Расцветающая мечта любви

Глава двенадцатая. ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ

Единственное, что отвлекало Белинду от мыслей о Джексоне, – это визиты на дом к больным вместе с Люком. После начала школьных занятий они стали реже. Несомненно, Белинда очень горевала бы об этом, если бы ее жизнь и мысли не крутились преимущественно вокруг Мелиссы, уроков и Джексона. Однако она каждый раз радостно взвизгивала, когда видела, что к дому подъезжает коляска Люка.

Эмми Джо по-прежнему воротила нос, когда слышала, какой интерес вызывает медицина у Белинды. Она не понимала, какое удовольствие может доставить созерцание крови и лихорадки. А Мелисса, напротив, открыто восхищалась Белиндой, хотя у нее не было ни малейшего желания ее сопровождать. Но если подруга уезжала на визиты с Люком, она охотно брала на себя часть ее обязанностей по дому. Когда Белинда возвращалась домой, Мелисса всегда расспрашивала ее о подробностях, хоть и бледнела время от времени, когда та описывала ей некоторые неприятные моменты.

В то холодное, ветреное воскресное утро во двор въехал Люк. Белинда выбежала из дому, чтобы встретить его у перил, к которым он привязывал лошадь.

– Беги обратно и надень пальто! – строго приказал он ей. – Зима на дворе, а ты выскакиваешь из дому в одном платье. Придется в следующий раз вызывать доктора к тебе!

Люк, конечно, врач, но еще и старший брат, и потому Белинда проигнорировала его замечание, заметив, что ей тепло, и она возьмет плед, если замерзнет.

– Куда мы поедем? – спросила она.

– К Симпсонам. По-моему, тебе уже можно показать сломанную кость. Но поторопись, пожалуйста. Нельзя заставлять бедного мальчика ждать. Сломанная нога доставляет человеку сильные страдания.

Белинда побежала обратно в дом, чтобы сообщить Марти:

– Мы будем лечить сломанную кость! – крикнула она через плечо, выбегая на улицу. – Скоро вернемся.

Люк уже повернул лошадей, и они побежали рысью со двора. По пути Люк рассказывал Белинде о костях скелета человеческого тела, называя самые большие из них. Он повторял названия, пока она не запомнила. Затем Люк объяснил, какие бывают переломы и как оказывать первую помощь в каждом случае. Белинда слушала его, широко открыв глаза.

– А у него какой перелом? – спросила она.

Ей не терпелось добраться до места и увидеть все своими глазами.

– Мне не сказали. Я знаю только, что младший Симпсон сломал конечность, когда рубил дерево.

– А какую? – Этого я тоже не знаю. Полагаю, ногу. Обычно, когда бревно выскальзывает, оно ударяет по ноге, – ответил Люк и прикрикнул на лошадей, чтобы они поторапливались.

Впервые за несколько дней Белинда позабыла о Джексоне.

– Ты повезешь его в город? – Вряд ли. Я наложу гипс, и после этого ему лучше отдыхать в своей постели. Я буду часто заезжать к нему, чтобы наблюдать за тем, как идет процесс заживления.

– Кажется, я с Симпсонами не знакома, – заметила Белинда.

– Они недавно переехали. Живут в том доме, где раньше жили Коффины.

– О, так их дети будут ходить в нашу школу? – Я о них ничего не знаю.

– Было бы здорово, – заметила Белинда, – если бы у них были дети школьного возраста.

Они повернули лошадей к изрытой колеями и заросшей травой дороге и быстро покатили к простой деревянной избушке. Белинда поторопилась выйти из коляски, как вдруг услышала такой ужасный крик, подобного которому не слышала никогда в жизни. Она скорее почувствовала, чем увидела, как напрягся Люк. Он вскинул голову, и его движения стали резкими и сосредоточенными. Даже не оглянувшись, он схватил черный саквояж и побежал к дому:

– Привяжи лошадей, – бросил он через плечо.

Белинда задрожала. Люк говорил, что переломы очень болезненны, но она и представить не могла, что из-за них люди так страшно кричат. Раздался еще один пронзительный вопль, и Белинда, очнувшись, стала заботливо привязывать вожжи к перилам. Наверное, Люк нуждается в помощи. Надо торопиться. Но когда Белинда подошла к двери избушки, ее встретила грузная женщина в изношенном, грязном переднике. Она загородила дверной проем, слегка расставив ноги.

Белинда увидела, что ее глаза покраснели от слез, а над бровями застыл пот:

– Доктор велел тебе держаться подальше, – устало произнесла она.

Белинда не поняла, что это значит. Люк привез ее сюда, чтобы она посмотрела на сломанную кость. Возможно, ему требуется ее помощь, а эта женщина ее не пускает.

– Но... – начала Белинда, глядя поверх плеча женщины на дверь в задней части комнаты.

– Ничего хорошего ты там не увидишь, – произнесла женщина и задрожала всем телом.

Раздался еще один крик, который, казалось, потряс сам воздух внутри избушки. На секунду у Белинды подкосились ноги, и она тоже задрожала. Она никогда в жизни не слышала ничего подобного. В маленькой комнате послышались звуки борьбы. Белинда в ужасе подумала о том, что там может происходить. Возможно, Люк в ней нуждается. Может, он попал в тяжелое положение. Как знать? Она ловко увернулась от женщины и вбежала в комнату, откуда только что послышался страшный крик. Люк уже снял тяжелое пальто и даже пиджак. Он закатал рукава рубашки и обеспокоенно склонился над лежащим в кровати больным. Мужчина и мальчик прижимали корчащееся тело к простыням. На лбу мужчины виднелись бисеринки пота, а у мальчика дрожали губы:

– Я же, кажется, попросил тебя не входить! – сказал Люк, даже не повернувшись, чтобы посмотреть на нее.

Белинда глубоко вздохнула, стараясь унять дрожь. Постепенно ее глаза привыкли к темноте в комнате. Свет проникал только через маленькое тусклое окошко. Белинда посмотрела на сильную спину Люка. Мускулы напряглись под его тонкой рубашкой, когда он с трудом ввел брыкающемуся пациенту какое-то лекарство. Белинда почувствовала приступ тошноты, но сглотнула и шагнула вперед.

– Я подумала, что тебе нужно помочь, – решительно заявила она.

– Правда? – Да... я так думаю, – ответила девочка и вновь сглотнула.

– Ты бы мне пригодилась... очень... но я не хочу...

– Что мне делать? – быстро спросила Белинда.

– Найди лампу. Мне нужно больше света.

Люк не смотрел на сестру; все его внимание было сосредоточено на раненом молодом человеке. Белинда опять сглотнула и выбежала из комнаты. Нельзя терять времени. Люку нужна лампа. Ему нужна помощница. Женщина стояла на кухне, прислонившись к стене. От рыданий ее тело сотрясалось. Белинде хотелось ее утешить, но момент неподходящий:

– Нам нужна лампа, – твердо сказала она.

Женщина не сдвинулась с места. Белинда оглядела кухню.

На полке рядом с плитой стояла лампа. Она сняла ее и потрясла, чтобы проверить, есть ли там керосин. Убедившись, что его достаточно, девочка быстро поднесла к лампе горящую спичку, зажгла ее и поспешила в спальню.

Мальчик, лежавший на кровати, больше не кричал. Люк рассматривал вовсе не сломанную ногу. Но и рукой это нельзя было назвать. Она была так искромсана и разбита, что ее было сложно узнать. Конечности не было видно из-за крови и кусочков разорванной плоти и осколков кости. У Белинды свело желудок и кровь отхлынула от головы. На секунду ей показалось, что она свалится на пол. Она неловко протянула руку, чтобы опереться на спинку кровати, цепляясь за нее, словно утопающий за соломинку. Второй рукой она держала лампу. Постепенно Белинда пришла в себя. Комната перестала вращаться у нее перед глазами, но Белинда боялась, что ее стошнит. Тошнота обрушивалась на нее волнами. Но у Люка нет времени заниматься еще одним пациентом. Он нуждается в ее помощи. Она должна стараться изо всех сил. Молодой человек больше не сопротивлялся. К счастью, лекарство подействовало. Люк наклонился над кровавым месивом, которое некогда было рукой, и внимательно его осмотрел. Белинда старалась держать лампу прямо и не смотреть на кровать, но глаза упрямо возвращались к этому месту. Люк выпрямился и посмотрел на здорового мужчину, который по-прежнему держал сына, хотя в этом больше не было необходимости:

– Простите, сэр, – как можно мягче сказал Люк, – мне придется отнять руку, чтобы спасти ему жизнь.

Мужчина судорожно всхлипнул. Он прикрыл лицо огромной ладонью и заплакал, как ребенок. Он сжимал плечо парня, который лежал в кровати. Люк протянул руку ко второму мальчику, который все еще прижимал брата к кровати.

– Можешь идти, сынок, – тихо сказал он.

Малыш выбежал из комнаты. Они услышали, как входная дверь открылась и вновь захлопнулась. Белинда рассеянно подумала, что он забыл надеть пальто. На улице было намного холоднее, чем ей казалось по пути сюда.

– Мне понадобится много кипяченой воды и чистые салфетки, – сказал Люк мужчине. – Не беспокойтесь, больше он не будет метаться по кровати. Сейчас он не чувствует боли.

Мужчина вытер мокрое лицо порванным грязным рукавом и поспешил выполнить приказ Люка. Белинда, держа в руке лампу, подошла ближе. Люк осмотрел маленькую комнату и поношенное постельное белье, но пробормотал, обращаясь к Белинде, что он не может перевезти мальчика в городской кабинет:

– Мне нужна твоя помощь, Белинда. Как ты думаешь, справишься? Белинда кивнула. Внутри у нее все переворачивалось, но она приняла решение.

– Поставь лампу на маленький столик и придвинь его как можно ближе к кровати. У тебя должны быть свободны руки, чтобы помогать мне во время операции.

Белинда поставила лампу и приготовилась выполнять указания Люка. Она работала бок о бок с Люком, словно под гипнозом. Белинда помнила, что выполняла все его приказы.

Она передавала ему инструменты, придерживала то, что он просил, делала то, что он велел, но все время находилась в каком-то ступоре. В какой-то момент тело мальчика слегка зашевелилось, и Белинда дала ему вдохнуть хлороформ. Дрожащей рукой она поднесла к его лицу салфетку с химикатом.

Люк внимательно посмотрел на нее и сказал, когда салфетку убрать. Операция казалась бесконечной. К тому времени, когда Люк перевязал культю и промыл инструменты, Белинда чувствовала, что полностью лишилась сил: «А Люк?.. Вот он какой, ее брат. Доктор!» Тот устало прислонился к спинке кровати, и по его телу пробежала дрожь. Белинда никогда раньше не видела его в таком состоянии. Но это продолжалось недолго. Люк снова наклонился над пациентом, посмотрел на его зрачки и измерил пульс.

– Внимательно наблюдай за ним на тот случай, если что-то изменится, – велел он Белинде. – Мне нужно здесь убрать.

Сказав это, Люк завязал остатки раздробленной руки и окровавленные бинты, чтобы их вынести. Белинда позволила себе сесть на краешек кровати. Она впервые прямо посмотрела на пациента. Он был молод, не старше семнадцати-восемнадцати лет. У него страшно побледнело лицо. Она никогда не видела такой белой кожи. Дышал он очень тихо, но ровно. Белинда задумалась: «Как долго будет действо вать анестезия? Что он почувствует, когда очнется?»

Она знала, что ему будет ужасно больно. Он будет страдать несколько дней и даже недель. И он лишился руки.

Белинда представила, как ему будет страшно и горько.

Ужасно, что такое произошло с молодым парнем! Потерять руку, когда он еще только готовится к вступлению в мир взрослых людей...

Белинда вспомнила об отце. У него тоже нет ноги. Она знала, что папе было нелегко это пережить. Это произошло еще до ее рождения, но мама рассказала, как он страдал, когда ему отняли ногу. А ведь папа в то время был взрослым мужчиной, достаточно зрелым, чтобы принять случившееся.

Ему помогал Господь. Папа верит в Отца Небесного, и это позволило ему пережить горе. А что будет с молодым человеком, который лежит перед ней? Верит ли он в Бога? Белинда почему-то усомнилась в этом. Не отводя взгляда от бледного лица пациента, она начала шепотом молиться: «Господи! Я не знаю этого мальчика. Я не знаю, верит ли он в Тебя, но он будет в Тебе нуждаться, Господи. Ему нужна Твоя помощь, чтобы примириться с ужасным событием, которое про изошло в его жизни. Он нуждается в Тебе, чтобы Ты помог ему выздороветь».

Белинда, не задумываясь, протянула руку и убрала волосы с бледного влажного лба пациента. «Какого красивого цвета у него волосы – совсем как вороново крыло!» – подумала она. Его лицо было красивой формы с правильными пропорциями, нос ровный и недлинный. Вдруг Белинда поняла, что, несмотря на его бледность и ужасный вид, мальчик очень красив. Она застенчиво отдернула руку. Что она делает? Гладит по лицу незнакомого парня! Она покраснела. Вернулся Люк.

Он привел с собой родителей мальчика. Он внимательно посмотрел на лицо Белинды. Кажется, он был доволен тем, что увидел.

– Теперь можешь идти, – мягко произнес он, – я останусь с ним.

Женщина склонилась над сыном, судорожно всхлипывая.

Белинда тихо выскользнула из комнаты. Она не знала, куда ей идти. Ждать на улице? Слишком холодно. Но ей хотелось вдохнуть свежего воздуха, и потому Белинда схватила пальто Люка, завернулась в него и вышла из домика. В соседнем сарае лежали дрова. Она решила взять несколько поленьев и сварить кофе, если найдет зерна и кофейник. Она была уверена, что семье полезно немного отвлечься от произошедшей трагедии. Даже чашка кофе может стать небольшим утешением и отдыхом.

Девочка не спешила. Ей нужно размять ноги, развязать узлы напрягшихся мускулов. Она прошлась, разглядывая ферму.

«Все выглядит очень запущенным», – подумала она про себя. Белинда забыла, что в этом доме уже несколько лет никто не жил. Новым хозяевам предстояло немало потрудиться.

Постройки казались ветхими, в огороде росли хилые растения, хотя землю уже посыпало первым зимним снежком. Девочка задумалась над тем, где работал молодой человек, когда с ним случилось несчастье. Люк сказал, что это произошло, когда они заготавливали лес. Может, он торопился заготовить дрова на зиму до наступления холодов? Белинда подняла глаза на небольшой лесок в дальнем конце поля. Может, трагедия, поразившая бедного парня и его семью, произошла там? Наконец она повернула к небольшому сараю, где лежали заготовленные на зиму дрова. Она взяла несколько поленьев, чтобы растопить очаг в кухне. Глаза ничего не различали в темноте, и она испугалась, уловив еле заметное движение.

Вздрогнув от неожиданности, она ахнула. Оказалось, в углу сидел младший брат несчастного. Белинда быстро взяла себя в руки.

– Прости, – сказала она. – Я тебя не видела. – Тебе, должно быть, холодно, – предположила она, радуясь тому, что он хотя бы спрятался от холодного ветра.

Мальчик ничего не ответил, он сильно замерз. Этого и опасалась Белинда: он выбежал из дому, не надев пальто. Он молчал, только плотнее обхватил руками колени. Белинда попыталась улыбнуться.

– Теперь твой брат будет выздоравливать, – заверила она.

Мальчик зарыдал. Белинда хотела его утешить, но не знала, как, и молча слушала его плач. Через несколько минут он утер слезы рукавом заплатанной рубашки.

– Он не умрет? – недоверчиво спросил ребенок.

– Ах, нет! – воскликнула Белинда. – Доктор Люк ему поможет. Все будет хорошо.

Мальчик опять залился слезами. Когда они иссякли, он вновь вытер лицо рукавом, а потом перевел большие карие глаза на Белинду.

– Я так боялся, что он умрет, – робко сказал он. – Я думал, он не выживет, ведь его рука... его рука...

Он не мог продолжать. Несколько минут они молчали.

Наконец мальчик заговорил:

– Рука заживет? – спокойно спросил он.

Белинда не знала, что ответить. Имеет ли она право сообщить мальчику об ампутации? Может, лучше, если ему скажет Люк или родители? – Заживет? – настаивал ребенок.

Белинда решила, что будет хуже, если она попытается скрыть от него правду. Она подошла ближе, чтобы его утешить, опустилась на корточки и прямо посмотрела ему в глаза.

– Нет... не совсем, – произнесла она, – но он выздоровеет.

Мальчик удивленно раскрыл глаза.

– Как это? – спросил он.

– Доктор... доктору пришлось ее отрезать... а потом все зашить... чтобы спасти твоего брата.

– Отрезать? – От страха и удивления он широко вытаращил глаза.

Белинда медленно кивнула.

– Но он этого не вынесет. Он бы предпочел умереть. Ты понимаешь? Умереть!

Мальчик вскочил на ноги, злобно глядя на Белинду. Голос сорвался на пронзительный визг. Белинда подумала, что он может пнуть ее ногой. Она была уверена, что эта мысль пришла ему в голову. Но тут он безвольно обмяк, обвил ее руками и зарыдал, вздрагивая всем телом.

Белинда не знала, что сказать. Она обняла всхлипывающего мальчика и заплакала вместе с ним.

Люк и Белинда вернулись намного позже, чем ожидали родители. Марти то и дело выглядывала из окна кухни, надеясь, что они появятся на горизонте. Она почувствовала большое облегчение, когда наконец увидела упряжку вороных Люка на дороге.

Белинда сопровождала Люка, хотя время было позднее.

Марти встретила их у двери с молчаливым вопросом в глазах.

Оба ее ребенка казались страшно уставшими. Наверное, в фермерском доме им пришлось столкнуться с какой-то неприятной неожиданностью.

– Там был не просто перелом, – спокойно сообщил ей Люк.

– Хотите, налью вам чаю и подам сандвичи? – спросила Марти.

– Было бы здорово, – ответил Люк, стряхнул пальто, а затем снял одеяло, в которое завернулась Белинда.

– Мама, тебе помочь? – устало спросила Белинда.

– Нет, не надо, – сказала Марти и искоса взглянула на Люка.

– Ну, тогда я, пожалуй, прилягу, – измученным голосом заметила Белинда.

– Разве ты не хочешь есть? – Нет. Спасибо, мама. Я не голодна. Просто очень устала.

Люк посмотрел на мать, словно упрашивая ее не задерживать сестру.

Марти на секунду прижала к себе Белинду и поцеловала в лоб. Кажется, Белинде были приятны нежные материнские объятия. Она устало улыбнулась в ответ.

Марти сказала, что Мелисса осталась ночевать у Эмми Джо, так что она может сразу ложиться в постель и отдыхать.

Похоже, Белинда не в том состоянии, чтобы отвечать на расспросы.

Люк выдвинул стул и сел за стол. Кларк присоединился к нему, но покачал головой, когда Марти предложила ему налить чаю. Марти суетилась у плиты. Она достала из шкафа сандвичи из больших кусков домашнего хлеба с ростбифом и маслом с собственной фермы и поставила их перед сыном.

Затем налила две чашки чаю и села рядом с ним.

– Похоже, случай был тяжелый, – заметил Кларк.

Люк кивнул.

– Самое ужасное происшествие, которое мне до сих пор приходилось видеть.

– Ты сказал, это не перелом? – Рука раздроблена. До такой степени, что от нее ничего не осталось.

– А Белинда?.. – начала Марти, но Люк махнул рукой, чтобы она замолчала.

– Я велел ей подождать на улице, но она все равно вошла.

Сказала, что мне понадобится ее помощь. – Люк глотнул горячего чаю и тихо посидел минуту. – И это правда. Чистая правда. Не представляю, что бы я без нее делал.

– И она... выдержала? – Сначала она чуть не потеряла сознание... я это заметил.

Но она взяла себя в руки и помогала мне во время операции. Все делала так, как я ее просил. Она молодчина. Я горжусь ею.

Марти вздрогнула и отставила чашку. Ей больше не хотелось чаю. Мысленно она представила раздробленную ногу мужа.

– Она крепкая девчонка, твоя дочь, – с гордостью сказал ей Люк.

– Тебе не кажется, что для нее это слишком тяжело? – Я бы никогда по своей воле не стал показывать Белинде то, что она увидела. Она слишком мала для этого. Я бы не подпустил ее к кровати, если бы смог. Но она была нужна мне для того, чтобы спасти жизнь этому парню. Кроме нее, никто не мог мне помочь. Белинда знает названия всех инструментов, она подавала мне их. Мы торопились. Я надеюсь...

надеюсь и молюсь о том, чтобы увиденное не стало чересчур сильным переживанием для сестренки в ее возрасте. Я... я не знаю, каково ей было. Думаю... думаю, все будет хорошо. Помоему, она уже стала настоящей медсестрой.

Услышав то, что сказал сын, Марти ощутила и гордость, и беспокойство. Она будет внимательно наблюдать за Белиндой. Может, стоит поговорить с ней о том, какие чувства и мысли посетили ее в связи с этим прискорбным событием.

– А как твой пациент? – спросил Кларк. – Он выздоровеет? – Ему семнадцать лет, – с глубоким сочувствием сказал Люк. – Его здоровью ничто не угрожает. Он вне опасности, осложнений не будет. Но как он это переживет, покажет время. Ему придется нелегко. Впрочем, ты и сам это знаешь.

Кларк с серьезным видом кивнул.

– Я тут подумал... может, ты заедешь к нему через несколько дней? Ему нужно время, чтобы привыкнуть к этому... несчастью. А потом ему бы не помешало поговорить с тобой.

Кларк кивнул в знак согласия.

– И еще, папа, – спокойно добавил Люк. – Не мог бы ты оставить протез дома? Кларк ничего не ответил. Просто еще раз кивнул в знак понимания.

– Ну что ж, – заявил Люк, вставая. – Пора ехать домой, а то Эбби забеспокоится.

Он спокойно посмотрел на родителей и повернулся к лестнице:

– Но сначала я поднимусь наверх. Хочу поблагодарить сестренку и попрощаться.