Господство церкви в экономической жизни мелких городов - центров епархий, приводило к тому, что торгово-ремесленное население оказывалось во все большей экономической зависимости от церкви. Церковно-монастырское хозяйство постепенно поглощало значительную часть торгово-ремесленного населения, которое становилось под патронат церкви.30
Спасаясь от налогового гнета, становившегося все более разорительным по мере экономического упадка этих мелких городов, ремесленники и мелкие торговцы уходили в монастыри. В IV в. монашество интенсивно росло за, счет ремесленников.31 Либаний говорит, что многие оставили свои орудия ремесла и "захотели рассуждать о небе и небожителях" (XXX, 39). Причем, поступая в монастыри, одни ремесленники бросали свои прежние занятия, другие продолжали его. Так, в ряде сирийских монастырей было развито ткачество и другие ремесла (MPG, 57, 88; 1385, 1388). За счет обильного притока ремесленников монастырское производство приобретает товарный характер. Сирийские монастыри, например, были в этом отношении чрезвычайно активны. Так, в конце IV - начале V вв. монахи известного Розосского монастыря занимались не только земледелием, но и ремесленным производством, в том числе изготовлением парусов, грубой одежды, плетением цыновок и корзин. Монастырь снабжал своими изделиями не только местное население, но и вывозил их на монастырском судне на продажу в город (MPG, 82, 1389). С конца IV - начала V вв., когда монастыри появляются и в городах, монастырское производство начинает играть еще большую роль в жизни города. Конкурируя с городским, это церковно-монастырское ремесло лишь ускоряло его упадок в маленьких городских центрах. Что касается торговли церкви, то, видимо, она уже и в начале IV в. была довольно значительной. Не случайно Лициний пытался ограничить разъезды епископов под предлогом, что они занимаются вместо духовных дел торговлей.32 В конце IV-V вв. крупные монастыри появляются в наиболее оживленных торговых центрах.33
В связи с экономическим упадком мелких городов происходит значительный рост крупных центров, прежде всего Константинополя, население которого в течение IV в. выросло на многие десятки тысяч жителей. Такая же картина наблюдается в Антиохии. "Размеры города растут день за днем", - писал Либаний (XL, 195). "Город все время в стройках, и одни из зданий уже покрывают, другие возведены до половины, у третьих только заложен фундамент, для других роют с этой же целью землю, и повсюду - голоса людей торопящих строителей" (Liban., XI, 227). Бурный рост Антиохии в IV в., особенно во второй его половине, подтверждается не только письменными источниками, но и археологическими данными. В V в. в Антиохии были построены новые стены, которые включили в черту города разросшиеся предместья. В ряде мест новые стены находились на расстоянии до 1 км от старых.34
В Антиохию, расположенную на важнейших путях внутренней и международной торговли, способную удовлетворить самые широкие запросы, в IV в. все более устремлялись крупные собственники, которых влекли сюда "удобства жизни" (Liban., XI, 164).
В то же время быстро росло и торгово-ремесленное население города. Либаний говорит о массовом притоке новых жителей в Антиохию. Причем этот приток, по его мнению, был настолько значительным, что его следовало ограничить (Liban., XXXI, 42; см. также: MPG, 49, 270).
П. Пети пытался выяснить вопрос о том, из кого же в основном состояли эти переселенцы. Анализ данных Либания привел его к выводу о том, что большинство переселенцев были жителями более мелких окружающих Антиохию городов.35 Однако, признавая правильным этот вывод П. Пети, никак нельзя согласиться с объяснением им причин этого явления. Доказывая процветание антиохийской округи, Пети и в данном случае ищет приемлемое для его концепции объяснение. Для этого он использует материал знаменитой XI речи Либания - "Похвалы Антиохии" - явного панегирика городу. Опираясь на содержащееся в этой речи заявление Либания о том, что "город охотно принимает всех пришельцев и никому из них не дает раскаиваться в принятом решении" (XI, 147), П. Пети, вслед за С. Мазарино,36 объясняет приток населения из других городов в Антиохию не их бедственным экономическим положением, а стремлением жителей мелких городов благоприятные условия жизни в родных местах сменить на более блестящие возможности, которые сулил им переезд в крупные города, т. е. "от хорошего к лучшему" они устремлялись в Антиохию. Однако такое толкование находится в явном противоречии с большинством остальных сведений Либания о причинах переселения в Антиохию. Он часто говорит и о множестве тех, кого вынудило переселиться в Антиохию желание избавиться от ?????, и о том, что ее население "умножается из-за бедности других городов" (Liban., XI, 164; XXXIII, 9; ?, 25: "Я хотел бы, - писал Либаний, - чтобы несчастья в других городах не увеличивали население у нас, но чтобы каждый город сохранил свое население и у нас было меньше, а не настолько же больше").
Изменения в экономической жизни округи крупного города не могли не оказывать определенного влияния на развитие его товарного производства, городского ремесла и торговли. Данные Либания показывают, что в Антиохии IV в. происходят те же перемены в положении средних городских землевладельцев, куриалов, что и в большинстве остальных городов. В этом столетии, особенно во второй его половине, они не столько приобретают, сколько продают: землю, рабов, доходные дома, серебряную утварь. В течение IV в. число антиохийских куриалов сокращается с 600 до 60 (Ljban., XLVIII, 4), что само по себе отражает колоссальное падение их реального значения в экономической и политической жизни города. Все большую роль в жизни города играют крупные собственники. Богатые трех-четырехэтажные дворцы "во всем блеске современного стиля (??? ???????? ???????????)" ("светлые и большие", украшенные колоннами, портиками, золочеными статуями, с "золотыми крышами", невиданным богатством внутреннего убранства), приходят в Антиохии IV в. на смену домам "от прежних времен", по язвительному замечанию Либания, в отличие от новых, "в скромности постройки чуждающимся гордости и пошлости" - домам куриалов (XLVIII, 38; XI, 221; II, 55; MPG, 47, 398; 417, 705; 51, 344). То же самое происходило в курортном предместье Антиохии - Дафне, где более скромные виллы богатых куриалов все более сменялись загородными дворцами крупной знати, занимавшими площадь 3-4 прежних куриальных вилл.37
Как уже отмечалось в советской исторической литературе, антиохийские крупные собственники не стремились обосноваться за пределами города, сделать центром своего пребывания какое-либо из своих крупных имений.38 К сожалению, раскопки на территории самой Антиохии не затронули районов расположения частных дворцов. Но свидетельства некоторых современников, особенно Иоанна Златоуста, позволяют составить известное представление о их внутренней жизни. Они рисуют магнатский городской дом как важнейший центр эксплуатации владений крупного собственника. Здесь сосредоточивалось руководство всей хозяйственной жизнью, его владений, сюда поступали лучшие продукты, производившиеся в его поместьях. Антиохийские магнаты нередко хвастались друг перед другом редкими плодами, которые произрастали в их имениях (MPG, 50, 235).
По-видимому, собственные владения удовлетворяли значительную, если не большую, часть нужд огромного магнатского дома в сельскохозяйственных продуктах. Крупный земельный собственник безусловно имел и гораздо более широкие возможности, чем средний, для организации удовлетворения части потребности своего дома в ремесленных изделиях. Те данные, которые говорят о домашнем производстве в городских домах крупных собственников, свидетельствуют о том, что оно было развито в несколько большей мере, чем в домах куриалов. Во многих богатых домах существовали собственные ткацкие мастерские, иногда довольно крупные (MPG, 47, 419, 507; 48, 588). Некоторые крупные собственники приобретали не только отдельных ткачей (???????)-рабов, но и целые группы их (MPG, 47, 507; 48, 512). Но мы не располагаем данными о том, что это домашнее производство в IV в. сколько-нибудь широко выпускало ткани для продажи, что эти ткацкие мастерские были доходными предприятиями. Они, по-видимому, прежде всего, обслуживали нужды огромного господского дома и лишь частично, от случая к случаю, могли работать на рынок.
О других ремесленных производствах в доме магната сведения весьма скудны. В целом они показывают, что иногда крупные собственники имели отдельных рабов-ремесленников, главным образом редких профессий, - декораторов, мозаичистов, скульпторов, редко - ювелиров (MPG, 47, 212, 439; 48, 256; 49, 52), иногда отдавали своих рабов в обучение ремеслу (MPG 49, 365). Поэтому несомненно, что хотя крупное магнатское хозяйство в больших размерах, чем среднее, удовлетворяло свои нужды за счет домашнего производства, тем не менее и оно очень большую часть своих потребностей в ремесленных изделиях, не говоря уже о привозных изделиях и предметах роскоши, удовлетворяло на рынке.
Источники говорят об огромном числе рабов (?????????? ??????) в домах антиохийской знати - их десятки, нередко сотни (MPG, 47, 319, 334; 48, 575; 47, 363 - ???????? ???????; 48, 586, 979). В произведениях Иоанна Златоуста достаточно подробно перечисляются рабы в доме крупного собственника. Часть из них ведала хозяйственной деятельностью поместий и хозяйством самого господского дома - рабы-управляющие и экономы (?????????) (MPG. 47, 336, 337, 421, 429; 48, 615, 586, 588-589). Естественным отражением роста крупной собственности в IV в. было увеличение в домах антиохийских богачей этой группы рабов-управляющих, заведующих разными сферами обширного господского хозяйства. По словам Иоанна Златоуста, антиохийские магнаты придумывают все новых "разных распорядителей, назначая начальников над домами, деньгами, начальников над начальниками" (MPG, 61, 436). Довольно большую группу рабов господского дома составлял кухонный штат (MPG, 48, 117). Как правило, крупные собственники держали в городе большие конюшни, десятки верховых и упряжных коней, мулов, верблюдов (Liban., L, 32). Поэтому при господском доме было много рабов-конюхов, кучеров. Подавляющее большинство рабов были разного рода прислужниками, челядью. Иоанн Златоуст перечисляет различные категории рабов-прислужников в доме магната. Это - "толпы слуг-провожатых", рабы-камердинеры, оруженосцы, привратники, "толпы виночерпиев", трапезничьи, музыканты, "толпы служанок" при госпоже, евнухи и множество других (MPG 47 345; 48, 575, 583, 588; 47, 363; 55, 239; 57, 289; 51, 192; 61, 354). Весь этот огромный штат рабов строго делился по различным степеням их положения. Наряду с "рядовыми" рабами и рабынями, в магнатском доме были многочисленные "старшие" и "почетные" (?? ????) рабы, по-видимому, возглавлявшие деятельность тех или иных групп рабов в доме (MPG, 47, 518, 524; 48, 599). Число рабов-прислужников у крупных собственников в течение IV в. непрерывно возрастало. Иоанн Златоуст постоянно упрекал антиохийских богачей в том, что они покупают "толпы рабов" (??????? ??????), "много служанок" (???????????? ??????) только для показной роскоши, для увеличения своей свиты (MPG, 47. 507; 48, 575; 51, 344; 48, 588). Если сопоставить уже упоминавшееся свидетельство Златоуста об 1-2 тысячах рабов, принадлежавших крупнейшим антиохийским рабовладельцам, с его сообщением (MRG, 62, 236) о свите из 1-2 тысяч рабов, с которой они выезжают из города в свои имения, то вполне естественен вывод о том, что абсолютное большинство их рабов составляло всякого рода челядь и концентрировалось в их городских домах.
В IV в. крупные собственники выступают главными покупателями рабов на рынке. Они отнимают их у менее состоятельных собственников (Liban., VII, 9; LI, 6). Куриалы в IV в. не столько покупали, сколько продавали своих рабов (Liban., XLVII). Немного их было, вероятно, и у более мелких рабовладельцев. Из одной речи Либания известно, что даже некоторые из весьма заметных представителей городской интеллигенции, риторы муниципальной школы, вообще не имели рабов, хотя по роду их деятельности, не говоря уже о домашних рабах, для них считалось обязательным иметь раба-провожатого для прислуживания, переноски учебных пособий и т. д. (XXXI, 11). По-видимому, число рабов у мелких и средних городских рабовладельцев в течение IV в. заметно сократилось. Все большая их часть концентрировалась в домах крупных богачей, где использовалась в качестве челяди. Видимо, усиливавшиеся с течением времени протесты Иоанна Златоуста против непроизводительного использования рабов, превращения их в праздную челядь в какой-то мере отражали реальную эволюцию вещей, а не были только плодом возраставшего христианского рвения проповедника.39
Экономическое значение роста крупной земельной собственности в течение IV в. в жизни города прежде всего сказалось в том, что к концу IV в. крупные землевладельцы становятся главными поставщиками сельскохозяйственных продуктов на городской рынок. С упадком мелкого и среднего землевладения, городской и храмовой земельной собственности город в лице своей муниципальной организации окончательно утрачивает реальное господство над городским продовольственным рынком, а тем самым и над городским рынком в целом, поскольку господство на городском продовольственном рынке во многом позволяло воздействовать и на рынок местных ремесленных изделий. На городском продовольственном рынке в течение IV в. все больше укрепляется господство независимых от муниципальной организации крупных собственников. Они продают огромные массы сельскохозяйственных продуктов. Продажа крупными партиями зерна, скота в IV в. - обычное явление (MPG, 48, 747). В связи с возросшими размерами своей торговли они скупают закрывавшиеся в IV в. языческие храмы, превращая их в хранилища для продуктов (Liban., XXVIII, 18). К концу IV-началу V вв. небольшая группа крупнейших местных землевладельцев фактически целиком определяла положение на городском продовольственном рынке. На них все чаще обрушивался Иоанн Златоуст за то, что они гноили в своих хранилищах несметные запасы зерна, добиваясь роста цен на рынке, выливали в реки огромные количества масла и вина, чтобы не продавать его по низким ценам (MPQ, 57, 181; 61, 344; 62, 421, 670).
Зависимость снабжения города от небольшой кучки крупных земельных собственников, растущее бессилие муниципальной организации в борьбе со спекуляциями продовольствием в течение IV в. выступает в Антиохии все более отчетливо. Господство крупной земельной знати на городском продовольственном рынке стало не только одним из важных средств укрепления их экономического господства в городе, но и господства над его торгово-ремесленным населением.
В результате этих чрезвычайно усиливавшихся и приобретавших все более широкие размеры спекуляций продовольствием юродское торгово-ремесленное население нищало, разорялось, попадало в кабалу к ростовщикам. По-видимому, эти процессы, характерные не только для Антиохии, но и для всей империи в целом, постепенно принимали все более опасные размеры. Не случайно именно в конце IV - начале V вв. правительство, заинтересованное в поддержании платежеспособности городских налогоплательщиков, торгово-ремесленного населения, обеспокоенное ростом городских волнений, вынуждено было принять меры против спекуляций знати на городском продовольственном рынке. В 408-409 гг. выходит специальный эдикт, запрещавший "знатным по рождению, пользующимся почетом и наследственно богатым" (nobiliores natalibus et honorum luce conspicius et patrimonio ditiores) вести гибельную для городов торговлю perniciosum uribus mercimonium. Это требование было прямо мотивировано необходимостью поддержания нормального положения на городском рынке, поддержания городского плебейского населения: ut inter plebeium et negotiatorem facilius sit emendi vendendique commercium.40
Вероятно, именно в связи с изменившимися условиями снабжения городского рынка, когда основная масса поступавших на него сельскохозяйственных продуктов все более сосредоточивалась в руках немногих крупных собственников, а численность городского населения, целиком зависевшего в своем снабжении от рынка, быстро возрастала, правительство вынуждено было уделять все большее внимание вопросам торговли продовольствием. С утратой муниципальной организацией возможностей воздействия на состояние городского продовольственного рынка это государственное вмешательство в организацию снабжения городов приобретало все большее значение. Видимо, этим и вызвана усилившаяся в течение IV в. государственная регламентация деятельности торговых корпораций, снабжавших города, В Антиохии этот контроль, в котором не было такой необходимости раньше, когда курия была в состоянии обеспечить стабильное положение на городском рынке, особенно усиливается в 70-90-е гг. IV в.41
Все эти явления, с нашей точки зрения, были проявлением разложения экономической основы рабовладельческого города. Античный рабовладельческий город представлял собой известное единство города и деревни, при господстве города над деревней. Это единство обеспечивало стабильность, устойчивость экономической жизни античного полиса. Господство муниципальной организации над большей частью аграрной округи города решало проблему снабжения продовольствием большинства его населения, обеспечивало устойчивость всего городского рынка. В IV в. положение изменилось. Городской рынок, снабжение города оказываются в руках независимых от контроля муниципальной организации земельных собственников. Распад характерного для античного рабовладельческого города единствa города и его аграрной округи, и особенно к концу этого столетия проявляется во всей своей силе. И если крупное магнатское поместье этой эпохи было известным прообразом феодального поместья, то в усиливающемся распаде единства города и его округи, укреплении господства в городе независимых от него крупных собственников нельзя не видеть прообраза того господства "деревни", феодала, над городом, которое составляло одну из характерных черт раннефеодального общества. Судя по экономической политике византийской знати IV в., то обстоятельство, что она продолжала жить в городе, не меняло характера этой политики, а лишь несколько смягчало ее. Возрастающая регламентация деятельности торговых корпораций, торговли продовольствием, попытки усилить ответственность за снабжение города местных крупных собственников, церкви в V-VI вв. свидетельствуют о тех сложных проблемах, которые вставали перед государством в связи с разложением экономической основы рабовладельческого города.
При изучении развития городского ремесла и торговли в ранневизантийском городе перед исследователем возникает целый ряд вопросов, которые до сих пор еще не нашли окончательного разрешения. Первым из них является вопрос о роли рабского труда в городском ремесле. Насколько широко в нем использовался рабский труд? Сокращалось ли применение рабского труда или оставалось более или менее стабильным? Спорным является и вопрос о формах ремесленного производства. Господствовало ли в ранневизантийском городе мелкое производство или крупное, и в каком направлении эволюционировали формы ремесленного производства - в сторону усиления мелкого или развития крупного? Как изменились формы организации торговли? По всем этим вопросам нет единства мнений среди исследователей. Богатый материал Антиохии и в этом отношении представляет значительный интерес, так как позволяет выявить некоторые черты эволюции ремесла и торговли крупного ранневизантийского города.
Большинство исследователей привлекали материал Антиохии главным образом с точки зрения выяснения ее значения как крупного центра внутриимперской и международной торговли. Обычно ее изучают как торговый город, главным источником богатства которого была посредническая торговля и отчасти сельское хозяйство.42 Действительно, Антиохия была расположена в плодородной местности и на важных путях внутренней и внешней торговли и последняя занимала очень большое место в жизни города.43 Собственному производству Антиохии нередко не придают значения.44 Вероятно это связано с тем, что в этом "Париже Востока" не было сколько-нибудь ярко выраженного преобладания каких-либо отраслей ремесленного производства, которые были особенно развиты, как это нередко было характерно для многих других крупных городов восточных провинций. Для Антиохии было характерно более или менее равномерное развитие различных видов ремесленного производства. Не случайно Либаний говорит, что здесь процветают всякие ремесла (?????? ?? ???????? - XV, 16) с несколько более развитым производством предметов роскоши.45 В целом же Антиохия была не только крупным торговым, но и крупным ремесленным центром.
С точки зрения изучения развития полисной экономики как раз и представляет особый интерес то, что антиохийское ремесленное производство в целом не было сильно специализировано, обслуживало главным образом потребности населения самого города.
Одним из наиболее развитых в Антиохии ремесел было ткацкое. В городе вырабатывались самые разнообразные ткани - от грубой мешковины (Liban., XXX, 46) до "тонких как паутина" драгоценных тканей (MPG, 47, 327, 415; 48, 224; 49, 5, 56, 492). Однако основную массу производимых тканей составляли льняные и шерстяные - из верблюжьей, козьей или овечьей шерсти. Льноткачи и шерстяники составляли большие раздельные группы ремесленников (Liban., LVIII, 4, 37; MPG, 61, 292).
Наряду с ткацким, было развито и красильное производство (MPG, 48, 581). Среди антиохийских ремесленников красильщики (??????) упоминаются в источниках очень часто. По-видимому, развитию красильного производства в Антиохии в немалой степени способствовало то, что в ее округе добывались высококачественные и разнообразные красители. Красильщика составляли совершенно самостоятельную группу ремесленников; (MPG, 47, 508-509), Население обычно покупало у ткачей некрашеные ткани или одежду у торговцев платьем, а затем передавало их красильщикам для окраски. Иоанн Златоуст говорит о посещении красильных мастерских как об обычном явлении в жизни антиохийского населения (MPG, 49, 164; 47, 509). Бедные могли позволить себе только однократную окраску ткани, более состоятельные за бoльшую плату получали многократно прокрашенную ткань, в результате чего окраска становилась более стойкой, менее быстро выгорала (MPG, 47, 293; 48, 766).
Создавая мозаичный итинерарий из Якто, художник стремился воспроизвести подлинные цвета и тона того, что он видел. Он передал исключительное богатство оттенков в окраске одежд от нежнорозового до темнофиолетового, от желтого до изумруднозеленого цветов.46 Не случайно Златоуст говорит о "разнообразных цветах красок" одежды антиохийцев (MPG, 48, 581). Техника крашения тканей, по-видимому, была достаточно сложной. Ткань окрашивалась не только в один цвет, но и в несколько цветов.
Видное место в Антиохии занимало кожевенное производство. Ремесленники-кожевники (??????????) - сравнительно часто упоминаемая группа ремесленников (Liban., LVIII, 5; XXVII, 36; XV, 77). Из данных Иоанна Златоуста следует, что кожевник-сыромятник производил лишь основную обработку кожи - очистку, дубление, разминку (MPG, 52, 364). На этом заканчивался его труд. Выделанные кожи, очевидно, прямо поступали в продажу. Ее окраску производили другие ремесленники (???????, В?, 188-189). Целый ряд производств был связан с кожевенным промыслом - башмачное,47 производство седел, сбруи и уздечек, изготовление кожаных мешков-кошельков, ремней, кожаных навесов для повозок и т. д. (MPG, 48, 513; 49, 217, 326, 353) 48 Все эти ремесла были достаточно дифференцированы. Каждым из них занимались специальные ремесленники. Так, Златоуст упоминает "изготовление ремней", "изготовителей кожаных навесов" (??????????) и т. д. (MPG, 47, 196, 249, 508; 61, 168).
Весьма развитым было гончарное производство. Источники часто упоминают о гончарах. Однако их данные заставляют предполагать, что гончарное производство было слабо дифференцировано. Очевидно, в одной мастерской изготовлялись самые разнообразные виды глиняной посуды, и сколько-нибудь развитой специализации у гончаров не было (Liban., XIV, 23). Глиняной посудой в домашнем обиходе широко пользовались ремесленники, мелкие торговцы, городская беднота (MPG, 48, 587; 49, 312). Известное распространение в городе имела и деревянная посуда. Однако она, по-видимому, изготовлялась не в самой Антиохии, а в свободных деревнях, расположенных на покрытых лесом горах вокруг Антиохии. Либаний упоминает лишь о сирийце, который занимался починкой деревянной посуды в Антиохии (Liban., IV, 19). Наряду с гончарным промыслом, вероятно, как самостоятельные отрасли существовали производство черепицы, глиняных водопроводных труб (MPG, 42, 324).
Развито было в Антиохии и производство стеклянных изделий. Посуда из стекла была весьма распространена в быту имущих слоев городского населения. В богатых домах использовались стеклянные чаши и сосуды, оправленные серебром (MPG, 48, 584). Крупным потребителем стеклянных изделий в Антиохии было чрезвычайно развитое в ней парфюмерное производство. Изящно сделанные сосуды и флаконы для благовонных мазей, различных ароматических составов славились по всей империи. Не менее известным было и антиохийское производство бус и бисера, широко употреблявшегося для украшения богатых одежд, обуви.
Довольно заметную группу антиохийских ремесленников составляли веревочники (????????????? ) (MPG, 48, 986; 49, 146, 238-239; 57, 250; 61, 292), изделия которых удовлетворяли не только потребности местного населения, но и массы приезжих купцов. Возможно они же плели сети для довольно многочисленных на Оронте и озере Акко рыбаков и окрестных охотников-птицеловов.
Многие ремесла были связаны с производством металлических изделий.49 На окраинах Антиохии находилось множество кузниц и, по словам Либания, "ночь является как бы принадлежащей Гефесту" (Liban., XI, 267; XXVII, 36). Производство металлических изделий, судя по данным Иоанна Златоуста, было довольно специализировано, а ремесленники-медники (MPG, 48, 986, 49, 142; Liban., XV, 77) и кузнецы (??????????) составляли значительную часть ремесленного населения Антиохии (MPG, 49, 287; Liban., XI, 172-174; XXV, 36). Довольно распространенным было производство разного рода деревянных изделий, сундуков - ???????? (MPG, 48, 914).
Однако особую славу Антиохии издавна составляло производство золотых и серебряных изделий.51 Антиохийские ??????????? были известны как искусные мастера в резьбе и чеканке по серебру (Liban., XXVIII, 18-20). Их изделия ценились не только в самой Антиохии (Liban., XXVI, 22), но и далеко за ее пределами. Драгоценные украшения (серьги, браслеты, кольца), серебряная и золотая посуда, сосуды для ароматических смесей (??????), серебряные зеркала (?? ?????????), светильники, украшения для конских уборов, цепочки, различные предметы домашнего обихода (столы, ложа из серебра или оправленные серебром и т. д.) вывозились во многие города, провинции и за границу (Liban., XXVIII, 18-21; XXXI, 12; VII, 8; MPG, 47, 508; 48, 617, 584; 972, 49, 44). Либаний (XXVIII, 18-20; XXXI, 12) и Иоанн Златоуст говорят о "Множестве" мастерских серебряников в Антиохии. Судя по их свидетельствам мастера-серебряники составляли многочисленную и отдельную группу от мастеров золотых дел (?????????) - ювелиров (Liban., XXVIII, 20; LXIV, 112; LVIII, 5; MPG, 58, 654; 51, 50; 62, 260; ???????, ??, 228).
Очень развито в Антиохии было парфюмерное производство, изготовление разного рода ароматических веществ, душистых, мазей. Развитию этого производства способствовало как наличие местного сырья - различных ароматических растительных смол в самой округе города, так и его положение в центре торговых путей с Востоком, откуда доставлялось в империю большое количество ароматических веществ, мирры, ладана. Переработка значительной части этого импортного сырья производилась в Антиохии. Многочисленные мастерские антиохийских ??????? были разбросаны по всему городу (Liban., LI, 10; MPG, 49, 130; 51, 336).
Важным промыслом было производство лекарств. Благодаря наличию разнообразного местного сырья и возможности получения различных снадобий с Востока, Антиохия была одним из крупнейших центров изготовления лекарств. Здесь превосходно готовили разного рода мази, бальзамы, наркотические успокаивающие средства, сильнодействующие яды. В Антиохии были лучшие в империи специалисты-отравители.51 Многочисленные аптеки, также как и заведения мирроваров, были рассеяны по всему городу (Liban., LI, 10; MPG, 49, 130; 51, 356).
Значительную группу антиохийских ремесленников составляли вышивальщики специалисты по вышиванию золотыми и серебряными нитями, разноцветными шелковыми нитями, бисером, работа которых также пользовалась большой известностью в империи, особенно славилась вышивка одежды и обуви (MPG, 47, 508; 48, 960; 51, 38, 57-58, 501-502). Иоанн Златоуст рассказывает даже о каком-то сложном станке, возможно для воспроизведения рисунков на одежде, употреблявшемся местными ремесленниками.52
Весьма развитым и обеспечивающим существование довольно значительной группы антиохийских ремесленников было портняжное производство. Одежда шилась не только на заказ и из материала заказчика, но, видимо, в весьма больших размерах прямо на продажу, на рынок (MPG, 47, 509, 520; 48, 750; 55, 94).
Источники сообщают некоторые сведения об организации ремесленного производства в Антиохии. Высказывавшееся ранее предположение о том, что в Антиохии - одном из крупнейших торгово-ремесленных центров империи было развито крупное производство, не подтверждается не только данными письменных источников, но и материалами раскопок.53 Известным свидетельством возможного существования более или менее крупных мастерских может служить лишь одно изображение ергастерии на мозаичном итинерарии из Якто.54 Единственное упоминание о рабах-ремесленниках в мастерский, работавшей на продажу, относится к оружейному производству. Однако и эта, упоминаемая Либанием, мастерская, по-видимому, не была крупной, так как он говорит лишь о нескольких работавших в ней рабах-оружейниках (Liban., XLII, 21-37).
Все сведения о существовании крупных мастерских в Антиохии относятся к государственному производству. В городе имелся государственный монетный двор (? ??????) - один из самых крупных в империи.55 Здесь, видимо, работало большое число ремесленников-монетариев, так как Аврелиану пришлось силой подавлять их мятеж (ESAR, IV, р. 223). В IV в. Диоклетиан не только восстановил, но и значительно расширил антиохийский монетный двор.56 Как была организована работа на нем - не известно. По-видимому, здесь, так же как и на остальных монетных дворах империи, работали прикрепленные ремесленники-монетарии.57
Наряду с монетным двором, в Антиохии была и одна из крупнейших в империи "фабрик" (???????) оружия и военной амуниции, созданная Диоклетианом.58 По-видимому, это было крупное производство, сконцентрированное в одном месте (MPG, 48, 726).59 Антиохийские fabricienses составляли довольно заметную группу среди ремесленников города. Как видно из эдикта конца IV в., это в основной своей массе не рабы, а ремесленники, прикрепленные к оружейной "фабрике", которые имели свои дома и были освобождены от постоя войск (СТ, XII, 41, 4).
Значительную группу ремесленников Антиохии составляли строители. В IV в. их число было достаточно велико. Либаний пишет, что город "весь в стройках" (XI, 173). Все эти плотники, каменщики, ????????, маляры (????????? - MPG, 47, 368) выступают как мелкие ремесленники, работавшие индивидуально или нанимавшиеся подрядчиками (?????????) для проведения тех или иных строительных работ. (MPG, 51, 261; 48, 212, 384, 517; 49, 142; 50, 533; Liban., XXXI, 33; LVIII, 5; MPG, 47, 368; 48, 705, 744; 49, 142). Довольно большое число ремесленников было занято в области производства мозаики, обработки строительного мрамора (MPG, 49, 142). К ним примыкает весьма значительная группа ремесленников-художников (????????), скульпторов, которые также работали индивидуально, на заказ, и в лучшем случае имели одного-двух рабов-помощников (MPG, 58, 136; 49, 142; 62, 110; Liban., XXVIII, 18). Крупного производства "глиняных изваяний", статуй и статуэток из глины мы также не знаем. По-видимому, и здесь производство носило мелкий, индивидуальный характер.60
Таким образом, в таком важнейшем торгово-ремесленном центре империи, как Антиохия, за исключением государственных мастерских мы не встречаем крупных мастерских. Те крупные и средние мастерские, которые могли быть в домах знати, как правило, не работали на продажу, на рынок. В производстве же на рынок, за редкими исключениями, очевидно целиком господствовало мелкое ремесленное производство, в котором, по словам Энгельса, "не было места для большого числа рабов",61 Тем более, видимо, это было характерно для менее крупных городов.62
Мастерские мелких ремесленников находились в жалких домишках на окраине Антиохии (Liban., XI, 231) или в небольших наемных помещениях в самом городе. Обычно одно помещение было и жильем, и мастерской, и лавкой (Liban., XXXIII, 35), а нередко в одной клетушке одновременно жили и работали несколько ремесленников разных специальностей (MPG, 47, 342). Как правило, работал сам ремесленник, а помогали ему члены его семьи (Liban., XXV, 36-37) и иногда ученик. Вероятно в производстве дешевых изделий на местный рынок уже полностью сказывалась экономическая невыгодность применения рабского труда.
Говоря о ремесленниках "низких" профессий в целом, источники не только не упоминают о наличии у них рабов, но и прямо подчеркивают их отсутствие (MPG, 47, 521; 61, 168-169). Иоанн Златоуст, перечислив ремесленников этих профессий, говорит, что такой ремесленник "?? ??? ???' ?????? ???????? ??????????, ??? ???? ??????? ???? ???? ??????????, ???? ???????? ????????????" (MPG, 61, 168). Причем, судя по особому акценту на отсутствии рабов у этих ремесленников, делаемому Златоустом в одной из проповедей, можно предполагать, что раньше они гораздо шире использовали рабский труд (MPG, 56, 128). Зато весьма распространено у них было ученичество (MPG, 52, 326; 48, 993; 47, 219. См. ???????, ??, 244). С упадком рабства не получил распространения в этих производствах и наемный труд.
Не использовался рабский труд в сколько-нибудь значительных размерах и в производстве изделий, составлявших обычный круг предметов потребления имущих слоев населения. С усилившимся обеднением массы мелких и средних рабовладельцев, спрос на эти изделия, видимо, сокращался. В свое время в советской литературе ставился вопрос об экономической основе существования средних рабских мастерских.63 Их процветание· зависело от благополучия широкой прослойки мелких и средних рабовладельцев, потребление которых составляло надежную основу спроса на изготавливаемые ими предметы. Хозяин такой мастерской, обладая некоторым капиталом и имея широкий круг потребителей, мог организовать доходную мастерскую. При этом он мог быть собственником не только рабов и оборудования, но и сырья, работать на рынок, а не на заказ. Эволюция таких мастерских в основных чертах ясна. С обеднением широкой прослойки мелких и средних городских рабовладельцев сужался рынок для их изделий и они все более начинали работать на заказ, а затем, по мере дальнейшего их обеднения и растущей экономической невыгодности применения рабского труда, вообще свертывали свое производство, превращаясь в мелкие мастерские.
Вероятно, именно так обстояло дело в целом ряде производств. Но особенно отчетливо источники рисуют эти процессы в парфюмерном производстве и в производстве недорогих предметов роскоши. Бедный житель города, говорил Иоанн Златоуст, "не будет обращаться к мастерам-серебряникам, не будет ходить и к продавцам ароматов" (MPG, 47, 508-509). Постоянными покупателями ароматических веществ были состоятельные граждане Антиохии. Они покупали их у парфюмера либо готовыми, либо заказывали ему из сырья, которым он располагал, так как, за крайне редкими исключениями, заказчики не имели собственного сырья. Все это предполагало наличие у ремесленника значительного количества собственного достаточно дорогого сырья, а следовательно, его известную состоятельность. В IV в. с обеднением средних городских слоев постепенно сужался круг покупателей парфюмеров, сокращался, упрощался, удешевлялся их спрос, что позволяло мирровару тратить значительно меньше средств на покупку сырья. Что касается богатых собственников, которые теперь становились главными потребителями их продукции (MPG, 48, 573), то они, как правило, пользовались очень дорогими ароматическими веществами, изготовлявшимися на заказ, нередко целиком или частично, из собственного сырья потребителя. По мере того, как сокращались мелкие и средние заказы и возрастала доля крупных и ценных, сокращалась и возможность для такого ремесленника быть собственником сколько-нибудь значительной части использовавшегося им сырья и продавцом собственных изделий. Постепенно он начинал работать почти целиком на заказ и, как показывают данные Иоанна Златоуста, мог быть бедняком, единственную ценность которого составляли его орудия труда. И хотя мирровары принадлежали, вероятно, к более имущей части ремесленников, по своему положению многие из них немногим отличались от основной их массы. Иоанн Златоуст ставит их на одну доску с кузнецами и другими ремесленниками (MPG, 47, 508). Судя по его свидетельству, большинство их также не имело рабов (MPG, 47, 508).
Аналогичная картина наблюдается и в тех производствах предметов роскоши, где главное место в IV в. все больше занимают крупные заказы богачей, покупка сырья для изготовления которых была уже не по средствам ремесленнику (Liban., XXVIII, 18). Например, стоимость заказываемых изделий из золота или серебра нередко исчислялась сотнями номизм.
В IV в. в связи с ростом спроса на крупные или особенно ценные изделия все большую роль начинает играть работа ремесленника на дому у заказчика. Например, среди антиохийских мастеров-серебряников было немало таких, которые не имели собственного сырья даже для изготовления мелких заказов (MPG, 48, 584). Подавляющее их большинство не принадлежало к числу состоятельных ремесленников (Liban., XXVIII, 20). Так же как и остальных ремесленников, их, по словам Златоуста, угнетают ????? ??? ?????, так же как и они, серебряники в долгу у ростовщиков, и также не имеют рабов (MPG, 48, 993).
Значительно более богатыми, как свидетельствует в частности агиографическая литература, были золотых дел мастера, ювелиры.64 Однако и среди них было, вероятно, немало малоимущих. Иоанн Златоуст, говоря о тяготах жизни большинства ремесленников, не исключает основной массы ????????? из числа остальных (MPG, 48, 993). Столь же скромного достатка были и ткачи драгоценных тканей, и знаменитые антиохийские вышивальщики.
Возможность для ремесленника-серебряника, ювелира, мировара быть лишь собственниками своих орудий труда, целиком работать на заказ, на сырье заказчика, несомненно облегчала проникновение в их среду малоимущих ремесленников, способствовала развитию здесь мелкого производства. Вероятно поэтому и в производстве предметов роскоши рабский труд не находил значительного применения.
Таким образом, и в развитом в Антиохии производстве предметов роскоши, многие отрасли которого переживали в IV в. подъем (MPG, 58, 380), интенсивно работали на имперский рынок, также преобладало мелкое производство.
Более крупным было хлебопекарное производство. Пекарям (?????????, ?????????), профессию которых Либаний называет "более достойным ремеслом", принадлежали не только пекарни, в которых безусловно использовалась рабочая сила рабов или наемных работников,65 но и мельницы (? ????) как ручные, так, возможно, и водяные, очевидно, расположенные на Оронте (Liban., XVII, 26; XXIX, 27).66 Либаний упоминает о работавших на этих мельницах рабах (XXII, 14; LIII, 19) и, возможно, также и наемных работниках (VII, 5). Таким образом, хозяин пекарни эксплуатировал труд по крайней мере нескольких рабов. Хлебопекарное производство в IV в. находилось на подъеме, поскольку круг потребителей готового хлеба расширялся. Многие бедневшие городские собственники уже не могли позволить себе выпечку хлеба в своем доме, даже многие представители языческой интеллигенции вынуждены были покупать готовый хлеб.
В Антиохии - этом крупнейшем центре посреднической торговли восточных провинций, крупнейшем политическом центре империи, где сосредоточивалось управление восточными провинциями, а также, благодаря Дафне, виднейшем курортном городе было множество постоялых дворов (?????????, ??????? - Liban., XXV, 48), Здесь были и роскошные гостиницы для богачей, в которых приезжий мог в любое время дня и ночи получить самый изысканный стол, принять ванну, развлечься выступлениями музыкантов и танцовщиц (Liban., XI, 257). Наличие таких богатых больших гостиниц подтверждают не только данные Либания и Златоуста, но и материалы раскопок.67 Наряду с ними в городе и его предместьях за городской стеной находились постоялые дворы для менее богатого люда, огромное количество харчевен и трактиров - ????????? (MPG, 48, 954; Liban., XX, 3; XVIII, 136; LXII, 41; LVII, 55; XLVI, 29-31). В крупных заведениях рабский труд, видимо, находил значительное применение, но в большинстве из них, вероятно, нет. Так, рассказывая о городских повинностях, ложившихся на членов этой корпорации (рытье и очистка сточных канав, установка и ремонт колонн общественных зданий), Либаний сообщает, что они выполняли их либо своими собственными руками, либо нанимали работников - ??????? (XLVI, 21). Это свидетельство Либания, по нашему мнению, говорит как о том, что владельцы большинства кабачков, как правило, не имели рабов, которых могли бы послать вместо себя на работу для города, так и постоянных наемных работников, поскольку они нанимали их специально для выполнения повинности. В небольших заведениях обычно работала вся семья трактирщика (Liban., XLVI, 10), а на крупных постоялых дворах и наемная прислуга (Liban., XLVI, 19; XLII, 11-15).
Сообщение Либания о найме кабатчиками работников для выполнения городских повинностей говорит также и о том, что по мере сокращения числа рабов у средних и мелких рабовладельцев, расширялась сфера использования наемного труда. Для выполнения черновых работ, погрузо-разгрузочных и прочих операций, которые ранее выполнялись рабами, они начинают привлекать бедняков-поденщиков (MPG, 49, 276; Liban., XIX, 2; ep. 721). Поденный труд получал все более широкое распространение взамен рабского труда.68 Содержатели трактиров и гостиниц в возмещение рабского труда также прибегают к использованию сезонного или поденного труда наемных работников. Так, в особенно благоприятные для торговли периоды, трактирщики нанимали бедняков в качестве торговцев-разносчиков с лотков, продававших на улицах всякую снедь (MPG, 48, 855). Широко использовался наемный труд на конных дворах Антиохии. Их хозяева нанимали погонщиков и конюхов (?? ????????: Liban., L, 2; LXIII, 7).69 Источники сообщают также о наемных слугах и даже поваре (MPG, 49, 276; Liban., XLII, 11). Но особенно широко использовался наемный труд на строительстве и на сезонных сельскохозяйственных работах в пригородных садах и огородах (MPG, 49, 277; 51, 261, 69, 261).
Рост значения хозяйств крупных собственников в экономической жизни города, обеднение мелких и средних рабовладельцев, укрепление мелкого производства, рост численности городской бедноты - все это не могло не сказываться на формах организации торговли. Большинство мелких ремесленников, изготовлявших изделия широкого потребления из местного сырья на местный рынок, сами продавали свои изделия (Liban., XLII, 19). В то же время, все более широкое распространение получает сбыт их изделий с помощью мелких торговцев, которые торговали, установив лотки на каком-либо бойком месте. Мелкие торговцы, как правило, были бедняками, еще более бедными, чем сами ремесленники (Liban., XXV, 36). Для того, чтобы обеспечить себе самое скудное существование, они за мизерную плату брались продавать изделия одного или чаще нескольких ремесленников.
По-видимому, развитие мелких форм торговли предметами широкого потребления было связано, с одной стороны, с возраставшими трудностями сбыта этих изделий, а, с другой - со стремлением ремесленников тратить, как можно меньше времени на сбыт своих изделий. Условия их существования в IV в. были таковы, что для того, чтобы обеспечить себе хоть самое скудное существование, ремесленник должен был работать "день и ночь" - ????? ??? '?????? ????????? (Liban., XXV, 37).
В IV в. возросло число мелких торговцев (????????????), существовавших перепродажей продуктов питания (Liban., XV, 21). Торговцы-разносчики (?? ????????), продававшие фрукты, овощи, сушеные фиги, винные ягоды, сыр и т. д., составляли чрезвычайно многочисленную группу. Эти бедняки, как писал Либаний, жили "покупкой и продажей купленных товаров".70 Рост розничной торговли побуждал многих более крупных торговцев широко использовать их труд. Владельцы лавок и кабачков нередко держали мелких торговцев, которые продавали на улицах их изделия - пирожки, булочки и т. д. В связи с значительным увеличением городской бедноты в IV в. в городе появилось множество мелких лавочек и харчевен.71
Специальные объединения торговцев (???????) продовольствием - зерном, маслом (Liban., LVIII, 5; IV, 26), вином, мясом, рыбой (Liban., XI, 258; MPG, 58, 762), занимались продажей этих продуктов населению Антиохии (MPG, 57-58, 762). По-видимому, в IV в. возрастает промежуточное звено между ними и потребителем - мелкие торговцы - ?? ???????????? (Liban., Xy, 21). Так, например, о существовании в это время крупных мясных лавок у нас нет сведений. На мозаичном итинерарии из Якто изображены мелкие торговцы мясом, которые прямо на улице с небольших треножников продают мясо.72 Так же производилась торговля рыбой. На одной из картин итинерария изображен продавец масла. У его ног стоит большой кувшин с маслом, а рядом два ремесленника, одетые в скромные короткие туники, протягивают ему небольшие сосуды, в которые они покупают масло.73
При первом знакомстве с эволюцией торгово-ремесленной жизни Антиохии IV в. поражает быстрый рост мелкого ремесленного производства и мелкой торговли. Число крошечных мастерских и лавчонок умножалось с неимоверной быстротой. Все улицы и площади города интенсивно застраивались будками-хижинами (Liban., XI, 254), в которых жили и работали мелкие ремесленники (XXVI). Либаний говорит о том, что в городе "нигде нет места свободного от мастерства" и в любом месте города можно купить все необходимое из их изделий, можно "всюду протянуть руку и получить" (XI, 151, 255). П. Пети считает это доказательством цветущего состояния экономики города и благополучия широких слоев населения. Однако если более внимательно присмотреться к характеру торгово-ремесленной активности в городе, то выводы эти будут более чем сомнительны. Отчасти эта торгово-ремесленная активность была связана с быстрым ростом малоимущего населения. Обеднение основной массы населения приводило к тому, что большая его часть не имела средств покупать продукты впрок, а жила ежедневной их покупкой. Все это способствовало развитию мелкой, розничной торговли и создавало видимость кипучей торговли. Отчасти эта активность торговли была обусловлена и несомненным ростом предложения по сравнению с ростом опроса. Бурное строительство будок-лавок и жилищ ремесленников и торговцев на улицах и в портиках города было порождено также не ростом спроса на их изделия, а их обеднением, Невозможностью платить за наем помещений под мастерскую или лавку. (Liban., XXV, 36-39).
В ухудшении положения местных ремесленников немалую роль сыграл и приток ремесленников и торговцев из мелких городов, приходивших в упадок. Не случайно Либаний отмечал возрастающую конкуренцию среди ремесленников и торговцев, даже известную борьбу между ними за места для занятий ремеслом и торговлей. По его словам, "они держатся за свои места словно за канаты, как Одиссей за смоковницу" (XI, 254), стремятся продать свой товар во что бы то ни стало (XVIII, 136) и, видимо, за самую минимальную цену, так как "работая день и ночь", они "живут хуже, чем рабы" (Liban., XXV, 36-39; MPG, 51, 355). В условиях роста конкуренции множества мелких ремесленников, готовых за бесценок продать свои изделия, с тем, чтобы обеспечить себе самое скудное существование, все более исключалась возможность сохранения рабских мастерских в производстве изделий из местного сырья на местный рынок. Однако, конкуренция рабского труда и в IV в. сдерживала развитие мелкого производства.
В целом, очевидно, в течение IV в. прослойка ремесленников и торговцев среднего достатка в Антиохии быстро сокращалась. По словам Иоанна Златоуста, подавляющее большинство населения города "снискивает пропитание ежедневными трудами, не имеет ни раба, ни собственного жилища и во всем нуждается" (MPG, 61, 168). О растущем обеднении торгово-ремесленного населения свидетельствуют и данные о сборе с них основной, ложившейся на них подати - хрисаргира. Для большинства из них во второй половине IV в. это была "непосильная подать", "страшное бедствие".
Развитие мелкого производства и торговли нашло свое отражение и в некоторых элементах градостроительства. М. Мартэн, крупный специалист по истории античного градостроительства, основываясь на археологических материалах, отмечает факт все более широкого распространения мелких, вынесенных на улицы и в портики города, мастерских и лавчонок в городах восточных провинций.74 Оно сказалось и на характере градостроительства, застройке улиц, площадей. По наблюдениям Мартэна, отражающие эти процессы изменения в городском строительстве начинают все более явственно проявляться со II в. н. э. и достигают своего расцвета в VII- VIII столетиях.76
Таким образом, начиная со II в. н. э. мелкое ремесленное производство в восточноримском городе все более интенсивно вытесняло основанное на применении рабского труда среднее и крупное. Приток ремесленного населения из мелких городов, а также части разоренного свободного крестьянства, обращавшегося к ремеслу, в крупные города, способствовал укреплению мелкого производства, вытеснению рабского труда в ремесле и торговле.76 В этих условиях, по-видимому, необходимость обеспечения потребностей государства в ремесленных изделиях явилась одной из основных причин организации государственного производства, развития собственных государственных мастерских, которые активно создавались с начала IV в. С другой стороны, возраставшие трудности обложения и контроля за деятельностью массы мелких ремесленников и торговцев со стороны муниципальных властей и государства, вероятно, побудили правительство усиливать элементы корпоративной ответственности, которая также достигает своего расцвета к концу IV столетия.
В условиях, когда, с одной стороны, все большую роль в городском производстве играло мелкое ремесленное производство и быстро возрастало мелкое свободное население, целиком существовавшее за счет рынка, а, с другой - все большая часть товарной сельскохозяйственной продукции и средств, затрачиваемых на приобретение изделий ремесла, сосредоточивались в руках крупных земельных собственников, неизбежно должна была возрасти роль купца-посредника.
Если средние землевладельцы-куриалы обычно сами привозили продукты из своих имений в город, на городской рынок, то крупные землевладельцы, удовлетворяя основные "потребности своих домов" за счет наиболее близких к городу поместий, пригородных участков,77 обычно не были заинтересованы в перевозке и сбыте продуктов из более отдаленных поместий своими силами. От этого они не проигрывали, так как в действительности крупные землевладельцы диктовали цены. Им было более выгодно продавать продукты своих поместий на месте оптовому торговцу, организовывавшему их перевозку и сбыт. Таким образом, рост крупной земельной собственности в IV в. создавал чрезвычайно благоприятные условия для развития прослойки крупных торговцев-перекупщиков сельскохозяйственных продуктов. Деятельность их, по-видимому, в IV в. принимает очень широкие размеры (Liban., XIV, 28).
Перекупка продовольствия в IV в. была одним из наиболее верных путей к быстрому обогащению. Либаний говорит, что многие из ловких людей, с весьма умеренными средствами, занявшись торговлей пшеницей, мясом, маслом быстро богатеют, "составляют себе целые состояния" (IV, 47; LII, 15), становятся "важными господами", крупными собственниками (XXX, 18).
Вкупе с крупными землевладельцами эти оптовые торговцы фактически господствовали на городском рынке, господствовали над массой более мелких торговцев, занимавшихся продажей сельскохозяйственных продуктов населению. По-видимому, во все большую зависимость от них и попадали соответствующие корпорации, ранее более тесно связанные с куриальными муниципальными имениями. Возможно, что эти крупные оптовые торговцы также играли важную роль в перепродаже сельскохозяйственных продуктов купцам, сбывавшим их в других провинциях. Как мы уже отмечали, в IV в. из антиохийской округи вывозилось в другие области империи значительное количество вина и масла (Liban., XI, 127).
С обеднением массы мелких и особенно средних собственников, утрачивавших возможности держать свои конюшни, иметь свои "транспортные средства", а также, очевидно, и с развитием посреднической торговли, возлагавшей на скупщика продуктов обязанности доставки их в город, вероятно, связан и быстрый рост в Антиохии IV в. "конных дворов" (Liban., L, 2). Судя по одному из свидетельств Либания, их услугами ?, IV в. очень широко пользовались (XIX, 56; XXIII, 4). Содержатели этих дворов имели своих коней, мулов, ослов, верблюдов, упряжки, приставленных к ним наемных работников (????????), вместе с которыми они сдавали их внаем для перевозки грузов (Liban., XVIII, 144; XXIII, 4; XIX, 56). По упоминанию Юлиана, наемные погонщики - весьма распространенная группа наемных работников Антиохии.78
Господство мелкого ремесла как в производстве на местный, антиохийский, так и на более широкий рынок, также создавало благоприятные условия для возрастания роли купца-посредника. Общеизвестен широкий спрос в империи на антиохийские серебряные изделия, драгоценные, расшитые рисунками ткани. Однако в наших источниках нет сведений о том, что собственники антиохийских мастерских организовывали продажу своих изделий в других городах через своих рабов или доверенных, что они были непосредственно связаны с другими городами. В самой Антиохии владельцы мастерских - мелкие мастера-ремесленники были непосредственно связаны с заказчиками. Что же касается продажи их изделий в другие города и провинции, то она целиком находилась в руках купцов, скупавших и перепродававших их изделия. Прослойка богатых купцов, торговавших изделиями антиохийских ремесленников, имелась в самом городе, хотя большую роль играли и приезжие купцы. По-видимому, специальная группа торговцев в Антиохии занималась продажей дорогих ремесленных изделий (MPG, 51, 237). Например, группа торговцев богатой одеждой, над изготовлением которой, вероятно, работали ремесленники многих специальностей (MPG, 49, 168; 55, 94).
Одним из факторов, увеличивавших роль крупного купца в торгово-ремесленной жизни Антиохии, было также и то обстоятельство, что многие отрасли ремесла работали на привозном сырье. Так, серебро доставлялось в Антиохию из Испании, медь из Аравии, слоновая кость и драгоценные камни - с Востока. Поэтому в большинстве случаев ремесленник, производивший предметы роскоши, либо целиком зависел в приобретении сырья от крупного торговца, купца, либо вообще не был собственником своего сырья. Все это создавало благоприятные условия для усиления зависимости ремесленника от торговца, а, следовательно, и для ограбления его торговцем. Вероятно, в этом была одна из причин отсутствия как в Антиохии, так и в других городах восточных провинций сколько-нибудь значительной прослойки богатых ремесленников даже в производстве предметов роскоши. Исключение составляли лишь аргиропраты-ювелиры, богатые мастера, имевшие рабов и выезжавшие для продажи своих изделий в другие города (MGP, 66, 387).
Пути Северной Сирии
(по R. Mouterde et ?. Poidebard. Le limes de Chalcis. Paris. 1945, pl. I).
Одним из показателей процветания ранневизантийского города многие исследователи считают широкое развитие в IV в. межпровинциальной и внешней торговли.79 Источники IV- VI вв., по сравнению с источниками предшествующих столетий, большое внимание уделяют некоторым отраслям производства в городах. Причем характерно, что в основном это производство предметов роскоши. Вероятно отсутствие в ранних источниках особого акцента на производстве предметов роскоши связано с тем, что торговля городов включала более широкий круг обычных товаров. В IV-VI вв. упоминания о производстве предметов роскоши в источниках, как показывает материал "Expositio", становятся преобладающими. Очевидно, значение их как важного предмета межпровинциальной и внешней торговли действительно возросло. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с "Expositio" и массой появляющихся в IV-VI вв. подорожных. Необычайные размеры, которые приняла торговля предметами роскоши в IV-VI вв., не могла не бросаться в глаза современникам. Однако в какой мере она свидетельствует о расширении общего объема межпровинциальной и внешней торговли, судить трудно. Скорее всего можно предположить, что эта торговля сокращалась, а внимание, уделяемое источниками торговле предметами роскоши, связано с особым интересом к ним господствующей верхушки империи.
Как указывалось выше, рост крупной земельной собственности приводил к изменению характера спроса. Возрастал спрос на особенно ценные предметы роскоши, дорогие привозные товары, которые были не по средствам основной массе средних рабовладельцев. Если для среднего рабовладельца-куриала был характерен спрос главным образом на изделия из серебра, тонкие льняные и шерстяные ткани, то в IV в, чрезвычайно возрастает спрос на золотые изделия, драгоценные ткани. Золотые-сосуды, статуи, украшенные золотом конские уборы постоянно упоминаются Иоанном Златоустом, "Теперь, - писал он, - вся слава достается на долю золотых дел мастеров и ткачей тонких и драгоценных тканей" (MPG, 62, 380). Рост спроса крупных собственников, обладателей тысяч талантов золота (MPG, 49, 42) на наиболее дорогие предметы роскоши, естественно, благоприятствовал развитию производства и торговли этими товарами. Иоанн Златоуст говорит, что для богатейших жителей Антиохии характерно стремление приобретать заморские товары, товары, привезенные из других провинций - разные сорта дорогих вин, "нисколько не уступающих благовониям", шелковые ткани и одежды, шелковые ковры (???????? ????????), привозные драгоценности и "ароматы" (MPG 47 238 318, 340, 573). Особенно увеличился в IV в. спрос на изделия из шелка (Amm. Marc., XXII, 4, 3). По Иоанну Златоусту, одежды и различные предметы (ковры, покрывала) из шелка - вещи, характерные для обихода крупного магната. Нередко Златоуст называет их просто "одетые в шелковые одежды (?? ??????)". Этими словами, по его мнению, все сказано о положении человека, так как средние землевладельцы, куриалы, крайне редко могли себе позволить, носить шелковые одежды, и даже наиболее богатые из них обычно носили одежду из тонкой шерстяной и льняной материи. Следовательно, с возрастающим спросом крупных собственников на шелк и шелковые изделия и связано отмечаемое многими исследователями заметное увеличение торговли шелком в IV в.80 Столь же характерным для Антиохии IV в. является, например, увеличение спроса на жемчуг, слоновую кость, драгоценные камни из Индии. Этот новый спрос, порожденный также развитием крупной собственности, создавал благоприятные условия для торговли специфическими, наиболее ценными продуктами и изделиями и способствовал активизации торговли со странами Востока. В то же время торговля более широким кругом продуктов и изделий из других городов и провинций, являвшихся предметами традиционного потребления средних слоев, видимо, все более сокращалась.
Таким образом, в IV-V вв., по-видимому, не столько возрастал общий объем торговли между городами и провинциями, сколько сравнительно небольшой объем торговли предметами роскоши. Весьма возможно, что блеск от торговли предметами роскоши, прикрывал, как позолоченная форма, постепенное сокращение общего объема торговли, сужение местных товарных связей, сокращение местной торговли в ранней Византии. Однако поскольку вся эта торговля была связана с интересами правящей верхушки Византии, вокруг нее существовала атмосфера особого интереса. В IV в. активизируется и внешняя политика в направлении обеспечения наиболее благоприятных условий для ранневизантийской внешней торговли.81
На внешней и межпровинциальной торговле быстро богатела верхушка городского купечества, особенно в Антиохии, роль которой, как важного посреднического центра в торговле с Востоком, в IV в. все возрастала. Эти купцы обычно имели достаточно средств для покупки значительного количества дорогих товаров. Однако нередко и они организовывали товарищества (MPG, 61, 224) и очень часто прибегали к услугам ростовщиков (MPG, 47, 252; 61, 117). Торговля с Востоком в Антиохии IV в. была у всех на устах. О ней часто говорит в своих проповедях Иоанн Златоуст, отмечая ее прибыльность - за одну операцию первоначальный капитал нередко удваивался (MPG, 51, 280; 61, 198), чрезвычайную активность восточноримского купечества в торговле с Востоком, готовность купцов идти на любой риск для получения восточных товаров. Купеческая верхушка, занимавшаяся межпровинциальной и внешней торговлей в IV в., со сказочной быстротой умножала свои богатства, покупала дворцы и имения, пополняя ряды знати.
Укрепление мелкого ремесленного производства, разорение средних и мелких собственников создавали благоприятные условия для расцвета ростовщичества.82 Иоанн Златоуст говорит о многих ??????????, тех, которые "прилагают проценты к процентам (?????? ??? ??????) и гоняются путем неправды за всякой прибылью" (MPG, 47, 364; 51, 993). У них в долгу большинство ремесленников (MPG, 48, 993; Liban., XLI, 24). Количество мелкого люда, стремившегося прибегнуть к помощи ростовщиков, было столь велико, что Златоуст говорит о "немыслимых" (до 50) процентах, которые ростовщики брали с бедноты (MPG, 57, 357; 58, 332). Либаний же говорит о множестве процессов кредиторов против должников (LI, 6; XXXIX, 33), т. е. проблема взыскания долгов стояла в Антиохии этого времени чрезвычайно остро.
Быстро увеличивались богатства ростовщиков и за счет бедневших и разорявшихся куриалов. Многие куриалы, по свидетельству, Либания, были в долгу у ростовщиков, (XXXII, 16; LXII, 64), не меньшее их число домогалось займов. Они "пристают с ножом к горлу к ростовщикам", "угождают ростовщикам, и скорбен для них конец каждого месяца" (Liban., XXXII, 16). О том, насколько широко распространились операции ростовщиков, как активно они обогащались на упадке среднего землевладения рассказывает тот же Либаний. Он сообщает, что только один ростовщик "ограбил свыше 30 семей куриалов", вынужденных для уплаты долгов продать свои "имения, рабов и имущество" (Liban., LXII, 64-64). Значительную часть клиентов ростовщиков составляли антиохийские купцы (MPG, 61, 117).
Поскольку ростовщичество в Антиохии IV в. стало одной из выгоднейших сфер деятельности, одним из источников надежного и быстрого обогащения, число ростовщиков увеличилось за счет притока новых сил. И Либаний и Златоуст говорят о многих богатых ростовщиках, которые лишь за несколько лет до описываемого времени вступили на это поприще, даже не имея значительных капиталов (Liban., II, 15). Среди новых ростовщиков встречались и бежавшие из деревни крестьяне, и бывшие мелкие торговцы. Так, Либаний рассказывает судьбу одного из них:
"Разве, бежав с земли, которую он обрабатывал, он не пристроился при человеке, занимавшемся торгашеством (????????????), и, по неразборчивости судьбы, нажив деньги, не погубил взиманием процентов (??????) больше, чем губят те люди, которые живут грабежом" (Liban., XL, 10; Ср. MPG, 61, 128). Активность ростовщического капитала в IV в. была чрезвычайно высока (MPG, 61, 128).
Резкие и частые нападки Иоанна Златоуста, как и других проповедников, на ростовщиков, порицание ростовщичества не следует рассматривать только как проявление официального отношения христианской церкви к ростовщичеству. Они несомненно свидетельствуют о том, насколько остро эта проблема волновала во второй половине IV в. большинство слушателей Иоанна Златоуста, насколько губительно сказывалась деятельность ростовщиков на положении широких слоев городского населения. Не случайно, вероятно, начиная с IV в., правительство предпринимает попытки к регулированию деятельности ростовщиков путем установления максимальной нормы процента. Это показывает, с одной стороны, что эти процессы были характерны не только для Антиохии, но и для всей империи, а с другой, - что в IV в. правительство начинало проявлять серьезное беспокойство в связи с растущим разорением широких слоев городских налогоплательщиков.83
* *
*
Рассмотренный в настоящей главе материал позволяет, по-видимому, говорить, с одной стороны, об усилении известных тенденций к натурализации хозяйства в восточных провинциях Римской империи, ранней Византии.
Однако эти тенденции проявлялись здесь значительно слабее, чем в западной половине Римской империи. Существование значительной прослойки мелких земельных собственников, свободного крестьянства, имевшего давние сложившиеся связи с городом, с рынком, было одним из факторов, замедлявших натурализацию хозяйства восточных провинций. Обеднение, переход под патронат, превращение мелких земельных собственников в колонов крупных землевладельцев приводило к постепенному сокращению, сужению связей крестьянского хозяйства с городом, рынком, но далеко не всегда и не сразу сопровождалось прямым их разрывом. Все же несомненно, что товарная активность свободного крестьянского хозяйства в IV - начале V вв. носила уже вынужденный характер, была лишь промежуточным шагом на пути к большей натурализации. Важную роль в замедлении процесса натурализации хозяйства Византии IV в. сыграло и наличие в городах восточных провинций массы мелкого торгово-ремесленного люда, возможность эксплуатации которого, с одной стороны, тормозила развитие домашнего ремесла в хозяйствах крупных собственников, с другой - сохраняла рынок для сбыта их сельскохозяйственных продуктов в городе. В совокупности оба эти обстоятельства экономически привязывали крупных земельных собственников к городу, затрудняли образование натурально-замкнутых магнатских хозяйств.
Все это способствовало сохранению городами, особенно крупными, их значения центров товарного производства, центров ремесла и торговли. Однако в экономике этих городов происходили серьезные сдвиги, свидетельствующие о разложении рабовладельческих отношений и в сфере товарного производства. Экономическая невыгодность использования рабского труда, по-видимому, так же, как и в сельском хозяйстве, в полной мере сказывалась в городском ремесленном производстве. Материал такого крупного торгово-ремесленного центра ранней Византии IV в., как Антиохия, не подтверждает выводов некоторых исследователей о том, что рабы "продолжали играть немалую роль в производстве" ранневизантийского города.84 Даже в производстве предметов роскоши, изготовлявшихся в Антиохии не только на местный, но и на общеимперский и внешний рынки, где цена этих изделий значительно превышала их стоимость, по сравнению с дешевыми местными изделиями на узкий местный рынок обстоятельство, которое несомненно делало менее ощутимой экономическую невыгодность использования рабского труда в этих ремеслах,85 мы тем не менее не встречаемся, со значительным его распространением.
Существование в крупном ранневизантийском городе благодаря наличию массы мелкого свободного населения, притоку жителей из приходивших в упадок мелких, городов и обедневшего и разорявшегося свободного крестьянства, возможности развития и укрепления мелкого ремесленного производства облегчали разложение рабовладельческих отношений в городском ремесле при сохранении его значения.
Большинство рабских мастерских в городе сосредоточивалось в домах крупных землевладельцев, а не принадлежало торгово-ремесленному населению. Но эти рабские мастерские, почти исключительно ткацкие, как правило не работали на продажу. Они обслуживали нужды домашнего хозяйства крупных собственников, не являясь специальными доходными мастерскими, созданными для извлечения дохода от продажи их изделий. Поэтому вопрос об экономической рентабельности использования рабского труда для крупного собственника не имел такого значения как для ремесленника, единственным источником доходов которого была его мастерская. Решающую роль в сохранении или создании такой рабской мастерской играли не вопросы прямой экономической выгоды, а удобство существования мастерской в большом хозяйстве богатого рабовладельца.
В еще большей степени это относится к сфере государственного производства. Хотя в крупных государственных мастерских в основном работали прикрепленные ремесленники, рабский труд. находил в них значительное применение (СТ, I, 32, 1 и 3; VII, 20, 10; IX, 27, 7; X, 20, 1, 2 и 9). Но и для государства вопросы экономической целесообразности, выгодности использования рабского труда также не имели решающего значения. Во всех государственных производствах ведущими и определяющими были политические мотивы.
Таким образом, рабский труд в ремесленном производстве ранневизантийского города в IV в. применялся в сколько-нибудь значительных размерах преимущественно там, где его сохранение определялось уже не столько чисто экономическими, сколько иными факторами. Податные льготы и привилегии, которые предоставляло правительство крупным землевладельцам и церкви, имевшим мастерские частично или целиком работавшие на продажу, на рынок, ставили их в более выгодное положение" чем собственников мастерских из торгово-ремесленных кругов. Эти привилегии, с одной стороны, облегчали конкуренцию мастерских знати и церкви с мастерскими представителей плебейских кругов, а с другой смягчали для них экономическую невыгодность использования рабского труда в доходных мастерских церкви и знати, которую более остро ощущали собственники мастерских из торгово-ремесленных кругов. Вероятно это и было одной из причин распространения и сохранения доходных рабских мастерских знати и церкви в V-VI вв. Тем самым политика правительства тормозила естественный экономический упадок рабства своими податными мерами, поддерживая выгодность использования рабского труда для представителей правящей верхушки империи. Экономическая основа использования рабского труда в городском ремесленном производстве отмирала, и в его сохранении все большую роль играли политические факторы, политика рабовладельческого государства. Там же, где использование рабского труда определялось чисто экономическими факторами - в сфере городского товарного производства, в производстве ремесленных изделий на рынок, рабский труд все более утрачивал свое значение.86
В то же время в Антиохии IV в. очень большое число рабов продолжало сохраняться в сфере обслуживания. Но этот факт не является свидетельством их видной роли в городском производстве, ремесле, как то полагают некоторые исследователи. Важна не численность рабов, а характер их деятельности, их роль в производстве. Как подчеркивал К. Маркс, с точки зрения способа производства "простые домашние рабы, служат ли они для выполнения необходимых услуг или только для пародирования роскоши, не принимаются здесь во внимание, они соответствуют нашему классу прислуги".87
Укрепление мелкого ремесленного производства по мере упадка рабства, увеличение числа мелких свободных ремесленников и торговцев - характерные черты экономической жизни ранневизантийских городов как более мелких,88 так и таких крупных центров, как Антиохия, сохранивших свое торгово-ремесленное значение. И если для византийского феодального города было характерно "господство мелкого ремесленного производства, при котором средства производства в основном являлись частной собственностью непосредственного производителя",89 то нельзя не признать, что ранневизантийский город IV в. эволюционировал именно в этом направлении.
Другой характерной чертой эволюции экономической жизни ранневизантийского города, в условиях, с одной стороны, роста мелкого торгово-ремесленного населения, с другой - сохранения связей с городским рынком, товарным производством крупных земельных собственников, было укрепление экономического значения богатой торгово-ростовщической верхушки, в значительной мере монополизировавшей в своих руках важнейшие области городской торговли.90 Не случайно правительству именно с IV в. приходилось все больше внимания уделять борьбе против попыток установления монополий крупными торговцами.91
Укрепление экономического значения узкой торгово-ростовщической верхушки в крупных городах в IV в. во многом предопределило ту роль, которую она, начиная с IV в., стала играть в социально-политической жизни Византии.
ГЛАВА III
СОЦИАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ГОРОДЕ
Изменения в экономической жизни восточноримского города не могли не повлечь за собой определенных изменений в социальных отношениях, в расстановке социальных сил в городе. Вопрос о социальных отношениях в восточноримском городе IV в. является одним из наиболее сложных и спорных в современной историографии. Для буржуазной историографии в целом характерны совершенно определенные тенденции в их освещении. Это, во-первых, стремление представить как второстепенную, не заслуживающую особого внимания проблему рабства, его роли в социальной жизни империи IV-V вв. Одни из исследователей доказывают, что рабство вообще никогда не играло значительной роли в жизни восточных провинций, а поэтому и тем более - в рассматриваемые века; другие - спешат покончить с ним в III в. 1 Так, по мнению А. Пиганиоля, во время кризиса III в. большая часть рабов разбежалась от своих господ. Это утверждение понадобилось А. Пиганиолю не столько для того, чтобы подчеркнуть, что кризис III в. нанес серьезный удар по рабовладельческим отношениям, сколько для того, чтобы, подобно многим другим исследователям, на этом основании не придавать серьезного значения рабству в IV в., перенести его рассмотрение в сферу морально-этических отношений, проблемы отношения церкви к рабству. Главный же вопроса значении рабства в социальной жизни империи, его влиянии на развитие общественных отношений,2 в буржуазной литературе либо вообще не ставится, либо отодвигается на задний план перед проблемами морально-этического характера. Во-вторых, освещая положение широких слоев свободного населения, народных масс города, ряд буржуазных исследователей стремится представить последовавшую за кризисом III в. известную стабилизацию экономической жизни империи как эпоху экономического процветания, показать благополучие основной массы свободного населения. По П. Пети, в IV в. хорошо живет и свободное крестьянство антиохийской округи, и городское население.3 Естественно, что в этих условиях не оказывается почвы для крупных социальных конфликтов. Поэтому, поскольку они все же имеют место, они объявляются либо результатом чисто случайного стечения обстоятельств, либо вызванными неумеренными требованиями народа. Но поскольку широкие городские движения плохо увязываются с представлением о хорошем положении населения, на сцену выступает люмпен-пролетариат. Тогда все встает на свои места. "Хорошее" и не испытывающее вражды к господствующим слоям рядовое свободное население города оказывается вовлеченным в социальный конфликт с ними праздными люмпен-пролетарскими элементами, паразитический характер требований которых хорошо известен. Такая принципиальная схема позволяет представить общество IV в. как общество относительной "социальной гармонии", показать как не имеющие серьезных оснований требования, народных масс города и подчеркнуть их полную социальную несамостоятельность, зависимость от люмпен-пролетариата. Если эта схема лишь намечена в работе П. Пети, то она чрезвычайно ярко выступает в произведении представителя современной французской официозной науки А. Фестюжьера.4 В обширной комментированной подборке его собственных переводов источников, освещающих духовную жизнь Антиохии IV в., перед читателем предстает, с одной стороны, живущий в свободе и довольстве, веселой и легкомысленной жизнью, малосчитающийся с властями народ Антиохии, требующий еще более лучших условий и развлечений, а, с другой, добрая и хорошая муниципальная буржуазия, заботящаяся о благе народа, но оказывающаяся не в состоянии удовлетворять его неумеренные требования. Опытный специалист своего дела, каким является А. Фестюжьер в области истории морали, он не искажает свидетельств источников. Он лишь забывает поставить вопрос о тенденциозности их авторов, тенденциозности их отношения к народным массам города. Но зато А. Фестюжьер не забыл провести многочисленные аналогии между Антиохией IV в., "Парижем Востока", с ее идеализированными автором социальными отношениями и современным Парижем, аналогии, которые достаточно ясно показывают, зачем А. Фестюжьеру нужна именно такая картина социальной жизни Антиохии.5
Буржуазная историография еще много десятилетий тому назад создала миф о несчастной муниципальной "буржуазии" IV в., которая оказалась жертвой, с одной стороны, правительства, а с другой - народа, разорявшего ее, своими неумеренными требованиями и не желавшего считаться с ее реальным положением.6 Нет необходимости говорить о том, что этот миф о неумеренных требованиях народа в эпоху социальных потрясений, миф, идеализирующий муниципальную "буржуазию" как жертву стихийного стечения обстоятельств, пользуется большой популярностью в современной буржуазной историографии.7
Но при этом буржуазные исследователи забывают о том, что прежде, чем разориться под бременем государственных и муниципальных повинностей, муниципальная "буржуазия" пользуясь своим господствующим положением, разоряла мелкое городское свободное население, сама превращала его в люмпен-пролетариат.
Может быть, эта теория в какой-то мере и применима к западной половине империи, где города приходили в экономический упадок, а городское население люмпен-пролетаризировалось. Но она нуждается во всяком случае в серьезном критическом пересмотре в отношении городов восточных провинций, сохранявших свое торгово-ремесленное значение. Между тем, несомненно, что вся перестройка общественных порядков империи в конце III-начале IV вв., переход к доминату был прежде всего непосредственным результатом развития кризиса рабовладельческого способа производства. Он был реальным выражением, по существу, официальным признанием неспособности общества поддерживать достаточное благополучие уже не только массы мелких, но теперь уже и большинства средних рабовладельцев. Напуганные кризисом III в., наиболее сильно подорвавшим их положение, средние рабовладельцы проявляли растущую готовность пойти на известное ущемление своих интересов, прежних прав и привилегий для поддержания рабовладельческих порядков. Налоговая и сословная реформы начала IV в. лишь политически оформили эти изменения, имевшие своей целью смягчить остроту кризиса рабовладельческого способа производства прежде всего за счет усиления эксплуатации массы мелкого свободного населения империи и частично за счет ущемления интересов мелких и средних рабовладельцев. Правительство тем самым признавало себя неспособным предотвратить дальнейший упадок мелкого и среднего рабовладения, разложения рабовладельческих отношений. Но таким образом оно получило возможность сохранить все выгоды и преимущества за крупнейшими рабовладельцами империи, сплотить их вокруг правительства для защиты рабовладельческого строя.
Все эти изменения не могли не внести перемен в социальные отношения внутри полисной организации, так как бремя расплаты за сохранение рабовладельческого строя ложилось на мелкое и среднее, т. е. преимущественно связанное с античной полисной организацией свободное население империи. Поэтому изменяется и положение муниципальной организации. Из "союза городов и городских территорий", какой преобладающе была империя до III в., она превращается в государство крупных земельных собственников.
В советской историографии также нет четкой характеристики социального положения и социальной роли народных масс восточноримского города. В связи с этим вопрос о социальной структуре ordo plebeius в IV в. приобретает большое значение для выяснения социальных отношений в городе.
Сокращение общего числа рабов в городе, сокращение количества рабов, занятых в сфере непосредственного производства, значительное уменьшение прослойки средних и мелких рабовладельцев, все большая концентрация городских рабов в домах крупных собственников, в сфере обслуживания, в качестве разного рода челяди богатых рабовладельцев - все это не могло не сказываться на социальной жизни города.
Как видно из произведений Либания и Иоанна Златоуста, живо интересовавшихся самыми различными социальными проблемами, в том числе и вопросами рабства, проблемы производственного использования рабов, производительности их труда, отношения к производству, орудиям труда уже не волновали сколько-нибудь глубоко антиохийских рабовладельцев. Не случайно наши авторы почти не упоминают о рабах-ремесленниках, их положении, деятельности, отношениях с господами. Отсутствие у них интереса к этим вопросам - лишнее доказательство небольшой роли рабского труда в городском производстве IV в.8 Единственный аспект, в котором их затрагивает Иоанн Златоуст, лишь подтверждает правильность нашего вывода. Выступая против роста праздной челяди в домах крупных собственников, он убеждал их ограничить ее количество, обратить часть рабов-прислужников к полезной, производительной деятельности, обучить их ремеслу (MPG, 49, 40; 61, 353 - 354).
Весьма ограниченный интерес рабовладельцев к производственной деятельности рабов не означает, однако, что проблема рабства, отношений между рабами и господами почти не привлекала их внимания. Наоборот, она и в IV в. продолжала оставаться одной из важнейших проблем социальной жизни ранневизантийского города. Но ставилась она почти исключительно в аспекте отношений между господами и домашними рабами, слугами.
Хотя в Антиохии IV в. абсолютное большинство рабов сосредоточивалось в сфере обслуживания, в домашнем хозяйстве рабовладельцев, недооценивать их численность и значение в социальной жизни города не приходится. Либаний говорит о множестве рабов в Антиохии (XXV, 1). По весьма приблизительным подсчетам П. Пети, в городе из 400-500 тыс. жителей,9 рабов могло быть до 100 000.10 Тем не менее круг рабовладельцев был несомненно не так широк, как полагает А. П. Каждан, по мнению которого 2-3-х рабов могли иметь даже антиохийские бедняки.11 Рассмотренный нами в предыдущей главе материал показывает, что рабов в Антиохии IV в. не имели не только бедняки, но и подавляющее большинство торговцев и ремесленников. По мнению Пети, основанному на некоторых данных Иоанна Златоуста, число рабовладельцев не превышало 10000 семей, т. е. составляло 1/4-1/5 населения Антиохии.12 В действительности, учитывая, что крупным антиохийским богачам принадлежали сотни, а иногда и тысячи рабов, общее число рабовладельцев могло быть значительно меньшим и, несомненно, сильно сократилось в течение IV в.
Судя по данным Либания и Иоанна Златоуста, положение основной массы рабов в городе в IV в. не претерпело существенных изменений по сравнению с предшествующим столетием.13 Подавляющее большинство антиохийских рабов жило в очень плохих условиях. Они ютились в жалких клетушках, спали на соломе, получали крайне скудное питание и принуждались к интенсивной работе (MPG, 48, 585; 49, 45). Жестокое обращение с рабами, суровые телесные наказания явления обычные в жизни Антиохии в IV в. (MPG 62, 105, 110; Liban., XXV, 18). Правда, господа проявляли известную заинтересованность в сохранении работоспособности своих рабов, их воспроизводстве. Либаний упоминает о лечении больных рабов, приглашении к ним врачей (XXV). Забота господина о создании семьи у раба (MPG, 48, 575), по-видимому, в IV в. рассматривалась как естественная обязанность каждого господина (Liban., XXV). Однако все это не изменяло сколько-нибудь значительно реальное положение рабов, и отношения между ними и рабовладельцами продолжали оставаться чрезвычайно острыми. Уклонение рабов от работы, их бегство от господ было чрезвычайно широко распространено в Антиохии IV в.
Поэтому проблемы удержания рабов в подчинении,14 принуждения их к работе занимают большое место в произведениях Либания и Иоанна Златоуста. Они детально рассматриваются ими с самой начальной стадии - с момента приобретения раба. При покупке раба они рекомендуют обращать особое внимание на его характер, поведение (MPG, 49, 207; 51, 226; 49, 239). Приобретение покорного, послушного раба - гарантия· его спокойной эксплуатации. Строптивых рабов продавали за полцены, а особенно непокорных - отдавали даже даром (MPG, 55, 178). Вопрос о характере и поведении раба при его покупке, судя по свидетельствам наших авторов, приобретал в IV в; особенно большое значение именно потому, что все большая часть рабов использовалась теперь в домашнем хозяйстве рабовладельцев, а не на производстве, где был более легко осуществим постоянный контроль над их работой. В домашнем хозяйстве, где рабу нередко приходилось выполнять самые разнообразные работы и поручения, рабовладелец часто не мог контролировать процесс их выполнения, и у раба были широкие возможности уклоняться от работы (MPG, 47, 342). Поэтому проблемы эффективного контроля над деятельностью домашних рабов, интенсивного использования их труда в домашнем хозяйстве занимают и Либания и Златоуста (MPG, 47, 314; Liban., XXV).
Стремясь создать определенную заинтересованность у рабов в результатах своего труда, антиохийские рабовладельцы широко применяли различные формы поощрения наиболее усердных и преданных рабов - освобождение от работы в праздники, подарки, разрешение в свободное от работы на господина время подрабатывать на стороне, обзаводиться собственным имуществом и, наконец, отпуск рабов на свободу (MPG, 57, 215; 56, 111; 48, 52; 51, 265).15 Как видно из свидетельств Иоанна Златоуста, рабы в Антиохии иногда пользовались большой самостоятельностью, вели собственное дело, занимали деньги у своих господ, даже имели собственных рабов (MPG, 49, 206; 58, 571). Вольноотпущенники обычно продолжали оставаться тесно связанными с домом господина обязательством продолжать у него свою прежнюю службу (MPG, 51, 265). Но, судя по единственному у Златоуста упоминанию о вольноотпущенниках, количество их было невелико и отпуск рабов уже не носил массового характера в Антиохии IV в, Возможность приработка, накопления собственных средств открывала перед рабом возможность выкупа из рабства, получения полной свободы. Иоанн Златоуст говорит о выкупе рабов, как о весьма широко распространенном явлении (MPG, 48, 522).
Однако различные формы поощрения рабов в IV в. не являлись главными средствами стимулирования их деятельности. Ими по-прежнему являлись разного рода наказания (MPG, 48, 1003). Порка (MPG, 48, 936), заключение в карцер (MPG, 48, 891), колодки (MPG, 54, 366), перевод на наиболее тяжелые черновые работы (например на работу на мельнице - Liban:, XXV, 13) были обычными средствами "воспитания" рабов. Если этих "домашних" мер оказывалось недостаточно, рабовладелец мог прибегнуть к помощи муниципальной организации, чиновной администрации, поместить своего непокорного раба в тюрьму (MPG, 48, 891; Liban., XIV, 45). Целый ряд наказаний был рассчитан на общественное воздействие коллектива рабовладельцев. Иоанн Златоуст говорит, что провинившихся рабов, заключенных в наказание в колодки, рабовладельцы далеко не всегда держат дома. Если господа считали это наказание недостаточным, они нередко посылали рабов в колодках в город с различными поручениями, рассчитывая на "воспитательное" воздействие других рабовладельцев на раба-колодника, который рассматривался на улицах города как преступник, подвергался ударам и оскорблениям со стороны проходивших рабовладельцев (Liban., XXV, 21). Точно так же господа иногда поступали с клеймеными рабами. По словам Либания, при хорошем поведении господин разрешал клейменому рабу отпустить волосы на лоб и "скрыть свой позор". В случае же его дурного поведения господин приказывал обрить его лоб и тем самым выставлял раба на всеобщее общественное осуждение рабовладельцев (Liban., XXV, 21). "Меченый" раб встречал совершенно иное отношение к себе со стороны рабовладельцев. И Либаний и Златоуст с ненавистью и страхом говорят о меченых рабах (Liban., XXVI, 32; MPG, 47, 339). К ним относились как к заведомым преступникам. Такого раба, по словам Либания, всякий мог безнаказанно ударить, оскорбить (XXV, 21; XXVI, 32). Все эти факты говорят о том, что общественное воздействие на рабов со стороны коллектива рабовладельцев и в IV в. играло важную роль в поддержании их господства над рабом.
В то же время, наряду с этим "гражданским воспитанием" рабов, все большую роль приобретало церковное. Проповеди Иоанна Златоуста предельно ясно показывают, какое большое внимание антиохийская церковь уделяла проблеме рабства, вопросам отношений рабов с господами, укреплению своего влияния среди рабов. Златоуст в своих проповедях часто затрагивал проблему рабства, обращался непосредственно к рабам, которых было немало среди его слушателей. Его отношение к рабству достаточно убедительно свидетельствует о том, что христианская церковь даже в лице ее наиболее радикально настроенных представителей отнюдь не играла ведущей роли в борьбе против рабства, как это полагают многие буржуазные исследователи.16 Иоанн Златоуст нигде не выступал против рабства как института, не требовал его ликвидации. Правда, христианство не признавало рабство естественным институтом. Но таким его не признавала и языческая идеология. Язычник Либаний также считал раба человеком (Liban., LIX, 11). Также рассматривало его и государственное рабовладельческое право, признававшее институт рабства несправедливым.17 Но и те и другие считали рабство исторически сложившимся институтом, имевшим право на существование. Постоянными ссылками на обилие "греховных деяний" своих современников Иоанн Златоуст целиком оправдывал существование рабства как справедливого наказания за грехи (MPG, 53, 269-270; 54, 595, 599; 61, 157, 353-354; 63, 640). Крайне глухо звучат в его проповедях призывы к освобождению рабов рабовладельцами. Зато он резко обрушивался на тех, кто пытался истолковывать некоторые высказывания Павла о рабстве, как его призыв к освобождению от рабства (MPG, 61, 156). Такая мысль, убеждал своих слушателей Иоанн Златоуст, находилась в полном противоречии с мнением Павла. "Я не осуждаю тех, кто имеет дома, поля, деньги, рабов", прямо заявлял Иоанн Златоуст в своих проповедях (MPG, 59, 123). Его позиция в вопросе о рабстве лишний раз показывает, что "христианство совершенно неповинно в отмирании рабства".18 Само являвшееся продуктом распада рабовладельческого общества, оно лишь отражало и идейно оформляло эволюцию экономических, социальных отношений.
Как показывает проповедническая деятельность Иоанна Златоуста, антиохийская церковь больше всего заботилась о том, чтобы превратить рабство, основанное на прямом насильственном принуждении, в рабство "по убеждению". Стремление убедить рабов в необходимости служить своим господам "как самому богу", красной нитью проходит через его выступления (MPG, 61, 137). Христианская проповедь уважения к труду, добросовестного отношения к своим обязанностям, как одной из основных форм служения богу,19 также была призвана смягчить незаинтересованность раба в своем труде, облегчить его эксплуатацию рабовладельцу.
В то же время антиохийский материал показывает, что в IV в. постепенно ослабевает коллективная солидарность рабовладельцев, обязывавшая их, независимо от собственных интересов, придерживаться единых норм отношения к рабам. Либаний, стоявший на традиционных позициях строгого единства всех рабовладельцев, резко выступал против лиц, мягко обращавшихся с рабами или позволявших своим рабам оскорблять свободных (XXVIII, 6). Его выступления свидетельствуют насколько интенсивно разрушалось в IV в. антирабское единство городского гражданского коллектива.
Прежде всего притуплялись антирабские настроения трудового населения, народных масс города. Всеобщее бесправие, прикрепление ремесленников к своей профессии, произвол властей - все это низводило основную массу свободных на положение фактически мало чем отличавшееся от положения рабов. Не случайно и Иоанн Златоуст и Либаний так часто сравнивают реальное положение свободных и рабов и нередко сравнение оказывается не в пользу свободных. По словам Иоанна Златоуста, свобода "становится хуже рабства" (MPG, 58, 326). Либаний говорит о том, что многие свободные ремесленники живут "хуже, чем рабы" (XXV, 36). Случаи продажи членов семьи для уплаты задолженности государству и долгов частным лицам, самопродажи в рабство, получившие широкое распространение в IV в. (CJ, IV, 43, 2 (329 г.); VIII, 16-17, 6; Liban, XLVI, 22) подтверждают правильность этих свидетельств, говорят об известном сближении фактического положения рабов и основной массы свободных.20 Либаний в связи с этим выступил со специальной речью "О рабстве" (XXV), в которой говорил о том, что одно из этих двух названий - "раб" и "свободный" должно быть уничтожено, так как различия между ними исчезли. В этой речи он доказывает, что свободных нет все стали рабами.
Как бы не велика была переоценка Либанием "рабства" свободных, появление такой речи весьма показательно. Оно свидетельствует о серьезном изменении положения основной массы свободных. Это сближение фактического положения свободных и рабов не могло не способствовать смягчению антирабских настроений среди свободной бедноты, росту чувств солидарности между ними или, во всяком случае, совершенно пассивного отношения к рабам, вместо враждебного. В этих условиях в своих отношениях с рабом рабовладельцы все меньше могли рассчитывать на силу коллективной солидарности свободных, на помощь коллектива свободных и все больше вынуждены были надеяться на силу собственной власти над рабом и поддержку государства, законодательства. Последнее действительно стояло на страже интересов рабовладельцев,21 но оно не могло помочь им во всех случаях жизни, во всех аспектах их отношений с рабами.
Разложение антирабской солидарности свободных безусловно сознавалось рабами и использовалось ими в своих интересах, особенно рабами мелких и средних рабовладельцев, которые, не обладая достаточными собственными средствами поддержания господства над своими рабами, должны были во многом полагаться на поддержку коллектива граждан, государства, закона. Вероятно, именно с этими изменившимися условиями и связаны столь частые в IV в. жалобы мелких и средних рабовладельцев на непокорность их рабов (Liban., IX; II; MPG, 47, 314; 48, 583), на наглость и дерзость "по отношению к своим господам", на то, что одни из них не могут обеспечить "их (рабов. - Г. К.) подчинение себе, а другие - не в той мере, которой требует их достоинство" (Liban., XXXI, 11). Либаний часто рассказывает о том, как пользуясь трудным положением своего господина, рабы разбегаются от него. Так, у одного куриала, вынужденного из-за притеснений своих влиятельных противников на время покинуть родной город, "одни из рабов разбежались, другие приучились к праздности, третьи - к разбою" (Liban., XIV, 45; ерр. 153, 1101, 1372, 1393, 1413).
Мелкие и средние собственники не только не имели достаточных возможностей обеспечить полное подчинение собственных рабов, но нередко оказывались не в состоянии защитить своих рабов от притеснений и насилий со стороны других (Liban., XLVII, 21; MPG, 48, 554). Либаний рассказывает о рабах, которые будучи обижены кем-либо и, видя бессилие своего господина, сами ищут защиты у более влиятельных лиц (XLVII, 21). "Тогда, - говорит Либаний, - он уже не весь принадлежит господину, но в немалой степени и тому, кто помог ему", так как за покровительство он "уделяет ему и свою привязанность и физический труд" (XLVII, 21). Так мелкие и средние рабовладельцы постепенно лишались своей прежней реальной власти над рабом.
Нередко влиятельные собственники, пользуясь своим могуществом, прямо сманивали рабов у их более слабых господ и отнимали их силой,22 используя для этого своих собственных рабов (Liban., VII, 91). "Чужие рабы, - сообщал Либаний, - нередко могут даже отнять раба у его господина". Обычно похищение раба происходило с его согласия, при его содействии, если не по просьбе (Liban., XLVII, 21). Отсюда "неправые процессы о рабах" (Liban., LI, 6).
Поэтому для мелких и средних рабовладельцев в IV в. особенно характерны жалобы на непрочность своей власти над рабами (Liban., XLVII; XXV; V, 12; IV; LI, 6; MPG, 47; 48) и стремление укрепить ее. Они считали, что государство мало защищает их интересы, их права рабовладельцев, не дает надежных гарантий их господства над рабами. Однако дело было отнюдь не в том, что государство в IV в. стало меньше защищать интересы рабовладельцев, а в том, что в IV в. все более падало реальное значение этих гарантий для мелких и средних рабовладельцев. Если раньше некоторые ограничения личной власти рабовладельца над рабом не ставили под угрозу его господство над ним, а лишь регулировали его отношения с рабом в интересах всего рабовладельческого общества, то в условиях IV в. те же ограничения нередко становились для мелкого и среднего рабовладельца одним из путей утраты им своей власти над рабом. Законодательство Римской империи запрещало господам sine causa убивать своих рабов, "беспричинно чрезмерно свирепствовать над рабами".23 В период ранней империи это ограничение преследовало одну цель - предотвращение восстаний рабов и, видимо, не наносило никакого ущерба правам рабовладельца. В IV в., как показывают данные Либания и Иоанна Златоуста, оно превратилось в одно из важных средств, с помощью которого раб мог избавиться от власти своего недостаточно сильного господина. Мелкие и средние рабовладельцы постоянно сетуют на то, что в их время стоит только господину подвергнуть раба более или менее серьезному наказанию, как он "тотчас с криком требует освобождения" (MPG, 48, 936). Разумеется, эта инициатива раба становилась возможной не в результате усилившегося внимания государства к его положению, а потому, что теперь раб мог найти влиятельного покровителя, который поддерживал его претензии к своему господину и помогал избавиться от его власти. Именно поэтому мечтой мелкого и среднего рабовладельца в IV в. становится право неограниченной власти над рабом. Не случайно Либаний горько сетует на то, что государство может поступать со свободными как ему заблагорассудится, а рабовладелец даже не может убить своего раба (XXV, 35). Безусловно, эти жалобы Либания были порождены отнюдь не его желанием получить возможность убивать рабов, а именно тем, что такое право целиком избавляло мелкого и среднего рабовладельца от вмешательства других в его отношения со своими рабами, тех, кто, используя эти ограничения, мог отнять раба у его недостаточно сильного господина.
В этих условиях, когда господство мелких и средних рабовладельцев над своими рабами постоянно оказывалось под угрозой покушений со стороны крупных собственников, когда они уже не располагали достаточными возможностями для удержания в подчинении своих рабов, для них все большее значение приобретали средства морального воздействия на рабов. В этом была одна из причин того, что христианство в IV в. исключительно быстро распространялось не только среди мелких, но и среди средних рабовладельцев. Пример Антиохии в этом отношении чрезвычайно показателен. В этом крупнейшем центре языческой культуры на Востоке, в котором родовитая греческая муниципальная аристократия была проникнута духом и традициями эллинизма, к середине IV в. почти все куриалы стали ревностными приверженцами христианства.24 Пораженный этим, император Юлиан с насмешкой писал о том, что антиохийские куриалы, вместо философских и литературных занятий, предпочитают вести со своими рабами долгие беседы о Христе.25
Христианство с его проповедью полной покорности своим господам, осуждением стремлений изменить своё положение было как нельзя более необходимо мелким и средним рабовладельцам, для которых задача удержания под своей властью рабов была наиболее острой и актуальной. И не случайно идеолог средних собственников среди духовенства - Иоанн Златоуст, осуждая, с одной стороны, "неверность" рабов своим господам, а, с другой - сильных, покушающихся на чужое имущество, доказывал, что раб, который оставит "своего господина и уйдет к какому-либо другому, не может получить прощения" (MPG, 48, 624).
Судя по произведениям Либания и Златоуста, проблема поддержания своей власти над рабами мало волновала антиохийских крупных собственников. В этом отношении они уже не нуждались ни в помощи муниципального коллектива, ни даже государства. Аппарат их частной власти в IV в. был достаточно развит для того, чтобы целиком обеспечить выполнение этих функций. Как правило, они имели отряды вооруженных прислужников. У уже упоминавшегося антиохийского богача Юста, по преданию, было 1000 частных солдат.26 У многих крупных землевладельцев27 были собственные тюрьмы (MPG, 57, 58; СT, X, II, 1). Жестокие наказания провинившихся рабов - обычное явление в их доме (MPG, 48, 49; Liban., XLV; XXV, 1).
Сложная система градации рабов - один из основных элементов организации "дома" крупного собственника. Наряду с обычными рабами, в его доме было множество "почетных рабов" (MPG, 47, 384; 48, 848), находившихся в привилегированном положении, пользовавшихся большой свободой и самостоятельностью действий. Именно потому, что крупный собственник обладал реальными возможностями обеспечить полное подчинение своих рабов, он, не боясь потерять их, мог предоставить им большую свободу и самостоятельность. Либаний осуждал влиятельных собственников за чрезмерно мягкое обращение со своими рабами, указывая, что оно развращающе действует на рабов мелких и средних рабовладельцев (XXVIII, 6). Это нежелание крупных собственников в интересах всего коллектива рабовладельцев придерживаться общих норм обращения с рабами в IV в. выступает все более отчетливо.
Либаний требовал от всех рабовладельцев, независимо от их ранга, всегда и во всем отделять в своем отношении непроходимой гранью свободного от раба. Он резко выступал против антиохийских богачей, которые забывали об этих принципах и позволяли себе в присутствии рабов обращаться со свободными гражданами как с рабами, я не наказывали своих рабов за произвол и насилие, чинимые ими по своей воле, без ведома господина, над свободными (Liban., LVIII, 29). Он уже не останавливается особенно на том, что могли делать эти рабы-прислужники по воле своего господина: "им дано право бичевать, заключать в тюрьму, ударять, сбивать с ног..." (Liban, LII, 16). С помощью своих рабов крупные собственники расправлялись с противниками, хватали и заключали в собственные тюрьмы должников, расправлялись с непокорными колонами, отнимали рабов и имущество у других рабовладельцев, соседей, захватывали и обращали в рабство свободных (Liban., VII. 9; XXIX, 9; CJ, I, 4; VII, 16, 24, 39). Так постепенно, по мере разложения рабовладельческих отношений эти привилегированные рабы из орудия поддержания власти крупного рабовладельца над собственными рабами, все более превращались также и в важный инструмент укрепления ero политической власти, его политического господства в городе, господства над свободным населением. Таким образом, по мере сокращения общего числа рабов в городе, сокращения числа рабов, занятых в производстве, концентрации оставшихся в сфере обслуживания в домах крупных собственников изменялось и положение рабов, их роль в социальной жизни города.
По-видимому, можно говорить об усилении в восточноримском городе. IV в. известного расслоения среди рабов. Если часть рабов мелких, средних и крупных рабовладельцев находилась в тяжелом положении и постепенно сближалась с городской беднотой, то часть рабов крупных собственников, их увеличивающаяся челядь, вероятно, все более превращалась в привилегированную деклассировавшуюся рабскую верхушку, фактическое положение и реальное значение которой в жизни города ставило ее над основной массой его свободного населения.
Как видно из произведений Либания и Иоанна Златоуста, рабы не играли в IV в. сколько-нибудь большой роли в социальной жизни города как самостоятельная политическая сила. Мы не знаем о сколько-нибудь значительных самостоятельных выступлениях рабов. Но острое недовольство большей их части несомненно. Мелкие и средние рабовладельцы, положение которых в IV в. заметно ухудшилось, видимо, значительно усилили эксплуатацию своих рабов. Крупные же, обладая достаточным могуществом, могли все менее считаться с их недовольством. Поэтому, хотя численность рабов сократилась, "злоба рабов", по словам Златоуста, росла (MPG, 47, 586; 58, 571).28 В то же время сокращение числа рабов у мелких и средних собственников, их территориальная разобщенность все более затрудняли для них возможность какого-либо объединения, совместных выступлений.29 В домах же крупных рабовладельцев разделение рабов по рангам, все более совершенствуемый контроль со стороны привилегированных доверенных рабов, с одной стороны, обеспечивали изоляцию рабов крупного собственника от рабов других городских рабовладельцев, а с другой - затрудняли возможность их коллективного выступления против своего господина.
Правда, в IV в. несколько возросла в социальной жизни города роль привилегированной рабской верхушки крупных собственников, их доверенных, управляющих, казначеев и т. д. Но они никогда не выступают как самостоятельная сила, а лишь как орудие своих господ, как инструмент их воздействия на социальную и политическую жизнь города. Устраивавшиеся через таких рабов в V-VI вв. представителями константинопольской знати заговоры - яркое тому доказательство.
С упадком рабства все возрастающую часть населения восточноримских городов, особенно в сохранивших свое торгово-ремесленное значение центрах, составляло ordo plebeius. Поэтому вопрос о его социальном составе, удельном весе различных его прослоек, их реальном положении в обществе приобретает особенно большое значение для изучения социальных отношений в ранневизантийском городе IV-VII вв.
Мы показали в предыдущей главе, что как и среди земельных собственников, среди городского ordo plebeius в IV в. происходила активная имущественная и социальная дифференциация. За счет составлявшей некогда стабильную основу сословия прослойки плебеев среднего достатка в IV в., с одной стороны, все более укрепляется небольшая богатая верхушка, с другой - увеличивается масса мелких ремесленников и торговцев, наемных работников, живших трудом собственных рук, неимущей бедноты. Политика правительства лишь юридически закрепляла складывающееся положение, предоставляя целый ряд привилегий представителям верхушки ordo plebeius - богатым купцам, ростовщикам и судовладельцам.30
В работах советских исследователей в последние годы все чаще ставится вопрос об отношении основной массы ordo plebeius, различных его прослоек к рабовладельческому строю. Естественно, что от определения их положения и соотношения зависит и общая оценка роли плебейских масс города в его социальной жизни. Основным для определения отношения к рабовладельческому строю массы торгово-ремесленного населения является вопрос о том, были ли они рабовладельцами. Отношение к рабовладельческому строю мелкого рабовладельца и мелкого ремесленника или торговца, не имевшего раба, но являвшегося собственником своих орудий труда, безусловно было различным. Для первого рабовладельческий строй представлялся наилучшим уже потому, что он обеспечивал его господство над рабом и эксплуатацию этого раба.
М. Я. Сюзюмов в своей оценке положения основной массы торгово-ремесленного населения исходит из того, что большинство восточноримских ремесленников IV в. было рабовладельцами.31 Однако, как показывает материал предыдущей главы нашего исследования, прослойка рабовладельцев среди мелкого торгово-ремесленного населения была очень невелика и основную и все возраставшую часть ordo plebeius в IV в. составляли мелкие ремесленники, собственники своих орудий труда, мелкие торговцы, не имевшие рабов и существовавшие собственным трудом. М. Я. Сюзюмов, оценивая их отношение к рабовладельческому строю, исходит из того, что они как мелкие собственники средств производства, заинтересованные в защите своей собственности, уже в силу этого были заинтересованы в сохранении рабовладельческого строя.32 Нам представляется, что вопрос об отношении мелкого ремесленника и торговца к рабовладельческому строю определялся не столько тем, что он был мелким собственником, сколько тем, насколько этот строй обеспечивал ему сохранение его собственности, поддержание его существования как мелкого свободного труженика.
Для мелкого собственника нерабовладельца вопрос о его отношении к рабовладельческому строю уже не определялся рабовладельческой спецификой этого строя. Для него было совершенно неважно, рабовладельческий ли он или феодальный, поскольку он не являлся рабовладельцем. В этом отношении мелкий свободный труженик рабовладельческого общества был той фигурой в рабовладельческом городе, которая составляла готовый материал для феодального города. Как отмечал К. Маркс, свободный крестьянин и мелкий ремесленник частично составляют базис феодального общества.33 Поэтому вопрос о том, в какой мере, в условиях кризиса рабовладельческого общества, они могли сохранять свое положение мелких свободных собственников, поддерживать приличное своему положению существование является определяющим для выяснения их отношения к рабовладельческому строю.
Либаний и Иоанн Златоуст рисуют в своих произведениях картину положения основной массы торгово-ремесленного населения. Как правило, вся их собственность состояла из орудий труда и скудного имущества: небольшого количества глиняной, редко стеклянной или медной посуды, котла для варки пищи, жалкой постели и бедной одежды, обычно единственной (Liban., XXV, 14; MPG, 47, 353; 60, 128). Обувь большинство из них носило только зимой, а их дети "бегают нагими" (Liban., XIV, 17). Обычно питание семьи мелкого ремесленника и торговца состояло из ячменного хлеба, дешевых овощей, главным образом бобов и чечевицы. Они не часто имели возможность покупать масло (Liban., XXXIII, 35), не говоря уже о рыбе и мясе, которые считались деликатесом (Liban., II, 34). Для семьи ремесленника "роскошь, не быть голодными" (Liban., LXII, 11). Большинство из них не имело "даже и собственного домишка" и проживало в наемных помещениях, тесных клетушках, снимаемых в доходных домах (Liban., XXXI, 9, 11; MPG, 47, 332). Жалкие собственные лачуги ремесленников и торговцев находились на окраинах города. И Либаний и Иоанн Златоуст включают в число ремесленников и торговцев, не имевших ни рабов, ни собственного дома (??????, ??????????, ???????? ?????), подавляющее большинство торгово-ремесленных профессий (Liban., XXV, 36; LVII, 11; LVIII, 4-5; II, 6; MPG, 48, 581; 62, 538; 61, 168-169; 54, 673; 61, 29; 57, 288).
Не случайно Иоанн Златоуст писал: "Большая часть людей живет в бедности, горе и трудах" (MPG, 48, 58). По его словам, наиболее характерным для жизни большинства торгово-ремесленного населения являются бедность, голод, задолженность ростовщикам (MPG, 48, 993), а их важнейшей заботой в IV в. была уже не забота о том, чтобы поддержать более или менее приличное существование, сколько о том, как бы не утратить свои орудия труда (MPG, 48, 993), так как потеряв их, они "уже не будут в состоянии найти где-нибудь облегчение своей нищеты и голода" (MPG, 48, 993). Ради этого они "решаются претерпеть все, чем продать" их. Они продавали не только имущество, но и своих детей для того, чтобы сохранить орудия труда, а значит и возможность поддержания существования остальных (Liban., XLVI..22). Продажа свободными своих детей в кабалу становится настолько распространенным явлением, что император Константин в начале IV в. узаконил ее, сохранив за родителями право обратного выкупа (CJ, VIII, 3, 2). Весьма распространенными становятся и случаи самопродажи в рабство (CJ, X, 1, 17). Оценивая положение основной массы торгово-ремесленного населения, Либаний не без основания писал, что они живут "хуже, чем у нас (рабовладельцев. - Г. К.) рабы" (?????????????? ???? ??? ???' ???? ???????: XXV, 37; Ср. MPG, 56, 326). Таким образом, основная масса торгово-ремесленного населения Антиохии в IV в. постоянно находилась на грани разорения, жила под постоянной угрозой превращения в неимущую бедноту. Конкуренция рабского труда, видимо, и в IV в. неблагоприятно сказывалась на положении массы мелких ремесленников.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги