Разделяй и властвуй

8

— Вы расскажете мне еще что-нибудь о прыгунах сегодня вечером? — спросил сэр Ховард.

Элсмит задул спичку и кивнул.

— Всегда закуриваю сигару прежде, чем приступить к лекции, а потом она сгорает дотла, пока я говорю и не могу держать ее во рту. Глупо, не правда ли?

Ладно, начнем, где остановились. Прыгуны увидели, что им придется создать другую модель человеческого общества, если они намерены держать его под контролем. В особенности потому, что люди по-прежнему многократно превосходили их численно, а захватчики считали такое превосходство выгодным с экономической точки зрения. Но они не могли позволить нам набрать прежнюю силу. Так в чем же был источник этой силы?

Во-первых, раньше люди пользовались мощными механизмами. Некоторые из них двигались по шоссе, другие летали по воздуху, третьи ходили по морю, четвертые бегали по железным дорогам. И прыгуны, продолжая пользоваться такими машинами, запретили это людям. Прежде единые правительства управляли огромными странами, но прыгуны устранили такую опасную ситуацию, разделив большие страны на малюсенькие государства. Социальное устройство общества, где способные люди могли подняться к самым вершинам, несмотря на свое происхождение, также представляло угрозу. Поэтому прыгуны изучили нашу историю и решили, что лучшей защитой от такой угрозы будет феодальная кастовая система. По той же причине были объявлены вне закона научные исследования и инженерные разработки, если не считать узкой области, необходимой для поддержания промышленного производства и сельского хозяйства.

Они изъяли из употребления все изобретения, которые могли бы стать для них опасными. К примеру, известно ли тебе, что прежде ты смог бы говорить по проводам с людьми, находящимися на другом краю Земли? Мощные телефонные и телеграфные компании владели огромной сетью проводной связи, по которой сообщения передавались почти мгновенно. Теперь же у нас остались лишь агенства, направляющие мальчиков-рассыльных, которые развозят письма верхом или на велосипедах.

Но и это еще не все. Материалистическая и эмпирическая точка зрения помогла бы нам видеть окружающий мир сквозь ту абсурдную мифологию, которую они насильно внедряют в наш разум в школах. Поэтому книги по философии прыгуны жгут, а хранящих эти книги людей уничтожают. Взамен подсовывают нам мистицизм, всякие бредни о потустороннем мире и рыцарские романы. Для этого используют радио, кино, газеты и книги, поскольку эти средства информации находятся полностью у них под контролем. Они оказались не столь глупы, чтобы разрушить такие превосходные, готовые к повседневному употреблению средства для массового промывания мозгов. С тех самых пор прыгуны пичкают нас самодовольным невежеством и вредоносной иррациональностью. Должен сказать, — тут Элсмит прервал лекцию, откинулся на спинку кресла и пару раз с наслаждением затянулся сигарой, — что люди удивительно хорошо прошли это испытание. Конечно, оно ужасно повлияло на них. Но когда я сильно расстроен, мне доставляет особое удовольствие мысль, что люди не настолько повредились умом, насколько могли бы, учитывая, через какие передряги им пришлось пройти.

— Однако, — нерешительно сказал сэр Ховард, — меня учили, что Бог… — он смущенно замолчал.

— Да? Хорошо, предположим, что Он действительно есть. Но занимался ли Он тобой? Кто непосредственно тебя учил? Разумеется, школьные учителя. А откуда они брали информацию? Из учебников. А кто писал учебники? Прыгуны. Что, по-твоему, они могли сообщить тебе в своих книгах? Неужели правду о том, как они завоевали Землю и поработили ее обитателей? Такая правда постоянно раздражала бы людей, побуждая их к мятежу!

Глядя в пол, сэр Ховард нахмурился.

— Вы только не обижайтесь, мистер Элсмит, — задумчиво пробормотал он, — но пару месяцев назад мне захотелось бы заставить вас съесть мой меч за подстрекательские речи.

— Я знаю, — сказал Элсмит, — но если б ты оставался тем же человеком, каким был два месяца назад, то не услышал бы от меня ничего подобного.

— Но теперь я узнал много нового, и окружающий меня мир перевернулся. Если все обстоит именно так, почему же люди не поднимают восстание?

— Они не раз его поднимали, особенно часто — во время первого века правления прыгунов. Однако восстания всякий раз бывали жестоко подавлены, их участников беспощадно казнили. Прыгуны были предельно тщательны, выкорчевывая каждый зародыш сопротивления. Вероятно, ты слышал про их наркотик верамин, который вынуждает правдиво отвечать на вопросы. Когда-то у людей были похожие вещи, но это средство действует лучше, если только в организме нет противодействующего наркотику алкоголя. Даже для того чтобы поймать лишь одного повстанца, прыгуны делают инъекции всем жителям города. Кара за восстание только одна — смерть; чаще всего мучительная и долгая. Вот почему восстания в конце концов прекратились. За последние сто лет не было ни одного, и прыгуны несколько ослабили контроль за людьми.

— Хорошо, — проворчал рыцарь, — но ведь как-то бороться нужно!

— А что мог бы сделать именно ты? — мягко спросил Хоумер Элсмит.

— Сражаться! — воскликнул сэр Ховард. Он инстинктивно стиснул кулак и сделал в воздухе несколько рубящих движений.

— Понятно. Ты уже видишь себя во главе отряда тяжеловооруженной кавалерии, которая пронзает всех попавшихся на пути прыгунов копьями, словно диких свиней, и сметает их с лица земли. Не думай, я вовсе не смеюсь над тобой; просто такая реакция встречается очень часто. Но знаешь ли ты, что случится на самом деле? Помнишь, как падают колосья спелой пшеницы под острой косой? Вот так же упадешь и ты со всеми своими бравыми всадниками, едва прыгуны откроют беглый огонь. Или они могут использовать конвульсионные лучи, и тогда твои люди с лошадьми будут кататься на земле и корчиться от жуткой боли, пока всех вас не повяжут. Влияние луча длится несколько минут после выключения, но это еще не самое худшее, ведь прыгуны могут пустить в ход конусный излучатель, возбуждающий высокочастотные токи в ваших доспехах, после чего вы медленно поджаритесь в своих панцирях, как самые настоящие омары, которых вы называете лобстерами.

— Понятно!.. Но что же делать? — рыцарь ударил себя тяжелым кулаком по колену.

— Не знаю. Этого не знает никто. Хотя я занимаюсь этой проблемой большую часть своей жизни, ответа у меня пока нет. Но в прошлые времена люди справлялись и с более сложными задачами.

У человечества есть определенные преимущества. Во-первых, нас гораздо больше. Во-вторых, прыгуны не смогут быстро сконцентрироваться потому, что их малые силы более-менее равномерно распределены по Земле. Теперь у них нет армии; по сути, они представляют собой лишь гражданскую администрацию и полицию. Взять хотя бы тех прыгунов из Олбани: их всего-то сотни две. Если б нам надо было прятаться от людей, то более неудачное место, чем здесь, трудно найти. Но скрываться от прыгунов — совсем другое дело. У них всего два патруля на все Адирондаки, да и те почти никогда не появляются в стороне от главных дорог. Из этого факта легко сделать вывод, что они не слишком сообразительны.

— Разве? Но ведь они…

— Понимаю, о чем ты хочешь сказать. Конечно, они знают куда больше, чем мы; к их услугам наука и многое другое, но ум здесь ни при чем. Самый выдающийся прыгун едва ли сообразительнее деревенского дурачка. Однако у них есть три серьезных преимущества. Во-первых, они быстро обучаются, хотя ума при этом совсем не требуется. В хорошей армии обучение тоже идет быстро, но много ли сообразительности при этом нужно офицерам и солдатам? Во-вторых, они живут долго. Не знаю точно, какова у них средняя продолжительность жизни, но думаю, около четырехсот лет. А в-третьих, они носят шлемы!

— Какие шлемы?!

— Те самые кожаные штуки, которые у них на голове. Согласно истории прыгунов, шлемы изобрел их Бог; его имя не берусь произнести, поскольку не могу чирикать на их канареечном языке. Будем называть его просто X. Насколько я могу понять, этот X действительно был величайшим гением, наподобие Архимеда, Леонардо да Винчи и Ньютона вместе взятых, а ведь они были самыми выдающимися учеными нашей древности. X не произвел потомства, возможно, он оказался стерильным мутантом. Думаю, скорее всего, так оно и было, поскольку такие гении никогда более не рождались среди прыгунов, которые до появления X вели жизнь, больше похожую на звериное существование.

В начале своей жизни X разработал методику научного познания мира, опирающуюся на исследования и наблюдения. Потом изобрел алфавит, в котором фонетическая система сочетается с музыкальной грамотой. В течение своей жизни он сделал невероятное количество важных изобретений. Первобытные дикари на Земле, вероятно, убили бы такого сородича, но прыгуны поступили иначе, возведя X в ранг Бога. Они предоставили ему возможность свободно творить, избавив от необходимости добывать средства к существованию. Впрочем, подобная идея, скорее всего, принадлежала самому X.

Должен сказать, что четыреста лет — очень долгий срок. Ближе к концу своей жизни X изобрел шлем. В действительности это легкий электронный аппарат, благодаря которому носящие его прыгуны могут невероятно концентрировать свои мысли. Обыкновенные люди не в состоянии сосредоточить свое внимание на одном предмете дольше нескольких секунд. Можешь попробовать сам. Для начала ты обнаружишь, что пытаешься сосредоточиться вовсе не на нужном предмете, а на том, как тебе сконцентрировать на нем свое внимание. Надеюсь, я высказался достаточно ясно. А вот прыгун в шлеме может думать об одном и том же часами подряд. На мой взгляд, даже шимпанзе, обладающий такой способностью, легко сможет выучить высшую математику!

Как я уже говорил, на деле прыгуны глупее любого деревенского дурачка. Лишь шлемы дают им способность логически мыслить. Совершенно ясно, что без шлемов их внимание стало бы еще более рассеянным, чем у шимпанзе, и они оказались бы неспособны ни к каким сложным разумным действиям. Одна из причин, по которым я столь убежден в их непроходимой глупости, это их наука. Ведь она у прыгунов ничуть не продвинулась за триста лет, прошедших после завоевания Земли. Но, конечно, немалую роль в отсутствии у них стремления к знаниям играют полмиллиарда рабов другой расы, которые выполняют всю грязную работу.

— Тогда, — сказал сэр Ховард, — надо, чтоб все люди одновременно бросились на прыгунов и содрали бы с них шлемы.

— Да? Похоже, ты забыл про их оружие. Если б люди могли броситься на них разом, они бы просто передушили прыгунов голыми руками. Должен сказать, за прошедшие времена было множество заговоров; все как один — неудачные. Прежде всего, у людей не было смертоносного, простого и незаметного оружия. В этом отношении наше положение еще хуже, чем во время завоевания, а ведь нам требуется нечто лучшее, нежели простое стрелковое вооружение. Взять хотя бы тех же прыгунов в Олбани. В здании администрации у них можно захватить лишь небольшой запас легкого оружия. Ближайший арсенал тяжелой артиллерии находится в Уотерлите, а самые смертоносные устройства типа протонных бомб вообще хранятся в Форт-Ноксе, в старинных стальных хранилищах, где прежде держали золото. Вот если бы мы вывели из строя большую часть прыгунов, тогда смогли бы захватить их собственное оружие и получить преимущество. Но с луками и алебардами таких противников не одолеешь.

— А как насчет того, чтобы заставить их самих снять с себя шлемы? Может быть, можно использовать какой-нибудь особый вид радиоволн или что-то подобное?

— Об этом много думали. Были планы вывести из строя электронную начинку шлемов; или разогреть их внутреннюю проводку так, чтобы они стали слишком горячими; продумывался вариант создать радиопомехи или нарушить их нормальную работу статическими полями. Выяснилось, что статика на них вообще не действует. Никаких форм излучения и радиоволн, которые могли бы повредить шлемы, найти тоже не удалось. Теперь об идее перегрева. Для того чтобы сразу нагреть миллионы шлемов, нужна поистине невероятная энергия, а ее количество, поступающее в обычный приемник через антенну, очень мало. Самая большая из ныне существующих радиовещательных станций посылает в пространство меньше энергии, чем вырабатывает двигатель одной из двухколесных машин, на которых ездят прыгуны. Разве можно, не имея их знаний, построить в тысячи раз более мощную радиостанцию?

— Н-ну… в общем… это выглядит довольно безнадежно. Может быть, если вы наденете один из их шлемов, то вам придет в голову блестящая идея?

— Люди пробовали надевать. Один раз попробовал и я. Шлем отлично действовал минуты три, после чего у меня началась дикая головная боль. Она не стихала целую неделю. Мозги у прыгунов устроены более грубо, чем у нас, поэтому излучение шлема им не вредит. Наши знания не позволяют переделать шлем так, чтобы он подходил человеку. Может быть, мы когда-нибудь сумеем сделать это, но не раньше, чем избавимся от них.

Некоторое время собеседники сидели молча, курили. Затем сэр Ховард спросил:

— Если можно, расскажите мне, где вы почерпнули всю эту информацию? И откуда взялись у вас книги?

— Ну, я всю жизнь старался хорошо использовать свои уши, глаза и разум. Могу добавить, что давно сделался профессиональным грабителем. Книги, как и большая часть информации о прыгунах, в основном, были украдены. Кое-что собрал Турлоу Миттен еще до того, как я стал, с ним работать. Прыгуны просто не в состоянии осмотреть со свойственной им тщательностью все углы, чердаки и подвалы в каждом старом доме.

— Некоторые ваши высказывания напоминают мне о том, что иногда говорил мой брат Фрэнк, — задумчиво сказал сэр Ховард.

— Салли рассказывала о нем, — отозвался Элсмит. — Это было ужасно… Прими мои соболезнования.

По интонации рыцарь понял, что хозяин знает о Фрэнке гораздо больше, чем хочет показать. Но ему много о чем надо было подумать, а потому сэр Ховард решил пока не расспрашивать о брате.