Разборка по-русски

Глава 12

С целью обеспечения безопасности Жигана Геннадий Юрьевич поручил фирме «Феликс» установить за ним постоянное наблюдение. Сотрудники фирмы обязаны были негласно держать его постоянно в поле своего зрения и при возникновении опасности для жизни Жигана немедленно вмешаться, чтобы спасти его. При этом ведущие наблюдение за Жиганом оперативные работники обязаны были немедленно информировать о всех непредвиденных, связанных с Жиганом обстоятельствах не только руководство своей фирмы, но и непосредственно самого Голдобеева.

Сотрудники фирмы «Феликс», которые поочередно вели наблюдение за Барминым, не очень-то перетруждались, так как он, не имея в нужном количестве приличной зимней одежды, обуви, не имея еще друзей в банде Туляка, не имея в наличии больших сумм денег, чтобы тратить их с шиком в ресторане, все свое свободное время проводил у себя на квартире, просиживая часами у телеэкрана. Причин этого служащие фирмы не знали, но поведение Жигана и его график работы ими были изучены в совершенстве. Они ориентировочно знали, когда Жиган должен был выходить из дома, каков будет его маршрут, когда он должен был возвратиться с работы домой.

Передавая друг другу дежурства по наблюдению за Жиганом, сотрудники фирмы «Феликс» скучающе признавались друг другу, что чертовы «посиделки» им уже здорово наскучили.

Один из них, двадцатипятилетний парень, заступая на дежурство в пятницу и предвидя очередной томительный вечер выжидания, пригласил коротать с ним свободное время двадцатилетнюю подругу. Сидя в молочного цвета автомобиле «Жигули», они беспечно сочетали полезное с приятным. Однако им пришлось отвлечься друг от друга. Алексей, так звали сотрудника фирмы «Феликс», обратил внимание на то, что в двадцать два часа к дому, в котором жил Бармин, подкатил темного цвета «Москвич», в его салоне находились трое мужчин. Все они, покинув машину, вошли в дом, откуда через какое-то время вернулись с Барминым. Посадив его на заднее сиденье между двумя сопровождающими, они уехали. Алексею ничего не оставалось, как на своем автомобиле последовать за незваными визитерами. В результате такого преследования Алексей оказался в дачно-огородном товариществе «Садовод», где припарковал машину у чужого гаража, параллельно той улице, где остановился «Москвич», но только на одну клетку квартала ниже. Алексей, заглушив двигатель и выключив свет в машине, сказал девушке:

— Ты пока посиди здесь в машине, послушай музыку, а я смотаюсь в одно место.

Пройдя через двор дачного участка, он остановился около теплицы и сразу увидел интересующий его «Москвич», только рядом с ним стояла белая «Волга».

Несмотря на то что он изрядно замерз, Алексей так и не посмел покинуть свой пост, пока не увидел вышедших из дачного дома пятерых мужчин. Ему их нетрудно было рассмотреть в свете уличного электрического фонаря.

Мужчины, о чем-то накоротке переговорив между собой, рассевшись по машинам, уехали. К своему удивлению, он не увидел Бармина среди пятерых, что потребовало от него искать ответа на возникший вопрос: «Куда делся Бармин?».

Алексей вернулся к машине и по снежной колее подъехал к заинтересовавшему его дому. Подойдя к месту, где стояла ранее «Волга», он стал там исследовать следы на снегу. Было видно, как два следа обуви от колеи змеились к дому. Обратно к «Волге» также было два следа. От места, где ранее стоял «Москвич», на снегу к дому было четыре следа, а назад к нему вело лишь три. Удивленный таким открытием, но уверенный в правильности своего вывода, Алексей мог утверждать, что в настоящее время Бармин находится в закрытом доме.

Поняв, что любовь с девушкой придется отложить на другое время, он отвез подругу к ней домой, после чего поехал на швейную фабрику к своему бригадиру, которому доложил о результатах своей работы. Тот, несмотря на поздний час, позвонил домой Геннадию Юрьевичу, известив его обо всем, что видел Алексей.

Минут через тридцать после разговора с бригадиром Голдобеев-младший пришел из дома на проходную с ножовкой по металлу в руках. Голдобеев вместе с Алексеем и двумя вооруженными охотничьими ружьями рабочими, помогавшими фирме «Феликс» охранять фабрику, поехали в товарищество «Садовод» на машине Алексея. Там он повторно, но более подробно изложил сопровождавшим его лицам результаты своего наблюдения, показал на снегу следы своей обуви и заинтересовавшие его следы неизвестных лиц.

Перепилив ножовкой дужку замка на входной двери дачи, они проникли в нее.

— Если есть кто в доме, то отзовись, — возбужденно закричал Алексей, понимая, что если в доме никого не окажется, то ему неприятностей по службе не избежать.

Раздавшийся из подвала стук в дверные створки люка показал прибывшим, что они в доме не одни. Они отодвинули стол, подняли палас и только тогда обнаружили металлические створки люка. Рабочие фабрики, вытащив задвижку, открыли дверки в подвал, из которого медленно вылез Жиган. Увидев своих спасителей, он, не имея сил стоять от нервного напряжения, не поднимаясь на ноги, присел на пол, а потом лег, уткнувшись лицом в палас. По подергиванию плеч было понятно, что он беззвучно плачет.

Наклонившись к нему, бережно тронув Жигана за плечо, Голдобеев участливо произнес:

— Успокойтесь, Николай Сергеевич, ваши неприятности остались позади.

— Давайте-ка слаженно двигать отсюда, а то, не дай Бог, на нас наскочат сторожа «Садовода», от которых нам может здорово достаться на орехи, — осторожничая, предложил Алексей.

Они покинули поселок. По дороге на фабрику Голдобеев, сидя рядом с Жиганом, спросил у него:

— Что с тобой случилось, Николай Сергеевич? Как ты тут очутился?

— Ваши «кровные дружки» привезли меня сюда, чтобы заживо похоронить в бетонном склепе.

— Вот сволочи, их надо за это судить, — заявил пожилой рабочий фабрики.

— Сначала надо о них в милицию сообщить, — назидательно заметил его товарищ.

— Никакой милиции и никакого суда я не хочу, — тихо, но непреклонно заявил Жиган.

— Будет так, как скажешь, — заверил его Голдобеев.

Приехав на фабрику, отпустив свой почетный эскорт, Голдобеев вместе с Жиганом ушел к себе домой. Там Жиган, плотно поужинав, выпив стакан водки, откровенно рассказал Юрию Андреевичу и Геннадию о своем грехе перед ними, после чего поведал о своем последнем злоключении.

Выслушав его, Юрий Андреевич простил Жигана, а потом искренне заявил:

— Я этого Туляка «предоброго» засажу туда, куда Макар телят не гонял.

— Хоть он и порядочная сволочь, но я не хочу, чтобы его посадили из-за меня, — вновь попросил Голдобеева Жиган.

— Почему ты хочешь его выгородить? — удивился Юрий Андреевич.

— Он со мной поступил жестоко, но не измывался и не унижал. За это я ему благодарен.

— Его бандиты оставили в холоде-голоде умирать, а он еще им благодарен, — удивился Голдобеев-младший.

— Вам, Геннадий Юрьевич, нашего воровского закона не понять. Если его ментовка за что-то другое раскрутит, то я против такого финала возражать не буду, но потерпевшим быть в суде по его делу я не желаю и никогда не буду.

— Как тебе поступить с Туляком — твое дело, и мы в него не будем вмешиваться, — заверил Жигана Юрий Андреевич. — А пока поживи в нашем доме.

— Опять хотите, чтобы я жил у вас в доме захребетником? — недовольно поинтересовался Жиган.

— Ни в коем случае. У нас водитель с «вольво» уходит на пенсию. Я своего водителя с «Чайки» переведу на «вольво», а ты будешь водителем «Чайки», не возражаешь?

— О каком возражении может идти речь? — удивился Жиган. — Если вы мне доверяете, то я со всей душой.

— Ну, вот и договорились, — как ребенку, ласково улыбнулся ему Юрий Андреевич под одобрительные кивки своего сына, довольного решением отца.

Так у Жигана вновь появилась возможность жить по-новому. Который раз он начинал с нуля, и каждый раз судьба-злодейка заводила его в тупик. Как сложится его дальнейшая жизнь, он предугадать не мог, но был убежден, что хуже того, как он жил в последнее время, ему жить не придется.

У большинства людей нашей планеты горек напиток жизни, но трудно изменить свою судьбу и попасть в некий волшебный сад с райскими плодами. Иногда за все страдания и муки жизнь дарит человеку немного покоя и счастья, но все это надо выстрадать. К сожалению, огромная масса людей не готова к такой проверке жизнью, добровольно уходя из нее. Они не могут даже надеяться, что, возможно, к завтрашнему дню получат от судьбы некий царский подарок…