Ради мира на земле

Л. Н. СУРИН, журналист ЗВЕЗДА ГЕРОЯ

Как-то, просматривая свои архивы, я наткнулся на пожелтевший от времени номер катав-ивановской районной газеты «Авангард», датированный 1936 годом. Мое внимание привлекла одна коротенькая заметка. Вот она:

Захотелось разыскать хотя бы одного из тех, кто подписал эту заметку, или его родных, разузнать поподробнее о том, как сложились судьбы курсантов-летчиков. Я выехал в Катав-Ивановск.

…И вот я в небольшой чисто прибранной комнате. Стол, несколько стульев, комод. Над ним — фотография молодого черноволосого летчика с орденом на груди. Напротив меня сидит хозяйка дома Наталья Алексеевна Фигичева, сухонькая, невысокая старушка в светло-коричневой вязаной кофточке и черном платке, накинутом на голову. В ее лице, в выражении глаз, в спокойных, неторопливых движениях, в тихом голосе есть что-то неуловимо притягательное, доброе, сразу располагающее к себе.

Мы беседуем. Задаю один за другим вопросы, и она просто, по-домашнему отвечает. С кем живет? Живет одна, дети разлетелись в разные стороны. Разве их удержишь?!

Заметка в газете? Да, ее подписал сын Валя. Это его портрет над комодом. И проникновенным, каким-то удивительно мягким голосом рассказывает о своей жизни, о детях.

…Валентину Фигичеву было всего пять лет, когда в 1922 году умер от тяжелой болезни его отец. Кроме Валентина осталось еще двое детей — девятилетний Вячеслав и шестилетняя Женя. Трудно пришлось с тремя малолетними детьми. Они подрастали, рано приобщались к труду. Помнит Наталья Алексеевна, как однажды младший сын решительно заявил:

— Мама, я наймусь дрова пилить для больницы. Заработаю немного.

— Ну, зачем ты это, Валя? — сказала она, ласково глядя на сына. — Устанешь, а в школу далеко ходить. Опаздывать будешь.

— Не опоздаю, мама, — уверял сын.

На те деньги приобрели Валентину костюм. Потом купил он ружье и вместе со своим закадычным другом Д. Трегубенковым в свободные дни пропадал на охоте.

Окончив десять классов, уехал Валентин учиться на летчика. Начало Отечественной войны застало младшего лейтенанта комсомольца Фигичева на западе, в Бельцах, совсем близко от государственной границы.

Голос старой женщины срывался и дрожал, когда она вспоминала те страшные годы, длинные бессонные ночи, полные материнской тревоги за судьбы обоих сыновей-фронтовиков.

Я слушал Наталью Алексеевну, читал вырезки из центральных и фронтовых газет, которые бережно все эти годы хранила она. Скупые, лаконичные строчки рассказывают о боевых делах летчика-истребителя Фигичева. В сознании моем стал вырисовываться облик смелого и отважного воина, скромного и требовательного к себе человека.

Я еще много раз встречался с Натальей Алексеевной. Написал письмо Валентину Алексеевичу, который живет теперь на Украине. Фигичев ответил. И вот уже без малого два десятилетия нас связывает дружеская переписка, а объемистая папка в архиве музея Юрюзанского механического завода, на обложке которой написано «Фигичев», пополняется все новыми и новыми документами и материалами.

Вот несколько эпизодов из богатой событиями военной биографии Героя Советского Союза летчика-истребителя В. А. Фигичева.

Звено истребителей под командованием Фигичева летало на разведку. Возвращаясь на аэродром, летчики заметили на шоссе немецкие войска: фашисты подтягивали к фронту крупное соединение. Тянулись танки, автомашины, груженные боеприпасами, артиллерия.

«Надо атаковать». — решил командир звена и покачал крыльями своей машины. В ответ на это краснозвездные самолеты вытянулись в цепочку, перешли в пике и атаковали вражескую колонну с хвоста. Несколько километров советские летчики шли бреющим полетом над дорогой, поливая из пулеметов.

Фигичев последним начал снижаться над своим аэродромом. Рядом неожиданно стали рваться снаряды наших зениток. Быстрым взглядом окинув небо, летчик увидел недалеко от себя немецкий бомбардировщик «Юнкерс-88».

Фигичев дал полный газ, и машина резко взмыла вверх. Фашист перевел свой самолет в отвесное пике. Истребитель камнем ринулся за ним. Уже у самой земли Валентин настиг врага и нажал гашетку пулеметов. Но вместо привычной дробной очереди раздалось всего несколько выстрелов, и пулеметы смолкли.

И только тут Валентин понял, что все боеприпасы он израсходовал во время атаки вражеской колонны. От злости и обиды до крови прикусил губы. Но в этот момент «юнкерс» горящим факелом рухнул на землю.

«Кто-нибудь помог», — подумал Фигичев, осматриваясь по сторонам: небо над аэродромом было пустынно. Фашистский бомбардировщик, как оказалось, был сбит Фигичевым. Последняя пуля, выпущенная летчиком, попала в бензобак «юнкерса». Это была восьмая воздушная победа Валентина Фигичева.

…Корреспондент одной из центральных газет прибыл на фронтовой аэродром в разгар боевого дня. Стоял октябрь. На широком поле, где расположился аэродром истребительного полка, был недавно убран хлеб.

Маленькие верткие истребители то садились на жнивье, то снова взмывали вверх, в неяркое осеннее небо. Возле кустов у столика стоял командир части — высокий, плотного телосложения подполковник, сидели на табуретках комиссар и начальник штаба.

Краснозвездный самолет скользнул над головами людей и побежал по полю. Винт его еще работал, когда стеклянный колпак, прикрывавший кабину, откинулся, и из нее выскочил стройный темноглазый летчик лет двадцати четырех. Он подбежал к столику и вытянулся перед командиром полка:

— Разрешите доложить!

— Докладывайте, лейтенант.

— Прошли заданным курсом, атаковали батарею противника. Потом зашли еще раз над селом. На улицах машины, около трехсот. Прочесали из пулеметов.

— Зенитки били?

— Били, товарищ подполковник. Движение по дорогам очень большое. Видимо, идет переброска войск.

— Это — Фигичев, один из лучших летчиков части, — шепнул корреспонденту начальник штаба. — Известен по всему фронту. На счету его эскадрильи много сбитых вражеских самолетов. Вы обязательно поговорите с ним. Очень интересно, ручаюсь.

Корреспондент выждал, пока летчик отойдет в сторону, и подошел к нему.

— Расскажите о себе, Валентин Алексеевич, — попросил он.

— О чем же?

— О самом интересном.

Летчик улыбнулся.

— Самое интересное у нас — это работа командира первого звена Ивачева, — помолчав, сказал он. — Знаете, сколько он самолетов уничтожил? Одиннадцать! В одном бою ухитрился сразу два «мессера» сбить. Шел в группе прикрытия с бомбардировщиками. Налетели «мессершмитты». Ивачев как запустит очередь в один из них — тот вспыхнул. Он тогда — к бомбардировщикам. Видит: три «мессера» за одним нашим самолетом прицепились, еще одного сбил. Третьего — Пшеничников, четвертого — Селиверстов. Все ребята из звена Ивачева.

Рассказывая, Фигичев оживился. Он руками наглядно показывал ход воздушного боя и вдруг, взглянув на небо, смолк на полуслове. Вдалеке, у края горизонта, показались черные точки. Низко, над самой головой, промчались скоростные истребители, развернулись и сели на жнивье. К самолетам устремились механики.

— Ивачев прилетел, — сказал Фигичев. — Он моим командиром был когда-то. Меня и подготовил на командира звена. Хороший летчик, знающий. И человек — что надо!

В. А. ФИГИЧЕВ

Он поднялся с травы, поправляя комбинезон:

— Извините, мне к командиру полка надо.

— А как же про вас? — встрепенулся корреспондент. — Про ваши полеты?

Фигичев пожал плечами:

— Как-нибудь потом, в другой раз. Да и нет ничего интересного в моих полетах.

Только от других пилотов смог корреспондент узнать многое о боевых делах Фигичева и понял, почему так любят все этого молодого летчика.

…Стояло лето. Над зеленым полем аэродрома жарко припекало солнце. Черная густая тень ложилась на траву от машин, замаскированных ветвями. Друзья лежали в траве возле своих самолетов и вполголоса переговаривались.

— Да, большая война идет, — задумчиво проговорил Леонид и взглянул на Валентина. — Умирать я, конечно, не собираюсь, но… кто знает. Война! Все может быть. Отомсти за меня. Понял?

— Понял, что чепуху городишь, — резко ответил Валентин. — Что за летчик, который о смерти думает. Да такому и в самолет садиться нельзя, и от полетов его надо отстранить.

Фигичев замолчал, но было видно, что он еще сердится на друга за его слова.

Через несколько дней друзья вылетели на разведку. Их подстерегало шесть «мессершмиттов». Леонид был тяжело ранен и, из последних сил управляя самолетом, сел посреди поля. Самолет Валентина — голубая «восьмерка» — вырвался из первой атаки и снова ринулся в бой. «Выручай, выручай, старушка, — невольно шептал Валентин. — Мы с тобой еще повоюем!» Над крышами небольшого села он неожиданно заложил такой крутой вираж, что немцы, боясь врезаться в землю, проскочили мимо.

На аэродроме встретили его радостно. Однако было в этой радости что-то недоговоренное. Валентин осмотрел поле. Машины друга не было. По лицам летчиков понял все.

Проходили дни, месяцы, но не мог он забыть о гибели друга. Жители села, в котором похоронили Леонида, часто видели, как над их домами кружит быстрокрылый голубой самолет: он взмывал вверх, камнем бросался вниз и затем исчезал за горизонтом.

Однажды, возвращаясь из очередной разведки, Валентин увидел, что в село входят немцы. «Сейчас я устрою поминки», — подумал летчик и резко спикировал на фашистов. Они кинулись на землю, пытаясь спрятаться в траве, в кустах. Валентин хлестал из пулеметов, бил врагов до тех пор, пока не вышли все патроны. «Вот, Леня, и отомстил я за тебя»! Он еще раз прошел над могилой друга, сделал горку, несколько переворотов и полетел на восток.

…Валентин возвращался с задания, когда увидел над городом разрывы зенитных снарядов: в зоне огня был фашистский бомбардировщик. Заметив свой истребитель, зенитчики перенесли огонь батарей вправо, и Валентин повел самолет в атаку на стервятника. Фашист попытался уклониться. Он хитрил, делал неожиданные развороты, стараясь освободиться от бомбового груза. Но уйти ему так и не удалось.

Фигичев обогнал вражескую машину, зашел в лоб и, нажав гашетку, ударил из пулеметов в упор. Большой черный самолет с крестами на фюзеляже покачнулся. Острые языки пламени лизнули его кабину, и он круто пошел вниз, оставляя за собой дымный след.

Стояло раннее утро, когда капитан Фигичев вылетел на своем «ястребке» на разведку. Далеко внизу проносилась земля, перепаханная войной. Черными пятнами мелькали сожженные дотла деревни. Тоненькими, блестящими ниточками тянулись рельсы железной дороги.

Показались станционные постройки. На путях стоял длинный эшелон, готовый к отправке. Фигичев повел истребитель в атаку на эшелон. Еще секунда — и он обрушит на врага огонь своих пулеметов. Но в этот миг из-за пушистых ватных облаков вынырнули неожиданно четыре «Мессершмитта-109», и Валентин вынужден был молниеносно изменить свой план. Он принял дерзкое решение атаковать немцев. Их было четверо. Он — один. Нервы натянулись как струны, мысли в голове проносились с молниеносной быстротой. Цепким зорким взглядом определив расстояние до ближайшего самолета, Валентин повел истребитель на сближение. Он был опытным воздушным бойцом и знал, с какой дистанции лучше открыть огонь. И прежде чем фашистский летчик успел увернуться, снаряд угодил ему в бензобак. «Двенадцатый», — мысленно отметил Валентин. Это было числе сбитых им с начала войны вражеских самолетов.

Фашисты попробовали атаковать советский истребитель, но все их атаки не принесли никаких результатов. Валентин благополучно вернулся на свой аэродром.

Первый свой бой Валентин Фигичев провел 22 июня 1941 года в 4 часа 35 минут утра, когда на его родном Урале еще и не знали, что началась война. А к концу года на его счету было уже около ста пятидесяти боевых вылетов.

В ноябре 1941 года был награжден орденом Красного Знамени. В феврале 1942-го — орденом Ленина. Этот год памятный для Валентина Алексеевича. Он стал коммунистом.

В. А. Фигичеву довелось воевать бок о бок с храбрыми и умелыми летчиками. Однополчанином его был знаменитый Александр Покрышкин, впоследствии трижды Герой Советского Союза.

В июле 1942 года командование 16-го гвардейского истребительного авиационного полка, а затем и командование 216-й истребительной авиационной дивизии представили командира эскадрильи гвардии капитана Фигичева к званию Героя Советского Союза.

В марте 1943 года В. А. Фигичев был вызван в Москву, в Кремль. Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин лично вручил ему орден Ленина и Золотую Звезду Героя и тепло поздравил его с высокой наградой.

— Служу Советскому Союзу, — ответил взволнованный летчик.

Получив краткосрочный отпуск, Фигичев летом 1943 года побывал на родине, в Катав-Ивановске.

3 июня в Юрюзани в клубе механического завода состоялся первый районный слет стахановцев. Валентин Алексеевич выступил с речью, призывая земляков-уральцев своим трудом помогать фронту, все силы отдать на разгром ненавистного врага.

Побывал Валентин Алексеевич на заводах района. Много лет спустя, в своих воспоминаниях он писал:

Возвратившись на фронт, Фигичев с удвоенной энергией стал громить врага. «Обычный результат встреч фашистских летчиков с капитаном Фигичевым», — такую подпись сделала фронтовая газета под дружеским шаржем: художник изобразил Фигичева в кабине истребителя, а внизу — горы металлического лома, сбитые фашистские самолеты. Поздравляя Фигичева, товарищи по полку смеялись от души.

Наступил 1945 год. На полях Румынии, Польши и Германии сажал Фигичев свой краснозвездный истребитель. Последней посадочной площадкой для его самолета стал военный аэродром в шестидесяти километрах юго-восточнее Берлина.

Подполковник Фигичев был в то время уже командиром 129-го гвардейского истребительного авиационного полка. На его кителе поблескивали Золотая Звезда Героя, два ордена Ленина, три ордена Красного Знамени, ордена Александра Невского и Красной Звезды, десять медалей за освобождение и взятие городов.

После победоносного завершения Великой Отечественной войны Валентин Алексеевич Фигичев еще двенадцать лет отдал Вооруженным Силам, передавая свой богатый военный опыт молодым летчикам.

В музее Юрюзанского механического завода есть зал боевой славы, посвященный подвигам земляков-южноуральцев в годы Великой Отечественной войны. Здесь большой портрет Валентина Фигичева. В витрине под стеклом — его штурманский прибор и именной портсигар, который своими руками сделали и подарили герою-летчику юрюзанские рабочие во время его отпуска в сорок третьем году.

Много-много лет назад, молоденьким пареньком уехав в авиационную школу, Валентин Фигичев вместе со своими товарищами-земляками прислал в районную газету письмо. «Окончив авиашколу, будем с честью защищать свою социалистическую Родину и мирный труд народов СССР», — так написано в этом письме. Оно было как клятва землякам. И эту клятву Валентин Фигичев сдержал.