Разборка по-русски

Глава 5

Построенный по индивидуальному заказу трехэтажный дом семейства Голдобеевых раскинулся на территории бывшего стадиона швейной фабрики, с северной стороны непосредственно примыкая к ней. Поэтому в кирпичном заборе была сделана металлическая дверь, через которую Голдобеевы при желании имели возможность пешком ходить на работу.

На первом этаже здания находились кухня, банкетный зал, комнаты для гостей и комната с телеэкраном, в которой постоянно дежурил сотрудник частного охранного бюро.

На втором этаже располагались спальные комнаты хозяев дома, их детей, бильярдный зал, библиотека, спальные комнаты для проживания в них приезжавших к ним в гости близких родственников.

На третьем этаже находились детские комнаты внуков Голдобеевых — пятилетнего Михаила и трехлетнего Эдвина, названного так в честь деда по линии матери. Там же жила прислуга в лице супругов Патуш, приехавших к ним из Франции с рекомендательным письмом от Эдвина Даниэля Трюбона. Патуш оказались очень полезными помощниками. Люсьен был квалифицированным поваром, а его жена Регита, преподаватель русского языка, стала детям Голдобеевых преподавать вместе с русским и французский. К месту будет сказано, что, когда у Элизабет было свободное время, она занималась с детьми изучением английского языка.

У Патуш была четырехлетняя дочь, белокурая Ноана, которая вместе с детьми Голдобеевых постигала преподаваемые им предметы.

Прилегающая к дому Голдобеевых территория была оборудована камерами наблюдения, вся информация от которых отражалась на телеэкране в комнате сотрудника охранного бюро. Помимо этого, вокруг двора дома Голдобеевых были поставлены инфракрасные датчики. Данное оборудование сват Эдвин Даниэль Трюбон подарил Голдобеевым сразу же после того, как стал дедом и понял, что брак его дочери Элизабет с Геннадием Юрьевичем — реальность, которую ему уже не изменить. Появление на свет второго внука, которого молодые назвали в его честь Эдвином, полностью изменило отношение супругов Трюбон к своим русским родственникам.

Трюбон, зная замашки гангстерского мира на Западе, решил обеспечить безопасность дома Голдобеевых от посягательства преступников так, как в отношении себя поступают им подобные промышленники на Западе.

Трюбон, приезжая в гости к Голдобеевым один или с супругой Анной-Марией, интересовался не только вопросами личной жизни Элизабет, ее детей, но и скрупулезно интересовался тем, как Голдобеевы управляют делами своей фирмы, результатами их производственной деятельности. Если первоначально Трюбон с неохотой соглашался кредитовать переоснащение предприятий Голдобеевых современным оборудованием, то, видя результаты такой модернизации в реальности, почти полностью получив назад предоставленный ранее кредит с приличными процентами, теперь уже сам предлагал свату воспользоваться его капиталом. Однако Голдобеев старался как можно реже злоупотреблять доверием свата, так как отдавать приходилось гораздо больше, чем ранее занималось. Тем более что отдавать свои деньги было гораздо мучительнее, чем брать кредиты. Все подмечал Трюбон, положительно оценивая деятельность отца и сына Голдобеевых в мире бизнеса, радуясь их успехам, как своим. Он ежегодно по нескольку раз прилетал один или с супругой из Парижа в Россию. Играя с внуками, Трюбон просил своего личного секретаря Форту Кюнстера, чтобы тот снимал их на видеокамеру. Получив заряд энергии в кругу щебетавших, веселящихся с ним внуков, Трюбон улетал к себе домой, чтобы через определенное время повторить прежний маршрут, так как без общения с дочерью и внуками он уже не представлял свою жизнь.

Элизабет было двадцать восемь лет. Она была среднего роста, ее русые волосы были коротко подстрижены, как у мальчишки, черты лица грубоваты и подходили больше мужчине, только маленький выразительный рот с четко обозначенным изгибом алых губ да голубые умные глаза под крышей длинных, пушистых ресниц делали лицо более женственным. Если лицо Элизабет было не очень-то привлекательным, то ее фигура была совершенна. Высокая, привлекательная грудь, плоский живот, тонкая талия, крепкие бедра, длинные, красивые ноги не могли не обратить на себя внимания ценителя прекрасного, несмотря на то что она была уже матерью двоих детей.

Она закончила Лондонский университет. Учебу в Англии она предпочла учебе в Париже потому, что за время обучения в Лондоне она получила там не только высшее образование, но и в совершенстве овладела английским языком.

В настоящее время она руководила на фабрике экспериментальным цехом, где вместе с художниками-модельерами, конструкторами создавала новые образцы одежды, лучшие из которых потом обретали жизнь в готовой продукции фабрики. Работа Элизабет на предприятии была не обязанностью, а творческой потребностью, необходимостью. Свою огромную, неуемную фантазию, фантазию своих товарищей по работе она выражала на бумаге. Она могла одной непрерывной линией карандаша на бумаге изобразить специфические контуры любого человека.

Полученное образование и богатство отца делали в девичестве Элизабет перспективной невестой. Многие парни ухаживали за ней в надежде жениться на деньгах ее отца, но никто не тронул ее сердца, и оно ритмично продолжало выбивать шестьдесят ударов в минуту, как у человека, которого никто и ничто не волновало.

На подсказки родителей, обращавших ее внимание на того или иного потенциального жениха, она, недовольно отмахиваясь, говорила:

— Все это не то, дорогие мои, не то…

— Так какого тебе еще жениха надо? — недоумевали родители. — Когда найду его, тогда и узнаете, — таинственно, но не очень уверенная в своих планах, отвечала она им.

Однажды, будучи в гостях с родителями в доме друзей отца, она впервые обмерла от волнующего предчувствия. Виновником его был высокий черноволосый парень, с правильными европейскими чертами лица, с тонкими, показавшимися ей хищными, усиками, одетый во фрак. Это был тот рыцарь, которого она искала и наконец-то встретила. Ждать, когда кто-то познакомит их, а такая возможность могла и не представиться, она не стала. Поэтому решила форсировать события сама.

Она смогла так близко встать от объекта своего внимания, что не пригласить скучающую девушку на танец тот не мог. Парень очень легко попался в ее ловушку. Во время танца с кавалером, свободно говорящим на французском языке, она с удивлением узнала, что он русский, является торговым представителем России во Франции, что в гостях он находится по приглашению хозяина дома, у которого с Россией давние и устоявшиеся деловые отношения.

Голдобеев Геннадий Юрьевич, так он ей представился, оказался интересным собеседником, а танцевал он вальсы так обворожительно, легко и красиво, что во время танца ей казалось: еще немного — и она умрет от полученного удовольствия или в вихре вальса поднимется в небо, на вершину блаженства. Так состоялось знакомство будущих супругов.

Элизабет была уже зрелой девушкой, вкусившей все прелести светской жизни. Несколько месяцев общения с Геннадием показали ей, что первое чувство ее не обмануло, оно переросло в любовь. Оно заставило ее думать о возможном замужестве с Геннадием, перемене места жительства, переезде к мужу в Россию. В этом случае Элизабет точно знала: она может лишиться многих благ, которые стали для нее обыденными, естественными и необходимыми, но она без колебания с ними рассталась. Элизабет также понимала, что любовь есть не только бесконечное витание в облаках нежности, внимания, удовлетворении желаний, а и повседневная жизнь, которая потребует от нее добровольного ограничения личной свободы, отказа от девичьих привычек и даже образа жизни в интересах любимого. В свою очередь, Геннадий брал на себя ответственность за благополучие не только их обоих, но и всего будущего семейства, которое, как они считали, обязательно должно быть многодетным.

Огромная, загадочная страна с суровым климатом стала ее манить, и она, как любопытное дитя, захотела поскорее увидеть родину мужа.

Несмотря на сопротивление родителей, Элизабет не только вышла замуж за Геннадия, переехала жить в Россию, но и приняла российское гражданство. Таким поступком она показала серьезность отношения к браку.

Все это любящим ее Геннадием было оценено по достоинству. Он оказался однолюбом, а поэтому Элизабет, купаясь в их любви, часто ловила себя на тревожной мысли: «Такого безмерного семейного счастья не может быть в реальной жизни. Если же мне повезло не только его увидеть, но и прикоснуться к нему, то оно должно вот-вот меня покинуть. Ему обязательно должны прийти на смену горе, трагедия и беда».

Чтобы отдалить от себя и своей семьи трагедию, а она, по ее мнению, все равно должна была свершиться, Элизабет, оставаясь одна дома, становилась в спальне на колени перед распятием Христа и часто исступленно молилась Богу, прося его о заступничестве и милосердии.

Вроде бы в бизнесе и личной жизни Голдобеевых ничего не предвещало беды, но чуткое сердце молодой женщины уже чувствовало ее. Она пыталась имеющимися у нее средствами защитить свое семейное гнездо от разорения. Однако чему быть, того не избежишь и не минуешь. Как говорится, се ля ви.