черные кожаные пальто, с покрашенными в черный цвет волосами.

• Рекламы ночных клубов.

Парковаться в Сан-Франциско — просто кошмар. Мест нет. Мы решили, что когда поедем в следующий раз, то возьмем с собой свои собственные места. Мы решили изобрести портативные, сворачиваемые места, как те переносные дырки, которые используют в мультиках. Или, возможно, банку с аэрозолем для очистки парковочных мест, чтобы избавиться от других машин. С этим тут полное сумасшествие. Просто сумасшествие. В конце концов мы вознесли молитву Рите, языческой богине парковочных мест и счетчиков на стоянках. Мы запустили лучи нашей парковочной кармы в холмы, лежавшие перед нами. И были вознаграждены четырнадцатью роскошными футами пространства для машины. Эх, Рита, свихнувшаяся ты богиня!

Узнал сегодня новое слово: «интериоритет» — то есть быть внутри чьих-то мозгов.

У Майкла новый пунктик: он сидит на открытом внутреннем дворике у бассейна и наблюдает за тем, как автоматизированная подметательная машина «Полярис» отскребает от дна гнилые листья эвкалипта. Бассейный электровеник похож на Р2Д2, он с трудом выполняет свои обязанности, и, по-моему, они с Майклом становятся лучшими друзьями.

Да, у нас есть еврососед по имени Анатоль. Он стал заезжать к нам, когда узнал, что поблизости живут и другие зануды. Поскольку раньше он работал в «Эппл», мы не так возражаем против его присутствия, как было бы в противном случае. Он просто кладезь профессиональных знаний «Эппл» (сплетни на корабле!). Настоящий водолазочник — один из тех парней-французов, что курили под дождем в «Майкрософте».

Он сказал, что все поняли: компания «Эппл» совершенно не организованна, когда Джон Скалли сел рядом с Хилари Клинтон во время речи Клинтона в Конгрессе. Лично я думал, что это было очень эффектно. Потом он поразил нас ошеломляющей новостью, состоявшей в том, что у «Эппл» никогда не было чрезвычайного плана на случай, если они проиграют тяжбу с «Лук-энд-Фил». Они самозабвенно верили, что выиграют. Возможно, «Пауэр Пи-Си» спасет их. Мы предупредили Анатоля не обсуждать «Лук-энд-Фил» с Багом, но он ответил, что они уже поговорили об этом и что Багу, похоже, было скучно. Баг забывает свои корни! Калифорния смягчила его.

Также Анатоль утверждает, что никто не работает просто в «Эппл» — они все еще в «Эппл». Оказывается, ничто из того, что мы слышим, не соответствует представлению об этой компании, как о «Заоблачных Богах», «Один-Точка-Ноль», которое укоренилось у нас в мозгах. Но как большинство сплетен, вызывает в нас желание приблизиться к сущности самой сплетни. У всех нас слюнки текут от желания посетить «Эппл», да вот только возможность никак не подворачивается. Анатоль в этом отношении бесполезен. Мы думаем, что он сжег мосты, прежде чем уйти, — подделка отчета о расходах?

И, конечно же, Анатоль гений. В Силиконовой долине (как и в «Майкрософте») отсчет «Ай-кью» начинается от 130, плавно поднимается по синусоиде, достигая высшей точки около 155, и только потом убывает. Долина — это целый комплекс из множества городков, населенных педантичными умниками, а не единая оруэлловская техно-сеть, как в «Майкрософте». Как я уже говорил — просто научная фантастика,

Баг случайно произнес термин «информационная супермагистраль», так что мы вынесли ему телесное наказание.

Вторник

С деньгами у нас сейчас туго.

Попытки найти деньги через рискованное капиталовложение — это долгий, неприятный, конфликтный процесс, полный очковтирательства и надежды. Если я чему-то здесь научился, так это тому, что добыча денег — ключевая проблема и забота любой начинающей компании. К нашему счастью, Майкл с Итеном решили, что лучше всего получить статус КИР (Компании Исследований и Разработок) и договориться с другой компанией, чтобы она «выпускала» нашу продукцию. Таким образом, нам не придется нанимать собственных специалистов по маркетингу и продаже и не надо будет раскошеливаться чудовищными суммами, которые требуются для запуска программного обеспечения на рынок. Но на создание продукта все-таки нужны финансы.

Сьюзан психует больше остальных. Может быть, именно поэтому они с Итеном расходятся по всем вопросам. Он всегда говорит, что все «изумительно», в То время как она кипит от ярости.

Сегодня Итен назвал Силиконовую долину «денежнейшим местом на земле», и он, вероятно, прав. Все в этой долине вращается вокруг $$$… ВСЕ. В «Майкрософте» никогда не приходилось задумываться о деньгах. То есть майкрософтовцы, конечно, ежедневно поверяют «Вин-Квоут», но здесь, как я уже сказал, идет бесконечная, скучная, сумасшедшая борьба за баксы.

По финансовым причинам мы вынуждены работать у моих родителей, пока не забьем струей вложенного с риском капитала.

Мы работаем в южном конце дома, в большом помещении, которое создавалось как комната для игр и развлечений еще в те времена, когда общество порождало благонравных детей. Ее полностью преобразили в стильное поле брани нашего «Обиталища-2». Мы так называем ее — «Обиталище-2», потому что это большой лабиринт, потому что ее вентиляция близка к анаэробной и потому что повсюду валяются бумажки, прямо как у ручных мышей-песчанок, приютившихся в коробке от «Клинекса». Майкл поместил своих любимых песчанок по имени Глянь и Слышь внутри поразительно большого желтого пластикового набора «Обиталище», расставленного по периметру офиса… на собирание его потребовались десятилетия. Мы вынуждены постоянно слышать, как носятся Глянь и Слышь, пока мы работаем. Карле нравится обстановка «Обиталища», потому что напоминает ей старые мультфильмы о застрявших на овощном заводе бурундуках. Она и Майкл постоянно добавляют что-нибудь. Это их общее дело.

Приглядевшись к «Обиталищу-2», вы заметите расклеенные повсюду записочки на клейкой бумаге, фотокопий, бросовую корреспонденцию, газеты, корпоративные отчеты, очки, распечатки и мусор плюс залистанные донельзя копии «Отчет о микропроцессоре», «Письмо о Калифорнийском технологическом фондовом рынке», «Красная сельдь», «Письмо о программном обеспечении», «Мультимедиа бизнес-отчет», журналы «Пипл» и «Нэшнл Инкуайрер». У вас появится чувство, что если только протянуть руку в этот бумажный шторм, то наверняка вытащишь клубочек из шести пульсирующих резиновых розовых детенышей. Безбумажный офис… ха!

Еще там стоит бильярдный стол, захламленный мониторами «МультиСинк», руководствами по кодированию, распечатками и коробками от доставленной на дом еды, катушками, кабелями, ручками «пиши-стирай» и калькуляторами. Около «Папиного бара» (покрытого искусственной кожей, обшитого бриллиантами и захламленного всяческими безделушками) лежат инструкции по компиляторам, опять-таки мониторы и забитый тостер «Эпром» для чипсов рядом с коробками от диетической колы, купленных в «Костко», и спирали кожуры от фруктов. (Мое рабочее место, приятно сообщить, безупречно чисто, а едва поцарапанная награда «Сдал!» гордо покоится под пластиковой моделью самолета «Боинг-747».)

Не стоит и говорить, что повсюду расклеены кадры из мультика «Далекий край». Я думаю, технари являются сложной частью жизненного цикла мультфильма «Далекий край», прямо как вирусы, которые могут размножаться только в присутствии организмов-хозяев. Сьюзан говорит:

— Мы являемся лишь устройствами для копирования мультиков «Далекий край».

Вот вам один из взглядов на человечество.

И конечно же, там стоят два длинных дивана для" наших «Полетов в Австралию».

Мама счастлива жалким грошам за аренду помещения, а время моего пути до рабочего места — девяносто секунд, так как мы с Карлой живем в одной из комнат для гостей.

Главный недостаток в «Обиталище-2» — это вентиляция, которая могла бы быть и получше. Тодд называет это «удушливая свежесть». Нужно почаще держать открытой задвижную дверь, ведущую на задний двор, но Итен не хочет, чтобы пыль и насекомые заражали наши технологии. Или мамин золотой ретривер Мисти.

Также в «Обиталище-2» находятся:

• четырехпалые мультяшные перчатки;

• вездесущая Нерфиана;

• 24 кофейные кружки «Донна Каран» (долгая история);

• банка бескофеинового кофе с наклейкой «666»;

• игрушки «ГоБот» типа трансформер;

• бисер на двери, как у Роды Моргенштерн;

• пакетики с травяным чаем и заварник;

• несколько «Гейм Бойз»;

• три настенные доски для черчения 4x8;

• пирамида из банок «7-Ап»;

• исчерпывающая коллекция комиксов «манга»;

• товары, передающие цифровые данные по каналу Т2;

• один термос «Флиппер».

Мы пребываем на своей рабочей станции минимум 12 часов в день. Мы используем складные пластиковые стулья для двора, так что наши спины совершенно убиты. Такая вот эргономика. (Спасибо, Господи, за шиатсу.) Воздух пронзает редкий возглас «блин!», когда у кого-то тикает курсор, или иногда вырывается «дерьмо!» или «черт!». Насчет музыки никак не можем договориться (разные вкусы), так что работаем в тишине. Или в плейерах.

Мы создаем две версии «Oon!»: под «Виндоуз» и под «Макинтош». Майкл набросал крутейшие эскизы для графики, ИИ (искусственного интеллекта), интерфейса и, наверное, звука. Просто убойная вещь, и все оригинально, ни у кого не заимствовано. Майклу нужны мы, чтобы воплотить его видение в жизнь. Наши должности:

Майкл:

Главный архитектор. У него видение идеи в целом. Он также пишет центральный движок, который поддерживает графику и моделирующие алгоритмы. Он командует инженерами — нами.

Итен:

Президент, исполнительный директор и начальник производства. Его работа заключается в том, чтобы финансировать нас, найти компанию, которая будет выпускать и распространять наши продукты, и управлять бизнесом изо дня в день. В большинстве компаний есть главный финансист, но мы не можем себе этого позволить, поэтому Итен занимается оплатой счетов, бухгалтерским делом, налогами, закупкой оборудования и всем подобным.

Баг:

Заведует базой данных и I/O (Вводом/Выводом) файлов. То есть тем, как «Oоп!» хранит и использует информацию на жестком диске; это очень сложно, но Багу именно такая работа и нравится.

Тодд:

«Размыватель» — работает над графическим движком и принтерным драйвером. Вся графика должна быть преобразована в выходной формат для распечатывания на принтере.

Карла и я:

Мы работаем на библиотеке перекрестно-платформного класса, так что «Oon!» будет идти и на «Виндоуз», и на «Макинтош». Я отвечаю за «Виндоуз», а она — за «Макинтош».

Сьюзан:

Дизайнер пользовательского интерфейса, заведует графикой и тому подобным. Она следит за тем, чтобы наши с Карлой коды были синхронными в интерфейсе.

У мамы есть коллекция камней. Это звучит странно, и это действительно странно: маленькая кучка камней, которая просто лежит на внутреннем дворе. Я спросил у мамы, почему они ей нравятся, и она ответила:

— Не знаю, просто мне кажется, что они особенные.

Не указывает ли это на то, что ей требуется медитация? Говорю вам, камни даже не слишком красивые. Я все смотрю на них и пытаюсь увидеть их так, как видит она, но не могу.

Как указано, мы с Карлой работаем над одними и теми же вещами, просто в разных форматах. Она — «Мак», я — «Виндоуз».

— Это очень уместно, — говорит Карла, — так как «Виндоуз» более мужской, а «Мак» более женский.

Я встал в оборону:

— Как это?

— Ну, «Виндоуз» неинтуитивен… иногда даже противо-интуитивен. А это так ПО-МУЖСКИ: просто пойти и купить для ПК систему «Виндоуз» и потратить кучу времени на изучение мнимых команд и чтение тысяч диалоговых окошек каждый раз, когда вы желаете изменить размер объекта или еще чего-то… МУЖЧИНЫ привыкли сидеть, принимать приказы, выполнять бесполезные команды и чувствовать, что им ужасно повезло, потому что они сэкономили $200. ЖЕНЩИНЫ жаждут эффективности, элегантности… «Мак» позволяет им передвигаться в пределах их цифровой Вселенной именно так, как им бы хотелось, не засоряя свой банк человеческой памяти. Я думаю, что причина, по которой так много женщин привыкли чувствовать, что они не «понимают в компьютерах», заключается в том, что все ПК — это «мертвые мозги»… «Макинтош» ответствен за повышение не только потенциала заработков женщин, но и ощущения овладения технологией, о которой все говорят, что она им неподвластна. Мне всегда так говорили.

У меня сегодня возникло странное чувство, когда Анатоль начал рассказывать нам о рабочей жизни в «Эппл». «Эппл» — это «Майкрософт»!!! Он сообщил нам, что атмосфера двух «городков» практически одинакова и что две эти корпоративные культуры, хотя претендуют на противоположность друг другу, отличаются не более чем стиральные порошки «Тайд» и «Оксидол».

Анатоль ошивался у нас сегодня целый день и начертил на доске большой список сходств и различий между компаниями «Эппл» и «Майкрософт». Вот они:

«Майкрософт»: ожидают, пока войдут во владение акциями

«Эппл»: стараются, чтобы их уволили

«Майкрософт»: «Городок»

«Эппл»: «Городок»

«Майкрософт»: делать деньги

«Эппл»: чувствительность к «1.0»

«Майкрософт»: Майкрософтовский Стиль

«Эппл»: Бесконечная Петля

«Майкрософт»: Билл

«Эппл»: эквивалента больше нет

«Майкрософт»: зависть к «Эппл»

«Эппл»: зависть к «Microsoft»

«Майкрософт»: скучные здания/ хорошие картины

«Эппл»: хорошие здания/ картины исключительно на слайдах

«Майкрософт»: кафетерии лучше

«Эппл»: занудские игрушки лучше

«Майкрософт»: Футбольное поле

«Эппл»: скульптурный сад

«Майкрософт»: 1-520

«Эппл»: 1-280

«Майкрософт»: «Интел»

«Эппл»: «Моторола»

«Майкрософт»: средний возраст — 31.2

«Эппл»: средний возраст — 31.9

«Майкрософт»: серый «лексус»

«Эппл»: белый «форд-эксплорер»

«Майкрософт»: не слишком гонятся за созданием новых вещей, но хорошо обеспечивают уже имеющиеся

«Эппл»: хороши в создании новых вещей, но не гонятся за завершением

«Майкрософт»: никого никогда не увольняют

«Эппл»: никого никогда не увольняли… до тех пор, пока не начались сокращения

«Майкрософт»: идиотские титулы на визитках

«Эппл»: идиотские титулы на визитках

«Майкрософт»: жуткая атмосфера

«Эппл»: жуткая атмосфера

«Майкрософт»: неловкий симбиоз с «Ай-Би-Эм»

«Эппл»: неловкое слияние с «Ай-Би-Эм»

«Майкрософт»: 13 200 работников

«Эппл»: 14 500 работников

«Майкрософт»: людей, нанятых в 1991-1992 годах, постоянно из колледжей перемещают

«Эппл»: людей, нанятых в 1988-1989 годах, вышвыривают

«Майкрософт»: акции на раздачу

«Эппл»: цена акций в переводе в наличные стоимости компании; самое время покупать!

До сих пор никаких возможностей для экскурсии по «Эппл», хотелось бы отметить.

Сегодня был один из тех дней, когда на солнце тепло, но как только уходишь в тень, тут же замерзаешь.

Среда

В библиотеке мама составила для Итена список «лосе-стойких» растений, использовав для этого «Садовую книгу Запада». Мама любит Итена. Он предприимчивый делец.

Во время обеденного перерыва, пока мы с Итеном и Тоддом ехали в «карпе» Карлы по улице Карла-младшего, Итен провел с нами вдохновенную беседу.

— Ребята, — сказал он, — самое главное, мы не должны выглядеть как жалкие бедняки. Инвесторы прежде всего хотят видеть стабильность. Только в этом случае они раскошеливаются.

Тодд высказал некоторое, разочарование по поводу того, что «Oon!», оказывается, отчаянно нуждается в деньгах, несмотря на вливания Майкла и Сьюзан.

Итен ответил:

— Тодд, судьба вручает тебе возможности на какое-то время, и если ты не пользуешься ими, тогда Судьба говорит себе: «А, я вижу, этот человек не любит возможности» — и перестает предоставлять их тебе.

Замечу, что заплатить за бургеры, картофель фри и диетическую колу пришлось мне.

— Думай о деньгах так, — продолжил он. — Берешь начальную сумму и учишь ее самоумножаться, точно так же, как ты копируешь и вставляешь текст, чтобы размножить его. Никогда не думай о деньгах с точки зрения цифр. Думай о деньгах только в других единицах. Например: две недели отладки кодов равняется билету до Бостона класса «Y». Вот таким образом. Если ты думаешь о деньгах просто как о числах, ты погиб.

Затем Итен скормил использованный пластырь со своего указательного пальца чайке, сидевшей на живописной обочине дороги, и у нас с Тоддом пропал аппетит. Мы отдали Итену свою еду и высадили его у офиса дерматолога.

Вечером просмотр «Мелроуз-плэйс». Час безработного блаженства и свиста, когда мы шестеро монополизировали телевизор в гостиной. Это лучше, чем вручение наград Академии, и к тому же происходит каждую неделю.

Тодд потягивал напиток «Снэпплз». Он называет его «работоголь».

Мы все прикалывались над рекламой «Ментоса», весь оставшийся вечер приговаривая «Ментос» с дурацким европейским акцентом. «Ментос». Это так тупо.

Стыдно признаться, но я до сих пор не знаю, что именно отец делает для Майкла. Поражаюсь, как можно быть так безнадежно неосведомленным, однако единственное, что говорит каждый из них, что он работает над нашим общим постоянным пристанищем в центре Пало-Альто. Но разве мы можем себе это позволить? Мне казалось, у нас туго с деньгами. Я попытаюсь все-таки разведать, чем он занимается. Что бы это ни было, оно полностью захватило всю энергию отца, ранее уходившую на возню с моделями поездов. Теперь он и близко к гаражу не подходит.

Я рассказал Карле, что Итен говорил за обедом о том, как учить деньги умножаться. Она сказала, что Итен «гонит боллоки». Я спросил ее, что означает это слово, а она ответила, что точно не знает — термин из эры панк-рока.

— Что-то связанное с анархией и английскими булавками.

Спишемся по электронной почте с кем-нибудь из Англии, чтобы узнать, что оно значит.

Четверг

Сегодня мы обсуждали название для нашей корпорации. «И&М Софтвэа» — так скучно. Очевидно, что это первые буквы имен Итена и Майкла, и это действительно их компания, но Майкл сказал, что если у нас будут идеи получше, то можно название заменить. Так как мы еще ничего не выпустили.

Весь день мы записывали свои предложения на усыпанной кодами стенной доске. Это тут очень распространенное дело: доски, исписанные предложениями названий. Вот некоторые из наших имен:

«Кибо»

«ЗанудО»

«1410°С» (Это предложил Майкл — температура плавления кремния.)

«@» (Мое предложение. Сьюзан сказала, что название звучит слишком скейтбордно, а Итен добавил, что в любом случае кто-нибудь уже использовал его.)

«Чистая комната» (Предложение Эйба, присланное по электронной почте. Мое любимое: после игры в «Лего» всегда было ужасно трудно прибраться в комнате.)

«Битый пиксель»

«Дзен»

«Вечнокайф»

«Бездонная бочка»

«Опасно Перегруженная Электрическая Розетка»

«Технологии, Воплощающие Мечты» (Предложил Итен под шум протестующих возгласов.)

«СлойПлата» (Предложено Сьюзан и тут же отвергнуто ею самой как «слишком уж из 1981 года», хотя Майклу понравилась идея СменыРегистров — смешение строчных букв с заглавными.)

Что-нибудь «европейское» (Карла: «Американцы могут переварить только одно новое крайне странное европейское слово раз в два года. Это факт. Вот мои доказательства: Надя Команечи, Хааген-Дацс и Фарфергнюген. Мы можем стать страшным европейским словом этого года».) Все в принципе согласились, однако никто не знает других языков, помимо компьютерных, кроме Анатоля, а он для нас как чокнутый сосед сверху во всяких комедиях, но не часть нашей центральной команды, так что идея умерла.

«Шер» или «Стинг» (Итен предложил что-нибудь односложное. Мы спросили: «А какой именно слог?» — и его заклинило. «Хммм…» не считается.)

«:*)» Это написала мама, сказав:

— Их называют «смайлики», я читала о них в «Ю-Эс-Эй Тудэй». Они похожи на счастливые физиономии.

Мы все ополчились на нее:

— Мы ненавидим эти штуки! — Все, кроме Бага, который, как оказалось, любит их. А потом Сьюзан призналась, что ей нравятся некоторые из них. А потом Тодд. А потом Карла. Видимо, смайлики — как сериал «Спасатели»: все утверждают, что не смотрят его, хотя на самом деле смотрят.

Мама, как библиотекарша, добавила:

— Вы только подумайте, как это запутает библиотекарей! Ну скажите, под какой буквой они это расположат? Диакритические знаки смущают их невообразимо.

Мне было приятно заметить в ней эту анархическую жилку.

— Эмоциконку «;*)» мы могли бы назвать «ПОДМИГ».

Итен спросил, какая кнопка на клавиатуре изображает «нос», и Майкл быстро ответил:

— Графическая метка над цифрой 8 на клавиатуре «Макинтош», если используешь «Уорд 5.1». На ПК для этого используется звездочка.

«Интериоритет» (Победитель и мое предложение. Приз — игрушечное ружье «Нерф») Итак, теперь мы создаем «Ооп!» как продукт компании «Интериоритет».

Новости об условиях проживания: Баг и Сьюзан теперь живут в 30 милях от Сан-Франциско. Они ездят по 280-й навстречу потоку транспорта в час пик, что не так уж плохо. Сьюзан живет в роскошной двухкомнатной квартире по соседству с захудалой холостяцкой «однокомнаткой» Бага. Мы злорадствовали над их решением жить в соседних квартирах, но Сьюзан сказала, чтобы мы прекратили ухмыляться, как тюремщики.

— Не думайте, что я не знаю, во что ввязалась. Я предупредила Бага, что если учую сквозь стены хоть один из его дерьмовых маленьких обедов от «Динти Мур», то выселю его.

Сьюзан просто не хочет признавать, что боится остаться одна. Она ведет себя как крутая волчица, но это все лишь шелуха. Майкл живет во второй свободной комнате через зал от нас с Карлой. Более того, он заявил, что переезжает в личный номер 1-800. Там он на самом деле и живет — в 1-800-ландии. Тодд снимает комнату в занудском доме — студентов колледжа Стэнфорд — у береговой линии, выходящей на 101-ю, чтобы быть ближе к спортклубу «Голд». Он живет в качалке. Это место легкого доступа к бесплатному сексу. Эйб все еще в Редмонде. Мы скучаем по нему, хотя каждый день общаемся по электронной почте. Наверное, даже больше, чем когда мы были там.

Я слишком громко сегодня зевнул, и Сьюзан сказала:

— Дэн, ты что, вообще никогда не спишь?

Карла, услышав это, подключилась:

— Она права, Дэн, у тебя опять бессонница. В чем дело?

Я признался: мне снятся плохие сны. Дело не в бессоннице, а в кошмарах — это разные вещи. Я сказал, что это просто такой период и все, наверное, пройдет. Я также сказал им, что в настоящее время, когда ложусь спать, то стараюсь, чтобы мне не снились вообще никакие сны — «мера предосторожности».

— Ты хочешь сказать, что можешь выключать свои сновидения, прямо вот так? — спросила Сьюзан.

— Немного. Кошмар сном не считается, так как я совсем не отдыхаю. Просыпаюсь еще более усталым.

Майкл услышал это и заметил:

— Но это так неэффективно!

Он рассказал мне о том, что его настоящая жизнь и жизнь в сновидениях становятся практически одинаковыми.

— Я должен придумать новое слово для обозначения того, что происходит в моей голове ночью. Грань между сном и бодрствованием сейчас столь минимальна. Я словно проигрываю в уме «пробные сценарии» ночью — прямо как военные симуляторы корпорации «РЭНД».

Можете рассчитывать на Майкла, он даже во сне найдет способ быть продуктивным.

Электронное письмо от Эйба:

Узнал от одного сетянита из Бристольского университета, что значит «боллоки». Эти бриты — нахальный народ! Оказывается, это означает «яйца»!

Пятница

Эйб снова написал нам из Редмонда. Он наконец-таки признался в том, о чем я давно уже знал: никто не знает, где находится Силиконовая долина и что это вообще такое. Эйб вырос в Рочестере и никогда не бывал на Западе дальше «Майкрософта». Вот мой ответ:

Я не выдержал и спросил сегодня у отца:

— Пап, что именно ты делаешь на Майкла?

А он ответил:

— Ну, Даниил, я вообще-то не подписывал договор о неразглашении этого вопроса, но все же обещал Майклу, что буду хранить все в полном секрете, пока не настанет время открыть.

Вот спасибо.

Сьюзан и Итен наконец-таки договорились в одном: объявить войну местным листвосдувателям, работающим на бензине. Шум от них, должен согласиться, иногда просто достает. Они позвонили в городскую администрацию Пало-Альто, попали на какого-то бедного гражданского служащего и высказали ему свое глубокое возмущение. Итен закричал:

— После определенного уровня децибелы превращаются в БТЕ (британскую тепловую единицу). Мы тут просто таем.

Сьюзан выхватила трубку и закричала:

— Что, «Пало-Альто» по-испански означает «листвосдуватель»? СЕЙЧАС ЖЕ запретите эти штуки!

Прикольно смотреть на то, как твои друзья выходят из себя. Особенно когда они свирепствуют именно на то, что является прямой метафорой их личности.

Я заметил, что на телевидении все важные «моменты» спонсируются корпорациями, как, например: «Этот тачдаун был преподнесен вам пивоварами из „Бад Лайт“» или «Этот проблеск ностальгии подарен вам гордыми производителями продуктов „Крафт“ из семьи прекраснейшего продовольствия».

Я сказал Карле:

— Я не любитель научной фантастики, но разве не кажется опасным способ заигрывать со структурой времени — позволять корпоративной сфере проникать в личную?

Карла рассказала мне о том, как город Атланта однажды помешался на идее переименовать все улицы в названия корпораций в ответ на их оплату за поддержание инфраструктуры: авеню «Фолджерс», бульвар «Королевские Иорданские авиалинии», улица «Истинных ценностей».

— Ну, — сказал я, — улицы должны как-то получать названия. Фамилии Смит, Браун и Джонсон тоже, наверное, звучали странно, когда только появились.

Карла ответила:

— Я думаю, в будущем часы больше не будут говорить «три часа». Они будут переходить прямо к делу и называть три часа «Пепси».

Во время вчерашнего урока массажа Карла сказала:

— Помнишь, как мы жили на том огромном безмебельном ранчо в Редмонде с дождевыми облаками и все такое? Такое чувство, будто это было сто лет назад. Я вроде даже скучаю.

Я ничего не ответил. Я не скучаю. Я предпочитаю здешний хаос… тамошней предсказуемости.

Мое тело словно переваренное спагетти после сегодняшнего сеанса. Еееа!

Испробовал теорию Итена «копировать-вставить». Я был очарован результатами: думаешь и богатеешь:

Я начал с полного этих слов экрана, и они растворились и потеряли свое значение, как это всегда происходит со словами, когда повторяешь их снова и снова, — как теряет смысл что угодно вне контекста. Как быстро мы можем войти в мир несущественного, используя такое простейшее действие, как умножение.

Суббота

Бедная или нет, жизнь снова стала кодировочным безумием, за исключением того, что теперь мы убиваемся для самих себя, а не для какой-то огромной компании, для которой мы равноценны бескровными статуэтками. Мы приступили к написанию кодов на следующий же день после прибытия. Код Майкла превосходен — отлаживать его одно удовольствие. Но их тут целая куча. Недостатка в работе у нас нет. И так много планирования, у всех нас есть поэтапные графики, приклеенные на стенах нашей будки.

И вновь работа придает нам утешающее ощущение нормальности: жизнь и работа внутри кодировочно предсказуемого сегментированного времени/пространства. Простое вкалывание в какой-то области придает жизни ощущение стабильности, несмотря на то что внешние условия жизни (такие, как наши счета, офис и так далее), мягко говоря, неопределенны.

Баг удивил нас своим неизвестным доселе талантом генерировать игровые идеи и кодировочные хитрости. Итен назвал его «мистер генератор неиспробованных идей». Он расцветает — в 32!

У Майкла более или менее отдельный офис, позади бара, окруженный звукоизолирующими перегородками. Он делит его с Итеном, который приезжает только дважды в день для «момента истины»: прежде всего утром поговорить с Майклом, а следующий раз после обеда — получить сводку новостей. Негативная сторона в офисе с закрытыми дверьми — это перенакопление кусочков мертвой кожи. С перхотью Итена пол выглядит, как город Вейл, штат Колорадо.

Не так редко Майкл закрывает себя внутри и с головой уходит в код. Мы называем это «закупоренное кодирование». Он всегда делает самую лучшую работу, именно когда шизеет. Никто не обижается, такой уж он есть.

Я спросил у мамы, что она знает о папиной работе с Майклом. Она ответила, что это Совершенно Секретно, но дала мне намек: у него все пальцы красные и болят по ночам.

— Не волнуйся, Дэн, он счастлив, и, пока не вмешиваются федералы, пусть все так и будет.

Вот сколько любопытства.

Сегодня попробовал смотреть на коллекцию маминых камней. Они продолжают озадачивать меня. Красота заключена лишь в глазах смотрящего.

Сегодня Тодд побил 400-разовый рекорд по отжиманию пресса на скамейке и отпраздновал это, приготовив всем по протеиновому напитку, но они отдавали запашком гниющего протеина. Мы прикинулись, что нам очень понравилось, а потом сгруппировались в команды для игры в пятнашки, чтобы забежать при этом в ванную и вылить их.

Я посмотрел на папины руки, они действительно раздраженные и красные.

Сьюзан встречается с каким-то парнем из «Интел», но не думаю, что у них получится, потому что корпоративная культура «Интел» такая странная.

— Они как борги, — говорит Сьюзан. — У них один общий ум. Прямо как в том научно-фантастическом фильме: когда один ребенок в деревне узнавал что-то, то и все остальные дети узнавали это одновременно с ним. Разум улья. Появляется такое чувство, будто играет действующая на подсознание кассета, говорящая: «Сопротивление бесполезно… ты ВСЕ РАВНО ассимилируешь…»

Тут Сьюзан помолчала и добавила:

— Чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что это прямо-таки «Майкрософт». Вообще-то все огромные технические фирмы подобны «Майкрософту».

Ходили с Итеном перекусить в «Эмпайр-тэйп рум» на Эмерсон-стрит. Он сказал:

— В Долине нет центра в любом смысле этого слова. Никто за ней не следит, она симпатичная, однако это вакуум; царство с тысячью князей, но без царей.

Я знаю, о чем он говорит — дефицит творчества, бесцентровая скука жизни в Долине. То есть если хорошенько подумать, люди в Долине только работают и спят, работают и спят, работают и спят, и где-то по пути границы сна растушевываются. Словно существует тут коллективное решение вызвать немилость Божества. Это не отчаяние, просто они хотят «Чего-то Настоящего». Зверя.

А скупость в грошах! Договоры о неразглашении! Крайнее благосостояние генетических подарочных корзин с высоким «Ай-кью», выигранных в лотерее жизни! Я полагаю, что именно здесь и есть место рождения новой, постиндустриальной экономики, посреди призраков абрикосовых садов, шпинатных ферм и лошадиных ранчо; здесь, внутри научных парков, индустриальных областей и классных, покрытых листвою пригородов. Здесь, где сексуальные новые технологии задумываются, автоматизирование проектируются, разрабатываются, рождаются в воображении и моделируются — пост-машины, в одночасье делающие бессчетные миллионы людей ненужными. Пало-Альто скрытен для всех окружающих, но скрытность — это неизменное прикрытие для ДЕЙСТВИЯ.

Проработал до 3.30 утра. Прохладная ночь. Прогулялся по Ла-Креста. Так тихо. Я словно впал в медитацию. Я чувствовал, будто мой внутренний человек намного ближе к поверхности, чем бывает обычно. Приятное чувство. Для этого требуется тишина.

Воскресенье

Майкл заставил нас посетить семинар «Интерактивная мультимедиа, дизайн продукции и 2000 год». Они проходили в месте под названием «Хайат» или что-то вроде того в Сан-Хосе. Майкл хотел, чтобы мы получили «хорошее общее представление об индустрии».

На следующий день после семинара, должен я добавить, Майкл купил всем нам в качестве вознаграждения игрушечных надувных «акул Сан-Хосе». (Акулы тут очень популярны. Похоже, я уже начинаю привязываться к ним.) Если мой гонорар за сданный продукт придет в этом году, то я куплю сезонные билеты на все игры в будущем. Не могу дождаться сезона.

Я послал по электронной почте свои записи Эйбу.

«29 шагов: мое посещение семинара по интерактивной мультимедиа»

Даниил Андервуд

Некоторые люди считают, что беспокойство неуверенности преодолевается с помощью интерактивности.

Люди, которые посещают «Мультимедийные Семинары», — это не те же самые люди, которые разрабатывают игры. Их рубашки отглажены, они носят новенькие кожаные атташе-кейсы, они безгранично серьезны и выглядят так, словно работают на самые великие и престижные компании. Пока весь этот антураж — всего лишь блеф, но достаточно скоро они «врубятся» и стянут «визионерами».

Все истории традиционно приходят к определенному концу (в отличие от жизни), вот почему мы любим фильмы и литературу — из-за этого чувства завершенности, — потому что они заканчиваются.

Акции мультимедии могут на самом деле оказаться постыдно малыми в краткосрочном периоде, как, например, в случае с «Милтон Брэдли», «Братья Паркер» или «Хазбо», выпускающих по своей прихоти версии таких настольных игр, как «Семейка куропаток», «Банановые сплиты» и «Наезд».

Интерактивность позволяет создать «иллюзию авторства» для тех людей, которые не смогли бы на самом деле быть авторами.

Мысль: может быть, потребность в том, чтобы тебе рассказывали истории, сходна с потребностью в сексе. Если ты хочешь услышать историю, значит, хочешь слушать историю — ты хочешь быть пассивным, усесться поуютней у камина и просто слушать. Ты не хочешь сам сочинять историю.

Только что случилась очень противная вещь: я случайно взглянул и увидел, что все ковыряют мельчайшие прыщики у себя на лбу, и у каждого на лбу выступает кровь! Прямо как позорное клеймо. Так непристойно. И даже Карла!

«В программной индустрии существует эндемическая неспособность оценивать количество времени, необходимого на программный проект». (Это ТОЧНО!)

Сетевые игры, в которых один человек играет против другого, сейчас очень модны, так как вам не нужно тратить доллары разработки на создание искусственного интеллекта. Игроки представляют собой бесплатный ИИ.

8 Моделей Интерактивности (насколько я понимаю)

а)Модель «Аркада» Как Терминатор: убивай или будешь убит!

б) Модель «Застольное чтиво»

Входишь где угодно, бросаешь когда угодно; бесцельная в конце; нулевой фактор повторноиграемости.

в)Модель «Сотворение Вселенной»

Я тебя построил, и я тебя могу разрушить.

г)Модель «Бинарное дерево»

Ограниченное количество опций; читается слева направо; плотно контролируемые мини-драмы.

д) Модель «Выбери дорогу»

Будет ли наш герой обниматься с Хизер Локлеар или нет — вам решать! Дорогая, непроверенная развлекательная ценность. Публика не платит деньги за то, чтобы работать.

е)РПГ (Ролевые игры)

Для юношества: полусформированные личности, толпами бродящие в поисках себя.

ж)Модель «Агата Кристи»

Загадка должна быть разгадана с использованием уровней, вещдоков, погонь и расследования.

з)Модели симуляции опыта

Симуляторы полетов, спортивные игры.

Я тут подумал, не слишком ли мы сентиментализируем силу книг.

Студии в Голливуде пытаются засосать писателей тем, что хоронят мультимедийные права в куче контрактов. Это интеллектуальная ловля жаберными сетями. Говорят, что «так всегда поступали исторически»… имея в виду, что исторически означает «с прошлого июля».

Экстраординарная стоимость производства мультимедийных игр теоретически должна исключить возможность вхождения на рынок маленьких компаний, но именно маленькие компании, как я заметил, выдают самые большие «хиты». Надежда на «Oon!».

Мы с Карлой познакомились за обедом с одной классно выглядящей женщиной, Иреной, выпили с ней кофе перед началом дневной сессии. Оказалось, что она художник по макияжу для мультимедийных фильмов, но хочет сама заняться производством. Карла сказала:

— Эй, да вы выглядите очень уставшей.

А она ответила:

— О да, я работала по две смены каждый день в течение последних двух недель.

И я спросил у нее:

— Каких персонажей снимают для мультимедийных игр?

Она сказала:

— Всегда одно и то же: сэр Ланселот, рыцари Круглого Стола, престолы, потиры, девицы. Неужели никто не может придумать что-нибудь новое? Парик короля Артура у меня уже выглядит очень усталым.

Я предложил использовать парик Мэрилин Монро.

В идеале игра должна включать в себя изощренные приключения, но в конце давать проблеск сверхъестественного.

В Лос-Анджелесе все пишут сценарии. В Нью-Йорке все пишут романы. А в Сан-Франциско все разрабатывают мультимедийный продукт.

Игра в теннис и чтение книги предполагают разное умственное строение, противоположное одно другому. В случае с состязательными видами спорта, основанными на адреналине, режим мыслей такой: «Я хочу убить этого ублюдка». Это дух самоиспытания, жажда свершений. Ты захвачен. Колебания неуместны.

Мультимедийный продукт должен приносить $1 за стоимость часа развлечения, иначе ты будешь опорочен на всю округу.

Падение великой игровой «Атари» в 1982 году (*вздох*, я хорошо его помню).

Игры практически обеспечивают контроль над девятилетними… «чем больше и яснее то существо, которое я могу контролировать, тем лучше».

Мультимедиа на сегодняшний день стала индустрией «упакованных товаров». Внешний вид коробки намного важнее ее содержимого. Но как можно написать классную сексуальную обложку коробки для такой игры, как «Тетрис»? Невозможно.

Классный термин: «человекосекунды» — эргономическая единица измерения, применяемая для клавиатур, джойстиков.

«Встроенный интеллект» — интеллект, запрятанный в уголках и шелках кода и дизайне раскадровки.

В прошлом году на рождественской вечеринке в Сиэтле было много маленьких детей, жутко избалованных и находящихся на грани истерики, но вместо того чтобы кричать, все они благодушно сидели у телевизора, играя в «СЕГУ». Игры были словно «Устройства для успокоения детей». Жутковато.

Сьюзан была там. Она говорила:

— Только подумайте, через 50 лет эти же самые дети будут сидеть у переключателей систем поддержания нашей жизни, придумывая, как бы сыграть в игру с биоподдержкой нашей ухудшающейся ЭКГ! Что до меня, так я помню, как в нашем детстве особо избалованных придурков посылали в подвал подумать о своем поведении, как в «Повелителе Мух».

Как будут развиваться игры, по мере того как 30-летние будут превращаться в 50-летних? («Кардиган; приключение»)

Игры, симулирующие полеты, на самом деле являются эмуляторами переживаний вне тела. Где-то на земле прямо сейчас, должно быть, живут все эти люди, ожидающие чуда, ожидающие того, что некая сила вытянет их из себя, жаждущие хотя бы малейшего знамения, что есть в нашем существовании нечто более тонкое, или великое, или чудесное, чем мы предполагали.

«Проблема повторноиграемости» — возбуждение желания повторения.

Я думаю, что «авангардное искусство» и обложки альбома «Йес» оказали самое большое влияние на дизайн игр.

Наверное, для меня в отношении интерактивного привода компакт-дисков поезд уже ушел — я слишком стар. Большие компании спускаются до 10-летних. Я думаю, что ты чувствуешь себя полностью комфортно только на том уровне технологизированности, который был нормой для тебя в возрасте от пяти до пятнадцати лет. То есть я, конечно же, могу сделать новые игры рентабельными но это уже не будет таким кайфом, каким был «Тетрис» Или будет?

В конце концов интерактивная мультимедиа будет отражать не столько литературу, сколько спорт.

Понедельник

Странный момент произошел сегодня вечером: ни с того ни с сего Тодд спросил всех жильцов «Обиталища-2»:

— Когда производят пластинки плавленого сыра, которые только на 80 процентов состоят из молока, из чего делаются оставшиеся 20 процентов?

Майкл незамедлительно ответил:

— Из немолочных добавок, конечно же.

Сегодня мы узнали, что Баг получил на своем компьютере одну шаровару, которая устанавливает панельную деревянную обшивку на рабочем столе вашего «Макинтоша», и даже не сказал нам! Ворча, он дал нам скачать.

— Это называется, Баг, шаровара (to share — делиться), а не хогвара (to hog — заграбастать).

Так что теперь у всех нас на рабочих столах деревянная панельная обшивка. Мечта комнаты для игр продолжает жить внутри нашего компьютерного мира.

Электронное письмо от Эйба:

У Эйба есть друг, который занимается разработкой программных продуктов «метафора наоборот». То есть придумаешь какой-нибудь объект реального мира, у которого нет кибер-эквивалента, а затем вычисляешь, каким должен быть такой кибер-эквивалент. Эйб беспокоится, так как в данный момент он работает над «оружием».

Мысль: иногда случайно вводишь лишнюю цифру в наименование года, например: 19993, добавляешь тем самым 18 000 лет к настоящему моменту и понимаешь, что ведь однажды год 19 993 будет существовать и что время воистину страшная штука.

Честно говоря, я недавно заметил, что практически все разговоры достигают такого момента, когда каждый говорит, что у него больше нет времени. Как может время просто… исчезать? Я рассказал об этом Карле сегодня рано утром, когда мы просыпались, и она сказала, что тоже подметила это.

Она также сказала, что в эти дни все начинают выглядеть одинаково:

— Все выглядят так отрешенно и идентично.

Она задумалась на секунду.

— Все сейчас выглядят одинаково, потому что ни у кого нет времени дифференцировать себя или хотя бы сходить за покупками.

Она замолчала и уставилась в потолок.

— Твоей маме я не нравлюсь.

— Как ты можешь быть такой непредсказуемой, с чего ты взяла? Конечно же, нравишься.

— Нет. Не нравлюсь. Она считает меня деревенщиной. О Боже, только не надо опять про глупость.

— Да вы никогда друг с другом не разговариваете, откуда же тебе знать?

— Так ты признаешь, что я ей не нравлюсь?

— Нет!

— Мы должны сделать что-то вместе. У нас нет общих впечатлений или воспоминаний,

— Подожди-ка минутку, а я не считаюсь?

— Может быть, она считает, что я украла тебя у нее.

— Мама?

— Давай организуем обед. Сколько мы уже здесь? И даже ни разу не сходили куда-нибудь пообедать вместе.

— Обед? Это немного.

— Воспоминания должны с чего-то начинаться.

Теперь, когда я задумался об этом, то заметил, что мама никогда не приходит в нашу рабочую область. Никогда. И они две вообще никогда не болтают. Сдается мне, я должен был заметить это раньше. Теперь меня это беспокоит.

Кризис в моей новой-и-улучшенной жизни.

После обеда несколько часов мы кидали дротики «Нерф» (джарты, как мы их называем) на заднем дворе, чтобы дать возможность солнечному свету восстановить наши суточные ритмы в исходное состояние. Мы выпили каберне Долины Напа, словно мы Гэри Грант, и потравили инопланетные анекдоты. Затем воспользовались папиным советским биноклем, чтобы рассмотреть огромный голубой «Джелл-О Куб», висевший низко над долиной — известный также как «Спутниковое контрольное приспособление военно-воздушных сил Онизукской базы военно-воздушных сил в Санвейле».

У дома цвело цитрусовое дерево, воздух был лимонно-свежим, и пахло, как в холле дорогого отеля.

Итен, как всегда, был в прекрасном костюме, словно один из тех загорелых парней из «Наград академии». (Но опять его перхоть!) Он поприветствовал нас, сказав:

— Добрый деееень, моя дорогая система представления содержания.

Мы спросили у Итена, хочет ли он покидать с нами джарты.

— Я это дело люблю, ребята, однако антидепрессанты делают меня светочувствительным. Солнечный свет меня убивает. Моя сетчатка гравируется, как микрочип. А вы, ребятки, продолжайте играть. Солнечный свет полезен для продуктивности.

Затем они с отцом пошли на кухню, чтобы обсудить психофармакологию, в то время как мама готовила нам поднос дэгвудских бутербродов.

Итен рассказал мне что-то очень классное. Он сказал, что причина, по которой укротители львов размахивают стульями в тот момент, когда щелкают кнутом, заключается в том, что львов гипнотизируют все четыре ножки стульев, но не одновременно — их внимание постоянно рассеивается и вследствие этого они подчиняются.

Все речи Итена такие «напыщенные». Я никогда раньше не слышал, чтобы люди говорили вот так. Сьюзан утверждает, что речью он смахивает на персонажей в мини-сериалах.

Я согласен с ней, Итен иногда вызывает раздражение, но трудно сформулировать, почему именно — просто он делает всякие мелочи, которые только усугубляют РАЗДРАЖЕНИЕ. Когда я задумываюсь над этим, то понимаю, что если бы кто-то другой делал те же самые вещи, они, возможно, не раздражали бы меня. Все дело в том, какой он есть, весь такой вкрадчивый и поддельно искренний. Например, являясь в офис, он подходит ко мне и говорит «Ну как ты?» таким заботливым голосом, глубоко заглядывая мне в глаза. Тошно. Как будто его это волнует! И когда я отвечаю «Нормально», он сжимает мои плечи и говорит: «Нет, как ты на самом деле?» — как будто я ему соврал. «Я знаю, что ты упорно работал». Я всегда не нахожу, что ответить, поэтому каждый раз просто поворачиваюсь к монитору и продолжаю программировать.

Еще что из его привычек меня раздражает, так это когда он спрашивает у тебя что-то о том, над чем ты работаешь, и как только ты начинаешь действительно рассказывать, он перебивает и каким-то образом привязывает это к анекдоту о самом себе. Как, например, недавно я рассказывал ему о нашей проблеме: мы решали, будет ли «Oon!» снабжен звуками или нет и о том, как мы пытались вычислить, сколько лишнего пространства памяти займет звук и оправдает ли добавление звука всю работу, на это затраченную. Такое ощущение, что Итен просто ждал момента, когда он сможет вклиниться. Он сказал: «Добавочная ценность. Какая условная концепция, так как у каждого человека она разная». А потом он пустился рассказывать историю об отпуске на острове Бали, о том, как он жил в маленьких хижинах на этом суперкурорте, который называется Аманд-что-то и стоит по $400 за ночь, где были даже маленькие рабы для выполнения его пожеланий. В его уме все это привязалось к упоминанию «добавки ценности», а мой вопрос о звуке и памяти был забыт.

Я бы очень хотел, чтобы деньги, потраченные им на Бали, сейчас были у нас.

Нехотя нужно признать, что Итен, кажется, действительно много знает о бизнесе в Долине. Как и многие люди в сфере компьютеров и игр, он не учился в колледже. Он разработал игру, которая продалась миллионным тиражом в эру «Понга», стал миллионером, обанкротился с «Атари», снова стал миллионером в рейгановские 80-е с помощью чего-то такого на базе «Сега», опять разорился, и теперь, как я полагаю, он собирается стать мультимиллионером в мультимедийных 90-х.

Его технические характеристики тоже очень хороши. Где-то посреди всех денег ему удалось поработать с лабораторией «Ксерокс» под названием «Эль Сегундо» и с «ТРВ» на Регондо-Бич.

Я никогда не видел, чтобы чьи-то акции привлекали больше внимания, чем у «3ДО». Все размышляют, стоит ли в него вкладывать. Да, были бы у нас деньги на инвестиции! Нужно не забыть проехать мимо их парковки как-нибудь в воскресенье вечером.

Карла пригласила маму на обед.

Та сначала уклонялась:

— Не знаю, на сколько времени меня смогут отпустить из библиотеки.

Что-то в этом роде. Блин, ну нельзя же придумывать такие псевдоотговорки, когда кто-то хочет с тобой пообедать.

Но Карла ее уломала, как человек, посещавший лекции Энтони Роббинса. Мы втроем будем вместе обедать в конце этой недели. Надеюсь, не слишком притянуто за уши.

Я спросил у Майкла, что он хотел бы получить на свой 25-й день рождения, что на следующей неделе. Его послание вспыхнуло у меня на экране в 2.40 ночи, прилетев из офиса, где он работал за закрытыми дверьми:

Это необычно длинное письмо для Майкла, чьи мэйлы в норме состоят не больше чем из трех слов. Значок ответа, знаки препинания и все такое!

Теперь, когда я поразмыслил над этим, то понял, что точно не знаю, какова денежная структура «Oon!». Это будет плохой шуткой, если я ввязался во что-то, не понимая финансовых основ… если я не потрудился задать те вопросы, которые должен был задать потому, что мне никогда не приходилось задавать их раньше, поскольку я был до смерти изнежен привилегиями «Майкрософта»! Даааааа…

Прошлой ночью была буря, и с эвкалиптового дерева, что растет около нашего гаража, послетало много веток. На закате мы с Багом и Карлой прикинулись, что мы трио злых финских массажисток по имени Оола, отхлестывающих гадких жертв с большим азартом. У меня все руки в ментоловых царапинах.

Карла подготавливает список вопросов, которые нужно обсудить за обедом с мамой. Я сказал: — Карла, это же обед, а не собрание.

Она отчаянно хочет произвести хорошее впечатление. Я удивлен тем, как сильно это меня радует.

Майкл в ярости на Тодда за то, что тот записал что-то свое на видеокассету с графической анимацией «Ооп!», которую Майкл приготовил как демо-версию для потенциальных инвесторов. Тодд заменил это на «Лучшие Хоккейные Матчи III».

Тодд и Сьюзан подхватили грипп, так что, думаю, мы все на него обречены. Итен тоже вел себя странно всю неделю. Наверное, наш банковский счет снова в ярости.

Вторник

Сегодня уже все гриппозные, кроме нас с Итеном. Итен попросил меня сопроводить его в «Электроник Артс» в Сан-Матео, а затем на собрание по рискованному капиталовложению в торговом центре «Рисковый Капитал» на углу 280-й и Сэнд-Хилл-роуд — в его ржавой красной «феррари».

«Феррари» здесь — это как ритуал перехода к новым деньгам. Покупаешь его в 26 лет, выплачиваешь полную стоимость, меняешь на серый «лексус» или «инфинити» и потом весь остаток жизни ездишь на серых седанах. Я свой храню, потому что в данный момент не могу себе позволить что-то другое, а если бы продал его, то не потянул бы разъезды на такси за счет доходов с капитала. Нужно мне приобрести надпись на бампере: «НЕ СМЕЙТЕСЬ: ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ОНА ОПЛАЧЕНА». Никто, конечно, иронию не оценит, но я зубами держусь за свою машину.

Мы прокатились на юг мимо покатистых холмов, сплошь покрытых деревьями и туманом. Я посмотрел на свою ладонь, хлопнул по ней и сказал:

— Эй, Итен, я гляжу на свой сочувствие-метр, но стрелка не движется.

— Это же Долина, дружище, думай отстранение. Это автострада «Лексус», самая живописная в Америке.

Я рассказал Итену о той книге о дорогах, которую я читал, — «Инструкция по строительству автострад»; Итен же, в свою очередь, поведал мне, что 280-й — автостраде «Лексус» — присвоили прозвище автострада «Менса».

Я заглянул в бардачок, там лежала бутылка вишневого напитка «Маалокс». Итен сказал:

— Я держу «Маалокс» в бардачке машины и иногда потягиваю его как вино на парковках перед собраниями. Я однажды пришел на собрание с засохшей белой пеной от «Маалокса» на губах, и все подумали, что это кола или что-то подобное. Я сказал им, что это «Волшебная палочка феи», и они ответили «о, как мило», но все равно думали, что я обпился колы. Боже, если бы они знали правду: волшебная палочка феи прожгла бы мне в желудке кратер, как на горе Святой Елены.

Мы начали обсуждать вулканы, извержение Св. Елены и того старика, который жил на вершине горы, весь скрюченный, и отказывался уходить, все считали его настоящей личностью, а потом, когда гора взорвалась, он поджарился. И это навело меня на размышления обо всех людях в «Ай-Би-Эм», и об отце, и…

Это мое первое в жизни собрание по рискованному капиталовложению (РК). Итен посетил их уже сотню за всю свою карьеру в Долине. Оказывается, по словам Итена, «Собрания партнеров по понедельникам» — традиция Силиконовой долины. Обычно они проходят в пассаже «Рисковый Капитал» на углу Сэнд-Хилл-роуд и Интерстейт, 280. Понедельник — это тот день, когда партнеры договариваются договориться. А вторник — когда решения воплощаются в жизнь.

Пятнадцать лет в бизнесе подарили Итену механическое качество проведения экскурсий. Жужжа по 280-й, он кратко информировал меня по ситуации:

— Начальные презентации создаются искателями капитала. Если их идея покажется обещающей, то собирается повторная, более широкая презентация — почти премьера на Бродвее.

«Команда РК» к тому времени с должной заботливостью проведет необходимые проверки: поговорит с членами компании, которые обеспечивают подготовку идеи — ее актуальность и продаваемость, и проверят техническую здравость замысла. Самое главное, что им нужно знать: «В чем заключается значимость или защищенность технологии, лежащей в основе данной идеи? В чем жизнеспособность этой идеи? Что у вас есть такого, чего нет у других? Есть ли у команды необходимая техническая проницательность?» Мы с Майклом уже прошли через все это. Сегодня повторное слушание.

Мы успешно прошли все технарские проверки, но фирмы РК не очень уверены в конкурентоспособности «Ооп!». Когда имеешь дело с кругленьким уставным капиталом, то весь риск еще впереди. Плюс ко всему программное обеспечение — для потребителя, а не для корпорации — это 10 000 штук в компах по всем США, а не один большой экземпляр для «Дельта Эрлайнз» или национальных кассовых аппаратов.

Для нас это не очень хорошо, так как фирмы Силиконовой долины имеют мало или не имеют вообще опыта работы с контингентом в стиле «Проктор&Гэмбл», но они ни за что в этом не признаются. Поэтому строят из себя мультимедийных визионеров. С таким же успехом они могли бы разрезать овцу и прочитать предсказание по ее кишкам. Этакое упражнение по перетягиванию каната. Пусть начнется заседательное шоу!

Мы приехали и вышли из машины. — Итен, подожди-ка, тебе на плечи упало несколько листьев. — Я смахнул сугробы перхоти с его костюма. — Ну вот, теперь все в порядке.

Сжатая версия…

Собрание «Рискового Капитала» (мое первое (и последнее))

1) Я:

(Я одет, как больной; эти РК-люди одеты так, словно вот-вот собираются прошептать правительственный курс Дэвиду Джеффену в левое ухо. Почему Итен не одел меня как следует? С него начали сыпаться хлопья, как только мы вошли в дверь. О, его плечи!)

«Здравствуйте».

2) РК-женщина с прической «Барбара-Стрейзанд-на-концерте»:

«Инвесторы хотят видеть преданных, чувствительных к рынку визионеров у руля любого проекта». (Кто же это, черт возьми… Майкл? Чувствительный к рынку?)

3) Я:

(Киваю головой и стараюсь казаться заинтересованным.)

«Хм мм…».

4) Другой РК, жутко похожий на Барри Дилера:

«Одна из главных причин, по которым люди начинают новые компании, это желание контролировать окружающую их среду и людей, с которыми они работают».

Майкл кивает. Итен соглашается.

5) Богатенький Дядечка Лет Пятидесяти с кричащим галстуком «Гермес»:

Тишина.

6) Барбара:

(серьезно)

«Есть ли в сфере действия этого продукта перспектива для лидерства в мировом масштабе?»

7) Барри:

«Новички взывают либо к изнуренным циникам — потому что те знают, как делаются дела на самом деле, или к совершенно наивным — так как те не знают. К какому типу относитесь вы?»

8) Итен:

«Мы — неистребимые 5 процентов талантливых людей, ловцы жемчуга нашей культуры».

9) Молодой РК-парень, ровесник «Ребенка Розмари»:

«Вам понадобится нечто большее, чем кучка ловцов жемчуга… (Самодовольно хихикает.) Вам нужны группы опрашиваемых. Люди удивят вас. Они могут сказать вам: то, ценой чего вы считали $99, стоит лишь $29».

10) Барри:

Заискивающе: «Мы должны выступать в роли родителей для новых компаний, которые находятся в процессе становления».

11) Галстук «Гермес»

все та же тишина.

12) Итен:

«И тут вступаю я» (дайте заключенному последнюю сигарету).

13) Итен:

(теперь в списке)

«РК пребывал в затишье до весны 1992 года, а затем наступила (благоговейная пауза) «конвергенция». Если не совершить решительный прорыв, то к 1997-му мультимедиа станет прокаженной индустрией. И вот именно у нас есть недостающая убийственная программка».

14) Барбара:

«Да, но мы как РК-фирма хотели бы чувствовать, что идем дальше сегодняшнего „хита“. В общем-то мы не любим маленькие, ориентированные на технологии компании. Нет ничего менее нужного миру, чем новая технологическая компания. Если дашь ей 2 миллиона долларов, они промотают их, но так никогда и не выпустят выгодный продукт».

15) Галстук «Гермес»

Крик его молчания приближается к крику его галстука.

16) Ребенок Розмари:

«Когда имеешь дело с кругленьким уставным капиталом, то весь риск еще впереди».

17) Барри:

«Честно говоря, мы не совсем уверены, что у вас есть команда, способная продвинуть ваш товар на рынок, даже если и будет делать это очень старательно».

18) Я:

(Отрешенный метафизический взгляд: пока мы тут говорим, «Стандартный линейный акселератор» в четверти мили отсюда, если ехать по шоссе «Менса», спокойно взрывает себе атомы на кварки, бозоны, лептоны и фруктовые хлопья.)

«Хм-м-м».

19) Итен:

«Честно говоря (о-о-ах, все состязаются друг с другом в чрезмерно частом использовании слова „честно“), я сам купил четыре продукта для распространения на рынке. Четыре очень успешных продукта. (Невысказанное чувство висит в воздухе, как смертельный треск: «Да уж, но твои компании расплющило через год») Наш штат настолько посвящен проекту, что они работают безвозмездно до тех пор, пока не будет готова альфа-версия».

20) Я:

(В облаке над моей головой, когда Итен взглянул на меня и улыбнулся перед всеми этими костюмчиками с выражением «Ты попал, и у тебя нет выбора»):

«Что значит безвозмездно?»

21) Я:

(Вслух)

«Для начала нам нужно иметь стоящий продукт, а уж о деловой стороне мы сможем позаботиться с вашей помощью…» (Единственное, что я сказал, и это оказалось раболепным и глупым. Вопрос: Чувствую ли я себя обузой? Ответ: Да.)

22) Галстук «Гермес»:

«Мы бы хотели вам помочь… мва мва мва (звуки учителя Чарли Брауна).,, никакой инфраструктуры… мва мва мва… никакого плана корпоративного развития… мва мва мва…» (Открыл дверь западни.)

23) Ребенок Розмари:

(Сообщает мне по ceкрету, доверительно, после того, как все ушли — словно он здорово выручает нас, заботливо провожая меня к дубовой двери Миссии):

«Наверное, не стоит вам работать на фирму, основанную на РК, потому что в конце они расколют вам мозги и заставят выпустить продукт, даже если он еще не полностью доделан».

24) Костюмчики: (Я перефразировал) «Пожалуйста, отвяжитесь и умрите».

25) Итен:

«Обед, танец и поцелуй с дверью. Вот оно какое, собрание номер 216. Ну что же, дружище, есть в этих местах такая пословица „Двадцать четыре часа исцеляют любые раны“.

26) КОНЕЦ

В «феррари» на обратном пути в офис я спросил у Итена:

— Что ты имел в виду, сказав, что мы работаем безвозмездно?

И он ответил:

— Ну, технически да.

Я выпал в осадок:

— Да?!

Тогда он сказал:

— Ну, технически нет.

— Итен, что, черт возьми, происходит? — возмущенно спросил я.

— Не будь таким буржуем, Дэн. Взгляни на картину в целом.

«Феррари» проехал мимо кучи машин, примерно восьми, налетевших друг на друга. Я не хотел выглядеть мелочным.

— Итен, я не мелочный, — сказал я.

— А я?

— Да не в том дело.

— Перестань относиться к деньгам так линейно. Будь горизонтальным. Это же все круто.

Я спросил у мамы, что она думает о Карле, и мама ответила, что находит ее «очаровательной». Прозвучало немного вымученно.

Симптомов гриппа пока еще нет.

Среда

Сегодня обед.

Карла чувствовала слабость из-за гриппа, но вес же заставила себя пойти. И вот мы с Карлой и мамой отправились на обед в «Эмпайр Гриль» и «Тэп Рум». У самого входа сидели две собаки-поводыря, а рядом стояли два слепых хозяина. В мгновение ока мама оказалась на иолу, болтая с собаками. Затем она начала расспрашивать их владельцев:

— Вы двое часто проводите время вместе? Ваши собаки часто навещают друг друга? Знаете, они очень подходят друг другу.

Моя мама прирожденная сваха.

Двое хозяев засмеялись и сказали:

— Надо думать, ведь мы женаты.

Мама воскликнула:

— О, как чудесно, они могут обсуждать друг с другом свою работу!

Мама — настоящая женщина Силиконовой долины: она выросла здесь, в Саннивсйле.

— О, вам нужно познакомиться с моей Мисти.

Ока бросилась к машине, чтобы принести Мисти, вскоре три собаки уже обнюхивали друг друга.

Мне не терпелось приступить скорее к обеду, но мама с двумя слепыми глубоко погрузились в Собачью Беседу. Я сходил в киоск и купил газету «Сан-Хосе Меркюри Ньюс». Когда вернулся, они были на том же самом месте, смеялись. На прощание они обменялись визитками. Позже я спросил у мамы, что их так развеселило, и она ответила:

— Мы попытались придумать самую плохую породу для собаки-поводыря, которую только можно себе представить, и сошлись на идее «поводырь-гончая», галопом заскакивающая в транспорт… представляешь картину? Возможно, тебе стоит создать видеоигру из этого, как та игра «Понг», с которой мы так веселились на Рождество несколько лет назад.

Мама, как и большинство людей ее возраста, будет знать единственную видеоигру в своей жизни — «Понг». Это трагично.

За обедом мама предварила все последующие разговоры обсуждением Майкла:

— Иногда мне кажется, что, Майкл… хм-м-м… аутичен. — Она смутилась. — Ох, ну конечно, я хотела сказать… а вы замечали?

— Майкл не такой, как другие, — сказал я. — Он уходит в свой собственный мир, иногда сразу на несколько дней. Пару месяцев назад он закрылся в своем офисе, и нам приходилось подсовывать ему еду под дверь. В итоге он перестал есть все, что не может быть просунуто под дверь.

— Ах, это объясняет его любовь к пластинкам плавленого сыра «Крафт». Целыми коробками.

Карла, все еще ослабленная гриппом, вступила в разговор:

— Знаете, миссис Андервуд, я думаю, все технари немного аутичны. Вы когда-нибудь слышали о диспраксии? Майкл избирательно нереактивен.

— Нет.

— Диспраксия выражается в следующем: скажем, я попросила вас подать мне вон ту газету. Нет никакой причины в мире, почему бы вы не смогли это выполнить. Но если бы вы страдали диспраксией, то вас бы просто заклинило и вы сидели бы, как замороженная. Диспраксия — такое состояние, при котором человек не способен инициировать действие.

— Тогда все диспраксичны, дорогая. Это называется перекладывание дел со дня на день.

— Точно. Только у зануд это немного более выражено, чем у большинства людей. Аутизм — хороший способ отрешения от мира, чтобы исключить все, кроме непосредственной работы.

Я добавил, что у Майкла иногда бывает диспраксия наоборот.

— Если у него возникает идея, он сразу же действует. Но ему необходимо воплотить идею в действие мгновенно, как в случае с этой компанией или с элегантной цепочкой кода. Он смесь двух крайностей.

Карла добавила:

— Двери в мозге Майкла широко открыты для определенных вещей, в то время как для других они наглухо заколочены. И мы должны признать, он доводит дело до конца. У него нет тормозов в определенных вопросах. Он настоящий зануда-технарь.

Мама посмотрела искоса.

Я сказал:

— Мам, теперь ты можешь определить зануд.

— Да уж, вы зануды — странная смесь дверей и тормозов.

Беседа плавно перетекла к теме (стой) информационных супермагистралей.

— Как вы думаете, библиотеки скоро устареют и выйдут из употребления? — поинтересовалась мама, вглядываясь в кофе и беспокоясь за свою работу. — А книги?

Карла опустилась до обсуждения десятичной системы Дьюи и каталожной системы Библиотеки Конгресса, что было очень скучно, если сказать мягко. Мама незаметно для себя втянулась в обсуждение каталогизации. Библиотекари любят порядок, логику и линейность.

Конец обеда напоминал воздушный шарик, в котором недостаточно гелия, чтобы парить и вообще-то даже чтобы надуться. Я полагаю, что начало динамики отношений мамы и Карлы было положено. По крайней мере они не испытывают ненависть друг к другу. Честно говоря, я немного обеспокоен… почему мама так себя ведет?

Позже вечером я заметил, что работаю в офисе в полном одиночестве. Это было так странно, я не мог припомнить, когда такое случалось в последний раз. Вообще-то я был не совсем один: Глянь и Слышь скреблись в своем «Обиталище». Но, кроме них, никого не было. Странно находиться в офисе совершенно одному. Мне захотелось сходить в «Кинко» и снять с себя фотокопию… быть более продуктивным.

Карла нашла противоаллергическое лекарство, которое я принимаю, и сказала:

— Вот что вызывало твои кошмары.

Возможно, она права, надеюсь, что так. Перестану его пить с сегодняшнего дня.

Четверг

Кошмаров этой ночью не было.

Пятница

Опять не было кошмаров. Проблема решена?

Мисти пришла в наш рабочий кабинет и стала лаять на Слыша и Гляня. Песчанки ужасно воняют. Я буду рад, если мы когда-нибудь выберемся из этого закрытого пространства.

Суббота

Мы с Карлой смотрели мультики, среди них был один старый мультфильм «Уорнер Бразерс» про лягушку, которую замуровали в цемент в 1920-е годы и которая ожила и стала петь и танцевать, но только перед одним человеком. Карла посмотрела его и сказала:

— Это я при твоей маме. Я сижу около нее и могу сказать только «ква», хотя рядом с тобой я поющая и танцующая лягушка.

Все простудились, говорят ужасные вещи и к тому же в нос.

Тодд заявил:

— Да, не хотели бы вы увидеть то, что выходит из моего носа в платок. Все цвета радуги!

Спасибо, Тодд.

У Гляня и Слыша появились малыши! По-моему, их пятеро, розовых и пухленьких, так что мы их назовем Лиза, Джаз, Классик, Точка и Клик. Надеемся, что родители их не съедят. Мы положили сырые гамбургеры в трубы «Обиталища», чтобы отвлечь Гляня и Слыша от «детишек». «Обиталище» больше похоже на «Бегство Логана». Представьте себе песчанок с маленькими прическами 1970-х годов с перьями!

Сегодня вечером я был в пугающе шикарном доме Итена (все эти банковские камеры слежения) и рассказал ему о том случае, когда мне хотелось сходить в «Кинко» и снять с себя фотокопию. Он меня неправильно понял. Я всего лишь хотел повысить свою продуктивность, а он подумал, что я имел в виду нечто космическое и хотел обсудить Вселенную; это стало для Итена намеком, чтобы, как обычно, направить беседу в свое русло.

Он поступил «по-итеновски» и бросился в рассуждения о самом себе:

— А я уже снял с себя фотокопию!

Потом пояснил:

— Обычно люди считают, что по мере нашего взросления годы естественно начинают казаться все короче и короче, что это «закономерность природы». Но может быть, на самом деле мы просто увеличили информационную плотность нашей культуры до такой точки, что наше восприятие времени стало совершенно чокнутым.

Я уже давно стал замечать, что годы начинают сжиматься, усыхать, что год уже не чувствуется, как год; что одна жизнь уже не одна жизнь, что скоро будет необходимо «жизнеумножение».

Мы ведь никогда раньше не слышали о том, что «у людей нет жизни», это состояние появилось только примерно пять лет назад, именно когда все наши технологии 80-х проникли в жизнь.

Он перечислил их:

— В информационно-темные века, до 1976 года, личные связи и телевидение были единственными доступными формами развлечения. А теперь у нас есть другие возможности. К счастью, депрессия ярко выражена и в моей семье.

— К счастью? — спросил я.

— Конечно, дружище. Я никак не мог заставить свой мозг работать в параллельном режиме вместо линейного, и тут изобрели лекарство-антидепрессант «Прозак» и все его изомеры и бац! — с тех пор мой разум действует словно сервер параллельной обработки «Оракул».

— Я что-то не врубаюсь, Итен.

— «Прозак» — это здорово, я думаю, это больше, чем просто серотонин, принимающие рецепторы и тому подобное. Мне кажется, что химикаты физически переключают твои мозги на параллельную работу. Они буквально преображают твои мозги из «Макинтоша» или «Ай-Би-Эм» в «Крэй СЗ» или «Думающие Машины СМ5». Химикаты типа «Прозак» не подавляют чувства, они разбивают их на маленькие «единицы чувств», которые намного быстрее компьютерно обрабатываются новым, параллельным мозгом,

— Мне нужно пару секунд, чтобы переварить это, Ит…

— А мне нет. Линейное мышление осталось в прошлом, наступило время параллельного.

— Объясни понятнее: как может то, что ты принимаешь, влиять на твое время?

— Я помню, как однажды пребывал в серьезной депрессии месяцев так шесть кряду. Когда она закончилась, я чувствовал необходимость наверстать эти шесть «потерянных» месяцев. Блин, депрессия — жуткая гадость. Итак, моя логика такова: пока я не бездельничаю, я не теряю время. Поэтому я стараюсь никогда не бездельничать. — Он выглядел довольно счастливым, рассказывая мне эту историю. — Знаешь, как бывает, кто-то говорит тебе: «Помнишь ту вечеринку на пляже в прошлом году?» — а ты переспрашиваешь: «О Боже, это было в прошлом году? А такое ощущение, что в прошлом месяце!» Если мне предстоит прожить год, то я хочу, чтобы его ценность действительно равнялась году. Я не хочу, чтобы он казался мне месяцем. Все, что я делаю, — это ради того, чтобы время снова «ощущалось» как время — чтобы казалось длиннее. Я насыщаю свое время до предела.

Я ушел от Итена порядком загруженный и не уверенный в том, испытываю ли я к Итену неприязнь или мне просто его жаль. Я послал Эйбу краткое описание временной теории Итена, он оказался в онлайне и сразу же ответил мне:

Воскресенье

Итен позвонил мне и попросил приехать в Сан-Карлос. Когда я прибыл, он был на кухне, разговаривая по радиотелефону, оставив меня в своей ультрамониторной гостиной читать публикации: «Путеводитель покупателя сотовых телефонов», «Журнал д-ра Доббса», «ЛАН Таймс» и «Гейм Про» (журнал о видеоиграх №1).

Он вышел из кухни, одетый в футболку с надписью «Интел», что было странно, ведь за все время нашего знакомства я никогда еще не видел его в другой одежде, кроме рубашки и галстука. Более того, на нем были джинсы.

— Сегодня пятница — джинсовый день, дружище, — сказал он.

Затем сел на диван рядом со мной, в повисшей тишине сложил журналы после моего прочтения в геометрическом порядке на кофейном столике, а потом откинулся на белую кожу дивана, положа руку мне за спину.

Я сказал, что его выпуск ежемесячного «Перевода бинарного файла» был, наверное, самым скучным документом, который я видел в своей жизни. Он ответил:

— Ну а что, если бы на самом деле это была подшивка писем с форума «Пентхауса», зашифрованная под что-то столь скучное и тупое, что никто и не понял бы, что это на самом деле. Представь себе кодировочную систему, которая преобразовывала бы слова «Я второкурсник в маленьком колледже на Среднем Западе» в «Не соответствует требованиям Конвенции ВТО по диапазону частот». Это было бы величайшим изобретением шифровального гения с тех пор, как военные США использовали индейцев навахо, чтобы те открыто говорили по радио о совершенно секретных операциях на своем родном языке.

Затем он замолчал и замер, а присутствие его руки позади меня было жутко теплым. Моя поза сделалась напряженной. Сценарий казался очевидным, как и вся эта ситуация. Я чувствовал себя учителем-янки на диване в голливудском кастинге. Он сказал мне:

— Мне нужно попросить тебя о чем-то важном, дружище.

И я подумал: «О Боже, вот оно… Сейчас на меня будет совершено нападение».

Тут он снял свою футболку, я пытался оставаться невозмутимым в этой ситуации, хотя, честно говоря, порядком струхнул, так как Итен вообще-то не… э-э… в моем вкусе. Он прочитал мои мысли и сказал:

— Не дури, я не собираюсь на тебя запрыгивать, но я собираюсь попросить тебя об услуге.

— О?

— Остынь, это не та услуга. — Снятая футболка открыла торс средней накачанности. — Видишь, я не Тодд, — сказал он и повернулся, и я, стыдно признаться, открыл рот от изумления.

В таком ракурсе я увидел его спину, покрытую стягивающими повязками, засохшей кровью и марлевыми бинтами. Она выглядела так, словно к коже в полном беспорядке было привязано несколько использованных запачканных подгузников.

— Дело в этом… в этих.

Я воскликнул:

— Итен, в чем, черт возьми, дело? Ты попал в аварию? Боже правый!

— Аварию? Если бы… озон… сандвич с болонской колбаской, который я съел в третьем классе… лишний час, проведенный перед построенным русскими видеотерминалом. Но это часть меня, Дэн… ущерб… что бы, черт побери, это ни было. Это воспалившиеся родинки. Может, это навсегда, ну а может, и нет.

Я пытался отвести взгляд, но он сказал:

— Черт, это так оскорбительно. — Вскочил, сел передо мной на журнальный столик и стал тыкать повязками мне в лицо. И тогда я посмотрел и был потрясен этой биомассой хлопка, пластика и телесных жидкостей, впившихся в его тело. Я ничего не сказал.

— Дэн? — спросил он.

— Да…

— Ты должен снять их с меня.

— Да?

— Больше нет никого, кто сделал бы это для меня. Ты знаешь, Дэн?

— Нет никого?

— Никого.

Я поглядел еще, и он сказал:

— Доки выкорчевывали их из меня, словно дерн на тринадцатом проходе неделю назад. И ни один из вас, тупых придурков, ни разу не потрудился спросить, почему я хожу к дерматологу. Никто не спрашивал, и мне некому было рассказать.

— Господи, Итен, мы думали ты ходишь к дерматологу по поводу своей перхоти.

— У меня перхоть?

— Да, м-м-м, ничего сверх обычного.

Я прикоснулся к повязкам, они оказались хрустящими, как кукурузные хлопья.

— Так ты сказал, что у меня перхоть?

— Итен, обсуждать неполадки в теле — это как обсуждать зарплаты. Так не делают.

— Ладно. Можешь просто снять их? Все зудит. Все болит.

— Да, конечно.

Он сходил на кухню и вернулся с бутылкой раствора перекиси водорода, растирочным спиртом и разорванными на полоски старыми футболками. Итак, он сидел на журнальном столике, а я снимал один кровавый кусок за другим, срезая их с его спины и стаскивая лоскутки, ужасаясь тому, как много его удаляется при этом.

Мы разговаривали. Он сказал, что восхищается тем, как далеко продвинулась дерматология за последние десять лет.

— Они практически могут вставить маленькую видеокамеру в твое тело, и доктор скажет тебе: «Вот как видит мир ваш прыщ» — а из прыща выглядывает камера.

Я спросил у него, какой ему дают прогноз, и он ответил:

— Тш-ш-ш, дружище, просто во мне поселился дьявол, но будем надеяться, что он уже исчез.

В конце, после того как весь пластик, хлопок, запекшаяся кровь и лохмотья были удалены, его спина выглядела как сшитые вместе кратеры на Луне, фиолетовые и опухшие. Я взял маленький фен и посушил швы, а когда выключил его, шум был каким-то оглушающим; Итен все так же сидел там, сгорбленный и вздыхающий, мне стало его жаль — никогда не мог бы себе представить это чувство по отношению к Итену. Я сказал:

— Дьявол в тебе, дьявол во мне, — и обхватил его так осторожно, как только смог.

Он застонал, но это был не сексуальный стон, а стон человека, нашедшего нечто ценное, что он считал потерянным навек.

Мы легли на диван, я обхватывал его грудь сзади, его дыхание становилось глубже и медленнее, и он сказал:

— Вы с Карлой практикуете шиатсу, да?

— Да, мы практикуем. Но у тебя в данный момент многовато швов.

Я рассказал ему о теории Карлы о теле и хранении памяти. Он засмеялся и вскрикнул:

— О! Боже, швы болят, — а потом сказал: — Ну, если это так, то считай меня «ПауэрБуком», который уронили на мраморный пол с балкона десятого этажа.

Я сказал:

— Не смейся над собой. Твое тело — это тоже ты,

Я чувствовал, как будто мне нужно сейчас исцелить его, а иначе что-то навсегда покинет Итена, поэтому прижал его покрепче.

— Карла рассказывала мне, что в других культурах грудь часто считается месторасположением мыслей. Вместо того чтобы хлопать себя по лбу, когда что-то забываешь, они хлопают себя в грудь.

Итен сказал:

— Наверное, если начать в достаточно юном возрасте, то можно считать и пальцы на ногах вместилищем мыслей. Если попытаешься вспомнить что-то, будешь чесать пальчики на ногах.

Я сказал, что это возможно.

А потом я просто держал его. А потом мы оба уснули, и это было шесть часов назад. Я все думал об этом и понял, что Итен пал жертвой Вакуума. Он спутал награду с целью, он не осознает, что есть более глубокая цель и альтруистская сфера желаний технологий. Он потерян. Он не соотносит привилегию с ответственностью, богатство с моралью. Я чувствую, что моя обязанность помочь ему найтись. Это моя работа, моя задача, мое бремя.