Рама II

45. НИККИ

— Ты полагаешь, что и люк над шахтой с птицами открывается подобным же образом? — спросила Николь после того, как Ричард очень внимательно обыскал окрестности и обнаружил на стене одного из домов плоскую пластину, казавшуюся там совершенно не к месту. Он изо всех сил надавил на нее, и крышка шахты открылась.

— Наверное. Можно сходить и проверить.

— Значит, здесь не слишком безопасно, — решила Николь. Оба они вернулись назад и, став на колени, принялись разглядывать внутренности ямы. Прямо под ними вниз уходил теряющийся во тьме крутой пандус. Глубже десяти метров ничего не было видно.

— Напоминает старинную автостоянку, — заметил Ричард. — Как в те времена, когда у всех были автомобили. — Он шагнул на пандус. — Похоже на бетон.

Николь смотрела, как он медленно опускался. Когда голова Ричарда оказалась на уровне мостовой, он повернулся к ней.

— Пошли, — включенный фонарик в его руке уже освещал внизу небольшую площадку.

— Ричард, — окликнула его сверху Николь. — По-моему, это надо обсудить. Я не хочу застрять…

— Ах-ха! — воскликнул Ричард, едва его нога прикоснулась к площадке. Внизу вспыхнули фонари, освещая новый этап спуска. — Здесь пандус перегибается и уходит ниже. Похоже, что и дальше так будет.

— Ричард, — уже с тревогой произнесла Николь, — ты не остановишься на минуту? Давай сперва обсудим дальнейшие действия.

Через несколько секунд из отверстия показалось улыбающееся лицо Ричарда. Космонавты приступили к обсуждению. Николь настаивала на том, что останется наверху, даже если Ричард желает продолжить свои исследования. Так, во всяком случае, можно будет не застрять в этой дыре, утверждала она.

Пока она говорила, Ричард изучал окрестности, стоя на первой площадке. Стены подземелья были выполнены из того же материала, что и в логове птиц. Маленькие светящиеся полоски, чуть напоминающие обычные земные флуоресцентные лампы, со стен освещали дорогу вглубь.

— Отодвинься на секунду, пожалуйста! — крикнул Ричард, перебивая ее на слове. — Дальше! — вновь услыхала она его голос. Николь отошла к стене одного из домов.

— Достаточно? — проговорила она и тут заметила, что крышка тронулась с места. Николь рванулась вперед, попробовала остановить ее, но эта задача была ей не по силам. — Ричард! — выкрикнула она в закрывающуюся щель.

Николь забарабанила кулаками по крышке, вспомнив собственные чувства, когда она оказалась запертой в логове птиц. Потом вновь бросилась к стене дома и нажала на пластину. Ничего не произошло. Прошла целая минута. Николь уже волновалась. Она побежала к люку, окликнула своего коллегу.

— Здесь я — прямо под крышкой, — голос Ричарда принес Николь невыразимое облегчение. — Я нашел такую же пластину возле первой площадки и уже нажал ее. Она или закрывает дверь, или открывает ее, но, наверное, в нее встроен механизм задержки. Дай мне несколько минут и не пытайся открыть крышку. Кстати, не стой возле нее.

Николь ждала, отступив назад. Ричард оказался прав. Через несколько минут крышка открылась, и он вышел наверх, самодовольно ухмыляясь.

— Вот и все, незачем было волноваться. Я ведь говорил… Итак, что у нас на ленч?

Они спускались по пандусу. Николь услыхала знакомый звук бегущей воды. В крохотной комнатке метрах в двадцати от площадки обнаружилась цистерна и трубка над ней, во всем похожие на те, что оставались в птичьем логове. Ричард и Николь наполнили фляжки восхитительной чистой водой.

Горизонтальных тоннелей, уводящих в обе стороны, здесь не было; видно было только, как метров на пять спускается вниз новый наклонный ход. Луч фонарика Ричарда бродил по темной стене возле комнаты с водой.

— Смотри-ка, Николь, — сказал он, подметив некоторое изменение в облике материала. — Видишь — перегибается к другой стене.

Она проследила взглядом за световым пятном, описавшим на стене длинную дугу.

— Похоже, этот коридор был сооружен в два этапа.

— Совершенно верно, — ответил он. — Наверное, сперва и здесь были горизонтальные тоннели, только потом их перекрыли. — Дальше они спускались уже не говоря ни слова. Наклонные спуски сменяли друг друга. Как только Николь и Ричард добирались до новой площадки, освещался следующий марш.

Они уже были метрах в пятидесяти под поверхностью, когда рядом открылось большое пространство, и каменный спуск привел их в огромную каверну. Пол округлого помещения имел в поперечнике около двадцати пяти метров. По окружности каверны чернели входы четырех тоннелей метров пять высотой, размещенных равномерно — через девяносто градусов.

— Раз, два, три, четыре, пять, вышел… — начал Ричард.

— Пусть будет четыре, — сказала Николь, направляясь ко входу одного из тоннелей. Когда она оказалась совсем рядом, впереди вспыхнули огни, осветившие ближний участок тоннеля.

Теперь уже Ричард проявил нерешительность. Он с опаской поглядел в сторону тоннеля, о чем-то запросил компьютер.

— А тебе не кажется, что тоннель слегка забирает направо? Там, где кончается освещенный участок.

Николь кивнула. Через плечо Ричарда она посмотрела, чем он занят.

— Делаю карту, — ответил он на ее вопрос. — У Тезея была нить, у Ганса и Гретель — хлеб. Мы их посрамим. Разве компьютер — это не чудо?

Она улыбнулась.

— И как по-твоему, — спросила Николь, вступая в тоннель. — Кто нас там ждет: минотавр или ведьма около пряничного домика?

«Только бы повезло», — думала Николь. Страх ее только усиливался по мере того, как они все дальше заходили в тоннель. Она вспомнила тот жуткий момент, который пережила в яме, когда над ней впервые повисла огромная птица, выставив когти и клюв в ее сторону. По спине пробежал ледяной холодок. «Опять это чувство, — сказала она себе, — вот-вот случится нечто страшное».

Николь остановилась.

— Ричард, мне это совершенно не нравится. Надо поворачивать…

Этот звук они услышали одновременно, определенно он донесся сзади. Словно бы жесткие щетки скребли металл.

Они прижались друг к другу.

— Тот же звук, — прошептал Ричард. — Я слышал его в ту первую ночь на Раме со стены Нью-Йорка.

Тоннель позади них слегка загибался налево. Когда они оглянулись, оказалось, что свет, насколько это было видно, повсюду выключен. Но тут звук повторился — и вдалеке засветились огоньки: возле входа в их тоннель находилось нечто неизвестное.

Николь молнией рванулась вперед и следующие две сотни метров покрыла секунд за тридцать, невзирая на ранец и летный комбинезон. Остановилась и дождалась Ричарда. Звук не повторился. И новые лампы в дальнем конце тоннеля больше не вспыхивали.

— Прости, — проговорила Николь, когда Ричард наконец приблизился к ней.

— Я просто струсила. Наверное, потому, что чересчур много времени провела в этой неведомо откуда взявшейся стране чудес.

— Боже мой, — Ричард неодобрительно хмурился. — Я еще не видел, чтобы человек носился с такой скоростью. — Хмурая гримаса превратилась в улыбку.

— Не расстраивайся, Никки. У меня тоже сердце в пятки ушло. Только я, наоборот, словно приклеился к месту.

Глубоко и ровно дыша, Николь поглядела на Ричарда.

— Как ты меня назвал? — с легкой воинственностью спросила она.

— Никки, — отозвался он. — Я подумал, что пора дать тебе особенное имя. Или тебе не понравилось?

Николь секунд на десять лишилась дара речи. Она была за миллионы километров отсюда… в прошлом. Пятнадцать лет назад в Лос-Анджелесе в гостиничном номере. Ее тело волна за волной окатывало наслаждение. «Это было удивительно, Никки, просто восхитительно», — проговорил принц несколько минут спустя. В ту ночь, пятнадцать лет назад, она запретила Генри звать себя Никки; имя это скорее подходило пышной статистке, даже уличной девке.

Ричард прищелкнул пальцами перед ее носом.

— Эй, там, кто-нибудь есть еще дома?

Николь улыбнулась.

— Хорошо, Ричард, — ответила она. — Никки звучит просто великолепно, в особенности если ты не будешь чересчур увлекаться этим именем.

Они медленно брели вдоль тоннеля.

— И где же это ты только что побывала? — спросил Ричард.

«Тебе никогда не узнать этого, — думала Николь. — Каждый из нас складывается из всего пережитого. Это молодым нечего вспоминать. А все остальные вынуждены жить, не забывая о прошлом. — Она продела свою руку под локоть Ричарду. — И знать, когда нельзя говорить об этом вслух».

Тоннель казался им бесконечным. Ричард и Николь уже почти решили поворачивать, когда справа показалось темное пятно входа. Не колеблясь, они вошли внутрь, немедленно включился свет. Внутри комнаты, на большой стене слева от них, висело двадцать пять плоских прямоугольных предметов — пять рядов в пять столбцов. Противоположная стена оказалась пустой. Через какие-то секунды из-под потолка послышался тонкий писк. Космонавты напряглись, но неприятных неожиданностей не последовало. Можно было расслабиться.

Взявшись за руки, они прошли к противоположному концу узкой длинной комнаты. Висящие на стене объекты оказались фотографиями, в основном снятыми внутри Рамы. На нескольких снимках был запечатлен огромный октаэдр возле центральной площади. Прочие фотографии примерно поровну изображали виды Нью-Йорка и широкоугольные панорамы, снятые внутри гигантского космического аппарата.

Особенно заинтересовали Ричарда три снимка. Стройные обтекаемые лодки бороздили поверхность Цилиндрического моря; на одной из фотографий огромная волна готова была обрушиться на суденышко.

— Они-то нам и нужны, — взволнованным голосом проговорил Ричард. — Если мы сумеем их разыскать, все неприятности окажутся позади.

Писк над головой продолжался, почти не меняясь. Только когда пятно света от фонаря перемещалось на новую картинку, звук на мгновение прерывался. Николь с Ричардом казалось, что они как бы в музее или на экскурсии, однако никакой уверенности, конечно, у них не могло быть.

Николь села на пол, привалившись к стене.

— Все это меня уже не просто беспокоит, — проговорила она, — я едва держу себя в руках.

Ричард опустился возле нее.

— И я тоже. А ведь я только-что очутился в Нью-Йорке. Представляю, насколько ты сыта всем этим.

Они недолго помолчали.

— Знаешь, что смущает меня более всего, — сказала Николь, пытаясь хоть как-то выразить свою беспомощность. — То, насколько мало осознавала я собственное невежество. До нашего путешествия мне казалось, что я достаточно хорошо понимаю границы между собственными познаниями и знаниями всего человечества. А здесь ошеломляет другое — как же мало известно людям из того, что они могли бы узнать. Подумать только, все познания рода человеческого, все, что знали люди и что забыли, просто крохотная точка в Галактической Энциклопедии…

— Это действительно пугает, — взволнованно перебил ее Ричард, — но и будоражит в свой черед… Иногда в библиотеке или книжном магазине меня вдруг начинает волновать, как же много я не знаю. И меня охватывает могучее желание прочесть все эти книги одну за одной. А теперь, когда представляешь себя в истинной библиотеке, в которой содержатся знания всех людей Вселенной… просто голова кругом идет.

Повернувшись, Николь похлопала его по ноге.

— Ладно, Ричард, — усмехнулась она, — признали, как невероятно глупы мы, и будет. Каковы наши планы? По-моему, мы уже прошли по тоннелю не менее километра. Куда мы пойдем дальше?

— Предлагаю еще пятнадцать минут идти в ту же сторону. Насколько я представляю, каждый тоннель куда-нибудь да ведет. Ну а если ничего не найдем — тогда поворачиваем.

Он помог Николь подняться и обнял ее за плечи.

— Все просто отлично, Никки, — сказал он, подмигнув. — Еще поллиги note 49 вперед.

Нахмурившись, Николь помотала головой.

— Два раза в день слышать это имя я еще могу, — проговорила она, протягивая Ричарду руку.