Расписание смерти (Железнодорожный детектив, №12)

Они стояли в фойе отеля. Носильщик вынес багаж из комнаты Таллиса и приготовился погрузить его в ожидающее такси. Когда дверь офиса управляющего открылась, Таллис выскочил наружу, опираясь на одолженную трость.

«А, вот ты где, Лиминг», — сказал он. «Приди и помоги мне, мужик».

Сержант подошел к нему и позволил Таллису опереться на него.

«Мне жаль слышать о вашей лодыжке, сэр», — сказал он. «Болит?»

«Больно ужасно!»

«В Лондоне вам будет гораздо лучше».

«Боль не учитывает географию. Там будет так же больно, как и здесь».

«Мы надеемся, что вы быстро поправитесь», — сказал Колбек, кивнув носильщику, чтобы тот вынес багаж. «Нам будет не хватать ваших советов».

Таллис был резок. «Не лги больше, чем нужно, Колбек».

«Надеюсь, у вас остались приятные воспоминания о Дерби, сэр».

«Единственное, что доставит мне удовольствие — и одновременно успокоит мою лодыжку — это новость о том, что вы наконец раскрыли это преступление».

«Эта новость не заставит себя долго ждать».

«Я заставлю тебя поверить в это. Лиминг?»

«Да, сэр?» — сказал сержант.

«Вытащи меня из этого проклятого места».

«Опирайтесь на меня, сэр».

«Помедленнее, идиот!» — сказал Таллис, когда Лиминг тронулся с места. «Каждый шаг — это отдельная агония. Позволь мне задать темп».

Колбек наблюдал, как они осторожно двигались к двери. Ему было жаль терять Лиминга на несколько часов, но его утешал тот факт, что суперинтендант тоже уезжает. Свобода действий была восстановлена. Это был жизненно важный фактор, потому что теперь Колбек мог делать то, что хотел. Он проводил двух мужчин к такси и помог Таллису сесть в него.

Лиминг был явно недоволен тем, что ему пришлось проводить так много времени в компании вспыльчивого суперинтенданта, но кто-то же должен был взять на себя эту обязанность.

бремя. Неизбежно, оно легло на сержанта. Когда такси уехало, Колбек помахал ему на прощание, затем поспешил обратно в отель и помчался вверх по лестнице.

Пытаясь передать информацию исполняющему обязанности председателя, Морис Коуп только разозлил его. Дональд Хейгарт взмахнул рукой в воздухе.

«Вам не нужно проводить меня по всем работам поэтапно», — запротестовал он.

«Но именно это и хотел сделать инспектор, сэр».

«Колбек любит поезда. Мне они нравятся только тогда, когда они берут меня в путешествие».

«Суперинтендант Таллис того же мнения», — сказал Коуп. «Он только и делал, что ворчал, и его несчастный случай не добавит ему любви к локомотивам».

Он вернулся в Лондон с сержантом.

«Вы в этом уверены?»

«Я абсолютно уверен».

Они стояли возле здания штаб-квартиры Midland Railway.

Желая узнать голые факты о том, что произошло во время экскурсии по заводу, Хейгарт был раздражен, когда Коуп привел так много технических подробностей о процессе производства. Он послал его туда, чтобы он наблюдал за двумя детективами, а не наслаждался тем, что он видел вокруг себя. Они собирались расстаться, когда их окликнул суперинтендант Вигг. Подъехав к ним, он остановил своего коня.

«Я не знал, что вы наездник, сэр», — сказал Коуп.

«Иногда это лучший способ путешествовать», — утверждал Вигг. «Поезда ходят по расписанию, поэтому всегда приходится ждать. Лошадь будет там, где и когда вам нужно».

«Вам не нужно говорить это Коупу, — сказал Хейгарт. — Он ездит везде».

«Да, я видел его верхом на лошади».

«У вас есть что-нибудь новое, суперинтендант?»

«Я просто замечу, что ваши хваленые детективы принесли столько же пользы, сколько и шелковый чайник. Сейчас их трое на этом деле, и они все еще не приблизились к его раскрытию».

«Мы вынуждены вас поправить», — сказал Хейгарт.

«Да», — добавил Коуп, получив сигнал от исполняющего обязанности председателя, — «теперь из трех детективов остался один. Инспектор Колбек — единственный выживший».

Он описал, как произошел несчастный случай, когда Таллис испугался парового свистка. Вигг не мог поверить в то, что они сделали.

«Чему они могли там научиться?»

«Она научит вас всему, что вам нужно знать о том, как производятся локомотивы и подвижной состав».

«Это не имеет никакого отношения к расследованию убийства».

«Инспектор Колбек считал, что так оно и есть. Мистер Куэйл любил ходить на инспекционные экскурсии по заводу. Инспектор с удовольствием пошел по его стопам».

«Жаль, что он не уезжает обратно в Лондон со своими коллегами».

«Чему вы научились, суперинтендант?» — спросил Хейгарт. «Мы знаем, что вы высокого мнения о себе как о полицейском».

«Уверенность — неотъемлемая часть лидерства».

«И что обнаружили ваши люди под вашим руководством?»

«Петля медленно затягивается на шее убийцы».

«Ты даже еще не знаешь, кто он».

«Да, я знаю», — сказал Вигг, глядя на них сверху вниз. «Убийство стало результатом заговора. Кто-то был нанят, чтобы совершить это дело из-за его прошлой связи с Куэйлом. По моему мнению, этот «кто-то» — Джерард Бернс. Людей, которые подкупили его, сложнее разоблачить», — сказал он, проницательно глядя на каждого из них по очереди. «Но скоро у меня будет достаточно доказательств, чтобы сделать это».

«Инспектор Колбек дважды был в Мельбурн-холле», — сказал Коуп.

«И суперинтендант также нанес визит Бернсу».

«Тогда почему он не под стражей?»

«Вам придется спросить их, сэр».

«И прежде чем вы снова начнете критиковать инспектора Колбека», — сказал Хейгарт,

«Возможно, вам будет интересно узнать, что он предоставил нам деталь, которая прошла мимо вас и ваших людей. Учитывая то, что вы говорите о Бернсе, это может быть важно».

Вигг был задет. «Что это за деталь?»

«Мисс Лидия Куэйл вернулась домой». Он был вознагражден удивленным выражением лица собеседника. «События в Ноттингеме важны. Вам следовало бы установить наблюдение за резиденцией Куэйл».

«У меня нет на это ресурсов, мистер Хейгарт».

«У вас в полном распоряжении множество людей. Инспектор Колбек в данный момент действует полностью самостоятельно, однако он собирает более красноречивые улики, чем вы. Вот почему я послал за ним», — самодовольно сказал Хейгарт. «Когда мне нужен был лучший из имеющихся людей для этого задания, ваше имя даже не пришло мне в голову».

Вигг был в ярости. Дернув поводья, он повернул лошадь полукругом, затем уперся пятками, чтобы она пустилась галопом прочь. Хейгарт ухмыльнулся.

«Этого должно быть достаточно, чтобы удержать его подальше на некоторое время».

Оставшись один в своей комнате, Колбек смог насладиться обществом жены и услышать более подробный отчет о том, чем она занималась в его отсутствие.

Он понимал, почему Лидия Куэйл обратилась к ней за помощью.

«Вы, очевидно, произвели на нее впечатление, Мадлен».

«Мои чары не подействовали на ее подругу, мисс Майлер».

«Да, Виктор рассказал мне, насколько она была неприветлива».

«Она охраняла Лидию, как наседка».

«Тогда она бы не поддержала ее возвращение в Ноттингем».

«Нет, — сказала Мадлен, — я думаю, она бы воспротивилась такому решению».

«Лидия очень мало говорила мне о мисс Майлер, но между ними явно была размолвка. Наверное, в этом виноват я».

«Убийство всегда вызывает расстройства. Оно нарушает хрупкое равновесие».

Мадлен рассказала, как нервничала Лидия и как неуверенно она себя чувствовала, проводя ночь в этом доме. В случае, если она уедет из Ноттингема, она планирует приехать в Royal Hotel, чтобы снова встретиться со своей новой подругой. Колбек был рад такой перспективе.

«Было бы неплохо с ней познакомиться», — сказал он. «Она может рассказать мне о семье то, чего не удосужился сделать ни один из ее братьев».

«Какого рода вещи?»

«Я хочу услышать больше о ее отце».

«Она его презирает».

«Я знаю это, Мадлен, но ты же говорила мне, какая она умная женщина. Мне нравятся умные женщины», — сказал он, гладя ее по волосам. «Вот почему я женился на одной из них. Как и у тебя, у мисс Куэйл будет острая интуиция. Она уловит сигналы, которые останутся незамеченными ее братьями».

«Что-то случилось, не так ли?» — сказала она, взяв его руку в свои. «Я чувствую твое волнение».

«Это потому, что я с тобой», — сказал он.

«Это как-то связано с визитом на завод, не так ли?»

«Да, Мадлен».

«Это несчастный случай», — решила она. «Вы очень рады избавиться от суперинтенданта Таллиса, не так ли?»

«Вовсе нет — мое сердце разбито».

«Я знаю тебя лучше, Роберт».

Он рассмеялся. «Тогда было бы глупостью пытаться обмануть вас», — сказал он.

«Хотя мне жаль, что суперинтендант пострадал, я считаю этот несчастный случай провидением. С его уходом большая туча рассеялась. Но настоящим бонусом от визита стала возможность управлять поворотным кругом. Это было откровением».

«Отец всегда говорит, что тебе следовало бы работать на железной дороге.

Это ведь твоя настоящая страсть в жизни, не так ли?

«Нет, Мадлен, это всегда будет для тебя второстепенным».

«Спасибо за комплимент. А теперь расскажите мне о проигрывателе».

«Это научило меня, как мало усилий требуется для перемещения огромного веса, и это кардинально изменило направление нашего расследования. Мы так пристально смотрели на жертву убийства, что полностью игнорировали кого-то другого».

«А это кто?»

«Давайте вернемся к началу», — посоветовал он. «Что вы помните?»

«Тело мистера Куэйла было найдено в открытой могиле на деревенском кладбище. Никто не мог понять, как оно там оказалось, поскольку он не имеет никакого отношения к этому месту».

«Так нам сказали».

«Это подтвердила Лидия. Она не могла вспомнить, чтобы ее отец когда-либо упоминал Спондон, не говоря уже о том, чтобы ходить туда. Его общественная жизнь вращалась вокруг Ноттингема».

«Она ошибалась, Мадлен. Мы все ошибались».

«Вы нашли связь?»

«Не совсем так», — признал он, — «но я знаю, что это там. Выбор этого кладбища не был совпадением. Это было преднамеренное заявление убийцы. Мистера Куэйла положили в могилу, зарезервированную для миссис Сисели Пит. Она — тот человек, на котором нам следует сосредоточиться».

«Тогда вы должны верить, что между ней и отцом Лидии существует связь».

«Бог знает, что это, Мадлен, но это где-то там».

«Что заставляет вас так думать?»

«Это то, что мне сказал Клири. Он кучер в резиденции Куэйлов. В последний день жизни мистера Куэйла Клири отвез его на вокзал Ноттингема. Когда они расставались, кучер заметил, что его работодатель плакал».

«Это звучит очень маловероятно. Лидия рассказала мне, каким стойким и бессердечным всегда был ее отец. Он никогда не проявлял настоящей нежности к ней и ее сестре».

«Это не значит, что он был на это неспособен».

«Нет, — признала она, — это правда».

«Вы видите, в каком направлении движется ход моих мыслей?»

«Да, Роберт, я так думаю. До сих пор вы были озадачены тем фактом, что мистер Куэйл каким-то образом оказался в той деревне. Теперь вы думаете, что у него была веская причина там оказаться».

«Я бы пошел дальше, Мадлен. Я предполагаю, что его не убили где-то в другом месте, а отвезли в Спондон, чтобы избавиться от тела там».

«Как же тогда вы объясните его присутствие в деревне?»

«Он пошёл туда намеренно, потому что его к этому влекло».

«На него напали в Спондоне?»

«Это начинает выглядеть именно так».

«Так кто же был убийцей, Роберт?»

Он наклонился вперед и нежно поцеловал ее в губы.

«Это единственное, что проигрыватель не смог мне сказать».

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Как только Лидия Куэйл вошла в дом, она ощутила его удушающее воздействие. Любые приятные воспоминания, которые он мог бы хранить, были задушены под подушкой боли и упреков. Хотя его больше не было, это место по-прежнему находилось под властью ее отца. Она слышала, как его голос звенел у нее в ушах. Примирение с матерью принесло Лидии удовлетворение, смешанное с отчаянием из-за плохого состояния здоровья старухи. За исключением Лукаса, ее отношения с братьями и сестрами были непростыми.

Агнес была близка к тому, чтобы возмутиться ее возвращением, а Стэнли дал понять, что он глубоко не одобряет то, что он считал ее видом независимости. Предстояло пережить еще один удар. Смутные надежды услышать, что Джерард Бернс тосковал по ней, были разбиты тем, что сказал ей кучер. Садовник был женат и навсегда вне ее досягаемости. Поэтому Лидия оказалась в доме, преследуемом призраком ее отца, и окружена поместьем, благоухающим более счастливыми временами с мужчиной, которого она любила и потеряла.

«Мне очень жаль, — заявила она, — но я не могу остаться здесь на ночь».

«Но твоя старая комната уже приготовлена», — сердито сказала Агнес. «Когда ты явился без предупреждения, я отдала на это распоряжение».

«Ты должна остаться, Лидия», — сказал Лукас.

«Да», — добавил Стэнли повелительно. «Похороны послезавтра. Вы нужны нам на месте».

«Я буду здесь на похоронах, — пообещала Лидия, — но не проведу ночь под этой крышей».

«Не будь смешным — ты должен ».

«Нет, Стэнли. Я не буду».

Мощный ответ Лидии привел к неловкой тишине. Все четверо сидели в гостиной. Стэнли напоминал им о подготовке к похоронам и предполагал, что Лидия

встать в один ряд с остальными. Ее незначительный акт бунта разозлил его.

«Все, о чем мы просим, — это чтобы вы вели себя цивилизованно».

«Именно это я и пытаюсь сделать», — сказала она.

«Жизнь в Лондоне, очевидно, огрубила ваши манеры».

«Это несправедливо», — настаивал Лукас. «Лидия не заслужила такого комментария».

«Я с этим согласна», — сказала Агнес.

«Тогда вам следует проявить больше здравого смысла».

«Лидии нет смысла возвращаться, пока она снова не станет членом семьи, а она не сможет этого сделать, если откажется провести здесь ночь».

«Я вернусь завтра», — сказала Лидия.

«Какая от этого польза?»

«Тебе следует быть здесь и скорбеть вместе с нами», — сказал Стэнли.

«Все, что мы делаем сейчас, это спорим», — сказал Лукас. «У Лидии есть свои причины не оставаться здесь сегодня вечером, и мы должны их уважать».

«Спасибо, Лукас», — сказала Лидия.

«Твое возвращение имело для матери огромное значение».

«Я этого не замечала», — язвительно сказала Агнес. «Если на то пошло, маме стало еще хуже с тех пор, как вернулась Лидия. Мне пришлось дать ей некоторые из ее таблеток».

«Ну, я думаю, Лидия ее подбодрила».

«Это то, что ты хочешь думать, Лукас, потому что именно ты снова связался с ней. Стэнли и я никогда бы так не поступили».

«Это правда», — подтвердил Стэнли.

«Спасибо за теплый прием», — сказала Лидия с легким сарказмом.

«Понимаете, что я имею в виду, говоря о ее грубости?»

«О, не будь таким напыщенным, Стэнли. Ты слишком молод для напыщенности».

«Я не согласен», — сказал Лукас с усмешкой. «Он был напыщенным с пяти лет».

«А ты был легкомысленным с того дня, как родился», — с усмешкой ответил его брат. Он повернулся к Лидии. «Где ты остановишься?»

Она не хотела признаваться, что едет в Royal Hotel в Дерби, чтобы увидеть свою подругу Мадлен Колбек, потому что они бы задавались вопросом, что делает там жена инспектора и как она подружилась с их сестрой. Это могло бы вызвать проблемы у Колбека и его жены, поэтому Лидия притворилась неуверенной.

«Я найду что-нибудь», — сказала она.

«Ты всегда можешь пойти к тете Доротее», — заметил Стэнли.

«Я мог бы, но я этого делать не буду».

«Почему ты так говоришь?»

«Это потому, что это разрушило бы цель моего отъезда отсюда. Тетя Доротея — моя семья. Она живет менее чем в пяти милях отсюда. Я все равно застряну на ночь в той части графства, которая связана со мной неблагоприятно», — сказала Лидия. «Я бы предпочла уехать отсюда подальше».

«Мы должны принять это», — предложил Лукас.

«Я этого не приемлю, — сказал Стэнли. — Это попахивает дезертирством».

«Лидии всегда приходилось отличаться от остальных из нас, — сказала Агнес. — Отпусти ее».

«Я бы предпочел, чтобы она осталась».

«Вы не имеете права удерживать меня от отъезда», — сказала Лидия, переводя взгляд с одного на другого. «Я уже послала кучеру, чтобы он запряг фаэтон. Клири отвезет меня на железнодорожную станцию, и там я приму решение».

Во время своих многочисленных выступлений в суде Виктор Лиминг наблюдал за реакцией преступников, когда им выносили приговор. Некоторые были бесстрастны, другие пытались проявить смелость, но большинство были просто напуганы. Когда ему сказали сопровождать Таллиса обратно в Лондон, он относился к третьей категории, реагируя на свой ужасный приговор дрожащим страхом. Суперинтендант был в мстительном настроении. Страдая от боли и лишенный удовольствия вести расследование убийства, он был страшным попутчиком в поездке на поезде. Лиминг молился, чтобы они заняли купе с другими пассажирами, чтобы огонь Таллиса был несколько сдержан. На самом деле, суперинтендант выбрал пустое купе, в котором он мог, если бы захотел, ругаться и бушевать по своему желанию.

Однако ожидаемая тирада так и не последовала. Таллис был спокоен и рассудителен.

«У меня есть одно предчувствие по поводу Бернса», — сказал он.

«Вы, сэр?»

«Такое чувство у меня уже возникало, когда я допрашивал подозреваемого.

«Вдруг я понимаю , что он или она совершили преступление. Именно это и произошло в Мельбурн-холле. Внутри меня возникло чувство уверенности».

«Что нам с ним делать?»

«Соберите больше доказательств, а затем производите арест».

Таллис больше не беспокоился так сильно из-за своей травмы. По предложению Лиминга он откинулся на сиденье так, чтобы его ноги были над полом. Пока боль притуплялась, его разум стимулировался.

«Кого он видел в ночь убийства?» — спросил он.

«Он не сказал этого инспектору».

«Он также отказался назвать мне имя, и я могу догадаться, почему. Он не хотел раскрывать личность своего сообщника».

«Их должно было быть двое?» — спросил Лиминг. «Бернс и сам по себе достаточно силен, это точно».

«Он кого-то скрывает, сержант. Я хочу знать, кто он».

«Откуда ты знаешь, что это мужчина?»

«Вряд ли это будет женщина, не правда ли?»

«Если бы он хотел, чтобы кто-то помог ему совершить убийство, он, вероятно, выбрал бы мужчину. Но, возможно, он отправился в Дерби той ночью совсем по другой причине. Предположим, он нанес визит женщине?»

«Прелюбодеяние!» — воскликнул Таллис, заставив это прозвучать как преступление более отвратительное, чем любое из преступлений в своде законов. «Нет, я не понимаю этого. Он скрывает соучастника».

«Вы можете ошибаться, сэр».

«Чувство, которое я испытываю, редко меня подводит».

Лиминг был менее догматичен. У него было похожее убеждение в отношении подозреваемых во многих случаях, и оно часто оказывалось неуместным. В результате он научился быть более осторожным, прежде чем кого-то арестовывать.

«У меня было то же самое чувство до сегодняшнего дня, суперинтендант», — сказал он. «Я был почти готов позволить мистеру Хокадею почувствовать, как мои наручники защелкнулись на месте».

«Он тот сапожник?»

«Да, сэр».

«Что вас сдерживало?»

Лиминг рассказал ему о визите в Даффилд и обнаружении отца.

«Почему он не дал вам эту информацию с самого начала?»

«Это потому, что у него есть другой отец», — объяснил Лиминг. «Сет Верни, фермер, — его настоящий отец, но сын родился вне брака. Его воспитывали мистер и миссис Хокадей, которые живут в двадцати милях от Даффилда. Именно туда он отправился в первую очередь в ночь убийства и в тот день, когда я следил за ним. Когда он понял, что я говорил с мистером Верни, он умолял меня не раскрывать его истинное происхождение, потому что это разрушит его репутацию в деревне».

«Вы ему поверили?»

«Да, сэр. На этот раз он был со мной честен».

«Почему он поддерживал связь с отцом, который его бросил?»

«Для меня это стало неожиданностью», — сказал Лиминг. «Большинство сыновей почувствовали бы себя преданными, но Хокадей потрудился выяснить, кто его настоящие родители. Мать была кухаркой и умерла при родах, но отец, мистер Верни, был еще жив. Когда он узнал, что его настоящий отец оказался в затруднительном положении, Хокадей стал давать ему и его жене небольшие суммы денег».

«Что об этом думает жена?»

«Миссис Верни сказали, что он племянник ее мужа. Она не знала, что у ее мужа был ребенок до того, как он женился. Вот почему мистер Верни позаботился о том, чтобы его не подслушали, когда он признался мне, что он отец Хокадея».

«Похоть — страшная вещь», — сказал Таллис. «Видишь, какой обман она вызывает?»

«Я был обманутым человеком, суперинтендант. У меня было чувство, что Хокадей был убийцей, и я безнадежно ошибался насчет него. Вы можете ошибаться насчет Бернса».

«Это невозможно».

«Вы и раньше совершали ошибки в суждениях».

«Если вы имеете в виду тот факт, что я повысил вас до звания сержанта, — предупредил Таллис, — то вы, возможно, правы. Я думал, что вы будете

надежный и уважительный».

«Я стремлюсь быть и тем, и другим, сэр».

«Тогда давайте больше не будем подвергать сомнению мои суждения».

«Нет», — сказал Лиминг. «Благодаря вам убийца наконец-то назван».

«Напомните об этом инспектору, когда вернетесь в Дерби».

«Есть ли возможность, что я смогу сначала поехать домой и увидеться с женой?»

«Что!» — взревел Таллис.

Лиминг отступил. «Забудьте, что я это сказал, сэр».

«Ты детектив, а не любящий муж. Домашние заботы должны быть отложены в сторону, когда ты на дежурстве. Это мой строгий указ, Лиминг, как ты хорошо знаешь. Жене вообще нет места в расследовании убийства».

Прослушав его обширные записи, Мадлен Колбек почувствовала, что она хорошо разбирается в тонкостях дела. Ее муж собрал массу материала за время своего пребывания в городе, и она была благодарна за то, что была там, когда произошло важное новое событие. Колбек был смущен тем, что так мало знал о семье Сесили Пит. Он обещал быстро исправить свое невежество. Тем временем он освободился от всякого страха столкнуться с Таллис в отеле, поэтому он чувствовал себя в состоянии отвести свою жену вниз под руку. Они прибыли в фойе одновременно с Лидией Куэйл, и две женщины нежно обнялись. Отступив, Мадлен представила своего мужа.

«Я рад познакомиться с вами, мисс Куэйл», — сказал Колбек.

«И я рада познакомиться с вами, инспектор», — ответила она. «Мадлен дала мне самую лестную биографию о вас».

«Не обращай на нее внимания».

«Каждое слово было правдой», — сказала Мадлен.

«Пусть мисс Куэйл рассудит об этом», — сказал Колбек, указывая на гостиную. «Может, пойдем куда-нибудь поудобнее?»

Когда они сели вместе в углу комнаты, они заказали напитки у официанта. Колбек смог должным образом оценить новичка и отреагировал так же, как его жена и Виктор Лиминг.

Лидия была яркой молодой женщиной. Ее самообладание напомнило ему Мадлен, когда они впервые встретились, и это было не единственное сходство.

Когда он спросил, почему она решила остановиться в отеле, а не дома, Лидия не побоялась сказать ему правду. Вскоре принесли напитки, и они некоторое время непринужденно беседовали. Затем Колбек перешел к более серьезной теме.

«Мисс Куэйл», - начал он, - «я полностью осознаю ваши сомнения относительно вашего отца, но я хотел бы, если можно, задать несколько вопросов о нем».

«Вы можете спрашивать все, что пожелаете, инспектор», — сказала она, слегка напрягшись. «Я хочу, чтобы убийца был пойман».

«Мы все этого хотим», — сказала Мадлен.

«Вы когда-нибудь слышали о миссис Сисели Пит?» — спросил Колбек.

Лидия покачала головой. «Нет, не видела. Кто она?»

«Она была той женщиной, которую похоронили на кладбище, где нашли тело вашего отца. К сожалению, он занял могилу, вырытую для нее».

«Как жутко!» — воскликнула она. «Миссис Пит не упоминалась в газетных репортажах, которые я видела. Что вы знаете о ней?»

«Я надеялся, что вы мне скажете ».

«Мне жаль. Я не могу вам помочь».

«А как насчет мужа, Родерика Пита?»

«Боюсь, это имя для меня тоже новое».

«Господин Пит — уважаемый представитель местного дворянства. Можете себе представить, что он почувствовал, когда узнал, что в могиле его жены находится тело убитой. Он настоял на том, чтобы для нее вырыли еще одну могилу».

«Я его не виню», — сказала Мадлен.

«Я тоже», — добавила Лидия. «К чему все это ведет, инспектор?»

«Именно это я и пытаюсь установить», — сказал он. «Я считаю, что выбор Спондона не был случайным. У вашего отца была какая-то пока неизвестная связь с деревней или с семьей Пит. Например, может быть, что Родерик Пит был его бывшим деловым партнером».

«Вам следует спросить об этом моих братьев, инспектор. Я ничего не знаю о деловых делах моего отца, кроме того, что они поглощали каждую минуту его времени. Наша мать однажды сказала мне, что она чувствует себя скорее его вдовой, чем его женой».

«К сожалению, именно эта роль теперь отведена ей».

«Мне удалось встретиться с некоторыми деловыми партнерами отца», — сказала Лидия, роясь в памяти, — «но я не могу вспомнить мистера Пита. Это имя я бы запомнила. Отец любил использовать мою сестру и меня на общественных мероприятиях».

«Нам приходилось быть вежливыми с некоторыми людьми».

«Это, должно быть, было испытание», — сказала Мадлен.

«Это было… мы оба это ненавидели».

«Ваш отец когда-нибудь говорил с вами о Спондоне?»

«Нет, он никогда этого не делал».

«Так что же он там делал той ночью?»

«Более того, — сказал Колбек, — кто был с ним?»

«Понятия не имею», — сказала Лидия.

«Что он был за человек?»

«Я уже рассказывал вам, как плохо он со мной обращался».

«Но до этого момента вы с ним, должно быть, неплохо ладили. Если бы он часто отсутствовал, вы бы виделись нечасто». Лидия кивнула. «Но он всегда был там на матчах по крикету, я полагаю».

«Отец никогда бы не скучал по ним».

«Мне сказали, что ему нравилась игра».

«Нет, инспектор», — поправила она, — «все было гораздо глубже. Он любил использовать игру как способ похвастаться и унизить своих соперников. И пока в его команде были главный садовник и кучер, он мог рассчитывать на победу, тем более, что мой брат Лукас тоже был талантливым игроком в крикет».

«Крикет и железные дороги — странное сочетание».

«Крикет был сезонным видом спорта, и игр проводилось очень мало.

Железные дороги, напротив, поглощали его каждый день в году. В его кабинете висит его портрет. Это многое говорит о моем отце.

«Я увидел его в свой первый визит», — сказал Колбек. «Мне жаль только, что Мадлен не нарисовала локомотив на заднем плане. Это было бы реалистичнее».

«Не преувеличивай, Роберт», — скромно сказала его жена.

«Мистер Куэйл нанял художника-портретиста, и результат, должно быть, был удовлетворительным, иначе он не повесил бы картину на стену. Но художнику не хватало вашего мастерства рисования».

«Я бы хотела увидеть больше ваших картин», — сказала Лидия. « Пыхтящий Билли» был замечательным. Сколько еще локомотивов вы нарисовали?»

«О, это не те вещи, которые могли бы тебя заинтересовать».

«Почему ты так говоришь?»

«У вас совсем другой вкус», — сказала Мадлен. «Когда я пришла к вам домой с сержантом Лимингом, я заметила, что на стенах дома висело несколько картин. На каждой из них был изображен красивый пейзаж».

«Это был не мой выбор».

Беатрис Майлер снова всплыла в ее сознании и вызвала встряску.

Везде, где была стена без места для книжной полки, Беатрис вешала картину. Лидия не принимала участия в ее выборе. Она снова вспомнила, что не оставила никакого реального следа в доме. Он принадлежал ее подруге и во всем отражал ее вкус. Чувство грусти нахлынуло на нее. Беатрис ушла, и она определенно потеряла Джерарда Бернса из-за другой женщины. Ее будущее было в другом месте. Лидии, возможно, снова придется переезжать из одного отеля в другой. Понимая, что остальные ждут, когда она заговорит, она извинилась.

«Если бы вы видели кабинет моего отца, — сказала она, — вы бы заметили его коллекцию прекрасного фарфора».

«Сначала, — вспоминал Колбек, — я подумал, что он может принадлежать твоей матери».

«Ей это вообще неинтересно».

«Как долго ваш отец занимается коллекционированием?»

«Много лет», — сказала Лидия. «Сделав состояние на угле, он пристрастился к чему-то менее грязному и более деликатному. Он потратил много денег на эту коллекцию».

«Где он нашел эти вещи?»

«Он ходил на аукционы в Лондоне. Если бы вы с ним встретились, — с горечью сказала Лидия, — вы бы обнаружили, что мой отец, по сути, настоящий мужчина. Последнее, чего вы ожидаете, — это то, что он был постоянным посетителем Christie's, чтобы покупать чайные чашки и блюдца».

Соблазн был, но Лиминг сумел ему противостоять. Проводив Таллиса до квартиры, где он жил, сержант убедился, что ему удобно, а затем ушел. Его жена и дети были всего в пятнадцати минутах езды на такси, и он отчаянно хотел увидеть их снова.

От возвращения домой его удерживала уверенность в том, что он проведет там гораздо больше времени, чем предполагал, и опоздает в путь.

Колбек был конкретен. Вооружившись своей копией Брэдшоу , он сказал Лимингу, на какой обратный поезд сесть. Если он приедет на несколько часов позже, у сержанта будут проблемы. Кроме того, сказал он себе, расследование имеет приоритет. Чем скорее дело будет раскрыто, тем скорее он сможет насладиться плодами семейной жизни. Поэтому Лиминг направился к железнодорожной станции.

«Я рад вас видеть, инспектор», — сказал Элайджа Вигг. «У меня есть жалоба».

'Что это такое?'

«Ваш сержант оскорбил меня».

«Мне трудно в это поверить».

«Он обвинил меня в том, что я перевел репортера из Спондона, потому что он собирал больше доказательств, чем тамошние констебли».

«Зачем вы его переместили?» — озорно спросил Колбек.

«Я этого не сделал — в этом суть. Это было решение редактора».

«Я объясню это сержанту Лимингу, когда он вернется из Лондона».

«Что он там делает?»

«Он, вероятно, бежит от вашего гнева, суперинтендант».

Колбек отправился в полицейский участок в Дерби в поисках информации, но сначала ему пришлось ее предоставить. Когда он описал несчастный случай Таллиса, он вызвал у Вигга мрачную улыбку и замечание, что визит

на Работы не имели никакого отношения к расследованию и, следовательно, были бесполезным отвлечением.

«Напротив», — сказал Колбек, — «это показывает все дело в новом свете. Вот почему я здесь, суперинтендант. Что вы знаете о семье Пит?»

Вигг был настроен недоверчиво. «Вы ведь не собираетесь арестовать одного из них , не так ли?»

«Расскажите мне о Родерике Пите».

«Он богат и имеет хорошие связи. Он владеет одним из лучших домов в Спондоне, другим в Девоне и третьим во Франции. Как человек, который может позволить себе купить только один дом, я должен завидовать мистеру Питу, но я не завидую, и я уверен, что никто другой тоже».

'Почему это?'

«Он человек такой порядочности и честности, что ему не в чем упрекнуть. Родерик Пит пожертвовал тысячи фунтов на благотворительность.

Он был особенно щедр по отношению к самой деревне».

«А как насчет миссис Пит?»

«Некоторые говорят, что именно она подтолкнула его так широко раскрыть свой кошелек. Кстати, Сесили Пит — его вторая жена. Его первая жена умерла после неудачного падения с лошади во время охоты в День подарков. Вторая миссис Пит была намного моложе его, — сказал Вигг, — и она активно участвовала в местных мероприятиях. Поскольку у нее были собственные деньги, она лидировала в благотворительных пожертвованиях».

«Были ли они счастливы в браке?»

«Они были преданы, инспектор».

«Вы познакомились с ними как с парой?»

«Я делал это много раз», — сказал Вигг. «Родерик и Сесили Пит были настолько любезны, что сделали существенное пожертвование в благотворительный фонд полиции

Фонд».

Колбек улыбнулся. «Они, очевидно, признают благое дело».

«Что касается их личной жизни, я не могу говорить об этом авторитетно. Меня никогда не приглашали к ним домой. Однако я знаю одного человека, которого приглашали. Если вы хотите узнать больше о Питах, вы можете поговорить с ним».

«Кого вы имеете в виду, суперинтендант?»

Вигг нахмурился. «Дональд Хейгарт».

Хейгарт так сильно ударил ладонью по столу, что чернильница подпрыгнула на дюйм в воздух, а листы бумаги разлетелись в стороны.

Слишком напуганный, чтобы что-либо сказать, Морис Коуп попытался завоевать расположение, подняв бумаги, которые упали на пол. Хейгарт охрип от ярости.

«Кто за этим стоит, Коуп?»

«Я не могу быть уверен».

«Вам платят за то, чтобы вы были уверены».

«Это один из трех человек».

«Сегодня утром вы уверяли меня, что я буду избран новым председателем без оппозиции. А теперь вы говорите мне, что все-таки будет конкурс».

«Я разочарован так же, как и вы, мистер Хейгарт».

«Мне нужны имена».

«Их нелегко найти», — признался Коуп. «Люди говорят одно, а делают другое. Когда я опрашивал мнение, большинство членов совета были твердо на вашей стороне. Не было и намека на претендента».

«Ты подвел меня, Коуп».

«Еще не все потеряно, сэр».

«Меня должны были предупредить, что против меня замышляют заговор».

«Я совершенно не знал ни о каком заговоре. В любом случае, — сказал Коуп, — я не думаю, что это соберет достаточно голосов против вас. Я все еще думаю, что вы дома и в безопасности».

«Этого недостаточно», — прорычал Хейгарт. «Я хочу, чтобы меня избрали единогласно».

Позднее появление конкурента на пост председателя озадачило Коупа и разожгло ярость Хейгарта. Оба мужчины предполагали, что избрание последнего было предрешено. Все его сторонники были впечатлены тем, как быстро он вмешался, когда убили Вивиан Куэйл, и скоростью, с которой он принимал исполнительные решения.

Эти же атрибуты не рассматривались всеми как активы. За кулисами, очевидно, некоторые люди изменили свое мнение, потому что они были возмущены тем, как Хейгарт назначил себя на должность управляющего без предварительного обсуждения с членами совета директоров.

«Почему мы теряем поддержку?» — злобно спросил он.

«Хотел бы я знать, сэр».

«Вы, должно быть, что-то слышали ».

«Были слухи», — сказал Коуп. «Откуда они взялись, я не знаю, но они навредили вам».

«О каких шепотах вы говорите?»

«Не все признают, что это было совпадением, сэр. Они утверждают, что вы были готовы воспользоваться смертью мистера Куэйла. На самом деле, вы были настолько готовы отреагировать на его убийство, что, должно быть, были в нем замешаны».

«Это клевета!»

«Я лишь передаю то, что слышал, мистер Хейгарт».

«Тогда ты должен вернуться к шептунам и предупредить их. Я не запятнаю себя убийством Вивиан Куэйл. Он никогда не был моим другом, но я питал к нему уважение. Все это знают. Кто распространял эту грязную клевету?»

«Это, должно быть, суперинтендант Вигг, сэр».

«Я отомщу этому назойливому идиоту, даже если это будет последнее, что я сделаю».

Разогнавшись, Хейгарт обрушил на Вигга поток ругательств. Вскоре он перешел в череду ругательств. Несдержанная речь все еще разносилась по комнате, когда дверь открылась и в комнату вошел секретарь Роберт Колбек. Его прибытие тут же заставило Хейгарта замолчать, а Коупа — замереть на месте.

«Я что, приехал в неподходящее время?» — спросил Колбек.

Когда поезд подъехал к платформе, Виктор Лиминг вздохнул с облегчением. Обратный путь в Дерби показался ему еще более долгим и утомительным, чем тот, который он ранее совершил в Лондон. Спасало то, что на этот раз его сопровождала не Таллис. Выйдя из поезда, он взял такси до отеля и был поражен, увидев Мадлен, сидящую в зале с Лидией Куэйл. Он знал, что Мадлен в отеле, но не ожидал снова увидеть эту женщину. Когда он присоединился к ним, он обменялся приветствиями и устало рухнул в кресло.

«Вы выглядите измученным, сержант», — заметила Лидия.

«Я был в Лондоне и вернулся».

«Это значит, что вы проехали сотни миль».

«По ощущениям, их было тысяча. Но что вы здесь делаете, мисс Куэйл?»

Лидия объяснила, почему она не может остаться в семейном доме и как она вернется туда на следующий день. Между тем, как она утверждала, она смогла услышать последние новости о расследовании убийства.

«Тогда я хотел бы, чтобы вы передали это мне», — сказал Лиминг. «Правда в том, что я не знаю, что происходит. Инспектор Колбек что-то говорил о проигрывателе».

«Я могу вам об этом рассказать», — вызвалась Мадлен.

«Пожалуйста, сделайте это, миссис Колбек. Я совсем запуталась».

Когда она рассказала ему о теории своего мужа, он сначала проявил лишь слабый интерес, но этот интерес усилился, когда Мадлен представила ему аргумент Колбека. К тому времени, как она закончила, он был полностью покорен.

«Это многое объяснило бы», — сказал он.

«Это всего лишь предположение».

«Предположения Роберта обычно надежны», — сказала Мадлен.

«Однако пока он не добился большого прогресса».

«Это потому, что у нас было так много противоречивых доказательств», — сказал Лиминг. «Если вы начнете не с того места, как это сделали мы, вы придете не туда. Я думаю, что инспектор наконец-то вывел нас на верный путь. Все, что нам нужно сделать, — это найти связь между мистером Куэйлом и семьей Пит».

Лидия отнеслась к этому скептически. «Я не уверена, что он вообще есть».

«Ты сама говорила, как мало ты знаешь о деловых делах своего отца», — напомнила ей Мадлен.

«Да, я признаю, что это так».

«Эта связь может не иметь никакого отношения к бизнесу», — предположил Лиминг.

«Это может иметь более личный характер».

Пришел официант, и сержант воспользовался случаем, чтобы заказать стакан виски. Ему нужно было что-то, чтобы взбодриться, и он всегда любил покупать что-то за счет Midland Railway. Лиминг был

впервые за несколько часов смог нормально расслабиться. Единственная опасность, которую он боялся, заключалась в том, что он мог заснуть от усталости.

Войдя в отель, Колбек направился прямо в гостиную. Он был рад увидеть сержанта, расположившегося с двумя дамами.

«А, ты вернулся, Виктор», — сказал он. «Как там суперинтендант?»

«Не могу сказать, что мне нравилось его общество, сэр».

«Очевидно, вы предпочли бы поехать в Лондон в одиночку».

«Это было бы гораздо спокойнее».

«Я рад, что вы так думаете», — сказал Колбек, — «потому что я немедленно отправляю вас обратно. Произошло кое-что, и это требует проверки».

«Я не могу сейчас уйти, — запротестовал Лиминг. — Я только что заказал виски».

«Оно не пропадет даром. Я выпью его вместо тебя».

«Это действительно несправедливо по отношению к сержанту», — сказала Лидия.

«Необходимость часто несправедлива. В этом случае, — продолжил Колбек, — потеря виски компенсируется удовольствием провести ночь с семьей».

Лиминг сразу просветлел. «Вы не сможете навести справки до завтра».

«Мне нужно идти прямо сейчас, инспектор?»

«Через двадцать минут будет поезд. Это даст вам время забрать сумку и получить от меня распоряжения».

«Но я уже договорился, сэр».

«Его просто отменили».

«Мне неловко из-за того, что я его подвел», — сказал Лиминг. «Это последний день мистера Конвея в Спондоне. Он извлекает из этого максимум пользы, оставаясь до позднего вечера. Я обещал встретиться с ним здесь, чтобы узнать, не расскажет ли он нам что-нибудь новое».

«Я могу слушать мистера Конвея так же хорошо, как и тебя, Виктор». Колбек повернулся к Мадлен. «Он репортер из Derby Mercury . Нам лучше не показываться вместе. Если он узнает, что моя жена здесь, это может просто просочиться в его газету, и это вызовет волнения». Он снова качнул головой к Лимингу. «Принеси свой чемодан и сядь в следующее такси на стоянке».

«Ты передашь ему мои извинения?»

«Не бойся, Виктор. Я позабочусь о мистере Конвее».

Было темно, когда Филип Конвей вышел из Union Inn. Резкий ветерок был словно пощечина, напомнившая ему, как много он выпил за вечер. Ноги были резиновыми, и ему потребовалось время, чтобы прийти в себя. Поскольку на следующий день он собирался работать над другой историей, он сделал все возможное, чтобы собрать несколько последних улик, касающихся убийства. Хотя он посетил три публичных дома подряд, он не услышал ничего существенного ни от одного из посетителей. Все были рады видеть его и предлагали свои версии того, что должно было произойти в ту ночь, но никаких неопровержимых фактов не появилось. Большое вознаграждение не смогло предоставить необходимые существенные доказательства.

Прежде чем покинуть город, Конвей решил в последний раз взглянуть на церковный двор, где было найдено тело жертвы убийства. Войдя через ворота, он направился к участку, где должна была быть похоронена Сисели Пит. Когда он проходил мимо нее ранее, могила все еще была широко раскрыта. За время его пребывания в деревне ее каким-то образом засыпали. Конвей наклонился и взял горсть земли, прежде чем выронить ее сквозь пальцы. Он не услышал шагов позади себя. Когда удар пришелся ему по голове, он упал лицом вперед на землю и тут же потерял сознание.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Джерард Бернс был глубоко обеспокоен. Теперь ему пришлось выдержать визиты детектива Скотланд-Ярда, каждый из которых был более дотошным, чем предыдущий.

Его предупредили, что в следующий раз, когда его будут допрашивать, это может произойти в полицейском участке, и он будет арестован. Угроза заставила его задуматься. После того, как его уволили с одной должности самым жестоким образом, он сделал все возможное, чтобы начать все заново в соседнем округе и поразил всех своим трудолюбием и садоводческим опытом.

Годы непрерывного ремонта. Он восстановил свою уверенность, восстановил свою карьеру и восстановил свое разбитое сердце, найдя кого-то другого, кого можно было полюбить. В то время, когда его жизнь была лучше, чем когда-либо прежде, ненавистное имя Вивиан Куэйл встало перед ним, как призрак.

Ситуацию нужно было разрешить. Это означало бы нарушение торжественного обещания другу, но Бернс должен был поставить себя на первое место. Вся его карьера могла оказаться под угрозой. Если его уволят из Мельбурн-холла, он никогда не найдет должности, которая была бы хоть немного столь же престижной и высокооплачиваемой.

Лорд Палмерстон и его жена скоро вернутся, и они будут ожидать, что им покажут улучшения в саду. Если Бернса не будет там, чтобы выступить в качестве их гида, это будет воспринято неодобрительно. Если они узнают, что его держат под стражей и допрашивают об убийстве, они передумают, стоит ли нанимать его. С женой, которую нужно содержать, и с ребенком на подходе, Бернс должен был обеспечить свое будущее. Кто-то может пострадать в результате, но с этим ничего не поделаешь.

Первое, что он сделал тем утром, — оседлал лошадь. Однако вместо того, чтобы ехать на работу в Холл, он поскакал в противоположном направлении.

Лидия Куэйл также выбрала ранний старт. Отвергнув предложение Мадлен поехать с ней в Ноттингем, она позавтракала одна и взяла такси до вокзала. Во время беспокойного путешествия домой она решила, что

она приложит больше усилий, чтобы соответствовать ожиданиям семьи. Накануне похорон отца она не хотела вносить диссонанс. Накануне она была единственной, кто не был одет в черное должным образом. На этот раз Лидия приложила больше усилий. Первое, что она сделала, когда наконец добралась туда, это поднялась в свою комнату и достала из гардероба траурную одежду. Хотя у нее все еще были опасения, она переоделась в платье.

Лидия присоединилась к братьям в гостиной. Лукас просматривал утреннюю газету, пока Стэнли шагал взад-вперед, держа руки за спиной. Они оба заметили, когда она вошла в комнату. Даже ее старший брат сказал ей доброе слово.

«Спасибо, что вернулись», — сказал он. «Мы это ценим, Лидия». Он окинул ее взглядом сверху донизу. «Я рад видеть, что вы начали воспринимать это событие с должной серьезностью».

«Приятно снова тебя видеть», — сказал Лукас, откладывая газету и вставая, чтобы поцеловать ее в щеку. «Я знал, что ты нас не подведешь».

«Я всегда сдерживаю обещания», — сказала она. «Единственное исключение из этого правила — обещание, которое я дала себе, никогда больше не входить в этот дом».

«Где вы провели ночь?»

«Это не имеет значения, Лукас».

«Это было в отеле?»

«Я снова здесь, не так ли? Удовлетворись этим». Она взглянула вверх. «Как мама?»

«Она совсем нездорова», — сказал Стэнли. «Доктор обещал позвонить сегодня утром. Мы надеемся, что он сможет дать ей что-то, что поможет ей справиться с бурей эмоций, которые она обязательно испытает завтра».

«Сейчас Агнес сидит с ней», — сказал Лукас.

«Я пойду туда в свое время».

«Мама будет рада тебя видеть».

Она оглядела комнату, прежде чем сесть на диван, шуршащий черным шелком. Ее братья также опустились в кресла.

Лукас улыбался, и Стэнли обошелся без обвиняющего взгляда, который он использовал накануне.

«Когда следствие?» — спросила она.

«Дата еще не назначена», — ответил Лукас. «Давайте сначала разберемся с похоронами, прежде чем беспокоиться о каком-либо расследовании. Завтра будет настоящее испытание».

«Ты будешь сегодня спать в другом месте?» — спросил Стэнли.

'Я не знаю.'

«Я воспринимаю это как обнадеживающий знак».

«Я хочу посидеть с мамой и Агнес, когда вы все пойдете в церковь».

«Так и должно быть, Лидия».

Раздался стук в дверь, и вошел дворецкий с серебряным подносом.

«О, я совсем забыл», — сказал Лукас. «Вам письмо».

Лидия удивилась. «Правда? Интересно, от кого?»

«Почему бы не прочитать и не узнать?»

Она взяла письмо с подноса и с улыбкой поблагодарила дворецкого.

Он выскользнул из комнаты. Лидия сразу узнала почерк. Его отправила Беатриса Майлер, и ее первой мыслью было, что в нем содержалось требование к ней убрать все ее вещи из дома. Она почувствовала острый укол сожаления.

«Ну что же, — сказал Стэнли, — ты не собираешься его открыть?»

«Я сделаю это позже», — решила она. «Это ничего важного».

Колбек был шокирован, когда увидел повязку на голове Филипа Конвея. Когда репортер не явился накануне вечером, Колбек предположил, что он просто забыл о договоренности с Лимингом. Очевидно, ему помешали туда попасть.

«Что случилось, мистер Конвей?»

«Я точно не знаю. Вчера вечером на меня напали сзади. Все, что я помню, это то, что я почувствовал страшный удар по голове».

«Где вы были в это время?»

«Я был на церковном кладбище в Спондоне».

«Это становится очень опасным местом».

Когда они перешли в гостиную, Конвэй рассказал, как ему было интересно увидеть, что предыдущая могила теперь засыпана. Его любопытство стало его крахом. Он был вырублен и, когда он, наконец, пришел в себя, он пополз к викарию и попросил о помощи.

«Викарий послал за доктором Хэдлоу, и тот перевязал рану».

«Как вы себя сейчас чувствуете?»

«У меня все еще сильная головная боль, инспектор».

«Есть ли у вас какие-либо идеи относительно того, кто мог на вас напасть?»

«Да», — сказал Конвэй, стиснув зубы. «У меня есть очень хорошая идея».

'Как его зовут?'

«Джед Хокадей».

«Почему вы так в этом уверены?»

«У нас были словесные перепалки почти каждый раз, когда я был в Спондоне. В последний раз я думал, что он собирается меня ударить».

«Вы его как-то провоцировали?»

«Однажды я его слишком разозлил, инспектор».

«И что ты собираешься делать?»

«Я сразу же вернусь в деревню, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Мой редактор проявил сострадание на этот раз. Он хочет знать, кто виноват. Он не позволит, чтобы его репортеры подвергались нападкам по его желанию».

«Но судя по звуку, это был всего лишь один удар».

«Одного было более чем достаточно, я вам скажу».

«Затем его нанес сильный человек, который знал, как обращаться с тем, что могло тебя ударить».

«Я думаю, это была дубинка», — сказал Конвей. «Доктор Хэдлоу вытащил из раны несколько щепок. Как и другие констебли, Хокадей носит с собой дубинку».

«Не позволяйте этому вводить вас в заблуждение», — предупредил Колбек. «Когда я был в форме, я носил дубинку. Они всегда были сделаны из мужского бамбука или копейного дерева. В обоих случаях это твердое, блестящее дерево, которое не раскалывается легко. Мое никогда не раскалывалось, и я немного попользовался им. Стандартная длина в столичной полиции — семнадцать дюймов. Я полагаю, что у них здесь есть что-то похожее по длине».

«Это был Хоккадей», — утверждал репортер. «Я в этом уверен».

«Тогда вы должны быть осторожны в своих словах, иначе он может стать агрессивным.

«Если он действительно напал на вас, я прослежу, чтобы против него были выдвинуты обвинения».

«Спасибо, инспектор». Конвей поднялся на ноги. «Не могли бы вы принести мои извинения сержанту Лимингу? Я должен был встретиться с ним здесь вчера вечером, но был слишком слаб».

«Как оказалось, вы не могли встретить его здесь».

«О, почему это было?»

«Сержанта отправили обратно в Лондон», — сказал Колбек. «Я хотел, чтобы он проснулся там, в своей постели, чтобы он был отдохнувшим и готовым провести какое-то важное исследование».

Виктор Лиминг был на аукционе только один раз. Когда они с женой купили свой маленький дом, ему нужна была мебель, поэтому они отправились в аукционный зал, который специализировался на дешевых подержанных вещах. Он оказался импульсивным покупателем и в итоге заплатил гораздо больше за шаткий стол и четыре стула, чем следовало бы. Лиминг помнил запах сырости и небрежность, с которой палки мебели были навалены друг на друга. Аукционный дом Christie's представлял собой ошеломляющий контраст.

Расположенный на Кинг-стрит, он был окружен впечатляющими зданиями и эксклюзивными домами в богатом районе Сент-Джеймс. Одного взгляда на помещение было достаточно, чтобы Лиминг почувствовал спазм социальной неполноценности. Он завидовал способности Колбека чувствовать себя непринужденно в любой компании, какой бы возвышенной она ни была.

Джеффри Шелдон преградил ему путь, как только вошел сержант.

«Сегодня аукциона не будет, сэр», — сказал он.

'Я знаю это.'

«Но я могу показать вам каталог следующего аукциона, если хотите».

«Нет, спасибо. Меня интересуют только мероприятия, проводившиеся здесь в прошлом».

Когда Лиминг назвал свое имя и объяснил причину своего визита, Шелдон был одновременно шокирован и заинтригован. Он никогда раньше не участвовал в расследовании убийства. Это его взволновало.

«Мистер Куэйл был одним из наших лучших клиентов», — сказал он. «Я был в ужасе, когда прочитал о его смерти в газете. Он был экспертом по тонкому фарфору, и нам выпала честь пополнить его коллекцию».

Шелдон представился. Это был аукционист, высокий, стройный, элегантный мужчина лет сорока с развевающейся гривой вьющихся каштановых волос и

голос, как капающий мед. Он воспользовался случаем, чтобы дать своему гостю урок истории.

«В этом году Christie's отмечает свое столетие», — сказал он, махнув рукой в сторону роскошного торгового зала. «На самом деле его только что переименовали в Christie, Manson and Woods, но для серьезных коллекционеров он всегда будет известен как Christie's. За последние сорок или пятьдесят лет этот город стал центром международной торговли произведениями искусства, а мы были его ведущим аукционным домом. Sotheby's не может конкурировать с нами».

Позволив ему несколько минут похвалить компанию, Лиминг попросил об одолжении. Сначала ему наотрез отказали, но когда возникла возможность ордера на обыск, Шелдон медленно передумал. Неохотно он провел своего посетителя в свой шикарный кабинет. Картины самых разных видов украшали каждую стену. Одна картина в позолоченной раме изображала пикник у реки, и Лиминг был поражен тем фактом, что три женщины, возлежащие на траве, были совершенно голыми. Его щеки горели от смущения. Он не мог понять, как Шелдон мог работать в комнате, в которой было так тревожно отвлекающее.

«Вы должны понимать, что это очень необычно, сержант», — сказал аукционист. «Мы гордимся тем, что предлагаем конфиденциальные услуги. То, что записано в нашей бухгалтерской книге, священно. Никакие посторонние глаза не имеют права просматривать это».

«Но вы только что дали разрешение моим глазам, сэр».

«Это было сделано по принуждению».

«Возможно, вы помогаете раскрыть дело об убийстве, мистер Шелдон».

«Единственное, что я чувствую, это то, что я предаю наших клиентов». Он открыл толстую книгу на своем столе. «Искусство — это наша главная забота, конечно. Китай появляется в нашем каталоге только раз в шесть недель или около того».

«Это должно немного облегчить мне работу», — сказал Лиминг.

«Насколько далеко в прошлое вы хотите заглянуть?»

«Двух лет мне должно быть достаточно, чтобы подтвердить наши подозрения».

«Надеюсь, у вас не возникло подозрений относительно деятельности Christie's».

«Нет, сэр, я ищу лишь цепочку совпадений».

По приглашению Шелдона он сел за стол и начал просматривать список аукционов, которые могла посетить Вивиан Куэйл.

Он сразу же заметил имя этого человека. Прошло немного времени, прежде чем он нашел другое имя, которое надеялся найти. Лиминг поднял глаза. «Что это за инициалы после некоторых покупок?»

«Это коды адресов, по которым следует отправлять определенные предметы.

«Когда клиент покупает большую картину или коллекцию восточного фарфора, он или она не может просто взять ее под мышку и уйти. Каждый предмет должен быть тщательно упакован. Его можно либо забрать отсюда позже, либо мы доставим по указанному нам адресу».

«Что это означает?» — спросил Лиминг, указывая на какие-то инициалы.

Шелдон оглянулся через плечо. «Это, должно быть, отель Брауна».

«Большое спасибо, сэр».

«Это на улице Альбемарл».

Лиминг закрыл книгу и встал. «Я знаю, где она, сэр».

«Вы нашли то, что искали, сержант?»

«Нет, мистер Шелдон», — сказал другой, ухмыляясь, — «я нашел гораздо больше».

Джед Хокадей только что закончил ставить новые подошвы на пару ботинок и наносить сапожную вощину по краям. Он поставил ботинки рядом на прилавок, чтобы полюбоваться своей работой. Клиент был бы доволен. Можно было ожидать значительных чаевых. Если он обслуживал их потребности, люди обычно платили больше, чем он просил. Они также передавали любые сплетни, которые они подхватили, и он хватался за любую мелкую деталь. Быть констеблем означало, что он должен был знать подробности деревенской жизни. Он выучил имена

Каждый житель, и он, в свою очередь, был им известен. Он был мистером Хокадеем, сапожником, человеком, который прошел свое ученичество в Спондоне после посещения там школы. Все знали биографию, которую он тщательно для себя создал. Если бы они обнаружили, что он на самом деле был внебрачным сыном рабочего из Даффилда, они бы сочли его мошенником и лжецом.

В результате его торговля сильно пострадает.

Ему пришлось положиться на осмотрительность детектива Скотланд-Ярда, и это его немного нервировало. Больше всего он боялся, что его личная история будет раскрыта и что в газете появится негативная реклама. Поэтому, когда он увидел, как в магазин зашел Филипп Конвей, он онемел.

Конвей был другом сержанта Лиминга. Сапожник был обеспокоен тем, что детектив его предал. Затем он заметил повязку под шляпой своего посетителя.

«Что случилось с твоей головой?»

«Тебе, как никому другому, это должно быть известно», — сердито сказал Конвей.

'Почему?'

«Ты вырубил меня своей дубинкой».

«Нет, не видел».

«Сначала ты мне угрожал, а потом, когда я не обратил на это внимания, ты дождался момента и напал на меня на церковном дворе».

«Кто тебе это сказал?»

«Не лги, Хокадей. Ты знаешь, что ты сделал. Доктор Хэдлоу нашел в ране осколки твоей дубинки. Как ты это объяснишь?»

«Мне не нужно это объяснять», — резко сказал другой. «Подождите здесь минутку».

Хокадей пошел в заднюю комнату и было слышно, как он там рылся. Когда он вернулся, он нес связку ключей и дубинку. Последнюю он передал Конвею.

«Покажите мне, откуда могли отвалиться осколки», — потребовал он.

Репортер осмотрел дубинку. Она была точно такой, как описал Колбек, твердая, блестящая и оговоренной длины. Дерево нигде не раскололось. Это был определенно не тот тупой предмет, который врезался в череп Конвея. В его голове зашевелились сомнения. Его предположение было слишком поспешным. Пробормотав извинения, он вернул дубинку. Хокадей наклонился за прилавок, чтобы что-то достать. Когда он снова встал, он держал в руках толстый кусок дерева с зазубренным концом.

«Вот что могло вас поразить, мистер Конвей».

«Где ты это взял?»

«Я отобрал его у человека, которого арестовал вчера вечером. Он был пьян и размахивал этим в воздухе». Он положил оружие. «Пойдем со мной».

Он вывел репортера из магазина и повел его по дороге к местному чулану. Найдя нужный ключ, он вставил его в замок и открыл тяжелую металлическую дверь. Полусонный и пахнущий пивом, Берт Ноулз посмотрел на них одним глазом.

«Это место воняет», — пожаловался он.

«Ты принес с собой вонь, Берт. Зачем ты ударил мистера Конвея?»

'ВОЗ?'

«На него напали вчера вечером на церковном дворе».

«Да», — сказал Ноулз, борясь со смутным воспоминанием. «Вчера я засыпал могилу и обнаружил, что какой-то ублюдок играет с землей. Никто не собирался портить еще одну мою могилу, поэтому я разнес его в пух и прах».

«Вот тот джентльмен, которого ты избил», — сказал Хокадей, указывая на Конвея. «Тебя привлекут за нападение, Берт».

«Это был всего лишь стук».

«О, нет, не было», — сказал Конвэй, снимая шляпу и показывая повязку. «Вы проломили мне голову, мистер Ноулз».

«Так тебе и надо, разрыл мою могилу».

Ноулз с грохотом выпустил газы и расхохотался.

Закрыв дверь, Хокадей запер ее и повернулся к своему спутнику.

«Я же говорил, мистер Конвей. Это был не я».

Он протянул руку. Эти двое никогда не понравятся друг другу, но это не было предметом спора. Конвей выдвинул необоснованное обвинение. Протянутая ладонь была знаком того, что Хокадей готов забыть обо всем этом. Конвей протянул руку, и они обменялись рукопожатием. Внутри камеры Ноулз начал бунтовать, пиная дверь и требуя, чтобы его выпустили. Двое мужчин ушли.

В уединении их комнаты Колбек изучал записи, которые он делал в течение дня, проведенного в Дербишире. Мадлен с любовью смотрела, как он снова и снова перебирал доказательства, собранные им и Лимингом. В конце концов он откинулся на спинку стула и провел рукой по волосам. Она подошла к нему.

«Нечасто ты оказываешься в замешательстве, Роберт».

«Мы слишком часто сворачивали не туда».

«Вы всегда говорите, что это неизбежно».

«Так и есть, Мадлен. Расследование — это дело проб и ошибок. Должен признать, что до сих пор было слишком много ошибок».

«Тебе следовало бы посетить Derby Works раньше», — предположила она, — «тогда ты бы увидел эту кольцевую развязку. А еще лучше, ты должен был вспомнить мою картину Roundhouse в Кэмдене. Это могло бы тебя насторожить».

«Это действительно может быть так. Но я не унываю», — сказал он, вставая. «На самом деле, я чувствую себя сегодня утром на удивление оптимистично. Мы почти в шаге от раскрытия этого убийства».

«Означает ли это, что арест не за горами?»

«Кто знает? Может быть, их больше одного».

«Вы думаете, это дело рук сообщников?»

«Все возможно, Мадлен», — объяснил он. «Я просто перебираю в голове то, что беспокоит меня в этом деле».

'Кто они такие?'

«Ну, этот цилиндр продолжает меня беспокоить. Зачем кому-то понадобилось красть необычно высокий цилиндр?» Он коротко рассмеялся. «Вор был очень низким человеком, который хотел казаться более обычного роста?»

«Возможно, его не украли. Его просто выбросили».

«Тогда кто-нибудь бы его нашел».

«Нет, если это было намеренно скрыто».

«Воры не выбрасывают и не прячут имущество. Эта шляпа была дорогой. Самое меньшее, что он мог сделать, это получить хорошие деньги от ломбарда».

«Нет, — решил он, — он все еще у этого человека, либо как сувенир, либо по какой-то другой причине».

«Что еще тебя беспокоит, Роберт?»

Он грустно улыбнулся. «Дело в том, что я втянут в дело об убийстве, хотя мне бы хотелось показать своей дорогой жене прелести Дербишира».

«Вам понравится Мельбурн-холл, а окружающая его местность просто захватывает дух».

«Все, что вам нужно, — это договориться с премьер-министром, чтобы он нас туда пригласил».

«О, я не думаю, что это возможно», — сказал он со смехом. «Если я арестую его главного садовника, лорд Палмерстон будет чрезвычайно раздражен мной».

« Вы собираетесь его арестовать?»

«Думаю, что, скорее всего, так и сделаю. Джерард Бернс был в районе Спондона в ночь, когда произошло убийство. Он признался, что навещал друга, но отказывается назвать его имя. Поэтому его алиби ненадежно».

«Похоже, он действительно преступник, Роберт».

«Суперинтендант Таллис встретился с ним и убедился, что он наш главный подозреваемый. Мистер Куэйл, как вы должны помнить, был убит едким ядом, содержащим элементы гербицида, который предпочитал Бернс».

«Это было сделано путем инъекции, не так ли?»

«Да, — сказал он, — но жертве заранее дали успокоительное».

Где Бернс мог получить успокоительное и как он мог раздобыть шприц? Это не те вещи, которые можно найти в сарае в саду, не так ли?

«Так где же их можно найти?»

Сгруппировавшись вокруг кровати, они были в торжественном настроении. Это было очень близко к концу. Харриет Куэйл угасла у них на глазах. Накануне похорон мужа она собиралась присоединиться к нему. Лицо Стэнли было маской скорби, глаза Агнес были влажными, и Лукас, борясь со своими собственными эмоциями, обнял свою младшую сестру, чтобы поддержать ее. Лидия стояла в стороне от них, грустная, одинокая, не на своем месте, но рада, что она была там в момент смерти.

Врач открыл ящик прикроватной тумбочки, достал небольшой черный футляр и, подняв крышку, обнаружил шприц.

«Сейчас природа сама дает свое успокоительное», — тихо сказал он. «Я мог бы сделать ей укол еще раз, если хочешь, но — честно говоря — будет слишком поздно. Боюсь, что мы все должны подготовиться к неизбежному».

Он сразу же ответил на вызов. Когда Колбеку сказали, что кто-то пришел в отель в поисках его, он поблагодарил посыльного, а затем спустился по лестнице в фойе. К его изумлению, возле стойки регистрации его ждал Джерард Бернс.

«Что ты здесь делаешь?» — спросил он.

«Я подумал, что избавлю вас от необходимости снова приезжать в Мельбурн».

«Это очень любезно с вашей стороны, мистер Бернс. Вы также собираетесь избавить меня от необходимости доказывать вашу вину, сделав признание?»

«Это своего рода признание, инспектор».

«Тогда позвольте мне послушать вас наедине».

Зал был довольно пуст, и они сидели в креслах, которые были достаточно далеко от немногих других посетителей. Бернсу нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Колбек видел, что его гость приехал в Дерби. На нем были сапоги для верховой езды, и у него был растрепанный вид человека, который долгое время находился в седле в ветреный день. Сбоку одного из сапог был заткнут хлыст.

Колбек развел руками. «Что ты пришел мне сказать?»

«Боюсь, я был с вами не совсем честен».

«Мы все это знаем, особенно суперинтендант Таллис. Тебе повезло, что он не отвез тебя в полицейский участок. Он убежден, что ты наш человек».

«Тогда он ошибается, сэр. Я не ошибаюсь».

«Я думал, ты пришел исповедоваться».

«Признание не обо мне, инспектор, — с тревогой сказал Бернс. — Оно о ком-то другом».

«Это тот человек, с которым вы проводили время в ночь убийства?»

'Да, это.'

«Почему ты мне этого раньше не сказал?»

«Он хороший друг, сэр, и я не хотел его подвести. Когда мы встретились здесь, в Дерби, тем вечером, он заставил меня поклясться, что я никогда не расскажу об этом ни единой душе. Честно говоря, я не мог понять, почему, но я все равно дал ему слово. И я его сдержал».

«Почему вы передумали?»

«Вы с суперинтендантом дышали мне в затылок».

«О, так это вопрос выживания, да?» — сказал Колбек. «Чтобы спасти свою шкуру, ты готов оговорить друга».

«Нет», — страстно ответил Бернс, — «я здесь не поэтому. Он не имеет никакого отношения к убийству. Причина, по которой он не хотел, чтобы я хоть слово сказал о нашей встрече, заключается в том, что он боялся, что это может стоить ему работы».

«Почему он должен это делать?»

«Если бы об этом узнал работодатель, моего друга могли бы уволить».

«Почему работодатель должен захотеть его уволить?»

«Это из-за меня , сэр. Он не знал, что мы поддерживали связь, но мы ее поддерживали. Конечно, мой друг был в безопасности, но в то время мы этого не знали».

«Я не уверен, что понимаю вас, мистер Бернс».

«Он работал на мистера Куэйла. Мертвец не может тебя уволить».

Мысли Колбека метались. Он думал о двух молодых людях, которые преуспели в крикете и были сведены вместе. Он вспомнил, как думал

как эта парочка легко находила общий язык и проводила свободное время вместе, когда могла.

«Вы говорите о кучере, не так ли?»

«Совершенно верно, сэр, Джон Клири».

Смерть Харриет Куэйл была медленной, тихой и без происшествий. Она просто скончалась у них на глазах. Они были готовы к этому так долго, что не было никаких излияний горя. Каждый из них сдерживал свою собственную скорбь и наблюдал, как врач осматривал их мать. Он подтвердил ее смерть слабым кивком. Лидия пролила первые слезы. Неспособная оплакивать убитого отца, она была тронута потерей матери.

Через несколько минут новость достигла слуг внизу, и они стали выражаться менее сдержанно. У них отняли любимую хозяйку. Их плач и стоны вскоре перешли в истерику.

Джон Клири оставался достаточно долго, чтобы утешить некоторых женщин. Когда вопли наконец сменились слезливыми воспоминаниями, он попрощался и отправился в свою комнату над конюшнями. У кучера были свои причины скорбеть о потере женщины, которую он любил и уважал.

Встав на колени возле деревянного сундука, он достал ключ и открыл им сундук. Затем Клири потянулся и достал высокую цилиндрическую шляпу. Затем он аккуратно надел ее себе на голову, словно коронуя себя.

Редко когда Виктору Лимингу удавалось собрать столь исчерпывающие доказательства за столь короткий период. Когда он сел в поезд, он все еще поздравлял себя с успехом. Чувство триумфа длилось всю дорогу до Дерби и заставило поездку казаться смехотворно короткой. Выйдя из купе, он рассчитывал взять такси до отеля, чтобы передать плоды своих исследований. Но он не прошел и дюжины ярдов по платформе, прежде чем Колбек вышел, чтобы поприветствовать его.

«С возвращением, Виктор!»

«Благодарю вас, сэр».

«Был ли ваш визит полезным?»

«О, да», — сказал Лиминг. «Мне так много нужно вам рассказать, сэр».

«Возвращайтесь в поезд, и я с удовольствием вас послушаю».

Лиминг был ошеломлен. «Куда мы идем?»

«Мы отправляемся в Ноттингем, чтобы произвести арест».

Они нашли пустое купе и запрыгнули в него. Спасая собственные новости, Колбек попросил подробности доказательств, которые Лиминг успел собрать.

«Все было так, как вы и подозревали, сэр», — объяснил сержант. «Я обнаружил несколько случаев, когда мистер Куэйл и миссис Пит посещали Christie's вместе. Каждый из них не только покупал вещи на одних и тех же аукционах, но и доставлял их в один и тот же отель».

'Который из?'

«Это был отель Brown's на улице Альбемарл. Сначала менеджер не позволил мне посмотреть журнал бронирования, но он изменил свое мнение, когда я сказал ему, что мы обсудим этот вопрос в Скотленд-Ярде».

«Что вы обнаружили?»

«Эти два имени всплывали снова и снова, сэр. Мистер Куэйл и миссис Пит останавливались там — в отдельных комнатах — когда аукционы Christie's не проводились. Очевидно, это было место их встреч».

«Ты молодец, Виктор».

«Это была ваша идея — присмотреться повнимательнее к миссис Пит».

«Но именно мистер Хейгарт предоставил информацию о ее одержимости восточным фарфором. Он видел ее коллекцию в доме и слышал, как она хвалила аукционный дом, который она покровительствовала.

Хейгарт также рассказала мне, какой красивой женщиной она была».

«Она была красивой женщиной с мужем намного старше ее».

«Примечательно, что мистер Пит вообще не интересовался ее коллекцией. Однажды он сказал Хейгарт, что фарфор — это то, чем следует пользоваться, а не выставлять напоказ в застекленных шкафах. Но он любил свою жену, — продолжал Колбек, — поэтому он баловал ее. В какой-то момент миссис Пит встретила мужчину, который так же, как и она, любил фарфор. Эта дружба дошла до того, что у них были тайные свидания».

«Теперь мы знаем , что он делал в Спондоне той ночью».

«Он хотел увидеть место, где должно было быть похоронено ее тело. Если бы он появился на похоронах, его присутствие было бы замечено. Визит должен был быть тайным».

«Как он на самом деле попал в деревню, сэр?»

«Благодаря Джерарду Бернсу я наконец-то это понял».

«Он выдал себя?»

«Нет, Виктор, сам того не осознавая, он только что вынес своему другу смертный приговор».

Лиминг был ошеломлен. «Так кого же мы собираемся арестовать?»

«Это кучер мистера Куэйла — Джон Клири».

Все, что ему было нужно, было набито в седельные сумки. После нескольких счастливых лет там Клири собирался уезжать. Пока была жива Харриет Куэйл, он чувствовал, что должен был остаться. Она была одинокой, больной, заброшенной женой богатого человека. Единственным удовольствием в ее жизни были длительные поездки по сельской местности. За эти годы они с Клири стали больше, чем любовницей и слугой. Он предложил ей сочувствие, которого она не получала ни от кого в семье. Задолго до того, как детективы обнаружили связь между Вивиан Куэйл и Сисели Пит, кучер знал, что его хозяин предает свою жену. Когда он вернулся из визитов в

В Лондоне Куэйл всегда пребывал в нехарактерном для него дружелюбном настроении.

Харриет тоже это прекрасно понимала.

Засунув руку в деревянный сундук, Клири достал оттуда последний предмет. Это был ежедневник встреч, который он украл у Куэйла в ночь убийства. Беглый взгляд мог бы подсказать, что это был просто список бесконечных встреч по поводу Midland Railway. Для кучера это также была запись супружеской неверности. Даты аукционов на Christie's были отмечены галочкой, как и другие случаи, когда Куэйл останавливался в отеле Brown's. Каждое рандеву с миссис Пит было там.

Клири не нужно было просматривать бухгалтерскую книгу в аукционном доме или проверять регистр бронирования. Харриет Куэйл настояла на визуальном доказательстве. Она доверяла своему кучеру достаточно, чтобы воспользоваться его услугами, отправив его следовать за ее мужем в Лондон. Клири вскоре получил для нее неопровержимое доказательство. Он видел, как пара вместе заходила в Christie's, и наблюдал, как они выходили из одного и того же такси в отеле. Хотя Харриет не могла дать отпор мужу, кучер был. Все, что нужно было сделать Клири, — это выбрать момент для удара.

В порыве гнева он разорвал дневник на клочки и выбросил его. Затем он поставил цилиндр посреди комнаты и несколько раз наступил на него, пока он не стал практически плоским. Это был его последний акт восстания против хозяина, которого он возненавидел.

«Почему Бернс не рассказал вам всего этого раньше?» — спросил Лиминг.

«Он дал слово своему другу».

«Он не тот друг, который мне нужен, сэр».

«Вы никогда не играли в крикет», — сказал Колбек. «Я играл. Это игра, которая воспитывает товарищество. Бернс и Клири были прочной основой команды. Должно быть, их раздражало, что Стэнли Куэйл получает аплодисменты как капитан, когда игроками, которые на самом деле выигрывали игры, были они сами,

садовник и кучер — полагаю, с некоторой помощью Лукаса Куэйла».

«Крикет не для таких, как я», — сказал Лиминг. «Это слишком сложно. Я никогда не мог держать биту как следует, потому что у меня все пальцы и большие пальцы. Единственный вид спорта, который мне нравился, — это перетягивание каната. Этот случай немного похож на этот», — добавил он задумчиво. «Сначала нас тянули в одну сторону, а теперь мы тянем в противоположную».

«Это хорошая метафора, Виктор».

«Мне понравилось ощущение веревки в руках».

«Клири скоро почувствует это на своей шее», — с усмешкой сказал Колбек.

Они были в такси, которое только что проехало между главными воротами поместья Куэйлов. Обычно испытывая благоговение, когда он посещал особняки, Лиминг теперь не чувствовал тошноты. Они ехали арестовывать убийцу, и это концентрировало ум. Когда перед ними возник дом, он полностью его проигнорировал. Как и Колбек, он обратил свое внимание на конюшни. Когда их такси приблизилось, они увидели, как выскочил одинокий всадник и пустил своего коня в галоп. Колбек сразу узнал его. Это был Джон Клири.

«Идите за ним!» — рявкнул он.

Извозчик повиновался команде, щелкнул кнутом и заставил лошадь рвануть вперед с внезапной скоростью. Извозчик качнулся и загрохотал. Погоня началась.

В доме царил переполох из-за смерти Харриет Куэйл. Никто не проявлял ни малейшего интереса к конюшням. Поэтому Клири рассчитывал тихонько улизнуть и что его отъезд не будет замечен в течение нескольких часов. Однако теперь за ним гналось такси. Кто были пассажиры, он не знал и не был готов ждать, чтобы это выяснить. Лошадь снова почувствовала его пятки и вскоре понеслась во весь опор по дорожке.

Тем временем в кабине Колбек и Лиминг подгоняли езду, чтобы она ехала быстрее, но они знали, что это невыполнимая задача. Лошадь с одним всадником всегда обгонит кабину с тремя людьми на борту.

Детективам повезло. Погоня вселила панику в кучера. Опасаясь, что его могут поймать, он съехал с главной дороги к роще деревьев, надеясь проскочить через слишком узкие для экипажа пространства. Это был разумный ход действий, и он гарантировал бы ему спасение, если бы не нора барсука среди деревьев. Лошадь, мчавшаяся бешеным галопом, зацепилась ногой в углубление и потеряла равновесие, кувыркаясь вперед и переворачиваясь. Клири вырвался на свободу, ударившись о мягкую землю, прежде чем несколько раз перекувырнуться. Ошеломленный, но невредимый, он встал на ноги, схватил седельные сумки у раненого животного и побежал так быстро, как только мог.

Не имея возможности зайти в деревья, такси остановилось. Колбек и Лиминг тут же выскочили из такси и побежали на звук неистового ржания. Когда они увидели Клири, неуклюже уходящего с тяжелыми седельными сумками, они поняли, что легко его поймают. Колбек предоставил сержанту честь произвести арест. Он позволил ему рвануться вперед и нырнуть на спину кучера, сбив его с ног. Лиминг встал, поднял Клири на ноги, затем отшатнулся назад, когда сильный удар пришелся ему в подбородок. Схватив седельные сумки, кучер использовал их как оружие, сильно размахивая ими, чтобы держать детективов на расстоянии.

Колбек был возмущен, когда, когда он пытался увернуться от размахивающих седельных сумок, его цилиндр сбили. Он отступил на несколько ярдов, затем побежал вперед и бросился к ногам Клири, схватив его за лодыжки и выбив из-под себя ноги.

Последовавшая борьба была жестокой. Им понадобилось двое, чтобы одолеть кучера и надеть на него наручники. Колбек достал свой цилиндр и отряхнул грязь.

«Это единственная шляпа, которую вы не получите, мистер Клири».

Эдвард Таллис не собирался позволить больной лодыжке отвлекать его от работы. Он сидел за своим столом, положив одну босую ногу на бархатную скамеечку для ног. Если смотреть спереди, он выглядел в грубом здравии. Кроме того, он был в необычайно хорошем расположении духа. Было раскрыто убийство, и перед ним лежал полный отчет. Местные и национальные газеты поздравили двух его детективов, и он получил дальнейшую похвалу от комиссара. После того, как его высмеяли на страницах Punch , сэр Ричард Мейн был в восторге от громкого одобрения его лидерства, которое пришло после того, как события в Дербишире наконец-то разрешились.

Это было на следующий день после ареста Джона Клири. Теперь, находясь под стражей, он взял на себя полную ответственность за убийство, так что жена жертвы не была никоим образом замешана. Колбек знал, что в присяжном заявлении заключенного чего-то не хватало. Когда они с Лимингом утром пришли к суперинтенданту, это было первое, что поднял инспектор.

«У него был сообщник».

«Должно быть, это был его друг», — сказал Таллис. «Джерард Бернс».

«Нет, сэр. Он совершенно невиновен».

«Тогда почему он был таким уклончивым, когда я задавал ему вопросы?»

«Он хотел защитить своего друга».

«Пособничество и подстрекательство к убийству является уголовно наказуемым деянием».

«Это не то, что он сделал, сэр», — сказал Колбек. «Когда его попросили ничего не говорить о встрече с Клири, он подумал, что просто сохраняет работу этого человека. Он не имел ни малейшего представления о истинных мотивах кучера».

«Так кто же был его настоящим сообщником?»

«Мы, конечно, никогда не сможем этого доказать, потому что человек мертв, а Клири полон решимости унести тайну в могилу. Настоящим убийцей был не верный кучер. По моему мнению, это была мстительная жена».

Таллис разинул рот. «Миссис Куэйл?»

«Меня это тоже удивило, сэр», — сказал Лиминг.

«Но женщина была в крайне плохом состоянии».

«Большая часть ее болезни, — утверждал Колбек, — была вызвана огромным стрессом, который она испытывала из-за того, что ее муж пренебрегал ею в пользу более молодой и здоровой женщины. Ирония в том, что первой умерла миссис Пит. Я считаю, что Харриет Куэйл поручила своему кучеру отомстить за нее. Она жила в огромном доме, полном людей, но самым близким к ней человеком был Джон Клири. Посмотрите, как умерла жертва. Яд часто считают оружием женщин».

«Как Клири заполучил яд?»

«Его объяснение состояло в том, что он использовал гербицид, который Бернс купил, когда был там садовником. Он был смешан с другими токсичными элементами.

Откуда он их взял и как он раздобыл шприц, он говорить отказался. Но если миссис Куэйл так долго была нездорова, вполне вероятно, что ей давали различные препараты, некоторые из которых вводились шприцем. В ночь убийства, — сказал Колбек, — Клири было приказано забрать своего хозяина со станции Дерби и отвезти его в Спондон.

До этого, конечно, он провел вечер с Бернсом. По словам кучера, Куэйл был настолько пьян, когда прибыл, что ему пришлось помочь сойти с поезда. Клири принес фляжку бренди, в которую подсыпали сильное успокоительное. Думая, что это успокоит его нервы, Куэйл сделал несколько глотков из фляжки. Седативный препарат сделал его беззащитным. К тому времени, как они добрались до Спондона, он крепко спал.

«Значит, кучер смог ввести яд», — сказал Лиминг.

«Да, сержант, он признался в этом. Он спрятал карету возле церкви, а затем подождал, пока Куэйл не умрет. Когда он почувствовал, что это безопасно, Клири одолжил тачку из ближайшего сада и использовал ее, чтобы подтолкнуть своего хозяина на холм и в могилу, вырытую для миссис Пит. Хотя он

отрицает это, я уверен, что он следовал указаниям миссис Куэйл, и я также уверен, что она дала ему успокоительное».

«Вы поделились этой теорией с кем-нибудь еще?»

«Нет», — сказал Колбек. «Сержант знает, но больше никто не узнает».

«Я думаю, что память миссис Куэйл должна быть незапятнанной, сэр», — заявил Лиминг. «Нет необходимости возобновлять дело, поскольку это ничего не даст».

«То, что увидит мир – включая ее детей – это больная и одинокая старая женщина, падающая под тяжестью своей утраты. Я думаю, это все, что им следует позволить увидеть, суперинтендант».

Таллис была обеспокоена. «Мне не нравится мысль, что ей это сошло с рук».

«Вы не можете привлечь к ответственности труп, сэр».

«Это значит, что в этом деле есть нераскрытые концы».

«У вас есть жертва, а ее убийца находится под стражей», — прямо сказал Лиминг. «Что еще вам нужно, суперинтендант?»

«Я встревожен. Теория Колбека на удивление убедительна».

«Но это всего лишь теория», — сказал Колбек. «Я считаю, что ее никогда нельзя подтвердить доказательствами, и лучше оставить ее нерасследованной. Все счастливы исходом дела. Семья вздохнула с облегчением, вас чествуют в прессе, и есть восторженное свидетельство упорства сержанта в Дерби». «Меркурий ».

Лиминг ухмыльнулся. «Мистер Конвэй был настолько любезен, что показал мне копию до того, как она была напечатана в сегодняшнем выпуске».

«Эта похвала была заслуженной».

«Вы оба достойны похвалы», — сказал Таллис. «Я укажу на это комиссару на нашей встрече сегодня позже».

«Спасибо, суперинтендант».

«Тот, кто первым дал вам имя Бернс, направил вас по ложному следу».

«Это, должно быть, Морис Коуп», — предположил Колбек. «Он действительно распечатал плакаты с наградами и прислал мне один еще до того, как были развешаны остальные».

«Мне этот парень не понравился», — сказал Таллис. «Он выглядел слишком хитрым и коварным. Я благодарен, что мы больше не будем иметь с ним дел». Его улыбка была почти отеческой. «Мистер Хейгарт, должно быть, в восторге от того, что сделали мои детективы. Раскрывая убийство, вы вдвоем удалили отвратительное пятно с железной дороги Мидленда».

«Некоторые считают, что мистер Хейгарт — это отвратительное пятно», — заметил Лиминг.

«Что заставляет вас так говорить?»

«До нас дошли слухи в Дерби, сэр».

«Это больше, чем слухи», — сказал Колбек. «По словам суперинтенданта Вигга, произошло что-то вроде бунта. Мистер Хейгарт считал, что его избрание просто необходимо подтвердить, но теперь у него появился соперник, и многие члены совета обращаются к новому человеку. Цитируя старую поговорку, — продолжил он, — «много промахов между чашей и губами. Мне кажется, что Дональд Хейгарт умудрился вообще выронить чашу».

Пока его везли в церковь, Хейгарт все еще кипел. Последняя информация от Мориса Коупа заключалась в том, что некоторые из тех, кто согласился поддержать действующего председателя, теперь колебались. Теперь было вполне вероятно, что победу у него могут отобрать. Все члены совета будут присутствовать на похоронах Вивиана Куэйла. Хотя он не будет желанным для семьи покойного, Хейгарт решил пойти, чтобы бросить им вызов и быть увиденным коллегами, которые помазают его как преемника. Десятки автомобилей съезжались к церкви.

Местная аристократия и дворянство пришли отдать дань уважения человеку, который создал себе огромную репутацию в округе. Представителям каждой из его угольных шахт был предоставлен выходной, чтобы присутствовать там, шахтерам, вся жизнь которых зависела от семьи Куэйл. Настоящее множество людей пришло, чтобы почтить ненавистного соперника Хейгарта.

Когда карета приблизилась на расстояние в пятьдесят ярдов, он окончательно потерял самообладание.

«Повернитесь, — крикнул он. — Я ведь не пойду на похороны».

Был уже вечер, когда Колбек наконец вернулся домой. Мадлен ждала его в гостиной. После приветственного поцелуя она села рядом с ним на диван.

«Что сказал суперинтендант о вашем отчете?» — спросила она.

«Он был очень впечатлен».

«Хорошо, что он не знает всей истории».

«Твоя роль волей-неволей должна была быть подавлена, любовь моя», — сказал он.

«У суперинтенданта Таллиса и так достаточно болит лодыжка. Если бы я сказал ему, что вы помогли расследованию, подружившись с мисс Куэйл, он бы впал в настоящую агонию».

«Я рад, что вы упомянули Лидию. Я получил от нее письмо сегодня».

«Правда? Что там было написано?»

«Ну, это было написано после смерти ее матери», — сказала Мадлен, — «так что это очень эмоционально. Я была тронута тем, что она решила обратиться ко мне. Недавние события заставили ее дважды подумать о том, что она собирается делать. Она останется в Ноттингеме, пока не закончатся похороны ее родителей, а затем вернется сюда. Я думала, что они с мисс Майлер расстались навсегда», — объяснила она, — «но, похоже, ее пригласила обратно ее подруга. Как долго она там пробудет, вопрос спорный. Я думаю, что Лидия когда-нибудь начнет жить самостоятельно. Смерть ее

Родители сделали для нее разницу. Они дали ей полную независимость.

«На данный момент», — продолжила она, — «она снова будет жить в Лондоне».

«До убийства ее отца она была здесь совершенно довольна».

«Она была такой приятной женщиной. Я бы хотел увидеть ее снова».

«Тогда ты должна пригласить ее сюда в какой-то момент, Мадлен».

«Я так и сделаю», — ответила она. «Мне понадобится женская компания, если я собираюсь проводить здесь больше времени одна. Я могу поговорить с Лидией. Мы так хорошо ладили».

Колбек был поражен тем, что, как он подозревал, могло быть прекрасным откровением. Он вспомнил усталость, которую она показала в Дерби, и какой бледной она казалась. Он неуверенно улыбнулся и посмотрел на нее с нервной надеждой. Когда Мадлен кивнула, он рассмеялся от радости и схватил ее за руки.

«Когда ...?»

«В начале Нового года», — сказала она ему.

«Как давно вы…?»

«Разве это имеет значение, Роберт? Теперь это точно. Ты счастлив?»

«Я в бреду», — сказал он, нежно обнимая ее. «У меня такое чувство, будто эта вертушка снова пришла в движение. Отныне нас будет трое».

«Нам придется взглянуть на жизнь под совершенно другим углом».

Надеемся, вам понравилась эта книга.

Хотите узнать о других наших замечательных книгах, скачать бесплатные отрывки и принять участие в конкурсах?

Если да, посетите наш сайт www.allisonandbusby.com.

Подпишитесь на нашу ежемесячную рассылку

(www.allisonandbusby.com/newsletter) для получения эксклюзивного контента и предложений, новостей о наших новых релизах, предстоящих мероприятиях с вашими любимыми авторами и многого другого.

И почему бы не подписаться на нас в Facebook (AllisonandBusbyBooks)

и Twitter (@AllisonandBusby) ?

Мы будем рады услышать от вас!

Об авторе

ЭДВАРД МАРСТОН родился и вырос в Южном Уэльсе. Он более сорока лет работал писателем, работал на радио, в кино, на телевидении и в театре, а также был бывшим председателем Ассоциации писателей-криминалистов.

www.edwardmarston.com

Эдвард Марстон

СЕРИЯ «ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ДЕТЕКТИВ»

Железнодорожный детектив • Экскурсионный поезд

Железнодорожный виадук • Железный конь

Убийство в экспрессе Брайтон • Тайна серебряного локомотива. Железная дорога к могиле • Кровь на линии

Прощание начальника станции • Опасность в королевском поезде Билет в забвение • Расписание смерти

Журнал дел инспектора Колбефка:

Тринадцать рассказов железнодорожного детектива

Железнодорожный детектив Омнибус:

Железнодорожный детектив, Экскурсионный поезд, Железнодорожный виадук СЕРИЯ «СОПЕРНИКИ С БОУ-СТРИТ»

Тень палача

СЕРИЯ «ВОССТАНОВЛЕНИЕ»

Зло короля • Влюбленный соловей • Раскаявшийся повеса Морозная ярмарка • Здание парламента • Разрисованная леди СЕРИЯ «КАПИТАН РОУСОН»

Солдат удачи • Барабаны войны • Огонь и меч в осаде • Очень убийственная битва

ТАЙНЫ БРЕЙСУЭЛЛА

Голова королевы • Веселые черти • Путешествие в Иерусалим Девять великанов • Безумная куртизанка • Молчаливая женщина Ревущий мальчик • Смеющийся палач • Прекрасная дева Богемии Распутный ангел • Ученик дьявола • Непристойная корзина Бродяга-клоун • Фальшивый чудак

Зловещая комедия • Принцесса Датская

ДЕТЕКТИВНЫЙ СЕРИЙНЫЙ РЯД «ВНУТРЕННИЙ ФРОНТ»

Заказное убийство • Орудие резни

Пять мертвых канареек • Деяния тьмы

Авторские права

Эллисон и Басби Лимитед

12 Фицрой Мьюз

Лондон W1T 6DW

www.allisonandbusby.com

Впервые опубликовано в Великобритании издательством Allison & Busby в 2015 году.

Это электронное издание книги впервые опубликовано в 2015 году.

Авторские права (C) 2015 принадлежат ЭДВАРДУ МАРСТОНУ

Настоящим подтверждается моральное право автора в соответствии с Законом об авторском праве, промышленных образцах и патентах 1988 года.

Все персонажи и события в этой публикации, за исключением тех, которые явно находятся в общественном достоянии, являются вымышленными, и любое сходство с реальными людьми, живыми или мертвыми, является чисто случайным.

Все права защищены. Никакая часть этой публикации не может быть воспроизведена, сохранена в поисковой системе или передана в любой форме или любыми средствами без предварительного письменного разрешения издателя, а также не может быть иным образом распространена в любой форме переплета или обложки, отличной от той, в которой она опубликована, и без наложения аналогичного условия на последующего покупателя.

Запись в каталоге CIP для этой книги доступна в Британской библиотеке.

ISBN 978–0–7490–1812–2

Структура документа

• Титульный лист

• Преданность

• Содержание

• ПРЕДИСЛОВИЕ

• ГЛАВА ПЕРВАЯ

• ГЛАВА ВТОРАЯ

• ГЛАВА ТРЕТЬЯ

• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

• ГЛАВА ПЯТАЯ

• ГЛАВА ШЕСТАЯ

• ГЛАВА СЕДЬМАЯ

• ГЛАВА ВОСЬМАЯ

• ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

• ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

• ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

• ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

• ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

• ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

• ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

• ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

• ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

• ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

• ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

• ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

• Об авторе

• Эдвард Марстон • Авторские права