Рассвет новой эры

Битва драконов начинается

Малис совершила набеги на несколько деревень, стараясь унять свой ненасытный голод. Но она тщательно следила за тем, что бы не истребить всех жителей до единого. Ей не хотелось так быстро лишиться источника питания, а кроме того, она считала необходимым оставить несколько человек в живых, чтобы наблюдать за ними и побольше узнать о захваченных ею новых землях. Ко всему прочему, ей нравилась сама мысль о том, что люди в других деревнях живут в постоянном страхе, гадают, кто сгорит следующим, мигом разносят известия о новом нападении и наделяют ее августейшим статусом.

Драконица питалась то домашним скотом, то различными лесными обитателями, запоминать которых она устала, то проглатывала целые корабельные команды, имевшие неосторожность приблизиться на своих судах к скалистому восточному побережью Зеленых Равнин.

Ничто ей не угрожало до тех пор, пока однажды не появился еще один красный дракон. Он был в два раза меньше Малис, от хвоста до носа – чуть больше двухсот футов. Она заметила его, когда он отирался на краю одной из разрушенных ею деревень, подбирал там что-то среди руин. Потом он пополз в лес и остановился на поляне, которую она сама создала, повыдергивав несколько деревьев, чтобы загнать в ловушку особенно вкусных животных. Он явно следил за ней все это время. Наверное, желал поучиться.

Однажды она увидела, как он приближается к ее логову, которое она устроила на побережье, на вершине крутого утеса, смотревшего на Южный Куранский океан. Последние несколько месяцев она тщательно обустраивала свое логово и подходы к нему, беспрестанно что-то меняя, делая подъем все круче и внушительнее благодаря острым камнями темным нишам.

Малис вырыла огромную пещеру, чтобы поместиться самой и поставить там же несколько сундуков с монетами, которые она забрала с кораблей. Сидя в ее глубине, драконица смотрела, как красный дракон подходит все ближе.

– Чего тебе надо? – прошипела она, когда он наконец добрался до логова.

– Я должен был увидеть тебя, – огрызнулся тот, и языки пламени лизнули его ноздри. – Я прослышал об огромной, красной драконице, появившейся на Равнинах. Однако в Бездне во время битвы с Хаосом ее не было. Наверное, она побоялась сразиться вместе с нами на стороне Такхизис.

– Я и есть Такхизис, – выпалила Малис, вспомнив слово, которое произносил и молодой черный дракон, и воин-демон. – Я твоя Богиня. Ты должен мне поклониться.

Красный дракон рассмеялся, и в глубине его чрева поднялось низкое рычание.

– Ты, конечно, огромна, – сердито произнес он, но никакая ты не Такхизис, не Богиня. Богам не нужно питаться, и они не живут в пещерах. Все Боги покинули этот мир. Так что ты кланяйся мне.

Малис услышала, как он резко втянул воздух, потом почуяла запах серы и поняла, что дракон собирается выдохнуть в ее сторону огненный поток но она не сдвинулась с места, понимая, что его дыхание ей не повредит. Это только докажет, насколько он глуп.

Дракон открыл пасть, и между его блестящими клыками промелькнул желто-оранжевый огненный.

шар, который полетел в сторону Малис, но ударил не в нее, а в скалу над ее головой. Дракон вновь зашумел, Малис почувствовала, как ее логово содрогнулось. A этот красный самец не такой уж безмозглый, – подумала она. Ей на голову посыпались обломки камней и комья грязи, завалив ее внутри пещеры. Малис вновь услышала треск пламени, почувствовала жар и поняла, что логово замуровано спрессовавшейся землей и расплавившимися от дыхания дракона камнями. Земля сжала ее со всех сторон.

– Задумал похоронить меня заживо? – прошипела она, чувствуя, как земляная глыба сдавила ее еще сильнее, неприятно подперев ребра.

И тогда Малис, как мокрая собака, стряхивающая со шкуры воду, замотала головой из стороны в сторону, расправила крылья и забила сильным хвостом. Внутри нее родился рык, подобный гулу землетрясения. Он становился все громче, пока она металась под пластами земли, а затем драконица набрала побольше воздуха в легкие и выдохнула.

И скала взорвалась, разбросав во все стороны камни, почву и языки пламени. Некоторые камни упали далеко в океан, остальные полетели в дерзкого красного самца и осыпали его толстую шкуру.

Дракон огрызнулся и молниеносно сделал выпад, ничуть не пострадав от огненного потока, продолжавшего извергаться из пасти Малис. Самец нанес сильный удар, так что она отлетела назад, но при этом успела обернуть свой хвост вокруг его задних лап, и оба зверя сцепились на мгновение на краю утеса. Но земляной карниз не выдержал такого веса и рухнул. Два гиганта покатились вниз, прямо на торчавшие из воды острые камни.

Малис прекрасно изучила эту местность, запомнив расположение каждого пруда и деревушки, каждой каменной пики, торчавшей над водой и угрожавшей проходу кораблей. Во время падения она умудрилась развернуться, оказавшись поверх своего противника. Крепко обхватив его лапами и плотно прижав к спине крылья, она камнем летела вниз.

Дракон бешено молотил по воздуху крыльями, пытаясь остановить падение, но драконица была слишком тяжелой. Тогда он повернул шею, как обозленный змей, и вцепился зубами в горло Малис. От боли и удивления драконица закричала и впилась когтями ему в бока. Из ран самца брызнула теплая кровь, смешавшаяся с кровавыми ручейками, полившимися из ее шеи. Малис хлестала хвостом сначала по крыльям, затем по морде дракона, пытаясь заставить его разомкнуть челюсти.

Но зубы дракона впивались все глубже, и уже через секунду Малис не могла дышать. У нее все закружилось перед глазами, легкие словно сковал обруч. Но в следующее мгновение она почувствовала, как затряслось его тело, когда он ударился об острые камни. Острия обсидиана прошли сквозь его тело, и он, пригвожденный, остался на месте.

Челюсти дракона разомкнулись, и Малис тут же взмыла вверх, отчаянно забив крыльями, чтобы не оказаться вместе с ним на острых камнях. Она зависла в воздухе всего в нескольких футах над поверженным врагом и, скребя когтями по его вздымавшемуся брюху, наблюдала, как он безуспешно старается высвободиться. От воды, там, где ее касалась его пасть, пошел пар, а сам дракон начал биться в агонии.

– Никакая ты не Богиня, – задыхаясь, проговорил он.

– Зато я жива, – прохрипела в ответ драконица.

Малис опустилась на землю позади дракона, поближе к берегу, на мелководье, где не было острых каменных пик. Она подползла чуть вперед, вытянула лапу и разорвала его тело острыми когтями.

Дракон испустил последний вздох, а Малис с силой втянула в себя воздух. Из тела мертвого дракона поднялось мерцающее алое облачко и поплыло к Малис, словно его кто-то притягивал. Потом оно опустилось на драконицу и мягко обволокло все ее массивное тело, а затем, проникнув под выступавшую чешую, окончательно исчезло.

Малис победоносно взглянула на мертвого самца, представлявшего собой теперь лишь пустую оболочку, которую вскоре разбило о камни и унесло в открытое море. А ведь драконица намеревалась перекусить им, чтобы умерить свой голод.

Но сожаление об упущенной возможности отступило перед торжеством силы, разлившейся по всему телу и достигшей самых кончиков ее когтей. Малис ощущала себя живой и непобедимой, наделенной пьянящим чувством собственной мощи. Она даже пожалела, что не принимала участия в битве, о которой болтал этот дракон. Новая сила заставила ее испытать жажду насилия, заставляя искать возможности проявить себя.

– Расскажи мне поподробнее об этой войне с Хаосом. Что привело к ней? – попросила Малис зеленого дракона, еще одного пришельца, снедаемого любопытством. На этот раз она предпочла не убивать гостя, решив, что он пригодится ей позже – хотя бы как рассказчик, знакомый с другой частью Крина, или в качестве марионетки для осуществления ее планов. Она не доверяла зеленому дракону, она вообще никому и ничему не доверяла, но умела изобразить заинтересованность и дружеское расположение. Драконица решила покорить зеленого сладкими речами и непривычной для нее самой вежливостью.

Зеленый дракон был чуть крупнее того красного, которого Малис убила больше месяца назад. Расцветкой он напоминал зеленый лес, а маленькие чешуйки, гибкие, как весенние прутики, совсем не походили на толстые и жесткие чешуи остальных драконов. «Симпатичный для своего племени, – подумала Малис, но не такой величественный, как красный».

– Война с Хаосом – это дань людской глупости и непочтительности к Богам, – начал свой рассказ зеленый. – Племя эрдов, как называют великанов, первым проявил о свое невежество. Они владели Серой Драгоценностью; где была заключена частичка Хаоса, вполне достаточная, чтобы держать его на цепи, подальше от Крина, который он когда-то поклялся разрушить. Обуздав Хаос, Такхизис могла делать все, что ей вздумается.

Зеленый продолжал услаждать слух Малис рассказами о том, как Темная Королева прозорливо использовала своих подданных – верных драконов и ничего не подозревающих людишек, посвященных в Рыцари Такхизис, – в каждой из земель Кринна. Она выжидала удобного момента, чтобы призвать их под свое крыло в надежде захватить власть над этим миром.

– Но великаны-эрды разрушили ее планы. Они отчего-то решили, что Серая Драгоценность сослужит им хорошую службу, если ее раздробить. Наверное, думали, что если выпустить заключенную в ней силу, то все остальные оставят их в покое, – презрительно фыркнул зеленый дракон. – Великаны и не подозревали, что в камне заключен сам Хаос.

– Значит, план Такхизис править Крином, не был воплощен в жизнь из-за того, что камень раскололи? – переспросила Малис.

– Вырвавшись на свободу, Хаос вознамерился исполнить свою клятву – разрушить мир. Если бы наша Темная Королева не остановила его, то ей нечем было бы править. Поэтому она вместе с менее могущественными Богами, согласившимися ей помочь, вызвала Хаос на бой. Тот обосновался в Бездне. Такхизис призвала своих самых сильных драконов и позволила им присоединиться к ней. На стороне нашей Владычицы сражались сотни драконов. – Зеленый умолк, уставившись в пустоту. Но лишь немногие выжили. Мы теперь разобщены, каждый живет сам по себе.

– А кто, кроме драконов, принимал участие в битве? – спросила Малис. – Ну еще Такхизис и другие Боги, конечно.

– Там были и люди – Рыцари Такхизис. Кроме того, просто воины, эльфы, гномы – все расы смертных. Даже кендеры. Но все они по сравнению с Хаосом – мошкара. Только драконы смогли биться с ним на равных, измотать силы Отца Богов и отвлечь на миг его внимание, чтобы можно было заточить каплю его крови между половинками Серой Драгоценности. Если бы не драконы, Крину давно пришел бы конец. А так, запечатав камень, мы смогли заставить Хаос покинуть этот мир. Но вместе с ним пришлось уйти и остальным Богам, а с ними исчезла и магия. Говорят, теперь настал Век Смертных.

– А я думаю, мы сейчас живем в Век Драконов, – возразила Малис.

Зеленый лениво махнул хвостом, словно кошка, и печально покачал головой, а потом поскреб когтем квадратную челюсть.

– Нет. Время драконов уходит. Нас осталось не так много. Мы – порождение магии. А теперь, когда магия исчезла, долго ли и нам исчезнуть с Кринна?

Это было скорее утверждение, чем вопрос. Зеленый дракон не ждал никакого ответа, но Малис все равно ответила:

– Нам вовсе не нужно исчезать. – Она пристально посмотрела на зеленого, искривив в улыбке огромную алую губу. – Недавно на меня напал красный дракон, и, хотя мне этого не хотелось, я была вынуждена с ним сразиться. Победа, разумеется, осталась за мной. Когда он умер, я почувствовала какой-то прилив сил. Во мне прибавилось мощи. И тогда я поняла, что, убив, дракона, я впитала в себя его магическую сущность. Так что никуда я не исчезну.

Зеленый встал на дыбы и попятился.

– Ты хочешь сказать, что драконы намеренно убивают друг друга, чтобы выжить?

– Ты ведь не хочешь исчезнуть с Крина? – ответила она вопросом на вопрос. – Пусть лучше умрет кто-то, чем все. Лучше остаться в живых. Зеленый молча взирал на Малис и заговорил только спустя несколько мгновений: – Медные, латунные, бронзовые драконы. Дракониды.

– Те, кто поменьше и послабее, с кем легче справиться в битве. Но чтобы они обладали хотя бы намеком на магическую силу. Убей их – и станешь сильнее.

– Они все равно мои враги, – размышлял вслух зеленый, решительно отбросив последние угрызения совести.

– Может быть, даже маленькие зеленые дракончики.

– Нет!

– Нет, конечно, – поспешила извиниться Малис, – прости меня. Я просто подумала, что ты, возможно, захочешь избавиться от тех, кто меньше тебя, ведь они все равно представляют собой определенную угрозу. Представь, они вырастут, станут сильными и, убив всех своих врагов, в конце концов обратятся против тебя.

Зеленый молча взирал на нее. Он обдумывал сказанное, постукивая лапой по земле.

– Я бы предположил, что самые умные драконы используют добытую в боях магию, чтобы поделить всю территорию Крина и окончательно установить границы своих владений. Малис обернулась и посмотрела на свое новое логово, которое она устроила среди невысоких гор.

– Зеленые Равнины мои, – прошипела она.

– А скоро я прибавлю к ним земли на западе.

Зеленый дракон кивнул. Малис подала отличную мысль, и ему не терпелось поделиться ею со своими сторонниками.

Через год Келлендрос стал правителем Северных Равнин, Хинтерлунда, Гаарлунда и Соламнийских Равнин, – одним словом, земель, омываемых Бурным океаном. Он мог бы завладеть и более обширной территорией, но на это ушло бы еще больше времени, а значит, потребовалось бы усилить дозор в новом царстве.

Он выбрал синего дракона поменьше, чем он сам, по имени Гем, чтобы тот присматривал за дальними границами его владений. Гем понимал, что лучше дружить с Келлендросом, чем попасть к нему в немилость, а потому верно служил своему господину.

Келлендрос проводил большую часть времени в попытках довести до совершенства своё синее потомство. Для этих кошмарных созданий он выбирал, лучших людских особей, а еще ему требовались Дракониды в качестве энергетической подпитки. Дракон долгие часы проводил в думах о Китиаре и о том, что в конце концов найдет способ ее вернуть.

Жителей Нового Берега очень волновала судьба их страны, климат которой стал непривычно сырым и влажным. Количество дождей заметно увеличилось, и земля не успевала впитывать столько воды. Многие селения и посевы оказались под угрозой затопления. Реки разлились, грозя смыть фермерские угодья. Климат становился все теплее, в воздухе носились тучи насекомых.

Не по сезону теплой осенью на морском побережье было еще жарче, чем летом. Да и сама береговая линия перемещалась. Воды узких бухт Нового моря между Новым Берегом и Блотенхельмом начали задыхаться от лилий. Жители побережья были вынуждены переселиться в глубь страны.

Обеспокоенный всем этим, серебряный дракон решил выяснить, в чем дело, и принялся облетать свои владения. Однажды он снизился в полете над зловонным болотом, которого в этом месте не было еще несколько недель назад. Сделав еще один круг, дракон приземлился на краю топи. В ста ярдах от него росла небольшая рощица, а между двумя огромными ивами начиналось камышовое болото, растекшееся до самого горизонта. Деревья здесь стояли и раньше, но толстые ползучие растения и мох, свисавшие с их ветвей, появились совсем недавно. Корни деревьев были погружены в гнилую воду.

Серебряный дракон никак не мог вспомнить этой камышовой топи, возможно, потому, что был не очень хорошо знаком со здешними местами. Над стоячей водой и мокрыми корнями деревьев зависла туча москитов. Толстая довольная лягушка, которая, видимо, только что вывалялась в грязи, скосила взгляд в сторону дракона.

– Как здесь сыро, – начал дракон. – Слишком сыро для этого времени года.

Его речь больше походила на хрюканье и кваканье. Серебряных драконов отличало умение разговаривать со множеством живых существ, и этот молодой дракон с удовольствием болтал с различными животными, часто черпая из этих бесед что-то полезное для себя. В отличие от людей и некоторых знакомых ему драконов животные не лгали.

– Для меня не бывает слишком сыро, – утробно проквакала лягушка, и дракон ее отлично понял.

Влажно. Тепло. Вдоволь насекомых. Чудесно.

– Но все это началось не так давно.

– Меньше одной луны назад, – ответила лягушка.

– Меньше месяца, – прошептал дракон.

– Так будет всегда, – добавила лягушка. – Вечная сырость.

Серебряный дракон чуть приблизил к ней голову. – А что ты скажешь насчет воды?

– Хозяйка любит воду и жару. Восхитительную жару.

– Какая хозяйка?

– Она вызывает дождь. Это она делает землю твердой, так что дожди остаются на поверхности, не просачиваются и никуда не убегают. Чудесные дожди.

– Кто эта хозяйка?

– Это я.

Голос, произнесший последние слова, принадлежал не лягушке. Это был низкий, густой женский голосдонесшийся с москитной топи.

– Ты вторгся на чужую территорию.

Дракон медленно обернулся и прищурился. Вглядевшись в глубину рощицы, затянутой мхом, он увидел пару больших желтых глаз, поблескивавших у земли сквозь облако москитов.

Серебряный дракон отполз от лягушки и приблизился к топи.

– То, что ты здесь творишь, противоприродно и очень дурно, – наставительно произнес серебряный дракон. – Земля не должна быть такой. У тебя нет права ее менять.

– Это моя земля, весь Новый Берег и Блотенхельм.

Серебряный дракон просунул голову под завесу лиан, чтобы лучше разглядеть говорившую. Посреди болота возлегала черная драконица. Над затянутой камышом водой торчал лишь гребень на ее голове да виднелась пара блестящих глаз.

Внезапно ближайшие к серебряному дракону лианы начали извиваться, как змеи. Повинуясь беззвучному приказу черной драконицы, они обхватили голову дракона, плотно прижав друг к другу его челюсти и обернувшись вокруг шеи. Из воды поднялись корни деревьев и обхватили его лапы.

Серебряный дракон начал сопротивляться. Он был необыкновенно силен, и лианы не могли его остановить. Но в тот миг, когда он разорвал путы, из болота поднялась черная драконица и выплеснула ему в морду струю кислоты.

Едкая жидкость, пузырясь, зашипела, и серебряный дракон свернулся в кольцо от боли и неожиданности. Драконица продолжала наступать, снова дохнув на противника кислотой, отчего чешуи на голове серебряного начали плавиться. Она ринулась вперед и ударила боком в ствол дерева. Ива застонала и, подломившись, рухнула прямо на серебряного дракона.

Тот кинулся бежать, черная драконица пустилась вдогонку. Теперь, на свету, серебряный как следует ее разглядел. Тело ее покрывали толстые черные чешуи, переходившие, в заостренные темно-синие пластины на животе и подбородке у нее были гладкие крылья цвета ночного неба, а из гребня над узкими глазами поднимались два светлых рога, угрожающе искривленные у самых кончиков. Время от времени драконица как змея, быстро высовывала язык, и слюна с шипением капала на траву.

Она была чуть больше серебряного дракона и в честной битве вряд ли одолела бы его, но сейчас она получила преимущество, которое стремилась сохранить. Следующая кислотная струя оросила передние лапы дракона. Тот поднялся на дыбы и, открыв пасть, приготовился мстить. Резко втянув воздух, а затем выдохнув, он выпустил струю ртути. Но черная драконица была чересчур проворна и успела кинуться вперед, под его брюхо.

Когти и зубы неумолимой противницы пробили зеркальные чешуи, она выпустила еще один поток кислоты, который залил свежие раны. Дракон согнулся пополам, извиваясь, а черная драконица не теряла времени, чтобы прикончить его.

– Я – Онисаблет, – прошипела она у самой его морды, а затем всадила рога прямо под его глазницы. – И это мое царство.

Шесть лет спустя население Южного Эргота, островного континента протяженностью шестьсот миль с севера на юг и почти столько же с запада на восток, тоже вынуждено было испытать перемены в климате, и все из-за одного пришельца.

На протяжении всей своей истории Южный Эргот гордился необычайно разнообразным климатом. Теперь там было постоянно холодно. Снег покрыл пустынные равнины на севере острова, окутал старые леса и горы. Луга и озера оказались под толстым слоем сверкающего льда. Глубокие воды Залива Тьмы, задохнувшись под тяжестью снега и льда, вместе с окаймлявшим их побережьем превратились в сплошной ледник. В Алгонийском Проливе и Сиррионском море появились айсберги, угрожавшие судоходству.

Пришла зима, и пришла она навечно, и все из-за того, что дракон-правитель Южного Эргота, Геллидус, был неравнодушен к холоду. Почти целый год Геллидус перекраивал страну по своему вкусу. Особенно ему нравился глубокий слежавшийся снег, по которому можно было скользить с головокружительной скоростью. А еще он восторгался высокими сугробами, где можно было прятаться и поджидать ничего не подозревавшую жертву. Для него ледяной ветер был все равно что ласка возлюбленной, а завывающий вихрь, мчавшийся со склона горы или по замерзшему озеру, – слаще поцелуя.

Дракон получил прозвище Фрост, что означало «мороз». Огромное белое животное с блестящей чешуей и гладкими, как промасленная кожа, крыльями, чуть голубоватыми по краям. Голову его венчал заостренный панцирь.

Последние несколько месяцев Геллидус только тем и занимался, что менял по своему вкусу климат, поедая тех драконов, которые осмеливались ему перечить. Кроме того, он не брезговал и эльфами различных племен, хотя, чтобы насытить свое бездонное брюхо, ему приходилось глотать их целыми толпами.

Великаны-людоеды и гоблины переселились в горы – вернее, горные пещеры и углубления, куда не смог бы пролезть огромный белый дракон. Эльфы стремились по возможности покинуть этот край. Те же, кто остался, забились по щелям, изо всех сил стараясь приспособиться к новым условиям.

Южный Эргот перестал быть суверенным государством, где различные эльфийские племена и квалинестийцы, и сильванестийцы, и Диковатые Эльфы – могли бы жить в мире и согласии. Большинство эльфов с дрожью и рыданиями бросили свои дома и были вынуждены бежать на запад.

С течением времени численность драконов на Крине существенно сократилась. Их осталось несколько десятков – все огромные, грозные, невероятно сильные, строго охранявшие свои владения. Выжили и несколько мелких драконов, в основном те, кто умел прятаться от своих больших собратьев и не желал претендовать на их территории.

Одним из таких драконов был Бринсельдимер. Когда-то он жил в бурных водах Кровавого моря, но затем захотел владеть Димернести – подводной страной морских эльфов. Он и сам был старым морским драконом, прожившим более четырехсот лет. Сине-зеленая, чешуя дракона давно потеряла свой радужный блеск; покрытая слоем темных ракушек, она больше не топорщилась и не сверкала. На голове у него росли извилистые рога, а когда он отдыхал на дне морском, то был похож на острый коралловый риф. Драконий хвост, тонкий и гладкий, как у морской змеи, имел заостренный кончик, которым дракон часто протыкал насквозь больших рыб, а иногда даже чересчур любопытных морских эльфов.

Бринсельдимер когда-то давно покинул северные моря из чувства самосохранения. Он хотел избежать стычек с большими драконами, переселившимися туда и начавшими отвоевывать территорию. Он боялся тех, кто был крупнее его или даже равных ему размеров. Не отличаясь особым умом и ловкостью, он не желал пасть жертвой хорошо спланированной атаки.

А вот эльфы Димернести, обладатели голубой кожи, особой угрозы для него не представляли, да и на вкус он не находил их особенно приятными. Однако время от времени они покидали свои домики с коралловыми башенками, собирались в отряды, вооружались и шли на него стеной. Дракон глотал их, потому что не знал, что еще с ними делать.

Те эльфы, что пытались доплыть до берега и обратиться за помощью к своим наземным собратьям из племени Сильванести, погибали, раздавленные в лепешку пятой дракона. В конце концов эльфы Димернести поняли, что им лучше не высовываться из своих домов, где они и оставались словно в тюрьме. Дракон, которого они окрестили Брином, обычно не тревожил их, если они первыми не лезли на рожон.

Находясь в изоляции, эльфы не подозревали, что и в других концах Крина драконы захватывают земли и мучат людей, что все последние годы драконы присваивают себе огромные территории и перекраивают их по своему вкусу.

Морские эльфы, жившие словно в карантине, не знали, что во многих других местах людям и эльфам приходится гораздо тяжелее. Они также не ведали, что Бринсельдимер без устали топил корабли, подплывавшие слишком близко к его владениям, и не допускал никаких пришельцев, следя за тем, чтобы морские эльфы оставались в своих подводных селениях. Он проглатывал и другую разумную морскую живность, в частности выдр, поскольку эльфы Димернести могли принимать их обличье.

А еще эльфы не знали, что дракон делал все это для того, чтобы скрыть свое присутствие. Хотя Бринсельдимер был далеко не самым умным из крупных драконов Крина, он понимал, что, если не хочет стать объектом охоты своих собратьев, не должен позволить им обнаруживать его. А для этого ему требовалось держать свое присутствие у этих берегов в тайне.

Через двадцать лет после того, как Малис поделилась своим секретным планом с зеленым самцом, другая огромная зеленая драконица переварила эту полезную информацию (а заодно и несчастного самца) и начала отвоевывать собственную территорию. Звали ее Бериллинтранокс, а к тому времени, как она погубила более двух десятков драконидов своим ядовитым дыханием, она также получила прозвище Зеленая Угроза.

Ей принадлежала Харолисова Пустошь, омываемая водами Залива Ледяной Горы и Сиррионского моря. Все свои силы она тратила на то, чтобы выгонять из нор драконидов и высиживать синих и медных драконов, предпочитавших сухие земли Харолисовой Пустоши. Драконица без устали преображала свои владения, создавая благоприятную среду для лесов и рек в тех местах, где прежде росли редкие чахлые заросли сорняков.

В конце концов она добралась до северной границы, пролегавшей вдоль Квалинестийского Леса; там она добавила к списку своих побед трех молодых латунных драконов и подкрепилась эльфийским дозором.

Берилл постепенно увеличивалась в размерах, становилась все сильнее и воинственнее и за три года сумела завоевать земли эльфов Квалинести и стать правительницей этого края.

Владения Малис включали Кендермор, Балифор, Кхур и Зеленые Равнины. Впрочем, равнинами их уже нельзя было назвать: драконица соорудила массивный горный хребет, протянувшийся с севера на юг, чтобы окружить страну кендеров. Густые леса поредели: слишком много она охотилась и чересчур рьяно перекраивала свое царство.

Логово драконицы, Пик Малис, располагалось к югу от города, именовавшегося Устричный. Она устроила его на высоком плато, окаймленном со всех сторон острыми скалами. Там Малис встречалась с другими драконами-правителями, и они рассказывали друг другу о своих победах. Малис особенно интересовали человеческие существа, с которыми сталкивались другие драконы. Ей хотелось узнать о них все – их потребности и страсти, слабости и недостатки.

– Наступил Век Драконов, а вовсе не Век Смертных, – шипела красная гигантша Келлендросу. Синий дракон явился сюда в ответ на ее призыв, но только из любопытства, а не из уважения. – Смертным магия не по зубам.

– Зато нам она вполне по силам, – перебил ее Келлендрос. – Мысами рождены магией, и потому нас она никогда не покинет. Наоборот, мы становимся все сильнее.

Синий дракон внимательно смотрел на нее, словно изучая. На секунду Малис заподозрила, что он догадывается, кто именно посеял рознь между драконами. А вдруг он знает, что драконам совсем ненужно убивать друг друга или драконидов, чтобы сохранить магическую силу и утвердить свою власть на Крине? По мнению Малис, Скай был умен, но не настолько, чтобы раскусить ее. Нет, не может быть, чтобы он обо всем догадался.

– Настало время нанести удар, – тихо прорычала драконица, – пока люди слабы и не могут нам противостоять. Сейчас они не смогут победить нас, как сделали это несколько десятилетий назад. Мы обязаны поработить их.

Келлендрос продолжал внимательно вглядываться, в нее несколько секунд. Наконец он кивнул огромной головой.

– Настало время нанести удар, – согласился он.