Разборки в Японском море

Глава 16

– Корабль, капитан, – Назарет, словно забыв о существовании внутренней связи, вбежал в ходовую рубку, где Ким оказывал помощь боцману, а Немец находился за пультом управления, – тот самый…

Он показывал пальцем куда-то в темноту океана, где поблескивали ходовые огни идущего наперерез «Вэндженсу» судна.

– Что за корабль? – Рок, стоявший рядом с Немцем, повернулся к радиометристу.

– Кажется, торпедник, такой же, как у нас.

– Пограничники? Откуда они здесь?

– Нет, – покачал головой Назарет, – раскраска другая. Этот, кажись, серый. Такой у Михея. «Гремучий», ты же знаешь.

Рокотов действительно знал этот корабль. Михею он достался практически даром, в отличие от Рока, который немного все-таки заплатил пограничникам за списанное судно. Это был торпедный катер с когда-то демонтированным, а потом вновь установленным вооружением. Правда, торпедного аппарата на нем не было, Михей считал, что в море он ему не пригодится. И потом, с ним было слишком много проблем. Но зато зенитных пулеметов было два: сорокапяти– и тридцатисемимиллиметровый.

Рокотов поглядел на часы. Если бы получилось подманить «Гремучий» к «Кальмару» в тот момент, когда у того сработают мины, можно было бы отвлечь его от погони за «Вэндженсом». Основная проблема «Вэндженса» была в том, что горючее было на исходе. Неувязка с ромом не давала возможности договориться с пограничными топливозаправщиками или же перехватить какой-нибудь танкер, идущий на Таруту. К тому же и денег было в обрез.

Рокотов принял командование на себя. Немец, посасывая трубку, спокойно отодвинулся в сторону, готовый в любую секунду принять управление кораблем на себя или же дать капитану совет.

Боцман отстранил Кима, обрабатывающего ему рану на голове, и поднялся, чтобы получше рассмотреть приближающийся катер.

– Ой дэржите мэни шестэро, бо витдався з крыком, – после ранения он почему-то перешел на украинскую мову (может быть, стресс просто погрузил его в дебри коллективного малороссийского бессознательного?), – дать по нему торпедный залп и будэ ему.

– Увернется, – покачал головой Рокотов.

«Вэндженс» в этот момент находился почти на одной прямой с «Кальмаром» и «Гремучим». «Гремучий» шел ему наперерез, рискуя зацепить тральщик, дрейфующий между двумя торпедными катерами. Нос «Вэндженса» был направлен в сторону носа «Кальмара», и если бы удалось пройти рядом с тральщиком, то торпеднику Михея пришлось бы сделать большой круг, чтобы выйти на траверз с торпедным катером Рокотова.

– Средний вперед, – приказал Рокотов, и катер, заурчав машинами, двинулся к «Кальмару».

– Ты что?! – Боцман подлетел к капитану. – Хочешь протаранить эту посудину?

– Сиди спокойно, Степан Ильич, – рявкнул на него Рок.

Нос «Вэндженса» неотвратимо надвигался на нос «Кальмара», качавшегося на волнах. Между ними оставалось не больше двух кабельтовых, когда Рок дал команду: «Право руля». Рассекая волны, «Вэндженс» отклонился от прямого столкновения и только чиркнул бортом о нос тральщика. Маневр удался. Но это было еще не все. Рокотов решил спрятаться от торпедного катера Михея за тральщиком.

– Лево руля, полный назад, – прозвучала следующая команда, и торпедный катер, миновав нос тральщика, встал под его защиту.

Этот маневр позволил «Вэндженсу» занять более удобную позицию. Так как на корме у него орудий не было, теперь он занял место, с которого мог вести огонь по «Гремучему», если тот сделает круг и направится в их сторону.

– Кэп, – раздался голос Палермо по внутренней связи, – «Гремучий» пытается связаться с нами.

– Узнай, что он хочет.

– Предлагает нам лечь в дрейф, – через пару минут отозвался Палермо.

– Пошли их куда подальше, – усмехнулся капитан.

Он посмотрел на часы и связался с Дудником.

– Пора приготовить торпеды, маэстро.

Если расчет Рока был верным, то «Гремучий», сделав разворот, должен был через пару минут пройти левым бортом как раз перед носом «Вэндженса». Так все и получилось. Дудник посадил за пулемет Лешку, а сам устроился в кабине торпедного аппарата, который мгновенно вырос над палубой.

Ракета-торпеда «81-Р» вылетела из трехтрубного торпедного аппарата в тот момент, когда нос «Гремучего» едва показался из-за носа тральщика. Пролетев метров пятьдесят по воздуху, она плюхнулась в воду, на несколько секунд зарывшись в волну, и показала свой тупорылый нос, когда до борта «Гремучего» оставалось не больше трех кабельтовых.

На борту «Гремучего» заметили вспышку из сопла торпеды, но уже поздно было что-то предпринимать. «Гремучий» взял резко влево, пытаясь пропустить торпеду рядом с бортом, но было поздно. Торпедный катер Михея дал полный ход, но начиненная взрывчаткой сигара неумолимо надвигалась на него, грозя проломить его броню. С борта «Гремучего» затарахтели зенитные пулеметы, но волнение было такое сильное, что прицельный огонь не достигал цели. Несколько снарядов даже задели торпеду, отрикошетив от ее округлого тела, не причинив ей никакого вреда.

– Есть, – прошептал Рок еще до того, как торпеда врезалась в корму «Гремучего». – Дудка молодец.

– Умно, капитан, – боцман кивнул, нарисовав концом сигары, торчавшей изо рта, замысловатую кривую.

Двигатели торпеды сделали последний рывок, и громадная сигара со злобой впилась в борт торпедного катера Михея. Проломив бронированный корпус, заряд торпеды вспенил воду рядом с бортом «Гремучего» и разворотил ему обшивку.

В воздух рядом с кораблем поднялись клубы пара, огня и соленых брызг, заслонив часть судна от наблюдателей с «Вэндженса». Двигатели катера в то же мгновение замолкли, так как заклинило вал винта, и корабль начал быстро оседать на корму и на левый борт. Только благодаря водонепроницаемым переборкам он остался на плаву, но утратил способность двигаться. Пройдя по инерции еще один кабельтов, он закачался на волнах, беспомощно, словно пробка, выстрелившая из бутылки шампанского. С борта «Гремучего» в ту же секунду застрочили пулеметы, но на «Вэндженсе» никого не задело, только повредило несколько иллюминаторов в ходовой рубке и рубке радиста, которая находилась сразу за ходовой. В ответ им заговорил пулемет, на гашетку которого надавил Алексей, заменивший на турели Дудника. Огонь тоже был не слишком прицельный, но на «Гремучем» срезало мачту вместе с ходовыми огнями.

– Лево на борт, полный вперед, – Рок плотно сжал зубы, – хватит с них.

Пройдя в нескольких десятках метров от носа «Гремучего», «Вэндженс» развернулся и взял курс на Таруту.

С борта торпедного катера было видно, что на «Кальмаре» запустили двигатели и начали приближаться к «Гремучему», чтобы оказать помощь его команде. При такой волне было очень трудно пришвартоваться, а тем более снять экипаж с борта, но на тральщике, видимо, решили, что нельзя бросать товарищей на произвол судьбы.

Мины, переставленные и перезаряженные Мумбой, сработали как раз в то мгновение, когда оба корабля стояли бортами друг к другу. Один за другим три взрыва прогремели среди завывания ветра и шуршания волн, а следом начали рваться баки с горючим, находящиеся на борту тральщика. Пламя сначала окутало весь тральщик, а потом перекинулось на «Гремучий». Двигатели на «Кальмаре» заглохли во время взрыва, а на «Гремучем» после попадания торпеды, поэтому возможность маневра была исключена. Танки с соляркой рвались один за другим, огонь вырывался наружу и охватывал палубу торпедного катера. Люди метались на обоих кораблях, не зная, что и предпринять. Оба судна были лишены возможности двигаться, и на обоих полыхало пламя. Наконец с помощью брандспойтов огонь на «Гремучем» удалось загасить. Тральщик же продолжал полыхать, освещая ярким светом ночную поверхность моря.

– Не пора ли заняться сейфом? – Череватенко, сидя, как обычно, в кают-компании за длинным столом напротив капитана, вынул изо рта сигару и помотал ею в воздухе.

– Как ты думешь им заниматься? – Дудник склонил голову, заглядывая боцману в глаза.

– Не знаю как, – прохрипел Череватенко, – но сам видел, сколько там «зелени». Если мы его не вскроем, будем последними идиотами.

– Будем пилить, – предложил Сашка, – как Шура Балаганов.

– Скажи лучше, как Паниковский, – усмехнулся Немец, – Балаганов свою гирю до конца не допилил.

– Неужели мы не сможем взять деньги, которые практически уже у нас? – пожал плечами Сашка.

– Можно будет погулять как следует, – облизнул сухие губы Дудник.

Циклон, видимо, прошел стороной, и шторм начал затихать, поэтому Рок принял решение дожидаться утра в нейтральных водах, дрейфуя и экономя горючее. По завершении операции всем разрешалось принять на грудь, и перед каждым членом команды стояла початая бутылка злосчастного рома, который никак не удавалось сбыть, и алюминиевая кружка. Меньше всего рома оставалось в бутылке боцмана, но он, как ни странно, выглядел и самым трезвым из всей команды.

– Отдайте сейф мне, – предложил Мумба, скаля зубы в белоснежной улыбке, – я его раскурочу.

– Какие он знает слова, – пожал плечами боцман, – может, тебе еще ключ от квартиры, где деньги лежат?

– Где деньги? – непонимающе улыбнулся Мумба, глядя на стол, на котором громоздился сейф.

– Морган со своей сучкой нас подставил, – неожиданно перевел разговор в другое русло Рок, – меня подставил. Я ему этого не прощу.

– Спокойно, Рок, – поднял голову Череватенко, – не гони волну. Нас всех подставили, все и будем разбираться.

Он посмотрел на Деда и на Немца, которые кивнули головами в знак поддержки.

– Значит, решено, завтра отправляемся к Моргану, так, кэп?

– Отправляемся, – кивнул захмелевший Рокотов, – устроим ему разгон.

– Однако, – боцману не хотелось продолжать этот разговор, – нужно сперва разобраться с сейфом. Я видел, там как минимум двадцать тысяч баксов. Этот идиот, прежде чем оглоушить меня, вывалил на стол почти все деньги.

– Зачем ему это было нужно? – непонимающе проговорил Шурик.

– Господи, Гарс, – поморщился Лешка, – Чеботарь же собирался пустить нас на дно за свой ром.

– Ну и что?

– Погоди, – боцман остановил Лешку, собиравшегося пуститься в объяснения, – я сам. Чеботарь, когда мы взяли его ром, естественно, затаил на нас обиду. Он каким-то образом узнал, что ром мы пытаемся сбыть, и через подставных лиц вышел на Моргана.

– Чего там, вышел, – саркастически вставил Рок, – Морган с Кристи ему сами все выложили, коты помойные.

– Ладно, Рок, – боцман поднял вверх свою лапищу, – я излагаю свою точку зрения.

В глубине души он был согласен с капитаном, что его подставили, но не слишком хотел акцентировать на этом внимание. Видя, что капитан замолчал, он продолжил:

– Так вот, у Чеботаря возникла идея пустить нас на дно, но для этого ему понадобилось определенное время. Чтобы установить мины. Если бы мы заупрямились и потребовали сперва предъявить деньги, а у него бы их не оказалось, он бы отчалил ни с чем. Понятно?

– Вроде, – пожал плечами Шурик.

– На всякий случай, для прикрытия, он зафрахтовал михеевский торпедник «Гремучий», или же Михей сам согласился ему помочь, так как тоже имеет на нас зуб.

– Скоро пол-острова будет иметь на нас зубы, – усмехнулся Лешка.

– Не мешай, – осадил его боцман.

Он вынул сигару изо рта и выдохнул ароматный дым. После этого обмакнул кончик сигары, который держал во рту, в кружку с ромом и принялся его смаковать, перемешивая с дымом.

– Дальше можешь не рассказывать, – пожал плечами Дед, нарушая возникшую паузу, – и так все ясно. Чеботарь просчитался, и теперь нам нужно растребушить этот стальной ящик. Кто будет пилить?

– Зачем пилить? – пожал плечами Дудник. – Рвануть его к чертовой матери – так быстрее и надежнее.

– Где же ты собираешься его рвануть? – сощурился боцман. – Не на корабле же. К тому же от взрывчатки может пострадать содержимое. Я не для этого свою башку подставлял, чтобы посмотреть на обгорелые бумажки…

– Можно попробовать по-другому, – вставил Палермо, глядя на боцмана, – если у тебя в кандейке найдется стетоскоп.

– Стетоскоп? – все удивленно посмотрели на радиста.

– Ну да, стетоскоп, – лукаво сверкнули глаза Палермо, – такой приборчик, который врачи обычно таскают на шее и вставляют в уши, чтобы слушать больного.

– У нас, кажется, никто не болен? – заметил Ким. – Или я ошибаюсь? – Он с притворным беспокойством посмотрел на Палермо.

– Когда-то я был медвежатником, – весело произнес тот, – потом мне все это надоело. Не люблю работать в одиночку. Но навыки, думаю, сохранились…

– Ты что, вскрываешь сейфы стетоскопом? – воскликнул Гарс.

– При помощи стетоскопа я слушаю, – снисходительно улыбнулся Палермо.

– Ладно, – боцман закряхтел, поднимаясь со стула, – сейчас посмотрим.

Оставляя за собой шлейф ароматного дыма, он вышел из кают-компании.

– Но это же японский сейф, – заметил Лешка, присматриваясь к надписям на стальном ящике.

– И замок японский, – спокойно подтвердил Палермо, – но простенький, я такие умел открывать уже в первом классе. Меня дядька научил, высококлассный был специалист, три класса образования, а в технике разбирался, как Кулибин.

– Этот подойдет, Кулибин? – Боцман вернулся из кандейки, неся в руках японский стетофонендоскоп.

– Лучше не придумаешь. – Палермо вставил трубочки себе в уши и наклонился над сейфом. – Только прошу соблюдать тишину.

Все замолчали и старались почти не двигаться, глядя на то, как Палермо обращается с сейфом. Сперва тот покрутил набалдашник, устанавливая нужный режим, а потом приложил его к дверке, рядом с вращающимися колесиками, на которых были нанесены деления с цифрами. Колесики были двойные, расположенные одно над другим. Палермо сначала медленно начал поворачивать большое. Сделав полный оборот по часовой стрелке, он принялся крутить его в противоположном направлении. Потом то же самое проделал с маленьким, наружным. Он работал так осторожно, будто перед ним лежал не железный ящик, а живое существо. Его пальцы касались рифленых поверхностей рукояток только подушечками, глаза были полузакрыты, но впечатление было такое, что, даже если бы они были полностью открыты, он бы ничего не увидел. Он был полностью поглощен работой, не видя и не слыша ничего вокруг себя, а только стараясь воспринять щелчки, исходящие из внутренностей сейфа. На лбу и висках Палермо появились капельки пота. Лешка, сидевший напротив него, вытащил из кармана белоснежный носовой платок, собираясь вытереть пот с его лица, но Немец остановил его, подняв вверх руку с зажатой в ней трубкой.

– Все, – спустя несколько минут сказал Палермо, откидываясь на спинку стула и вытирая пот со лба.

Он вытащил трубки из ушей и пожевал пухлыми губами, ни на кого не глядя.

– Чего – все? – Гарс посмотрел на него, потом перевел взгляд на все еще закрытую дверцу сейфа.

– Так и знал, что у него ничего не получится, – небрежно заметил Назарет, – одно слово – «Муму».

– Заткнись, Борюсик, – беззлобно отозвался Палермо, – лучше открой ящик.

Назарет недоверчиво посмотрел на него, на сейф и отрицательно покачал головой.

– Я что, похож на идиота?

– Чего ты боишься? Открывай, – весело сказал Палермо.

Их пикировку прекратил Лешка, который поднялся и молча потянул на себя дверцу сейфа. Она медленно подалась и наконец полностью открылась.

– Неплохо, – пробормотал Лешка и начал быстро выгребать на стол пачки долларовых банкнот. – Пересчитать?

Не дожидаясь ответа, он стал торопливо сдергивать с пачек резинки, которыми те были стянуты, и считать деньги.

– Заканчивайте тут без меня. – Рок поднялся и, не глядя на деньги, вышел из кают-компании.