Расцвет империи: Жена якудзы

Часть 18

Несколько дней спустя.

— Что ты делаешь? Это самое необдуманное решение в твоей жизни.

Мизуки ходила по просторному кабинету Мэтью, в котором она и Такеши находились уже несколько часов.

— Ты не можешь сделать Дженни приёмником Мэтью. Она ни черта не знает.

— То, что ты моя сестра позволяет тебе так со мной разговаривать, не забывай, что я кумиё. Если бы я ошибался в своих решениях то не стоял бы сейчас перед тобой. Да что уж там, ты бы тоже не находилась тут.

Такешо смотрел на свою сестру, которая непонимающе и взволнованно ходила по комнате.

— Я сделал свой выбор, но последнее слово все равно остаётся за ней.

— Да какое тут слово.

Мизуки остановилась и поставив руки в бока смотрела на брата.

— Эта девушка боится нас, она боится Мэтью, я не удивлюсь если она…

— И что? Страх не означает то, что она не справится.

— Справится? Согласится? Это бред. Назначить можно массу людей. Стив, Чарльз, я в конце концов могу находится в Америке пока со здоровьем Мэтью все не наладится.

— Хорошо.

Такешо спокойно выдохнул.

— Тогда ответь мне на один вопрос. Находясь на месте Дженни, ты согласилась бы на этот шаг?

— Я не на ее месте, я принадлежу этой семье, наша мать кормила нас одним молоком. А эта женщина, она чужая.

— Чужая лишь из-за того, что не является родной нам по крови?

— Да!

Мизуки несдержанно и необдуманно выкрикнула, а после сильно поджала губы осознавая необдуманность своих действий.

— Я не это хотела сказать.

— Нет, ты сказала то что было у тебя на уме.

Такешо отодвинул пустое кресло и присел в него.

— Нет, не то.

Она мотнула головой, а после тяжело выдохнула.

— Мэтью не одной крови, но он мой сын и твой племянник.

— Я не это хотела сказать.

Мизуки вновь вернула головой пытаясь разложить все мысли по полкам в своей голове.

— Мэтью это одно, но Дженни совершенно иное.

— Нет.

Такешо улыбнулся, а на лице сильнее выступили морщины.

— Это одно и тоже.

— Мальчик пяти лет и женщина почти тридцати это не одно и тоже.

— Мизуки.

Якудза замер, а после тихо выдохнув продолжил.

— Ты сомневаешься во мне?

Она молча отрицательно качала головой.

— Нет, никогда.

— Тогда как и всегда доверься мне. Она бы вступила в нашу семью и так. Но учитывая сложившуюся ситуацию, женщина которую любит Мэтью должна стать его tsuma по нашим законам, а после…

— Разве можно быть уверенным в том, что он любит ее?

Мизуки смотрела на брата.

— Ты ведь и сама видела, как он смотрит на неё, да и привезти женщину в Японию в дом родителей.

— Да…

Мизуки слегка склонил голову.

— Я пообщаюсь с ней и если Дженни согласится на такой шаг, то тебе Мизуки, необходимо будет обучить ее всему, что знаешь сама.

Это будет не легко, а наоборот…

Он слегка кашлянул.

— Будет очень трудно, но этот шаг необходим. Так же как и найти того, кто причастен к нападению на Мэтью.

Дженни сидела на больничной койке и с отрешенным взглядом всматривалась в закрытое шторой окно.

В вену на руке был вставлен катетер сквозь который поступала глюкоза.

Аппетита не было, мысли заполняли события прошедших дней и месяцев которые переворачивали ее жизнь вверх тормашками.

Плечо ныло при каждом движении руки, а на подбородке красовался пластырь под которым был небольшой шов. Синяки на лице были отвратительным от чего девушка отказывалась смотреть в зеркало.

За дверью периодически слышались шутки пары якудз, которые выступали в роли ее охраны.

В помещении открылась дверь и мужчина в возрасте вошёл в палату, давая указ никому не беспокоить их.

Девушка повернув свое внимание на него немного дернулась и от волнения попыталась встать с постели.

Лицо скривилось от боли, вновь опираясь на повреждённую руку.

— Не нужно вставать. Сейчас тебе нужен покой.

Пожилой якудза вошедший в помещение проходил ближе.

— Можно?

Он указал рукой на край постели на которой сидела Дженни.

— Да…да…конечно.

Взволнованным голосом отвечала девушка.

Якудза присев полу боком на постель внимательно взглянул на испуганную шатенку.

«Почему он тут, зачем, для чего?»

В голове Дженни крутились вопросы, которые она не могла задать ему лично.

— Тебе трудно пришлось, прошу прощения за это.

Такешо не отводил свое внимание с собеседника.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти людей причастных ко всем бедам случившемся в последнее время.

Она нервно проглатывала ком в горле.

— Но, есть несколько вещей которые мне необходимо уточнить у тебя лично.

— Д… да… а

— Я не знаю, что именно происходит между тобой и Мэтью. Но по бумагам, которые я просмотрел могу понять, что ты все же приходишься его женой. Я хочу знать, что связывает тебя с ним, почему ты…

Мужчина запнулся выстраивая свои мысли в нужной последовательности.

— В его палате есть камера видео наблюдения и я пересмотрел инцидент который произошёл несколько дней назад.

Такешо пытался вести разговор в более мягкой форме, что для него было не совсем привычным.

— Ты могла совершенно спокойно проигнорировать мед брата, почему ты не сделала это?

Сердце Дженни начинало стучать все сильнее.

Она не знала, что именно нужно ответить на этот вопрос, не понимала как необходимо общаться с мужчиной сидящим возле нее.

— У него…

Она опустила взгляд вниз и пальцами правой руки поглаживала предплечье.

— Тут…тут была ирэдзуми.

Девушка не поднимала свой взгляд, страх и неуверенность поглощали её.

— У медиков ведь не бывает ирэдзуми.

— Бывают.

Спокойным голосом ответил Такешо.

— Но такие медики не работают в простых государственных клиниках как эта. Они работают на свои группировки и только.

— Что подтолкнуло тебя остановить его? Ты могла быть уже мертва.

Дженни закусила губу.

— Я… я… не знаю.

Сердце сильнее и сильнее продолжало биться.

— Я уверен на этот простой вопрос есть такой же простой ответ, который я хочу сейчас услышать.

Такешо аккуратно поправил свой пиджак.

— Я…

Она выдохнула, не поднимая взгляд на якудзу губы зашевелились, но выдаваемые слова были практически не слышны.

— Подними свою голову и взгляд и ответь мне на вопрос с уверенностью в голосе.

Голос Такешо был немного строже чем до этого.

Пальцы Дженни замерли на своей руке, а голова наклоненная вниз вновь ровно смотрела на якудзу.

Он видел в ее глазах страх.

— Я не хочу потерять его.

Тихо, но отчётливо говорила шатенка смотря глаза кумиё.

— Любовь? Или его власть, что привлекает тебя в нем? Разве он любит тебя, разве он говорил тебе о таком. Все что его привлекает это чувство собственничества и сила.

Такешо пытался разозлить девушку своими острыми словами.

Она смотрела на него, а в голове проскакивает воспоминания, когда Мэтью просил ее стать для него уверенной женщиной. Могло ли это значить, что он любит ее или это все игра?

— Я не знаю…

Тихий дрожащий голос девушки царил в палате.

— Он не говорил, нет…

Дженни отрицательно качала головой.

— Тогда это…

— Но я люблю его.

Дженни прервала якудзу.

Она сжала губы и внимательно всматривалась в мужчину перед собой.

Он усмехнулся.

— На что ты готова ради Мэтью?

Девушка молчала не зная, что именно следует ответить на такой вопрос. Она и сама не до конца понимала, на что готова.

— Не знаю…

— По нашим законам, если что то случается с оябуном его место должен занять человек первый по иерархии. Сейчас это Чарльз, правая рука Мэтью…

В груди кольнуло в момент когда речь зашла о Чарльзе, она нутром чувствовала неприязнь к этому человеку. Несколько связанных с ним тревожных вещей не давали ей спокойно спать в последнее время.

— Но есть еще один закон, позволяющий tsuma стать во главе семьи.

Такешо изучал лицо женщины, наблюдая как меняется ее мимика и взгляд.

— Я не хочу чтобы один из них стал его преемником, но и заставить тебя принять такое решения я не имею права.

Во рту Дженни все пересохло и она пыталась вновь проглотить ком.

— Я дам тебе время на размышления.

Такешо немного продвинулся.

— Тебе будет тяжело, страшно, больно. Приняв какое-либо решение ты должна осознавать весь масштаб. Отказавшись, ты подписываешь бумаги и навсегда исчезаешь из нашей жизни, из жизни Мэтью, так же и мы из твоей.

Приняв решение на согласие, ты должна будешь пройти обряд, принять наши законы и убеждения. Должна будешь тратить недели, месяцы на то чтобы вникнуть в наше дело.

Такешо немного кашлянул.

— Прошу прощения. Ты обязана будешь делать все для своей семьи и своих людей, для него и для себя. Ты не будешь более иметь права на слабость, на неуверенность. Тебе будет страшно, но тебе нельзя будет показывать этого. По всем законам нашей семьи ты обязательно должна будешь нанести на свое тело ирэдзуми показывающие твой статус в семье и за ее пределами.

Мужчина со спокойствием в голосе выдавал девушке всю информацию.

— Поэтому тебе стоит обдумать два моих варианта.

Такешо опираясь рукой на свою ногу вставал с постели на которой сидела Дженни.

— Времени мало, поэтому ответ мне нужен в ближайшее будущее.

Кумиё выпрямился расправляя плечи.

Наблюдая за девушкой пребывавшей в шоке.

— В любом из вариантов ты можешь рассчитывать на поддержку с моей стороны.

— Я не хочу его оставлять…

Тихий голос Дженни заставил сердце якудзы йокнуть.

— Я трусливый человек, я не уверена в себе и никогда не могла даже представить, что мне хватит сил и смелости убить человека.

Дженни вновь крепко сжала губы, а после выдохнула.

— Я хочу остаться, я хочу стать той женщиной которую полюбит ваш сын. Я хочу изменить свою жизнь и более не проживать как трусливая мышь.

Ее глаза наполнялись уверенностью и слезами, но проглотив очередной комок в горле, девушка сдерживала слезы.

Такешо стоял посреди палаты и наблюдал за шатенкой которая ни на мгновение не подвела его представления о ней. Он сделал верный выбор, такой же, как и много лет назад в день смерти его верного друга.

— Через несколько дней, будет необходимо выписаться из больницы. Мизуки заберет тебя и привезет ко мне, для проведения обряда посвящения.

Якудза наблюдал за девушкой.

— Х… хор… хорошо.

Тихо с легкой заминкой проговаривала Дженни.

— Набирайся сил, они нужны тебе как никогда ранее.

Мужчина улыбнулся, а после тихо и спокойно покинул ее палату.

Дженни трусило, она не могла поверить себе, она не могла осознать происходящее.

Четыре дня спустя

Мизуки, как и говорил Такешо забрала Дженни с больницы и с сопровождением охраны выписала ее с больницы. Даже на мгновение не дав зайти к Мэтью.

По информации от врачей, он продолжал находится в стабильно тяжелом состоянии.

Иномарка тронулась с парковки.

— Ты имеешь хоть небольшое представление того чем мы занимаемся, в чем заключается наш бизнес.

Мизуки сидящая на заднем сидении рядом с Дженни задавала ей вопросы для понимания, какой информацией владеет девушка.

— Игорный бизнес.

Тихий ответ послышался от шатенки.

— Да, и это тоже.

Женщина повернула голову к девушке.

— Наркоторговля, игорный бизнес, сфера развлечений для взрослых.

Дженни распахнула глаза от получения информации.

— Существует общество, существуем мы.

Насилие неотъемлемая часть нашего существования.

Мизуки спокойно выдавала слово за словом с каждым разом удивляя девушку еще больше.

— Не сомневайся, якудза способен на убийство. Мы крайне жестокая организация, на нашем счету множество нападений, избиений, убийств.

Рука Дженни сама по себе начала трястись, но не подавая виду девушка сжала сильнее край своей длинной широкой кофты пытаясь успокоится.

— Мы придерживаемся кодекса чести и не убиваем просто так, но если кто то встанет у нас на пути, не будет платить или подставит, то им конец.

Дженни изучала женщину сидящую рядом. Ранее, она казалась ей милой, доброй, такой светлой. Но это было до того, как она согласилась на такой отчаянный шаг. От Мизуки чувствовалась уверенность так же как и от Мэтью и Такешо.

— Нас нельзя искоренить, это утопия, якудза будут всегда.

Автомобиль проезжал по знакомым улицам города в котором она жила, но сейчас, с каждым днем ее жизнь менялась.

Время летело, а страх все сильнее и сильнее возрастал в груди девушки.

— Соблюдается строжайший кодекс молчания. Любое его нарушение карается смертью.

В Японии существует несколько семей.

У каждой семьи свои правила. Свой этический кодекс. Не воровать, не грабить, не нападать на женщин, то есть не участвовать в уличной преступности.

Мизуки открывала дверь остановившегося автомобиля возле особняка.

— Пошли.

Они кивнула девушке.

Последовав за женщиной Дженни продолжала нервничать, но внимательно прислушиваться к ней.

— Члены якудза всегда чем то выделялись из толпы. Это мог быть небольшой шрам над бровью, особая походка, особый взгляд, чтобы понимали кто перед ними стоит.

Они поднимались по нескольким ступеням входя в загородный особняк.

Охрана встречала Мизуки и девушку и поклонялись когда те входили в ворота.

— Присутствует иерархическая лестница. Во главе находится отец — кумиё, а после старший сын — оябун, ниже идут младшие братья и остальные помощники — якудза.

В зависимости от того на какой ты ступени, то на той ступени ты приносить присягу вышестоящему. Кумиё, оябуну, старшему брату или ниже…

Мизуки кинула взгляд на девушку, наблюдая поспевает ли она за ней.

Войдя в дом, женщина вновь поприветствовала охрану и несколько иных якудз.

— Авторитет у якудз абсолютен. Нельзя дерзить старшим по званию или спорить с главарем. Есть одна пословица.

Мизуки остановилась и девушка шедшая рядом с ней тоже замерла.

Испуганный взгляд Дженни встретился с глазами Мизуки.

— Пословица гласит, если оябун говорит, что ворона белая, значит она белая.

Женщина смотрела на девушку, она видела страх в ее глазах и в ее движениях.

— Идем.

Мизуки вновь шла по коридорам особняка.

— Тебе будет невыносимо тяжело.

Она остановилась возле одной из дверей и повернулась к девушке.

— Будет больно, страшно. Тебе придется забыть, что такое слабость.

Зайдя в эту дверь, ты сделаешь последний шаг и переступишь черту своей прежней жизни.

Дженни нервно кивнула, страх растекался по телу. Но она решила для себя, что сможет справиться с препятствиями которые будут на ее пути, пусть это будет тяжело.

Она потянулась к ручке.

— Джен.

Женщина окликнула девушку.

Та повернувшись застыла в тот момент, когда Мизуки обняла ее как родную дочь нежно поглаживая по волосам.

— Мы всегда будем рядом, в любой момент твоей жизни. Если ты зайдешь в эту комнату, ты всегда сможешь рассчитывать на помощь и совет.

Мизуки тихо проговаривала девушке освобождая ее из объятий и делая шаг назад наблюдала как та открывает дверь.

Тихая благодарность доносилась до ушей женщины, когда Дженни входила в помещение закрывая дверь.

В светлом помещении комнаты было минимум мебели.

На кожаном большом кресле сидел Такешо наблюдая за девушкой вошедшей в помещение.

— Проходи, присаживайся рядом.

Якудза показал на диван стоящий боком возле кресла в котором тот сидел.

На небольшом столике находилась шкатулка с росписью.

Дженни медленно подойдя присела на место на которое ей указали.

— Если ты пришла сюда, значит твои слова и действия сошлись воедино.

Кумиё смотрел на неё.

— Мизуки рассказала тебе в вкратце на что именно ты соглашаешься?

— Да.

Она кивнула в ответ.

— И тебе не страшно?

— Очень страшно

— У тебя есть последний шанс отступить

— Я не сдамся.

Она взглянула на кумиё.

— Думаю это то, что я хотел услышать.

Такешо потянулся за большой шкатулкой и придвинув ее на край стола ближе к себе открыл крышку.

Доставая две чаши с японскими узорами, бутылку и нож он еще раз взглянул на девушку.

— По нашим обычаям, чтобы быть частью семьи необходимо не только быть ребёнком, братом или мужем, женой, но и распить саке в священном ритуале.

Он открыв бутылку необычной формы разливал алкоголь в чаши.

— На колени.

Дженни нервно сжала губы, но слушаясь мужчину встала перед ним на колени, он подал ей чашу с саке.

Трясущиеся пальцы приняли фарфоровую посуду.

— Отпей с чаши, а после передай мне.

Дженни поднеся сосуд сделала глоток тёплого алкоголя и проглотив протянула чашу к якудзе.

Он сделав такие же манипуляции со своей посудой так же передал ее девушке.

Они обменявшись вновь испили алкоголь опустошая чаши.

Дженни трусило, она наблюдая за кумиё поставила фарфор в обтянутый замшей сундук рядом с чашей из которой испивал мужчина.

Он взялся за небольшой нож и без колебаний сделал надрез на ладони, а после протянул нож девушке.

— Режь, но не глубоко, чтобы не осталось шрамов.

Шатенка непослушными пальцами приняла холодное оружие и развернув ладонь взглянула на нее.

Шрам уже красовался на ее ладони, после случая с Микки и ее самовольной поездкой. Это воспоминание всегда будет с ней, а шрам на руке послужит напоминанием.

Она нерешительно прошлась лезвием по ладони и держа в руках нож взглянула на якудзу.

— С этого момента, ты, tsuma моего сына, становишься и моей дочерью.

Ты, якудза, ты оябун семьи Ёсида.

Он потянув свою руку к девушке пожал ее ладонь.

— Распив с чаши верности и преданности кровь смешается, и ты по всем понятиям и обрядам семьи теперь якудза.

Ее трусило.

— Твоя власть такая же как и у моего сына, власть уступает лишь мне.

Он смотрел на нее слегка свысока.

— Служи для своей семьи, сражайся для своей семьи, умри за свою семью.

Мужчина забрав с ее рук нож обернул его в белоснежный шёлковый платочек, от чего тот сразу отказался кровью

Положив его в шкатулку, якудза закрыл крышку и защелкнув ее передал девушке.

— Храни ее, храни то с чего началась твоя новая жизнь в семье Ёсида.

Дженни не отпускало и она все еще стоя на коленях приняла шкатулку крепко прижимая к груди.

— Будь верна мне, дочь.