Радужный слон (или как довести начальника...)

Глава 7

Итак.

Неадекватное поведение Платоновой подвело меня к безнадёжному ощущению недоброго утра.

Признаюсь, я прибухнул вчера.

А что? После такого стресса валерьянкой можно было удивить только Василевса, но он получил лишь свою дозу корма и пинок под зад. Ну, не одному мне страдать. Тем более, помогать мне решить задачу он не собирался, лишь хмуро косился из-под стола.

Ладно… животина тут не причем, конечно, я сам виноват, что позволил Полине Сергеевне так себя вести, наведя её на мысли, что это нормально и не наказуемо. Более того, может быть мне приятно…

Дашка была на сто процентов права.

Я нравлюсь Платоновой.

Но что делать-то теперь с этим знанием?

После её выходки, нужно бы попросить написать заявление, но я ж не изверг перед самым новым годом оставлять девушку без работы, тем более зная её материальное состояние.

Может, попросить помощи у коллег? Чтобы как-то мягко объяснили ей, что в мою сторону даже смотреть не стоит. Но это тупость. Да и не хочу, чтобы потом вся контора обсуждала этот трэш за моей спиной, знаю, как они любят посплетничать.

Как решить этот ребус, тем более, когда так трещит голова?

На работу прихожу злой и помятый, что вообще редкость, ведь обычно по будням я не пью, предпочитая отдых с книгой или вечерний поход в спортзал. А сегодня даже от пробежки отказался, пытаясь договориться с организмом двумя чашками кофе.

Вдобавок ещё и опоздал из-за пробки: какая-то легковушка влетела в отбойник на скользкой дороге.

Сразу закрываюсь в кабинете. Благо, встречи с Платоновой удалось избежать, ввиду её отсутствия на рабочем месте. Мне честно было бы легче, если бы она совсем не пришла.

Около десяти заходит Соня с договорами, и удаётся немного отвлечься на дела насущные.

— Может, тебе домой поехать, отлежаться? — Предлагает юрист, но я качаю головой.

— Да, нет. Всё нормально.

— Ну, тогда я пошла работать. — Поднимается с кресла. — Могу Полинку попросить, чтобы чаю тебе заварила покрепче.

— Не надо! — Резче, чем нужно, срываюсь.

Соня отшатывается.

— Не хочу пока. — Пытаюсь смягчить свой рявк. — Попозже, если что сам сделаю.

Девушка качает головой и выходит. А я выдыхаю. Долго, медленно, через нос.

Ну так нельзя.

Не могу же я прятаться всё время и обходить её окольными путями. Нужно поговорить. Выяснить всё здесь и сейчас, на берегу. И если захочет уйти после этого, держать не стану.

То же мне… цирк со слонами…

Долго искать не приходится, застаю администратора у стойки, под потолком, с пучком игрушек на дождике, всё на той же бедовой стремянке.

— Кхм-кхм. — Пытаюсь привлечь внимание, но не напугать, чтоб не свалилась, не дай бог.

Только это была бы не Платонова, если бы пошло по сценарию.

Она вздрагивает, поворачивается, и я слишком поздно реагирую, чтобы предотвратить бедствие, поэтому девушка, взмахнув букетом игрушек, валится на меня вместе с чёртовой лестницей.

Воздух выбивает из лёгких от встречи спины с полом, и, кажется у меня разбит нос, вероятно, в полёте, Платонова приложила мне локтем.

Это не просто цирк, это уже Дю Солей какой-то.

Отчаянье выходит из меня вместе со стоном.

Полина Сергеевна зависла, лёжа на мне, злосчастная стремянка валяется рядом. На моём лице дождик, из-за него чешется глаз и хочется чихнуть.

— Я начинаю бояться вас, Полина Сергеевна. — Хриплю, пытаясь понять, где сейчас находятся мои руки. — То с поцелуями набрасываетесь, то с потолка на меня прыгаете…

На её лице странное выражение. И хоть вокруг него сейчас растрёпанная шевелюра, оно впервые такое осмысленное.

Странно, что на шум не сбежались сотрудники со своих кабинетов. Никому, похоже, и дела нет, что на начальника только что было совершено покушение.

Полина сдвигает озадаченно брови, а потом чихает: громко, практически мне в лицо. Ну спасибо. Ещё и соплями забрызгала.

— Отпустите меня. — Слышу от неё строгое.

— Что?

Нахмуриваюсь. Ощущая адскую боль в переносице.

— Отпустите меня, я хочу встать.

Надо же, какая сердитая. Девушка ёрзает на мне, пытаясь отодвинуться, но я ещё крепче сжимаю вокруг неё свои руки.

— Разве вы не об этом мечтали?

Строит тут из себя недотрогу, после того, как опорочила меня вчера в машине.

— Что? Вы совсем?

Она уже откровенно злится.

Я между прочим, пожертвовал своим телом и здоровьем, чтобы она тут нос не расквасила, и что это? Благодарность такая?

— Пока не скажете волшебное слово, не отпущу.

Чувствую, как начинаю заводиться. Азарт какой-то возникает, даже на время забываю про боль.

Она упирается мне в грудь ладошками, пытаясь отодвинуться, но всё равно наши лица слишком близко.

— Отпустите, пока все не увидели, как вы меня лапаете.

Что? Я не ослышался?

— Решили недотрогу включить? — В моём голосе раздражение.

— Я не понимаю вас, Евгений Дмитриевич.

Мы боремся взглядами бессловесно несколько секунд.

— Да не посягаю я на вашу честь, можете не волноваться.

Сбрасываю её, как мешок картошки на пол рядом с собой. Поднимаюсь, отряхиваюсь. Резко хватаю стремянку, чтобы унести этого нарушителя моего спокойствия в кладовку. Хватит с меня уже Платоновских приключений.

Она делает вид, что обижена, пыхтя и шебуршась у меня за спиной.

Мне не хочется с ней разговаривать, видеть её и вообще… если утром я раздумывал, как сделать, чтобы Полина не уволилась, то сейчас я уже сам готов отправить её на все четыре стороны.

Поэтому, после того, как орудие насилия находит пристанище в бытовке, я снова закрываюсь в своём кабинете.

Домой приезжаю в скверном настроении, пытаюсь снять отёк носа пачкой замороженных пельменей и постоянно прокручиваю в голове её слова.

Я, видите ли, её лапаю.

Лапал, конечно! А она ко мне целоваться лезла, разве нет? Где логика вообще у этой особы, я не понимаю…

Я на фоне стресса от этой ситуации, даже не могу вспомнить, во что она была одета. Вроде что-то мышино-серое, как всегда.

Василевс требует к себе внимания, и еды. Обнаруживаю, что корм закончился. Ну, отлично. Теперь ещё придётся тащиться в магазин с такой опухшей рожей.

В магазине у дома подходящей еды для троглодита не нашлось, поэтому я нарезаю круг, преодолевая ветер и снег, что сыплет прямо в лицо, матеря его последними словами и себя заодно, за то, что мягкотелый и добрый такой…

На кассе приходится пропустить старушку «божий одуванчик», и потом ждать, пока они с продавцом разберутся с ценой на лапшу. Не день, а сказка…

У выхода поднимаю повыше воротник — на улице настоящая пурга, зима решила показать нам «кузькину мать», а мне обратный путь ещё как-то преодолеть надо.

Уже в дверях сталкиваюсь с какой-то парочкой. Они держатся за руки и о чём-то оживлённо воркуют. Идиллия, блин.

Я бы прошёл мимо и даже не обратил особого внимания. Но когда девушка поднимает глаза, и мы встречаемся взглядами, рискую выронить пакет с кошачьим кормом на пол.

Это она. Мать его, Полина Сергеевна. Держит за руку какого-то прыщавого задрота, уставившись на меня во все глаза, в которых читается паника.

Но даже не это смущает меня больше.

Она одета, как обычная девушка.

На ней широкие джинсы, куртка дутая оверсайз, вязаная белая шапка и зимние кроссовки.

Самая обычная. Ничем не примечательная. Но… НОРМАЛЬНАЯ девушка.

Не то недоразумение в крокодильей коже, бабушкиной юбке и с вечным шалманом на голове.

Парень тянет её за собой, не замечая нашу молчаливую перепалку.

У меня сейчас много вопросов.

У неё заготовленных ответов ноль.

Я вижу это по взгляду, который она опускает, пытаясь протиснуться мимо меня.

Пропускаю.

Мне нужно остыть и переварить это.

Иначе меня разорвёт сейчас на месте от негодования и злости.

Это что вообще за маскарад она устроила?

И кто-нибудь мне объяснит, что происходит?!

Я буквально заставляю себя пойти в сторону дома, чтобы не вернуться в магазин и не натворить дел.

Чтобы подержать буйную головушку под холодной водой и утихомирить скачущие, как ненормальные, мысли.

Чтобы покрыть эту Платонову пиратским трёхэтажным матом без свидетелей.

И да… конечно, чтобы покормить кота.