Расправляя крылья. Полет нормальный

Глава 6. Расправляя крылья

Победитель сначала побеждает, а затем отправляется на войну.

Проигравший сначала идет на войну, и лишь потом пытается победить.

Сунь Цзы

За пять часов до этого, Золотой дворец

Работалось с утра из рук вон плохо — дела откровенно не шли. Хорошо, что вчера догадалась приказать перенести все терпящие вопросы — как чувствовала. Вот и сейчас, провела совещание с силовиками и поняла, что больше ни на что сил нет.

— Что там у нас еще, Марко? — активировала она канал связи с секретарем. — Есть что-то, не терпящее отлагательств? Война, эпидемия, падение грузовоза с орбиты?

— Никак нет, ваше величество, — ответил секретарь. — Только текучка.

— Тогда на сегодня всё, больше никого не принимаю!

— Понял, ваше величество!

Марко отключился. Она держала этого мальчика много лет, подобрав в совсем юном возрасте. Как секретарь он был так себе, но обладал феноменальной способностью вешать всем лапшу на уши и договариваться. Качества в политике незаменимые.

Подумав о мальчике с тоже феноменальными, но немного иными способностями, она покрутилась в кресле и нажала на терминале связи другую иконку.

— Елена?

— Да? — раздался голос старой подруги.

— Новости есть?

— Уже есть. — Пауза. — Похоже, наш мальчик клюнул.

Лея усмехнулась — она не сомневалась, что так будет.

— Он решил попытаться сплотить титуляров, как во время обучения, но теперь чтобы поставить на место Адриано. Ты оказалась права.

— Ставки растут, — промурлыкала ее величество.

— Но методы остаются теми же, — недовольно хмыкнула ее телохранительница.

— Не торопи события, — мысленно покачала Лея головой. — Что-то мне подсказывает, что методы те же только на первый взгляд. Давай подождем и посмотрим, что будет дальше?

— Спорим, он выкинет финт в столовой? — не унималась Гарсия. — На что хочешь поспорю!

— Елена, повторюсь, давай не будем спешить? — ушла от разговора Лея.

Возможно, Елена права, он будет использовать кое-что из старого арсенала. А что-то уже выкинул — Гарсия мониторит все каналы связи и видит его действия «из первых рук». А еще она чуть ли не назубок выучила его досье, особенно раздел про школьные годы. Но старыми приемами и методами Хуан однозначно не ограничится, не будь он генетический потомок Хуана Четвертого. А значит… Ждем.

Она хотела перевести каналы связи Катарины на себя, чтобы тоже понаблюдать за происходящим — раз уж решила не работать, но Елена вдруг спросила:

— Слушай, Принцесска, как ты угадала, что Адриано будет вести себя так, что у нашего Малыша зачешутся кулаки? В старых школах он вел себя не настолько нагло, а кое-где совсем не нагло…

Ее величество усмехнулась.

— Это трудно объяснить. Что-то на уровне чувств.

— Интуиция?

— Нет, скорее… Скорее я слишком хорошо знаю таких людей, чтобы ошибаться. Это аристократия, Елена, а аристократия — синдром, образ мышления.

Она задумчиво откинулась на спинку кресла, вспоминая, как решилась на такой невинный с виду проект. Невинный, но очень важный, так как любую охотничью собаку нужно натаскивать, и начинать делать это надо постепенно, раз за разом повышая «качество» жертвы. Ибо если пустить молодого щенка против матерого волка…

… А Елена так и осталась приютской девочкой, несмотря на все прожитые годы и взятые вершины. Она может предугадать логику действий сеньоров аристократов, но логику их мышления ей не понять. К сожалению.

Адриано аристократ, им он хочет стать, а значит, будет вынужден вести себя как аристократ. Презирать окружающее «быдло», строить всех. Даже сына Виктора Кампоса, тоже не последнего человека на планете, ему удалось построить, что стало сюрпризом. Так что вопрос столкновения его с Хуаном был вопросом времени. А вот со временем вышла накладка.

Она готовила это испытание для Малыша на следующий год. Именно тогда по ее расчетам должно было начаться предвоенное шевеление среди высшего сословия, и небольшой экзамен Хуану бы не повредил. Но Умберто Манзони проснулся раньше, почувствовав силу имперской разведки за плечами; начал вставлять палки в колеса, когда вопрос конфликта на Земле еще окончательно не утвержден. И пауза с дурацким ранением Малыша была как нельзя кстати для окатывания душем этого чертового итальяшки. Чтоб окончательно не зарвался.

— Держи меня в курсе, я буду на линии, — улыбнулась Лея, переключая терминал в рабочий режим. Развлечения развлечениями, но у нее еще куча документов, от просмотра которых никуда не деться.

— Так точно, — отрапортовала Елена, после чего ее величество минут десять честно пыталась вникнуть в суть написанного. Однако, вскоре голос Елены раздался вновь, удивленный и тревожный:

— Слушай, не поверишь, но тут на проводе наш Малыш, самолично! Вышел на связь через Лока Идальгу, хочет что-то обсудить. Соединять?

— Да, конечно. — Лея про себя хмыкнула и поежилась. Интересно-интересно! Звонить ЕЙ, королеве?..

— Ваше величество? — Парень на том конце явно улыбался.

— Да, Хуан. Ты хотел что-то сказать? Спросить? — улыбнулась она в ответ.

— Нет, ваше величество. У меня к вам предложение. — Судя по голосу, этот паршивец растянул губы еще шире, то есть, задумал очень-очень большую пакость.

— Слушаю? — Лея подалась вперед, входя не в ускоренный, но мобилизовывающий сознание режим, в котором легче решать важные вопросы. Наличие такового — результат воздействия «мозговерта», и цена у него — мигрень до конца дня, но иногда оно того стоит.

— Ваше величество, — начал парнишка, — я правильно понимаю, что вы хотели, чтобы я… Немного подретушировал физиономию Манзони? — сформулировал он. — Который Адриано? Неправда ли?..

Лея скривилась.

— В общем, ты не далек от истины. И что хочешь на это возразить?

— Возразить? Боже упаси! — Голос мальчишки налился торжественностью. — Я хочу предложить вам больше, гораздо больше!

Пауза.

— Вы готовы прищемить хвост его папочке, сеньору Умберто?

Лея почувствовала, как у нее отвисла челюсть. Кроме того, она отвисла и у Елены, и у Катарины, которые наверняка тоже слушали этот канал.

— Хуан, если я скажу «нет», ты мне не поверишь! — добавила королева в голос немного иронии. — Вопрос в том, что можешь сделать ТЫ, чтобы «прищемить хвост» такому человеку?

«Мальчик, это разборки не твоего уровня», — слышалось в ее голосе, но стервец понимал это и сам, невозмутимо продолжив:

— У меня есть план, ваше величество. Шикарный план, как соединить в одно два достаточно естественных и нужных процесса.

Первый — консолидация титуляров, объединение их в жизнеспособную структуру, которая может за себя постоять даже перед лицом сына одного из влиятельнейших людей. Ключевым моментом этого действа станет массовое избиение титулярами всех, кто поддерживает Адриано, невзирая на происхождение, достаток и связи родителей.

— …Возможно, попадет кому-то невинному, — нехотя оговорился Хуан, — но тренд останется. Восстание титуляров в отдельно взятой школе. Запись которого будет старательно смонтирована и распространена по планетарной сети, как инструкция, план действий для других титуляров, учащихся в других школах.

— Хуан, ты предлагаешь мне принять участие в распространении насилия среди школьников? — В ее голосе прорезались нотки стали, но на мальчишку они не произвели ни малейшего впечатления.

— Нет, я предлагаю вам поучаствовать в деле защиты титуляров, которое вы успешно начали год назад, и которое ныне естественным образом забуксовало. Этому делу нужно дать свежего пендаля, перевести на следующий уровень, а следующий уровень как раз и есть консолидация титуляров для защиты собственных интересов «снизу». Вам надо их только поддержать. Пусть даже морально.

Лея открыла рот, дабы разразиться возмущенной тирадой, но вдруг его захлопнула, осознав, что сказать ей нечего.

— Это надо в первую очередь вам, ваше величество, — продолжил мальчишка. — Вам и сеньоре Сервантес, если вы планируете заниматься этой реформой дальше. От сеньоры министра потребуется всего ничего, надавить на администрацию конкретно этой школы, и легенда пойдет в массы.

— Легенда? — не поняла Лея.

— Да, легенда, — возбужденно продолжал Хуан. — О восстании титуляров. Как песнь о Роланде, как сказания о короле Артуре и рыцарях круглого стола. Легенда о том, что в одной отдельно взятой школе когда-то произошел бунт, и никому за это ничего не было.

Сейчас предэкзаменационная лихорадка, — продолжил он, не давая себя перебить. — Потом настанут укороченные каникулы. Эмоции стихнут, кое-какие воспоминания рассосутся. В следующем семестре уже мало кто вспомнит о моем участии в процессе, как и о том, что в тот день в этой школе были арестованы вооруженные люди. Зато каждый участник будет выливать в сеть свои собственные воспоминания об эмоциях, которые чувствовал, избивая «выродков». Появится романтический налет, и уже через год легенда будет жить своей собственной жизнью, вдохновляя новые и новые поколения титуляров на борьбу за свои права.

Мы поможем этой легендой не каким-то конкретным людям, не всем подряд, — мрачно закончил Хуан. — Но я хочу дать шанс тем, кто готов за себя биться, драться. Легенда — это очень важно, ваше величество. Просто поверьте!

Мальчишка просил. Чуть ли не умолял. Она хотела осадить его, чтоб не зарывался, ткнуть носом в землю…

…Но зачем? В конце концов, он говорил дельные вещи. И при грамотной реализации такое, действительно, могло сработать.

А еще она понимала, чьи гены играют в нем в данный момент. И обламывать его у нее не поворачивался язык.

— Ладно, Хуан, допустим, — задумчиво кивнула она, лихорадочно выискивая в его плане слабые места. А заодно думая, как озадачить мальчиков и девочек из PR-отдела, чтобы помочь разрешиться проблеме нужным образом. — Дальше? Что там насчет второго плана и арестованных вооруженных людей? — Ее губы при этих словах невольно растянулись.

Судя по смене интонации, Хуан на том конце расцвел.

— Все просто, ваше величество. В школе будут избивать возможного наследника владельца «Объединенной венерианской атомной компании». Чего СБ клана Манзони никак не может допустить. Потому сотрудники этой СБ вмешаются, чтобы отбить сына своего патрона.

— А при чем здесь ВООРУЖЕННЫЕ люди? — не поняла она.

— При том, что школа будет кишеть ангелами, ваше величество, — без малейшей нотки скромности продолжил Хуан. — Представителями клана Веласкес. Да, вы никогда не станете использовать Адриано для давления на его отца, разве что позволите племяннику начистить ему рыло. Но этого не знает Умберто Манзони, сеньора. А значит, чем больше ангелов будет ошиваться внутри школы и вокруг оной, тем больше он будет нервничать.

Я же буду всячески демонстрировать отсутствие злых намерений против Адриано лично, буду травить его только титулярами, никак с вами напрямую не связанными, и для авторитета паренька будет нехорошо, если его заберут домой раньше времени. Потому они сделают единственное, что возможно — усилят численность и вооружение своих людей внутри и вокруг школы. Вдруг я «передумаю». Знаете, как это нервирует, сеньора, ожидание Большой Проблемы на фоне постоянного лицезрения огромного количества маленьких?

— Нет это-то понятно, — мысленно кивнула она. — Нагнетание обстановки, вторая фаза. Меня интересует третья. То есть, когда вы начнете избивать непосредственно Адриано.

Лея захотела рассмеяться. Всё гениальное просто! Или очень просто. Вот только чтобы додуматься до такого, нужно быть мальчишкой. И даже не обязательно мальчишкой с пятьюдесятью семью из шестидесяти восьми «лидерских» генов, достаточно просто посмотреть на проблему под иным углом.

— Когда его будут избивать, рядом с ним будут находиться вооруженные ангелы, — подтвердил Хуан, в голосе его прорезались нотки злорадства. — Я прошу на эту роль свой взвод — с ними у нас максимальная слаженность, хотя у вас есть девочки и более эффективные, как штурмовики.

— Это детали, — махнула она рукой, чувствуя, как по коже бегут мурашки. Она ПРИНЯЛА его план. Без раздумий и долгих рассуждений. Сходу, слету. И это стало для нее неожиданностью.

— Дальше парни, вооруженные штурмовыми иглометами, врываются в школу — продолжил мальчишка. — И попадают в засаду. Их «накрывают», но не ангелы, а представители департамента безопасности, усиленные несколькими подразделениями телохранителей ее величества.

— Повтори? — произнесла Лея, не успевая осознать глубину смысла последней фразы.

— Я говорю, — понимающе усмехнулся этот наглец, — что «накрыть» их должны представители департамента безопасности. Штурмовые группы которого будут лишь усилены отрядами ангелов, но при этом останутся отрядами департамента. Как это сделать юридически вы наверняка знаете лучше меня. Основание… Ну пусть будет личная просьба ее высочества ввиду оперативной информации по готовящемуся вооруженному захвату школы террористами, очередными борцами за-что-то-там-такое-важное. Придумаете, у вас есть для этого специалисты.

Лея тяжело выдохнула, чувствуя, что лоб покрывается потом, а корсет платья слишком сдавливает грудь.

— Хуан, ты что сегодня кушал? — произнесла Елена, не сдержавшись, вклиниваясь в разговор.

— Пирожные, сеньора Гарсия, — не моргнув глазом ответил мальчишка и тут же продолжил:

— Ваше величество, они УЖЕ находятся на территории школы с оружием, хотя по закону и по уставу там могут находиться только сотрудники местной охраны и представители власти при исполнении. Они УЖЕ нарушают закон. Но игольники — это мелко, недостойно ареста представителей СБ серьезного клана. А вот если они будут со штурмовыми винтовками, да если успеют активировать их в боевой режим…

— Это ШКОЛА, Хуан, — покачала головой Лея.

— Никто не пострадает, ваше величество. Обещаю! — Парень на том конце заулыбался. От его голоса несло невероятной уверенностью. — Но именно то, что это школа, и даст эффект. Департамент безопасности накроет банду вооруженных до зубов террористов в школе, где учатся дети непоследних родителей Альфы. Представляете масштабы скандала? Замолчать такое не сможет вся «несвятая троица», не то, что какой-то Манзони!

— Допустим. А потом? — Лея почувствовала, что успокоилась. И мысленно приняла план, лишь ищет его слабые стороны. — Что предлагаешь им инкриминировать? Терроризм? Но ведь все всплывет очень быстро. Пронос в школу тяжелого оружия? Мелко. Дело развалится, все отделаются крупным штрафом, что для такого клана — песчинка против астероида. Да, я уколю Манзони, но…

— Ваше величество, ну что же вы так мелко мыслите? — показно вздохнул этот нахал, окончательно растаптывая любые понятия границ дозволенного. Лея налилась пунцовой краской, но вновь промолчала. — Зачем пронос оружия? Терроризм и только терроризм! Никаких скидок, только хардкор! Люди клана Манзони? Ни в коем случае! «Люди, выдающие себя за представителей службы безопасности одной из крупных корпораций»! Цель? «Захват школы с целью…» Придумаете, сами, у вас есть головы в этом деле поумнее моей. Выкуп, доступ на крышу, орбитальный катер… И все с корочками СБ Манзони, чтоб никто не задавал вопросов в процессе подготовки.

Да, Манзони отвертится, — с жаром продолжил он. — Но скандал гарантирован. И привязка всего его клана к финансированию террористической деятельности, апофеозом которой станет временный арест сеньора Умберто по горячим следам.

Конечно, вы его отпустите. Как и его горилл впоследствии. Но пока будете его законно мурыжить «по подозрению», начнется хаос, паника. На бирже ажиотаж — акции крупной промышленно-финансовой империи летят за орбиту Эриды. Здесь можно будет наловить рыбки в мутной воде, прикрыв или перехватив управление какими-нибудь его опасными проектами, но тут я тем более не советчик. И волна, сумасшедшая волна сопровождения в прессе!

Пауза.

— Это будет сенсация, и это будет ВАША сенсация, ваше величество, — закончил он мысль. — Вооруженные люди, лежащие мордой вниз, да не где-то в Северном Боливаресе, где, как теперь понимаю, возможно всё, а в школе имени Генерала Хуареса. Одной из самых-самых, где куются кадры будущего страны!

Повисла пауза. Ни у кого, кто слушал паренька в данный момент, язык не поворачивался что-то сказать. Слишком уж огорошила их такая мысль.

Наконец, Лея пришла в себя.

— Хуан, мне кажется, это… Чересчур. Слишком большие последствия. Я открою ящик Пандорры…

— А сколько вам можно бояться? — усмехнулся Хуан, и в голосе его слышалась насмешка, презрение. Вызов. — Ваше величество, вы королева или нет?

Пауза, глубокий вдох и снова:

— Это терроризм, ваше величество. Вопрос национальной безопасности. И надо, чтобы все поняли, что у вас есть этот козырь, национальная безопасность. Вы будете использовать его редко, но БУДЕТЕ, если кто-то из сеньоров олигархов слишком уж зарвется.

Вдобавок, сами задержанные бойцы могут начать нести чушь, путаться в показаниях. Этого несложно достичь, если все же решиться на такое. И тогда Умберто Манзони никогда не отмоется. Да, обвинения будут сняты, но «дыма без огня не бывает», и его репутация окажется подмоченной. А в современном деловом мире репутация значит больше любых денег. С «пособником терроризма» многие просто не захотят иметь дел.

Это удар, ваше величество. И этот удар осуществим. Но только сейчас, сегодня. Максимум завтра. После эта возможность показать свою силу «прокиснет».

Тяжелый вздох, и как итог:

— Потому еще раз, ваше величество. Я буду заниматься титулярами в любом случае, мне нужна эта легенда. Вы же обдумайте всё, посоветуйтесь с теми, кто мудрее меня. Но к большой перемене дайте четкий однозначный ответ. Да — и я работаю по Манзони-старшему. Нет — занимаюсь только своими мелочными делами. Прошу простить, но у меня всё.

— Сколько до большой перемены? — нахмурилась Лея.

— Полторы пары.

— Я с тобой свяжусь, — произнесла она и отключилась.

— Елена! — Палец пронзил иконку связи с Гарсия. — Экстренное совещание! Сирена, Мишель, Алиса, Аделия и ты. Пять минут назад. Где бы они ни находились!

— Поняла!.. — Хорошо, что Елене не надо объяснять очевидные вещи.

— …Что на это скажете? — улыбнулась она, глядя на вытянутые лица подруг. Почти все присутствовали виртуально, но смятение и растерянность после прослушивания записи можно было определить и с закрытыми глазами.

— Надо попробовать, — первой выдала вердикт Сирена. — Он прав, второй такой возможности не будет. Если начнем готовить подобное заранее, планировать, нас вычислят и поймают за руку.

— Мишель? — перевела Лея взгляд на следующую «сидящую» за столом.

— А я что? — Белобрысая пожала плечами, всячески пытаясь удержать улыбку. — Даю красную тревогу хоть сейчас! Сколько групп вам надо?

— Ясно. Алиса?

Сестра задумалась, но думала не долго.

— Дам две группы. Приказ они получат минут за двадцать до начала операции — во избежание утечки. Предупредишь Хуана. Вам хватит, если рассредоточить бойцов между группами девчонок. Мои парни — полномочия, ваши девочки — кулаки. Тогда система сработает. Плюс, на совести ваших девочек проконтролировать утечку, чтобы никто не смог ни с кем до начала операции связаться. Мало ли…

Лея понимающе кивнула, но Алиса не закончила.

— Лея, у меня есть еще три школы на примете. Конечно, там не штурмовые винтовки, но пару-тройку игольников раздобудем. Разреши провести операцию параллельно на нескольких объектах? Придадим этим масштабность, заодно отвлечем на первое время внимание прессы, это даст нам время.

— У тебя людей на всё хватит? — улыбнулась Лея. Глава ДБ в ответ улыбнулась.

— Найду.

— Аделия?

Бестия тоже улыбалась. Картинно похлопала ресницами:

— Сделаю что смогу. Давно мы так не веселились, девчонки!

Это была правда, операций такого уровня, да еще спонтанных, да еще в таком составе…

Лея внимательно оглядела лица подруг. Нет, их не смущало, что место проведения операции — школа. Не смущало, что там будут дети. Перед ней вновь сидели девочки, с которыми она прошла сквозь многие передряги, и которые в свое время были способны на всё. Хуан зажег в них этот давно погасший огонек бесшабашности, веры в возможность невозможного. И за это стоит сказать ему отдельное спасибо.

— Оперился наш птенчик, девочки, — заметила Мишель, не в силах больше скрывать улыбку. — Крылышки расправляет. Вам не кажется?

Несогласных не было.

— Ну вот, снова встретились, — усмехнулся я подошедшему Бенито. Толстый шел не один, в сопровождении шестерых агрессивно настроенных камаррадос — остатки его боевой группы. То есть, за прошедшее время смог найти еще двоих, что говорит о его дипломатических талантах. Почти всех членов группы я знал, был опыт общения, ребята как бойцы серьезные.

— Да, вот как бывает, — потянул Кампос. — Такая жизнь штука!..

— Наверное, я все-таки не буду убивать тебя, как раньше планировал, — ехидно растянул я губы.

Он выдавил понимающую улыбку. Понимающую, что это шутка. И перешел к конкретике:

— Каков план действий?

Я кивнул на шлюз главного входа в вестибюль школы со двора, за которым в данный момент находилось уже более тридцати человек. Причем как титуляры, так и некоторые платники, на что я изначально не рассчитывал. Обычно платникам проблемы титуляров до марсианского Олимпа.

— Когда наши общие знакомые сшибутся с ребятами во дворе, атакуете сзади. Будете засадным полком.

Друзья Толстого понимающе закивали — тактика напрашивалась, но сам Бенито вдруг проявил интеллект:

— Но это не всё, да? Ты приготовил нам что-то персональное, грязное дело? На которое жалко подписывать своих дружков-титуляров?

— Естественно! — выкатил я глаза. — Как же без этого? Ваши главные цели не простые бойцы Адриано, а те трое, что ты показал. Плюс, сам Адриано. Возможно, его придется немного поломать, и лучше вас этого никто не сделает.

— И мы, значит, того… Под удар…

— Бенито, — милостиво улыбнулся я, — вы можете вообще никуда не ходить, сидеть тут. Я никого не неволю. Это наша война, наша битва, вы здесь так, присоседились. Но если все же решитесь и пойдете, играть будете по моим правилам. В частности, первая ваша задача — нейтрализовать ту троицу, так как парни Селесты и сочувствующие кроме давления тупой массой ничего им не противопоставят. В отличие от вас, имеющих опыт даже таких противостояний. Вопросы?

— Ты не зыркай, Шимановский! — Глаза Бенито сверкнули, в них промелькнула обида, будто его обозвали трусом. — Я не говорил, что мы передумали! Просто!..

— Просто обидно быть не на первых ролях? — перевел я его пасмурный настрой. Он глубоко вздохнул и нехотя кивнул. — Тогда советую не медлить, как всё начнется, — продолжил я. — Что-то мне подсказывает, собравшиеся у фонтана сомнут их и голой массой.

Бенито втянул голову в плечи — видно понимал это и сам. Тридцать человек во время четвертой пары… ВО ВРЕМЯ… А что будет после оной? А после перемены?

Однако, влияние Манзони тоже не стоит недооценивать. За Адриано «подпишутся» все, кто думает связать дальнейшую жизнь и карьеру с ним и его кланом. Быть бастардом дело гнилое, все дороги в высший эшелон заказаны, и союз с могущественным коллегой, потенциально возглавящим в будущем «Объединенную венерианскую атомную корпорацию», безоговорочно поддерживая его со школьной скамьи, дорогого стоит. Это пропуск в Большой Мир, даже если тебе сегодня и сейчас ввалят по первое число.

Да, сегодня ввалят. Но завтра и послезавтра ты останешься со своим патроном, обретя славу верного и преданного товарища, надежного человека, что в мире знати на вес палладия. Этих ребят будет меньше, чем титуляров, но драться они будут с отчаянием обреченных. Плюс «интеллигенты» клана Манзони. Плюс, иные сочувствующие, а такие тоже найдутся.

— Ладно, Шимановский, посмотрим, — закончил данный этап переговоров Толстый. — Главное, чтоб нас не отоварили твои дружки, а то с них станется!

— Я всех предупредил насчет тебя, — покачал я головой. — Не должны.

— …И это, еще, — добавил вдогонку, — местных школьников разрешаю только по мелочи оприходовать. Никого не калечить, не издеваться. Поломанная рука или свернутая челюсть — это максимум воздействия, и то для самых упоротых. Тех же троих лишь бы не убить, в остальном делайте с ними всё, что заблагорассудится. Насколько хватит фантазии.

Семерка моих бывших врагов кивнула, одновременно и довольно, и недовольно. Недовольно, что на полную порезвиться нельзя, а довольно, что хоть с кем-то это можно «работать» вволю. Трехкратное сокращение численности банды это хороший повод выместить зло, я не завидую сегодня «выродкам».

— Адриано — статья особая, — поучительно продолжил я. — Когда всё закончится, все будут обезврежены, избиты, и брошены в виде тушек в фонтан, займемся им. До того момента его блокировать и лишь немного поколотить — чтоб не доставил проблем. Все вопросы относительно него буду диктовать в режиме реального времени, и очень настоятельно советую меня слушаться.

Губы Бенито ехидно расплылись.

— Шимановский, я понимаю, каковы ставки. Не бойся, не сорвусь. Лишь бы твои придурки не набросились.

Мы оба закивали головами — вопрос не праздный, сгоряча могут.

А Бенито рискует, сильно рискует! Подставляет данной выходкой отца под удар сильного клана. Причем сам, не испросившись и не получив разрешения — ибо дон Виктор пресечет любую его самодеятельность. И от исхода баталии, от того, сломают ли Веласкесы хребет Манзони, останется ли у тех возможность мстить, будет зависеть для него очень многое.

Что ж, Бенито рисковый парень, и мозги у него все-таки есть. Честно скажу, он в моих глазах сегодня поднялся. Хотя руки я ему по прежнему не дам.

— Ладно, до связи, — закончил я беседу и направился в раздевалки, посмотреть, что там.

Раздевалки встретили меня звонким девичьим смехом где-то в отдалении, среди тишины и полутьмы помещения. Зона хранения это шкафчики, стройные ряды шкафчиков, с двукратным запасом количества учащихся. И как показали недавние события, не напрасно.

Нужны они, например, чтобы держать спортивную форму, не таскать ее два-три раза в неделю. Или хранить запасную школьную. Переодеться, а то мало ли что! Особенно «мало ли что» в столовой — практика показывает, это достаточно оживленное место в плане получения неприятностей.

В общем зона хранения место нужное и востребованное. И как всякое востребованное место, помещение оборудовано системами наблюдения, чтобы учащиеся не хранили тут чего ни попадя. Потому вопрос, как Веласкесы умудрились протащить сюда пять винтовок, не выходил у меня из головы с самых пор, как получил информацию о них от Катарины. Второй вопрос был продолжением первого, когда это произошло? И чувствовалось, ответов на них не получу.

— Привет! — вышел я к своим. Девчонки сидели между двух рядов металлических конструкций с уже собранным оружием в руках, кто прямо на полу, вытянув ноги, кто на присядках. Все были в раже, шутили, что-то обсуждали, показно веселились. Даже вечно сумрачная Маркиза поддерживала всеобщую эмоциональную волну. Рядом стоял обескураженный Хуан Карлос, пытающийся «въехать» в ситуацию, но судя по лицу, не преуспевший. Его старый мир разрушился, новый же он пока не принял, хотя и понял основы его мироздания.

— Привет! — повторился я. — Камеры работают?

— А как же! — отрапортовала Роза, в руке у которой находился экран управляющего контура системы подавления сигналов. Эта штука помощнее моего старенького SCL-500, с нею мы полностью контролировали все информационные потоки школы, включая системы охлаждения, снабжения кислородом и даже канализацию. Само собой, и все камеры (кроме пресловутых ДБшных, которые никто за это время не удосужился убрать), и створки шлюзов, и, главное, аварийные гермозатворы. Скорее всего, люди сеньора Манзони имеют на вооружении нечто подобное, их возможности равны нашим, но в некоторых случаях важнее кто «выстрелит» первым, а не у кого «длиннее» контур управления.

— Выключи! — бегло бросил я. Она послушалась. Повернулся к Хуану Карлосу — Ты как?

— Нор… Нормально, — выдавил он. — Хуан… Ты не говорил, что ты!..

Я пожал плечами.

— Поверь, дружище, есть вещи, которые, чем меньше знаешь, тем крепче спишь!

Взял его за плечи, встряхнул, заглянул в глаза. Он контакта не выдержал, взгляд отпустил, но вроде в норму начал возвращаться.

— Ну, вот и выяснили! — подвел я итог. — А ваши взаимоотношения с вот этой сеньоритой, — кивок за спину, на мгновенно с моим приходом подобравшуюся Маркизу, — это ваши и только ваши взаимоотношения. Кто и что говорил и недоговорил — разберетесь сами. Только позже.

Он кивнул, и, судя по реакции, перенос оных разборок был запланирован и без меня. Действительно, какие разборки на территории школы с тяжелым оружием в руках в ожидании толпы не менее вооруженных громил?

— Но королевские телохранители… Королевские телохранители!.. — воскликнул он, обращаясь к самому себе, и я понял, что мешать не нужно.

— Так, девчонки, боевая готовность, — продолжил я вводную, когда все посторонние вопросы были решены. — План тот же, заманиваем, держимся до подхода подкреплений, но немного ретушируем детали…

Через десять минут, когда я подробно объяснил всем алгоритм действий, прозвенел звонок.

— Давай картинку, что там по школе, — вновь бросил Розе, мысленно перенастраиваясь с теории на реализацию.

Сестренка завихрила большой-большой визор полутора метров в высоту и двух шириной, на который вывела данные с трех десятков камер. Я, как знающий стратегические места школы, бегло просмотрел их, оценивая общую ситуацию. Пока получалось, что все в рамках плана.

Много людей, около сотни, после пары ушло домой. Хотя занятия закончились едва ли у половины из них — перед экзаменами, да после двухмесячного простоя, учебная часть вряд ли будет злоупотреблять халявой с последней парой; обычно в это время она загружает всех по полной. То есть, волна по школе пошла, и неготовые случайно попасть под раздачу от конфликта бежали. В основном это были детки обеспеченных родителей, хотя видел я и титуляров.

— Как активность во внутрешкольных сетях? — задал я вопрос, активировав линию связи с Катариной. Та, помолчав, задумчиво произнесла:

— Весьма и весьма. Девочки говорят, такое чувство, что на этой паре вся школа не училась, а сидела в сети. Возрастание активности на четыреста пятнадцать процентов по сравнению с предыдущей парой. Причем пик активности под конец пары, со второй ее половины.

— То есть, первая половина — столовая, — уточнил для себя я. — Первую половину все наслаждались нашей акцией там. Вторая — наше избиение троих выродков прямо на парах и вызов, брошенный Адриано.

— Получается, да, — согласилась она.

— Катарина, план тот же, — продолжил я раздачу ЦУ, — но управление им передаю тебе. Момент до избиения Адриано на мне, но как только начнется атака…

— Конечно, Хуан. — Она ехидно улыбнулась. Я не видел, чувствовал. — Не думал же ты, что я позволю тебе командовать после начала большой атаки?

Я про себя усмехнулся. Бахвальство — нас ведь слышат. Я смогу координировать действия после атаки, так как школу знаю лучше всех. А что еще нужно для провода по ней штурмовых групп?

Но не надо брать на себя всё, добром это не кончится. У меня есть Катарина для решения стратегических вопросов — вот пускай и решает их. Как дочери единорога будут решать свои вопросы, гвардия Селесты — свои, а Бенито Кампос — свои.

На визоре Розы появилась группа наших противников. Собирались они медленно, возле первой оранжереи, и к ним постоянно подходили новые люди. Растерянные, осознающие, в какое дело ввязываются, но готовые идти до конца — как я и предполагал. Под занавес перемены набралось три десятка человек, среди которых были не только представители банды Манзони. Некоторые другие подонки, мнущие себя элитой, а титуляров быдлом, так же присоединились к Адриано, видимо, осознавая, что после него примутся за них, и бить их есть за что.

Адриано, стоявший молчаливо, неохотно отвечая на вопросы подошедших камаррадос (сбором и организацией группировки занимался не он, а его ближайшие сподвижники), вдруг отошел в сторону и с кем-то заговорил. Разговор этот, судя по эмоциям на лице, был очень жестким. Адриано спорил, до хрипоты, что-то доказывал, затем перешел к мольбам, но под конец опять повысил голос. Договориться ему явно не удалось, каждый остался при своем мнении, и это могло внести в план коррективы.

— Катарина, удалось перехватить, с кем наш звездный мальчик разговаривал? — нахмурился я, вновь активируя четвертую линию. В ответ получил усмешку.

— Нет. Каналы связи таких людей не прослушиваются, Хуан. А если и прослушиваются, то инстанциями не чета нашей.

Все ясно. Отец. Не глава СБ — не те эмоции. Значит, играть будем на отцовских чувствах сеньора Умберто, раз он лично следит за происходящим. Если не даст команду выволочь сына силой до начала сшибки, можно сказать, план упрощается — отец это не холодный уравновешенный профи из СБ.

Раздался звонок на последнюю пару. Школа, словно зверь, предчувствующий грядущее, разошлась по аудиториям. Все учащиеся, кого видел, повтягивали головы в плечи, осунулись, ожидая новостей. Да и присутствовало на парах от силы две трети списочного состава, а то и половина, и это тоже накладывало отпечаток.

Минут через пять после звонка, «выродки» и сочувствующие, коих я насчитал уже под сорок человек, дружно двинулись в сторону лестниц наверх, в школьный двор.

Переключение камеры.

Во дворе собралось около полусотни бойцов «нашей» стороны. Титуляры, платники из простых — много хороших ребят. Вокруг «выродков», словно провожая их на бой, крутилось десятка полтора девушек; у фонтана тоже присутствовали девушки, но некоторые из них явно собирались драться. Все-таки Паула та еще зараза, умеет вдохновлять прекрасных сеньорит на подвиги. Гораздо позже, просмотрев запись наших приключений в поисках ошибок, я отнес ее бой в столовой с размахиванием ног как самый красивый эпизод операции, который никого не мог оставить равнодушным.

— Селеста, они идут, — произнес я, активировав пятую линию. — Готовность — три минуты.

— Поняла, — ответила девушка, залезла на парапет фонтана и тут же начала раздавать приказания своим.

— Селеста, скажи всем, чтобы сняли пиджаки и галстуки. Галстуки — чтоб их не удушили во время боя, пиджаки — чтобы отличаться от «выродков». Те в пиджаках.

— Поняла, — повторилась девушка и начала отдавать распоряжения с новой энергией.

Я щелкнул камеру вестибюля — великолепная семерка Толстого «висела» там, в режиме ожидания. Рядом, возле выхода в шлюз, стояли четверо школьных охранников с совершенно растерянными лицами. Их руки чесались что-либо предпринять, но директор свою часть сделки блюл, и приказа на это не поступало. Плюс, грозный силуэт Паулы в школьном дворе, выделяющейся ростом и цветом волос, мог образумить кого угодно — кто она и как хорошо владеет ножами, охрана уже уяснила.

Две минуты. Я почувствовал, что по спине бегут мурашки, а лоб вспотел. Минута…

…Вот «выродки» и сочувствующие поднялись на первый наземный этаж. Вот толпой, словно бойцы эскадрона, идут по вестибюлю ко главному шлюзу. Натуральный эскадрон, как в фильмах про криминальные разборки, только все в цивильных пиджаках. Галстуки они тоже сняли — кто-то умный догадался. Время!..

…И тут произошло то, чего не было в плане — охрана заступила им дорогу. Парни действовали на свой страх и риск; возможно интуитивно, возможно кто-то работал ранее в спецподразделениях муниципалитета и знал инструкции, что надо делать во время акций протеста враждующих группировок. Да, всего четверо, но в условиях горловины шлюза для моего плана это было катастрофой. Они все стояли в форме, при оружии и при исполнении, и главное, от них шла волна уверенности в правильности своих действий. И толпа в каких-то сорок невооруженных школьников легко откатится, если парни упрутся.

— Роза, канал директора, быстро!

— Слушаю! — почти тут же произнес в ушах голос директора. Роза среагировала оперативно, быстрее молнии.

— Прикажите своим людям пропустить группировку Манзони во двор, — бросил я.

— Хуан, ты хоть понимаешь, что творишь?!! — Голос директора был грозен, но я чувствовал в нем грань истерики, ужаса. — Ты понимаешь, что после этого произойдет?!

— Понимаю, сеньор, — мысленно кивнул я. — Но так надо. Именно так!

Пауза.

— А вот девок гоните прочь — нечего им там делать. Действуйте, сеньор! — прикрикнул я. — Или ручаюсь, департамент безопасности заинтересуется некоторыми вашими махинациями! Как и акционеры!

С последними аргументами я блефовал, однако что это за директор, если совершенно чист на руку? Пусть не в этой, пусть в другой школе, или где он там до этого работал, но что-то за ним должно быть. Посадить его, может, не посадят… Но к кормушке в жизни никто больше не подпустит.

— Сеньор, никто не погибнет, обещаю! — включил я «доброго гвардейца». — Вы останетесь сухим, вам никто обвинений за происходящее не предъявит! Я разговаривал с тетушкой, знаю, что стоит в планах. Она вас поддержит!

— А пресса? — усмехнулся он. — От прессы она тоже защитит?

— Ну… Уменьшит издержки, — сформулировал я. — Насколько сможет. — Хороший аргумент. Все-таки умный этот новый директор. Жаль только что не последовал совету и не выдворил за территорию всех вооруженных лиц, понадеявшись, что я блефую, и вообще что всё само рассосется.

— Сеньор, я сказал — вы услышали! — закончил я и рассоединился. В данный момент это была оптимальная тактика.

Через пару минут ситуация изменилась — директор все-таки пошел на контакт. Дети-детьми, но своя рубашка ближе к телу. После явно громких споров с кем-то невидимым, все четверо охранников нехотя отошли от шлюза, открывая выродкам дорогу. Я бы на их месте так не поступил, ведь по сути это вопрос безопасности, а в вопросах безопасности инструкции важнее приказа любого директора. Но они тоже люди, и, видно, на них тоже нашлось, чем надавить.

Но кого они не пустили — так это сопровождающих выродков девчонок. И были в этом вопросе непреклонны. Причем подозреваю, и безо всяких моих советов. Нечего сеньоритам делать на войне, наша Селеста и ангелы не в счет!

Но это играло на руку выродкам, избавившихся от балласта. Видя, что тылы свободны, члены группировки издали клич, что-то вроде «смерть быдлу» и «равнять их с землей», и ломанулись во двор. Существовала последняя возможность предотвратить сшибку, закрыть нафиг обе створки шлюза атмосферным гермозатвором. Не створками, нет — створки мы откроем отсюда, а именно атмосферными плитами, которые просто так не откроешь. Управление такими вещами есть и на центральном пульте охраны, и в виде аварийных кнопок по всей территории школы, и, само собой, в кабинете директора. Но открытыми остались не только атмосферные плиты, не шелохнулись даже простые шлюзовые створки. Веселье началось.

Красивой сшибки не получилось. Группировка титуляров так же издала клич при виде врагов и ломанулась навстречу. И когда задние «выродки» еще находились в вестибюле, передние уже начали потасовку.

Происходившее после можно описать только по законам статистики — скупым, точным, но совершенно безэмоциональным языком. Не передающим гаммы чувств десятков парней, перешагнувших порог, отделяющих в них зверя от человека. Не передающим ощущения эйфории, когда тебе наплевать, что будет дальше. Ты вышел на смертный бой, этот бой решит твое будущее, но это будет когда-то потом. А сейчас вот он ты, а вот твой смертный враг. И это незабываемое ощущение чувства локтя, когда рядом дерутся твои товарищи в состоянии, один в один, как у тебя. Это безумие, читающееся на лицах…

…Нет, всего передать невозможно — не хватит и десятка томов, ибо каждый сражающийся в этот момент индивидуален, каждый — целая вселенная со своими чувствами, стремлениями, ощущениями, целями, тормозами и собственным кодексом чести. Потому возможна только голая статистика, которая подобными вещами хоть и не оперирует, но может описать детально, как первая волна титуляров захлебнулась, ибо была неорганизованной. И «выродки», надавив массой (они же были скучены), оттеснили противников от шлюза на широкое пространство двора. И как после этого навалились остальные, и с той, и с другой стороны.

— А если «выродки» победят? — раздался вдруг голос сзади. Мия. В бой вступили все силы сторон, черное пятно во дворе было почти таким же по количеству участников, как и белое.

— Не победят, — покачал я головой.

— Кампоса с друзьями может оказаться недостаточно! — не сдавалась она, качая головой. — Черных слишком много!

Действительно, много. После разговора с директором я представлял себе иную цифру, максимум человек в двадцать пять. На фоне же аж сорока бойцов Адриано терялись даже трое «интеллигентов» поддержки его папочки, хотя бой еще покажет, что они грозная сила даже в этом случае. Титуляров же было всего полсотни, меньше того, что я ждал, включая нескольких глупых-глупых сеньорит, пускай и умеющих драться. Сеньорит не стоит недооценивать, на Венере многие представительницы слабого пола занимаются единоборствами. Но они не обладают главным качеством для боя в толпе — массой.

— Смотри, — кивнул я на изображение, не став втягиваться спор.

Итак, массовка, следуя предупреждениям сеньоры Абигейл о том, что нельзя учесть всего, действительно, оказалась больше, чем я предполагал, и в ином соотношении. Получившаяся дисперсия казалась убийственной для изначального плана, как и последствия для тех, кого «затопчут». Ибо ожесточение боя уже зашкалило за разумные пределы, а соотношение сторон будет и дальше подогревать градус. Но ситуация все же не была безнадежна, не стоит подобно Мие впадать в панику, так как победа будет добыта не в прямом столкновении. Любая победа, согласно Сун Цзы, одерживается еще до сшибки, и я имел достаточно сильные козыри в рукавах.

Тем временем фаза столкновения кончилась, началась собственно битва. Месилово широким фронтом, почти по диагонали двора. Отчего-то вспомнился уличный бой возле метро «Спортико» — и в вестибюле, и около него; что-то было в них общее, некое безумие, безрассудство. Обе стороны прошли точку невозврата, как и там, это чувствовалось даже у нас в зоне хранения, через камеры.

Но вот по законам все той же статистики единый фронт нарушился. Площадь школьного двора была достаточно большой, и вся сотня сражающихся рассредоточилась, разбиваясь из ударных кулаков на одиночные схватки. Линия соприкосновения осталась, но начала представлять собой водоворот ног, рук, кулаков и иных частей тела, с вперемешку мелькающим черным и белым цветом спин участвующих. Вся эта масса постоянно двигалась, перемешивалась, словно муравьи в муравейнике или пчелы в улье, как на экскурсии в королевском биосферном музее.

Вскоре стали видны очертания текущей битвы со всеми направлениями ударов ицентрами силы, словно смотришь на завихренную на столе карту-план операции. Словно там, вверху, не люди, а компьютерные бездушные юниты, цифровые человечки. Но было и отличие: управлять этой битвой, перемещать по карте эти «центры силы», я не мог. Только смотреть и наблюдать. И это самое главное, пожалуй, отличие реальной жизни от сетевой игры.

А еще там были все-таки люди…

Как я и думал, во всей красе себя проявили «интеллигенты» — это действительно оказался козырь, СБ сеньора Манзони не прогадало. Они образовали вокруг себя самый мощный центр силы, которым продавливали фронт титуляров, которые были вынуждены пятиться под натиском. Однако, в других местах сказывалось численное преимущество титуляров, там давили уже они, огибая ударный кулак «выродков», образуя на контурах школьного двора вытянутую кляксу. Ситуация попахивала патом: при такой численности бойцов и площади двора окружение выродков ничего титулярам не давало; их было больше, но противник организованнее…

…То есть, решение должно было наступить резко, как только одна из сторон дрогнет. Не истощится, именно дрогнет, запустив лавинообразный процесс. И это станет катастрофой.

— Бенито, давай! — активировал я линию связи с Толстым. Тянуть не стоит, в таких схватках время летит быстро. Несколько минут — и всё готово. Это в фильмах толпа на толпу может мочиться часами.

Компания Кампоса прекрасно всё понимала и без меня, и буквально сорвалась в направлении шлюза. Но охрана на входе попыталась не выпустить и их. Я вновь вынужден был набрать директора, номер которого повесил на горящий вызов. После чего только и успел крикнуть:

— Отставить, придурки! Не бузить! Вы что делаете?..

Ибо парни Бенито на полном серьезе собрались прорываться силой, драться с охраной, лишая меня последнего козыря. Вот уж точно придурки!

…Вру, не последнего. Предпоследнего. Так как был еще я сам. Но это воистину последний резерв, до которого лучше не доводить.

Успел, прекратили. Бенито быстро въехал в ситуацию и отвесил кое-кому из своих мощный подзатыльник. С ним не спорили — понимали, каковы сегодня ставки, да и авторитет у Толстого остался.

Наконец, через минуту их пропустили, причем главный среди охранников яростно спорил с невидимым оппонентом, и судя по лицу, решил для себя послать в ближайшем будущем на все буквы и эту школу, и ее директора — от греха подальше. Жаль парня, не успеет.

Итак, Кампос и его бригада ударили. Ударили, несмотря на заминку у шлюза, мощно, единым кулаком, сметая всех на пути. Надо сказать, в компании Бенито ребятки всегда были накачанные, подтянутые; все они детки представителей криминального мира того или иного уровня, а там, от простого бойца эскадрона до хефе, физическое развитие является обязательным условием уважения. Да, ты можешь быть задохликом-инвалидом, тебя возьмут в их структуру аналитиком, финансистом, программером… Но не лидером. Будь ты семи пядей во лбу. А лидер, как и любой боец, должен быть в первую очередь силовиком. Пусть не самым-самым, но могущим обезопасить себя от гнилых претензий. Потому с парнями Бенито всегда было тяжело сражаться — даже при прочих равных подонки превосходили титуляров общей мышечной массой. Как и умением ее использовать.

В общем, «великолепная семерка» Кампоса сыграла роль танкового клина, вошедшего в оборону врага, прорвавшего ее, как нож тонкую бумагу. И, поскольку это был как бы тыл, поток титуляров, огибающий и продавливающий «выродков» слева и справа, хлынул в пробитую ими брешь, довершая разгром. Нет, это был еще не конец, но как говаривал камаррадо Жуков, это было начало конца. Поскольку этот прорыв и стал тем самым «фактором катастрофы», из-за которого противник дрогнул, испугавшись…

…Чего? Не важно чего. Важен сам принцип распространения паники, а эта зараза распространяется, как электромагнитная волна, в любой среде, с любым эмоциональным сопротивлением. Просто потому, что это в человеческой природе. И распространяется по закону экспоненты, как нейтроны при ядерной реакции.

Первыми эта ядерная реакция задела тех, кто был наименее мотивирован — случайных людей, прибившихся к группировке Манзони по стадному принципу. «Интеллигенты» и собранный вокруг них кулак еще будут сражаться, и дорого продадут победу над собой; идейные выродки, собственно бастарды, решившие сделать ставку своей карьеры на Адриано, так же не сдадутся… Но «массовка» была обречена. И почувствовав над собой дамоклов меч, быстро решила, что лучше прослыть трусами, чем быть похороненными тут неизвестно за какие идеалы.

Они побежали. Двор был достаточно большим для сотни дерущихся, толпа не слишком плотной, и вырваться в сторону шлюза особого труда не составляло. Один, два, три… Пять, десять человек! За ними погнались, но провожали только до шлюза — на той стороне камеры перехода стояли вооруженные и очень злые охранники, да и преследовать противника ТАМ…

— Селеста, пусть бегут! — крикнул я, видя, что одна из групп титуляров пытается мешать беглецам, оттеснить их от «зеленого коридора». — Беги туда, скажи, чтоб дали «выродкам» уйти! Так надо!

— Поняла! — прокричала девушка и помчалась исполнять приказы. Кажется, я с каждой минутой все больше и больше обожаю девочек из трущоб — ничем их не удивишь, ничего не боятся. Даже драки в сотню рыл. Стояла себе под охраной Паулы в сторонке, следила за битвой со стоицизмом Марка Аврелия, и тут же понеслась выполнять приказ, как только его получила. Не просто куда-то за чем-то, а именно выполнять, четко представляя, что происходит и чего я хочу.

— Парни, назад! — поддержал я девушку. Вся «гвардия» титуляров была настроена на пятый канал и меня должны были услышать. — Ваша задача не дать уйти Манзони! Только Манзони! Остальные пусть бегут! Повторяю, пусть бегут, никого не преследуйте!

— Роза, готовь створки! — отключил я пятый канал, пытаясь не потерять глазами Адриано. — Если скажу «давай» — сразу закроешь!

— Есть, готова! — вновь отрапортовала старшая Сестренка. — Этих всех выпускать?

— Да, всех.

Пусть бегут. От бОльшего количества пролитой крови, сломанных рук, ног и челюстей победа не станет слаще. Наоборот, отсутствие таковых хоть и ненамного, но облегчит участь директора, а я не сомневался, что отныне он политический труп. Да и в конце концов, юридически это дети, школьники. Плевать, какого они достатка, как ведут себя с другими и кто их родители. Не дело это, добивать школьников…

— Бенито, теперь эта троица! — произнес я, видя, что атака Кампоса захлебнулась. Захлебнулась по причине исчезновения противника. Был, р-раз, и уже нет. Из всех четырех десятков условных «выродков» на поле боя остался лишь ударный кулак «интеллигентов», блокированный и отрезанный от шлюза, в составе которого держали удар идейные. Их было немало, почти два десятка, но соотношение сторон изменилось уж слишком круто.

— Понял! — весело усмехнулся Бенито, и принялся что-то на ходу объяснять своим.

— Селеста! Парни! Ваша задача отсечь пути к отходу тем камаррадос, которые вокруг Адриано! Повторяю, отсечь пути отхода группы Адриано! Как слышите?

Посыпались невнятные ответы. Судя по всему, парни были в состоянии эйфории, им хотелось гнать и добивать противников. Но мой голос возымел действие, и многие из них начали приходить в себя.

Итак, решающая атака. «Великолепная семерка» вновь вклинилась в ряды противника… И через несколько минут всё было кончено.

Специалисты ударного дела Бенито Викторовича Кампоса вновь дали прорваться титулярам, которые навалились массой и буквально разорвали на ошметки толпу противников, пресекая любые попытки драться организованно. Наваливались на врагов по два-три человека, оттаскивали от своих и принимались месить, вымещая всю оставшуюся злобу. Словами это описывается сухо, но замес на самом деле получился знатный, так как парни Адриано тоже знали, за что борются, что стоит на кону и что светит в случае поражения. Но это был вопрос чистой математики — в отсутствии оперативного простора их не спасло бы даже умение уходить на сверхскорость восприятия. Перевожу — меня там во дворе, будь я одним из них, замесили бы так же, и ничего бы не помогло. Как не помогло и «интеллигентам» их умение драться, которое я впервые оценил по заслугам, так как во время марсианской эпопеи не до того было.

Поняв, что всё кончено, титуляры не только не успокоились, но наоборот, еще больше рассвирепели. Они рвали «выродков» руками и ногами, пинали лежачих, пока те не прекращали подавать признаков сознания. Убежать не дали никому, да никто и не пытался. Я не мог контролировать это избиение, есть вещи выше моих сил. И, каюсь, думал, что может кончиться хуже. В итоге до смерти никого не забили, хотя в худших сценариях я делал поправку и на это.

Да, вот такая я бесчувственная скотина, играюсь жизнью и смертью людей. Причем по сути детей, юных мальчишек, только начинающих жить. Но раскаяния я не чувствовал — ни предварительного, когда планировал операцию и потери, ни текущего, пока взирал на всё в режиме реального времени, ни запоздалого потом, когда просматривал отснятый материал. Я позволил себе судить, класть на чашу весов очень серьезные вещи. Может быть это плохо, может нет… Но через это НАДО пройти, ибо эта битва в школе лишь первый мой детский шажочек на долгом пути становления, если, конечно, все-таки собираюсь стать тем, кем решил однажды. И пусть он будет хотя бы такой — почти безобидный, бескровный, в котором пострадают только «плохие». В конце концов, это видоизмененный, но тот же самый «принцип казино» ее величества, и участвующие в игре сознавали, какую ставку делают. И «выродки», и «титуляры».

Через пару минут всё было кончено. Последних «выродков» титуляры растащили на «молекулы», как диполи воды ионы соли, а приготовившаяся по команде Селесты гвардия «Сопротивления» навалилась телами на Адриано, отсекая его от массовки, не давая остальным на растерзание. Это был один из скользких моментов плана — я не был уверен, что удастся сохранить в парнях адекватность к концу битвы. Окружению Манзони повезло меньше, но повторюсь, они знали, на что идут.

Я нашел глазами Бенито. Он и его сорвиголовы не участвовали во всеобщем акте эйфории, а спокойно и размеренно делали то, о чем мы договаривались — ломали «интеллигентную» троицу, выловив ее представителей среди массы противников. Делали они это вшестером, так как один из бойцов их отряда все-таки огреб — сидел у парапета фонтана, схватившись за лицо, и огреб, видимо, от одного из этих троих. Парням я не завидовал, но и не сочувствовал — уж эти точно знали, куда идут. Камаррадос Толстого планомерно отбивали им все органы, ломали кости, которые можно сломать, и главное, не отвлекались более ни на что — то есть и бригаде Бенито нашлось занятие.

…Нет, вот только не надо этой гуманистской чуши. Да, простых школьников, хоть и «выродков», мне жаль. Но только их. Эти же трое проходили спецподготовку, и проходили не просто так. Особенно «не просто так» в виду недавней информации о готовящейся войне и возможных массовых беспорядках со стороны «пятой колонны» внутри страны. Например, оппозиции того же Умберто Манзони, отказавшегося от соглашения с королевой по переводу страны на военные рельсы и значит определенно на кого-то работающего. Не будь фальстарта в виде происшествия в нашей школе, кто знает, где эти трое применяли бы свои навыки? Кто пострадал бы от их действий? Гвардейцы в оцеплении? Простой демос, толпа на акции протеста? А может ими бы разгоняли демонстрации политических противников? Какой урон это принесло бы государству под названием «Венера», моей Родине?

Нет, судить их я был не вправе. Но я и не судил — я всего лишь не возражал, чтобы это сделал Толстый. Что будет с ними потом, заинтересуется ли ДБ их организацией… На всё воля высших сил, а они, как показывают последние события, совсем даже не спят.

— Внимание, всем! — произнес я, когда ситуация естественным образом подошла к завершению, — заканчивайте с разгромом! Повторяю — заканчивайте с разгромом! Всех, кто может двигаться, швыряйте в фонтан — пусть поплавают! Остальным оказать первую помощь по мере необходимости! Повторяю, всех ходячих в фонтан, а кому нужна помощь — немедленно окажите!

— Но…

— Парни, вы люди, вы не звери! И не какие-то выродки! — осадил я, услышав по пятой линии первые намеки на недовольство. — Вот и будьте людьми!

— …И это, проследите, чтоб «живые» не захлебнулись!.. — добавил уже спокойнее.

Кажется, процесс пошел. Настало время предпоследнего акта этой драмы, едва ли не более сложного, чем вся эта громоздкая конструкция с организацией школьной революции. Ибо победить «выродков» мало, как и отлупить Адриано Манзони. Нужно отлупить его так, чтобы пара десятков горилл его папочки ринулись на территорию школы напролом, забыв про принципы, правила и законы. Плевав, что, возможно, загоняют себя в ловушку. И в этой битве мне будут противостоять не зеленые мальчишки, какого бы достатка они ни были, а зрелые тертые мужи — сам сеньор Умберто и шеф его службы безопасности.

Конечно, мысль о том, что половину плана я уже сделал, и сделал на «отлично», всячески пыталась греть душу. Что я УЖЕ молодец, что бы там ни было далее. Но ранее говорил как-то Катарине, аккурат после своей женитьбы, что нельзя жить имеющимся. Нельзя останавливаться на достигнутом, ибо это путь в никуда. И даже если у меня не получится подставить клан Манзони, я должен отдать для этого все силы, всю смекалку, всю харизму, наконец, чтобы потом, как тогда в палате с сеньорой Абигейл, сидеть и не жалеть, что мог сделать лучше, но не сделал.

Я должен. И значит, сделаю. В конце концов, это сеньор Манзони вышел на войну и пытается победить, а не я…