Рай по завещанию

ГЛАВА 13

Купаясь в океане страсти, дрожа от нарастающего наслаждения, Иден гладила плечи Рэма, касалась груди. Страсть постепенно утихала.

Волосы у обоих были всклокочены, веки отяжелели. Иден дышала с трудом, но никакие чувства, кроме огромного удовлетворения, не пробивались в разум. Вся вселенная сосредоточилась в этом мужском теле, в кольце горячих объятий.

Пик страсти миновал, они прижались друг к другу, утомленные, счастливые. Глаза Маклина закрылись от удовольствия, дыхание замерло.

Гладкая кожа, нежные бедра Иден, сладость ее поцелуев – блаженство, сравнимое с болью, сладкой болью. Рэм прижался губами к ее макушке, стал нежно скользить по волосам, коснулся уха. Усталая улыбка появилась на лице.

Иден еще раз потерлась бедрами и грудью о его тело, прежде чем отдаться туману сна. Рэм некоторое время наблюдал за ее умиротворенным лицом, думая о том, что никогда еще ему не было так тепло и хорошо. Последняя мысль перед тем, как уснуть – эти сладкие минуты ему подарила милая Иден Марлоу…

Последние отблески заходящего солнца проникли в каюту, когда руки Рэма вновь пробежали по изящному телу жены. Она принадлежит ему… И жажда обладать ею подавила все остальные чувства…

Пальцы Рэма коснулись соска, тот отвердел и ожил. Его ладони ласкали спину, изгиб талии, затем спустились к бедрам. Обеими руками, застонав от возбуждения, он сжал ягодицы Иден. Вздрогнув, та перевернулась на спину, губы Рэма устремились вперед за ее грудью.

Тепло сна уступило место восхитительным токам удовольствия, бегущим по всему телу. Ее ресницы вздрогнули, она увидела мужа, целующего ее грудь, и покраснела от удовольствия. Он вновь хочет ее, и она готова ответить на его страсть.

– О Рэмсей, опять, – прошептала она, ища его губы и раскрываясь навстречу горячему желанию. – Ты ненасытен…

Ее тело соблазнительно задвигалось.

ОПЯТЬ… ОПЯТЬ… Она сказала «ненасытен» – слово, которое он слышал, когда говорили о его развеселом отце. Ненасытен… Ненасытен… Неужели он, Рэм, такой же? Эта мысль подействовала, как холодный душ.

Рэм отпрянул, бросив взгляд на розовую грудь Иден, опухшие от поцелуев губы, полусонные глаза с большими зрачками. Ее руки обвили его шею, сквозь полураскрытые губы виднелся кончик языка. Всплеск желания пронзил Рэма, тело напряглось. Желание пульсировало, заслоняло все. Он замер, пораженный своими чувствами.

Что он делает? Спит с нею… хочет обладать во второй раз? Боже… Вновь! Когда закончит, будет опять хотеть ее. И опять. И вскоре не сможет думать ни о чем другом, он и так уже близок к безумию. А потом превратится в тяжело дышащее, истекающее похотливой слюной животное, опасное для всех женщин, которые попадаются на пути. Как старый Гаскелл!

Неожиданно Рэм соскочил с постели. Мускулы еще трепетали, но желание угасло.

– Рэмсей? – Иден приподнялась, натягивая одеяло на обнаженную грудь. – Что случилось?

Смятение наполнило ее, она нахмурилась. Рука, протянутая к мужу, застыла в воздухе.

Рэм уставился на ее ладонь, по спине пробежал холодок. Иден опустила руку, плотнее завернулась в одеяло. Возникла неловкая пауза.

– Нет! – Рэм бросился к своему килту, обмотал вокруг бедер, резким жестом застегнул пряжку. – Ты вновь это делаешь со мной! Ты – со своими мягкими волосами, ароматной кожей. Ты истощаешь мое терпение!!!

Рот Иден открылся, глаза расширились. По спине и плечам пробежали мурашки. Она содрогнулась, его слова ударили, словно хлыст.

– Ты превратила меня в похотливое животное!

– Я превратила тебя… – прошептала она, пораженная до глубины души.

– Ни в одной женщине нет столько дьявольского очарования. Только ты, Иден Марлоу, заставляешь кровь быстрее бежать по жилам! Я не могу противостоять сатанинскому наваждению. Да, ты дочь Констанции – живое искушение человеческой морали! И ужасное доказательство, что старый Гаскелл искал дурака, который поддастся этому наваждению!

– Что?! – в голосе Иден звучало недоверие, стыд обжег обнаженную кожу. Но не столько унизительным было ее голое тело, сколько то, что тепло его объятий оказалось коварным обманом. – Я… никогда ничего не делала, чтобы соблазнить тебя! Никогда!

Рэм склонился над постелью, в глазах сверкали молнии, грудь тяжело вздымалась.

– Я видел, ты зовешь меня – глазами, движениями бедер. Ни одна приличная женщина, боящаяся Бога, не ведет себя так с мужчиной! Ни одна ЛЕДИ не стонет и не извивается под мужчиной так, как ты!

– Но ты мой муж… – Иден прижала руку к губам и в ужасе уставилась на Рэма. Она подарила ему свою невинность, следовала за его страстью, полагая, что так и должно быть между мужчиной и женщиной. Есть ли в ее крови нечто, что заставило перепутать низкие телесные желания и услуги благовоспитанной жены? Несмотря ни на что, Иден уже начинала надеяться, что сможет быть его женой, по крайней мере, в постели дарить наслаждение и получать удовольствие. Будь проклято ее несчастное, слабое, коварное сердце!

– Как смеешь ты стоять здесь, подобно тени царя Давида, и обвинять в том, что сам заставил меня делать! – закричала она, тоже спрыгнув с постели. Пальцы прижимали к груди одеяло. – Твоя страсть к деньгам заставила меня выйти за тебя замуж. А теперь ты обзываешь меня шлюхой за то, что я разрешаю тебе спать со мной! – она подошла ближе. – Ты гнусный лицемер! Низкий, подлый, похотливый! Жениться на мне, как на корове, для производства себе подобных, а теперь презирать… – со всей силы она залепила ему пощечину. – Больше не смей ко мне прикасаться!

Рэм стукнулся головой о потолок, и боль добавила силы пальцам, сжавшим обнаженные плечи жены. Лицо превратилось в разъяренную маску.

– Я никогда больше не буду спать с тобой, женщина! И не собираюсь держать тебя под замком! Лучше потерять Скайлет, чем свою душу! – он толкнул ее на постель и, рванув дверь так, что та чуть не слетела с петель, выбежал из каюты.

Иден опустилась на пол, закрыла лицо руками. Мир рушился, она была даже не в силах плакать. Обвинения Рэма ранили душу. Он презирает ее, считает низкой и безнравственной соблазнительницей, плетущей сеть, куда попадают мужские души. Считает, что она не жена, а собственность, которую он получил по условиям сделки, собственность, от которой готов отказаться ради спасения души. Иден затрясло, она плотнее завернулась в одеяло, чувствуя, что ей не согреться.

Гнусный грубиян! Он считает, что она сидит в засаде и только и ждет, как бы затянуть мужчину в омут – в свою постель. А она даже никогда не целовалась с другим человеком. Возможно, будь у нее хоть немного опыта, она смогла бы его раскусить, догадаться о грязных намерениях и защитить себя. И смогла бы понять – Рэмсей Маклин разбудит в ней страсть, таящуюся в горячей крови.

Ужасная мысль пришла в голову. Только ли Рэмсей Маклин может возбудить в ней тайные желания? Возможно, она вообще не защищена от мужчин, и чувственность растет в ней мощным злаком. Рэм сказал, что она – истинная дочь Констанции. Жар охватил все тело, когда Иден вспомнила, что случайно услышала в тот далекий день в кабинете отца. Констанция, ее мать, сама проявила инициативу! Шепот матери звучал в ушах. Иден потрясла головой. Именно горячая кровь Констанции, по-видимому, и породила ту цепочку событий, в результате которых Иден оказалась на борту «Эффингхема». И эта кровь течет в ее жилах! Иден содрогнулась от страха.

Несколько позже в сердце зародился гнев. Он высушил слезы, остудил кровь. Иден решительно встала, пересмотрела свою одежду и выбрала скромное платье с высоким воротником, украшенное муслиновой каймой, с широкими рукавами, сужающимися к запястью. Это было самое закрытое платье, наиболее подходящее для леди, и ей хотелось доказать – Рэмсей Маклин не прав.

До того, как он вторгся в ее жизнь, Иден никогда не видела обнаженного мужчину, никогда не кричала, никого не била по лицу. Да она бы просто умерла, если бы такие слова, как «гнусный негодяй» или «шлюха», ей довелось высказать вслух. Теперь спокойно говорит и думает о похоти, чувственности и всем том, что связано с телесной любовью. Только дать намек, и она готова выгибаться в мужских объятиях. Она не в состоянии отвечать за свои чувства. Нет, Иден с трудом узнавала себя!

Она выпрямилась и приняла решение взять себя в руки. Рэм увидит, что не смог загнать ее в угол. Увидит сегодня за ужином. Но дверь не поддалась. Иден дернула еще раз.

Негодяй! Он запер дверь! Ее грудь вздымалась, рот перекосило, кулаки сжались. Иден забарабанила в дверь. Но пострадали только ее собственные руки. От резкого удара о дерево костяшки пальцев заныли, боль прошла по телу. Она закусила губу и легла на постель, не в силах стоять на ногах. Подбородок задрожал, дыхание стало прерывистым.

– Я просто вещь для этого подонка! Запертая в клетке! Потому что нужно спасать мир от похоти! Я даже не гожусь в качестве футляра для его драгоценного семени! Итак, Рэмсей Маклин, ты поплатишься за это! Ты потеряешь Скайлет и еще очень многое, я добьюсь этого!

Она выпрямилась, дернула ворот платья, что-то треснуло. Иден сорвала платье, затем быстро сняла через голову нижнюю сорочку, бросила ее в угол.

В чулках и панталонах она встала посреди каюты. Значит, она шлюха? Орудие греха и безнравственности? Иден глянула на изгибы своего тела, длинные ноги… Воспоминание пронзило ее…

– Ты – гнусный лицемер, Рэмсей Маклин! Хотел ты этого или не хотел, но сам научил меня бесстыдству! И ты, ты виноват во всем! В каждой ночи, которую я буду дарить мужчине!

Иден забралась под одеяло и долго лежала, прежде чем ее охватил спасительный сон.

На следующее утро, когда давно взошло солнце, к двери подошел Арло. На его зов никто не ответил, и он ударил по двери кулаком.

– Если хотите войти, у вас есть ключ! – фыркнула Иден.

– Пожалуйста, – услышала она, затем неразборчивый шепот. А еще мгновение спустя тяжелый удар в дверь.

– Продолжайте! Можете разнеси в щепки этот корабль! – выпалила она, глядя, как стены и дверь сотрясаются от ударов. Наконец, дверь поддалась, и, потирая плечо, в каюту ввалился Арло.

– Вы в порядке, миледи? – в его голосе звенела тревога.

– А вы ожидали чего-то другого? Мне позволят сегодня поесть?

– О, – нахмурился он, увидев, что она одета и причесана. – Я за этим и пришел.

– После того, как вчера весь вечер мне пришлось голодать, было бы кстати… – Иден яростно вздернула подбородок и пошла по коридору.

Арло посмотрел ей вслед. Хотел пойти следом, но задержался у порога. Толстые пальцы ощупали задвижку, наполовину вырванную из гнезда. Не удивительно, что Иден в гневе – вчера она не смогла открыть дверь, разбухшую от непогоды. Нужно взять молоток у корабельного плотника. Работы-то на пять минут.

«Эффингхем» мягко качался на волнах, ветер надувал паруса, солнце стояло прямо над головой. Палуба согрелась в теплых лучах, и началась мелкая хозяйственная работа – нужно было вымыть палубу, проверить груз, починить снасти. Кто-то даже затеял стирку. Рэм сидел у борта, глядя на хлопающие на ветру паруса, стараясь ни о чем не думать. Яркие красно-белые полосы и звезды на полотнище флага привлекли внимание. Рэм подумал о колониях, которые теперь стали называться «штатами».

Он потряс головой, стараясь вспомнить пологие холмы, плодородные земли, овец. Да, особенно, овец. И чувство простора. Рэм отправился на Запад, надеясь увидеть плодородные земли, невспаханные поля. Да, он увидел их, а также величественные холмы, покрытые сочной травой. И вода – чистая, сладкая вода.

Рэм нахмурился, мысленно вернувшись в Бостон. Прекрасные гостиницы, элегантные магазины, рынки, вполне способные соперничать с лондонскими. Улицы были в большинстве своем чистыми, люди – трудолюбивыми. А также доброжелательными. Место, где жизнь бьет ключом. Это не Скайлет со всеми его проблемами. Нужно было проплыть полмира, чтобы понять, что родной дом Рэма – убогая окраина.

Капитан Вилкокс подошел к Маклину и остановился, ожидая, пока шотландец обратит на него внимание. Рэм оторвался от своих размышлений и повернулся к капитану.

– Я смотрел на ваш флаг, сэр, и думал о колониях. Интересное место – Америка.

– Да, сэр, согласен, – решительное лицо янки смягчилось при взгляде на флаг. Он кивнул, засунул большие пальцы рук в карманы жилета, с одобрением глядя на необычного пассажира. Редко он говорит, этот шотландец, но если скажет, то к месту.

– В Америке для человека есть возможности, сэр. Хорошая земля, народ приезжает, рождаются дети. Нужны товары, транспорт. Мой брат занимается землей, дела идут успешно. А начинал с плуга и единственной рубашки.

– Есть у него скот?

– Не только, но и лен, и овес, и другие злаки, и великолепная низина с роскошной клюквой, – выражение лица капитана стало мечтательным.

– Клюква? – Рэм нахмурился. – Что это такое?

– О, сэр, лучшее для здоровья, а вдобавок еще и как в раю побываете, когда попробуете! Красные, хрустящие ягоды, настолько кислые, что даже лицо перекашивает, – нос Рэма сморщился, и капитан расхохотался. – Но зато, – он понизил голос, – стоит положить немного сахару, и во рту у вас райское блаженство, – он вздохнул и наклонился к самому уху Рэма. – У меня в каюте есть немного засахаренной клюквы. Я часто думаю, что эти ягоды надо было назвать ягодами Евы. Они словно женщина: сводит скулы, скрипят зубы, а чуть-чуть сахара – и получишь наслаждение.

По длинному обветренному лицу капитана пробежала усмешка, и Вилкокс вразвалку направился на капитанский мостик. Рэм смотрел ему вслед, думая о неожиданном лирическом настроении бывалого моряка. Ягоды и женщины. Женщины. Образ Иден мелькнул перед глазами, лицо омрачилось. Нет, от воспоминаний не уйти.

Откуда-то сверху раздался крик:

– Парус на горизонте!

Все, кто не был занят, столпились у поручней. Капитан Вилкокс послал за подзорной трубой и стал осматривать море. Затем резко повернулся и стал отдавать команды – поднять все паруса, все, до последнего лоскутка, что есть на «Эффингхеме».

Работа закипела, замелькали руки, захлопали паруса. Рэм подошел к капитану, вновь поднявшему подзорную трубу.

– На западе «Мэджестик», – хмуро сказал тот, кивнув в сторону белой точки. – Мы постараемся ускорить ход, но груз у нас тяжелый, а у них более быстроходный корабль, и парусов больше, – его лицо, иссеченное морщинами, повернулось в сторону палубы, словно оценивая сноровку экипажа.

– Британцы, – Рэм прищурился, глядя вдаль. – Военный или торговый?

– Бог знает! – процедил сквозь зубы Вилкокс. – Надеюсь, нам этого никогда не узнать.

Они стояли на мостике и хмуро наблюдали, как уменьшается разрыв между британским судном и «Эффингхемом». Матросы обменивались встревоженными взглядами.

– Откуда вы знаете, что у них враждебные намерения? – спросил Рэм.

– Посмотрите, как они летят к нам на всех парусах. Есть только одна причина. Они постараются догнать нас, захватить и забрать все, что можно, – лицо Вилкокса покраснело, голос стал гневным. – Я не собираюсь сдаваться. Им придется попотеть. Если нас догонят, то прольется кровь.

Рэм мрачно кивнул, только сейчас понимая, как опрометчиво поступил, заказав билеты на американское судно. Но ведь многие американские корабли благополучно добирались до портов Англии, и их всегда принимали с радостью, несмотря на политические трения между странами.

Рэм глянул на напряженное лицо Вилкокса. Тот вновь поднял подзорную трубу, но тут же опустил, плечи печально поникли.

– На каждом борту по шестнадцать пушек, чехлы сняты, – он вновь начал отдавать команды экипажу, который работал, как слаженный механизм. Подошел помощник капитана, Рэм услышал слово «оружие». Острая челюсть капитана выдвинулась вперед, карие глаза сверкали. Тряхнув головой, он отдал приказ помощнику, открывшему от удивления рот.

На палубе появился Арло. Рэм быстро объяснил ему, в чем дело. Скрестив руки, Маклин хмуро глядел на приближающийся корабль.

– Я должен предупредить миледи? – Арло исподлобья глядел на Рэма. Он уже знал, что молодожены опять поссорились.

– Она вскоре сама все узнает, – Рэм облокотился на поручни.

Фрегат приближался, стали ясно видны пушки. Капитан послал вниз человека, который должен был предупредить Таркингхэмов и миссис Маклин и попросить их оставаться в своих каютах. Люки закрылись, оружие со склада было перепрятано. Документы положены под доски в крохотном камбузе.

Погоня приближалась. Стали видны сигнальные флаги. Капитан выругался, когда расшифровал приказ. Его подбородок выпятился еще больше.

Неожиданно напряженную тишину разорвал звук выстрела. Всплеск воды был довольно далеко от борта. Все понимали – следующий выстрел будет более точным.

Второй снаряд упал рядом с корпусом, третий снес кусок бушприта. Неплохая стрельба, но Вилкокс был не в настроении восхищаться. Он приказал убрать паруса. Глядя на снующих матросов, Вилкокс оперся на свою шпагу, широко расставив ноги.

«Мэджестик» уже совсем рядом, абордажные крючья цепляются за борт «Эффингхема». В руках нападающих оружие. Маклин осознал мудрость капитана, который решил не вооружать свой небольшой экипаж – ничего, кроме трупов, из этого бы не вышло.

Абордажную группу возглавлял аккуратно одетый морской офицер. Он помедлил, оглядывая людей, столпившихся на главной палубе, махнул рукой своим. У. подножия лестницы, ведущей на мостик, офицер посмотрел вверх, на напряженные лица янки. Он поднялся с удивительной легкостью, за ним последовали четверо вооруженных моряков.

– Лейтенант первого ранга корабля «Мэджестик» Руперт Гладстон, – он отсалютовал капитану Вилкоксу. – От имени Его Величества я приказываю вам предоставить корабль и экипаж для досмотра, – он говорил четко, заученно, положив одну руку на шпагу, а другой протягивая документ.

– Мы не представляем интереса для Британского морского флота, сэр, – Вилкокс почувствовал себя задетым – этот выскочка позволил себе высокомерный тон. – Забирайте своих пиратов с моего корабля!

– Я хочу предупредить, капитан, – молодой человек выпрямился, лицо стало жестким. – Я собираюсь обыскать ваш корабль на предмет дезертиров и контрабанды, независимо от вашего согласия. И мне не хотелось бы силой уводить вас с мостика и запирать в вашей каюте во время досмотра, – в его тоне звучало явное удовольствие от подобной перспективы.

– Вы просто английский выскочка! – кулаки Вилкокса сжались. – У вас нет прав стрелять по невооруженному кораблю, брать на абордаж посреди океана. Я не собираюсь предоставлять мой груз и экипаж людям, чья непорядочность…

Лейтенант явно был готов к подобным возражениям. Одно мановение руки, и его люди пришли в движение. Арло тоже бросился в схватку, и Рэм последовал за своим горячим слугой. Началась всеобщая суматоха. Капитана стащили с мостика, Арло оглушили, ударив по голове, а Рэма сбили с ног и прижали к палубе четверо слуг Его Величества. Матросы «Эффингхема», вступившие в схватку, тоже были быстро скручены. Лица некоторых окрасились кровью.

– Мы идем с Азорских островов, неделю назад попали в шторм и потеряли троих, – лейтенант явно наслаждался видом поверженного капитана. – По указу короля мы должны обыскать весь корабль. Если найдутся дезертиры, необходимо вернуть их к месту службы. Если таковых не найдем, то нам дано право призвать на службу британцев должного возраста и физически годных. К тому же мы сможем конфисковать все контрабандные товары или что-либо, могущее представлять… угрозу для английской нации, – он махнул матросам, держащим Вилкокса. – Отведите капитана в его каюту и заприте.

Борьба на палубе прекратилась, Вилкокса увели вниз, начался обыск. Руки Рэма были прижаты к бокам, его протащили по лестнице и привязали к мачте на главной палубе. Маклин пытался привести мысли в порядок: Иден! Что эти подлецы уготовили ей? В голове гудело, челюсть онемела, но образ беззащитной Иден причинял несравнимо большую боль.

– Шотландец, – офицер остановился перед ним, с удивлением глядя на килт и простой черный сюртук Рэма. – Вряд ли ты дезертир. Шотландцы – плохие матросы. Вообще-то они мало что умеют делать хорошо.

Рэм поднял голову, собираясь ответить достойно, но вспомнил об Арло, лежащем без сознания, и беззащитной Иден. Маклин прикусил язык, его лицо покраснело. Офицер рассмеялся и отошел.

Вскоре лейтенанту доложили, что внизу есть пассажиры – богатая молодая леди и чета супругов, родственников сэра Ральфа Эффертона. Никаких карт и документов не обнаружено.

– Ублюдок все спрятал, – лейтенант послал матросов за пассажирами, на которых хотел посмотреть лично.

Затем появились матросы, обыскивавшие трюм, с сообщением: обнаружены мешки со льном, лес, сухие фрукты и провиант для экипажа. Ничего, подлежащего конфискации. И ни одного матроса, похожего на англичанина.

– Черт возьми! – лейтенант отослал человека с донесением к своему капитану и стал ждать указаний. Когда пришел ответ, он что-то пробормотал и посмотрел на каменные лица матросов «Эффингхема».

– Вот он, – лейтенант указал на мускулистого молодого моряка. – Явно дезертир. И он, и он, и он, – каждого матроса, на которого указали, тут же потащили на корабль победителей.

Лейтенант вновь подошел к Рэму и с одобрением поглядел на мощную фигуру шотландца. Этот, кажется, умеет работать, и к тому же подданный Британии. Холодное презрение, написанное на лице Рэма, вызвало ярость англичанина, который рукой в белоснежной перчатке указал на шотландца.

– И он.

– Ты закончишь свою карьеру до того, как закончится плавание! – Рэм изо всех сил пытался вырваться из тащивших его рук.

– Смелые угрозы – не путь к морской карьере, да еще с самого низкого звания. Уважение к рангу – первый урок, шотландец, – он ударил Рэма по лицу, на перчатке появилось красное пятно.

– Я лейрд Рэмсей Маклин, сын шотландского графа Скайлета, это благородный дом подданных вашего Британского Величества короля Георга. И я клянусь, что ты поплатишься за свою ошибку.

Гнев на лице Рэма заставил лейтенанта отступить, он хмуро посмотрел на испачканную перчатку.

– У тебя нет доказательств.

– На палубе мой человек, которому вы пытались проломить голову, – Рэм увидел, что его слова возымели свое действие. Маклин внезапно пожалел, что не сказал своего полного титула капитану Вилкоксу, путешествуя просто под именем некоего Рэмсея Маклина.

– У меня нет времени ждать, пока он очухается… И нет причины верить тому, что он может сказать.

– Здесь моя жена.

– Жена? – на лице лейтенанта появился интерес. – На борту ваша жена? И где же?

– В каюте. Леди Иден Маклин. Она может подтвердить мою личность.

– Хорошо, – офицер глянул на Рэма, чуть прищурившись. Да, еще не опрошены пассажиры. С холодной улыбкой он повернулся на каблуках и пошел ко входу в трюм.

Иден сидела на стуле, глядя на дверь и сжав холодные пальцы. Их взяли на абордаж. Грубоватый матрос, ввалившийся в ее каюту, только спрашивал, но не отвечал на ее вопросы. Иден рисовала самые ужасные сцены, происходящие наверху. Что с Рэмом? И где Арло? Они вряд ли сдадутся по доброй воле. Она вспомнила упрямый подбородок Рэма…

В коридоре раздались приглушенные голоса, дверь распахнулась. Иден увидела молодого изящного человека в превосходно сидевшей морской форме, белых бриджах и высоких ботинках. Он элегантно поклонился.

– Прошу простить за вторжение, – его улыбка была немного мальчишеской.

– Вы англичанин! – Иден с облегчением вздохнула и выпрямилась.

– Королевский морской флот, мадам, – он протянул руку. – Разрешите представиться, лейтенант первого ранга Руперт Гладстон, фрегат «Мэджестик».

Иден старалась скрыть волнение. Светлые глаза лейтенанта окинули ее элегантное голубое платье, изящную фигуру. Взмах длинных ресниц и румянец на щеках поразили его. Пожатие руки превратилось в джентльменский поцелуй.

– Матрос, который заходил в мою каюту, что-то сказал, но после канонады я плохо расслышала, только поняла, что наш корабль захвачен. Какое облегчение узнать, что мы в надежных руках.

– К сожалению, мадам, ваш капитан не разделяет это мнение. Потребовались ядра, чтобы убедить его. Но у нас есть обязательства – мы ищем контрабандистов и дезертиров. Я должен побеспокоить вас еще одним вопросом. Один из дезертиров сказал, что он шотландский лорд, назвал вас своей женой и заявил, что вы подтвердите его личность.

– Один из шотландцев? – Иден удивилась при слове «дезертир». – Мой муж?

– В это трудно поверить, когда видишь вас, мадам. Такая милая, изысканная женщина – жена шотландца?! Но я обязан быть честным и должен задать этот вопрос.

Иден почувствовала, что жар разливается по телу. Итак, ее просят удостоверить личность Рэмсея. Теперь, когда это выгодно, он называет ее своей женой…

– Я ничья жена, сэр, – она подняла лицо. – И удивлена, что кто-то мог это предположить. Вы говорите, шотландский лорд?

– Так он утверждает, – лейтенант улыбнулся. Этот шотландец даже не был изобретателен. Возможно, он ухаживал за леди и надеялся, что та из сочувствия поможет ему.

– Что касается меня, – невинное выражение лица Иден сменилось на гневное. – То он не выказал никаких признаков благородства. Что с ним будет?

– Он вернется к исполнению долга на нашем корабле.

– Вы плывете в Англию?

– Да, мисс.

– Марлоу. Иден Марлоу. Я плыву домой. После визита… к родственникам, – Иден улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой, надеясь, что лейтенант не обратит внимания на отсутствие сопровождающего, если она будет все время говорить. Она встала. – Я живу у моей… тети. Миссис Пруденс Данливи, в Шерборне, графство Дорсетшир, – Иден подумала об удивлении миссис Данливи, узнавшей, что у нее есть племянница.

– Я иногда бываю в Дорсетшире, – в голосе лейтенанта зазвучали интимные нотки, и Иден испугалась, что перестаралась. Но он только сжал ее пальцы и сделал шаг назад. – Простите за беспокойство, мисс Марлоу. Долг зовет, но мы встретимся, – его поклон был полон восхищения. Иден грациозно кивнула в ответ. Руперт развернулся и вышел. Иден буквально упала на стул, опасаясь возвращения лейтенанта. Но в коридоре было тихо. Она встала и открыла дверь. Вздохнула с облегчением. Кажется, она обеспечила Рэмсею Маклину индивидуальное путешествие в Англию.

Рэм увидел, как ненавистный офицер вновь появился на палубе, на ходу натягивая перчатки. На жестком лице было написано раздражение.

– Глупый ублюдок! Ты думал, она будет лгать ради тебя? – он обернулся к двум матросам. – Заберите его!

– Что?! – Рэм сопротивлялся изо всех сил, пока они тащили его по палубе. – Что она сказала? Она моя ЖЕНА! Дайте мне увидеться с нею!

– На корабль его! – прошипел лейтенант, застегивая пуговицы на перчатках. – И поживее!

– Жаль, миледи, – печально опущенные плечи Арло заставили Иден ощутить укол совести. Они сидели на палубе. Но Иден сочувствовала отнюдь не Рэму, а искренне горюющему Арло. В конце концов, Маклин сам утверждал, что она ему не жена. Получается, она сказала правду. И Рэмсею Маклину некого винить, кроме самого себя. Но все же, когда Иден смотрела на изможденное лицо Арло, ей было не по себе.

Когда «Мэджестик» исчез за горизонтом, капитан Вилкокс велел отнести Арло в каюту Иден, где та перевязала ему голову и ухаживала всю ночь. Арло не раз спрашивал о своем лейрде, но Иден отвечала, как советовал капитан – Рэмсея Маклина объявили дезертиром и отправили на английский корабль нести службу.

– Если бы я не бросился в драку, – простонал Арло, закрывая глаза, в которых двоились все предметы. У него сильно болела голова. – Если бы я не лежал трупом, когда они забирали лейрда Рэма… Это моя вина.

– Не больше, чем моя… Или чья-нибудь еще, – она решила, что пора проявить заботу о Рэме. – И что он там будет делать, как ты думаешь?

Но ей ответил капитан.

– Понадобится несколько дней, чтобы приучить его к воинской дисциплине.

– Дисциплине? – глаза Иден широко раскрылись. Капитан мрачно кивнул.

– Потом, когда позабавятся, заставят работать до изнеможения. Предоставят самую грязную работу, которую найдут. Я надеюсь, он умеет плавать…

Иден смотрела на Арло, в глазах застыл вопрос.

– Да, умеет, и хорошо. Но лейрд Рэмсей не из тех, кто подставляет щеку для удара, – ответил слуга.

– Да, он не из тех, кто прощает и забывает, – эта мысль потрясла Иден. Она попыталась представить Рэма, моющим палубу, карабкающимся по веревкам, Рэма, которому приказывают… Сердце заколотилось, в животе что-то сжалось. Она никогда не думала о военной дисциплине, об опасностях, дезертирах… – И они могут заставить его служить?

– Пока Маклин на «Мэджестике», он матрос Его Величества, хочет он этого или нет, – отозвался капитан.

– Но он лейрд, – упрямо вставил Арло. – Они не могут заставить лейрда.

– Вы хотите сказать лорд, – капитан с удивлением посмотрел на Арло. – Рэмсей Маклин – лорд? – он перевел глаза на Иден.

– Наследник графства Скайлет, владелец долины реки Тей в центральной Шотландии, – на лице Арло появилась надежда. Иден неохотно кивнула в ответ.

– Тогда это меняет дело. Как только они бросят якорь у берегов Англии, он может бежать и добраться до ближайшего магистрата или министерства и предъявить иск, – лицо капитана посветлело. – Боже правый, много бы я дал, чтобы они выложили кругленькую сумму за то, что заставили нести службу его сиятельство!

– Попросим Господа! – Арло закрыл лицо руками, стараясь унять головную боль. Затем вновь поднял глаза. – И как долго они будут добираться до порта.

Капитан прикинул:

– Три, может быть, четыре недели – при плохой погоде. Затем суд, трибунал и прочее. Два-три месяца, я полагаю. А потом вы можете получить своего мужа обратно, мадам… э-э… миледи.

Иден смогла выдавить из себя только жалкую улыбку, Арло просиял и горячо сжал ее руку.

– Не волнуйтесь, миледи. Он вернется. Даже раньше того. И я уверен, только мысли о вас утешат его в минуты испытаний.

Этим же вечером Иден вновь нашла Арло на палубе. Тот стоял, опершись на поручни и вглядываясь вдаль, словно пытаясь прочитать на горизонте строки, говорящие о судьбе его любимого лейрда. Иден поняла его чувства и села на ближайшую скамью.

– Я понимаю, вы волнуетесь, миледи, – Арло повернулся к ней. Его лицо было серьезно. – Я провожу вас в Скайлет так, как это сделал бы лейрд Рэм.

Иден не знала, что и сказать. Избавившись от общества своего мужа, она не заглядывала в будущее так далеко. Когда они причалят, она напишет семье… Что потом? Вернуться в Бостон? Под защиту семьи? Она представила близких, печальные, сочувствующие взгляды. Иден вздрогнула, подумав о той боли и стыде, которые они должны ощущать. Дочь станет объектом жалости – не очень-то приятная перспектива.

А если она не вернется в Бостон? Придется самой искать свой путь в жизни. Может быть, найдется место учительницы у миссис Данливи? Следить за порядком, контролировать, как соблюдается ритуал чаепития, развлекать навязчивых родителей? Иден сжалась при этой мысли. Нет, только не миссис Данливи!

А если поехать в Скайлет? Сколько пройдет времени до того, как вернется их сиятельство, объявит ее предательницей и прогонит прочь? Она уже хорошо знает его характер, тут сомнений быть не может. Он не стал мягче по отношению к ней, несмотря на всю ее нежность и попытки человеческого сближения. После предательства и перенесенных унижений он будет жаждать только мести.

Но куда бы она ни отправилась, Рэм найдет ее и заставит ответить за предательство. Может быть, и вправду лучше поехать в Скайлет и при первой возможности выяснить отношения? Даже если ее отошлют обратно, как посылку, по крайней мере, все будет ясно. К горлу подступили слезы.

– Скайлет… расскажи мне о нем.

Арло явно был озабочен ее долгим молчанием, но теперь его лицо просияло.

– Это прекрасное место, миледи. Пологие холмы, зеленые долины. Половина старого замка сохранилась до сих пор, к ней пристроен дом. Из камней. Большая часть жителей Скайлета живет в доме или неподалеку. И очень преданы лейрду.

– А семья, расскажи о семье.

Арло задумался, слабая улыбка тронула губы.

– Говорить особенно нечего. Мать лейрда Рэма умерла, когда он был ребенком. Старый Гаскелл больше не женился. В доме заправляет миссис Маккей. Она тоже как член семьи. Есть еще Терранс, управляющий, хороший человек – честный, много работает.

– А у Рэмсея есть сестры и братья?

Арло отвернулся и пробормотал сквозь зубы:

– По крайней мере, ни одного, кого следовало бы упомянуть.

Иден села поудобнее, вздохнула.

– Расскажи об отце Рэмсея. Полагаю, он не очень старый? Почему Рэмсей называл его «старый Гаскелл»? Он действительно такой старый? – перед ее внутренним взором предстал печальный старик, цепляющийся за жизнь в надежде увидеть наследника рода.

– Он… – Арло заколебался. – Вы должны понять, миледи, старый Гаскелл Маклин – человек, к которому нужно привыкнуть.

– Как и к Рэмсею Маклину, – глаза Иден сощурились. – Яблочко от яблони…

– Нет, они совсем разные. Стыдно сказать, но они не ладили и никогда не поладят.

Иден подумала, что, может быть, отец Рэмсея поладит с ней – к этому есть основания.

– Старый Гаскелл, он не очень-то думает о земле, как работают на ней, а лейрд Рэм, он-то как раз и думает, как вспахать поле, увеличить стада, урожай. Лейрд Рэм – настоящий хозяин!

Иден была поражена:

– Правда? Не подумала бы…

– Что вы, миледи! Он образованный. Учился в университете в Эдинбурге. Я был с ним там, но заскучал. И он отослал меня обратно в Скайлет.

– Рэмсей? В университете? – она выпрямилась. – Ты хочешь сказать, он получил степень в Эдинбурге? Это дорого стоило?

– О, я уверен, он бы не стал платить за степень. Он ненавидит ложь и воровство. Он… э-э… разборчив в таких делах.

Иден закусила губу, стараясь сохранить достойное выражение лица и тяжело вздохнула, прежде чем что-либо сказать.

– Разборчив? – наверное, это любимое словечко Арло, когда он говорит о Рэмсее. – Конечно. Расскажи мне еще о Скайлете.