Разделяй и властвуй

7

Салли Миттен сказала, что хочет пройти вперед, предупредить друзей. Через минуту она уже ловко карабкалась вверх по крутому склону, цепляясь руками за кусты и ветки. Двое мужчин продолжали медленно подниматься следом за ней.

— Будь я проклят, — сказал Хаас, — по-моему, меньше риска было ехать открыто, чем продираться по дебрям, которые они здесь называют тропой.

Сэр Ховард следил за удаляющейся фигуркой девушки, уже ставшей не больше большого пальца. Вокруг не было видно никаких следов обитания. Однако вскоре из тополиной рощицы появился сначала один мужчина, потом другой. Даже на таком расстоянии рыцарь смог увидеть радостные объятия и поцелуи. Он почувствовал легкие уколы, напоминавшие ревность; одновременно его разбирало любопытство: к какому это «особому сорту людей» причисляла себя девушка?

Когда они с Хаасом добрались до террасы, где росли тополя, Салли Миттен еще продолжала оживленный разговор. Услышав, что они спешились, девушка обернулась и представила хозяев.

— Мистер Элсмит, наш руководитель, — начала она с первого мужчины. Тому было лет под пятьдесят; из-за очков его карие глаза спокойно рассматривали прибывших. Он пожал им руки с искренним дружелюбием, говорившим больше, чем любые слова. — А это, — продолжила девушка, — Эли Кахун.

Второй был явно старше. Ветхая фетровая шляпа прикрывала его густые седые волосы. На нем была одежда, типичная для обитателей северных лесов. Штаны держались на одной широкой подтяжке, а нижние края были подвернуты почти до самого верха заляпанных грязью высоких шнурованных ботинок.

— Лайман, вы частенько называли нас янки, — напомнила Салли Миттен, — Так вот, Эли может служить лучшим образчиком этой породы; он прибыл к нам из штата Мэн.

Сэр Ховард тем временем разглядывал местность. При ближайшем рассмотрении то, что он сначала принял за пещеру, оказалось добротным просторным одноэтажным домом, прилепившимся к склону горы и почти незаметным под многими тоннами наваленной сверху земли: он был искусно закамуфлирован растительностью. Разглядеть его удавалось, лишь подойдя чуть ли не вплотную.

Кахун подвигал длинной челюстью, потом открыл тонкогубый рот, показав неровные желтоватые зубы, и сплюнул в сторону коричневую табачную струйку.

— Отличная работа, — сказал он, — нам здорово повезло, что вы сумели вытащить Салли из того замка. — Его руки были сильными и мускулистыми; двигался Кахун мягко, как кошка.

— Это было не так уж трудно, — растягивая слова, ответил Хаас. — Я всего лишь обложил парней парочкой крепких ругательств, они жутко обозлились, а Хов нашел ту комнату и умыкнул девушку, покуда чудаки гонялись за мной по всей округе.

Увидев, что Элсмит уже на ногах и полностью одет, сэр Ховард изрядно удивился. Хозяин улыбнулся, продемонстрировав длинные резцы. Он чем-то напоминал рыцарю дружелюбно настроенного кролика.

— Мы здесь встаем рано, — сказал он. — Лучше бы встать и тебе, если ты не прочь позавтракать. Хотя не думаю, что тебе захочется есть после того обеда, что ты умял вечером.

Сэр Ховард потянулся, напрягая свои мощные мускулы. Какое все-таки удовольствие — для разнообразия хоть разок поспать на настоящей кровати!

— Я могу есть всегда! — мечтательно сказал он. — Придерживаюсь того принципа, что пока предлагают, надо съедать все, ведь в один прекрасный день можно остаться совсем голодным. По правде говоря, когда мы добрались сюда, то уже мечтали попробовать салат из березовой коры, сдобренный соусом из болотной тины. А если б Хаасу не удалось по дороге подстрелить олененка, мы были бы еще голоднее!

За завтраком сэр Ховард, чья наблюдательность за последние дни заметно возросла, держал ушки на макушке, присматриваясь к хозяевам. Элсмит говорил как человек благородного происхождения, а под благородным происхождением рыцарь понимал принадлежность к его собственному классу феодальной аристократии. В некотором смысле, так оно и было. Сэр Ховард решил, что Элсмит, вероятней всего, был мелкопоместным дворянином, который чем-то досадил прыгунам и теперь должен скрываться. Салли Миттен называла его дядюшкой Хоумером. С другой стороны, в девушке и в Элсмите проявлялась склонность к широкому использованию непривычных слов и абстрактных понятий, чем они оба сильно отличались ото всех других людей, которых прежде знал рыцарь. А вот Кахун, произносивший собственное имя на одном дыхании, определенно не был джентльменом. Однако в тех редких случаях, когда он вообще позволял себе говорить, его высказывания с ярко выраженным акцентом янки свидетельствовали о сочетании острого ума и такой проницательности, которую сэр Ховард никак не мог ожидать от представителя низшего класса.

После завтрака рыцарь слонялся без дела, покуривая трубку и размышляя о будущем. Хоть он и спас девушку, но нельзя же просто так сидеть здесь, бесконечно пользуясь радушием хозяев. Сэр Ховард был уверен, что от него чего-то ждут, и пытался понять, чего именно.

Вскоре его раздумьям был положен конец.

— Пойдем с нами, ван Слик, — сказал Элсмит. — Сегодня мы сажаем картошку.

У сэра Ховарда отвисла челюсть; сословная гордость невольно восстала:

— Мне?! Сажать картошку?.. — рыцарь был не столько возмущен, сколько изумлен до крайности.

— Ну да, а что тут такого? Мы же сажаем, — Элсмит чуть заметно улыбнулся. — Знаешь ли, ты попал в другой мир и увидишь здесь много такого, что тебя удивит.

Будь ответ хозяина резким, уязвленный до глубины души рыцарь немедленно удалился бы. Но сейчас инстинктивно зародившееся негодование улетучилось.

— Полагаю, вы правы. Я действительно очень многого не знаю.

Смиренно сажая картошку в рядок на малюсенькой делянке, сэр Ховард спросил Элсмита:

— Вам приходится выращивать все, что потом идет в пищу?

— Почти все. Мы держим несколько куриц, каждый год выращиваем поросенка, а Эли иногда удается подстрелить оленя. Еще по склонам горы кое-где есть поддоны, в них мы на гидропонике растим овощи; конечно, они хорошо спрятаны. Если я не покажу, вы их никогда не найдете. Просто удивительно, сколько овощей можно вырастить так на крошечной площади.

— Разве можно растить овощи на гидропо… ну, в поддонах?

— О да. Когда-то давно люди широко пользовались гидропоникой. Но прыгуны решили, что высвобождается слишком много свободного времени, и запретили такой метод. Они вообще погубили массу хороших идей.

Для сэра Ховарда подобные речи напоминали вспышки молнии в темноте, на краткий миг освещавшие огромную страну, о существовании которой он даже не подозревал.

— Вы приходитесь Салли дядюшкой? — сменив тему, спросил он.

— Нет. На самом деле, она — мой секретарь. Ее отец — мой самый лучший друг. Он построил этот дом. Эли у него работал, а потом остался со мной, когда мистер Миттен шесть лет назад умер.

Во второй половине дня Элсмит объявил, что ему необходимо заняться корреспонденцией, а возни с картошкой на сегодня хватит. Войдя в дом, сэр Ховард обратил внимание на акварельные пейзажи, висевшие на стене в гостиной.

— Это ваши работы? — спросил он.

— Да. Мы отправляем акварели контрабандой в Нью-Йорк, их подписывает один художник, а потом продает как свои.

— К чему вам эти недостойные трюки?

— К сожалению, без них не обойтись. Художник в Нью-Йорке — мой хороший приятель. Мы не особо нуждаемся в наличных здесь, но иногда деньги все же нужны; часть мы добываем таким путем. По той же причине Эли ставит зимой ловушки на пушного зверя.

Знаешь, Ховард, теперь я должен пару часов подиктовать Салли. Почему бы тебе не посмотреть наши книги? — Элсмит указал на полки, почти полностью занявшие длинную стену комнаты. — Я бы порекомендовал вот эту… эту… и две эти.

По большей части, книги были очень старые. Их пожелтевшие страницы, видимо, обработали тончайшим слоем прозрачного лака. «Наверно, противогнилостное средство», — подумал сэр Ховард. Читать он начал неохотно, скорее, из уважения к хозяину, чем по другой причине. Однако одна удивительная фраза следовала за другой, и чтение его захватило полностью…

Он даже вздрогнул, когда возникший перед ним Элсмит спокойно спросил:

— Как тебе понравилось?

— Боже праведный, неужели я читал несколько часов? Только боюсь, что не слишком далеко продвинулся. Никогда не любил много читать, а, кроме того, кое-что пришлось искать в словаре.

Честно говоря, не знаю, что и думать. Если в них написана правда, то все мои понятия о мире летят кувырком! Взять хотя бы ту книгу, где рассказано, откуда на Земле взялись люди. В ней написано совсем не то, чему меня учили в школе. И потом, люди занимались наукой, правительства управляли целыми континентами, причем там нет никакого упоминания, чтобы сверху над этими правительствами стояли прыгуны… Нет, просто не могу принять все это сразу.

— Такой реакции я и ждал, — сказал Элсмит. — Знаешь, ван Слик, в жизни многих людей бывает такой момент, когда они пересматривают свои взгляды и начинают подозревать, что многие вечные истины, усвоенные ими с детства, не являются ни вечными, ни истинами.

Тогда люди делают либо одно, либо другое. Некоторые принимают решение держать свой разум открытым, наблюдать, задавать вопросы, экспериментировать, пытаться понять, какова истинная природа Человека и Вселенной. Но другие, а их большинство, чувствуют себя неуютно. Чтобы избавиться от душевного дискомфорта, они подавляют сомнения и убаюкивают себя догмами собственного детства. Желая избежать и дальше разлада в собственной душе, они даже воздействуют силой на тех, кто не хочет придерживаться их точки зрения.

Ты, мой мальчик, сейчас должен сделать этот выбор. Продумай его хорошенько.

После обеда сэр Ховард сказал Элсмиту:

— В одной из тех книг говорится о том, насколько важно получить как можно больше информации до того, как у вас сложится окончательное мнение. То, что я видел и слышал за несколько последних недель, заставляет думать о многих вещах, а информации у меня слишком мало. К примеру, прыгуны: откуда они взялись, и кто они такие?

Элсмит уселся поудобнее и зажег сигару.

— Это длинная история. Прыгуны появились на Земле около трехсот лет назад. Никто не знает, откуда именно, но совершенно ясно одно: их планета находится далеко от Солнечной системы.

— Что-что?!

— Ну, полагаю, вас учили в школе, что Солнце вращается вокруг Земли, не так ли? Так вот, это неверно. Наоборот, Земля и другие видимые нами планеты вращаются вокруг Солнца. Объяснять тебе это сейчас я не стану, в книгах все подробно описано. Для краткости скажем так: они просто попали сюда из другого, очень далекого мира на огромной летающей машине.

В то время человечество жило примерно так, как рассказано в последних главах исторических книжек.

Прыгуны приземлились в почти необитаемой части Южной Америки, где их никто не увидел, кроме нескольких дикарей, что не играло никакой роли. На космическом корабле вряд ли было больше нескольких сотен прыгунов.

Но, видишь ли, они, как и следовало ожидать, очень сильно отличались от всех представителей живого мира, существовавшего на Земле. По виду они напоминали огромных прыгающих крыс, но сходство было чисто внешним. У земных млекопитающих такого размера скелет находится внутри, а не снаружи, как у насекомых; кроме того, им нужны глаза, чтобы видеть, нужен рот, чтобы есть, и так далее. Если же вскрыть прыгуна, а я их вскрывал, то сразу будет видно, что их внутренние органы устроены совсем не так. Даже волосы совсем другие. Под микроскопом видно, что каждый отдельный волосок представляет собой нечто вроде маленькой метелочки. Химические отличия тоже очень велики. Кровь у них голубая, окраску ей придает гемоцианин, как у насекомых. А у человека или у оленя кровь красная благодаря гемоглобину. Поэтому прыгуны не могут скрещиваться ни с какими земными животными.

У тех, кто подобно мне изучал прыгунов, сложилось мнение, что температура на их далекой планете выше, чем у нас, а кислорода в атмосфере заметно меньше. Кроме того, их планета больше, и гравитация на ней гораздо больше. Именно поэтому они легко могут совершать на Земле такие огромные прыжки. Из-за сильной гравитации атмосфера там гораздо плотнее. Голос их так пронзителен именно потому, что звуковой аппарат приспособлен к более плотной среде. Большинство людей знает, что прыгуны — яйцекладущие и бисексуальные существа. Они растут очень быстро, достигая половой зрелости через год после того, как вылупятся из яйца. Благодаря этому они так легко завоевали Землю. В их корабле хранились тысячи, а возможно, — миллионы яиц в огромных инкубаторах, которые были запущены сразу после приземления. Поскольку прыгуны оказались в краях, покрытых буйной растительностью, никаких проблем с пищей у этих вегетарианцев не возникло.

В то время их наука опережала нашу, но не настолько, чтобы мы не смогли нагнать их за прошедшие триста лет при нормальном развитии событий. Наука, безусловно, в большой мере помогла им преобразовать деревья, воду и почву в средства завоевания, но в не меньшей степени сыграли роль и неожиданность их появления, и невероятное число пришельцев.

К тому же надо учесть, что людям того времени они казались существами скорее забавными, нежели угрожающими. Их быстро перестали считать забавными после того, как через неделю после своего появления они завоевали всю Южную Америку. С тех пор никто не делал подобной ошибки, но было уже слишком поздно. Вскоре за Южной Америкой последовала Африка. Их летающие машины оказались быстрее наших самолетов; их взрывчатка была гораздо мощнее; их артиллерия и стрелковое оружие стреляли быстрее и точнее. Кроме того, у них было особое оружие: конвульсионные лучи, протонные бомбы и карабины-молнии.

По сути дела, эти хитроумные устройства совсем не так хитроумны, как тебе может показаться. Излучатель конвульсионного луча испускает поток Y-частиц, о которых ты можешь прочесть в книгах. Частицы воздействуют на нервную систему человека, резко усиливая двигательные нервные импульсы. Теперь предположим, что луч попадет на вас, когда вы собираетесь всего лишь взять чашку. Мускулы прореагируют так сильно, что рука, чашка и кофе полетят вам в лицо. Теперь понятно, почему тело становится полностью неуправляемым, когда на него попадает такой луч?

Или возьмем протонную бомбу. Одна такая бомба весит около тонны; внутри есть ионы водорода, сжатые до размеров небольшого шарика. Они-то и вызывают ужасные разрушения. Но основная часть бомбы — это аппаратура, создающая электрическое поле, которое не дает ионам разлетаться под действием естественного взаимного отталкивания. При отключении поля ионы сразу разлетятся с огромной скоростью. У прыгунов предусмотрена защита от таких бомб на тот случай, если людям вдруг удастся одну из них украсть; мы называем ее Х-лучом. Эта штука представляет собой огромный рентгеновский излучатель, который во много миллионов раз мощнее медицинских аппаратов. Его лучом можно с большого расстояния отключить электрическое поле, удерживающее протоны внутри бомбы.

Но давай вернемся к истории. Евразия и северная Америка некоторое время держались, и люди стали надеяться, что смогут победить. Но это была ошибка. Прыгуны просто приостановили нападение, выжидая, пока их второе поколение повзрослеет. Когда им того хочется, они могут быть фантастически плодовиты и, как только первый выводок достиг половой зрелости, они тут же отложили многие миллионы яиц. Еще надо иметь в виду, что у людей лишь пятая часть мужчин по возрасту и здоровью способна нести военную службу, а каждый прыгун, за редчайшими исключениями, готов сражаться через год после рождения.

У них было еще одно преимущество: иммунитет к возбудителям всех известных на Земле заболеваний; хотя они привезли с собой несколько своих, но не слишком серьезных. В обратную сторону это правило не действовало. Вероятно, прыгуны преднамеренно рассеяли множество своих вирусов и бактерий, одна из которых сочла человеческое тело великолепной средой обитания и вызвала жуткую эпидемию смертельной болезни, ее назвали голубым бешенством. Тогда погибла, по меньшей мере, половина человеческой расы. Так или иначе, но прыгуны победили.

— А повторялись ли с тех пор вспышки голубого бешенства? — спросил сэр Ховард.

— Нет. По-видимому, часть людей изначально имела к нему сопротивляемость. Все, кто ее не имел, умерли. Поскольку мы все — дальние потомки выживших, то каждый из нас унаследовал необходимый иммунитет.

Однако прыгуны не уничтожили человечество, хотя имели такую возможность. Мы можем даже поставить это им в заслугу. Вероятно, оценив довольно высокую ступень человеческой цивилизации, наши производительные способности, они решили стать правящей расой, а людей использовать для работы на фермах и для обслуживания механизмов, пока они увеселяют себя попрыгуньими забавами, самой любимой из которых является издание всяческих законов и указов. Возможно, они даже в каком-то смысле сочувствуют нам, хотя это трудно себе представить, — Элсмит посмотрел на часы и поднялся из кресла. — Уже перевалило за полночь. Вы можете читать дальше, если хотите, а мне пора на боковую. Спокойной ночи.

Чуть выше лагеря была травянистая полянка с травкой и пнем посередине. На пне сидела Салли Миттен, с весьма довольным видом покуривая сигаретку. По кругу маршировал сэр Ховард. Но смотрел он не на девушку в центре, как того можно было ожидать, а на Лаймана Хааса. Парень с Запада также шагал по кругу, но гораздо большего радиуса; на его лице застыло страдальческое выражение человека, который ради дружбы готов смириться со многими неприятностями.

— Чуть помедленнее, Лайман, — попросил рыцарь.

— Боже правый! — воскликнул появившийся на поляне Элсмит. — Кто-нибудь может объяснить, что происходит? Вы разучиваете новый танец?

— Нет, — остановившись, ответствовал сэр Ховард. — Просто проверяю гипотезу Копа… или не Копа?., а, вспомнил, — гипотезу Коперника. Ну, знаете, про движение планет. О том, почему иногда кажется, что порой они движутся по небу в обратном направлении.

— То есть, о ретроградном движении?

— Ну да. Салли у нас изображает Солнце, я — Землю, а Хаас представляет Марс. Я наблюдал за ним, чтобы увидеть, покажется ли мне, что он начинает двигаться назад, проходя мимо тех дальних деревьев. Вы… ну, в общем… вы не возражаете против моей проверки?

— Совсем наоборот, мой мальчик. Мне хотелось бы, чтоб ты проверял все, рассказанное мною или прочитанное в книгах. Во всяком случае, когда есть возможность. Ну и как? Лайман совершает ретроградное движение?

— Ага. Всякий раз, когда я прохожу мимо, он пятится назад, как рак.

— Что ты имеешь в виду, называя меня раком? — проворчал Хаас. — Я все время иду вперед.

— Конечно, вперед, но относительно меня ты все же движешься назад. Я не могу это хорошо объяснить; придется показать тебе соответствующее место в книге.

— Ты читаешь много книг, Хаас? — поинтересовался Элсмит.

— А как же. Мне иногда нравится что-нибудь почитать, только я разбил свои очки в Нью-Йорке. А с тех пор я нигде не задерживался достаточно долго, чтобы заказать себе новые. Получилось так. Я зашел в бар, очки лежали у меня в кармане рубашки, ну а потом слегка поспорил там с одним парнем. Он утверждал, что ребята на Западе родятся с хвостами. Безусловно, я мирный человек, но уж тут…

— Все в порядке, Лайман, — успокаивающе сказала Салли Миттен. — Мы же там, у водохранилища, отлично видели, что у тебя нет хвоста. По крайней мере, сзади. Правда, Ховард?

Верхняя, незагорелая часть лба Хааса побагровела.

— А… Ну да… Так что там наконец с этими планетами? Мне хотелось бы разобраться с ними до конца…