Разбитые небеса

Глава 4 Институт

Пробуждение было неприятным: все тело зудело и чесалось, ощущалось очень непривычно, так, как будто я пролежал на правом боку часов двенадцать без движения и так сильно отлежал, что почти ничего не чувствовал. И потолок был совсем не знаком: изрядно облупившаяся побелка со следами желтых подтеков просто умоляла о внимании к себе штукатуров, да и запах был подстать: неприятная смесь запахов гноя, крови и аммиака. Запахи эти будили какие-то ассоциации в моей полной тяжелых будто камни мыслей голове. Так пахло… в больнице! Я в госпитале?! И в этот момент на меня обрушились воспоминания о бое на мебельной фабрике. Я был ранен… и я горел! Я жив, это хорошо, но почему я не чувствую половину тела?! Застонав пересохшим ртом, я попытался привстать, но сил на это простое движение у меня не оказалось, и я рухнул обратно на койку.

«Здесь есть кто-нибудь?! Врачи?» - слабо прохрипел я, - «Доктора мне!»

- Больной лежите, вам нельзя вставать! – строго приказала вынырнувшая откуда-то медсестра, легким движением руки отправляя меня обратной на койку.

- Сестра, что со мной? Почему я руку и ногу не чувствую?!

- Спите больной, вам надо спать! – строго ответила совсем молоденькая девушка в белом халате, ловким движением руки втыкая мне в вену шприц.

- Я не хочу спать, я хочу знать… - потребовал было я, но милосердная тьма уже опустилась на меня, отсекая сознание.

Когда я пришел в себя в следующий раз, то не стал никого звать, а решил проверить свое состояние сам. Правая сторона тела по-прежнему ничего не чувствовала, горло пересохло как колодец в Сахаре, жжение и зуд под кожей ощущался слабее. Я с большим трудом поднял левую руку и ощупал себя. Слава богу! Правая рука точно была там, где мне ее приделали мама с папой. Почему я ее не ощущаю? Я попробовал ее поднять – получилось. Но когда я поднес конечность к глазам, меня ожидал неприятный сюрприз: всю руку покрывала матовая пленка неестественного цвета. Сил удивляться у меня не было, я уронил руку обратно и смежил уставшие глаза.

В следующее мое пробуждение я обнаружил рядом с койкой доброго доктора Денисова, который что-то делал с моим телом, недовольно бормоча под нос что-то нечленораздельная.

- Доктор, что со мной произошло? Что за пленка на мне – искусственная кожа? – спросил я его.

Доктор вздрогнул, глянул на меня и недовольно спросил у стоящей рядом медсестры:

- Александра, почему пациент находится в сознании? Ты капельницу ему ставила?

- Я ставила, Сергей Иванович! – обиженно поджала губы уже знакомая мне молодая симпатичная медсестричка. – Но у пациента необычно высокая устойчивость к седитативным и обезболивающим препаратам, он их, можно сказать, игнорирует и регулярно приходит в себя!

- Еще одна странность в копилочку. – озадаченно почесал плешивую макушку доктор.

- Почему вы делаете вид что меня здесь нет? – разозлился я. – Я пить хочу! И я вопрос задал!

- А вот это ты мне скажи, Глеб, что это за пленка покрывает большую часть твоего тела. – иронично подняв бровь ответил мне Денисов. – Заодно поведай мне, почему я не могу взять соскоб – эту самую пленку даже скальпель не берт!

- Я ничего не знаю! Последнее что я помню – был бой на фабрике. Потом меня ранило, и я обжегся сильно вроде... Очнулся уже здесь, половину тела не чувствую, еще пленка эта...

- Насчет «обжегся» это слабо сказано, – хмыкнул доктор, - Тебя доставили с ожогами третьей-четвертой степени шестидесяти процентов кожи. Я уж было решил, что ты не жилец: с такими ожогами и в нормальной больнице трудно пациента удержать, а уж в нашем эрзац-госпитале и подавно. Но ты и тут всех удивил: через день все пораженные участки покрыла эта самая «пленка» и ты резко пошел на поправку. Похоже, что это что-то вроде искусственной кожи, кислород и влагу она пропускает, а вот иглой шприца или скальпелем ее проколоть не получается. Приходится колоть в левую руку. Значит, ты ничего не можешь сказать, что это такое и откуда взялось? Очень интересно…

- Доктор, что с моими товарищами? – прервал я его бормотание.

- Понятия не имею, – отмахнулся от меня Денисов, - Мне сказали, что тебя привезли на транспорте двадцать четвертой бригады, так что кто-то должен был остаться в живых.

- Саша, раз такое дело, седитативные я ему отменяю – все равно не действует, - обращаясь к медсестре распорядился Денисов, - Все остальное ставь по-прежнему, увеличь антибиотики и добавь глюкозу. И, раз пациент у нас такой живчик, пора его переводить из реанимации в общую терапию – нечего здесь мне койку занимать!

С этими словами добрый доктор стремительно покинул палату.

Тем же вечером меня переместили в палату общей терапии, где уже были пятнадцать раненых. В том числе и тот самый капитан из санитарного КАМАЗа.

- Ты, чьих будешь, братишка? – это был первый вопрос, который мне задал белобрысый здоровяк в тельняшке с перемотанной культяпкой вместо ступни.

Когда я ответил что из санбатовских, то заметил легкое недоумение и как будто даже отчуждение во взглядах – санбатовцев эти ребята «своими» явно не считали.

-Этот боец вместе со своими сослуживцами мне и еще шестерым раненым из двадцать четвертой бригады жизнь спасли. И, между прочим, при этом двоих хищников завалили, точно так же в рукопашную, лопатами и ножами на куски порубили. А вот этот боец химеру мачете разделал, и хищника из огнемета поджарил. – подал голос со своей койки капитан.

Народ даже если и проникся, то внешне это никак не отразилось.

- Товарищ капитан, расскажите, чем дело кончилось? – спросил я спецназовца, - Я во время боя вырубился и не знаю даже, кто выжил!

Капитан вздохнул и присел на койку рядом с моей:

- Да мало кто из заслона выжил, парень. Командир твой точно живой остался, ну это понятно – Игорек один из лучших бойцов нашего курса был. Сержант один вроде бы тоже живой. Всех остальных хищник порвал, почти всех сразу насмерть. Когда мы в подвале поняли, что дело худо, вооружились, кто чем и навалились на тварь. Она многих порезала, но один из ваших – парнишка совсем юный с ушами такими оттопыренными, уж не знаю, как звали, на нее прыгнул сзади и лом в ранец всадил. Она его кончила сразу, но летать уже не смогла, и мы ее на гуляш порубили.

Капитан откашлялся, потом отхлебнул воды из эмалированной кружки и продолжил рассказ:

- Когда тебя подобрали ты уже и не дышал почти, да и обгорел так, что живого места не было. Я, честно говоря, думал ты уже не жилец, но когда КАМАЗ починили приказал тебя и других раненых из санбата в кузов загрузить и вместе с моими бойцами в госпиталь привез, а ты живучий как я незнаю кто…

- А что за зарево было на горизонте? Чем кончилась атака – удалось чужих разбить? – жадно спросил я.

Капитан устало махнул рукой:

- Да какой там. Как только наши начали обстрел корабля чужих, те в ответ шарахнули чем-то вроде атомной бомбы, правда без радиации – всех наших, кто пробился, как корова языком слизала… Нет больше моей бригады… даже похоронить нечего…

Капитан поник плечами и молча ушел в свой угол, где лег, отвернувшись к стене.

Никто из соседей со мной общаться не захотел, барьер между бойцами элитной бригады и «мутантом из санбата» был невидимым, но очень хорошо ощутимым. Первые дни я не понимал, почему меня однозначно записали в мутанты, но на второй день я мужественно оказался от утки и при помощи костыля доковылял до туалета сам, где при свете тусклой лампочки увидел свое отражение в треснувшем зеркале и сразу понял. Большую часть лица покрывала та самая матовая пленка, придающая лицу неживой, кукольный вид. Волосы сгорели полностью и больше не росли, губы кривились в вечной ухмылке, которая была следствием травмы лицевого нерва, как объяснил мне доктор Денисов. Мутант и мутант – страшный как зомби в презервативе. Я механически растянул губы в неживой улыбке и чуть от зеркала не отшатнулся – улыбающийся зомби оказался еще страшнее.

- Ну что, мразь, жизнь таки привела внешний вид в соответствие с внутренним миром? – саркастично спросил я у своего отражения. Потом молча сделал все дела, вернулся в палату, лег на койку лицом к стене и как будто погрузился в забытье, не желая ни с кем общаться. Чувства отключились, желаний не было, было только болото апатии, затягивающее все глубже и глубже.

Вечером я отказался от ужина – есть не хотелось совершенно, за что был строго отчитан медсестрой Валечкой, полной противоположностью строгой Александры – пухлощекая, светленькая хохотушка.

- Ишь чего удумал – из-за морды ошпаренной голодом себя морить! – уперев руки в бока отчитывала меня она. – Сходи в соседнюю палату, полюбуйся на парней без рук и ног оставшихся – они с радостью бы с тобой местами поменялись! А ну ешь!

Спорить не хотелось, и я заставил себя проглотить невкусную, госпитальную кашу, сваренную на воде, после чего опять лег лицом к стене. Вечером Валечка поставила мне ежедневную капельницу и заставила съесть пригоршню таблеток, после чего оставила в покое. Потянулись серые, тусклые дни, наполненные апатией и безнадегой. Остальные пациенты палаты номер три со мной общаться тоже не стремились, капитан Воронцов, который вывез меня из зоны заражения, выписался на следующий же день, не дожидаясь полного выздоровления.Ожоговые рубцы рассасывались стремительно – Денисов только головой качал, огнестрельная рана заживала еще быстрее – пуля прошла через мякоть, не задев кость. Через неделю раны зажили полностью, но выписывать меня отчего-то не спешили. Мне было все равно – я валялся в постели, тупо разглядывая потолок.

- Все лежишь, хандришь? – весело спросил незаметно подкравшийся доктор Денисов. – Не надоело еще?

- А что еще делать? – я нехотя повернулся к нему, сел на кровати. – Вроде уже выздоровел, но вы меня выписывать не спешите почему-то.

- Ой, да прекращай параноить, – отмахнулся добрый доктор, - Никто никогда не собирался сажать тебя в клетку для опытов. Чтоб тебя успокоить, скажу, что ты не такой уж и уникальный, феномен полного иммунитета к воздействию метавируса параллельно открыт в большинстве ведущих стран мира, уже разработаны методики выявления и выявлены сотни подобных тебе людей. Так что не льсти себе – не такой уж ты и уникальный!

Я сидел и обтекал: с одной стороны, я был рад, что меня не будут разбирать на запчасти, а с другой… Ну да, была затаенная гордость, мол, я не такой как все, я избранный. А что осталось в итоге?

- С другой стороны, ты все-таки уникален – ты единственный из иммунных, кто подвергся такой мощному и продолжительному воздействию метавируса, так что как объект как наблюдения ты очень интересен науке!

- Значит все-таки объект… - скривился я.

- Ой какие мы чувствительные! - саркастично всплеснул пухлыми ручками Денисов, - Вы, современная молодежь, ну прямо пэрсики: такие все нежные, ранимые, чуйствительные… к собственным эгоистичным нуждам и переживаниям! То, что идет война, в которой уже погибли миллиарды, и в которой на кон поставлено само существование человечества вас не заботит! Вам лишь бы пальчик не прищемили!

Доктор разошелся не на шутку, соскочил со стула и принялся бегать кругами:

- Да если бы я мог, хоть на миллиметр приблизить нашу победу, я бы сам лег на операционный стол и пусть меня, хоть на опыты, хоть на органы!

Меня как будто ведром воды окатили: стало стыдно до глубины души, сознание вынырнуло из бездны апатии и жалости к самому себе. Вспомнились родители, оставшиеся в Тюмени – как там они, живы ли еще? Может быть, нуждаются в моей помощи? Даже с такой обгоревшей рожей – руки и ноги ведь на месте, что-то делать ими я могу…

- Извините, Сергей Иванович, что-то я и вправду сопли распустил, – покаянно опустил голову я, - Вы всегда меня поддерживали, лекарствами и прочим, вылечили, спасибо вам. Но на операционный стол ложиться я не согласен, извините – у меня родители старенькие, им помощь нужна. Раз уж я не такой уникальный, комиссуйте меня, пожалуйста, я домой, к папе и маме поеду.

- А вот этого я сделать не смогу при всем желании, – вздохнул доктор, - Понимаешь, Глеб, ты серьезно заражен метавирусом, его концентрация во много раз превышает смертельную концентрацию по шкале Зеленского…

- Ну и что? – тупо спросил я.

- А то, что сейчас ты ходячая бактериологическая бомба. – хладнокровно ответил мне Денисов.

- Но я же не заразен! – отчаянно возразил я, - Метавирус сидит во мне и наружу не высовывается!

- Образцы твоих тканей я храню в отдельном герметичном шкафу. – спокойно сказал доктор, - Знаешь почему? Потому что примерно через восемь-десять часов, из них начинает выходить метавирус. Уж не знаю, почему он тебя так полюбил, что даже спас тебе жизнь, но как только ткани начинают отмирать, он сразу же покидает твое тело…

- Метавирус спас мне жизнь?!

- А ты думал – что за пленка покрывает обожженные участки тела? Да-да, это тот самый метавирус, который образовал сложные связи, чтобы защитить лишившиеся кожи органы! Причем он явно знал, что делать – воду и воздух через себя пропускает свободно, а вот все остальное – нет. Я минуту хлопал глазами, переваривая услышанное. Денисов разглядывал меня в упор.

- Кто ты, Глеб? – спросил вон вдруг.

- Я человек! – резко ответил я ему, - Мне скрывать нечего – я всю свою жизнь вам уже не по разу пересказал. И я понятия не имею, почему этот чертов нано-метавирус меня спас!

Денисов некоторое время разглядывал меня в упор, потом отвел глаза и нервно сказал:

- Короче, молодой человек, в свете того что я тебе рассказал, ты понимаешь почему я не могу тебя просто взять и отпустить?

- И куда мне теперь – обратно в санбат? – глухо спросил я.

- Да нет, я думаю, не стоит – там тебе делать нечего, - хмыкнул добрый доктор, - У меня есть к тебе предложение, которое, думаю, устроит и тебя и меня.

Я молча глядя на него ждал продолжения.

- У меня есть коллега, который работает в команде Александра Метельского, – деловито сказал Денисов, - Они сейчас набирают команду испытателей среди лиц с измененным генотипом. Я смогу пристроить тебя в команду – там ты и пользу сможешь принести и будешь находиться под постоянным присмотром…

Под Екатеринбург, который после разрушения Москвы стал столицей остатков Российской Федерации, меня перебросили попутным бортом армейской авиации под бдительным оком пары дюжих и неразговорчивых сержантов внутренних войск. Так что даже если бы и возникла у меня идея отказаться от договора с добрым доктором, осуществить ее у меня бы не вышло никоим образом.

Аэропорт Кольцово разительно изменился с того момента когда я в нем был. Гражданских бортов на взлетно-посадочной полосе почти не было, основной трафик составляли военные – от камуфляжа различной расцветки рябило в глазах, вместо мягко-сексуального женского голоса рейсы объявлял хриплый и грубый мужской. Здесь даже были женщины! Парочка как раз обсуждали что-то неподалеку от неработающего терминала где раньше показывали расписание вылетов, я тихонько подошел поближе и навострил уши:

- У Даши вчера в автобусе вытащили из сумочки продуктовые талоны! Представляешь – за весь месяц, только-только получила! – с негодованием высказалась невысокая, полненькая брюнетка со стрижкой под «каре»

- Да ты что?! У нее же мама больная! И что теперь делать? – прижала ладошки к щекам ее собеседница – маленькая симпатичная рыженькая в веснушках девушка, ну чисто лисичка.

- Известно чего – на рынке закупаться, не голодом же им сидеть, - вздохнула брюнеточка.

- Да ты что! Там же все продукты зараженные! Там только мутанты и закупаются, им вроде бы талоны не дают… - воскликнула лисичка.

- Ну еще бы, кто будет чистые продукты на этих… переводить! – с непонятным ожесточением в голосе сказала брюнетка, - Говорят, скоро закон выйдет – их всех кастрируют поголовно!

- Кастрируют?! – воскликнула рыжик и густо покраснела, - Нельзя же так… Они же люди… Ну почти…

- Пока люди, а потом неизвестно что... – зло выплюнула слова брюнетка, - Танюшка говорит, что ее двоюродный брат служит медбратом в одном из санитарных батальонов, ну, знаешь, туда всех явных мутантов запихивают. Она говорит, что эти уроды в Зонах отчуждения совсем человеческий облик теряют, их тела чужие захватывают и те начинают на нормальных людей нападать!

Я, увлекшись подслушиванием, не удержался и скептически хмыкнул. Увлекшиеся девушки подскочили и обернулись. Рыженькая залилась краской, а брюнетка бросила на меня испуганный взгляд, как будто чужого увидела, схватила подругу за руку и потащила куда-то прочь.

Я только ухмыльнулся своей новой жуткой улыбкой им вслед, с трудом подавляя желание зарычать или завыть в голос для пущего веселья. Зато, когда я вернулся к своему сопровождающему, тот неожиданно решил меня утешить:

- Не журись, парень, чтоб эти клуши понимали в мужиках? Подумаешь физиономия горелая, главное, что руки-ноги на месте. Скоро и таких не будет, с этой проклятой войной…

Я только плечами пожал – меня женский вопрос вообще не волновал.

- Все, иди, за тобой приехали. – толкнул меня рукой сострадательный цербер.

- Немышев Глеб Андреевич? – требовательно спросил меня высокий мужчина в черном цивильном костюме, - Что-то вы на свою фотокарточку не похожи!

- Я просто побрился, - осклабился я в ответ так, что встречающий вздрогнул и даже отступил на шаг назад. Я со злым весельем подумал, что, оказывается, моя новая внешность тоже может быть к месту – например, когда надо кого-нибудь напугать до икоты.

- Пройдемте, вас ожидает машина, - сухо сказал мужик.

Я ехал на заднем сидение УАЗ-а и приоткрыв окно наслаждался теплым весенним ветерком. Меня везли по окраине Екатеринбурга, и я жадно глазел на родной город. Приметы военного времени были налицо – на улицах стало гораздо меньше личного транспорта, больше половины мужчин щеголяли в камуфляже и хаки, многие были вооружены. На одном перекрестке я увидел самый настоящий блок-пост, с бетонными укреплениями и танком в капонире.

Но при этом по улицам бегала и играла детвора, ходили девушки в коротких юбках, тротуары мели привычно-темные дворники с южным разрезом глаз. Жизнь пробивалась несмотря ни на что, она кипела вокруг. Жизнь, на которую я больше не имел права, потому что внутри меня сидит достаточно живого яда, чтобы отравить всю эту улицу.

Я скрипнул зубами, откинулся на сидение и незаметно задремал.

- Выходи, приехали. – разбудил меня не слишком деликатный тычок.

Потягиваясь и зевая я вывалился из «патриота». Машина стояла во дворе здания, напоминающего санаторий или пионерлагерь. Здание было расположено в сосновом бору, и я с удовольствием вдохнул воздух, пахнущий хвоей и свежестью.

Меня провели в здание, где вахтер одетый в гражданское без лишних слов выдал ключ от номера и постельное белье, талоны на питание и предупредил, что обед уже кончился, но чай с бутербродами повар мне даст без вопросов. Первым делом я поднялся в свой номер на второй этаж и скинул надоевший комок с эмблемой санитарного батальона и с наслаждением залез в душ. Вместо теплой воды текла едва тепловатая, но мне и этого хватило за глаза. Я с остервенением оттирал наслоения госпитальной и полевой грязи, чувствуякак вместе с ней с меня сходит усталость и боль. Отмывшись до скрипа, я с наслаждением одел треники и футболку вместо осточертевшего армейского белья, и чувствуя полное благолепие, совсем собрался было поискать столовую, когда меня в коридоре нагнал высокий худощавый парень лет тридцати в забавных круглых очках:

- Ты Неймышев? – сходу зашипел он на меня, - Ты где шляешься?! Метельский для тебя потом отдельно лекцию читать будешь?! Давай, шевели ходулями, все давно уже в актовом зале собрались!

Подгоняемый и понукаемый очкариком я спустился на первый этаж и попал в небольшой и изрядно пыльный актовый зал, в котором вокруг старенькой трибунки сидело на разномастных стульях человек тридцать мужчин. За трибункой стоял совсем седой мужик и медленно что-то вещал, показывая что-то лазерной указкой на большом экране проектора. Я поискал глазами стул – не нашел и пристроился возле стеночки, подперев ее плечом.

- Изначально экзоскелет «экзоАтлет» был разработан для нужд МЧС и медицины, - вещал тем временем невысокий мужчина, который, видимо, и был Метельским, - Но после начала Вторжения и первых боев Объединенной Приборостроительной Корпорации был выдан госзаказ на создание боевого скафандра защищающего носителя от воздействия агрессивной окружающей среды, с закрытым дыхательным контуром...

Лектор прервался, откашлялся и отпил воды из стакана, стоящего на трибунке.

- Сложности в общем-то не было никакой, прототип боевого экзоскелета был создан уже давно, - лектор переключил кадр в проекторе и на экране появилось новое изображение, костюм, напоминающий средневековый латный доспех, выполненный из современных материалов.

- Перед вами первый российский боевой экзоскелет «Витязь» – продолжил свою лекцию Метельский, - проблема была одна, и проблема серьезная – с учетом брони и дыхательного контура вес экзоскелета возрос до 138 килограмм и стандартной батареи едва хватало на двадцать минут активного передвижения. И это я молчу про дополнительный вес снаряжения и оружия, которое должен был нести боец! Об эту проблему в свое время споткнулись все разработчики подобных устройства и до сих пор она не была решена.

Метельский прервался, хлебнул воды из стакана и обвел зал неожиданно острым ничуть не старческим взглядом:

- До недавнего времениисточника энергии, достаточно мощного, чтобы запитать эту броню, не существовало… Пока на Землю не пришли чужие.

Зал сдержанно и удивленно загудел.

- Да-да, Чужие это ни что иное как киборги, созданные или искусственно выращенные, я уж не знаю подробностей, с широким использованием машинерии, которая питается вполне себе обычным источником питания постоянного тока, созданным, правда на неизвестных нам принципах работы… Ну это пока неизвестных…

Метельский снова прервался, снял очки и потер усталые, красные глаза.

- Короче, когда к нам в руки попали первые трупы чужих мы сумели извлечь из них много комплектующих, которые, такое ощущение, были специально спроектированы так, чтоб они могли использоваться в самом широком спектре устройств. И в итоге мы смогли адаптировать эти источники питания, которые я далее буду называть «БП» к нашему изделию, добавили закрытый дыхательный контур, облегчили броню и получили первый в мире полноценный боевой скафандр Витязь-М1!

Метельскийпереключил слайд и на нем мы увидели примерно такой же доспех, но с другим, глухим шлемом и характерным утолщением, напоминающим ранец, за спиной.

- Скафандр был создан относительно недавно и перед передачей в производство требует обкатки, в том числе в боевых условиях – этим вы и займетесь. Люди что здесь собрались, вы все, были отобраны прежде всего по опыту эксплуатации сложной техники – эксплуатация такой брони требует технических навыков и знаний.

Зал снова загудел, наконец из общего гула прорвалась чей-то громкий вопрос:

- А почему одни мутанты в команде?

- Да потому что нас не жалко. – моя реплика очень «удачно» в писалась в тишину, воцарившуюся сразу после выкрика неизвестного. Народ начал оборачиваться в мою сторону, - Кто их знает эти блоки, как они работают, в каком режиме и что излучают. Вот это мы на своей шкуре и выясним.

- Мы никого насильно тянуть не собираемся, - сухо ответил Метельский, - Вы, молодой человек, ведь Немышев? Я читал ваше дело, уж вас-то к мутантам точно отнести нельзя… Короче говоря, кто не хочет участвовать в проекте – никого неволить не буду, выход вон там.

После его слов в зале повисла тишина, народ переглядывался, но уходить не спешил, а я думал о том, сколько шагов я успею пройти после того как выйду в проходную – один или может быть пять?

- Отлично, значит все в деле, - хмыкнул Метельский, и в очередной раз потер воспаленные глаза, - Испытания будут проходить в два этапа, первый – здесь, на полигоне. Вы должны освоиться с возможностями брони, научиться им управлять и осуществлять мелкий ремонт, если потребуется. На втором этапе мы начнем делать вылазки в челябинскую зону отчуждения, натурные так сказать испытания… Вопросы есть?

Народ загалдел, принялся выяснять какие-то технические характеристики, Метельский им с удовольствием отвечал, а я торчал как столб возле стены, слушал урчание пустого желудка и думал о том, как бы половчее удрать в столовку – есть хотелось просто невыносимо.

Брифинг закончился через полчаса, и только я было навострил лыжи в сторону буфета, как меня опять поймал грубиян в круглых очках и погнал на медосмотр. По его словам все остальные были здесь уже день-два и успели пройти медосмотр, сдать анализы, один я, такой разгильдяй держал группу.

В итоге я, голодный и злой, проторчал в медблоке до вечера. Очкарик оказался замом Метельского по медицинской части, по имени Алексей Охрименко. Он продержал бы меня и дольше, потому что мои анализы мочи заставили схватиться за голову, а анализы крови за сердце, но когда я начал откровенно рычать на него, он был вынужден с сожалением отпустить меня на ужин, пообещав, правда, регулярный, а в идеале и ежедневный медосмотр. Поскольку я уже имел богатый опыт борьбы с такими поползновениями, я просто задал вопрос: «А что я буду с этого иметь?» с чем и оставил изумленного доктора чесать в затылке.

Зато в столовой я оторвался! Тарелка борща в котором плавали редкие волокна говядины показалась мне манной небесной. Макароны по-флотски с кетчупом – пищей богов. Там даже вторую порцию можно было взять! После скудного санбатовского питания, состоящего в основном из каш, я как будто в рай попал. Наевшись до состояния, которое принято называть «до отвала» я вперевалку отправился в свой номер, где с наслаждением бухнулся на постель, заправленную чистой, белой простыней и провалился в глубокий черный омут сна без сновидений.

Утро началось с отличного настроения и пения птиц за окном. Только сейчас я понял, как мне не хватало этого чириканья птах в зоне отчуждения. Я распахнул окно и несколько наслаждался свежим воздухом, скупыми лучами солнца пробивающимися из-за туч и запахом хвои. Как мало, оказывается нужно человеку для счастья! Живот предупредительно квакнул, напомнив о том, что эстетика, это конечно хорошо, но время завтрака тоже пропускать не следует, и я побежал одеваться.

После завтрака всю банду испытателей загнали в учебный класс, молодой совсем парнишка с прической «взрыв на макаронной фабрике» выдал всем распечатанные на принтере брошюры, и началась теория – изучали устройство брони, где какие узлы, как устроено. Я слушал вполуха, больше разглядывая своих будущих товарищей. Судя по лицам народ собрали большей частью из гражданской технической интеллигенции, после полугода в санбате я армейскую косточку за версту видел, и да – большинство несли на себе признаки изменения генотипа. Мутанты. Хотя я со своей паленой рожей выглядел ничуть не лучше, а даже и пострашнее большинства. На меня косились с явной опаской, в разговор вступить никто не пытался.

- А теперь перейдем к практической части занятий! – вырвал меня из размышлений голос лектора, имя которого я благополучно прослушал, - Всем испытателям просьба перейти в ангар!

Народ дружно поднялся и отправился на улицу. Там во дворе стоял сборный ангар, блестящий свежей краской. В воротах нас встретил сам Метельский:

- Внимание пилотам-испытателям, - громко сказал он, - Через пять минут вы сядете в самое современное оружие что есть у нас на данный момент! Большая просьба отнестись к задаче ответственно, а к вверенному вам оборудованию максимально бережно! От вашего успеха или неуспеха, возможно, зависит не только ваша и наша судьба, но и судьба всего мира!

- Ну если судьба мира, тады ой, - громко пошутил кто-то и народ рассмеялся.

Метельский поджал губы, но отошел и дал нам пройти. Когда я проходил мимо него, он поймал меня за рукав:

- Глеб Андреевич, вам сюда не надо.

- В смысле не надо? – удивился я, - Зачем тогда вы меня сюда везли?

- Вы меня не поняли, вам не сюда, вам в ангар номер три, - вздохнул Метельский, - В связи с вашей э… особенностью у вас особая программа испытаний.

Он отвел меня за ангар номер один и мы остановились у другого, гораздо более меньшего ангара.

- А вот и наш герой, явился не запылился! – жизнерадостно пробасил кто-то из ангара.

- Дмитрий, я бы тебя попросил… - расстроенно сказалМетельский, - Хотя, что толку просить… Короче, принимай пилота, объясни ему что здесь к чему.

- Да как два пальца… об асфальт, Александр Сергеевич! – радостно пробасил здоровенный – под два метра широкоплечий мужик с абсолютно лысой башкой и шикарной рыжей бордой, аккуратно заплетенной в косички и украшенной серебряными кольцами.

Метельский только вздохнул, махнул на него рукой и поспешил прочь.

- А ты чего такой горелый? От ракетной дюзы прикуривал что-ли? – весело спросил меня здоровяк.

- Да нет, не от дюзы – от огнемета, - пошутил я в ответ. Этот большой добродушный парень сразу вызывал к себе доверие, несмотря на всю свою бесцеремонность.

- Ха, а ты прикольный – значит, сработаемся! – выдал заключение парень, - Я Дима, но не обижусь и на Димаса. На самом деле я знаю, что от огнемета – я выдержки из дела читал.

- Надо же, все читали мое дело, кроме меня, - засмеялся я, - Вот бы мне тоже почитать.

- Ой, ты бы знал, сколько я подписок давал, чтоб его неполную версию посмотреть! – сделал большие глаза Дима, - Оно тебе надо?

- Ну раз почитать нельзя, тогда рассказывай – почему я здесь, а не вместе с остальными.

- Ой, прости, заболтался, - спохватился парень, - Я тебе сейчас все объясню, покажу и дам потрогать. Заходи, давай – гостем будешь!

С этими словами он ухватил на меня за рукав и потащил внутрь. Я оказался в ярко освещенном помещении, наполовину заваленном непонятными приборами, полуразобранными компьютерами, на длинных столах стоящих вдоль стен валялся инструмент, ветошь, непонятного назначения узлы и запчасти. В углу стоял столик с чайником и СВЧ-печью, горкой лежало печенье.

- Если коротко, то ты здесь из-за меня! – басил Димасик, таща меня за собой, - Я надеюсь, ты не в обиде? Нет? Ну и хорошо.

- Метельский вам всем уже показывал свои ведра с болтами? Ну, эти как их там: Витязи? –спросил Димасик, останавливаясь перед большим герметичным боксом, - Ты понял, почему из этой затеи ничего не выйдет?

- Потому что наша электроника в зонах отчуждения не работает, - сухо ответил я, - у меня на глазах сломался обычный КАМАЗ, хотя там электроники как таковой с гулькин нос.

- В яблочко! – воскликнул парень, - Ну и еще потому, что военные никогда не возьмут на вооружение устройство, которое запитано черным ящиком с непонятным устройством и принципом работы.

- Метельский говорил, что они уже копируют этот БП… - пожал плечами я.

- Врет как сивый мерин! – радостно воскликнул парень, - Можешь мне поверить как главному специалисту по технике чужих – никто не знает, что это такое этот БП и на каких принципах вообще работает! Я сумел приспособить их для питания его брони, но и только.

- Зачем тогда все это было затеяно? – удивился я.

- Метельский всю жизнь положил на свои железки, для него это лебединая песня. – пожал плечами Дима, - Ну да бог с ним, у нас с тобой будут свои дела.

С этими словами он эффектным движением включил подсветку бокса. В нем стоял странного вида уродец собранный, такое ощущение, из случайных деталей, притащенных со свалки.

- Это что вообще? – оторопело спросил я.

- Это, брат, мой вариант боевого экзоскелета, - самодовольно объявил Димастый, - Минимум земной машинерии, вместо сервоприводов псевдомышцы, которые я выдрал из чужих, элементы брони от них же – пришлось стыковать как получится, потому такой непрезентабельный вид, уж извини, зато по весу выигрыш раза в два! Я назвал его «Мародер» - подходящее название ха-ха.

- Понятно… - протянул я, - И все же почему именно я?

- Тут издалека придется зайти. Ты вообще в курсе, что такое метавирус? - абсолютно серьезным тоном спросил Дима, - Большинство считает, что это биологическое оружие чужих, но это не так, точнее не совсем так. Это основа цивилизации чужих – мелкие нанороботы, способные собираться в макрогруппы и образовывать сложные и простые устройства. Вся машинерия чужих основана на этих крохотульках, их броня, псевдомышцы, даже пресловутые блоки питания – все они собраны из них.

Дима разошелся, раскраснелся и продолжал разглагольствовать, размахивая руками:

- Представь себе, какая простая и гениальная в то же время идея: у тебя есть горсть нанитов, которая по приказу способна собраться во что угодно и делать что угодно – хочешь поменять геном другого живого существа – пожалуйста, хочешь получить танк – легко! Хочешь звездолет – да раз плюнуть! И все это из одного источника!

- Так это что получается, твой Мародер он весь из деталей на основе метавируса собран?!

- Ну, не весь, но большая его часть, - хмыкнул парень, - Почему ты, думаешь, он в герметичном боксе стоит? Вот поэтому мне нужен был ты или такой как ты – иммунный к его воздействию! Ну, что скажешь?

Я глубоко вздохнул – надо было сразу догадаться, что все это благолепие было с подвохом. С другой стороны – мне есть что терять?

- Я в деле!

- Отлично, я в тебе не сомневался! – засуетился Дима, - Вот, надень комбез – в нем вшиты пьезодатчики, которые управляют псевдомышцами. Я старался сделать управление максимально простым, чтоб доспех стал чем-то вроде второй кожи – поднял руку, датчики сработали и привели в действие псевдомышцы руки…

- Так это что, в твоем Мародере все-таки есть земная электроника? – подначил я его разбираясь с застежками комбеза.

- Увы, без этого пока никак, - досадливо махнул рукой Дима, натягивая на себя нечто вроде гермокостюма, - К тому же должна быть минимальная защита тела – ты же не хочешь непосредственного контакта с приборами чужих?

Я согласился, что это было бы слишком и застегнул молнию на комбинезоне. Смотрелся он тоже не слишком презентабельно – со всех сторон торчали какие-то кабеля и шлейфы да и пошит был явно не профессиональной швеей.

Дима закончил облачение, надев на голову самый настоящий шлем с прозрачным забралом, после чего открыл шлюз в малый бокс и мы вошли.

Я во все глаза и с некоторой опаской разглядывал детище этого безалаберного гения. Внешний вид доспеха только отдаленно напоминал о зализанных и эстетически безупречных чертах « Витязя» с картинки. «Мародер» был сделан максимально утилитарно и грубо. А еще он чем-то напоминал одну их тех тварей, что пришли на нашу землю, а потому выглядел хищным и опасным даже в неподвижном состоянии.

Дима залез рукой в броню, что-то там нажал и Мародер раскрылся как пустая скорлупа, открывая доступ к своим внутренностям - месту пилота. Я неловко забрался внутрь, Дима суетился вокруг меня, вставляя разъемы, провода на свои места, потом что-то нажал, и броня плавно закрылась, замыкая меня в себе, на голову опустился шлем с небольшими прорезями для глаз – видимость в этой консервной банке оказалась так себе.

- Глеб, прием, ты меня слышишь? – неожиданно прошуршал мне в ухо голос Димастого, - У тебя все нормально?

- Нормально слышу, даже громче чем надо, - ответил я ему, - Чувствую себя хорошо. Только обзор ни к черту!

- А что ты хотел – прозрачную маску на все лицо? – развеселился непризнанный гений, - Ты в боевой броне, не забывай! У Витязей обзор получше –у них камеры на шлеме вкруг, но ты наверняка догадываешься что будет с этими камерами в зоне отчуждения, так что привыкай смотреть так.

- У чужих огнестрела нет, - проворчал я, - У них плазменные пушки, уж если попадет, никакая маска не спасет. Так что сделай отверстия побольше, если в ширину обзор еще более-менее, то по вертикали увеличить.

- Не успел броню надеть, а уже командует. Ну ладно-ладно, сделаю, - покладисто ответил Дима, - Ты попробуй пошевелить руками!

Я вздохнул и попробовал поднять правую руку, броня подчинилась – перед визорами появилась здоровенная трехпалая клешня самого жуткого вида. Я попробовал раскрыть и закрыть кисть – клешня хищно клацнула. При этом никакого жужжания электромоторов и электроприводов слышно не было!

- Ты там поострожнее, брат, я на испытаниях этой лапой железный лом узлом завязал, - прошуршал в ухо динамик, - И вообще привыкай быть осторожным, ты в этой броне любого бугая зашибешь мимоходом, так что постарайся никого не покалечить, и себя кстати тоже!

Я хмыкнул и попробовал поднять вторую руку – получилось. Попробовал присесть и встать – броня слушалась легко и как будто даже с охотой. Я сделал маленький шаг, потом еще.

- Эй, эй, герой не разнеси мне тут все! И вообще у нас сегодня только ознакомление по плану…

- Открывай ангар, - сухо распорядился я, меня переполняло чувство грозной силы, - Хочу пройтись.

- Экий ты торопыга, а если откажет чего? А ладно – была не была!

Позади меня зашуршали ворота, выводящие из ангара прямо на улицу. После полумрака ангара солнце ударило по глазам весьма болезненно. Я зашагал наружу, чувствуя, как от каждого шага подо мной подрагивает земля. Меня переполняло необычное чувство, ощущение безграничной мощи и грозной силы и это было здорово!

- Пойдем на полигон, попробуем простейшие препятствия! – меня обогнала фигурка в сером скафандре, - Следуй за мной, я покажу путь.

Мы обошли ангар, прошли вдоль стены санатория, прошли мимо каких-то сараев, покосившейся детской горки, углубились в лес иоказались на берегу озера, где разместилсяподготовленный полигон, на котором был организовано что-то вроде кроссовой дорожки с различными препятствиями – уклонами, подъемами, рвами и другими препятствиями. Рядом из бревен был построен городок, чуть дальше устроено стрельбище.

- Давай начнем с кросса, вставай на дорожку и попробуй преодолеть препятствия, - скомандовал Дима, который, видимо запарившись в своем костюме, уже скинул шлем.

Я встал на беговую дорожку и пошел по ней. Экзоскелет слушался безукоризненно и с каждым шагом я все больше забывал, что он на мне есть. Просто идти стало скучно и я припустил трусцой. Когда я с разбегу перепрыгнул ров с грязью и сходу форсировал достаточно крутой склон, в динамике послышался удивленный вздох и голос Димастого:

- Ох ты, я даже не рассчитывал, что он прыгать сможет! Глеб, как ощущения?

- Чувствую себя отлично, только жарковато становится, - ответил я отдуваясь. Спина и правда была уже мокрая.

- Это потому что система кондиционирования не доделана… среди прочего, - отозвался Дима, - Слушай, давай заканчивать, ты сегодня уже выполнил половину плана испытаний, если бы он у меня был, ха-ха.

- Я сошел с кросса и выдвинулся в обратный путь по своим же следам. Когда я завел Мародера в ангар и вышел из него, Димастый буквально прыгал от радости:

- Офигеть, не встать! Глеб, ты понял что случилось? Это же был первое натурное испытание боевого экзоскелета, созданной на основе внеземных тенологий, и он прошел без сучка и без задоринки! Разве я не гений?!

- Конечно гений, - добродушно усмехнулся я, снимая пропотевший насквозь комбез, - Вот если еще кондиционер доделаешь, признаю тебя самым гениальным изобретателем всех времен и народов!

- Прикалываешься? Ну и шут с тобой, - хохотнул пританцовывающий здоровяк, - Кондей я тебе сегодня сделаю, там делов на пять секунд. Ну пусть теперь Метельский попробует мне фонды зажать! Это дело надо непременно отметить! Где-то тут у меня был пивасик!

С этими словами Димасик жестом фокусника извлек из ближайшей кучи хлама две бутылки темного стекла.

- Извини я пас, - сухо сказал я…

- Больной? – с удивлением спросил меня Димастый.

У меня перед глазами мелькнула картина разбитой и раскуроченной машины из которого пожарные осторожно достают тела... хотя я тогда еще не знал, что это именно тела, всколыхнулась застарелая боль, свернувшаяся под сердцем и отчаянно захотелось разбить себе голову об стену. Оля, Костик, простите меня…

- Да ладно, не скрежещи зубами, - как сквозь вату услышал я голос Димы, - Не хочешь, как хочешь, я же не настаиваю!

- Не-не, не бери в голову, - хрипло выдохнул я, - У меня с алкоголем и наркотой своя история отношений, не хочу рассказывать.

Мы некоторое время посидели молча, думая каждый о своем.

- С другой стороны мне теперь вдвое больше достанется! – вдруг рассмеялся Дима.

Я не выдержал и рассмеялся вместе с ним. Все-таки на редкость веселый и позитивный парень!

Так пересмеиваясь и перешучиваясь мы отлично посидели пару часов. Он пил пиво, я пил чай и хрустел печеньем и в какой-то момент вдруг понял, что давно уже не чувствовал себя так легко и беззаботно, наверное, с момента Вторжения. Время до обеда пролетело незаметно и когда я уже стоял с разносом выбирая второе, в столовую ввалились остальные испытатели что-то громко обсуждающие:

- Да там гироскоп походу барахлит, все время вправо кренится, я шага сделать не могу – боюсь упасть!

- Да это у тебя в голове гироскоп барахлит, перебрал водки поди вчера…

- Что-то там с энергосистемой не так, проводка греется так, что прикоснуться страшно, того и гляди изоляция закапает…

- А вот я не понял, почему этот чертов энергоблок не упакован в три слоя свинца и стали, а практически у меня на спине висит? Так и до греха недалеко…

- О, а вот и Горелый! – воскликнул крупный белобрысый парень с желто-зелеными образованиями на лице, - А ты где пропадал, друже, почему вместе со всеми не ходил? Нехорошо отделяться от коллектива! Меня Гошей зовут, если что.

- Привет, а я Глеб, - ухмыльнулся я в ответ, - У меня своя программа испытаний, потому и не ходил.

- Давай к нам за стол, друг, расскажешь, что по чем. А то слишком много непоняток в этом месте, мы уже и так рядили и этак, а ты по всему видать, уж не знаю про воду и медные трубы, но огонь прошел точно, ха-ха.

«Везет мне сегодня на хохмачей» подумал я, усаживаясь со своим разносом за общий стол с парнями. Быстро со всеми поперезнакомился, после чего единым духом выложил то, что мне рассказал Димастый, про метавирус и то, что энергоблоки именно из него и состоят. Над столом повисла нехорошая тишина.

- Так вот почему на испытания одних мутантов собрали, - задумчиво сказал серьезный и задумчивый невысокий очкарик Леша.

- Ну да, я же говорил вчера – потому что нас не жалко, плюс мутанты в разы устойчивее к воздействию метавируса, в отличие от обычных людей, - кивнул я, уплетая за обе щеки пюре с куриной котлеткой.

- Что-то у меня аппетит пропал, - мрачно заявил Гоша, бросая ложку, - Не-не-не, я на такое не подписывался!

- А у тебя какие варианты есть? – тихо спросил его Леха, - Меня с завода попросили, как только поняли что я мутант. И никуда больше не брали, если бы не Метельский со своим проектом, я не знаю, что бы сейчас делал и что ел, а у меня семья, детишек кормить надо…

- Да вот хотя бы в эти санбаты пойти! – продолжал горячится Гоша, - Они просто на границе стоят, их никто не заставляет на себе эту отраву таскать!

- Про санбаты, Гоша, могу тебе рассказать я, - я отставил в сторону тарелку из-под второго и придвинул тарелку с пирожками и компот, - Видишь мою физиономию? Вот это все что тебе нужно знать про санбаты…

Гоша совсем поник, остальные молча жевали.

- Даже если так – мне нужна эта работа, – негромко, но твердо сказал Леша, - Мне семью надо кормить. Ну а метавирус – не умираем же мы в самом деле. В США мутантов вообще в концлагеря в пустыню загнали…

Дальше народ обедал в тишине, каждый думал свою думу. Я же попрощался со всеми и двинулся обратно в ангар, не забыв прихватить пару пирожков для Димасика, который, такое ощущение, обедал печеньем с чаем и пивом.

Всю вторую половину дня я помогал ему в работе с «Мародером» в основном выполняя команды: «Держи там», «принеси ту штуку», «открути ту гайку» и «Куда ты своими граблями лезешь, а ну убрал быстро!» В итоге, когда я уже решил, что мы все поломали, Димастый довольно крякнул и заявил:

- Вот хорошо иметь помощника, который может работать без скафандра! Вдвое быстрее управились!

- Что, теперь кондей заработает? – с надеждой спросил я.

- При чем здесь кондей? – искренне удивился непризнанный гений, - Мы вообще-то систему смазки доделывали. Ты что, не видел где гайки крутил? Ууу, гуманитарий!

- Я завтра сюда без кондиционера не полезу! – твердо заявил я.

- От блин, совсем забыл, - стукнул себя по лбу Димастый, запустил руку куда-то вглубь брони, что-то там подкрутил, послышалось слабое затихающее шипение, - Ну вот и кондей тоже заработал!

- Тьфу на тебя, - беззлобно выругался я и вытирая ладони ветошью вышел из бокса, - Что дальше-то?

А дальше тебя ждет наш местный айболит – Леша Охрименко и у него начнется вторая часть твоей испытательной программы.

- Не понял… - настороженно отозвался я.

- Девочку из себя не строй, - поморщился Димастый, - Все ты отлично понял – вторая, а может даже и первая задача испытательной программы состоит в том, чтобы изучить воздействие артефактов чужих на мутантов. Ну и таких как ты имунных тоже заодно.

Я задумчиво хмыкнул и двинулся в медпункт, где меня ждала уже привычная процедура – анализы, забор всех возможных жидкостей и тканей. Когда меня запихнули в томограф я даже не удивился.

- В общем и целом – норма. Если вообще можно назвать нормой состояние твоего организма, - резюмировал Охрименко, уткнувшись в свои бумаги, - Уровень метавируса в крови если и изменился то ненамного. Свободен!

После ужина почти все испытатели собрались в комнате отдыха. Кто-то резался в нарды, кто-то играл на приставке, десяток парней собрался в кружок с картами и травили байки и анекдоты. Лично я сел возле телевизора, который ловил всего два эфирных канала и жадно смотрел все подряд – после почти полугодового информационного вакуума, отсутствия интернета и телевидения даже новость про хороший урожай озимых в Тюменской области была интересна. Показали Думу – оказывается, у нас она еще была, правда переехала с Охотного ряда в какую-то серую, обшарпанную гостиницу Екатеринбурга, но заседания проводились в прежней манере. Я минуту послушал, как Жириновский с трибуны кроет мутантов и предлагает ввести запрет нахождения их на государственных должностях, армии, лишить права голосовать и вообще иметь детей:

- Детей должны заводить только люди со справкой, что в их генетическом коде нет мутаций от пришельцев! – кричал он в своей манере с трибуны, - Вот я, например, чистокровный землянин, могу справку показать! А мутанты – кто знает, что они могут выкинуть? А вот придет им сигнал из космоса…

Я поморщился и переключил на соседний канал. Там показывали новости из США:

- Продолжаются массовые беспорядки в Сиэтле, - делая большие глаза, рассказывала хорошенькая журналистка, с волосами, зачем-то выкрашенными в ярко-синий цвет, - Армия и полиция практически выбита из города и он находится в руках уличных банд и религиозных фанатиков. На улицах идут бои с применением тяжелой техники, вплоть до танков – на сторону восставших перешла часть Национальной Гвардии, которая открыла им мобилизационные склады. Лидер восставших – пастор Льюис Рокуэлл объявил о создании святого города на холме, в котором найдется место для всех чистых душой и телом христиан. Восставшие уже провели показательные казни сотен людей, заподозренных в том, что у них есть мутации, которые они считают доказательством связи с дьяволом…

Я плюнул и выключил телевизор.

- И правильно, в последнее время вообще в ящике смотреть стало нечего – пропаганда одна, да еще иногда фильмы старые крутят, - помахал мне рукой весельчак Гоша, - Горелый, айда лучше к нам, в картишки перекинемся!

- Спасибо за предложение, но я баиньки - медицина меня сегодня просто умотала, - ответил я и отправился в свою комнату.

На следующее утро я сел в Мародер и выдвинулся на полигон. Кондиционер, который, я уверен, безалаберный Димастый в прошлый раз просто забыл включить, заработал и работал так здорово, что я закоченел как цыпленок бройлера в морозильнике, и чтоб согреться припустил по полосе препятствий рысцой. Мародер, который нравился мне все больше и больше, ощущался как вторая кожа, вес сотни килограмм брони и механизмов не ощущался совсем. Была только ограниченность движений и оставался плохой обзор и только.

- Гы, а это что еще за чучело? – прозвучал в наушниках голос болтуна Гоши, - Горелый, ты уверен, что эта штука, которую на тебя напялили – боевой костюм, а не костюм мусорщика?!

К полигону приближалась дюжина Витязей, которых я видел на слайдах Метельского. Выглядели они гораздо презентабельнее моего Мародера: зализанные броневые пластины, покрашенные в темно-серый цвет, гармонично сочетались с горшкообразным шлемом, прикрытым мощными щитками на плечах. Но как они двигались! Неуверенными рывками, сопровождаемыми хорошо слышным жужжанием сервоприводов. Пилоты явно не чувствовали габаритов своих машин, потому шагали осторожно, выверяя каждый шаг. Скорость передвижения была не больше трех километров в час.

- Гоша, а ты сможешь догнать горелого мусорщика в своей новой красивой броне? – рассмеялся я, глядя на этих неуклюжих псов-рыцарей, - А то смотришься ты грозно, но только пока на месте стоишь. Или вас планируют использовать как неподвижные огневые точки?

- Внимание испытателям - прекратите засорять эфир! – вмешался в наш шутливый радиообмен недовольный голос Метельского, - Пилотам Витязей приступить к выполнению прохождения кросса с препятствиями. Немышев, вы либо присоединяйтесь к основной группе, либо не мешайте!

Я молча пристроился рядом с основной группой, но они двигались слишком медленно для меня, и я даже шагом легко их обогнал. На подъеме приключился забавный казус – один из пилотов не справился с управлением, покачнулся и уронил своего витязя, который покатился вниз, сбивая с ног остальных, слишком медлительных для того чтобы увернуться. В результате инцидента под склоном образовалась куча-мала. Пилоты вяло трепыхались, пытаясь вернуться в вертикальное положение, было видно, что их никто этому не учил. Я неспешным шагом вернулся и принялся растаскивать кучу-малу, помогая парням снова встать на ноги. Манипуляторы доспеха оказались вполне адекватными для этой задачи. Один витязь подняться так и не смог – после падения у него не разгибался шарнир в колене. Тут же набежала команда техников под командой того забавного парня со странной прической, который оказался замом Метельского по технической части. Я оставил их всех разбираться с возникшей неполадкой и вернулся на полигон. Тупо ходить по не слишком сложной трассе мне показалось скучным, и я попытался пройти ее же, но бегом на максимальной скорости. Не слушая предостерегающих криков Димы я разогнал мародера до приличной скорости, ипочувствовал восторг – ощущение послушной твоей воле мощи, несущейся со скоростью лошади на скаку пьянило сознание как молодое вино…

И ровно в этот миг ступня мародера попала в ямку, я оступился и с грохотом и лязгом покатился вперед. Мои восемьдесят килограмм живого веса и сто двадцать килограмм доспеха дали такую инерцию что я метров пять катился кубарем, собирая на себя все камни и другие препятствия.

- Ну что, герой-испытатель, добегался? – ехидно спросил меня Димастый, неспешно подходя к месту моего падения, - Ты какого вообще бегать надумал? Тебе что сказали – ходить спокойно, осваиваться…

- Вытащи меня отсюда, мне спину зажало! Броня не слушается приказов! – просипел я.

- Шлейфы, наверное, разъединились при падении, - пожал плечами это паразит, стоя над моим телом и пошлепывая себя по сапогу веточкой, - Я тебя, пожалуй, оставлю так на часок, чтоб ты подумал о своем поведении.

- Я тебя задушу, когда ты меня выпустишь! – отчаянно просипел я, - И фиг я сюда больше залезу, пока не сделаешь кнопку аварийного выхода!

- Задушишь? Ну-ну, занимай очередь желающих, ты там, наверное, сотым будешь, - развеселился Димастый, - Ладно, цени мою доброту…

С этими словами он повернул ключ у меня на груди, открывающий доспех и начал вызволять меня на свободу, разъединяя разъемы.

- Ну вот я же говорил, один из шлейфов разомкнулся, - покрутил он у меня перед глазами каким-то проводом.

После того как я оказался на воле и смог вдохнуть полной грудью мы вместе с ним погрузили пострадавшего Мародера на тележку и поволокли обратно в ангар, где потратили всю вторую половину дня в поисках других неисправностей коих в итоге и не обнаружилось.

- Везучий ты парень, Глеб, - хмыкнул Димастый, когда выяснилось, что мое падение прошло без последствий, - Другой бы на твоем месте руки-ноги переломал и доспехи тоже, а ты как огурчик. Но ты больше так не делай!

- Ты лучше разъемы поменяй на нормальные, - огрызнулся я, - а то как представлю, что так в бою все управление откажет… И вообще, сделай возможность выйти из брони самостоятельно!

- От наглец! – восхитился Димастый, - Ты еще скажи, что это падение помогло выявить недостатки системы!

- Да по сути так и получилось, - сварливо ответил я, - Неужели ты думаешь, что в бою солдат будет ходить пешком по идеально ровной поверхности?

Всю следующую неделю я дисциплинированно мерил шагами полигон, изучая возможности Мародера и выявляя недочеты. Остальные парни осваивали Витязей и делали заметные успехи, больше таких дурацких падений как в первые дни у них не было, но подвижность и маневренность витязей ни шли ни в какое сравнение с моим Мародером. Бегать в витязе точно было невозможно.

В понедельник следующего дня я по-хозяйски развалившись за столом Димастого, и насвистывая себе под нос полировал шарнир коленного сустава Мародера, когда в ангар ввалился непривычно хмурый и чем-то озабоченный гениальный изобретатель.

- Ты чего такой взмыленный – опять с Метельским поругался? – поприветствовал я его ленивым взмахом наждачной бумаги.

- Дебилы, блин, все дебилы, - невнятно ругнулся парень и дернул себя за рыжую бороду, - Короче, Глеб, с завтрашнего дня начинаем тренировки с оружием…

- Как с оружием? А как же испытания? У нас ходовая часть опять глючит… – удивился я.

- Вся наша программа испытаний пошла по бороде, - сплюнул Дима, - У вояк что-то там случилось в челябинской зоне отчуждения, через неделю мы должны быть готовы к выходу в один из самых зараженных районов.

- Какая неделя, вы обалдели, ничего не готово! – завопил я, вскакивая со стула, - И кто туда пойдет – эти лопухи-пилоты гражданские? На все наше стадо хватит пары химер!

- Не сотрясай воздух, мы здесь ни при чем - Метельского просто в рог бараний согнули, он эту неделю на подготовку едва-едва сумел выбить, - мрачно хмыкнул Димастый, - Короче говоря, у нас с тобой есть ровно неделя, чтобы суметь сколотить из стада подобие воинского подразделения. Ну что стоишь, шары выпучив? Бери ручку и садись, пиши – будем думать, что нам стребовать с военных. Они дают полный карт-бланш на любые виды вооружения и оборудования вплоть до экспериментальных со своих складов…