Радужный мост судьбы (СИ)

Глава 10

— Леди, вы потрясающая! — заявила Ровена, как только метаморфа вернулась в комнату. — Все были в полном восторге от вашего пения.

— Пение, да-да, — женщина выглядела задумчивой и немного рассеянной. — Кстати, как тебе король?

— Я его боюсь, — честно призналась девушка. — Мне не приходилось видеть так близко венценосных персон, да и знатных людей в таком количестве тоже.

— Тебе повезло, выросла в глуши и понятия не имеешь об интригах и дрязгах, которые царят среди приближённых к трону особ.

Метаморфа раскинула руки и рухнула на постель.

— Устали, леди? Может обед принести? — Ровена чувствовала себя неуютно. И из-за комнаты, и из-за того, что высокородная дама вынуждена терпеть такие неудобства.

— У тебя всё на лице написано, — отозвалась Вирнисса. — Брось, я с детства помоталась по всяким посольствам, да и потом тоже. Неужели ты думаешь, что всегда предоставляются хорошие спальни и слуги? Кстати, об обеде… Тащи. И обед тащи, и Ранчера на закуску. Я тут такой чудесный сарайчик приглядела, теперь продумываю свой новый выход.

Ровена со вздохом облегчения выскользнула за дверь, где тут же попала в злющие руки Кесира.

— Ты и впрямь думаешь, что нищая певичка может тебя защитить? — графский сын вполне мог соперничать со змеёй по достоверности шипения. — Работай и не лезь не в своё дело, и помни, что я ничего не прощаю.

Девушка ловко выкрутилась из захвата, и промолчала, хотя очень хотелось возразить. По кончикам пальцев пробежали искорки силы и потухли — не стоило сейчас лезть на рожон.

Вовремя, в коридоре уже слышались тяжёлые шаги.

— Кесир, — загремел на весь этаж его сиятельство, — я отправил тебя в собственные покои. Что ты здесь забыл?

Граф после концерта в саду решил проводить певичку до комнаты и лично убедиться, что она не шпионка, не выслеживает и не вынюхивает. Только развлекает и ничего более, как и положено приглашённой актриске.

Увиденное его порадовало, Вирни немного потопталась в саду, но потом пошла в свой закуток, никуда не сворачивая и ничего не разглядывая. То есть, знала своё место и ни на что не претендовала. Последний момент радовал — пусть выглядела она… А как она выглядела? Да как и положено разбитной девице её ремесла — вроде бы доступно, но в то же время достаточно элегантно, и этого Миртур отрицать не мог.

А вот, тенью проскользнувший на этаж прислуги, Кесир уже начал бесить своей упёртостью. Сказал же — вон! Посмел ослушаться, щенок, опять лезет не туда!

— Я только хотел удостовериться, что с гостьей всё в порядке, — пробормотал сын графа, машинально проверив распухший нос.

— Ты посмел тронуть игрушку короля, его любимую певицу. Сам знаешь, что я и так на волоске от опалы, — его сиятельство, схватив Кесира за рукав, оттащил того к двери чёрного хода и не заметил, что на потолочной балке прямо над ними, среди пыльных лохмотьев паутины, притулилась любопытная мышильда.

— Эту дрянь стоило вышибить за ворота ещё по прибытии. Ранчер умолчал, что в замок проникла самозванка…

Договорить он не успел и захрипел, схваченный мощной рукой за горло.

— Это любимая певица его величества, не далее, чем полчаса назад, я лично в этом убедился. Когда король дал ей собственноручно настроить лютню. Драгоценную лютню, судя по тому, как приближённые бережно обращались с инструментом.

— Ну и что? — Кесир потёр горло, но никак не мог взять в толк, причём здесь какой-то музыкальный инструмент. Да им на базаре в рыночный день цена в несколько медяков. — Может решил проверить, вот и подсунул негодную?

Граф чуть не захлебнулся от злости: промахи в воспитании собственных детей вылезли в самое неподходящее время.

— Идиот! — прошептал он в самое ухо сыну. — Чтобы я тебя рядом с этой актрисой больше не видел, и матери передай, чтобы не смела вылезать с нравоучениями. Всё испортите. Пш-шёл…

И от всей души наградил ослушавшегося отпрыска пинком.

Лохмотья паутины заколыхались, и Кшыся высунула оттуда мордочку сразу же, как только в коридоре стихли шаги.

Бесшумно скользнувшую мышильду не увидел никто, кроме Ровены, возвращавшейся с кухни. Кшыся решила не докладывать о подслушанном разговоре, всё равно там ничего интересного не прозвучало. Кроме одного, Кесир становился просто одержим желанием отомстить сводной сестре.

Вирнисса задумчиво проглотила суп, не чувствуя вкуса разделалась с утиной ножкой. Её занимал вопрос, который всплыл из прошлого. Как чудесный ребёнок, так страстно желающий внимания взрослых и понимания, стал настоящим коб… сердцеедом, перебирающим юбки без остановки? Что такого произошло во дворце и в его жизни?

— Леди? — Ровена решилась обратить на себя внимание.

— Прости, мне надо подумать, — метаморфа закончила обед и села около запылённого окна.

Липкая паутина между рамами, на которой покачивались давно высохшие мушки, ей не мешала, как и подоконник, из которого местами торчали щепки. Неухоженный особняк, что и говорить. Внешне походил на дворец, но в части, где обитала прислуга, ремонта не делалось давным-давно.

Ровена собрала тарелки, ещё немного потопталась в крохотной комнатке и выскользнула за дверь. Надоедать леди своим присутствием она не собиралась, вдруг там и впрямь какие-то важные думы.

Его величество зря время не терял, позвав к себе в беседку метаморфов и велев приближённым никого не подпускать под предлогом… да под любым предлогом. Не пускать и всё. Даже хозяев.

— Вы недовольны, Терсан? — Брандт решил не ходить вокруг да около. В конце концов, это он был обязан гостям из Зелёной долины, а не они ему.

— Не могли бы поделиться, чем вызвано решение предложить моему сыну в жёны Аделину? Почему именно дочь графа Миртура, а не кого-то другого? — повелитель Зелёной долины бросил короткий взгляд в сторону сына, но тот ничем не выразил своего неудовольствия или интереса к беседе, даже в лице не переменился.

Король замялся, с одной стороны он блюл свои интересы, с другой не очень хорошо понимал, какая разница — эта девушка станет женой Кристиана или другая. Насколько ему было известно, особых предпочтений в выборе спутницы метаморфы никогда не выказывали. Но… было одно «но», всплывшее только что. Магия! Метаморф — абсолютно магическое существо, принимающее практически любой облик, а сможет ли будущая супруга принять собственного мужа настолько многоликим?

Вопрос оставался открытым — как не испортить отношения с гостями и провести в жизнь собственный план, который он продумывал достаточно долго?

Кристиан вежливо скользил взглядом по прогуливающейся туда-сюда свите. К нему с вопросом не обращались, кого на самом деле он бы предпочёл — отец знал. Да и этикет не предполагал, что принц в присутствии своего повелителя вмешается в разговор без разрешения или приглашения. Но к разговору он прислушивался, сделав выводы, что как только к ужину прибудет местная знать, король может сделать попытку номер два и ради сохранения хороших отношений предложить ему на выбор кучу других девиц. Если они приедут, разумеется.

Ровены нигде видно не было, от Кшыси никаких сигналов по внутренней связи не поступало, тягомотина здешнего безделья затягивала беспросветной тоской. Даже реликтовая представительница его расы, этот ходячий антиквариат, и то притихла, не выдавая никаких эмоций или идей.

— Есть некоторые моменты, из-за которых я был вынужден предложить именно эту кандидатуру, — нехотя признался Брандт, видя, как именитые гости мрачнеют на глазах. — Они не касаются политики и не устремлены на то, чтобы ущемить вас в торговых соглашениях. Это внутреннее дело.

— А мы инструмент? — не выдержал Терсан и, сам того не осознавая, поступил так же, как и его старая тётка — изменил облик. На человеческой шее застыла печально хлопающая ушами ослиная голова. — Ы-и-а, за кого вы нас принимаете?

Лёгкий пинок по голени заставил его опомниться и вновь принять нормальную человеческую форму.

Королевская свита благоразумно изучала окружающий пейзаж, небо, медленно плывущие облака и заодно никого близко не подпускала. В эту поездку Брандт взял с собой только тех, кому по долгу службы приходилось встречаться с метаморфами и не только за столом переговоров. Он предполагал, что задуманное предприятие может застопориться или получить неожиданное развитие, и не желал любоваться на нервные физиономии собственных приближённых. Избранные сохраняли каменные лица, старательно делая вид, что ничего не произошло.

— У вас есть собственные предпочтения в выборе избранницы? Возможно, кто-то на примете? — монарх не сдался, не отказался от своего плана, просто думал, как безболезненно его подкорректировать.

— Ровена, — повелитель Зелёной долины не стал вилять, прежде всего беспокоясь о счастье собственного сына.

— Невозможно, — король развёл руками. — По закону она — бастард, а значит не может стать женой столь высокопоставленного лица. И титул я ей дать не могу, нужно обоснование.

— А «вам так захотелось» — не подойдёт? — поинтересовался метаморф, искоса поглядывая на вытягивающееся лицо Кристиана.

— К сожалению, нет.

Король и в самом деле сожалел, но жажда мести и желание проучить зарвавшегося дворянина настолько прочно укоренились в его мыслях, что он не мог себе позволить отступить от задуманного.

— А если сама Аделина откажется? — продолжал прощупывать почву Терсан.

— Её желание не имеет значения, потому как судьбой дочери распоряжается граф. Вы же знаете наши законы.

«Вирни… — издевательски взвыл Кристиан по мысленной связи, надеясь, что тётка откликнется».

«Хам! — последовал немедленный ответ. — Ты мешаешь мне думать».

«Повелитель уже прямым текстом высказал королю, что его избранница не подходит мне во всем параметрам. Бесполезно».

«Причина? — Вирнисса всё-таки решила сподобиться на внеплановый разговор с правнучатым племянником, отвлекаясь от собственных мыслей».

«Отсутствие титула — раз, и это самое главное. То, что в данный момент не может изменить даже его величество».

Младший метаморф и на самом деле впадал в тоску, понимая, что эти переговоры ни к чему хорошему не приведут.

«И только? — удивилась леди. — Уверяю, у меня есть инструмент, после которого Брандт может изменить своё решение. Главное, чтобы вы не лезли, а то всё испортите».

Она отключилась с характерным треском, который возникал в связи, когда морфа начинала менять облик в соответствии с испытуемыми эмоциями.

Кристиан тяжело вздохнул, надеясь, что отец слышал их разговор.

А он слышал, поскольку изображал крайнюю задумчивость. Потом слегка оттаял:

— Можем ли мы надеяться, что при наличии некоторых «обстоятельств», ваше величество изменит своё решение?

— Вряд ли, — хмуро признался Брандт, надеясь, что гости уменьшат нажим, которому он не хотел поддаваться. — Любые «обстоятельства», как вы говорите, хороши при официальном подтверждении, против закона я пойти не могу — это аукнется очень крупными проблемами.

Гости отступили, и монарх чувствовал, что это временно. Не подходила им выбранная девица, никак не подходила. Пусть, безусловно и хороша собой, но изменчивому метаморфу будет скучно с такой женой, да и она, воспитанная в ненависти к магии и магическим существам, отравит ему семейную жизнь с самого начала.

У короля появилась идея, как разрулить неприятную ситуацию, но он не был уверен в своих мыслях и подозрениях, а также в том, что удастся обойти закон. Закон государства гласил, что особа царствующей крови могла сочетаться браком только с представителем другой правящей династии, ненаследными принцами и принцессами и их прямыми потомками или, в крайнем случае, по личному выбору монарха и согласию жениха, но не ниже определённого титула.

Аделина подходила под последний пункт, а Ровена ни под один из них. Метаморфы настаивали, его величество упирался, отчётливо понимая, что не стоило устраивать тяжбы с законниками-жрецами в собственной стране.

Будущая помолвка и немедленно следующая за ней свадьба становились неподъёмным грузом для всех.

— А напомните мне, уважаемые, — его величество решил немного изменить тему, — в вашем государстве и в самом деле женщины заперты?

Терсан с изумлением покосился в сторону монарха и быстренько поглядел по сторонам, выискивая на всякий случай свою родственницу — настоящий образец запертости, бесправности и подчинённости.

— Нет, конечно, — второй взгляд отправился в сторону сына, безучастно рассматривавшего потемневшие скамьи. — Хотя, иногда кажется, что, будучи запертыми, они производили бы меньше разрушений. А с чего возник такой интерес?

— Леди Севьира беспокоится за судьбу дочери, — пояснил Брандт. — Я попытался объяснить ей, что в разных государствах могут быть разные обычаи.

— Объяснить? — ухмыльнулся Терсан. — Король попытался объяснить нижестоящей леди?

— Так нужно, — монарх свернул тему, откровенничать с представителями другой расы он был не готов.

Разговор не клеился, радовало только то, что он получился конфиденциальным — никто из графского семейства или его прислуги близко не появлялся.

Повелитель Зелёной Долины и сам не понимал, с чего он вдруг съязвил. Вирнисса на месте, а она всегда была мастерицей разруливать сложные ситуации, оперируя фактами, о которых никто не имел даже приблизительного понятия. Стоило и на самом деле расслабиться, что никак не удавалось из-за беспокойства о сыне. Тот мог потерять контроль из-за эмоционального перенапряжения и начать менять облик в любом месте и в любое время, пугая непривычных гостей.

— Ваше величество, — один из охранников поднялся на пару ступеней, но заходить в беседку не стал, лишь склонил голову, — из дворца получено сообщение. Завтра, после обеда, сюда прибудет хранитель печати, чтобы лично присутствовать при заключении брака между графской дочерью и лордом Кристианом. Вместе с ним приедет и секретарь.

Король скрипнул зубами — он откровенно ненавидел законника, который ко всему прочему являлся его двоюродным братом. Герцог Мерч Элиеф всегда выверял всё до буквы, до запятой, наизусть зная все положения, параграфы, держа в памяти огромное количество приказов и правил, пусть даже изданных давным-давно. Вряд ли в его присутствии удалось хоть как-то помочь его высочеству с выбором будущей супруги или переиграть свадьбу. Желчный и сухой, бесстрастный — он был хорош в своём деле, когда оно касалось государства, но здесь речь шла о семейном счастье…

Миртур в это время тоже пребывал не в лучшем расположении духа. Слуга, посланный за актёрами или циркачами, вернулся, привезя с собой крохотную музыкальную труппу, состоящую из двух флейтисток и одного лютниста — облезлого больного старика. Больше никого найти не удалось. Если бы было больше времени…

Впрочем, на худой конец годились и музыканты. Как раз для выступления столичной певицы, поскольку граф сомневался, что Вирни будет аккомпанировать себе сама. Да и инструмента при ней не имелось, это подтвердил управляющий, отчего-то странно прячущий глаза. Никак и он положил глаз на эту выскочку.

А тут ещё вздумала жаловаться супруга, видите ли её не устраивала будущая жизнь дочери. Неизвестно, что ей там наговорили, но Миртур был абсолютно уверен, что развернуть ситуацию в свою сторону можно всегда, ведь эти женщины такие хитрые. Сначала устраивают бурную ночь, после которой дрожит в теле каждая клеточка, а потом, многообещающе улыбаясь, вытягивают деньги на очередные драгоценности или наряды.

Севьира, обиженная тем, что король вмешиваться не собирался, проявляя странное равнодушие к судьбе верноподданной, как раз в это время перебирала шкатулку с украшениями, раздумывая, стоит ли отдавать фамильные драгоценности дочери в приданое или они всё равно ни разу не будут надеты. Ладно, просто проваляются запертыми в шкафу или сундуке, а вдруг в Зелёной Долине драгоценности супруги принадлежат её мужу — тогда возникал риск остаться без них вообще.

— Мама-а, — жалобно протянула Аделина, — вы поговорили с его величеством? Он объяснит моему будущему мужу, что я привыкла к другому отношению? К тому же, если я буду всё время под замком, то как тогда править государством? Из-под своей комнаты?

— Король ничего не обещал, — графиня приложила к шее серебряное колье с бирюзой. Нет, не подходило. — Но умная женщина всегда найдёт способ управлять мужчиной.