Рай: правила выживания

- Все в сборе? - спросил Двинятин. - Тогда к терминалу.

На сей раз я справилась с реакцией тела гораздо быстрее, и оптимистично подумала, что дальше будет проще. Как бы не так!

Увидев меня, Лена взвизгнула и кинулась целоваться.

- Машка! Мы уже больше года не виделись! Как ты?!

Я, боясь опять попасть впросак, тоже попыталась вызвать на Машином лице радостную улыбку.

- Всё хорошо, Лен, вот, еду с вами - папу навестить.

- Это ты молодец, что едешь с нами, - сказал Солнце и полез целоваться вслед за Ленкой.

Надо сказать, что целовался стервец умело. Получая опосредованные сигналы от Машиного тела, моя психоматрица выдавала сигналы эйфории, а потом... Взрывом накрыло осмысление, когда он разорвал поцелуй и прошептал:

- Машка, я соскучился.

Я вывернулась из его рук и наткнулась на недоумевающий взгляд Юльки и ехидный - Двинятина, который спросил:

- Что, тоже одноклассник?

- Что значит - тоже? - возмутился Солнце.

- Действительно, - поддержал его Комаровски, - Машка, и я скучал!

От его поцелуя я, уже в сознании, увернулась, но облапить он меня успел.

- Пусти.

- А я-то думал, и ты мне рада, - усмехнулся Влад.

Ей-ё... Всем хорош... Руки, плечи, торс, форма головы, мужественное лицо... Но тело Маши его отторгало, сжимаясь под комбинезоном, и адреналин снова бурлил в крови. Надо держаться от него подальше, иначе опять потеряю контроль...

- Рада, Влад. Лена, ты что за ним так плохо смотришь?

Губы не слушались, руки дрожали, попытка пошутить обернулась слабым писком - у Маши вообще был высокий голос, к которому я привыкала... не привыкла до сих пор.

- Машка, ну что ты? - Лена подхватила меня под руку, - Влад же тоже не виделся с тобой с прошлой весны. И потом, что значит - плохо смотришь? Он взрослый самостоятельный человек, не забывай, нам всем уже двадцать один!

Она сказала это так, словно двадцать один им будет вечно. Она переступила этот порог и гордилась собой и своим таким взрослым парнем. Девочка, да ты жизни не видела!

- Машка! - Юлька, ушедшая вперёд вместе с остальными, развернулась и кричала мне: - Не отставай!

Похоже, тело опять шлёт меня лесом. Я прибавила шагу, не слушая веселый щебет Тулайковой. Комаровски вышагивал рядом со мной, и только тут я обратила внимание на странную сумку на его плече. Ох! Он же гитарист! И там у него, наверное, эта аутентичная гитара! Осмотревшись, обнаружила такую же сумку и у Солнца.

Маша-Маша... Ну почему ты мне так много не сказала? Не знала, что я всё равно получу доступ к твоим воспоминаниям? Гады секретчики!

Пройдя через терминал, мы все попали в шумные и суетливые людские волны космовокзала. Наш рейс до "Луны-4" отправлялся через сорок минут, и всех приглашали на посадку. Корабль класса "экспресс" ни комфортом, ни уровнем до "вафли" не дотягивал, зато у него было одно неоспоримое преимущество - скорость. Каких-то два с половиной часа, и ты - на Луне.

В моей ситуации и два часа - хлеб, потому как следовало разработать дальнейшую тактику поведения. В "экспрессах" людей размещали в одноместных отсеках, что исключало всякую возможность общения, кроме как по коммуникаторам. Но их в полёте рекомендовалось отключать, и я искренне надеялась, что экипаж рейса 118-бис за этим проследит.

Таня выстроила всех студентов, Двинятин, Юлька и я были замыкающими. Юлька жаждала общения, ей явно хотелось узнать побольше про одноклассников Маши, и до вылета разговаривать не возбранялось, но, к счастью, Двинятин спросил, планирует ли она занятия со студентами - как оказалось, с ним самим она уже занималась мьенгом. Так же, как и с Петровым. И Юлька с лёгкостью переключилась. Я стояла рядом исключительно с целью выработать у тела спокойную реакцию на голос Ильи.

И мне казалось, что постепенно мы приходим к консенсусу. Я даже решила, что тело начинает слушаться. До тех пор, пока с потолка не раздался глас, требующий от пассажиров немедленно занять свои отсеки. Двинятин проявил галантность и подал руку помощи сначала Юльке, а потом и...

У тела едва не случился коллапс. Сердцебиение зашкалило, дыхание опять сбилось, ноги-руки ослабли... Ей-ё, неужели когда-то и я была такой же непредсказуемой?! Не хочу влюбляться снова!!! Поспешно поблагодарив, я захлопнула за собой внутренний люк и стала уговаривать тело, что ничего страшного не случилось.

В замкнутом пространстве, без каких-то дополнительных раздражителей, вернуть контроль удалось довольно быстро. А потом лёгкая тряска возвестила о взлёте.

Значит, расклад таков. Двинятина исключаем, у меня просто не хватает сил и опыта каждый раз выводить Машино тело из стресса, а стрессы, сказал доктор Марк, нам противопоказаны. Комаровски - тоже противопоказан. И Серов - тот ещё... одноклассничек. Что касается Солнца, я была склонна и его видеть как можно реже, чтобы не проколоться, а Сетмауэр - чересчур наблюдательный. Получалось, что большая часть творческого коллектива для общения не годились.

Насколько я имела представление о музыкальных группах, их участники много времени проводили вместе. На всяких там... репетициях. Таким образом, Ингвар Ю и женатый Тхао тоже не подходили на роль потенциального "возлюбленного". Да, у меня оставался только этот вариант объяснений странного поведения Маши. А что не все одноклассники столь внимательны, как Кирилл, так это только мне на руку.

В итоге у меня оставались лишь две кандидатуры - Сунибхо Поделан и Серый Дегри. Оба не в моём вкусе. Но если быть объективной, Сунибхо вызывает больший интерес. Жгучий брюнет с красивыми чёрными глазами, смуглой кожей и ямочкой на подбородке. Очень мило улыбается. Лайзе. В плюс ему и наличие мышц.

Серый-Серый в отличие от него мышцами не обладал вообще. Худой, невысокий, с взлохмаченными волосами. Зато улыбался не только Лайзе и вёл себя вполне раскованно. Мальчишка, но обаятельный. Решено, выбираю Сержа.

Осталось четыре стандартных дня полёта, за время которых я должна окончательно адаптироваться к телу Маши. И за это же время мне придётся демонстративно "влюбиться" в Дегри. В принципе, мне было не важно, как поведёт себя он. Парнишка выглядел достаточно легкомысленным, как раз то, что надо на время экспедиции.

Главное, чтобы тело Маши не выдавало мне новых фортелей. Я попыталась расслабиться и закрыла глаза. И как наяву увидела перед собой вихрастое зарево вокруг головы Солнца, а губы Маши, словно в насмешку, выдали мне вкус его поцелуя. Да я согласна, целуется он по высшему разряду... Видимо, и в остальном не плох. Но я же могу проколоться на их общих воспоминаниях!

Пришлось открыть глаза, потому что улыбка Логинова так и стояла перед внутренним взором, а его шёпот... Прочь из моей головы! Тьфу, психоматрицы!

Оставшееся время полёта я на все лады костерила секретную службу с их методами и недоработками в операциях, что в итоге помогло отвлечься, потом вернулась к нерешённой логической задачке и смогла её добить. Настроение закономерно улучшилось. И тут объявили посадку. Люки отщёлкнулись автоматически, одновременно у всех в нашем секторе. Тогда почему возле моего отсека первым оказался Сетмауэр?

Он помог нам с телом вылезти, заботливо спросил о самочувствии, поправил слегка растрёпанные волосы, и в итоге мы с ним оказались у посадочного модуля последними. Вот так способны срываться самые лучшие планы. Двинятин посмотрел с недовольством, но промолчал. Да и плевать мне на Илью Петровича, чем он дальше - тем лучше.

Космопорт "Луна-4" напоминал огромный муравейник - ну, привыкать к аграрным терминам, так привыкать. Только вместо насекомых там трудились боты самых разных моделей. Изредка среди них попадались и люди - как мы, например. Впрочем, боты очень быстро отконвоировали нас в тот шлюз, где готовился к взлёту предназначенный нам борт.

Он назывался вполне обычно - "СЗ-32/7". Для студенческой экспедиции на планету-рай небольшой, но вместительный звездолёт класса сэзэ подходил идеально. Двинятин поговорил с капитаном через переговорник, после чего кто-то из команды спустился принять пассажиров и багаж. Люблю мужчин в форме... Вот с ним бы я познакомилась поближе даже в Машином теле. Ну, ничего, всё ещё впереди. По давней космофлотовской традиции перед взлётом капитан и команда встречались с пассажирами в кают-компании для взаимных приветствий. Остальное - дело техники.

Мы поднялись на борт. Ей-ё, вот так сюрприз! Командир представлял свою команду - бортинженера, двух астронавигаторов и старшего помощника, а я знала каждого! Кроме того парня, который принимал нас в порту. Это была команда моего мужа.

- Старший навигатор Афонасьев готовится к взлёту, поэтому с ним вы познакомитесь позже, - сказал Ванил Эстабин Кейст.

Капитан первого ранга Кейст. Я ненавижу секретчиков!!! Почему они стремятся только к тому, чтобы усложнить мне задачу?! По какой причине экипаж каперанга Кейста сняли с рейса "Луна-5 - Амодикея-1" и сделали экспедиционным перевозчиком?! А главное, почему Кейст на это согласился?!

Хорошо, что в чужом теле мои эмоции не сразу прописывались на лице, и в Машиных глазах не отразилось ненависти. Ведь Кейст мог пойти на такое, только если сам играл за команду секретчиков. Иных объяснений нет. Надавить на каперанга не удавалось никому, даже адмиралу Дробышу! Про железобетонный характер и принципы Кейста я была наслышана от мужа.

С Андреем мы познакомились семь лет назад на Ксилоне - отдыхательно-развлекательном полностью искусственном спутнике Юпитера. У меня был отпуск, который в кои-то веки удалось отгулять, у него тоже. Я влюбилась в его форму навигатора и атлетичную фигуру, он... Говорил, что потерял голову от моих нижних девяноста. Мы провели вместе восемь сумасшедших дней. И там же, на Ксилоне, поженились.

Андрюху вызвали в какой-то внеплановый рейс, а у меня оставалось в запасе ещё пара дней. И этот сумасброд заявил, что не хочет оставлять свою девушку на курорте без присмотра. Он затащил меня в автомат регистрации браков прямо на пляже, не слушая никаких возражений... Помню, мы очень веселились, представляя удивление наших сослуживцев.

Я никогда не относилась к нашему браку всерьёз, но первые пару лет нас обоих всё устраивало. Его редкие и краткие визиты на Землю проходили, по большей части, в горизонтальной плоскости. Он говорил, что навёрстывает упущенный медовый месяц. А потом Герасименко перестал выслушивать мои оправдательные речи, парни из отдела получили нагоняй за то, что прикрывали мои отлучки, и пришлось выбирать - потрясающий секс или работа.

Конечно, сначала у нас вроде бы ничего не изменилось, но довольно скоро Андерсену надоело ждать, пока я закончу очередное дело. Наверное, он понял, что я выбрала работу, а какой мужчина потерпит находиться на вторых ролях?

Но официально мы придерживались версии о том, что наш брак продолжает существовать. Это было удобно и для его карьеры, и для моей. Да и на прилипчивых поклонников угроза разборок с мужем действует до сих пор. До недавних пор мы старательно поддерживали нашу легенду. Я, если позволяли дела, встречала его в космопорту, он обязательно появлялся с цветами у проходной особого отдела УВБЗ и забирал меня с работы. Одного-двух раз в год нам хватало.

Правда, давно и прочно женатый каперанг Кейст начал что-то подозревать. Проницательный капитан достался моему мужу. То есть, теперь вдовцу. Вот интересно, а на похоронах он был? Или сюда их выдернули прямо с другого рейса?

Всё время, что я предавалась воспоминаниям, Двинятин говорил ответную речь - о целях экспедиции, о роли биотехнологий и аграрных гениев в процессе взаимодействия человека с биогеоценозом... А потом встала Максимова и начала поименно представлять всех студентов. Сейчас эта традиция показалась мне просто занудством. Как бы мне извернуться и не попасть на глаза Андерсена?

- ... Мария.

Меня толкнули в бок. Ей-ё, надо бы встать и проявить вежливость... Если не от лица Марии Афонасьевой, то хоть от лица Маши Петровой... Но Кейст мазнул по мне равнодушным взглядом, и я не смогла заставить себя подняться.

Ненависть бурлила во мне, не находя реального выхода. Я так разнервничалась, что даже забыла про тело Маши. А оно на этом фоне на удивление спокойно реагировало на голос Ильи Петровича. Сработал метод клина? Стоп, всё это хорошо, но мне надо подумать о другом...

- Капитан, вызов от старшего навигатора, - перебил мои мысли механический голос бортового ИИ.

- Готовность к взлёту? - спросил Кейст.

- Девяносто пять процентов.

- Экипажу занять места согласно взлётному расписанию. Пассажиры - по каютам, - скомандовал каперанг.

И мы организованно отправились по каютам. Наша с Юлькой размещалась немного в стороне от других, рядом с переходником в отсек команды. Весь пол стандартной двухместки был завален багажом переводчицы. Она, как опытная путешественница, в темпе стала запихивать и заталкивать вещи на полки вместительного шкафа, а я, чтобы поскорей добраться до своей койки, стала помогать. Ну, вот куда ей столько? Лететь-то всего четыре дня!

- Маш, а твои вещи где? - спросила Юлька, вытирая трудовой пот, когда я уже лежала по месту временной приписки.

- В грузовом отсеке, наверное?

- Все платья? Косметика? Средства для волос??? Маш, у тебя всё хорошо?!

- Ну, я же всегда смогу забрать их оттуда, когда будет нужно, - выкрутилась я.

- Вот сразу видно, что ты нигде, кроме Земли, не бывала, - выдала опытная путешественница. - Багаж перед вылетом опечатывают! Беги в грузовой, может, ещё успеешь!

Беги... Ну, ладно... Схему расположения отсеков в сэзэ я представляла неплохо, поэтому быстро нашла искомое. На страже багажа стоял всё тот же, незнакомый мне космолётчик. Наверное, пришёл в экипаж недавно. Юлька была права, он уже готов был ставить на сумки, перевязанные липучкой, бортовые штампы. А я... ну хоть убей, не могла вспомнить, как выглядели Машины сумки!

- В чём дело, Петрова? Что вы здесь забыли? - раздался за спиной голос Двинятина.

Ух ты! Уже прогресс - у тела не подогнулись ноги!

- Всё хорошо, Илья Петрович, пришла забрать вещи.

- Поторопитесь, скоро взлетаем.

Сам-то что здесь делал? Внезапно во мне стало расти раздражение - на этого конкретного мужика, на влюблённую в него дурочку Машу - ну ясно же, что она ему совершенно не нужна! - на эти дурацкие сумки... Парень в космофлотской форме что-то пробурчал - в мыслях досталось и ему... И тут я внезапно отпустила контроль. Тело само автоматически прошло пару шагов, развернулось налево и ухватило две бежевых стильных сумки с красной отделкой.

Потом, когда я обдумывала случившееся, поблагодарила родное Управление за закалённый допросами и ночными дежурствами характер. Иначе... Возвращаясь в пассажирский, я только что не искрила от бешенства! Секретчики не могли не знать об этих особенностях телопутешествий!!!

Под горячую руку едва не попали любезничавшие у нашей двери Юлька с Двинятиным. Заметив меня, начальник экспедиции быстро ушёл к себе, а Юлька выхватила одну из сумок и запричитала:

- Скорей, скорей, сейчас взлетаем, а ещё твой багаж надо распихать!

Теперь она помогала мне, но, поскольку вещей у меня было в несколько раз меньше - умница Маша! - то до взлёта мы всё же уложились.

Тут надо отметить, что комфорт пассажиров и команды не относились к сильным сторонам сэзэ. Стандартные гравитаторы при взлёте отключались, и люди по старинке должны были пристёгиваться к креслам (экипаж) и койкам (все остальные). Словом, едва мы успели лечь и отщёлкнуть регуляторы защитных полей, как бортовой ИИ объявил пятиминутную готовность.

Юлька развернула яркую упаковку и сунула за щёку сенситивный леденец. Я себе позволить этого не могла - мало ли, как он подействует на не моё тело? Пришлось морально готовиться к не самым приятным ощущениям. Крепко выругала гадов-секретчиков, но на сей раз не помогло. И, мысленно сцепив зубы, услышала отсчёт в исполнении бортового ИИ: "Десять, девять, восемь, семь...".

Обратный отсчёт, как мне объяснял когда-то муж, вёлся тоже исключительно в угоду космофлотовским традициям. ИИ, капитан и команда всегда сами ориентировались во времени, и сами же решали, когда его начать. Ох, не о том я думаю... Пора начинать изображать влюблённость...

Двигатели включились. Нас вместе с койками затрясло, сила тяжести исчезла, у пристёгнутого тела ухнуло где-то под ложечкой. Хорошо, что хоть реакция на невесомость у Маши стандартная.

Юлька со своим леденцом не почувствовала вообще ничего. Судя по блуждающей на лице загадочной улыбке, она была сейчас где-то далеко. Ей-ё, да что там с Андерсеном?! Всегда взлетал чисто, как по ниточке, а сейчас трясёт так, что зубы клацают!

Но, как бы неприятно не было, взлёт мы пережили. У меня даже закралась мысль, что Афонасьев принимает близко к сердцу мою "смерть". Но я отмела её, как несущественную, и, когда по команде ИИ включились гравитаторы, тут же отстегнула ремни и села. Юлька продолжала лежать и улыбаться.

- Эй! Пора вставать, - сказала я.

- Не-а... До обеда не встану.

Странная реакция на сенситив?

- Почему?

- А зачем? Лучше расскажи мне, что у тебя с этим... Логиновым?

Начинается...

- Всё в прошлом, - нейтрально ответила я.

- А Кирилл? Такой заботливый, внимательный... - она мечтательно закатила глаза.

Именно. Даже чересчур внимательный.

- Кирилл просто друг.

- Машка, да ты что?! Не видишь, как он на тебя смотрит?

На Машку все так смотрят. Включая женатых и стариков. И что?

- Они мои одноклассники, понимаешь? - прибегла я к давно заготовленному ответу. - Как они смотрят, мне не интересно.

Юлька взглянула на меня несколько странно, явно пребывая ещё под воздействием своего леденца.

- Ну да... Я, кажется, могу тебя понять, - задумчиво сказала она. - Вот Двинятин - совсем другое дело. Он сегодня... потряс моё воображение. Не думала, что он может быть настолько разным. И властным, и смешным.

Одновременно? Не-ет, нам с Машей такой точно не нужен. Тему Двинятина я постаралась дальше не развивать. Пора продвигать свою кандидатуру:

- А мне Сержик понравился. Влюбиться, что ли?

- Какая любовь, Машка? - едва ли не с ужасом принялась отговаривать переводчица. - Он же студент! Да ладно бы, просто студент, нет! Надежда наша, будущее Земли! Какая с ним может быть любовь?

- Да ты только что сама сватала мне Кира - точно такого же, Юль, где логика?

- И в самом деле, где? Ты у кого спрашиваешь? Забыла, что мы с ней несовместимы?

Ох... Точно. Наша переводчица - самое нелогичное существо на этом корабле. Что она и продолжила доказывать:

- Нет, Маш, ждать обеда лёжа - слишком скучно. Давай переоденемся и посмотрим, где тут и что.

Прогуляться я и сама была не против. Но вот затея с переодеванием... Лично меня вполне устраивал стандартный комбинезон, но Юлька стала канючить:

- Да, Маш, это ты и в комбезе красотка, а я? Ты посмотри на меня! Тут топорщится, там перетяжки...

Пришлось помогать Юльке с выбором платья, ждать, пока она приведёт в порядок волосы и лицо. Хотя лицо её, на мой взгляд, не требовало вообще никакой коррекции. Вот фигура... В Управлении её бы не взяли даже в архив, не то что на оперативную работу. У нас с нормативами строго... Я вздохнула. Надо бы найти здесь зал и хоть чуть-чуть заняться не моими мышцами...

- Ну, а ты что стоишь? Где твои вещи и косметичка?

- Юль, я правда не вижу смысла в переодевании.

- Та-ак. Ну, Маш, рассказывай, что происходит. Я уж с утра гляжу, ты сама не своя.

Приехали... И это ведь только первый день, даже не сутки! Пришлось срочно изобретать плохие предчувствия. Хотя, что их изобретать, они и так всё время были со мной.

- Да? - переспросила Юлька. - А ты думаешь, тебя бы не известили, случись что с твоим отцом на самом деле?

Наивная.

- Юль, я же говорю, что просто беспокоюсь... Ещё и Мьенг этот страшный, - вовремя вспомнила я слова Маши.

- Маш, ну опять ты за своё. Что там такого страшного?

Юлька принялась меня успокаивать, а я выдохнула - хорошо, что Маша и с ней делилась своим негативом к АстазетаРай. Будем считать, что я выкрутилась.

- Юль, ты только не говори никому, - попросила я. - Меня и так Проскурин еле сюда пропихнул... Мальчишки узнают - засмеют.

- Ты же знаешь, я ничего никому. Ну, одевайся скорей, хочу посмотреть корабль!

Корабль мы посмотрели. Я даже нашла бортовой спорткомплекс - совсем небольшой, но есть! Правда, боюсь, что если меня здесь застанут, сказочкой про плохие предчувствия я не отделаюсь...

Юльку больше интересовала команда.

- Капитан у них такой мужественный... такой... А как его зовут?

- Ванил Эстабин Кейст.

- Вани-ил... - мечтательно произнесла Юлька. - Вот в него бы я влюбилась...

- Он женат, - я попыталась остудить её пыл, но слова прозвучали неожиданно зло.

Да что со мной такое?! Как бы я не относилась к каперангу, Маше должно быть абсолютно всё равно!

- Да кого и когда это останавливало, - отмахнулась Юлька. - А ты откуда знаешь?

- Все необходимые сведения про экипаж занесены в бортовой компьютер. Зайди да посмотри, если не веришь, - ответила я, надеюсь, в духе Маши.

- Хорошая мысль... Пойду гляну, - воодушевилась Юлька и, бросив меня посреди коннектора, убежала.

Я развернулась и украдкой пошла в сторону спорткомплекса. Если что, лёгкую разминку Машино платье выдержит. Главное, чтобы выдержали мышцы. Но, как водится, мы не знаем, где найдём. Из пассажирского отсека в том же направлении двигался Дегри. Заметив меня, он остановился и широко улыбнулся. Отлично!

- Мари, - поприветствовал он меня, - как неожиданная встреча!

- Думаю, теперь мы будем встречаться регулярно, - похлопала ресницами я. - На одном небольшом корабле иногда бывает трудно разминуться.

- Справедливо. Мари, а как ты смотришь на то, чтобы немного прогуляться?

- Очень положительно, - я постаралась, чтобы улыбка на Машином лице вышла исключительно приветливой.

Серый-Серый галантно согнул руку и предложил мне в качестве опоры.

- Серж, ты так хорошо воспитан... А чем ты занимаешься?

- Мари, боюсь, моя тема покажется тебе очень скучной, а я, как воспитанный человек, - тут он хитро скосил на меня глаза, - хочу, чтобы собеседнице было со мной интересно. Особенно такой очаровательной собеседнице.

- Спасибо, - я опять похлопала ресницами. - Но тогда о чём же мы будем говорить?

- Не о чём, а о ком! Конечно, о тебе, Мари. Ты летишь к отцу?

- Да-а, - я насторожилась, - он уже полгода работает на АстразетаРай. А у меня как раз отпуск... - выдала я общеизвестные сведения.

- Ты, наверное, чувствуешь себя одиноко? - интимным полушёпотом спросил Дегри.

Мне бы радоваться... Но что-то продолжало настораживать...

- Почему ты так подумал? - Машины глаза были созданы для наивных взглядов снизу вверх.

- Ты же спишь с ректором, это все знают. А сейчас осталась одна, - с явным намёком ответил этот нахал.

Я обратилась к памяти тела. Но то, кроме отеческих похлопываний пониже спины от Михаила Андреича, не воспроизвело ничего. А даже если б и было? Ей-ё, вот досада, но наглецу необходим укорот. Прощай, мой лучший кандидат...

- И...? - с вопросительной интонацией протянула я.

- Я тоже одинок, - грустно сказал Серж, - но, Мари, что нам мешает скрасить одиночество друг друга?

- Вот так... сразу... Забыть Михал Андреича? - я постаралась добавить в голос надрыва.

- Мари, обещаю, ты забудешь его в моих объятиях, - пылко ответил беспутник, схватив меня за талию обеими руками. - Поверь, в постели ему со мной не сравниться!

- Это тоже все знают? - наигранно удивилась я, отдирая его ладони.

- Конечно, - с выраженным превосходством ответил мне герой-любовник.

В это время память Машки подкинула мне другой эпизод - вот она прибегает в кабинет вся в слезах, вот Михаил Андреич гладит её по волосам и просит, чтобы успокоилась. Вот она выпаливает ему, как слышала, что замдекана и декан факультета растительной генетики обсуждали её интимную жизнь. С ним, Михаилом Андреичем. И ректор облегчённо вздыхает - мол, ерунда, Маша, пусть говорят. И к тебе никаких претензий - секретарша, что де взять! - и для ректора хорошо. Ему любовница по штату положена.

Я посмотрела на наглого юнца в упор. Он усмехнулся, уверенный в моём, то есть, Машкином, согласии. Ладно, зайчик, ты сам напросился. Я улыбнулась и сказала с томным придыханием:

- Наш ректор - та-акой мужчина... Такой... сильный! Страстный!

Опытный! И уж прости, но я сомневаюсь, что ты способен дать мне за пятнадцать минут семь оргазмов.

Картинно развернулась и ушла, не обращая внимания на его окрики и попытки возразить. Проходя мимо отсека экипажа, поймала на себе заинтересованные взгляды. Придётся последовать совету Юльки и переключиться на женатого каперанга. Хотя... У меня же есть вдовый муж! То есть, вдовец... словом, старший навигатор Афонасьев. И даже хорошо, что мы с ним ещё не встречались. Встретимся - изображу любовь с первого взгляда.

Это будет не трудно, Андерсен - незаурядный мужчина. Самое смешное, Юлька была со мной согласна. Когда я вошла в нашу с ней каюту, она как раз медитировала над его фотографией.

- Машка, смотри, какой красавчик! Хочу взглянуть на него вживую, неужели у него действительно такие черешневые глаза?!

Действительно. Глаза у Андрюхи карие, как раз оттенка спелой черешни, радужка при слабом свете почти сливается со зрачком. С непривычки мне казалось, что это два бездонных колодца, в которые я проваливалась раз за разом, снова и снова... Потом прошло. Как это Юлька сразу ухватила суть?

- Представляешь, у него такая трагедия... Только что похоронил жену! Бедняга...

- Хочешь утешить? - поинтересовалась я нейтрально.

- Машка, да прошла всего неделя, как её убили!

- Да может, он и убил? - язвительно сказала я.

А что? Большинство жён убивают собственные мужья - статистика.

- Как ты можешь? - Юлька от возмущения округлила глаза. - Он в рейсе был! А её убил любовник!

Ого! Какие интересные новости я узнаю о собственной смерти... Не думала, что секретчики всё подадут под таким соусом. Хотя... Наши акулы клавиатуры и стервятники внешних камер могут так переврать любое событие... Мне ли не знать!

- Да уж... - пошла я на попятную. - Не повезло мужику.

- Маш, Маш, смотри, вот они вместе! Правда же, она ему совсем не подходила?

- Правда, - согласилась я, склоняясь ниже.

Не знала, что он поставил в статусе то наше первое фото на пляже Ксилона. И надо признать, там мы смотрелись очень гармонично, Юлька просто завидует.

- Ох, Маш... Старший навигатор...

- Капдва, - автоматически поправила я.

Хорошо, что она не услышала, продолжая фантазировать.- Нет, сейчас его трогать нельзя, а вот когда полетим обратно, думаю, он уже дозреет. И уж тогда, Маш, я не оплошаю!

- Конечно, конечно, - с преувеличенной бодростью поддакнула я. - А пока можешь заняться кем-нибудь другим... Вот, например, Бен Гордон, тоже нед... не женат.

Хотела сказать, недавно развёлся. Беня до недавних пор был первым кандидатом на должность старшего навигатора, но их развод с Галиной, сопровождавшийся громким скандалом, оставил его без карьерного роста. По меньшей мере, на ближайшие пару лет. Андерсен же наверняка скоро сам станет каперангом и получит собственный корабль - ему моя "смерть" боком не выйдет. Вдовец - это совсем не то, что разведённый.

- Не, он какой-то... не такой, - заявила Юлька.

Это Гордон - какой-то?! Да у него вечно от дам отбою не было! Может, "влюбиться" в Беню?

Как раз когда я со всех сторон рассматривала одного из лучших друзей мужа в качестве возможного объекта влюблённости, бортовой ИИ оповестил о начале обеда. Юлька подскочила с воплем:

- Скорей! Надо занять лучшие места! Поближе к столику команды!

И мы ускорились, потому что мне тоже было интересно. Посмотреть на Андерсена с Гордоном и выбрать, наконец, в кого мне влюбиться!

Опытная путешественница не ошиблась. И только благодаря ей я в тот день увидела Андрея. Мы столкнулись в коннекторе, он выходил из столовой нам навстречу. Ей-ё, форма сидела на нём безупречно - впрочем, как и всегда. На лице - выражение ледяной вежливости, губы сжаты в тонкую линию, в глазах нет и намёка на вишнёвую теплоту. Я... таким я не видела его ни разу! Нас с Юлькой он не удостоил даже взглядом, просто кивнул и прошёл мимо.

- Вот видишь, как переживает, - заявила Юлька, усаживаясь с краю за почти пустой стол - поближе к столику экипажа, - вот только глаз я так и не разглядела...

Экипаж за вычетом мужа присутствовал полностью. А вот студенты на обед не торопились. Поэтому мы с Юлькой поулыбались Бене, и только собрались переключаться на каперанга, как в столовую влетел запыхавшийся красный Дегри. Увидел меня и буквально упал на соседнее кресло. Я брезгливо отодвинулась.

- Мари! - зашептал он так громко, что Юлька даже отвлеклась от разглядывания второго навигатора Юджина Плеве. - Мари, я должен извиниться! Но я же не знал, Мари, что у твоих одноклассников столь странное чувство юмора! Я вообще ничего не знал!

А вот это интересно. Я всё же не зря отработала 16 лет в родном Управлении. Не производил Серж впечатления полного идиота.

- Прости меня, это оказался розыгрыш!

Я развернулась к нему лицом и попросила:

- А вот сейчас, будь добр, с подробностями.

- Мари, я случайно услышал - они делали ставки! Следующим будет Ингвар, а если ты откажешь и ему - то Сунибхо!

- Кто? - вмешалась Юлька.

- Я... Не знаю... Я зашёл в душ, а там, наверное, тонкая переборка, и слова слышно отчётливо, а кто говорит - не поймёшь!

Сейчас в словах Сержа я чувствовала неподдельную искренность. Ну Маша... Пригрела одноклассничков!

- Почему ты решил, что это её одноклассники? - продолжила допрос Юлька.

- Всё просто, - объяснила я. - Только Серж, Ингвар и Сунибхо не были знакомы со мной раньше. Все остальные ребята - как раз одноклассники.

- Что за розыгрыш?

Из Юльки бы вышел неплохой следователь, суть вопроса она выхватывала сразу и чётко.

- Я тебе потом расскажу. Серж, мы сделаем так: пусть все думают, что я твоё предложение приняла. Не переживай, от тебя ничего не потребуется, просто скажешь, что у нас уже всё было. И давай, дорогой, улыбайся. Они идут.

- Мари, так ты простишь? - попытался он заглянуть в Машины глаза.

- Посмотрим на твоё поведение, - ответила Юлька. - Улыбайся! И Машку за руку возьми.

Серый-Серый тут же выполнил её распоряжение, правда, проявив дополнительную инициативу - поднёс мою руку к губам.

Так как на нас с вниманием смотрели по крайней мере трое - Паша, Миша и Аркаша - я постаралась улыбнуться. Руку отнимать не пришлось, Серж очень быстро отпустил меня и вскочил со словами:

- Мари, Жули, что вам принести?

Юлька тут же стала перечислять всё, что, по её мнению, мы вместе должны были съесть. Это избавило меня от необходимости открывать рот и отвлекаться от наблюдения. Вот подтянулись Таня-Брунгильда и Лена Тулайкова, за которыми появился весь музыкальный коллектив, причём парни что-то бурно обсуждали и вообще не смотрели по сторонам. Последним, подгоняя опоздавших, в дверях возник Двинятин.

Серов продолжал безотрывно пялиться на нас с Дегри, он, кажется, даже забыл, что на обеде принято обедать. Милёшин пытался как-то отвлечь друга, явно не понимая такого странного отсутствия аппетита. Климов активно ухаживал за своей Татьяной, быстро по примеру Дегри сбегав к окну выдачи за едой на двоих. Лайза и Сунибхо были увлечены каким-то научным спором и сильно мешали мне слушать тихие реплики Мишеньки.

Дегри вёл себя очень естественно, ухаживая за мной и Юлькой с одинаковой степенью галантности. После обеда надо затащить его к себе и допросить по полной программе. А пока - накормить тело, а то если его голод смешается с моим бешенством, я даже не возьмусь предсказать реакцию.

Юлька мило щебетала, Дегри талантливо улыбался нам обеим, и мне приходилось постоянно повторять команду для Машиных лицевых мышц. Они просто саботировали, мгновенно сглаживая с таким трудом возникающую улыбку. Ело тело тоже нехотя, а раньше я даже на этот счёт и не задумывалась. Нет, прав был доктор Марк, стрессы нам противопоказаны, а вот релакс - ну хоть какой-то! - необходим.

Подняв взгляд от тарелки, я заметила косой взгляд Комаровски. Что ему опять надо? Но рядом с ним сидел Солнце, и Машино лицо непроизвольно смягчилось. То, чего я не могла добиться от её мимических мышц, с лёгкостью сделал один вид Логинова. Ей-ё, Маша, если Солнце действует на твоё тело лучше любого сенсетика, придётся это использовать!

Закончили мы есть почти одновременно с командой, во всяком случае, Юлька встала в точности в тот же момент, чтобы в дверях столкнуться с Юджином. Дегри ненавязчиво взял меня под локоток, а я, обернувшись, заметила три взгляда - негодующий, оценивающий и задумчивый.

Юлька успела перекинуться парой фраз с Плеве и даже с Гордоном - видимо, вблизи он не показался ей "не таким". А мы с Сержем шли молча, благо тут от нас не требовалось изображать пару.

- Зайди ко мне, - велела я. - Надо всё обговорить.

Как раз вовремя - Юлька напросилась на экскурсию по кораблю в сопровождении обоих навигаторов.

Дегри посмотрел на меня со смесью смущения и надежды. Не-ет, милый, ты свой шанс упустил. Вот если будешь сотрудничать, тогда, возможно, я тебя и не уничтожу.

- Мари, - начал он робко, - скажи, что ты простила...

- Моё прощение надо заслужить.

- Я готов!

- Очень хорошо. Тогда начнём. Сначала определимся с местом. Где находится твоя каюта?

Я подошла к визору и, переключив его в режим совместимости с бортовым ИИ, вызвала план пассажирского отсека.

Серж оказался сообразительным, подошёл и ткнул пальцем в точку на мониторе. Отлично, душевая у нас находится слева, значит, выясняем, кто живёт левее.

- Твои соседи - Милёшин и Серов? - удивилась я. - Значит, с тобой в каюте - Климов?

- Да, - согласно кивнул Серж.

- И Климов сказал тебе, что я сплю с ректором? - продолжила я на чистой интуиции.

- Да... А как ты догадалась?

- Можешь воспроизвести разговор дословно?

- Ну... В общем, я был в душе...

Это он такой чистоплотный, что за утро два раза был в душе?

- Ну, ну, - подбодрила я свидетеля.

- К нему пришли друзья - Мишель и Аркади. Аркади заговорил о тебе, а Паве стал смеяться. И сказал... ну, то самое.

- И дальше?

- Дальше я вышел и спросил, про ту ли Мари они говорят. Они сказали, что про тебя. И Аркади предложил мне попытать счастья.

- Дословно, Серж, я же прошу - дословно.

- Он сказал, чтобы я поторопился, пока вакантное место свободно.

- И ты поторопился, - констатировала я. - Ладно, с чего ты решил, что это розыгрыш?

- Потом я слышал, как Паве сказал, что в этом розыгрыше участвовать отказывается.

- Это потом было - когда?

- Когда я возвращался после встречи с тобой. Он вышел из каюты своих друзей и сказал.

То есть, в принципе, он мог говорить о чём угодно, это Серж решил, что про нас.

- Хорошо. Давай теперь про то, что слышал в душе.

Кстати, надо проверить, во всех ли каютах такие тонкие переборки?

- Мари, я же рассказал... - заканючил Серый-Серый.

- Ты же хочешь, чтобы я тебя простила?

Я с тобой, дорогой, и так очень мягко. Попробовал бы ты так вести себя в Управлении!

- Да, очень хочу!

- Сосредоточься. Во-первых, голосов ты точно не разобрал?

- Точно. Мари, ты ведёшь себя как...

Как оперативный сотрудник УВБЗ. Знаю. Но сейчас мне всё равно, и ты - не одноклассник Маши.

- Не отвлекайся, Серж. А сколько человек разговаривали - это ты можешь сказать?

- Двое... Мне кажется, двое.

- Можешь повторить дословно?

- Мари... Я был взвинчен... Но я очень постараюсь. Первый сказал: "Принимаю ставки". Второй... кажется... "Дегри её не получит". А первый, вроде бы: "У нас есть ещё Ю и Поделан". Второй... можно, я не буду это повторять?

- Что? Что Машка - шлюха?

- Нет... Он выругался, Мари, просто выругался.

Ладно, поверю.

- И что дальше?

- Первый засмеялся - знаешь, неприятно так - и добавил: "Ты же так в ней уверен". А второй сказал: "Иди отсюда".

- И...?

- И всё. Больше я ничего не слышал.

- Уверен?

- Уверен.

- То есть имени Маша ты ни разу не слышал, но понял, что речь обо мне?

- Мари, а о ком ещё? То есть, я, конечно, думал о тебе... и о твоих словах... Но в контексте - о ком ещё, Мари?

- Ладно, Серж. План таков. На сегодня ты - счастливый любовник. Разрешаю тебе хвастаться, но не переборщи.

- То есть, про семь оргазмов за пятнадцать минут - не говорить? - ехидно улыбнулся он.

- Можешь сказать про пять, - великодушно разрешила я. - А вот про всё остальное - молчок. Запомни, твоя Мари вообще не разговаривала, у вас с ней было более интересное занятие.

- Мари, но я... не понимаю, - удивился Серж. - Ведь ты... ты не...

- Откуда тебе знать? - усмехнулась я. - Девушки - существа переменчивые.

Убеждаться в этой истине Сержу предстояло ещё не раз. До ужина он должен был возвестить о своей победе как можно большему количеству человек. С тем я его и отпустила. С прогулки по кораблю вернулась Юлька и, не успев выспросить меня толком, умчалась по просьбе Двинятина устраивать ликбез по мьенгу для Лайзы, Анастази и Сунибхо.

А я осталась в каюте. Подумать о том, что ещё умолчала Маша про своих одноклассников. Было и ещё одно дело, для которого пришлось навестить соседей. Вернее, соседок.

Слева от нас проживали Брунгильда Таня с миловидной подругой Леной. Я перевела визор в режим воспроизведения и поставила какую-то новостную программу. Звук регулировала долго - чтобы добиться примерного уровня громкости обычного разговора. Теперь мне надо было всего лишь зайти к соседкам и побывать в их душевой.

Предлог выбрала самый примитивный - узнать марку шампуня, так как волосы Брунгильды даже у меня вызывали зависть. И только войдя, задумалась - а может, Маша давно знает все Танины секреты красоты? Пришлось на ходу перестраиваться.

- Таня, я знаю, как ты занята. Скажи, могу я чем-то помочь?

Была уверена, что получу отказ, но... Максимова удивила:

- Маша, молодец, что сама пришла. Вот тут, - она выложила передо мной несколько карт памяти, - наши дневники. Ничего сложного, просто заноси в них каждый день те задания, что будет давать нам Илья. Пока летим - вообще ерунда, у всех занятия по мьенгу, просто проставь часы, хорошо?

- Хорошо, - согласилась я.

Потом спрошу у Юльки или просто посмотрю, как вели дневники раньше. Никогда не думала, что студенты ведут дневники...

- Маш, это дневники наблюдений и опытов, - пояснила сердечная Лена. - Эту экспедицию нам засчитают, как академическую практику.

Я кивнула, мол, обычное дело. Таня же продолжила:

- И, Маш, присмотри за мальчишками. Опять концерты собираются устраивать каждый вечер. Сама знаешь, чем это обычно заканчивается.

Чем? Ну, Маша! Ну, дай только вернуться!

- Тань, а что такого? - нейтрально сказала я, надеясь вывести её на спор и узнать хоть что-нибудь.

- У нас важнейшая миссия, - холодно сказала Таня. - А у них одни песенки-чудесенки на уме. Лена, я тебя убедительно прошу поговорить на эту тему с Владисом. А тебя, Маш, с Андреем.

- Я поговорю, - быстро пообещала Тулайкова.

Слишком быстро, и это заметила не только я.

- Лена, я о ч е н ь убедительно прошу, - добавила металла в голос Брунгильда.

- Таня, ты же знаешь, он меня не послушает. Музыка для него очень важная часть жизни. Мы просто опять поругаемся, - простодушно призналась Лена.

- Ты слишком много позволяешь своему Комаровски.

Мы с Леной обменялись понимающими взглядами и промолчали. Причём мой взгляд наложился на непроизвольное движение Машиных глазных мышц. Неужели начинается долгожданное слияние?!

- Как я могу ему что-то не позволять?

В голосе Лены мне послышалась беспросветность. Но, может быть, просто послышалась?

- Лен, мы с тобой это обсуждали много раз.

- Маш, ну скажи - можно что-то запретить Солнцу? - Лена едва ли не с мольбой посмотрела на меня.

- Солнцу? Нет, - ответила я, разумея в виду наше светило, а вовсе не Логинова.

Что ему можно запретить, а что нельзя - придётся выяснять опытным путём.

- И тем не менее, девочки, я прошу вас помочь мне пресечь увлечение мальчиков, - в данный момент светловолосая Таня очень напомнила мне последний снимок антарктического айсберга Герберы-98.

- Хорошо, Тань, я сделаю всё возможное, - легко пообещала я. - А пока... Напомни, каким ты шампунем пользуешься?

- Ма-аш, - с удивлением ответила Таня, - это твой любимый шампунь, ты же мне его советовала ещё три года назад.

- Правда? - вот же ж... - А я и забыла совсем... Очень хороший шампунь, твои волосы выглядят великолепно! Надо к нему вернуться.

- А чем ты сейчас пользуешься?

Я назвала самую распространённую марку - из тех, что вспоминаются в любых ситуациях благодаря навязчивой рекламе. Таня покивала, но с явным сомнением.

Ну ладно. Используем план Б.

- Девочки, как вам нравится на корабле? Как устроились?

- Хорошо, - безразлично пожала плечами Таня.

- А ты как? - спросила Лена. - С Маникевич сложно, наверное?

Прости, Юля, у меня не было другого выхода.

- Очень. Представляешь, мне даже некуда поставить свою косметику. Она всё пространство заняла своими вещами.

- Да ты что? - посочувствовала Лена. - И как же ты теперь?

- Вот видишь, почти без макияжа, - изобразила горестный вздох я. - Даже не знаю, что делать...

- Всё-всё? - подозрительно переспросила Таня. - Так не бывает. Ты в душевой второй карман видела?

Ей-ё, Юля, я обязательно сделаю тебе какой-нибудь подарок!

- Нет, Тань. Покажи!

Таня показала. А я убедилась, что никаких посторонних звуков из нашей каюты в соседской душевой не слышно.dd> Время, оставшееся до ужина, пришлось посвятить заполнению академических дневников. Потом примчалась Юлька, сказала, что у неё совсем нет времени, но она всё ещё ждёт объяснений по поводу Сержа.

Объяснения я дала максимально туманные, дескать, розыгрыши в подобном духе типичны для нашей милой компании одноклассников, и что теперь мы с Сержем, в свою очередь, разыграем их.

Перед ужином заглянул Дегри с отчётом - ему удалось оповестить лично только Пашу, Мишу и Аркашу, а до остальных, сказал он, благая весть дойдёт быстро, надо только прийти вместе на ужин и потом также вместе уйти.

- Но у нас после ужина занятия, - возразила ему Юлька, - в группе ты и твои соседи.

- Жули, я просто провожу Мари до каюты, - лукаво улыбнулся ей Серж, - а потом - я весь твой.

Я сочла предложение Дегри вполне здравым, возможно, у парня даже будет шанс реабилитироваться. Мы пришли в столовую вместе, поужинали, изображая увлечённую друг другом пару, и вместе ушли, не обращая ни на кого внимания.

Потом Серж умчался на занятия, а я - по случаю более-менее послушного поведения тела - решила выполнить самые простые упражнения на растяжку. Оказалось, что тело Маши довольно гибкое, связки и суставы в отличном состоянии, и им нужно только постепенное повышение нагрузки. Пропотев как следует, завернула в душ.

И тут меня ожидало новое открытие. Из соседнего номера раздавались громкие голоса. Слова на самом деле были слышны отчётливо, и по интонациям я смогла различить Таню и Лену. Да и суть была мне уже знакома - Брунгильда опять требовала пресечь на корню музыкальную заразу. Ей-ё, значит, я зря сегодня палилась, повышенная звукопроницаемость существует, но она - слегка односторонняя.

Я наскоро высушила волосы - кстати, Машины волосы та ещё головная боль - и вышла, услышав, как Таня напутствует подругу: "Иди и без результата не возвращайся".

Вовремя вышла, потому что Лена, видимо, решила отсидеться у меня. Я впустила жертву дружбы, но её словам удивилась.

- Маш, - начала она просительно, - меня Таня просит к мальчикам сходить на репетицию. Пойдём со мной, а?

- Лен, Таня ведь просила, чтобы мы повлияли на ребят в обратную сторону, нет?

- Таня сама не понимает, о чём просит, - сердито сказала Лена. - Для Влада музыка - глоток свежей воды. Да что я тебе объясняю, ты и так знаешь. Если Тане надо, пусть сама идёт и запрещает. Я со своим парнем ругаться не собираюсь.

- Ну... Ладно. Но что я там буду делать?

- То же, что и раньше! - воскликнула обрадованная Лена. - Помнишь, как мы в школе ходили к ним на репетиции? Посидим, послушаем, вспомним старые добрые времена...

Старые добрые времена? Гм... Никогда не была ценительницей прекрасного, но... Почему бы и нет?

Так я оказалась в одном из отсеков второй палубы, где добрый капитан Кейст выделил мальчикам помещение для репетиций. Подозреваю, что просил за них Двинятин, никого другого каперанг и слушать бы не стал.

- Ленка! Машка! Заходите! - обрадовались Солнце и Сетмауэр.

А Комаровски подошёл к нам, поставив на пол гитару, нежно поцеловал Ленку и, потянувшись с тем же ко мне, насмешливо прошептал:

- Удивила.

Делать вид, что не поняла, не потребовалось. Я действительно не поняла, о чём он.

- Ребят, мы не помешаем? Нас, правда, потом Таня отругает, - я похлопала ресницами. - Но...

- Машка, забудь, - сказал Кирилл. - У неё в последнее время навязчивая идея. Садитесь, девчонки.

- А... Тхао и Ингвар не возражают? - продолжила расспросы я, помня о том, что играть с Машиными одноклассниками они стали уже в Академии.

- Разве можно возражать против присутствия самой Марии Петровой? - нордический блондин Ингвар отставил в сторону какой-то странный, поблескивающий жёлтым металлом инструмент, такой же длинный и тощий, как он сам.

Инструмент был изогнут на конце, а ещё у него были кнопки по бокам. Обязательно рассмотрю потом поближе.

- Тхао, ты как, не возражаешь? - спросил Солнце.

Парнишка, в которого Машка запретила мне влюбляться, поднял голову от какой-то круглой штуки... Кажется, это называется барабан? Словом, он поднял голову и посмотрел на меня своими раскосыми глазами. Улыбнулся и помахал рукой.

- Не возражает, - перевёл Солнце. - Девчонки, ну садитесь уже! Времени совсем мало!

- Поехали, парни, - поддержал его Комаровски, вновь вешая себе на шею гитару.

Сначала какофония звуков оглушила. Потом... я уловила мелодию. Потом... вступил Солнце. Его голос - довольно высокий для парня - мягко обволакивал, пока он пел спокойно. Когда пел эмоционально и громко, голос становился звонче и, одновременно, глубже, и... я, кажется, опять утратила контроль над телом. И вместе с ребятами стала орать легко запоминающийся припев:

Где же наш последний дом

Кто расскажет нам о нём

Хоть когда-нибудь...

И куда лежит наш путь?*

Потом я, конечно, поняла, что это было. Машина эйфория плюс моя собственная реакция на уникальный тембр Солнца. Но это было потом.

Солнце улыбался - казалось, только для меня. И я бы забыла про все свои планы - посмотреть на ребят во время игры, оценить, по возможности, каждого - если бы не странное приветствие Комаровски. Оно зацепилось за что-то в не моей голове и не давало покоя. Так что мы с телом разделили функции. Оно пело и радовалось, а я размышляла и наблюдала.

Кирилл играл и пел самозабвенно, так же, как Солнце. Тхао стучал по своему... барабану, поглядывая на нас с Леной. Ингвар дудел в свой... своё... блестящее не знаю что, обнимая его длинными тонкими пальцами, как женщину. И как они умудрялись вступать всегда вовремя и в такт? А вот Комаровски...

Комаровски изображал шоу одного актёра - кривлялся, прыгал вокруг Кирилла и Ингвара, посылал Лене воздушные поцелуи. Но глаза его при этом оставались холодными, а взгляд оценивающим. И смотрел он чаще всего на меня. Ей-ё, Маша, ну почему я не дожала тебя тогда, когда ты не захотела говорить про этого парня, сообщив только, что доверять ему нельзя?

- Отбой по кораблю, - перекрывая нездешнюю музыку, сообщил бортовой ИИ.

Лена хихикнула:

- Как в лагере в седьмом классе.

Да? Нет, мне лучше помолчать. Мы с телом синхронно вздохнули. Оно всё помнило, только сказать не могло. Мальчишки, конечно же, расходиться не хотели. На то они и мальчишки.

- А ну его! - азартно выкрикнул Солнце.

Тхао и Кирилл поддержали, но рассудительный Ингвар сказал:

- Они закроют отсеки, и будем мы ночевать на полу второй палубы.

- Да, парни, это ж Космофлот, они всё могут, - в тон ему проговорил Комаровски. - Собираемся и по каютам.

Лена тут же поднялась и потянула за собой меня.

- Спасибо, мальчики.

- Как? Только спасибо?! А поцеловать?! - хором спросили нас.

Они, наверное, и это репетировали?

Лена пошла прямо к своему Комаровски, и легким поцелуем в щёчку ей отделаться не удалось.

- Всё, как всегда, - рассмеялся Кирилл. - Маш, тебе отдуваться за обеих.

Ой-ой-ой... Что говорила в таких случаях Маша? Я молча подошла к Ингвару, легко мазнула губами по его щеке и тут же повернулась к Тхао. Тот покачал головой и показал рукой на губы:

- Со мной ты так просто не отделаешься.

- А как же Сай Дже? - ехидно спросила я.

- Что Сай Дже не узнает, то ей и не повредит, - заявил этот нахал.

Ну ладно, кукольный мальчик. Держи свой поцелуй. В лобик.

Смех Солнца был таким заразительным, что Кира я целовала раз пять - все неудачно, мы то сталкивались носами, то лбами в новых приступах хохота. С Логиновым стоило бы поступить так же, но он сам легко чмокнул меня в нос, взял за руку и повёл на выход. Так естественно, будто делал это каждый день.

Нет, возможно, он поступал так и раньше... Но нам с телом было приятно.

Впереди целеустремленно вышагивал Кир, пытаясь догнать Тхао и своего благоразумного соседа - Ингвара. А Комаровски с Леной уже покинули вторую палубу. В целом тенденция была понятна. И когда Солнце остановился у нашей с Юлькой двери, мне было ясно - в свою каюту ему путь заказан. Так же, как и то, что до утра Лена не вернётся.

Но его это совсем не беспокоило. Он улыбнулся и безмятежно поправил висевшую за спиной гитару. Приглашать его к себе бессмысленно, там Юлька. Ей завтра работать и работать в том же темпе. Пусть спит.

Мы с телом, посовещавшись, двинулись к каюте напротив. Она была пустой, вопрос только - заперта или нет.

- Умница, Машка, - сказал Солнце своим невозможным голосом.

Не знаю, как бы я реагировала на него, будучи в своём теле, но Машино передавало совсем недвусмысленные сигналы. Похоже, она у нас стопроцентная аудиалка. Особенно если вспомнить реакцию на голос Двинятина. Дверь мягко закрылась за нами, и Солнце уверенно шагнул к койке.

- Как давно мы с тобой не разговаривали, - сказал он. - Ты помнишь, когда это было в последний раз?

Я покачала головой.

- Ты сегодня молчаливая, - он заглянул в Машины глаза. - Что у тебя произошло?

- Всё хорошо, - ответила я.

- Ну и ладно, - легко согласился Логинов. - Хочешь, я тебе спою?

Я почувствовала предвкушение - явно не моё. Для Машиного тела это было не внове. А вот мне никто никогда не устраивал персональных концертов. Несправедливо! И Солнце провёл пальцами по струнам, словно пробуя звук... Взял первые аккорды, а потом запел.

Ей-ё, как много потеряло человечество, перейдя на синтетическую музыку... Одна песня сменяла другую, пронимая до... до моей психоматрицы, и слова казались наполненными глубоким смыслом, а струны гитары заменяли собой все синтетик-оркестры мира.

- Ну вот, Машка, ты опять плачешь, - сказал вдруг Солнце, откладывая инструмент в сторону.

С удивлением провела пальцем по щеке и уставилась на влажную кожу. Слёзы текли - текли сами по себе - а я... опять не контролировала процесс. Кажется, это когда-то давно назвали катарсисом? Или - великой силой искусства? Запуталась.

- Маш, ну, Маш, успокойся, - прошептал Логинов.

Взял не моё лицо в свои ладони и начал сцеловывать всё бегущие слезинки. Я... подумала, что заслужила небольшую разрядку, тем более, что изрядную долю стрессов мы с телом пережили из-за недомолвок и откровенных утаиваний его хозяйки. И перехватила инициативу.

Солнце зажёгся легко. Он всё, наверное, делал легко. А меня, ко всему прочему, ещё и раздирало любопытство - каково это, любить в другом теле? Поэтому мы оба спешили - спешили сорвать друг с друга одежду, поймать губами другие губы, испробовать сладкий яд наслаждения...

Мелькнула мысль, что про яд я теперь буду вспоминать каждый раз.

- Не отвлекайся, - простонал мне в губы Солнце.

Откуда он знает?! Ещё один аналитик?!

- Маш-ша-а... Ты ещё можешь думать? Сейчас исправим...

Его движения замедлились, ласки стали невесомее, а поцелуи, наоборот, глубже. Надо признать, что не моё тело он знал намного лучше меня. Спустя миг я действительно не соображала от гормональной бури, взорвавшей Машин мозг. А чуть позже меня настиг оргазм, да какой! По моей личной шкале - баллов на семь, не меньше! А ведь я ощущала всё это опосредованно...

Потом мы лежали рядом, постепенно остывая и отдаляясь друг от друга. Пальцы Солнца выписывали замысловатые фигуры на моём... Машином животе, но я знала - он уже не со мной. Да и я не чувствовала ничего, кроме благодарности за снятие стресса.

- Почему ты пошла со мной, а не с Киром? - неожиданно спросил Логинов.

- Потому что ты позвал, а он - нет, - ответила я бездумно.

Ей-ё! Кажется, это слияние! Тело и я... Мы были вместе! И я дала верный ответ!

- Бедный, наивный я... - рассмеялся Солнце. - Значит, никакой любви?

- Какая любовь? - ответила я почти словами Юльки. - Гормональное подростковое безумие.

Сказала и поняла, что именно так всё и было. Плюс его невероятный голос и обаяние.

- А у Кира... тоже гормональное подростковое? - вдруг серьёзно спросил он.

- Я не знаю.

- Знаешь, Маша. И я знаю. Очень тебя прошу, подумай.

- Ладно, - я зевнула, - давай спать.

Подумаю, обязательно подумаю, но не сейчас.

- Спи, - ответил он, - а я попишу, меня после тебя вдохновение накрывает.

Рано утром, первой выходя из как бы пустой каюты, я столкнулась с Леной, тоже возвращавшейся к себе. Мы с пониманием переглянулись и молча открыли каждая свою дверь. Тишину я соблюдала напрасно: Юльки на месте не было.

Не могу сказать, что пару часов до завтрака я сильно о ней беспокоилась. Денёк предстоял не простой, ситуация в коллективе сильно попахивала... неприятно попахивала. И я решила, что лучше на корабле успеть разобраться с источником вони, чем потом делать это на планете, параллельно разыскивая пропавшего биолога.

В первую очередь, дело касается одноклассников Маши. Из расклада я сразу убрала Лену - возможно, она что-то знает, но в происходящее не вмешивается. Таня-Брунгильда... вызывала смешанные чувства. Она, безусловно, лидер... Но лидерство её лично мне не казалось абсолютным. Иначе почему она отправляла нас с Леной приструнить ребят-музыкантов? Видимо, в школе вопрос решался проще - там они ещё подчинялись её авторитету. Теперь... Похоже, что Солнце, Кир и Комаровски открыто бросили ей вызов. Отказались быть послушными мальчиками.

Теперь вернёмся к троице "Паша, Миша и Аркаша". По некоторым их словам было понятно, что эти остались верными своему лидер-капитану. И здесь мы получаем противостояние трое на трое. Насколько оно острое? Все ребята талантливы, надежда Земли, ей-ё. Каждый специалист в своей области. И здесь конкуренцию друг другу они составить не могут.

И тут меня осенило - Маша! Вот камень преткновения! За ней ухаживал Серов, возможно - Сетмауэр, но выбрала она Солнце. Про остальных я просто ничего не знаю. Возможно, что её сексапил нравится тут каждому! Включая Комаровски и Климова, которые, вроде как, имеют по собственной даме сердца.

Дать бы ей хорошую затрещину!

Будь я в своём теле, просто поговорила бы с каждым, при необходимости - ткнула бы носом в то, куда всех этих молокососов могла загнать текущая ситуация. Но... Здесь придётся изворачиваться. Довести всё до абсурда, а потом смотреть - откуда прилетит. Короче, старая добрая ловля на живца.

Ненавижу секретчиков!

Юлька влетела минут за пять до начала завтрака.

- Ни о чём не спрашивай! - заявила она, кидаясь к своему нарядохранилищу. - Сама ничего не понимаю, но он - классный!

Угу. Вот и первый загадочный ОН. А вот и второй - в дверь тихо поскрёбся Серж. Ну, начинаем.

Я вышла к нему из каюты, увидела идущих навстречу Тхао и Климова, и, прильнув к Дегри всем телом, страстно поцеловала. Кажется, перестаралась, ну, прости, милый, ты виноват. Будешь отрабатывать.

- Мари, - хрипло спросил меня он, когда ребята прошли за поворот, и я быстро отпрянула назад. - Ты меня простила?

Я, надеясь, что Юлька уже переоделась, толкнула нашу дверь. Дегри, конечно, понял меня неверно, попытался облапить, но я была начеку.

- Сержик, мы продолжаем играть во вчерашнюю игру. Ни о каких отношениях между нами не может быть и речи.

- Мари, тогда не делай так больше, - простонал он. - Жестокосердная la belle dame sans regrets!*

- Это Машка-то безжалостная?! Да я бы тебя ещё вчера придушила, - воскликнула переводчица.

- Она настолько же красива, насколько жестока, - продолжал плакаться Серж.

Юлька - вот ехидна! - предложила ему сенсетик с этикеткой "Сладкая утренняя разрядка".

- Сейчас мне поможет только холодный душ, - честно признался парень.

- Может, тебе льда сыпануть? - сжалилась переводчица.

- Издеваетесь, да? - обиделся Серж.

- Я над тобой ещё не так поиздеваюсь! - взъярилась Юлька. - Быстро повторил неправильные существительные на букву "хью"!

Ну, или какую-то похожую на неё букву. Представления не имею об алфавите мьенгов.

Неправильные существительные звучали для меня совершенно чуждо, но Сержу помогли. Он начал перечислять их, понукаемый строгой учительницей, ошибался, поправлялся, и, в конце концов, сказал:

- Спасибо, Жули.

- Вот то-то же, - проворчала она в ответ.

И мы пошли завтракать. За столиком экипажа мужа не оказалось, и я переключилась на студентов. Солнце улыбался светло и радостно, Кир поднял руку в знак приветствия, Комаровски смотрел внимательно - как я держалась за Сержа, как улыбалась ему... Как старательно опускала глаза, когда Дегри шептал мне на ухо: "Какая вкусная тут каша" и тому подобные глупости.

А вот Аркаша смотрел с обидой. Паша с Мишей пытались его отвлечь, разговорить - это было видно. Таня держалась с достоинством ледяной королевы, Лена... С ней мы взглядами не встречались, она просто не поднимала глаз от тарелки.

Обед прошёл в том же ключе, за исключением появления Андерсена. Убедившись, что выглядит муж хорошо, я спокойно поела. А после обеда в коннекторе - по дороге в наш отсек - меня остановил Двинятин.

- Мария, будьте любезны вернуть дневники моих студентов. Я запрещаю вам делать в них какие-либо записи.

- Почему, Илья Петрович? - я наивно похлопала глазами.

Тело слушалось и на него не реагировало! Победа!

- Татьяна не имела права передавать вам - постороннему человеку - дневники академической практики.

Да мне от этих дневников - только лишняя головная боль! Почему тогда кажется таким важным отстоять решение Максимовой? Разберусь потом. И я кинулась в атаку:

- Если я не являюсь членом экспедиции, вспомните, уважаемый Илья Петрович, что я работаю доверенным секретарём ректора нашей с вами Академии. Так что совсем уж посторонней быть никак не могу, верно?

- Это не даёт вам права заполнять дневники моих студентов, - стоял на своём Двинятин.

- То есть писать письма от имени Михаила Андреича таким людям, о которых вы, боюсь, только по визору и слышали, я права имею? А заполнить дневник академической практики - нет? Или вы думаете, что я не смогу впоследствии держать язык за зубами? Да я подписку давала, между прочим! И с секретным режимом знакома не понаслышке!

- Если вы были знакомы с секретным режимом, то сразу бы пришли ко мне и отдали дневники, - как-то устало ответил Двинятин.

- Илья Петрович, я могу дать ещё одну подписку - лично вам. Подумайте, сколько времени мы сэкономим для исследований, если студентов и вас освободить от бумажной работы.

- Мария, - я почувствовала, что он готов сдаться, - вы просто не сможете.

- Я - профессиональный секретарь. Работать с бумагами, составлять отчёты, письма и - да, заполнять дневники - суть моей профессии. Вы ещё колеблетесь?

- Вы не входите в состав участников экспедиции, на вас не выделено средств, вы...

- Буду жить у своего отца, который, если вы забыли, организовал для Академии эту экспедицию.

Надо было дожимать, и я, по наитию, подняла на него глаза и доверчиво сказала:

- Пожалуйста, Илья Петрович, я трудоголик, я не могу без работы!

- Так это вы, получается, выпросили у Максимовой дневники? - даже слегка растерялся Двинятин.

- Я.

Кто-то донёс на Таню! И я даже знаю, кто.

- Всё равно придётся снять с неё баллы, - пробормотал он себе под нос. - Хорошо. Зайдите ко мне, напишите заявление, подписку о неразглашении, а потом я завизирую всё у ректора.

Конечно, зашла и написала. А пока писала - огляделась в его каюте. Просто так, без задней мысли. На столе красовалась любимая Юлькина рашпа - что-то типа заколки для волос, которую она привезла из последней поездки в Стайпрей. Ну... Юлька! Спасибо!

- Илья Петрович, не снимайте баллы с Максимовой.

- Да? - насмешливо произнёс он. - Может быть, вы и замечательный секретарь, но учить меня делать мою работу - ещё не доросли.

- Что вы, я не учу, - ответила я, скромно опустив глаза. - Я предлагаю сделку - вы не снимете баллы с Тани, а я промолчу о том, где сегодня ночевала Юля.

И выразительно уставилась на заколку. Слегка переиграла, конечно, но в новом теле - не удивительно.

- А Михаил Андреевич знает, что его секретарь не брезгует шантажом? - по-прежнему насмешливо ответил Двинятин.

- А вы ему доложите, - предложила я. - И сразу всё поймёте. Со мной выгоднее дружить, Илья Петрович.

- Никакой сделки не будет, - жёстко ответил тот.

- Ладно, - согласилась я. - То есть, шантаж - это плохо. Я поняла. А доносы, видимо, хорошо? Какая удобная мораль.

- О чём вы? - будто бы даже удивился он.

- О том, кто рассказал вам про дневники. Руководствуясь, конечно же, заботой о секретном режиме.

- Однако... А я вас недооценил, - как-то по-другому посмотрел на меня Двинятин. - А почему же он это сделал?

- Думаю, чтобы дискредитировать в ваших глазах Татьяну. Ну, и меня заодно.

- Да бросьте... С чего вы это взяли? - спросил он, внимательно наблюдая за мной.

- А вы давно знакомы с группой? - спросила я. - Не замечали, что у них несколько нездоровые отношения внутри коллектива?

- С этой точки зрения... Пожалуй, и меня кое-что настораживает, - внезапно согласился он. - Мария, сделки не будет. Будет договор.

Договор, так договор. Меня всё устраивало, особенно то, что мужик оказался внимательным и сообразительным.Значит, в нужный момент поддержит, если я вдруг не справлюсь. Или, хотя бы, не станет вредить. Здесь страховать меня некому.

Из каюты Двинятина я вышла, как следует покусав зубами губы, растерев руками щёки и слегка растрепав волосы. На всякий случай. Вдруг тот, кто донёс на нас с Максимовой, бдит и отслеживает мои перемещения? К тому же, это ещё один плюс в копилку абсурда. К сожалению, точно выяснить, откуда прилетит, я ещё не смогла. Значит, играем дальше.

В коннекторе никого не было, но я всё равно томно вздохнула и пошла прямиком в отсек экипажа. Мне повезло, навстречу шёл недавно разведенный Бен. Сначала соврала, что заблудилась, потом, когда он утратил остатки бдительности, напросилась на экскурсию в навигаторскую. Надо сказать, что контакт с телом продолжал улучшаться, и там, где я бы ещё подумала, Машины рефлексы работали на опережение. Во всяком случае, наивные взгляды уже получались автоматически.

Поахав в навигаторской над показанным бортовым ИИ окном в открытый космос и задавая ну самые тупые вопросы, которые только могла изобрести, я заработала стойкую неприязнь Юджина. А вот заглянувший - уверена, чисто случайно! - Кейст поморщился лишь один раз. И я поняла - опять переигрываю. Полчаса, отведённые мной на этот спектакль, истекли. А муж так и не появился.

Пришлось виснуть на Бене и умолять доставить меня поближе к пассажирскому отсеку. Тот, вроде бы, был готов и на большее, но каперанг походя заметил, что ждёт от него какие-то там расчёты. Бен заторопился, и смазал мне концовку представления. Поцеловать его на прощанья я не успела даже с учетом Машиных рефлексов.

Потом я всё же попала в свою каюту, вспомнила, что Маша, как Юля, должна часто менять наряды, и переоделась. Быстро просмотрела дневники и расписание занятий мьенгом. У Сержика как раз урок. А вот его соседи по результатам вчерашнего тестирования попали в другую группу. И я пошла к Климову. Тот, предсказуемо, был не один, а с друзьями. То, что нужно.

- Мальчики, вы Сержа не видели? - спросила я скромно.

- А что, потерялся? - язвительно уточнил Милёшин.

- Да, - сказала я, полностью копируя Машину наивную манеру речи. - Я думала, он зайдёт после обеда...

- Так он, может, и заходил, - ответил Мишка. - Только тебя не дождался.

Аркашино лицо побледнело, потом резко покраснело, и он поднялся, сжав кулаки.

- Маша, ты...

Слово он так и не произнёс, что позволяло мне спустить ситуацию на тормозах.

- Вижу, мне тут не рады. Пойду, пожалуй.

- Иди, иди, Маш, и подальше, - напутствовал меня Паша.

Я, вполне довольная собой, вышла. Значит, всё-таки за мной следят. А учитывая то, что напротив каюты Двинятина проживают Солнце и Комаровски... Сложить два и два довольно легко.

Перед ужином я предупредила Дегри, чтобы был настороже. Ведь кто знает этих неадекватов, прилететь может и ему. Он внимательно выслушал и спросил:

- Мари, а т е б е не угрожают?

- Серж, да что мне сделается? - беззаботно рассмеялась я. - Мальчиков надо поставить на место, вот и всё.

Серж кивнул и стал решительно закатывать рукава. Пришлось заливаться слезами, умоляя никуда не лезть. Я бы пригрозила штрафными санкциями от Двинятина - кстати, Дегри уже знал все новости. К его чести надо отметить, что не поверил. Так вот, я бы пригрозила. Но слёзы потекли сами собой, и эффект от них превзошёл все мои ожидания. Надо бы поучиться так красиво плакать, в будущем - я надеюсь, оно у меня будет - пригодится.

Мои слезы и заламывающего руки Сержа застала Юлька. Она только зыркнула на студента, и он мигом испарился, пообещав ничего не предпринимать, не посоветовавшись.

- Ну, колись, подруга, про что болтает вся группа? - сердито начала переводчица.

Я подняла руки в защитном жесте:

- Юль, клянусь, ничего не было.

- Таки ничего?!

- С Двинятиным - ничего, - уточнила я.

- Да это ясно, - отмахнулась она, - я про Логинова!

- Слушай, я же сказала, всё в прошлом, - повторила свои же слова и резко поднялась: - Нам пора на ужин.

- Ну Машка! Ну мне же интересно!

- Вот вечером...

- Да я вечером уже не появлюсь, - как само собой разумеющееся сказала она. - Сама понимаешь, надо ковать, пока горячо.

- Тогда завтра, когда выйдем из прыжка, - решительно ответила я и потянула Юльку на выход.

Это очень удачно, что она больше не появится в каюте, будет свобода для манёвра.

На ужине Кейст официально объявил, что после девяти часов все должны разойтись по каютам. Гиперпрыжок, пояснил он, требует полной сосредоточенности экипажа, а безопасность пассажиров напрямую зависит от наличия каждого на своей койке. В пристёгнутом виде.

- Простите, - вежливо спросил Комаровски, - а сколько времени мы должны быть пристёгнуты?

- Как минимум, час-полтора. Бортовой ИИ оповестит вас, когда можно разблокировать ремни. Но покидать каюты до утра не рекомендую.

- Все слышали? - внушительно спросил Двинятин.

Я бы ещё добавила, все ли поняли. Это сборище гениев, на мой взгляд, имело крайне смутное понятие о дисциплине. Пожалуй, за исключением Тани-Брунгильды.

Она пообещала, что перед прыжком лично пройдёт по каютам и проверит, все ли на месте. Комаровски выразительно скривился. В остальном всё внимание досталось нашей паре. На нас с Дегри не косились только Таня, Лайза и Сунибхо. Переводя взгляды, если я или Серж поднимали глаза. Да ещё Аркаша смотрел только в тарелку. Да Солнце с Киром были поглощены каким-то спором, не обращая внимания ни на что вокруг.

А Юлька активно переглядывалась с Двинятиным. Похоже, она на самом деле решила захомутать начальника экспедиции. А мне так захотелось посмотреть в глаза мужа... Вот с чего это, а?

Афонасьев сидел далеко справа от меня, его почти полностью загораживал Кейст. Я видела только часть его небритой щеки и тёмные волосы, уложенные волосок к волоску. Вот странно, на Земле я никогда не замечала его щетину... может, в рейсе он даёт коже возможность отдохнуть?

Дегри проводил меня до каюты, но не зашёл. Видимо, опасался, что я опять начну слезоразлив. Да... Кто бы мог подумать, что слёзы - это тоже оружие? Я трогательно чмокнула его в щёчку, он поднёс мою руку к губам.

- Будь осторожен, - ещё раз напомнила я.

Он закатил глаза, скорчил рожу, потом улыбнулся своей лукавой улыбкой и ушёл.

Всё оставшееся время я занималась дневниками. В девять бортовой ИИ оповестил о готовности к прыжку и начал обратный отсчёт. Я заблокировала дверь и пристегнулась. Конечно, надо быть полной идиоткой, чтобы дать возможность кому-то взять тебя тёпленькой и уже связанной ремнями. Я была готова рисковать, но предпочитала риск разумный.

Час и семнадцать минут пролетели незаметно. В раздумьях, достаточно ли я подогрела обстановку для взрыва. Вроде бы, сделала, что могла - Дегри, Двинятин, Бен... Ах да, чуть не забыла - Солнце и ректор. Для нежной психики гениев должно хватить. Правда, кто именно сдетонирует, я по-прежнему не знала. Предполагала, конечно, но лишь процентов на девяносто.

И когда ИИ разрешил отстегнуть ремни, что означало - корабль вошёл в гиперпространство - я даже не думала, что всё случится так скоро.

Я лишь на всякий случай разблокировала дверь и высунула нос в коридор. А он стоял и ждал, был уверен, что выйду.

- Какая встреча! А я как раз к тебе, дай, думаю, навещу подругу детства. Может, узнаю, почему она всем даёт, а мне нет?

- Может, потому, что ты не просишь? - сказала я, глядя в его искажённое ненавистью и похотью лицо.

- Как всё, оказывается, просто... - с издёвкой протянул он. - Надо было всего-навсего попросить. Но теперь, Маш, поздно.

И грубо втолкнул меня внутрь, не забыв нажать блокиратор.

- Сам возьмёшь, Аркаш? Насиловать будешь? - я отступила на шаг.

- Насиловать?! Да я не возьму тебя, даже если ты меня умолять будешь! После Солнца - взял бы, а после этих всех - нет, Маш. Ты ж мою мечту растоптала! Ты веру мою разбила! Я тебя... просто убью!

И этот псих кинулся на меня с растопыренными руками.

Я была готова. А вот тело... Ей-ё, как же я не подумала вовремя! Увернуться смогла, а вот довести физиономию Серова до встречи со стенкой - нет. Сил не хватило. Толкнула его в спину открытой ладонью, так, кажется, ещё и растяжение связок заработала. А он толчка не почувствовал, обернулся, схватил за горло. Стал душить.

Глаза у него были бешеные. Я только и смогла ткнуть в один из них пальцем другой, не повреждённой руки. На миг его хватка ослабла, и я попыталась ударить в пах. Вот подлость-то! Слабенькое Машино тело даже этого полноценно не смогло!

- А знаешь, Маш, - прохрипел он, - я передумал. Ты так забавно дёргаешься, что я возбуждаюсь.

Как-то резко он развернул меня спиной, больно заломив локоть - зря я его жалела, зря! - и ткнул лицом в койку. Ладно, это я стерплю, не сахарная. Главное потом, когда мелкий гадёныш расслабится, успеть и не оплошать. Звуки и резкие рывки, отдававшиеся болью в руке, оповещали меня о том, что Серов пытается снять часть одежды.

- Ну что молчишь, Маруся? Что не зовёшь на помощь? Где защитнички? Разбежались? - пыхтел он, задирая моё платье. - А может, попросишь прощения? За все эти годы, что я...

Что он за все эти годы, я так и не узнала. Послышался резкий щелчок, дверь открылась, и такой знакомый голос сказал:

- Ну студентики... Ну достали!

Боль в руке стала нестерпимой, а потом ослабла - сразу после звука удара в челюсть. Андерсен на такие мастер. Я хотела встать, но вместо этого медленно опустилась на колени. Адреналиновый взрыв накрыл Машино тело, его заколотило, из глаз потекли уже настоящие слёзы.

- Ну-ну, что ты... - сказал муж и, присев рядом, положил руку мне на плечо. - Успокойся, он тебя больше не тронет.

Я с трудом развернулась к нему и схватилась здоровой рукой за комбез. Уткнулась лицом в тёплую ткань и продолжила самозабвенно рыдать. Ну а что? Сам виноват, нечего было жалеть!

Андрюха осторожно погладил меня по спине.

- Мелкая, давай, ты потом поплачешь? Мне надо твоего дружка оформить, капитану доложить, да ещё этот ваш... Начальник на вызов не отвечает...

Я вцепилась в него и второй рукой. Сейчас всё отошло на задний план, даже гадское задание секретчиков, мне было просто страшно отпустить мужа даже на миг... Спокойно, Мария, это гормоны. Причём даже не твои. Соберись!

- Как зовут-то хоть тебя? - спросил Андрей.

- Ма-ша, - сиплым шёпотом ответила я.

Гадёныш хорошо так меня придушил, старательно...

- Маша... Хорошее имя, - сказал Андерсен. - Жену мою звали Машей...

И зачем он сейчас про это вспомнил? Ей-ё, себя вдруг стало так жалко... Будто я и в самом деле умерла... Не реветь, Мария!

Я собралась и разжала пальцы. Муж тут же встал и начал говорить в браслет-коммуникатор:

- Девчонку в медотсек, недоноска оформляем на нижнюю палубу. Да, до конца полёта. Что у Двинятина? Ах, не что, а кто? Ну, понятно, понятно. Сейчас зайду, пообщаюсь приватно.

Адреналиновое море как-то резко обмелело, и я смогла осмотреться. Серов лежал безмятежно, словно решил уснуть. И только наливавшийся на подбородке синяк говорил о нокауте. Что-то мне во всём этом не нравилось... Вот что? Ладно, потом.

В дверном проёме замаячил Юджин, осторожно подхватил меня под руку и поднял с колен. Он в экипаже выполнял и обязанности медика.

- Идти сможешь?

Я кивнула.

- У неё там синяки на шее, говорит с трудом, - сказал муж. - Ну, дальше сам разберёшься.

- Разберусь, - ответил тот, выводя меня в коннектор.

В медотсеке меня подключили к боту-диагностику, Юджин убедился, что непоправимого вреда здоровью нет, выдал мазь от синяков и спрей для горла, вколол обезболивающее и перевязал растянутое запястье.

- Останешься тут до выхода из прыжка, - велел он.

Я отчаянно замотала головой. Воспользовалась спреем и, наконец, смогла нормально говорить:

- Я в порядке, о себе позабочусь, можно вернуться в каюту?

Юджин с сомнением посмотрел на меня, но разрешил.

- Ладно, пошли, провожу, мне всё равно по протоколу надо этого... твоего... осмотреть.

Вот это очень правильно, потому что вдруг (после обезболивающего) до меня дошло. То, что казалось мне странным. Слишком спокойные поза и лицо Серова. Я видела много нокаутов, и много людей без сознания. И ещё я видела много трупов. Ей-ё! Нет, он был жив, муж проверял наличие пульса - как раз когда Юджин меня уводил!

- Пойдём скорее, - попросила я. - Мне кажется, парень был не в себе.

- А в ком? - без тени иронии спросил Юджин.

- Я не знаю, может, сенсетик некачественный принял, но Аркаша... он не мог!

- Сидром жертвы? - вполголоса пробормотал медик, но шаг ускорил.

А я вдруг поняла, что Серов... что он на самом деле никогда бы не смог поднять руку на Машу. Хоть в разговорах и проявлял агрессию, но что такое слова?

Мы успели вовремя. Аркаша лежал на полу в той же позе, над ним стояли и ругались муж и Двинятин. Юджина они пропустили, а меня - нет.

- Мария, как вы это объясните? - сердито спросил Двинятин.

- Как последствия своих необдуманных действий, - чётко ответила я. - Не учла один важный момент.

Оба уставились на меня, как на новейшую модель гигатрона. Пришлось похлопать ресницами, смягчая эффект.

- Маша, - спросил муж, - ты хорошо себя чувствуешь?

- Да. И прошу прощения, что сразу не поблагодарила за вашу своевременную помощь. Мы можем поговорить?

Муж кивнул, продолжая внимательно смотреть на меня.

- Именно этого я от вас и жду! - воскликнул Двинятин. - Расскажите, наконец, что случилось?

Тут на коммуникаторе мужа пискнул сигнал вызова. Оказалось, что Кейст требует отчёта. Не только от него, от меня тоже.

- Я пойду с вами, - жёстко сказал Двинятин.

Муж пожал плечами, и мы двинулись в капитанский отсек. Краем глаза я отметила, что Юджин показал мужу два пальца, и тот кивнул. Это хорошо, значит, ему нужны два бота для транспортировки Серова. Сначала, я надеюсь, в медотсек.

Кейст ждал нас в небольшой каюте, служившей ему, видимо, кабинетом. Жестом предложил нам сесть и сел сам. Кивнул Афонасьеву, показывая, что готов слушать.

- Через девять стандартных минут после выхода из прыжка бортовой ИИ зафиксировал активность в каюте...

- Марии Петровой, - небрежно подсказал ему Кейст.

- Ещё восемь минут спустя она открыла дверь и впустила агрессивно настроенного студента Серова, который... - муж запнулся и продолжил резко и зло: - Недоносок стал её душить, потом собрался насиловать. Я вмешался, девушке оказана медицинская помощь, после осмотра Юджина подонка изолируем на нижней палубе.

- Но... этого не может быть! - вмешался Двинятин. - Мария!

- Продемонстрировать запись? - холодно поинтересовался Кейст. - Хотя версию Марии я тоже послушаю с интересом.

- Всё было так, как рассказал, - я запнулась, - капдва Афонасьев. Но я тоже считаю, что Серов не способен причинить вред женщине. И прошу провести тщательное обследование на сенсетики и химию.

Кейст хмыкнул, муж опять посмотрел чересчур внимательно, а Двинятин - как всё на тот же гигатрон.

- Это всё?

- Нет, - ответила я. - Хочу поговорить с ним, когда придёт в себя. Возможно, что изоляция не потребуется.

- Маш, какая-то ты... странная жертва, - сказал муж.

- Да какая ж она жертва? - опять хмыкнул Кейст. - Это тебя днём в навигаторской не было.

И посмотрел - со значением. Стопроцентный секретчик!

- Просьбы Марии выполнить, до выхода из прыжка каюты пассажирского отсека заблокировать, наблюдение продолжать. Все свободны.

- Подождите! - воскликнул Двинятин. - Экспедиция под угрозой срыва! Мне нужна связь с Проскуриным!

- Сожалею, - холодно ответил каперанг. - Мы в гиперпространстве. Связи нет.

- А можно мне каюту не блокировать? - кажется, вернулись Машины рефлексы, или это горло болеть перестало?

- Можно, - ответил Кейст. - Обеспечить Марию стандартным переговорником на частоте экипажа. Секретность по коду А1. Вам понятно или объяснить?

- Понятно, - ответил Двинятин.

Ну, и я кивнула. Невзлюбил меня каперанг. Что, впрочем, вполне взаимно. Но я всё равно чуть задержалась в его кабинете, и когда муж с Двинятиным вышли, спросила в лоб:

- А вас о секретности не предупреждали?

- Плевал я на вашу секретность, - с отстранённым выражением, противоречащим словам, ответил он. - У меня своё начальство и свой приказ - доставить некую спец. сотрудницу на некую планету в целости и невредимости. А если эта спец. сотрудница будет осложнять мне работу, использовать любые способы для её защиты.

- Палить-то зачем? - стояла на своём я. - Теперь и капдва, и начальник экспедиции уверены, что я суперагент!

- Девочка, какой из тебя суперагент? - искренне удивился Кейст. - Сама спалилась, сказать, почему? Пороли тебя в детстве мало.

- Физические наказания запрещены Конституцией, - автоматически оттарабанила я.

- Вот. Я как раз об этом, - устало ответил каперанг. - Иди за переговорником. Да, Афонасьева - не трожь. У него жена недавно погибла, тоже была... суперагент.

А ведь он прав... В том смысле, что я... палюсь сама, забывая о том, что некоторые вещи Маша Петрова просто не может знать в силу возраста и жизненного опыта.

И за мужа переживает искренне, и, похоже, с первой оценкой я ошиблась. Может, и не секретчик.

- Спасибо, - сказала я и вышла из кабинета.

Парень - тот самый, имя которого всё забывала узнать - выдал мне браслет-коммуникатор и проводил до каюты. Там было пусто и чисто. Спать не хотелось, рука не беспокоила, и я наобум открыла последний просмотренный файл. Дневник Аркадия Серова. И увидела в нём новую запись: "Не успокоишься, Сетмауэр - следующий".

Ну, вот ты и попался, мой аграрный академический гений. Это в биологии я - ноль без палочки, а в технологии вполне соображаю. И уж отследить, откуда отправлено сообщение, смогу на раз-два. Задача ещё больше упрощается тем, что после девяти все были в своих каютах, а дневник Серова я закрыла как раз перед прыжком.

Ну, что тут у нас? Посмотрим... Сказать по правде, я почти не удивилась. Лена и Таня, отправлено как раз в момент, когда я была в медотсеке. Мне нужны записи журнала бортового ИИ! И, ей-ё, я уверена, что он смог подключиться к системе, а значит, не обязан был физически следить за мной!

Я пообещала себе, что сдам мерзавца на психокоррекцию - чего бы мне это не стоило! Но в этот момент пришёл вызов от Юджина. Тот, явно удивлённый, сообщил, что Серов пришёл в себя. По дороге в медотсек я вызвала мужа и попросила проверить наличие несанкционированного доступа в систему. Тот замысловато выругался, но обещал выделить техника.

Нет, голос у него, пожалуй, неплох. Конечно, он не певец, не композитор, и даже не гений, но мне нравится.

Серов сидел на койке с совершенно потерянным лицом. Увидев меня, вскинулся:

- Маш, скажи ему - я не мог тебя ударить!

- Я знаю, Аркаш. Ты был под препаратами, - ответила я.

И, повернувшись к Юджину, выразительно округлила брови. Тот развёл руками и покачал головой.

- Маш, что ты несёшь? - быстро восстановил прежнюю манеру общения Серов.

- Запись показать? - вмешался Юджин.

- Не надо, - мягко возразила я. - Так ты совсем ничего не помнишь?

- Нет, - растерялся одноклассничек. - Да что случилось-то?

Непомерные амбиции и преступные наклонности у одного хорошо тебе знакомого человека, вот что случилось. Возможно, ты даже считаешь его другом.

Но ничего такого вслух я не сказала. Наоборот. Вдохновенно соврала, что нашла его в коннекторе - возле моей каюты, но уже без сознания. Юджин только головой покачал.

- Понимаешь, всё это очень странно, - продолжала вещать я, - может быть, ты помнишь что-то до прыжка? Кто-то заходил к вам с Мишей? Может, вы заходили к Паше?

- К Пашке? Нет, - он скривился. - Там же этот твой... Дегри.

- А к кому?

- К Кириллу.

Так, уже теплее.

- И кто был у Кирилла?

- Были... Солнце и Ингвар... Кажется...

Солнце с Киром спорили весь ужин, возможно, потом они занимались тем же и дальше, неудивительно, что в каюте Кира.

- А Комаровски ты после ужина не видел?

- Нет.

- Уверен?

- Уверен, Маш. Я видел его перед ужином.

- Он тебе ничего не давал съесть или выпить?

- Маш, ты ненормальная? С какой стати он мне что-то даст, а я - возьму?

- Хорошо, Аркаш, отдыхай. Доброй тебе ночи.

- Маш, - сказал он мне в спину, - прости. Я тогда... днём... едва не...

- Ничего, Аркаш, я не обиделась, - ответила я, обернувшись. - Спи.

Юджин вышел со мной в коннектор и спросил:

- Что это было? Ты ангелом на полставки не подрабатываешь?

- Нет, - сказала я. - Просто я точно знаю, что мальчишка был под каким-то воздействием. Что с сенсетиками и химией?

- Диагностик дал отрицательный результат, - покачал головой Юджин.

- А у вас нет анализатора чужеродных примесей?

- У нас не криминальная лаборатория, - ответил он. - Иди уже спать!

Как же, спать! Связалась напрямую с Кейстом, потребовала разблокировать каюту Двинятина. Начальник экспедиции был доступен, на вызов ответил, к медотсеку явился сам.

- Что с Серовым? - первым делом спросил он.

- Пришёл в себя, ничего не помнит, я сказала, что нашла его без сознания в коннекторе возле моей каюты.

- Но... Зачем? Мария... Вы...

Да, я Мария. А зачем?

- Вы же хотите, чтобы экспедиция прошла успешно? Для этого Серов должен в ней участвовать, я права?

- Они все... должны.

- Вот поэтому я и не хочу, чтобы Аркаша вспомнил о своём поведении - вернее, не своём поведении.

- Вы всё ещё думаете, что он был под химией?

- Я не знаю, под чем он был. Диагностик определяет лишь стандартный набор сенсетиков и препаратов. У вас есть хоть какой-нибудь анализатор вредных примесей? Среди оборудования экспедиции? - дополнила в ответ на его удивлённый взгляд.

Оказалось, есть. Полевой. И я бы отправилась ругаться к Кейсту, а потом срывать пломбы с опечатанного багажа, если бы не додумалась спросить - чей?

- Простите, а зачем ксеноботанику анализатор вредных примесей? - уточню на всякий случай, вдруг, и правда для работы?

- Понятия не имею, - отмахнулся Двинятин. - Оборудование каждый студент выбирал сам.

Чудно. Впрочем, он, конечно, даст с десяток разных обоснований наличия в грузе экспедиции анализатора. Я и сама могу придумать, если напрягусь. Например, для выявления опасной для человека флоры Рая.

- На Мьенге нет опасной для человека флоры, - возмутился Двинятин.

- Так, Илья Петрович, нам с вами надо поговорить в месте, защищенном от прослушки.

Я с тоской вспомнила свою любимую глушилку - самодельную, которую ни разу не удалось засечь даже аппаратам родного Управления... Здесь... всё фиксировал бортовой ИИ. Значит, придётся опять идти к Кейсту.

- Случилось что-то ещё? - обречённо спросил Двинятин.

Я неопределённо пожала плечами. На мой взгляд, всё случилось ещё... лет шесть, может, семь назад. Впрочем, знать об этом точно могла только Маша, а я - лишь предполагать по ряду косвенных признаков.

И тут пришёл вызов от мужа - техник нашёл несколько(!) точек слива из системы!

- Подключались очень грамотно, под протоколом резервирования файлов, - сказал он.

Ну, что, талантливый человек талантлив во всём. А таланты нашего супергения я не признать не могла. Даже сейчас у меня не было ни одного фактического доказательства, и, будь мы на Земле, я бы и предъявить ему ничего не смогла. Путь был один: взять с поличным. А для этого...

Кейст не пожелал участвовать в разговоре, разбирайтесь, мол, со своими студентами сами. Впрочем, от него мне нужно только помещение, и он нам его предоставил, под своим паролем удалив со схемы бортового ИИ. Правда, когда узнал про причину - слив из его собственной системы - досталось всей команде. Как он орал... Я чуть не заслушалась.

- Мария, я жду, - сказал Двинятин, едва дверь за нами захлопнулась.

- Ситуация такова: я знаю, кто, но не знаю - как. У вас, Илья Петрович, два варианта - не вмешиваться или помочь. Третий, как я понимаю, мы не рассматриваем?

Соображал он быстро.

- Чтобы экспедиция прошла успешно, я готов на всё.

- Мне глубоко безразлична ваша экспедиция, но... Цели примерно те же.

- Вы... работаете под прикрытием? - всё же решился спросить он.

- Комментировать отказываюсь, - машинально ответила я.

Ей-ё! Кейст прав, надо следить за языком, так его и разэдак!

- То-то же мне сразу показалось, что вы немного отличаетесь от той Машеньки, которую мы все знаем...

- Вернёмся к делу. Донос на Максимову, нападение на меня, угрозы Сетмауэру - звенья одной цепи.

- Что с Сетмауэром? - тут же переспросил он.

- Пока ничего. Когда я вернулась в каюту после нашей общей беседы с каперангом, в дневнике Аркаши обнаружила запись "Не успокоишься, Сетмауэр - следующий".

- Я... ничего не понимаю.

- Сейчас поймёте. Дело в том, что Сетмауэр, Серов, Логинов, Климов, Милёшин, Комаровски, Максимова, Тулайкова и... я - бывшие одноклассники.

- И что в этом такого?

- Как вы знаете, лидером группы является Максимова. Сейчас вам придётся потерпеть ряд лирических отступлений, но без них картина выйдет смазанной. Татьяна была лидером ещё в школе, там её авторитет был неоспорим.

- Честно говоря, не удивлён. Очень трудолюбивая и дисциплинированная девушка.

- Да. Но слишком авторитарная. Например, Логинов, Сетмауэр и Комаровски увлечены музыкой, а она против.

- В свободное время студенты вольны заниматься всем, чем хотят. Странно, что Татьяна...

- В итоге в Академии бывшие одноклассники разделились на две партии. Одна осталась верна своему лидеру, вторая - Логинов, Комаровски и Сетмауэр - вышла из повиновения. Внешне всё выглядит мирно, но внутри бушуют страсти. Например, Тулайкова - лучшая подруга Максимовой - встречается с Комаровски, а Климов... Вроде бы влюблён в Татьяну, но, на мой взгляд, она подавляет и его.

- Это многое объясняет, - задумчиво проговорил Двинятин. - И даже то, что он пришёл ко мне с рассказом про дневники.

А вот этого я не знала... Думала, что наш ксеноботаник сам доносом не побрезговал...

- Не думаю, что он сделал это по своей воле. Так же, как и Серов.

- Мария, я понимаю, что вам привычно разоблачать всемирные заговоры, но здесь вы явно сгущаете краски.

- Видите ли, ему слишком долго всё сходило с рук. Плюс - вы уж простите - полное отсутствие дисциплины среди вашей команды гениев. Ну, и не могу не признать - следы он заметает виртуозно. У меня нет доказательств.

- Да кому - ему?! - экспрессивно воскликнул начальник экспедиции.

- Владису Комаровски, - ответила я. - В этой экспедиции он решил окончательно убрать с дороги Максимову. Ну, а поскольку вмешалась я - то и меня чужими руками.

Двинятин поверил мне сразу. Очевидно, он, общавшийся с аграрными академиками много дольше, чем я, тоже замечал что-то нетипичное для нормального коллектива.

- Это крах, - сказал он. - Комаровски - наш лучший ксеноботаник, что мы будем делать без него на Мьенге?

- Что-нибудь придумаем, - оптимистично отмахнулась я.

Меня гораздо больше занимал вопрос, как вывести мерзавца на чистую воду. И ещё один - как он подавляет волю своих "пешек"?

- Ваш лучший ксеноботаник давно должен был пройти психокоррекцию, - заявила я. - Но пока я должна понять - как он делает то, что делает. И главное. Он должен быть уверен, что никто ничего не знает - кроме меня. Поэтому Аркашу нельзя изолировать, завтра - точнее, сегодня утром - всё должно быть как всегда.

- Понимаю, - протянул Двинятин. - Баллы с Максимовой я не снял - благодаря вам, Аркадий избежит наказания - тоже благодаря вам... Вы, Мария, станете для него...

- Врагом номер один, - согласилась я. - И, очень надеюсь, что он решится действовать ещё на корабле.

Потому что на Мьенге мне будет не до него.

- По поводу того - как, - начал Двинятин, - я попробую разобраться, в его работах обязательно должны быть хоть какие-то намёки...

- А я выделю закрытый канал для связи с Землей, - из-за двери появился Кейст. - Пусть тоже подключаются.

Я вздохнула. Нет, всё-таки Кейст - секретчик. Мигом выхватил то, на что Двинятин - клянусь! - даже не обратил внимания. То, как полезно будет в секретной работе использовать неизвестный пока препарат - или чем там гений Комаровски воздействует на окружающих?

Вернувшись в каюту, застала там Юльку. Она сонно сощурилась и пригрозила мне какими-то санкциями за безвозвратно испорченную ночь. Перевернулась на другой бок и безмятежно засопела. Я зашла в душ, с огорчением отметила, что синяки стали ещё ярче, приобретая какой-то фиолетовый оттенок - кожа у Маши уж очень тонкая... И от души намазалась выданной Юджином мазью. Потом улеглась на койку и едва не проспала всё на свете.

Первый раз в новом теле я не проснулась сама и вовремя. Юлька громко орала и тормошила меня за плечо - ей-ё, рука опять болит! Да как...

- Вставай! Кому говорю!!! К тебе Юджин заходил, и Илья заходил, и... Что вообще было ночью?!

- Юджин... - простонала я, - что-нибудь принёс?

- Вон там, на столе лежит. Что случилось, спрашиваю?

Я села и сразу потянулась к таблеткам. Проглотила обе, подняла глаза и выдала Юльке ту же версию, что и Аркаше.

- Я что, по-твоему, совсем дура? - спросила она. - Почему тогда Юджин т е б е таблетки принёс?

- Понимаешь... Я пока Серова поднять пыталась, руку повредила, - и показала ей повязку на запястье.

- А на шее у тебя что? - обличающе ткнула пальцем Юлька.

- Что? - спросила я, надеясь на чудодейственные качества мази.

- Жир какой-то! Опять с масками экспериментируешь?!

Какое облечение... Я кивнула, и, получив от Юльки выговор за то, что новый рецепт был опробован без неё, отправилась умываться. Синяки... если знать, где искать, то найти можно. Но - лишь следы. Хорошая мазь, надо потом себе такую в аптечку положить.

- А Двинятин зачем заходил?

- А... Не знаю, он не сказал, - смутилась Юлька.

Чем они при спящей мне занимались, раз наша бесцеремонная так стесняется?!

Обезболивание начало действовать, я без опаски надела комбез, который удачно скрывал и повязку на руке, и шею - на всякий случай, и, понукаемая переводчицей, пошла завтракать.

Команды за столом уже не было, да и студентов - немного.

- Наша героиня! - заорал Солнце при виде меня. - Как сама, Машка?

- Спасибо, Дрюнь, всё хорошо, - сказала я скромно. - А где Аркаша? Ему уже лучше?

- Да что ему сделается? - удивился Кир. - А он как к тебе попал?

- Понятия не имею... Я его в коннекторе нашла без сознания. Испугалась очень, - и похлопала ресницами.

- Куда же он, интересно, шёл? - задумчиво спросил Комаровски.

- Не знаю! - добавила экспрессии я. - Он лежал там, где пустая каюта, может, хотел в отсек команды пойти, может, плохо себя чувствовал после прыжка...

- Этот лось? Плохо себя чувствовал? - удивился Солнце.

- Ну, сознание же потерял, - вмешалась Юлька. - Не доставайте Машу, у неё была тяжёлая ночь. Комаровски, Сетмауэр, Логинов, у вас, если не ошибаюсь, занятия вот-вот начнутся? Так что сидим? Кого ждём?

- Юля, так и ты сидишь, - ответил, ухмыльнувшись, Комаровски.

- Мне можно, - задрав нос, сказал Юлька. - Я - преподаватель. Совсем распустились, никакой дисциплины!

- Пошли, ребята, - поднялся первым Кир.

Хороший, всё же, парень. И я, помнится, отложила на потом обдумать, что плёл про него Солнце... И сейчас опять не до этого...

Когда Комаровски проходил мимо, я сделала вид, что неосознанно касаюсь шеи, и даже хотела покашлять, но... Не стала из опасений переиграть. Наблюдательному (а что наш ксеноботаник наблюдательный, сомнений нет) - достаточно.

Молодец Юлька, вовремя их спровадила, потому что едва мы остались в столовой вдвоём, запиликал вызов коммуникатора.

- Маша! Что это?

- А... это мне Афонасьев подарил, чтобы, если ещё одного обморочного найду, сразу его звала, - ответила я и вскочила.

- Ох, Маша... - закатила глаза Юлька. - Хотя... С Афонасьевым я тебя понимаю.

Вызывали в капитанский отсек. Земля срочно желала пообщаться. Наверняка, по тому закрытому каналу.

Юлька быстро допила свой чай, и мы побежали каждая по своим делам. Просто... ходить в одиночку я пока считала нецелесообразным.

Кейст встретил меня нейтральным кивком головы. Я поздравила с выходом из прыжка (ещё одна космофлотовская традиция, о которой Маша Петрова знать не могла) и прошла прямо к визору, где ждал ответа Проскурин.

- Маша... Мария, всё это правда?

Не знаю, что - всё, но...

- Да, Михаил Андреевич. Нам очень нужна ваша помощь. Чем занимался Комаровски помимо своей основной специализации?

- Ничем, кроме ксеноботаники он не занимался. Мы уже подняли все материалы, ваша... твоя тёзка сейчас просматривает все его запросы на ингредиенты и оборудование.

- А могу я попросить вас об одолжении?

- Да, - насторожившись, ответил ректор.

- Спросите у неё, когда она последний раз встречалась с Комаровски, и что при этом произошло.

- Маша! - крикнул ректор куда-то в сторону.

Там, куда он смотрел, было моё тело... И мне его видеть нельзя. И даже попросить Проскурина, чтобы дал Маше подзатыльник - нельзя. Прилетит-то не ей...

Я так надеялась, что вот сейчас, вот-вот, и всё станет ясно... Но Маша осталась верна себе. Проскурин озвучил ей вопрос, ответ на который мне не сообщили. Просто сбросили вызов. Я посмотрела на Кейста:

- Могу я подождать тут или...

- Не могу, а должна, - ответил он мне. - Я всё ещё отвечаю за твою сохранность, а по кораблю всё ещё бродит ваш умник.

- Но вы же понимаете, что рано или поздно мне придётся с ним встретиться.

- Я понимаю, что если твоя тёзка ответит на вопрос, встреча станет не нужна.

- Это даже я понимаю, - сказал муж, появляясь на пороге.

И посмотрел как-то... с нежностью? Ей-ё, вот вам и вдовец! Мне что, пора ревновать к Машиному телу??!

- Пойдём, мелкая, обговорим детали на экстренный случай.

Уфф... Отлегло... Он просто заботится о Маше, то есть, обо мне, то есть... Опять запуталась. И вообще, мужской интерес с его стороны я бы почувствовала сразу. Не-ет, а с чего я в принципе об этом думаю??!

Я встала и пошла следом за Афонасьевым, обещавшим каперангу за мной присмотреть. Неожиданно стало приятно, хотя... Он же не знает, что я - это я. Ненавижу секретчиков!

- Мелкая, я всё понимаю, но, может, не надо так лезть на рожон?

- Да я не лезу, - попыталась ему возразить.

- Не спорь со старшим по званию! - прикрикнул муж.

Ну, это он зря. В званиях мы с ним как раз равны, и на Земле он так никогда не... Ну вот, опять. Соберись, Мария!

- Почему у тебя нет имплантов?

- Это было главным условием допуска на Мьенг, - пояснила я так, как поняла сама.

- Хотя эти импланты, - его глаза остановились на каком-то предмете в дальнем углу каюты, - тоже не спасают. Пожалуйста, помни об осторожности.

Хотела ответить расхожей фразой, мол, осторожность - моё второе имя. И не смогла. Врать ведь можно кому угодно, но не себе. А сейчас, почему-то, и ему. На эту тему вообще стоит задуматься. Одно дело, когда ты знаешь, что тебе всегда прикроют спину. Другое, когда ты в чужом слабом теле, которое даже не способно защититься от насилия. И это приводит в бешенство!

- Слышишь, мелкая?

- Да.

За неимением других возможностей, похлопала ресницами. И пообещала - и себе самой тоже - что буду помнить. Муж вроде бы поверил.

- Хорошо, что ты в комбезе. Спрячь в карман.

Он протянул мне довольно крупное по нынешним меркам - диаметром с сантиметр - биолокационное устройство. Я взяла, хотя... Смысл? Они всё равно будут отслеживать меня с помощью ИИ.

- И коммуникатор сразу переведи на передачу, - продолжал наставлять меня муж. - И вообще...

Слушать его было почему-то тягостно. Теперь я уже ни на миг не забывала, что нахожусь в чужом теле. Вот провожал бы он так на операцию настоящую меня? Скорее всего, нет.

- ...моя бы воля, запретил вам, девкам, даже думать о такой работе!

Ну вот, я была права. Хотя раньше моя работа не вызывала у него такого негатива, в мужском шовинизме Андерсен замечен тоже не был. И я спросила:

- Почему?

- Жили б дольше. Или просто - жили, - сказал он с горечью.

Развивать тему я благоразумно не стала. Тем более, что взгляд мужа стал совсем мрачным. Ей-ё, если я без потерь выберусь из этой передряги, Бьоргу придётся ответить на один вопрос, а секретной службе... А, ладно, до этого надо ещё дожить.

Спас меня вызов. Проскурин опять был на закрытом канале.

- Ну что? - нетерпеливо спросила я у академика.

- Тут... Маш, такое дело... У Марии истерика, мы вызвали медиков, и...

Медиков, ей-ё! Истерика лечится просто - одной пощёчиной, и я не верю, что Бьорг об этом не знает.

- Скажите нашему общему знакомому, чтоб...

- Он поехал с ней, - перебил Проскурин.

Ах, ещё и поехал... Гад! Просто не хочет делиться со мной информацией!

- Что-то по работе Комаровски...? - спросила я с угасающей надеждой.

Предсказуемо - ничего. Ну ладно, всё равно я особо и не рассчитывала.

- Но мы продолжаем поиски, - заверил меня ректор. - Последний запрос, который он делал на материалы, касался киякурру пятнистой и астрезии крупноцветковой...

- Что это?

- Малоизученные растения с Кридона, спутника...

Спутника Хризы, четвёртой планеты Стайпрея. Сказать, что мне что-то стало яснее? Не могу. Я же не ксеноботаник. О!

- Можно попросить ваших ксеноботаников провести стандартные исследования этих растений?

- Комаровски забрал последние образцы. Теперь только когда поступят новые.

Бардак там у них, в Первой Земной!

- Мария... - в интонациях академика появились просительные ноты. - Если можно, сделайте так, чтобы Комаровски всё-таки попал на Рай...

Все учёные - маньяки. И Проскурин - не исключение. Я постаралась кивнуть так, чтобы не выдать своих мыслей. "Сделайте, Мария". Как, спрашивается? Откуда мне знать, что придёт в гениальную голову Комаровски на огромной планете, где мне просто некогда будет за ним следить?!

Да и вообще, неизвестно, когда он решит разобраться со мной. И что мне такого сделать с целью подтолкнуть его... под локоть? Просто ещё полтора дня, две ночи и мы прилетим. Времени совсем мало. Что может сделать женщина, чтобы гарантированно вывести мужчину из себя, учитывая то, что он не её мужчина?

Начнём с очевидного. Пренебрежительно отозваться о его увлечении - будь то любительский или профессиональный интерес. Сработает ли это с Комаровски? Вот на обеде и узнаем. Ну а потом... Как сложится.

Перед обедом я поймала Дегри - пора выводить парня из игры - и предупредила, что мы с ним теперь играем не в любовь, а в ссору.

- А как? - удивился он.

- Сделай вид, что ты обижен на меня, и просто молчи.

- Я не умею, - ответил он.

- Молчать или обижаться?

- Мари, ты же всё поняла! - протянул он с досадой.

- Зафиксируй это выражение на лице и иди на обед, неумеха, - припечатала я.

Мальчишка! Как таких матери из дома отпускают?

- А ты?

Ну, и я пойду, раз Юльку где-то носит. Оказалось, что она уже в столовой. Увидев, что Серж демонстративно молчит, она спросила громким шёпотом:

- Что случилось?

- Ничего. Просто Серж ревнует. А я на него обиделась, - надула губы я.

- К кому? - с живым любопытством спросил Климов, сидевший пока в одиночестве - ни друзей, ни Тани.

- Какая разница? - ответила Юлька.

- К Аркаше, - одновременно с ней произнесла я. - Я не должна была ему помогать, представляешь?

- Слушай, Маш... За Аркашку тебе спасибо, - отвёл глаза Паша. - И...

- Как он? - перебила я. - Лучше? Я с ночи его не видела.

- В порядке. Не помнит ничего, а так...

Умница Серж задрал нос и ушёл к раздаче.

А в столовую стали подтягиваться остальные. При появлении Аркаши я демонстративно повернулась и спросила:

- Аркаша, как ты себя чувствуешь?

- Спасибо, Маш, хорошо, - буркнул он, явно не расположенный развивать тему своего здоровья.

Да и мне это не нужно. А нужно вывести из себя нашего ксеноботаника, который вместе с Солнцем и Киром где-то задерживался...

И я опять повернулась к Юльке. Пока выйдем на нужную тему, а реплику подать я всегда успею.

- Вот видишь, Юль, как с этими гениями тяжело? Они просто не хотят со мной общаться. Конечно, где я, а где нелинейные процессы моделирования структур ДНК?

Это была специализация Серова, и Аркаша устыдился.

- Маша, - начал он, конфузясь, - ты же знаешь, что я с радостью поговорю с тобой о чём угодно...

- Нет, что ты, - ответила я с показным смирением. - Я понимаю, насколько важна твоя работа. Все вы - надежда Земли...

Музыкальная троица как раз входила в помещение, и я стала развивать свою мысль.

- Юль, я понимаю, как со мной скучно... Вот взять прикладную агропсихологию. Это... - я вздохнула. - Это очень сложно для нормального человека с обычным интеллектом.

- Маша, не наговаривай на себя, - строго сказала лучшая ученица Азраняна. - Твой интеллект вполне...

- И даже более, - вставил тут же Солнце, садясь напротив.

- Тогда объясните мне, что все так носятся с ксеноботаникой? Что такого сложного в описании свойства растения, пусть оно и растёт на чужой планете?

Я обвела глазами Машиных одноклассников. Отвечать никто не торопился. Напротив, все смотрели не на меня, на Комаровски. Он тоже молчал и улыбался. И я продолжила:

- Всё самое сложное делают астронавты и первооткрыватели. Идут вперёд, ищут, находят, привозят - вот вам, пожалуйста, исследуйте. Описывайте. Вот вам астрезия крупноцветковая, вот киякурру пятнистая. Что, так сложно определиться с родом и видом?

- Маша, - опять вмешалась Таня. - Ксеноботаника не менее важна, чем агропсихология, поверь мне. Ведь растения других планет отличаются от наших так же, как... Человек от карола!

- Благодарю, Танечка, - продолжая улыбаться, выговорил Комаровски. - Всегда ценил твоё обострённое чувство справедливости.

- Прости, Влад, - я сделала вид, что опомнилась, - я не о твоей специализации, а вообще. Твоя работа, безусловно, очень важна как для Земли в целом, так и для этой экспедиции.

- Машуня, не надо оправдываться, хотя... твои канцелярские фразочки очень повеселили, - ответил он.

Думал, моей же монетой. Надеюсь, его проняло в достаточной степени - я не зря упомянула два неизученных вида с Кридона.

- А всё же жаль, что Машка не учится с нами, - сказал Милёшин. - Ребят, может, поговорим с её отцом?

За столом сразу стало шумно. Кто-то кричал, что да, обязательно, кто-то советовал не лезть в чужие семейные обстоятельства, а я смотрела на Комаровски. Тот всё улыбался. И взгляд у него был до странности довольным. Правильную характеристику дала Маша - дебил.

- Остыньте, - отвлёк меня от мыслей голос Сетмауэра. - Маша приняла решение, и все мы должны отнестись к нему уважительно.

- Верно, Кир, - поддержал друга Солнце. - Маша, мы с тобой!

- Спасибо, Кир, спасибо, Солнце, - сказала я им. - Приятного всем аппетита.

И, не доев салат, ушла. Ну не люблю я играть на публику, и без того паршиво от всей этой ситуации.

В каюте меня ждали дневники. И сообщение от Двинятина - о том, что Комаровски прилежно занимается изучением свойств инопланетных растений. Как будто я не знала.

Накопившееся раздражение сбросила привычным способом - позанимавшись растяжкой. Рука побаливала, но вполне терпимо. Конечно, повязку на запястье ещё придётся поносить, но... пару дней. Пожалуй, главным преимуществом Машиного тела можно считать довольно быструю регенерацию. И устойчивость к недосыпу. Пропрыгав почти всю ночь, особой усталости я не ощущала.

Ещё дважды до ужина меня вызывали в капитанский отсек. Проскурин выдал три новых названия неизвестных науке растений с Кридона - муквилетис прямостоячий, утрария узколепестковая и мелколепестник кридониум. Их выписывал Комаровски до киякурру и астрезии.

- Пока мы можем быть уверенными только в том, что юноша прицельно занимается флорой Кридона, - вздохнул он.

Я бы сказала, чем прицельно занимался юноша под носом у своих наставников, но... Маше Петровой таких слов знать не положено.

- Как там тёзка? Пришла в себя?

- Я отпустил её по состоянию здоровья. Медики ввели ей седативный препарат, и... Пусть отдохнёт.

Да-да, конечно. Пусть моё тело отдохнёт в цепких лапах секретчиков. Сейчас там главный Бьорг. Может, и душевный доктор Марк подключится. "Машенька, расскажите нам всё. Вам тут же станет легче." Знаем мы, как вести "горячего" свидетеля.

На ужин меня отконвоировал сам Кейст. В свои планы по моей охране он внёс какие-то коррективы, но коммуникатор всё равно велел не выключать, а биолокационное устройство постоянно держать при себе, даже во время сна.

Поесть я решила поплотнее, чтобы сразу после ужина пару часов поспать. Ночью мне будет не до этого. Юлька, пришедшая через пару минут, решила даже, что это еда для нас обеих. Потом толпой повалили студенты. Дегри сел рядом, но разговаривать со мной не стал. Сообразительный... иногда.

Но на нас никто не обращал внимания, ведь гвоздём программы стала ссора Комаровски и Тулайковой. Парочка темпераментно обменивалась взаимными оскорблениями. Самыми мягкими из которых были "сам ты дурум*", "недопророщенный полузародыш тритикума*" и, что особо запомнилось, "тупорыльник вульгарный". Говорили они громким шёпотом, что позволяло руководству не вмешиваться.

- И часто они так? - поинтересовалась между делом Юлька.

- Бывает, - ответил Солнце с другой стороны стола.

Вот уже второй раз он занимал место прямо напротив меня. Чего хотел? Да ладно, не до него сейчас.

С ужина парочка уходила порознь, причём Лена - едва сдерживая слёзы. А меня до каюты опять ненавязчиво проводили Бен и Йожи - я, наконец-то, познакомилась с тем парнем, имя которого всё забывала спросить.

Заблокировала дверь и только собралась прилечь, как из душевой послышались громкие рыдания. Вот ведь... Надо сказать ребятам из экипажа, чтобы звукоизолировали каюты, хоть обратный путь провести спокойно. А то, чувствую, после разоблачения Комаровски мне тут житья не будет.

Спустя полчаса на визор поступил вызов от Тани-Брунгильды.

- Маш, зайди к нам. Лена закрылась в душевой и плачет.

- Ну, Тань, это разве в первый раз? - спросила я устало.

- Нет, но обычно она быстро успокаивается.

Пришлось идти, раз просят. Маша бы наверняка пошла.

Потом мы с Таней долго уговаривали Лену выйти, потом - рассказать, что случилось, потом убеждали, что всё это ерунда, а на самом деле Влад её любит. Тут мне, конечно, пришлось тяжелее всего. Уверенность в том, что единственный, кого любит Влад - это сам Влад, крепла с каждой минутой.

Ну, и в итоге я окончательно в этом убедилась. Когда мы уговорили Лену лечь, и я, смахнув со лба самый натуральный пот, вернулась к себе, он уже ждал. Сидя на моей собственной койке. Ей-ё, нагл не по годам!

- Ты каютой не ошибся? - непринуждённо спросила я, опускаясь на Юлькино место.

- Как я мог ошибиться, когда ты сама меня пригласила? - Влад улыбнулся своей дебильной улыбкой. - Ай-ай, Маша, нехорошо... Приглашаешь, а потом опаздываешь. Впрочем, за все те милые слова, сказанные обо мне моей Леночке, я даже не буду тебя наказывать.

Н а к а з ы в а т ь??!

- Владис, ты не в себе, - сказала я, впадая в холодное бешенство.

И забыв даже о том, что действительно сделала всё для этой встречи, собралась просто вышвырнуть щенка из каюты. В этот момент я и почувствовала неладное. Тело снова не подчинялось мне. Правда, как-то странно. Частично. Отказали ноги ниже колен. Встать я не смогла, и, глядя прямо перед собой, поняла - вот оно. Он использовал своё зелье.

- Все мы иногда бываем в ком-то другом, - ответил Комаровски философски.

Он что...? Знает?! Не может быть. Мария, без паники. Всё под контролем. Кроме ног. Холодок бесчувствия полз всё выше, распространившись уже до середины бёдер.

- Как ты это сделал?

- Что? Машка, уже действует! - вдруг обрадовался он. - Отлично!

- Как ты это сделал? - повторила я.

- Прекрасно, астрезия в сочетании с мелколепестником вызывает любопытство! Замечательный эффект!