Радости и тяготы личной жизни

Глава 20

Джейд, которая надеялась потихоньку «проскользнуть» через все свадебные мероприятия, однако, не очень удивилась, когда после возвращения из свадебного путешествия обнаружилось, что Нина и Сэм сговорились все-таки устроить прием.

– По крайней мере, вы могли бы что-нибудь попроще придумать, – посетовала Джейд, наблюдая за одетыми в ливреи официантами, которые курсировали по дому, предлагая всем ледяное шампанское в хрустальных бокалах.

– Поверь мне, Джейд, – ответила Нина, – слово «попроще» и норов твоего супруга сочетаются с большим трудом. Ты видишь струнный квартет, что играет в холле?

– Вот именно его я и имела в виду...

– Спешу сообщить, что Сэм сначала собирался пригласить сюда Симфонический оркестр Сан-Франциско. Ты не представляешь, чего мне стоило уговорить его ограничиться несколькими музыкантами. А если бы Глория Штайнем прослышала, сколько женской лести вылила я на твоего муженька, сколько чар употребила, чтобы убедить его, что фонтан с шампанским – это уже перебор, она потеряла бы ко мне всякое уважение.

Джейд взглянула в дальний угол огромной гостиной, где за стойкой хозяйничал лично Сэм Сазерленд. Похоже, он упивался атмосферой праздника.

– Спасибо, что Рорка не пригласили, – пробормотала Джейд, предварительно удостоверившись, что рядом нет чужих ушей.

– Ну, это не моя заслуга. Он был в списке гостей, который составил Сэм, но, как выяснила я у секретаря, Рорк сейчас в Бразилии. Кажется, он собирается браться за проект новой гостиницы в Рио-де-Жанейро.

Как бы там ни было, Джейд была рада, что его нет. И хотя она спрятала свои трепетные и тревожные чувства к нему в самый дальний уголок души, уверенности, что она сможет спокойно общаться с ним иначе, чем по служебной необходимости, не было.

Начались неизбежные поздравления и пожелания новобрачным, к концу которых Джейд стало казаться, что улыбка навсегда застыла на ее лице. Улучив удобный момент, она выскользнула из гостиной и прошла в библиотеку. Ее внимание привлекла забытая на одном из столиков папка с деловыми бумагами из тех, которыми пользовался Сэм. Слова на обложке этой папки были пугающе знакомыми. Разве не их с детства видела она на каждом шагу в городе? Джейд решила поближе рассмотреть эту находку, как вдруг в библиотеку вошел Сэм.

– Вот ты где, – сказал он, – а я уже соскучился.

– Да я вышла только на минутку, дорогой.

– Правда? А мне она показалась вечностью. – Его улыбка исчезла, в глазах мелькнула тревога, потому что он заметил, как бледна Джейд. – Что-то неладно?

– Нет-нет.

Но руки у нее дрожали.

– Ты ведь не сердишься, Джейд? За то, что мы с Ниной тут устроили?

Искреннее беспокойство, немного расстроенное его лицо заставило сердце Джейд сжаться от умиления. Но тревога не проходила. Она взяла в руки папку и будто впервые прочитала вслух:

– Компания «Гэллахер: газ и нефть». Я не знала, что ты и в нефтяном бизнесе сведущ.

А Сэма такой неожиданный поворот в разговоре взволновал еще больше.

– Ты уверена, что ни капли не сердишься?

– Совершенно уверена. Не сержусь. Значит, ты собираешься заняться энергоносителями?

– Да нет. Но Уоррен случайно выяснил, что эта компания из Оклахомы – кстати, слишком уж рассредоточенная – подыскивает дополнительные источники финансирования. Уоррен подумал, что это может заинтересовать меня.

– Ты считаешь, это будет благоразумно?

Учитывая все стычки с экологами, которые устраивают сейчас нефтяные отрасли?

– Но, Джейд, у меня даже и в мыслях не было заливать нефтью наш залив.

Сэм смотрел на нее. Смотрел пристально, пытливо. Джейд с трудом говорила обыденным тоном.

– И тем не менее, я не думаю, что в глазах общественности с твоей стороны это будет удачный шаг.

Она прекрасно понимала, что Сэму ее поведение кажется крайне странным. Ни разу за все эти годы, что они провели рядом, ни разу Джейд не вмешивалась в его бизнес. Да, она была в курсе его дел, он многое рассказывал ей. Обсуждали они и подробности, советовались, но это касалось только рекламной кампании «Тигрицы».

– Ты не хочешь, чтобы я вкладывал деньги в нефть и газ некоего Гэллахера?

– Ну, зачем так? – быстро ответила Джейд. – Я не имею права указывать тебе. Просто считаю, что над этим стоит еще подумать.

Его глаза требовательно искали в ее лице ответа к загадкам. С огромными усилиями Джейд удалось справиться с собой и сохранить невозмутимый вид.

– Черт побери, – пожал плечами Сэм, – да я и не собираюсь бросаться в это очертя голову, – сказал он, откладывая в сторону папку с бумагами.

Джейд от облегчения чуть не застонала.

– А что касается сегодняшней вечеринки... – снова заговорила она, обнимая его за шею.

– О Боже, – перебил Сэм, прижав Джейд к себе, – так я и думал, что ты сердишься.

– Я хотела сказать совершенно о другом. – Она встала на цыпочки и ласково поцеловала мужа. – Это я была не права. Мне следовало сообразить, как важны все эти свадебные церемонии для твоего бизнеса.

– Ты что же, думаешь, из-за этого я и устроил прием? – удивился Сэм и слегка отстранил Джейд. – Да я пальцем теперь не пошевельну ради бизнеса. Джейд, милая, я так счастлив, что мы поженились. Я просто хотел поделиться своей радостью с нашими друзьями.

Открытый, очень контактный человек, Сэм сходился с людьми легко и быстро. Друзей у него было пруд пруди. С другой стороны, Джейд, у которой, конечно, была масса деловых знакомств, никого из тех, кто заполонил сегодня их дом, не могла назвать своими близкими друзьями, за исключением, разумеется, Нины и Эдит.

– Знаешь, как бы ни было, я рада, что вы с Ниной «подстроили» этот сюрприз.

– Может, ты повторишь это и после того как я сообщу тебе, кто только что приехал?

По его взгляду Джейд догадалась, о ком идет речь.

– Твои дети?

– Все трое – собственной персоной. И все трое изнывают от нетерпения скорее высказать наилучшие пожелания их новоявленной мачехе.

– Насколько я знаю Монику, она наверняка уже зовет меня «дражайшей».

После довольно неудачного знакомства Джейд с молодыми Сазерлендами, было еще несколько встреч с ними, но не более дюжины за все это время. И ни одна из них не была хоть сколько-нибудь приятной.

– Наступит день, – сказал Сэм, когда они выходили из библиотеки, – и дети поймут, что за чудесный ты человек.

– Не надо высоких слов, – отшутилась Джейд.

Общий разговор в гостиной замер, когда в дверях ее появилась молодая миссис Сазерленд.

Жадные до острых ощущений, приглашенные переводили взгляды с четы новобрачных на недоброго вида тройку молодых людей, стоящих посреди комнаты. Взгляды этих троих целились прямо на виновников торжества.

– Моника! – воскликнула Джейд, освещая всех самой лучезарной и ослепительной улыбкой, чем владела профессионально. – Адам! И Майкл!

Какой приятный сюрприз!

Общий вздох облегчения прокатился по комнате, когда Джейд обняла падчерицу, не обращая внимания на то, что сама Моника оставалась при этом холодной и неподвижной, как скала. К концу вечера Джейд получила убедительные доказательства их враждебного к ней отношения.

Джейд как хозяйка заглянула на кухню, чтобы посмотреть, как дела с горячими закусками.

Здесь-то Моника и загнала ее в угол – буквально.

– Сдается мне, ты думаешь, что выиграла сражение, – сходу бросила дочь Сэма.

В одной руке она держала зажженную сигарету, в другой – бокал шампанского. Сразу было ясно, что это сегодня не первая ее порция спиртного. Движения ее были порывисты, и когда она наклонилась, чтобы, вероятно, посмотреть Джейд в глаза, шампанское выплеснулось из ее бокала, оставив мокрые следы на подоле платья.

Официанты и кухонная челядь притворились, что заняты своими делами и ничего не замечают.

– Я и не подозревала, что принимала участие в сражении.

Моника долго не отводила взгляд, затем вызывающим жестом швырнула на кафельный пол окурок и раздавила его изящной туфелькой.

– Значит, ты еще и лгунья. Мало того, что потаскушка.

«Это дочь твоего мужа, – твердила себе Джейд, – подвыпившая дамочка».

Моника потянулась за открытой бутылкой вина, стоявшей на кухонном столе, налила доверху свой бокал, вновь закапав свое шикарное черное платье от Билл Блаз.

– Может, тебе уже достаточно? – спокойно поинтересовалась Джейд.

– Чего мне предостаточно, так это тебя, – указывая бутылкой на Джейд, процедила Моника. – Адам и Майкл все уверяют меня, что ты – просто очередная пассия нашего папаши. Но я-то знаю. Я как только увидела тебя, сразу поняла, что ты матерая охотница за золотишком, которая если уж схватит, то намертво.

– Я люблю твоего отца и...

Неверным движением Моника отмахнулась от нее. Прямо перед лицом Джейд мелькнули пальцы с идеальным маникюром.

– Единственное, что ты любишь – это деньги. И не пытайся разубедить меня, потому что всякий знает, что знаменитой и великолепной Джейд движет прежде всего Его Величество Доллар.

– Но это не правда!

– Неужели? – Теперь уже лицо Моники было в нескольких дюймах от Джейд, она явственно ощущала запах алкоголя и табачного дыма.

Тяжелый дух «Пуазон» заполнил кухню ядовитым облаком. – Признайся, Джейд, а вышла бы ты замуж за моего папочку, если бы он был грязным нищим лесорубом, как в молодости?

– Вопрос неуместный, – возразила Джейд, – потому что он не лесоруб. Миллионы были уже при нем, когда мы встретились.

– Что верно, то верно, – Моника двусмысленно, угрожающе усмехнулась. – Но ведь сермяжная правда, Джейд, в том, что тебя интересует исключительно его банковский счет.

Запрокинув голову, она покончила с очередной порцией шампанского.

– И ты знаешь это. И я знаю, – продолжала Моника. – Да любой в Сан-Франциско знает, чего ты добиваешься. Кроме отца. Вот уж воистину – седина в голову, бес в ребро.

Взгляд ее по-прежнему оставался ледяным и неприязненным.

– Интересно, Джейд, какая ты была, затащив впервые моего папашу в постель? Небось прикрыла глазки, стонала, а сама прикидывала, сколько денежек тебе достанется, подсчитывала все, пока он не кончил?

Резкий хлопок – как выстрел – раздался в комнате. Джейд влепила Монике пощечину.

– Если это твой коронный удар, – процедила Моника, – то худо дело. Ты можешь выиграть одно сражение, другое, третье, но в этой войне тебе не победить.

Развернувшись, она удалилась из кухни. А Джейд мучительно думала, что же она скажет теперь Сэму.

На деле вышло иначе. При всей ненависти к Джейд, никто из детей Сазерленда, включая Монику, не горели желанием конфликтовать с отцом.

Шли дни, недели, но не было признаков того, что Моника поведала Сэму о стычке с Джейд.

В надежде, что все угрозы и болтовня Моники – результат хмельного действия шампанского, молчала и Джейд.

– Этому я не верю!

Джейд стояла лицом к лицу к Питеру Спенсеру, владельцу галереи Кэрмел, с которым уже несколько раз имела дело. Недели за две до Рождества Джейд приобрела у одного частника-коллекционера восхитительного Ренуара, которого очень скоро продала Спенсеру. И вот Питер Спенсер явился к ней в офис и обвиняет ее в продаже подделок.

– Не может быть! – настаивала она. – Я приобрела ее из надежных рук.

– «Надежные руки» тоже могут быть обмануты, – заметил он.

– Знаю. И если у меня есть какие-то сомнения, я выставляю гриф «за что купили, за то продаем»[18]. Я взяла за правило делать предпродажную экспертизу, даже если источник надежный и солидный. Так было и с этим Ренуаром – я проверяла картину в лучшей лаборатории; они провели хроматографическое исследование, сделали спектроскопию, рентгеноскопию, проверили абсолютно все.

– Тогда, вероятно, следует проверить лабораторию, – вкрадчиво сказал Спенсер, протягивая Джейд отпечатанное на машинке заключение другой лаборатории.

Она пробежала глазами несколько строк и похолодела.

– Это похоже на какое-то Недоразумение.

При таком расхождении оценок.. – признала Джейд. Голос ее звучал удивительно спокойно, хотя сердце готово было разорваться. Она подошла к своему письменному столу красного дерева, который отыскала в антикварной лавке в Монтрей, и достала чековую книжку.

– Разумеется, я выясню все обстоятельства этого неприятного дела, – пообещала она. – Но уже сегодня готова возместить вам сумму, за которую вы приобрели картину, а также ваши расходы на экспертизу.

– Боюсь, так дело не пойдет.

Серебряной авторучкой «Мои Блан» Джейд уже собиралась заполнить чек, но после этих слов замерла.

– Что значит – «не пойдет»? – пристально глядя на него, спросила она.

Спенсер молчал, изучая свои идеально отполированные ногти. Пауза явно затянулась. Наконец он заявил:

– Думаю, мое молчание об этом мошенничестве обойдется вам, по крайней мере, в четверть миллиона долларов.

– Двести пятьдесят тысяч долларов?! Да это шантаж!

– Возможно. – Его улыбка превратилась в злобную ухмылку. – Но если вы намерены проталкивать на торгах фальшивки, – угрожающе произнес Спенсер, – соблаговолите усвоить, что за это надо платить деньги, моя дорогая.

Джейд была в ярости. Она понимала, что он не блефует. У нее не было иного выбора, кроме как принять его условия. Она заполнила чек на требуемую сумму, про себя поклявшись, что до гроба не позволит этому ужасному человеку даже близко подойти к ее аукциону.

Оставшись одна, Джейд в буквальном смысле слова схватилась за голову – как она могла так попасться?

– Конечно, я не первая остаюсь в дураках, – докладывала она Сэму. – Даже музей «Метрополитен» был, как говорится, схвачен однажды за руку, когда обнаружилось, что их потрясающий кубок Роспилгьози, тот самый, который они многие годы экспонировали в залах Возрождения, вовсе не был сделан знаменитым Бьенвенуто Челлини, а в девятнадцатом веке был сработан Рейнгольдом Вастерсом.

Безусловно, Вастерс – ювелир от Бога, и при этом гениальный мастер подделки, – признала Джейд, – и его работы в наши дни уходят за огромные деньги. Но это не умаляет оплошности музей «Метрополитен».

Потом, конечно, общеизвестный факт, что в Британском Музее много лет простояло надгробие якобы шестнадцатого века – только потому, что англичане «завидовали» Лувру, где стояло точно такое же. Они прекрасно знали, что демонстрируют подделку.

Джейд тараторила, не переводя дыхания.

– А ты слышал о Хансе ван Меегерене, об этом знаменитом голландском фальсификаторе, который во время Второй мировой войны...

– Джейд, дорогая, – перебил ее Сэм, – остановись. Я тебе верю Кого ты стараешься убедить? Меня? Или себя?

– Себя, наверное, – тихо вздохнула Джейд.

Когда повторная экспертиза подтвердила то, о чем Говорил Спенсер, Джейд впала в тоскливое отчаяние. Но при этом разгневалась страшно.

Она не привыкла сдаваться без боя, поэтому наняла частного детектива, который специализировался на кражах музейных ценностей, антиквариате и подделках. Основными его клиентами были страховые компании. Несмотря на репутацию лучшего в своем деле сыщика, он обитал в конторе на одной из улиц района Мишн, где все дома до второго этажа «украшены» уличной графикой. Офис, расположенный прямо над ломбардом, не особенно вдохновил Джейд.

Хозяин его, частный детектив Мики Маклафлин был рыжеволосый человек, с приплюснутым носом, лицо его почти сплошняком покрывали веснушки. Судя по всему он старательно накачивал мускулатуру – от бицепсов буквально разрывались короткие рукава рубашки. Одет Маклафлин был в потертые джинсы и кроссовки, и как ни старалась Джейд представить его завсегдатаем мира антиквариата, ничего у нее не получалось.

Она присела на краешек расшатанного стула; сумочку держала на коленях, можно было подумать, она боится, как бы этот рыжеволосый гигант не отнял ее.

– Да знаю, знаю, – весело сказал он, будто угадав мысли посетительницы, – видок у меня неподходящий. Но поверьте, вы чертовски удачно вложите ваши денежки, если наймете Мики Маклафлина.

– Я наслышана о ваших успехах. И знаю, как бывает порою обманчив внешний вид.

Мики откинулся на спинку кресла, сложил на груди руки и сказал:

– Итак, почему бы вам не поведать, что же привело вас сюда.

Джейд подробно изложила все, что случилось с «ее» Ренуаром, после чего Мики быстро спросил:

– Ну, и кто же ненавидит вас настолько, чтобы устроить такой сюрприз?

– Я полагала, что выразила свою точку зрения достаточно четко, – сухо ответила Джейд. – Совершенно очевидно, что Питер Спенсер – один из участников этой авантюры. Шантаж, подделки... Я хочу нанять вас, чтобы вы достали доказательства этого.

– Спенсера я знаю, – отмахнулся Мики, – и поверьте мне, милочка, он так примитивен и глуп, что не в состоянии подделать даже колоду карт. Поэтому мы возвращаемся к вопросу, который я задал – кто вас ненавидит? Есть ли у вас враги?

Маклафлин налил ей минеральной воды.

Имя Кинлэна Гэллахера пришло» на ум первым, но Джейд чувствовала, что такие методы – не в его стиле. Кинлэн не столько хотел уничтожить жертву, сколько хотел насладиться видом ее крови.

Джейд сделала глоток.

– Не знаю.

Мики пожал плечами.

– Черт возьми, но кто-то же затеял все это.

Однако не волнуйтесь. В мире антиквариата царит порок кровосмешения. Пройти по следам этого мошенничества будет не очень трудно. Много времени не потребуется.

Вопреки опасениям Джейд, Мики Маклафлин подтвердил свою блестящую репутацию. Всего через две недели после того как Джейд выписала Спенсеру пресловутый чек, детектив пригласил ее в бар на Сент-Френсиз Фонтейн, где в уютной кабине она смогла прочитать его сообщение.

– Просто не могу поверить, – откладывая бумаги, сказала она, откинулась назад и уставилась в потолок, стараясь привести в порядок бешеный круговорот мыслей. – Женщина, у которой я приобрела это полотно, училась в колледже вместе с Моникой Сазерленд?! Но как же вам удалось выяснить это?

Маклафлин развел руками.

– У меня есть свои источники информации.

И все они уверяют, что если в один прекрасный день вы свалитесь в воду и станете завтраком для акул, девчонка Сазерленда даже не шелохнется.

Он шумно допил через соломинку остатки бананового коктейля.

– Убийцу-профессионала она нанимать не стала, – задумчиво пробормотала Джейд, – но предприняла не менее надежные действия, чтобы разделаться со мной.

Джейд еще не представляла, какую же сложную сеть сплела Моника, осуществляя свою месть.

– Но как она все это устроила?

– В общем-то, это было несложно, – сказал Мики. – Бывший муж Моники, итальянец, – художник. Вот и весь ответ.

– Несостоявшийся художник.

– Да, все его работы – барахло и халтура, – согласился сыщик. – Но это не помешало парню найти свою золотую жилу в искусстве. По сообщениям моих людей из Интерпола и Таможенной службы, Ник Бранзино ловко наживается на подделках.

– Вы шутите! – воскликнула Джейд. «Бывший муж Моники – мошенник? Неужели и Сэму об этом известно? Скорее всего, нет», – решила Джейд.

– Боюсь, что шутками здесь и не пахнет.

Власти давно пытаются выследить его и поймать за руку, но он ловок и увертлив. Похоже, что ему пособляют местные власти; стоит только полиции подобраться к нему поближе, кто-то предупреждает его – и птичка улетает.

– Но ведь все картины проходят экспертизу, и не одну, – возразила Джейд, которой никак не верилось, что Моника способна на такое дьявольское деяние.

– Один из секретов скандального успеха Бранзино в том, что он, судя по всему, владеет методом «состаривания» холста и красок. К сожалению, еще не все эксперты и лаборатории в состоянии определить это. После тщательной обработки полотна Бранзино начинает махинации с фамилиями: из чьей коллекции работа, кто продавец и так далее. Часто при этом он пользуется именами уже скончавшихся людей, подделывая документы, что именно они продавали эти картины, или прикрывается фамилиями обедневших аристократов, которые не всегда щепетильны, если им посулить энную сумму, но всегда вызывают уважение у покупателей.

– Моника всерьез ненавидит меня, – вздохнула Джейд, выслушав все это.

– Весьма вероятно, – бодро согласился Мики. Но заметив расстроенное лицо Джейд, участливо заметил:

– Надеюсь, это не вызовет осложнений в ваших отношениях с супругом.

Джейд смотрела в окно, где видна была ограда парка, сплошь расписанная местными «талантами» – мексиканскими, колумбийскими, гватемальскими, никарагуанскими художниками-самоучками.

– Нет. Осложнений не будет, – тихо, но твердо сказала она. – Потому что Сэм ничего не узнает.

В тот же день Джейд отправилась к Монике, которая жила на Рашн Хилл. Слуга – сальвадорский мальчишка – сообщил Джейд, что его хозяйка сейчас в саду. Он предложил гостье подождать в гостиной и побежал с докладом к Монике.

– Кого я вижу! – без тени энтузиазма воскликнула та, появляясь в гостиной. – Вот не думала, что у тебя хватит духу прийти сюда – после того, что ты сделала.

– А что я сделала? – поинтересовалась Джейд. – Ты снова говоришь о браке с твоим отцом?..

– Я говорю о том, что ты прибежала к нему с этой мерзкой небылицей о том, что я в сговоре с Питером Спенсером, что мы якобы намеренно продали тебе фальшивку, а затем шантажировали тебя.

Едва не срываясь на крик, Моника с угрожающим видом приближалась к Джейд. Шаги ее, как автоматная очередь, застучали по мраморному полу.

– Что ты несешь?! Я не собиралась рассказывать Сэму о твоих подвигах. Единственное, что привело меня сюда, это желание сообщить тебе, что если ты не оставишь свою вендетту, очень скоро узнаешь, что я гораздо жестче и безжалостнее, чем кажусь на первый взгляд.

Моника сложила руки на обтянутой шелком груди. Она не сводила с Джейд глаз.

– Ты лгунья. Ты грязная потаскуха, – процедила она. – Разве могла бы ты не нажаловаться старому доброму Сэму? И тебе, конечно, оч-чень приятно будет узнать, что он был здесь сегодня утром и пригрозил, что вычеркнет меня из своего вонючего завещания, если я только пальцем трону его драгоценную женушку.

Джейд поняла, что каким-то образом Сэму стало известно об уловках Моники, и он выяснил это даже раньше самой Джейд. Странно. Сэм был в ярости, гнусный шантаж Спенсера возмутил его.

Скорее всего, он нанял своего детектива, который раздобыл те же факты, что и Мики Маклафлин.

– Я сама узнала обо всем меньше часа назад, – возразила Джейд, – и собиралась оставить этот инцидент между нами.

– Ну, тогда я – русская царица Екатерина, – дрожащим от сарказма голосом выпалила Моника. – А теперь ты можешь торжествовать и с этим выметаться к черту из моего дома. Пока я тебя не вытолкала.

Джейд не стала испытывать твердость ее характера. Ненависть Моники была так сильна, что о доверии и мире речи не было.

Поздним вечером, когда Джейд и Сэм лежали на уютной огромной кровати, купленной на распродаже коллекции Мэри Хэррингтон, Джейд завела разговор о Монике.

– Я люблю тебя, Сэм Сазерленд, – сказала она, подробно сообщив мужу о встречах сначала с Мики Маклафлином, затем с Моникой. – Я люблю, когда ты заботишься обо мне. Но в своих сражениях я должна драться одна.

Сэм тронул локон ее шелковистых волос, задумчиво перебирал их и молчал.

– Говорил я тебе когда-нибудь, как люблю твои волосы? – наконец вымолвил он, будто не слышал предыдущей тирады Джейд.

– Конечно, говорил, и я никогда не устану выслушивать это. Но ты не увиливай от нашей тепы.

– А я не увиливаю, Джейд, – возразил Сэм. – Я просто пытаюсь привыкнуть к мысли, что ты, оказывается, не всегда нуждаешься во мне.

– Совершенно не так. Ты мне всегда нужен.

Нужна твоя любовь, твоя сила, энергия, твоя поддержка и...

– Но любовь моя должна ограничиваться твоим желанием лезть в драку в одиночку.

– Нет, не в одиночку. – Джейд посмотрела в глубокие глаза мужа. – Как же – в одиночку, когда я знаю, что ты всегда рядом со мной.

Сэм задумался. Пауза была довольно долгой.

– Наверное, меня можно обвинить в консерватизме, назвать домашним деспотом. Милая моя, хоть я всегда пытался быть современным, покладистым парнем, в глубине души продолжаю считать женщин нежным полом.

«Нежным – значит слабым и беспомощным», – подумала Джейд. Впрочем, мужа своего она любила и знала достаточно хорошо, чтобы понимать, что он не может недооценивать ее способностей и успехов.

– Сэм, мне эта твоя сторона известна, но...

– И все же не вижу ничего предосудительного, – перебил он ее с чисто мужским раздражением, – в том, что я хочу защитить свою жену, которую обожаю, в неприятной жизненной ситуации. – Он привлек к себе Джейд, погладил ее укутанное зеленым шелком пеньюара тело. – Впредь я постараюсь не быть назойливым.

Она поцеловала его нахмуренный лоб.

– Спасибо тебе, дорогой мой.

Он еще крепче обнял ее, его руки, скользнув вдоль спины, сжали ее ягодицы; прильнув к нему, она ощутила его налившуюся мужской силой плоть.

– У меня остался только один вопрос, – целуя и покусывая шею Джейд, проговорил Сэм.

– Какой же?

– Означает ли все это, что я должен отменить приобретение галереи Спенсера?

Спокойный этот вопрос заставил Джейд встрепенуться.

– Ты покупаешь его галерею? Но почему?

– Она находится на набережной. Считаю этот участок Кэрмел Бич вполне перспективным.

– Понятно. Но я не знала, что он выставлен на продажу.

Сэм внешне безразлично пожал плечами, но в глазах его прыгали хорошо знакомые Джейд лукавые искорки.

– Да этого Спенсера, похоже, как должника лишили права на выкуп заложенной недвижимости, – неторопливо сказал Сэм. – Его долговые обязательства в распоряжении банка «Голден Гейт». Материальные трудности он испытывал все последние месяцы. Боюсь, что четверть миллиона, которые он с тебя содрал, его проблем не решили. Вчера банк официально внес имя Спенсера в списки несостоятельных клиентов.

Сэм Сазерленд лично входил в состав правления банка «Голден Гейт», и Джейд прекрасно понимала, почему именно сейчас Спенсеру банк отказал в дальнейших поблажках. Про себя она решила, что надо бы попенять мужу за применение «тяжелой артиллерии», но сейчас прикосновения его рук были так нежны, так влеку щи, что в голове билось только одно: какое же счастье быть любимой этого ласкового, сильного, всемогущего человека.