Разгром Брянского фронта

Глава 2 Рославльско — Новозыбковская наступательная операция Брянского фронта (30 августа — 12 сентября 1941 года)

Алексей Валерьевич Исаев справедливо отметил, что для парирования продвижения крупного механизированного объединения противника на юг советским командованием была применена стратегия так называемого «иглоукалывания» — нажима на фланг, ослабляющего прорыв противника вперед.[100]

Вот только в полученной ранним утром 30 августа 1941 года в штабе Брянского фронта Директиве Ставки ВГК № 001428 наступательная операция на Рославльско — Стародубском направлении не ограничивалась одним «иглоукалыванием». Перед войсками были поставлены далеко идущие задачи.

Прежде всего, Ставка отметила, что «противник, обороняясь на направлениях Белый, Вязьма, Спас-Деменск, сосредоточил подвижные силы против войск Брянского фронта с целью развития прорыва от Новгород-Северского на Ворожбу».[101]

В связи с этим перед войсками Брянского фронта была поставлена задача «перейти в наступление и, нанося удар в направлениях Рославля, Стародуба, уничтожить группировку противника в районе Почеп, Трубчевск, Новгород-Северский, Новозыбков. В дальнейшем развивать наступление в общем направлении на Кричев, Пропойск и к 15 сентября выйти на фронт Петровичи, Климовичи, Бел [ая] Дубрава, Гута-Корецкая, Новозыбков, Щорс для чего:

а) 50-й армии, оставив 217, 279, 258 и 190-ю стр. дивизии на обороняемых ими рубежах, 3 сентября перейти в наступление и ударом четырех сд с танками с фронта Вязовск, Верешовский на Пеклину, Нов [ый] Крупец и далее на Рославль совместно с 43-й армией Резервного фронта уничтожить группировку противника в районе Жуковка, Дубровка; в дальнейшем овладеть районом Рославля и к 13 сентября выйти на фронт Петровичи, Климовичи;

б) 3-й армии ударом не менее двух стр. дивизий, усиленных танками, наносить удар с фронта Липки, Витовка, Семцы на Стародуб, Новозыбков, совместно с 13-й армией разгромить подвижную группировку противника в районе Стародуб, Новгород-Северский, Трубчевск. К 15 сентября армии выйти на фронт (иск.) Климовичи, Бел [ая] Дубрава;

в) 13-й армии в составе пяти дивизий с танками продолжать наступление и, нанося удар в общем направлении на Железный Мост, Семеновка, совместно с 3-й армией уничтожить новгород-северскую группировку противника. К 15 сентября армии выйти на фронт (иск.) Бел [ая] Дубрава, Гута-Корецкая;

г) 21-й армии, упорно обороняясь на своем левом фланге, продолжать наступление, нанося удар с фронта Корюковка, Перелюб, Нов [ые] Боровичи в направлении Семеновка, Стародуб, и совместно с 13-й армией уничтожить противника в районе Семеновка, Стародуб, Новгород-Северский».[102]

Войска фронта наступали по расходящимся направлениям, распыляя и так немногочисленные силы фронта. В то время как потрепанные в предыдущих боях левофланговые армии — 3-я, 13-я и 21-я уничтожали прорвавшуюся на новгород-северском направлении группировку противника, 50-я армия частью сил наносила удар на Рославль, поддерживая наступление 43-й армии Резервного фронта. В это же время войска Резервного фронта проводили Ельнинскую наступательную операцию с целью разгрома 20-го армейского корпуса 4-й армии группы армий «Центр».

Таким образом, советское командование наступательными действиями двух фронтов планировало нанести поражение войскам правого фланга группы армий «Центр», одновременно ликвидировав угрозу окружения Юго-Западного фронта.

В своих мемуарах А.И. Еременко критиковал план Ставки, считая, что эффективнее было бы организовать наступление не правым флангом 50-й армии на Рославль, а левым совместно с 3-й армией на Стародуб:

А.И. Еременко здесь выступает исключительно с позиции командующего своим фронтом, жалуясь, что Ставка приняла не его план, а план командующего соседним фронтом, в интересах которого он должен был задействовать часть своих сил. Андрей Иванович игнорирует общий замысел Ставки, который, как мы увидели, не ограничивался одним лишь разгромом ударной группировки 2-й танковой группы.

Интерес вызывает вторая часть директивы Ставки ВГК, в которой рекомендовались меры секретности при подготовке операции, и еще раз напоминалось о необходимости ведения активной разведки и организации взаимодействия всех родов войск на поле боя:

Такое педантичное напоминание командующему Брянским фронтом азов военного дела не должно удивлять. Уровень боевой выучки Красной Армии летом — осенью 1941 года, мягко говоря, был далек от совершенства. Тяжелые потери первых месяцев войны, постоянный приток маршевого пополнения, широкомасштабное формирование новых частей и соединений привели к падению уровня боевой подготовки как командного, так и рядового состава действующей армии.

В организации боевых действий допускались ошибки, которые приводили к поражениям и дальнейшему отступлению. Поэтому Ставка ВГК регулярно требовала от командующих фронтами и армиями организации боевых действий в соответствии с основами оперативного искусства и тактики.

В свою очередь командующие фронтами и армиями использовали каждую свободную минуту и любую возможность, чтобы организовать обучение вверенных им войск. Должное внимание обучению личного состава уделялось и на Брянском фронте. Особенно это было актуально для 50-й армии, которая состояла из дивизий, сформированных в июле — августе 1941 года.

В частности, 24 августа 1941 года, в день знаменитых переговоров А.И. Еременко с Б.М. Шапошниковым и И.В. Сталиным был издан Приказ войскам Брянского фронта № 5 об организации боевой подготовки в частях и соединениях фронта. В приказе отмечались слабые стороны Вермахта, которые должны были учитываться командирами частей и соединений при организации боевой подготовки войск.

Как мы видим, основное внимание в обучении личного состава частей и соединений уделялось борьбе с танками и организации огневой поддержки пехоты. «Танкобоязнь» была настоящим бичом советской пехоты в 1941–1942 годах.

На преодоление этой «болезни» потребовалось немало сил и жертв.

О том, как был организован процесс обучения непосредственно в подразделениях и как командиры преодолевали страх бойцов перед «бронированными чудовищами» можно судить по приведенному ниже отрывку из воспоминаний В.С. Турова, командира роты 956-го стрелкового полка 299-й стрелковой дивизии 50-й армии. Отрывок не маленький, но он очень хорошо передает психологическое состояние, социальный состав, и уровень подготовки бойцов, а также методы обучения в Красной Армии летом — осенью 1941 года. Справедливости ради отметим, что военнослужащим полка повезло с комполка, им был опытный командир с боевым опытом, участник советско-финляндской войны, Герой Советского Союза майор И.Я. Кравченко. Посмотрим, как он в своем полку организовал обучение бойцов борьбе с танками.

Еще одной особенностью советской пехоты лета — осени 1941 года являлось наличие на вооружении большого количества самозарядных винтовок СВТ-40, которые требовали тщательного ухода и определенного уровня технической подготовки для эффективного использования. Эксплуатация данных образцов стрелкового вооружения вызывали в войсках определенные трудности, что также отмечает в своих воспоминаниях В.С. Туров:

Так что требование командования Брянского фронта «произвести технический осмотр всему стрелковому оружию — неисправности устранить» было абсолютно не лишним в суровых условиях фронтовой службы.

Вскоре войскам Брянского фронта представилась возможность применить полученные навыки на практике.

К вечеру 30 августа 1941 года штабом Брянского фронта был подготовлен план наступательной операции по уничтожению противника на рославльском и стародубском направлениях:

Для удобства повествования мы возьмем за основу хронологию данного плана и рассмотрим боевые действия последовательно на каждом из направлений.

Прежде чем перейти к анализу хода операции необходимо проанализировать боевой и численный состав противоборствующих сторон.

На 1 сентября 1941 года состав армий Брянского фронта был следующим:

3-я армия — 137-я, 148-я, 269-я, 280-я, 282-я стрелковые, 4-я кавалерийская, 108-я танковая дивизии, 141-я танковая бригада, 420-й корпусной артиллерийский полк, 109-й полк связи, 113-й отдельный танковый батальон.

13-я армия — 6-я, 121-я, 132-я, 143-я, 155-я, 307-я стрелковые, 52-я кавалерийская, 50-я танковая дивизии, 7-я и 8-я воздушно-десантные бригады 4-го воздушно-десантного корпуса, 462-й корпусной артиллерийский полк, 387-й гаубичный артиллерийский полк РВГК, 699-й артиллерийский полк ПТО, 43-й отдельный танковый батальон, 78-й и 275-й отдельные инженерные батальоны, 60-й понтонно-мостовой батальон, 12-й и 130-й отдельные зенитные артиллерийские дивизионы и отдельный истребительный батальон.

21-я армия — 24-я, 42-я, 55-я, 75-я, 117-я, 187-я, 219-я, 232-я, 266-я, 277-я стрелковые, 32-я, 43-я, 47-я кавалерийские дивизии, 214-я воздушно-десантная бригада, 435-й корпусной артиллерийский полк, 18-й отдельный танковый полк, 20-й мотоциклетный полк, 5-й и 6-й отдельный минометный батальон, 23-й отдельный инженерный батальон, 266-й отдельный саперный батальон, 21-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, 6-й отдельный дивизион бронепоездов.

50-я армия — 217-я, 258-я, 260-я, 278-я, 279-я, 290-я, 299-я стрелковые дивизии, 29-й стрелковый полк (38-я стрелковая дивизия),[111] 151-й, 207-й, 645-й корпусные артиллерийские полки, 761-й артиллерийский полк ПТО, 5-й отдельный саперный батальон, 86-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион.

Оперативная группа генерал-майора А.Н. Ермакова -283-я стрелковая, 21-я и 55-я кавалерийские дивизии, 121-я и 150-я танковые бригады.

Оперативная группа полковника А.З. Акименко —127-я и 160-я стрелковые дивизии, 753-й артиллерийский полк ПТО.

Соединения и части фронтового подчинения — Брянский отдельный стрелковый полк, 447-й и 455-й корпусные артиллерийские полки, 16-й и 311-й отдельные зенитный артиллерийские дивизионы.

ВВС фронта — 11-я, 28-я, 60-я и 61-я смешанные авиационные дивизии.

Также в тылу восстанавливались 102-я, 151-я, 154-я, 287-я, 298-я стрелковые дивизии и проходили переформирование 546-й, 637-й и 643-й корпусные артиллерийские полки.[112]

Таблица 3.

Таблица 4.

*** Истр. батальон.[116]

Таблица 5.

Таблица 6.

Проанализировав вышеприведенные данные, сразу бросается в глаза хорошая укомплектованность 50-й армии, которая состояла из дивизий, сформированных в июле — августе 1941 года. Она располагалась на правом фланге Брянского фронта и лишь эпизодически участвовала в боях с противником. Поэтому была хорошо оснащена по меркам 1941 года и артиллерией, и автоматическим оружием, а также имела время на подготовку личного состава. Полной противоположностью армии М.П. Петрова была 13-я армия, понесшая большие потери в боях в конце августа. Как мы видим, в армии не хватало даже винтовок, не говоря уже про автоматическое оружие и артиллерию. А вот в 3-й и 21-й армии мы можем наблюдать дивизии разной комплектности. В целом войска Брянского фронта испытывали серьезный недостаток в автоматическом оружии (ручные и станковые пулеметы, пистолеты-пулеметы), минометах, зенитной и полевой артиллерии, особенно в орудиях калибров свыше 100-мм. Недостаток артиллерии советское командование планировало компенсировать интенсивным использованием авиации. С этой целью, еще 27 августа 1941 года командующему Брянским фронтом была подчинена 1-я резервная авиагруппа. Также большие надежды советским командованием возлагались на танковые соединения, которыми фронт активно насыщался во второй половине августа. В связи с тем, что танковые войска Красной Армии в это время подверглись масштабной реорганизации, стоит рассказать о «танковом кулаке» Брянского фронта чуть подробнее.

В середине июля 1941 года была проведена первая в годы Великой Отечественной войны реорганизация танковых войск. Большие потери, понесенные механизированными корпусами в приграничном сражении, а также опыт, полученный в ходе первых столкновений с немецкими танковыми дивизиями, заставил советское высшее командование отказаться от корпусного звена в структуре советских танковых войск, расформировав механизированные корпуса. Танковые дивизии из их состава выделялись в самостоятельные соединения и, подчинялись командующим армиями, а моторизованные дивизии реорганизовывались в стрелковые. В тоже время было принято решение на базе механизированных корпусов, дислоцированных во внутренних округах, сформировать 10 танковых дивизий по новым штатам.

В соответствии с новыми штатами № 010/44 от 6 июля 1941 года танковая дивизия должна была состоять из двух танковых, мотострелкового, артиллерийского полка и подразделений обеспечения. Она должна была иметь на вооружении 215 танков (20 КВ, 42 Т-34, 143 легких, 10 малых), 22 средних и 17 легких бронеавтомобилей, 25 легковых автомобилей, 5 штабных автобусов, грузовых автомобилей: 231 ГАЗ-АА, 14 ГАЗ-ААА, 365 ЗИС-5, 76 автоцистерн ЗИС, 8 водомаслозаправщиков ЗИС-6, 25 мастерских тип «А», 11 мастерских тип «Б», 1 кран «Январей», тракторов: «Ворошиловец — 7, «Сталинец-2» — 11, СТЗ-5—34, «Комсомолец» — 20, 114 мотоциклов с коляской и 30 мотоциклов без коляски.[121]

Одной из этих дивизий была 108-я танковая, которая и вошла в состав Брянского фронта. Дивизия была сформирована на базе 119-го танкового полка и других подразделений 59-й танковой дивизии, прибывшей с Дальнего Востока в район подмосковной Кубинки. По плану дивизия должна была состоять из 216-го и 217-го танковых, 108-го мотострелкового, 108-го артиллерийского полков, 108-го отдельного зенитноартиллерийского дивизиона, 108-го разведывательного, 108-го автотранспортного батальонов, 108-й ремонтно-восстановительной роты и 108-й отдельной роты управления. В качестве мотострелкового полка в дивизию 20 июля 1941 года был передан корпусной мотоциклетный полк расформированного 26-го механизированного корпуса. На основе прибывшего из 102-й танковой дивизии артиллерийского дивизиона 76-мм орудий, развертывался артиллерийский полк. Командиром дивизии был назначен полковник С.А. Иванов, начальником штаба — подполковник Н.И. Лашенчук, а комиссаром — бригадный комиссар П.Г. Гришин.

Дивизия составила фронтовой резерв и в двадцатых числах августа начала сосредотачиваться в районе Ольховки юго-западнее Карачева в тылу 50-й армии и активно вела разведку в полосе обороны армии. В ходе проведения разведывательных рейдов дивизия понесла и первые потери. 24 августа 1941 года, проводивший разведку взвод танков Т-40 под командованием капитана Ковалевского наткнулся на свое минное поле и потерял две машины. Как только первая машина подорвалась на мине, по советским танкам тут же был открыт ружейно-пулеметный огонь, к которому вскоре присоединилось орудие ПТО. Помимо двух танков взвод потерял убитым лейтенанта Соколова и раненым сержанта Зайцева. В ходе проведенного разбирательства было выяснено, что огонь по танкам вели бойцы 878-го стрелкового полка 290-й стрелковой дивизии, а в гибели и ранении танкистов был виноват лейтенант Слета, который лично вел огонь из пулемета по танкам. Командиры и политработники стрелкового полка объяснили «дружеский огонь» тем, что большинство личного состава у них из запасного состава и своих танков не опознали.

Через три дня. 27 августа 1941 года в ходе проведения разведки был потерян бронеавтомобиль БА-10, погиб 1 красноармеец, 2 было ранено, и еще один пропал без вести.

В соответствии с «Боевым приказом войскам Брянского фронта № 7 от 29 августа 1941 года» дивизия вошла в состав подвижной группы генерал-майора Ермакова и должна была сыграть важную роль в разгроме прорвавшихся на новгород-северском направлении дивизий 2-й танковой группы Гудериана.

В августе 1941 года реорганизация танковых войск РККА продолжилась. В соответствии с приказом НКО № 63 от 12 августа 1941 года было начато формирование 120 танковых бригад, которое должно было завершиться к 1 января 1942 года. 23 августа 1941 года ГКО принимает постановление № ГКО-570сс, которое установило два основных типа организации танковых войск: отдельный танковый батальон при стрелковой дивизии и танковая бригада. Танковые дивизии и механизированные корпуса больше не формировались. Также был уточнен штат танковой бригады.

Танковая бригада состояла из: управления (54 чел.), танкового полка (541 чел., 93 танка), мотострелкового батальона (709 чел.), зенитного артдивизиона (223 чел., 8 37-мм орудий), рот — управления (175 чел.), разведывательной (107 чел.), ремонтно-восстановительной (91 чел.) и автотранспортной (62 чел.), медико-санитарного взвода (28 чел.). Танковый полк состоял в свою очередь из: батальона тяжелых и средних танков из 29 машин (рота тяжелых танков — 7 машин, 2 роты средних по 10 машин и 2 танка в управлении), 2-х батальонов легких танков (по 3 роты по 10 танков и по 2 в управлениях батальонов). Всего в бригаде насчитывалось 1871 человек, 249 автомобилей, 15 бронеавтомобилей, 7 танков КВ, 22 танка Т-34/Т-50, 32 танка Т-40/Т-60, 41 ручной пулемет, 6 станковых пулеметов, 8 орудий ПТО, 16 ранцевых огнеметов, 14 тракторов, 12 минометов, 12 зенитных орудий, 6 крупнокалиберных пулеметов. Именно по данному штату были сформированы танковые бригады Брянского фронта: 121-я и 141-я.

121-я танковая бригада начала формироваться с раннего утра 25 августа 1941 года на основании Директивы Заместителя Народного комиссара обороны № 30882сс от 24 августа на станции Кубинка. Формирование бригады проходило при активном участии заводов г. Москвы (автомобильный и подшипниковый) и г. Горького (автозавод). Эти заводы для бригады дали много техники (за исключением танков) и личного состава — добровольцев-рабочих.

Утром 26 августа 121-я танковая бригада завершила погрузку в эшелоны в Наро-Фоминске и начала движение в район станции Дятьково (севернее Брянска), где и выгрузилась вечером следующего дня. Утром 28 августа бригада после 28-км марша сосредоточилась в резерве Брянского фронта: танковый полк, разведывательная и рота управления — в лесу западнее деревни Дорожово (северо-западнее г. Брянск), тылы — в лесу северо-восточнее.

От Дорожово 121-я танковая бригада по приказу штаба фронта выслала боевую разведку (3 Т-26, 5 БА-20, 3 ГАЗ-64 и 1 ГАЗ-АА) в район села Красное (юго-западнее Брянска), а главными силами продолжила свое формирование, постоянно пополняясь людьми, техникой и оружием. Так, утром 30 августа в состав бригады прибыл полностью укомплектованный моторизованный стрелково-пулеметный батальон, после чего формирование бригады завершилось.

Всего 121-я танковая бригада насчитывала 94 танка (7 КВ-1, 22 Т-34 и 65 Т-26), 15 бронемашин Б А-10 и БА-20, и 2019 человек личного состава. Танки Т-34 вместе с тягачами «Ворошиловец» прибыли с завода № 183 им. Коминтерна (г. Харьков), а танки КВ-1 — с Кировского завода (г. Ленинград). Прибывшие с техникой рабочие этих заводов составили костяк танковых экипажей. Командовал бригадой полковник Николай Николаевич Радкевич.

141-я танковая бригада начала формироваться также на основании Директивы Заместителя Народного комиссара обороны № 30882сс от 24 августа 1941 года в Ржеве на базе 220-го танкового полка 110-й танковой дивизии и также наскоро, как и 121-я бригада. Так, захваченные в плен противником 16 сентября 1941 года бойцы 141-го моторизованного стрелкового батальона бригады на допросе показали, что уже 25 августа бригада со всего лишь 30 танками погрузилась в эшелоны и была направлена через Москву в состав войск Брянского фронта.

Впрочем, по некоторым данным бригада на 27 августа 1941 года насчитывала в своем составе 93 танка (7 КВ-1, 22 Т-34, 64 БТ) и 1992 человека личного состава. Командовал бригадой полковник Петр Георгиевич Чернов.

В этом составе 28 августа 141-я танковая бригада полностью сосредоточилась у Гололобово (30 км южнее Брянска), откуда в тот же день согласно боевому распоряжению штаба фронта начала марш в район Комягино, Радинск, Слобода, Субботово (7—12 км северо-восточнее Трубчевска). Уже на марше утром 29 августа бригада получила боевой приказ № 07 штаба Брянского фронта, согласно которому она вместе со 108-й танковой и 4-й кавалерийской дивизиями была включена в состав формируемой фронтовой подвижной группы генерал-майор А.Н. Ермакова.

Как мы видим, не смотря на отказ от формирования крупных механизированных соединений, советское командование пыталось максимально эффективно использовать свои танковые соединения, объединяя их во временные формирования, что мы видим на примере подвижной группы А.Н. Ермакова Брянского фронта.

Подробно рассмотрев силы и средства Брянского фронта будет несправедливо если, мы умолчим о противнике. На разных этапах операции войскам А.И. Еременко противостояли не только дивизии 2-й танковой группы, но и часть сил 2-й и 4-й армий. В частности, в отражении советского наступления были задействованы 47-й моторизованный корпус генерала танковых войск Йохима Лемельзена (17-я, 18-я танковые, 29-я моторизованная дивизии), 4-я танковая дивизия 24-го моторизованного корпуса, 31-я, 34-я и 167-я пехотные дивизии 12-го армейского корпуса генерала пехоты Вальтера Шрота, а также подразделения 46-го моторизованного корпуса генерала танковых войск Генриха фон Фитингофа (10-я танковая дивизия, дивизия СС «Рейх» и полк «Великая Германия»), который в это время находился в резерве группы армий «Центр».

В отличие от войск Брянского фронта немецкие армии подкреплений в виде новых соединений не получали. С переброской пополнений в находящиеся на фронте дивизии возникали проблемы, связанные с недостаточной пропускной способностью железных дорог. В результате некомплект личного состава на конец августа составлял: в 14 дивизиях — свыше 4000 человек, в 40 — свыше 3000 человек, в 30 — свыше 2000 человек и в 58 — несколько менее 2000 человек.[122]

В среднем пехотные дивизии сохранили к концу августа порядка 80 % боеспособности.

К началу сентября 1941 года танковая группа Гудериана располагала только 25 % боеспособных танков. Штаб 2-й немецкой армии констатировал, что на начало сентября в ротах осталось в среднем один или два офицера, 10 унтер-офицеров и 70 рядовых. С 29 июля по 18 августа 1941 года некомплект после прибытия пополнения составлял: во 2-й армии 26500 человек, во 2-й танковой группе — 3000 человек. Вследствие непрерывных и очень больших переходов ухудшилось состояние здоровья личного состава. Количество грузовиков упало до 77,7 % их штатной численности, а количество тягачей, включая ремонтные летучки, — до 67,9 %.[123] Несмотря на уже ощущавшиеся проблемы с комплектностью личным составом и техникой немецкие войска оставались для Красной Армии «крепким орешком», о который можно было «обломать зубы» даже имея численное превосходство. За счет более гибкого руководства и высокой подвижности частей и соединений немецкое командование имело возможность оперативно реагировать на возникающие, на фронте кризисы и быстро их ликвидировать.

Разобравшись с составом и численностью противоборствующих сторон, перейдем непосредственно к разбору самой Рославльско-Новозыбковской наступательной операции. И начнем мы с действий 50-й армии на рославльском направлении.

Это наступление, как отмечено выше, было направлено на взаимодействие с 43-й армией Резервного фронта в целях разгромить немецкую группировку в районе Рославля и тем самым заставить командование группы армий «Центр» остановить движение 2-й танковой группы на юг и задействовать ее соединения для отражения этого удара.

Вечером 31 августа командующему 50-й армии генерал-майору М.П. Петрову из штаба Брянского фронта была направлена директива № 0068 в которой задачи армии были обозначены следующим образом: «перейти с утра 2.9.41 в наступление с фронта Вязовск, Верешовский и ударом в направлении Пеклина, Нов. Крупец, Рославль во взаимодействии с 43 армией уничтожить группировку противника в районе Рековичи, Сеща, Городец, Лелятино. В дальнейшем овладеть районом Рославль и к 13.9.41 выйти на фронт Петровичи, Климовичи».[124]

Ударная группировка армии состояла из 278-й, 279-й, 290-й и 299-й стрелковых дивизий, 121-й танковой бригады, отдельного танкового батальона, двух артиллерийских полков РГК и одного дивизиона гвардейского минометного полка.

Не забывал штаб фронта и про оборону. В директиве № 0068 отмечалось, что на оборонительных рубежах армии должны быть оставлены четыре стрелковые дивизии — 137-я, 217-я, 258-я и 260-я.

Оперативное построение ударной группировки было в два эшелона, развернувшись по фронту на 27 километров. Главный удар наносили 279-я стрелковая дивизия под командованием полковника П.Г. Шелудько, 278-я стрелковая дивизия полковника В.И. Мелешко, 299-я стрелковая дивизия, которой командовал полковник И.Ф. Серегин и 121-я танковая бригада. Второй эшелон составляла 290-я стрелковая дивизия полковника Н.В. Рякина. Ей предстояло развить успех левофланговых частей первого эшелона. Фланги ударной группировки справа и слева обеспечивали наступлением усиленные стрелковые батальоны 217-й и 258-й стрелковых дивизий. 121-я танковая бригада в целях развития успеха действовала в полосе наступления 299-й стрелковой дивизии. 753-й артиллерийский противотанковый полк составлял подвижный противотанковый резерв армии.[125]

Кстати, командование Брянского фронта было осведомлено, что войскам 50-й армии придется иметь дело с немецкой пехотой, укрепившейся на заранее подготовленных в инженерном отношении рубежах обороны. Разведка фронта зафиксировала смену противником на рославльско-брянском направлении механизированных соединений на пехоту, которая вела активную подготовку к обороне: «На рославльско-брянском направлении противник, подготавливая район к обороне, создает узлы сопротивления, производит окопные и противотанковые работы».[126]

По советским данным наступающая армейская группировка имела над противником почти двукратное превосходство в пехоте, полуторное — в артиллерии, а также насчитывала в своем составе больше 100 танков и бронемашин 121-й танковой бригады. Однако противник располагал большим количеством противотанковых орудий, а его оборона была насыщена автоматическим оружием.

Фактически на подготовку операции и сосредоточение ударной группировки командованием были отведены сутки, что самым негативным образом сказалось на результатах наступления.

279-я стрелковая дивизия не успела сдать свою полосу обороны 217-й и 258-й стрелковым дивизиям и не была готова к началу наступления. 278-я стрелковая дивизия в ночь на 2 сентября совершила 50-километровый марш, после которого двумя полками атаковала противника. 855-й стрелковый полк дивизии по распоряжению штаба фронта был возвращен с марша в Красное и позже передан в 3-ю армию. Артиллерийский дивизион, поддерживавший дивизию, прибыл лишь к утру 3 сентября. 299-я стрелковая дивизия, переданная в состав 50-й армии накануне наступления, в ночь на 2 сентября совершила 35-километровый марш и также не была готова к наступлению. Не успела сосредоточиться к утру 2 сентября и 290-я стрелковая дивизия. Ее 878-й стрелковый полк с артдивизионом, которые вели бои под Почепом, вышли в расположение дивизии вообще только к утру следующего дня — 3 сентября. Не удалось командованию армии скрыть от противника свой главный «козырь» — танки 121-й бригады. Так как марш бригады проходил по хорошо просматриваемому немцами шоссе Брянск — Рославль, то движение советских танков не ускользнуло от наблюдателей 258-го пехотного полка 34-й пехотной дивизии Вермахта.

В связи с запаздыванием сосредоточения ударной группировки к началу наступления не удалось создать необходимой плотности войск. Как отмечалось в «Донесении о боевых действиях ударной группы 50-й армии за период со 2 по 7 сентября 1941 года»: «При общем насыщении войсками на один километр фронта в 1,2 батальона, 3,1 орудия, в начале наступления это насыщение было значительно ниже».[127]

Ввиду того что передний край обороны противника был отнесен в глубину от западного берега Десны и почти не разведан, артиллерийская подготовка ограничилась короткими огневыми налетами по позициям вражеского боевого охранения.

Одновременного удара всей группировки не получилось. 278-я стрелковая дивизия в 14 часов, оттеснив боевое охранение противника, начала переправу через Десну. Оказывая огневое сопротивление, противник стал отходить и занял прочную оборону в лесном массиве западнее Десны, преодолеть которую в первый день наступления советская пехота так и не смогла. Согласно боевым донесениям дивизии потери 2 сентября составили порядка 60 убитых и раненых.

Лишь во второй половине дня начали форсирование Десны 279-я и 299-я стрелковые дивизии. Дивизия полковника П.Г. Шелудько лишь закрепилась на противоположном берегу реки и не имела возможности продвижения вперед. В свою очередь 299-я стрелковая дивизия, сбила боевое охранение 253-го пехотного полка, но также не смогла быстро преодолеть лесные массивы западнее Десны и вскоре была остановлена переброшенными из резерва 34-й пехотной дивизии двумя саперными и противотанковой ротами.

Вот как описывает в своем дневнике атаку 956-го стрелкового полка 299-й дивизии помощник начальника штаба полка старший лейтенант Василий Афанасьевич Венцель:

Первые потери 2 сентября понесла и 121-я танковая бригада, остававшаяся пока в тылу. Как было отмечено выше, ее маневры четко фиксировались наблюдателями 34-й пехотной дивизии, которая доложила в штаб 12-го армейского корпуса о выходе в район Леденево 43 танков, из них 20 танков — на исходные позиции у Летошников на рославльско-брянском шоссе, вдоль которого и должна была наступать бригада.

Бригада действительно к вечеру 2 сентября передовыми подразделениями перешла реку Угость и заняла позиции у Летошников, основные силы оставались в лесу перед рекой Угость. Понимая, какую угрозу представляют для 34-й пехотной дивизии танки, ее командование запросило помощь авиации. В 18.00 три эскадрильи Ju-87B из 1-й эскадры пикирующих бомбардировщиков (Sturzkampfgeschwader 1, командир — подполковник Вальтер Хаген) нанесли удар по 121-й танковой бригаде, подбив 2 танка Т-26, уничтожив 3 машины моторизованного стрелкового батальона и ранив 5 человек.

Примерно через час, приведя себя в порядок после авианалета, передовые подразделения бригады атаковали боевое охранение 80-го пехотного полка 34-й пехотной дивизии и до темноты отбросили его на 100 метров за линию дороги Летошники — Гостиловка, позволив соседнему 956-му стрелковому полку 299-й стрелковой дивизии продвинуться вперед.

Утром следующего дня, 3 сентября, все три стрелковые дивизии, первого эшелона ударной группировки, продолжили наступление. После короткого огневого налета артиллерии и гвардейского дивизиона части перешли в наступление. Продвижение шло медленно. Противник оказывал ожесточенное сопротивление, ведя эффективный и точный артиллерийский и минометный огонь, часто переходил в контратаки.

279-я стрелковая дивизия, вклинившись в главную позицию вражеской обороны, вела бой за населенные пункты Девочкино и Бересток. 278-я стрелковая дивизия завязала бой за населенные пункты Афонин и Сума, но дальнейшее продвижение было остановлено огнем противника, при этом штаб дивизии ввел в заблуждение командование армии, доложив о большом успехе своего 853-го стрелкового полка. Части 299-й стрелковой дивизии, выдвинувшись на высоты восточнее Новой Буды и Красного, после неудачной атаки залегли перед передним краем главной полосы обороны противника и не смогли оказать помощь 121-й танковой бригаде, которой отводилась главная роль в наступлении 3 сентября.

Около 11 часов бригада перешла в наступление из Летошников вдоль шоссе на северо-запад. С боем пройдя через Красную, перед которой залегли бойцы 956-го и 960-го стрелковых полков 299-й стрелковой дивизии, к 13 часам бригада вышла к железной дороге между деревней Силеевка и железнодорожными платформами, атаковав позиции 2-го батальона 80-го пехотного полка 34-й пехотной дивизии. По немецким данным, используя 37-мм и 50-мм противотанковые орудия штатной противотанковой роты полка, батальон отразил три танковые атаки, заявив об уничтожении 20 танков.

В 16 часов 26 танков перешли в четвертую атаку. 1-й батальон танкового полка бригады ударом через Кочевский (западнее Новой Буды) прорвался в немецкий тыл, в район деревни Косик (6 км северо-западнее Красной), где к 17.30 был остановлен огнем выставленных на прямую наводку орудий 34-го артиллерийского полка.

Вызывает интерес описание штабом 34-й пехотной дивизии борьбы 1-й батареи 34-го артиллерийского полка с атаковавшими ее танками Т-34 и КВ-1. Расчеты открыли огонь по танкам с дистанции 1000 м противотанковыми снарядами, но наблюдали одни только рикошеты. Тогда с расстояния в 800 м они перешли на стрельбу разрывными снарядами, почти сразу же уничтожив 2 танка и повредив еще один.

К 18.00 к месту прорыва советских танков противник перебросил 3-ю батарею 26-го зенитного полка, которая совместно с двумя дивизионами 34-го артиллерийского полка позволила 2-му батальону 80-го пехотного полка отразить пятую по счету атаку 121-й танковой бригады. При отражении двух вечерних танковых атак штаб 34-й пехотной дивизии заявил об уничтожении 55 танков. К 22.00, не имея поддержки от правофлангового 958-го стрелкового полка 299-й стрелковой дивизии, который залег перед деревней Ольховка (восточнее Косика), бригада отошла на исходные позиции в район Новая Буда — Силеевка — Красная. Согласно оперативной сводке № 36 штаба 50-й армии за 3 сентября 121-я танковая бригада уничтожила пехотную роту и подавила минометную и артиллерийскую батареи.[129]

За 3 сентября потери бригады составили 19 человек убитыми, 42 ранеными, 64 танка (4 КВ-1, 15 Т-34 и 45 Т-26), 1 трактор.[130] Эти данные практически полностью совпадают с количеством уничтоженных танков по донесению штаба 34-й пехотной дивизии, который заявил об уничтожении 62 советских танков, из них 19 записали на счет взвода 37-мм орудий ПТО штатной противотанковой роты 80-го пехотного полка, а 15 машин — дивизионной артиллерии.

В ночь на 4 сентября, моторизованный стрелково-пулеметный батальон 121-й танковой бригады совместно с частями 299-й стрелковой дивизии вновь овладел деревней Красная.

Утром 4 сентября наступление ударной группировки 50-й армии продолжилось, не смотря на отсутствие полноценной артиллерийской поддержки и интенсивные налеты вражеской авиации. Так, вызванные штабом 34-й пехотной дивизии эскадрильи Ju-87B дважды за день накрывали развернувшиеся в Летошниках для атаки танки 121-й бригады. В «Докладе командующего войсками 50-й армии командующему войсками Брянского фронта о боевых действиях ударной группы армии с 2 по 16 сентября 1941 года» было особо отмечено, что «атаки 4 и 6 сентября авиации противника были настолько сильны и продолжительны, что на протяжении всего дня наши пехота была прикована к земле. 4.9 по боевым порядкам 279, 278 и 299 сд авиация противника произвела по 6–7 налетов каждый продолжительностью 25–30 минут. Над участком дивизии одновременно в воздухе находилось по 12–27 самолетов противника».[131]

В таких неблагоприятных условиях наступление советской пехоты продолжилось. 279-я стрелковая дивизия, преодолевая упорное сопротивление противника, к 16 часам овладела разъездами Рековичи, Вилки и вышла на восточную окраину деревни Салынь, дальнейшее продвижение дивизии было остановлено немецкими контратаками.

278-я и 299-я стрелковые дивизии как отмечалось в советских документах, весь день подвергались интенсивному артиллерийскому обстрелу и авиационным налетам и успеха в наступлении не имели. Хотя 80-й пехотный полк 34-й дивизии доложил, что утром на своем левом фланге отразил атаку пехоты 299-й дивизии с «многочисленными танками» 121-й танковой бригады. Согласно данным журнала боевых действий Брянского фронта бригада в наступлении 4 сентября участия не принимала в связи с тем, что целый день подвергалась воздействию авиации противника.[132] Командир 290-й стрелковой дивизии, не поставив в известность командующего 50-й армии, по своей инициативе атаковал из-за левого фланга 299-й дивизии и вышел на рубеж восточные скаты высоты 212.1, восточные скаты высоты 211.1. Дальше дивизия продвинуться не смогла. Столь скромные результаты атаки были оплачены дорогой ценой. Потери дивизии составили 57 человек убитыми, 129 ранеными и 80 пропавшими без вести.[133]

На следующий день, 5 сентября, противник предпринял попытку перехватить инициативу и провел ряд контратак в полосе наступления 278-й и 279-й стрелковых дивизий. По советским данным позиции дивизий были атакованы двумя пехотными полками при поддержке 11–13 артиллерийских и 7–8 минометных батарей. Не смотря на столь мощную поддержку, все атаки немецкой пехоты в течение дня были отражены.

299-я стрелковая дивизия приводила себя в порядок после трехдневных боев, и укреплялась на достигнутом рубеже. Старший лейтенант В.А. Венцель в своем дневнике оставил следующую запись:

Наиболее эффективно воспользовались возникшей паузой в наступлении ремонтно-восстановительные службы 121-й танковой бригады, которые весь день занимались эвакуацией и ремонтом техники поврежденной в предыдущих боях. В результате к утру 6 сентября было восстановлено 38 танков.[135]

Боевые действия на рославльском направлении не ускользнули от внимания и высшего немецкого командования, вот только рассматривали их как малозначащую разведку боем на второстепенном участке фронта группы армий «Центр». В частности, Франц Гальдер в своем знаменитом дневнике за 5 сентября 1941 года оставил, в том числе и такую запись: «Перед фронтом 4-й армии и на дороге Рославль — Брянск, кроме уже установленных там двух стрелковых дивизий противника, отмечены еще две резервные дивизии и одно танковое соединение. Однако пока противник, кроме разведки боем, никаких наступательных действий не предпринимал».[136] Больше никаких записей о боевых действиях на данном направлении начальник Генерального штаба Сухопутных войск не делал. Все внимание немецкого командования было поглощено грандиозной операцией, разворачивавшейся на юге, которая, не смотря на все усилия Красной Армии, завершится одним из крупнейших «котлов» Великой Отечественной войны — окружением войск Юго-Западного фронта.

Утром 6 сентября командующий 50-й армией генерал-майор М.П. Петров планировал начать общую атаку, но она была сорвана действиями немецкой авиации. В результате ни 278-я, ни 279-я стрелковые дивизии не имели существенного продвижение. Единственным успехом дня стало овладение 279-й дивизией Рековичами.

Основные события 6 сентября развернулись на левом фланге ударной группировки, где 299-я стрелковая дивизия вновь должная была наступать совместно со 121-й танковой бригадой вдоль шоссе Рославль — Брянск.

Наступление должно было начаться в 6.00, но к назначенному времени ни танки не вышли на исходные позиции, ни артподготовка не была проведена. После запоздавшей на час артподготовки 3-й батальон 956-го стрелкового полка перешел в наступление на Новую Буду. Встретив ожесточенное сопротивление противника, и понеся значительные потери, батальон не имел продвижение вперед. Лишь в 9.00 в расположение полка на западную опушку леса севернее Новой Буды прибыли танки 121-й бригады, но так и не вступив в бой, отошли в тыл дивизии. С 11.30 и до самого вечера по району железной дороги и Летошникам наносили удары эскадрильи Ju-87B, которые прижали к земле наступающую советскую пехоту.

Только в 16.00 последовала совместная атака пехоты и танков сначала по центру позиций 253-го пехотного полка, а в 16.30–17.00 и на стыке 80-го и 253-го пехотных полков 34-й пехотной дивизии. Однако обе атаки полками были отбиты с помощью, как своей артиллерии, так и приданных средств усиления — 1-й батареи 303-го зенитного полка и взвода 20-мм зенитных орудий 4-й батареи 26-го зенитного полка.

Примерно в 19.30 состоялась последняя за день атака двух стрелковых батальонов 299-й дивизии и танков 121-й бригады в направлении деревни Красная. Вновь не добившись никаких результатов, советские подразделения отошли на исходные позиции. Потери бригады за день составили 11 человек убитыми, 15 ранеными, 24 пропавшими без вести и 9 танков.[137]

Результаты наступления не удовлетворяли командующего 50-й армией, поэтому в ночь на 7 сентября в дивизии ударной группы был направлен боевой приказ № 10, на продолжение наступления в прежнем направлении и к исходу 7 сентября дивизии должны были выйти на рубеж Рековичи — Клопотня — Слобода — Пеклина — поселок Олешинский. Только прежде чем поставить перед дивизиями конкретные задачи, командар-50 обрушился с критикой на дивизионных командиров, больше всех досталось комдиву-299 полковнику И.Ф. Серегину:

Вот только очередная попытка решительного и успешного наступления чуть было не закончилась катастрофой.

В течение дня 279-я и 299-я стрелковые дивизии несколько раз предпринимали попытки прорвать оборону противника, но все атаки были отражены с большими потерями для наступавших. При этом бои носили крайне напряженный характер. Так, штаб 34-й пехотной дивизии доложил, что отдельные танки 121-й бригады ворвались на позиции немецкой пехоты, но к прорыву обороны 253-го пехотного полка это не привело. В свою очередь отметим, что по советским данным бригада в бою 7 сентября не участвовала, и ее танки находились в лесу северо-западнее Летошников.

А вот как описывает атаку 7 сентября 956-го стрелкового полка В.А. Венцель, он тоже отмечает, что танки не участвовали в наступлении полка:

Наиболее тяжелая обстановка, которая чуть было не привела к настоящей катастрофе, сложилась в 278-й стрелковой дивизии. Из-за паники в своем 851-м полку дивизия откатилась к западному берегу реки Десна, то есть на те самые позиции, с которых она и начинала наступление неделю назад.

В оперативной сводке № 44 к 20.00 7 сентября штаба 50-й армии причины отступления объяснялись паникерством и трусостью командира 851-го полка:

Вслед за 851-м отступил и второй полк дивизии — 853-й, но разобравшись в ситуации, к вечеру он частично вернулся на свои прежние позиции.

Поддавшись сиюминутной панике 851-й стрелковый полк чуть было не обрушил правый фланг ударной группировки 50-й армии, что поставило бы под угрозу всю операцию. Если бы противник воспользовался представившейся возможностью, он смог бы сначала разбить и сбросить в Десну правофланговые 278-ю и 279-ю стрелковые дивизии, а потом нанести удар с фланга по 299-й стрелковой дивизии и 121-й танковой бригаде, довершив разгром ударной группировки. Судя по всему, противник просто не имел достаточных сил для проведения столь масштабной операции.

В течение 8 и 9 сентября ударная группировка наступательных действий не вела, закрепляясь на занятых позициях и ведя разведку. После недели боев небольшая пауза была не лишней, в ходе ее у комдивов появилась возможность привести в порядок свои соединения: провести подсчет личного состава и материальной части, подтянуть тылы и многое другое. К примеру, вот такие задачи на 8 сентября поставил перед командирами частей комдив 299-й стрелковой дивизии полковник И.Ф. Серегин:

Также проводилась активная разведка переднего края обороны противника. В том числе и разведка боем с применением танков 121-й танковой бригады, что было зафиксировано штабом 34-й пехотной дивизии. Согласно донесению немецкого штаба, днем 9 сентября отдельные советские танки совместно с пехотой 299-й стрелковой дивизии вели разведку боем на участке 253-го пехотного полка.

Наступление ударной группировки было возобновлено 10 сентября. Основные события развернулись на левом фланге, где наступление вдоль шоссе Рославль — Брянск вели 885-й стрелковый полк 290-й стрелковой дивизии и 956-й стрелковый полк 299-й стрелковой дивизии при поддержке танков 121-й танковой бригады. Все остававшиеся на ходу на момент возобновления наступления танки (1 КВ-1, 6 Т-34 и 10 Т-26) были сведены в две роты, приданные стрелковым полкам.

По данным штаба 34-й пехотной дивизии артподготовка была начата в 5.30 утра, а атака пехоты и танков на стыке 80-го и 253-го пехотных полков в 8.30. По советским данным наступление было возобновлено в 7.00. 956-му полку удалось на отдельных участках прорвать позиции 2-го батальона 253-го пехотного полка, а приданным танкам окружить штаб 3-го батальона 80-го пехотного полка, однако прорыв был быстро локализован и в том числе и с помощью батареи 25-го зенитного полка.

В 9.30 утра после повторной артподготовки началась вторая атака на Новую Буду. Поддерживавшие 885-й полк танки прорвались через позиции 80-го пехотного полка и атаковали штабы батальонов и резервы, но, не имея поддержки пехоты, были вынуждены отойти обратно, хотя отдельные танки и оставались до вечера между первой и второй линиями немецкой обороны.

Пехота 885-го полка пулеметным и минометным огнем была отсечена от своих танков и залегла перед Корчевским. Как отмечалось в оперативных сводках 50-й армии, полк весь день вел безуспешные бои за данный населенный пункт.

956-й и 958-й стрелковые полки 299-й дивизии заняли Новую Буду и в течение дня вели бои за Ольховку и Красную Поляну, которые к исходу дня так и не смогли взять, подвергаясь систематическим налетам вражеской авиации.

Причинами неудачи наступления 10 сентября командование 956-го полка объявило фактическое отсутствие артиллерийской подготовки, которую пришлось вести силами полковой артиллерии (4 76-мм орудия) и плохо налаженное взаимодействие с танками. По данным штаба полка приданные танки вышли на исходные позиции только к 17.00 и «выступили впереди пехоты, но с началом атаки последней, когда один танк во время подавления ПТО противника был подбит, остальные танки, не открывая огня ушли обратно в тыл».[142]

Судя по всему, командование полка этими причинами объясняет неудачные атаки второй половины дня, когда полк не смог пробиться в Красную Поляну, забыв упомянуть о роли танков в утренних атаках, когда была занята Новая Буда, и удалось пробить небольшую брешь в немецкой обороне, о чем красноречиво свидетельствуют немецкие документы.

278-я и 279-я дивизии имели незначительное продвижение и заняли ряд населенных пунктов, продолжая наступление в направлении Малой Салыни и Пеклина, с целью выйти на шоссе Росласль — Брянск.

На следующий день, 11 сентября, основные события вновь развернулись в полосе наступления 290-й и 299-й стрелковых дивизий.

Ночной атакой 956-й стрелковый полк к утру 11 сентября овладел Никольской Слободой, но оказался в полуокружении, так как соседние полки его не поддержали.

В дневнике В.А. Бенцеля присутствует интересное описание этого боя, помимо особенностей организации ночной атаки, вызывает интерес информация о потерях полка, а также о количестве добровольно сдавшихся врагу советских бойцов:

Утром после артподготовки при поддержке танков в атаку перешли 290-я и 299-я дивизии, но плотным огнем пехотинцев 80-го полка она была отражена. В течение первой половины дня советская пехота и танки не оставляли попыток прорвать оборону противника, но каждый раз они терпели неудачу. Наибольшего успеха советские войска добились около 10.00, когда танки 121-й бригады совместно с батальоном 290-й дивизии атаковали. Танкам вновь удалось прорвать оборону на участке 3-го батальона 80-го пехотного полка в районе деревни Красная, но вскоре они были остановлены артиллерийским огнем и были вынуждены вернуться на исходные позиции. Всего за день потери бригады составили 7 человек убитыми, 4 ранеными, 3 танка (КВ-1 — 1, Т-34 — 1 и Т-26 — 1) и 1 бронемашина БА-10. При этом было заявлено об уничтожении 8 противотанковых орудий, 12 минометов, 14 станковых пулеметов, 8 ручных пулеметов, 4 транспортных и 1 легковой машины.[144]

Две другие дивизии ударной группировки, 278-я и 279-я, успехов в течение дня не имели.

Во второй половине дня соединения ударной группировки «ведут подготовку для перехода последующего наступления с утра 12.9 согласно плана».[145]

Командующий 50-й армии планировал решительным наступлением ударной группировки 12 и 13 сентября окончательно сломить сопротивление 34-й пехотной дивизии противника. Учитывая, что наступающие дивизии понесли значительные потери, комдивам было приказано перейти к методу частных атак, группируя артогонь и усилие пехоты на одном пункте на участке дивизии. После перегруппировки утром 12 сентября наступление возобновилось. Завязались упорные бои по всему фронту ударной группировки особенно за населенные пункты Малая Салынь, Пеклина, Ольховка, Никольская Слобода, Силеевка, Первомайский. К исходу дня активным применением авиации и контратаками противник отбросил советские войска на исходные позиции.

На следующий день по немецким данным танки 121-й бригады совместно с двумя батальонами пехоты трижды атаковали позиции 9-й и 10-й рот 3-го батальона 80-го пехотного полка. Вторая атака, начавшаяся в 12.00, была отражена контратакой 10-й роты, которая при этом потеряла 77 человек ранеными. Во время третьей атаки в 18.00, уничтожив пехотный взвод, советские тяжелые танки с пехотой вклинились на стыке обороны 80-го и 253-го пехотных полков. Вскоре танки вышли из боя, и советская пехота не смогла развить свой успех. Вечером с помощью подошедших резервов немецкие войска полностью ликвидировали прорыв.

Описание боевых действий 13 сентября вызывает ряд вопросов, ведь советские документы свидетельствуют, что в этот день дивизии ударной группировки «остановлены (на достигнутом — 12.9) рубеже, перешли к обороне. Производят частичную перегруппировку и укрепляют свои позиции».[146] Приведенная цитата из оперативной сводки № 55 штаба 50-й армии к 12.00 13 сентября. Та же самая информация приводится и в вечерней оперативной сводке № 56 к 22.00 штаба армии. Как мы видим, советские войска активных боевых действий 13 сентября не вели.

Можно предположить, что в журнале боевых действий немецкой 34-й пехотной дивизии за 13 сентября 1941 года была внесена запись о бое с советскими танками и пехотой, который имел место в один из предшествующих дней советского наступления.

В тот же день, 13 сентября, штаб 50-й армии издал частный боевой приказ № 12 в соответствии с которым «Армия до особых распоряжений прочно обороняет занимаемую к исходу 13.9 оборонительную полосу — произведя частичную перегруппировку с целью последующего перехода в решительное наступление во взаимодействии с 43 и 3 А».[147] Несмотря на возможное «решительное наступление» дивизиям в полосе своей обороны приказывалось незамедлительно приступить к постройке опорных пунктов, противотанковых, противопехотных и других видов препятствий. При этом понесшая наибольшие потери 299-я стрелковая дивизия выводилась в тыл, а ее полоса обороны передавалась 278-й и 290-й стрелковым дивизиям. 121-я танковая бригада вечером была направлена на станцию Сельцо, где с утра следующего дня начала погрузку в эшелоны для отправки на юг на станцию Евдокимово (северо-восточнее Севска).

15 сентября штабом 50-й армии в подчиненные дивизии был направлен боевой приказ № 14, который обязывал комдивов в ожидании вероятного наступления противника совершенствовать оборону в глубину:

50-я армия окончательно перешла к обороне и на этом Рославльско-Новозыбковская наступательная операция для нее завершилась.

Каковы же результаты наступления ударной группировки 50-й армии? Добиться поставленной цели, а именно «совместно с 43-й армией Резервного фронта уничтожить группировку противника в районе Жуковка, Дубровка; в дальнейшем овладеть районом Рославля и к 13 сентября выйти на фронт Петровичи, Климовичи», не удалось. Продвижение ограничилось 10–12 километрами, ни о каком разгроме противостоящей группировки противника и тем более выходе к Рославлю говорить не приходилось. Советское наступление, не смотря на применение «чудо оружия» в виде танков КВ-1 и Т-34 завязло в обороне немецкой 34-й пехотной дивизии.

Так может быть удалось поспособствовать серьезному продвижению 43-й армии Резервного фронта? Ведь именно из-за желания оказать ей содействие Ставка ВТК торопила командующего Брянским фронтом с началом наступления 50-й армии, направляя соответствующие директивы. Так, именно в директиве Ставки ВТК № 001482 был обозначен крайний срок перехода в наступление ударной группировки 50-й армии:

В итоге на планирование операции и перегруппировку сил были отведены одни сутки, что также смело можно отнести к одной из причин провала наступления.

В результате спешка и жертвы 50-й армии оказались напрасны: ударная группировка 43-й армии была разгромлена резервами переброшенными противником, в том числе и 10-й танковой дивизией. Советские войска перешли к обороне. Фактически единственным итогом наступления на рославльском направлении стало использование противником именно здесь резервной 10-й танковой дивизии, а не на юге для усиления группировки Гудериана, о чем он сетовал в своих мемуарах:

Таким образом, наступление ударной группировки 50-й армии на рославльском направлении закончилось провалом.

Какова же была цена провала? Согласно «Докладу о боевых действиях ударной группы 50-й армии с 2 по 16 сентября 1941 года» потери армии за указанный срок составили (см. таблицу 7).[151]

Из 78 танков, потерянных 121-й танковой бригадой, 3 танка сгорело (2 Т-34 и 1 КВ-1), 52 было эвакуировано с поля боя и восстановлено, 6 Т-26 сданы в лом, а остальные машины были взяты бригадой с собой для восстановления.[152]

Таблица 7.

Основной противник ударной группировки 50-й армии 34-я пехотная дивизия Вермахта с 1 по 14 сентября 1941 года потеряла 862 человека личного состава (232 убитыми и 630 ранеными). Также она заявила об уничтожении за тот же период 103 советских танков и захвате 5661 пленного.

Анализируя приведенные выше данные, сразу бросаются в глаза большие потери личного состава и пехотного оружия, а также полное отсутствие в списке уничтоженной техники орудий дивизионной артиллерии. Комдивы ударной группировки неоднократно жаловались на слабую поддержку собственной артиллерии и очень точный и эффективный артиллерийско-минометный огонь противника. Слабое взаимодействие между родами войск было еще одной причиной провала наступления. Судя по всему, огонь советской артиллерии был настолько неэффективен, что противник не только не вел контрбатарейной борьбы, но и не задействовал в борьбе с советской артиллерией авиацию, которая господствовала в воздухе и наносила регулярные бомбо-штурмовые удары как по переднему краю, так и по скоплениям войск в тылу.

Еще одной особенностью операции стала хорошая работа ремонтно-эвакуационной службы 121-й танковой бригады. Из 78 подбитых танков всего лишь 9 машин потеряно безвозвратно. Остальные были эвакуированы и восстановлены. Можно предположить, что большая часть танков была выведена из строя перед линией обороны противника или в тылу из-за действий авиации, что облегчило их эвакуацию и последующий ремонт.

Подводя итог боевым действиям 50-й армии на рославльском направлении, отметим, что организованная практически «на коленке» операция с отвратительным взаимодействием между родами войск закончилась провалом, не смотря на численное превосходство ударной группировки. Хорошо подготовленная, обученная, опытная и уверенная в себе немецкая пехота при поддержке артиллерии и авиации являлась в обороне «крепким орешком» для Красной Армии в начальный период Великой Отечественной войны.

Теперь перейдем к разбору боевых действий войск Брянского фронта на втором участке Рославльско-Новозыбковской наступательной операции — стародубском, где потрепанные в предыдущих боях 3-я, 13-я и 21-я ударом по сходящимся направлениям должны были уничтожить прорвавшуюся на новгород-северском направлении группировку 2-й танковой группы «подлеца Гудериана».

Вот только обстановка на фронте складывалась не в пользу Красной Армии. В отличие от рославльского направления здесь войска фронта уже вели тяжелое оборонительное сражение с дивизиями 47-го моторизованного корпуса Вермахта, который разгромив в последних числах августа 1941 года левофланговые стрелковые дивизии 13-й армии, ударом на Трубчевск продолжал движение к этому важному населенному пункту и надежно обеспечивал левый фланг 24-го моторизованного корпуса, рвущегося к Конотопу. 3-я армия формировалась заново из части дивизий 50-й и 13-й армий, а 21-я армия продолжала медленно отходить в южном направлении под напором 2-й армии Вермахта. Исправить ситуацию должна была подвижная группа генерал-майора А.Н. Ермакова, получившая задачу отбросить противника от Трубчевска, а также авиация фронта, усиленная 1-й резервной авиационной группой. Для управления воздушной операцией в штаб Брянского фронта прибыли заместитель командующего ВВС Красной Армии генерал-майор авиации И.Ф. Петров и член Военного совета ВВС Красной Армии корпусной комиссар П.С. Степанов.

В ночь с 29 на 30 августа 23 ночных экипажа тяжелых бомбардировщиков ТБ-3 бомбили немецкие танки и войска в местах их скопления. С рассветом 30 августа в период с 7.00–13.00 действовало в общей сложности 320 самолетов. В 14.00 был нанесен удар второй волной из 70 самолетов, в 16.00 — третьей волной в 140 самолетов и в 18.00 четвертой — из 120 самолетов. В промежутках между волнами по противнику «работали» специально выделенные экипажи штурмовиков ИЛ-2.[153]

Всего согласно докладу начальника штаба Брянского фронта генерал-майора Г.Ф. Захарова, начальнику Оперативного управления Генштаба генерал-майору А.М. Василевскому «ВВС за 30 и 31.8.41 сделано около 1500 самолетовылетов. Сброшено 4500 различных бомб, уничтожено около 200 танков, 900 автомашин, 180–200 повозок, 20 бронемашин, 1 склад горючего. Замечено 40 пожаров в колоннах противника; сбито и уничтожено 55 самолетов. Наши потери — 42 самолета. Данные о потерях противника от ВВС требуют тщательной проверки».[154]

Приписка о необходимости тщательной проверки данных ВВС о потерях противника сделана не зря. Так как если принять на веру приведенные выше цифры, то получится, что только от действий советской авиации 24-й и 47-й моторизованные корпуса потеряли больше половины своих танков. К началу наступления оба корпуса в общей сложности насчитывали 376 боеготовых танков: 174 в 24-м корпусе (55 в 3-й танковой дивизии, 99 в 4-й танковой дивизии и 20 в 10-й моторизованной дивизии) и 202 в 47-м корпусе (71 в 17-й танковой дивизии и 131 в 18-й танковой дивизии).

Пока авиация Брянского фронта пыталась остановить продвижение механизированных соединений противника дивизии 13-й армии приходили в себя после разгрома. 155-я и 307-я стрелковые дивизии в течение 31 августа переправлялись через Десну в районе населенного пункта Витемля (юго-западнее Трубчевска) и занимали оборону по восточному берегу реки. 282-я стрелковая дивизия приводила себя в порядок недалеко от Трубчевска в районе Голевская— Аладьино — Власово. Дивизия понесла большие потери главным образом за счет разбежавшихся красноармейцев. В итоге в ее полках насчитывалось не более 400–500 человек. 137-я стрелковая дивизия была сосредоточена южнее Трубчевска, где принимала пополнение. Два стрелковых батальона 771-го стрелкового полка из состава дивизии прикрывали подступы к Трубчевску. Остальные силы армии занимали оборону вдоль восточного берега Десны от Витемли на юг до Новгород-Северского, дивизии расположились в следующем порядке: 6-я стрелковая, 50-я танковая, 132-я стреловая, 143-я стрелковая, 52-я кавалерийская. В этот же день, 31 августа, в штаб армии прибыл новый командующий — генерал-майор А.М. Городнянский.

3-я армия фактически формировалась заново из соединений 13-й и 50-й армий, занимая оборону на их стыке от Красной Слободы на севере до Суворово на юге. Командующим армией стал Герой Советского Союза генерал-майор Я.Г. Крейзер.

Соединения 21-й армии вели тяжелые оборонительные бои с наступающими немецкими войсками 2-й армии, которые пыталась пробиться на стыке 21-й и 5-й армий в направлении Чернигова. Одновременно своим правым флангом (24-я, 42-я и 277-я стрелковые дивизии) армия генерал-лейтенанта В.И. Кузнецова наступала в направлении Семеновки с целью разгрома противника совместно с 13-й армией в районе Стародуба и Новгород-Северского. Продвижение советских войск было крайне медленным, поэтому Василий Иванович просил у командующего Брянским фронтом А.И. Еременко «более энергичного выдвижения частей 13 армии в направлении Новгород-Северский, Семеновка для совместного уничтожения пр-ка, прорвавшегося с Стародуб на юг».[155]

Таким образом, 3-я, 13-я и 21-я армии Брянского фронта были не способны быстро перейти в наступление и уничтожить прорвавшегося противника на Новгород-северском направлении. Помимо авиации командование фронта возлагало надежды на подвижную группу генерал-майора А.Н. Ермакова, точнее на конно-механизированную группу в лучших традициях советских предвоенных теорий.

Подвижная группа состояла из 108-й танковой и 4-й кавалерийской дивизий и 141-й танковой бригады и выдвигалась в район Трубчевска для разгрома прорвавшихся к городу соединений немецкого 47-го моторизованного корпуса.

По данным журнала боевых действий 108-й танковой дивизии, 30 августа дивизия осуществляла марш в направлении села Чеховка для последующего наступления на Погар. Выдвижение дивизии осуществлялось двумя колоннами. Правая состояла из 108-го моторизованного стрелкового полка (без одного батальона) с двумя дивизионами 108-го артиллерийского полка и танковой ротой Т-40 и двигалась в район Карбовка — Чеховка. Левая колонна включала в себя 216-й танковый полк с двумя стрелковыми ротами, остальные силы 108-го артиллерийского полка, оперативную группу штаба дивизии и двигалась по маршруту Каружа — Бобовня — Покровский — Романовка. В каждой колонне был передовой отряд, усиленный артиллерией и малыми танками. На каждом маршруте велась разведка взводами бронемашин.

Вот только район сосредоточения дивизии уже был занят частями 17-й танковой дивизии противника и вместо спокойной подготовки к контрудару советские войска были вынуждены вступить во встречное танковое сражение.

Уже утром 30 августа правая колонна 108-й танковой на окраинах деревни Карбовки (16 км северо-восточнее Погара), не дойдя нескольких километров до места сосредоточения, попала в засаду танков Pz.III 39-го танкового полка 17-й танковой дивизии замаскированных в лесу параллельно дороге. Потеряв 5 Т-40, колонна в беспорядке отступила. Для ее окончательного разгрома были вызваны «штуки», основной удар которых пришелся по 108-му артиллерийскому полку. По немецким данным было уничтожено 9 артиллерийских тягачей и повреждена половина артиллерийских орудий полка. Факт налета авиации на позиции артполка подтверждается журналом боевых действий дивизии, но там ничего не говорится о потерях. К исходу дня правая колонная дивизии сосредоточилась в лесу восточнее Чеховки. По советским данным потери составили 5 человек убитыми, 3 ранеными, 2 танка Т-40, 1 бронеавтомобиль БА-10, 2 автомобиля и 2 станковых пулемета. При столь низких потерях было заявлено об уничтожении больше 100 солдат противника, 1 танка, 23 автомобилей, 3 мотоциклов, 2 орудий ПТО, что выглядит весьма сомнительным.[156]

Во второй половине дня к Романовке вышел передовой отряд левой колонны 108-й танковой дивизии. Он немедленно атаковал деревню, в которой окопались танки 39-го полка при поддержке противотанковой и дивизионной артиллерии. Всего в атаке принимали участие 2 КВ-1, 10 Т-34, 13 Т-40 без поддержки пехоты и артиллерии. Кроме того, немецкие офицеры сделали выводы из предыдущих столкновений с КВ и Т-34 и постепенно разработали методы борьбы со «сталинскими монстрами». В частности, бойцы немецкой 17-й танковой дивизии при отражении атак советских танков старались подпустить их на короткую дистанцию и сосредоточить массированный огонь, прежде всего на КВ и Т-34, методично выводя их из строя один за другим, после чего огонь переносился на остальные машины. Результат боя предугадать не сложно — советские танки были отброшены от населенного пункта, потеряв 15 человек погибшими и пропавшими без вести, 3 ранеными, 8 танков сгоревшими (1 КВ-1, 4 Т-34 и 3 Т-40) и 6 танков «пропавшими без вести». Потери противника были оценены в 5 танков, 5 автомобилей, 3 цистерны с горючим и до роты пехоты.[157] Кстати, немецкие данные по потерям КВ и Т-34 в бою за Романовку практически совпадают с советскими — 1 КВ-1 и 3 Т-34.[158]

Утром следующего дня штаб дивизии планировал совместными действиями 108-го моторизованного стрелкового и 216-го танкового полков развернуть наступление на Чеховку.

141-я танковая бригада без соприкосновения с противником к исходу 30 августа вышла в район Селец — Глыбочка (13–18 км юго-западнее Трубчевска). В пути бригада дважды подвергалась авианалетам, а также потеряла 3 танка на своем минном поле.

Третье соединение подвижной группы, 4-я кавалерийская дивизия, была разбита передовым отрядом 17-й танковой дивизии, который захватил плацдарм на реке Уж у села Ужа (13 км северо-западнее Трубчевска). Кавалеристы в беспорядке отступили в восточном и юго-восточном направлении, а отдельные бойцы даже переправлялись через Десну и уходили в сторону Карачева, настолько мощным был удар немецких танков.

Дальнейшее продвижение противника было остановлено в связи с выходом в Карбовку и Чеховку колонн 108-й танковой дивизии. Это позволило кавалеристам собраться и прийти в себя возле населенного пункта Телец южнее Трубчевска.

Таким образом, вместо спокойного выхода в районы сосредоточения с последующим контрударом по противнику, подвижная группа фронта была втянута во встречное сражение с 17-й танковой дивизией 47-го моторизованного корпуса. Йохим Лемельзен, не стал дожидаться пока на его корпус обрушится лавина советских танков, владея инициативой, решил последовательно разбить соединения группы А.Н. Ермакова.

Утром 31 августа боевая группа 17-й танковой дивизии (часть сил 39-го танкового полка, 27-го противотанкового дивизиона и один из стрелковых полков дивизии) при поддержке дивизионной артиллерии и авиации внезапно контратаковала 108-ю танковую дивизию. После тяжелого боя части дивизии к исходу дня отошли в лес под Чеховку, где заняли круговую оборону. Дивизия была окружена. По данным журнала боевых действий дивизии потери за день составили: 9 танков (1 КВ-1, 6 Т-34, 2 Т-40), 2 бронеавтомобиля БА-10, 3 миномета, 6 автомобилей, 2 зенитные установки, убито и пропало без вести 35 человек, ранено 44 человека.[159]

Пока дивизия полковника Иванова вела бой с наседающими немецкими танками, 141-я танковая бригада с бойцами 4-й кавдивизии атаковала немецкий плацдарм на реке Уж. Захватив населенный пункт Кветунь и высоты западнее, дальше советские войска продвинуться не смогли «по причине того, что наступление танков было приостановлено бомбежкой с воздуха неприятельскими самолетами».[160]

Повторная атака, проведенная вдоль шоссе Трубчевск — Погар по немецким данным с 15.00 силами около 30 танков 141-й бригады с конницей 4-й дивизии также была отбита. После чего полки кавдивизии перешли к обороне. 120-й кавалерийский полк расположился в д. Кветунь, 118-й кавполк — чуть севернее, в деревне Колодезки, а 122-й во втором эшелоне на южной окраине Кветуни.

В тот же день по приказу штаба 47-го моторизованного корпуса боевая группа 18-й танковой дивизии полковника Йолассе (2-й танковый батальон 18-го танкового полка, 88-й разведывательный батальон, 3-я и 11-я роты 52-го стрелкового полка, 1-я рота 88-го противотанкового дивизиона, 3-й дивизион 88-го артиллерийского полка), выдвинулась на рубеж Паровичи — Калачевка — Груздово, где и закрепилась.

В первый день осени, 1 сентября, фон Арним продолжил уничтожение окруженной советской группировки, подключив дивизионную артиллерию и авиацию. В течение дня бойцами 108-й танковой дивизии было отражено несколько атак.

Позиции были удержаны, но дорогой ценой: убитыми и пропавшими без вести было потеряно 70 человек, ранеными 49 человек, подбито и горело 7 танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 3 Т-40), 2 122-мм гаубицы, 7 76-мм орудий, 2 45-мм орудия ПТО, 2 станковых пулемета, 11 тракторов и 10 автомобилей.[161] При отражении очередной атаки противника погиб командир 216-го танкового полка подполковник Александр Андреевич Морачев. Противник заявил об уничтожении семи Т-34 и четырех Т-40.[162] Вместо контрудара по противнику сильнейшее соединение группы А.Н. Ермакова было окружено и методично уничтожалось.

На помощь танкистам Иванова были брошены кавалеристы 4-й дивизии: 1 сентября в штабе дивизии был получен приказ А.Н. Ермакова, который предписывал ударом в направлении Карбовки уничтожить противника и обеспечить выход из окружения 108-й танковой дивизии.

Движение осуществлялось двумя колоннами в северном направлении под прикрытием разведки, которая не смогла установить наличие противника на высотах в районе Потапово (10 км восточнее Карбовки), через которое осуществлялось движение основных сил дивизии. В результате, пропустив разведку и один из кавполков со штабом дивизии, противник «посадил» советскую кавалерию в «огневой мешок». В ходе скоротечного боя дивизия была рассеяна и частью сил отошла в район Филипповичи — Лучки, еще восточнее своего прежнего места дислокации и ближе к Трубчевску. В бою был ранен командир дивизии полковник М.С. Шишкин.

Описание этой атаки с немецкой стороны не менее драматично. Штаб 18-й танковой дивизии зафиксировал наступление кавалерии на широком фронте в направлении деревня Бобовня, где находился штаб дивизии, в 10.45. Прорвав позиции боевого охранения 88-го разведывательного батальона, в 11.00 кавалеристы смогли прорваться к командному пункту штаба дивизии. Собрав все имеющиеся резервы, 18-я дивизия контратаковала конницу и разбила ее, захватив 270 пленных и 1 танк Т-40.[163]

В ночь на 2 сентября все оставшиеся на восточном берегу реки Уж части 17-й танковой дивизии (17-й мотоциклетный и 27-й разведывательный батальоны, 3-й дивизион 27-го артиллерийского полка) были подчинены штабу 18-й стрелковой бригады 18-й танковой дивизии. Севернее них оборонялась только что сформированная боевая группа подполковника графа Штрахвица (3-я рота 52-го стрелкового полка, 2-й дивизион 88-го артиллерийского полка и батарея 88-мм зенитных орудий), в состав которой в район 1 км северо-западнее Калачевки с 5.00 также прибыл 2-й батальон 18-го танкового полка. Восточнее этой группы оборонялся оставшийся в составе боевой группы Йолассе 88-й разведывательный батальон, усиленный двумя батареями 3-го дивизиона 88-го артиллерийского полка.

Пока в районе Трубчевска разгоралось встречное сражение, в штабе Брянского фронта завершалась подготовка к контрудару. В штабы 3-й и 13-й армии были отправлены приказы на совместное наступление с целью разгрома Новгород-северской группировки противника.

В соответствии с директивой командующего войсками Брянского фронта № 0069 от 1 сентября 1941 года 3-я армия должна была наступать в направлении Жудилово — Рассуха:

Похожую директиву, только за № 0071, от командующего фронтом получили и в штабе 13-й армии, которая должна была наступать в направлении Кистер — Железный Мост — Семеновка во фланг и тыл новгород-северской группировке противника:

На основе полученных директив штабами армий были подготовлены соответствующие планы наступательных операций. Главной задачей войск армии Я.Г. Крейзера был захват Почета и дальнейшее продвижение вдоль железной дороги на Унечу с целью выйти в тыл и перерезать коммуникации наступающим на юг корпусам 2-й танковой группы:

Основная роль в разгроме противника отводилась 13-й армии, в полосе которой должна была действовать подвижная группа А.Н. Ермакова. Именно она «стальным кулаком» должна была разгромить противника в районе Новгород-Северского. Вслед за танками и кавалеристами от Трубчевска на Новгород-Северский должна была наступать пехота левофланговых дивизий армии А.М. Городнянского:

3-я армия создавалась заново из дивизий 13-й и 50-й армий на их стыке, ее только что принял новый командующий, который должен был сразу организовать наступление, не изучив ни подчиненные части, ни зону ответственности армии.

13-я армия была обескровлена в предыдущих боях. Ей требовалось срочное пополнение и усиление, в лучшем случае она могла удерживать занимаемые рубежи, а вот на полномасштабное наступление ее сил было недостаточно. В послевоенной истории 13-й на этом факте авторы специально акцентировали внимание: «Войска армии после Стародубской операции к новому наступлению не были готовы, особенно 282, 155 и 307 стрелковые дивизии. Времени же для перегруппировки не было. Поэтому части 13 Армии не сумели своевременно поддержать ударную группировку и действия ее захлебнулись».[168]

Стоит отметить, что командование Брянского фронта прекрасно понимая, в какой ситуации находится армия, продолжали насыщать ее маршевым пополнением даже в ходе боев. Так, 1 сентября 13-я армия получила 1343 человека маршевого пополнения, из них 1018 человек было направлено в 307-ю стрелковую дивизию.[169]

Таким образом, возможностей Брянского фронта даже с учетом усиления авиацией для разгрома 2-й танковой группы Гудериана было недостаточно.

С другой стороны, мы должны понимать и логику действия Ставки ВТК, которая прекрасно понимая, какая кризисная ситуация сложилась на южном участке советско-германского фронта изыскивала любые возможности для ликвидации кризиса. В том числе у нее под рукой имелись и войска Брянского фронта, пусть и не в самом лучшем состоянии, но не задействовать их в попытке остановить немецкое наступление, было бы преступно. Поэтому Ставка ВГК всячески торопила А.И. Еременко с началом наступления, и требовала от него решительного успеха. Так, в директиве Ставки ВГК № 001540 направленной в штаб фронта в 02.50 2 сентября выражалось недовольство действиями войск фронта и требование в кратчайшие сроки «вдребезги разбить группу Гудериана»:

Пока армии Брянского фронта вели бои с наседающим противником и готовились к наступлению, единственным средством воздействия на наступающие корпуса Гудериана оставалась авиация. За 1 и 2 сентября 1941 года ВВС фронта совершили 397 самолетовылетов на разведку, бомбометание, штурмовку, прикрытие и сопровождение своих войск. Было сброшено 1066 бомб разных калибров, 2324 ампулы с жидкостью «КС» и 711500 листовок. Психологической войне и пропаганде среди немецких войск командование Красной Армии продолжало уделять должное внимание. Вот только эффективность этих действий в условиях вражеского наступления и побед была крайне низкой.

Потери ВВС Брянского фронта составили 16 самолетов (10 Ил-2, 3 Пе-2, 2 Су-2 и 1 Як-1), также 4 Ил-2 были повреждены. При этом было заявлено об уничтожении 59 танков, 140 автомашин, 51 орудия и 1 самолета Не-126.

При этом бомбо-штурмовым ударом подвергались не только мотомеханизированные колонны противника, но и аэродромы базирования немецкой авиации. Так, утром 1 сентября два звена Ил-2 атаковали материальную часть и летно-технический состав противника на аэродроме Стародуб. В связи с сильной задымленностью над целью результаты атаки не были установлены.[171]

Не смотря на активность советской авиации повлиять на темпы немецкого наступления, она не смогла. Противник продолжал владеть инициативой и во второй половине дня части 29-й моторизованной дивизии форсировали Десну в районе Нововасильевки и захватили плацдарм у поселка Знобь, оттеснив соединения 13-й армии, которые готовились к наступлению. Последовательное оттеснение от Десны советских войск 29-й мотодивизией было предпринято Гудерианом для обеспечения и прикрытия основного плацдарма у Новгород-Северского, о чем он пишет в своих мемуарах:

Не получала должной поддержки своей авиации и подвижная группа А.Н. Ермакова, которая регулярно страдала от налетов «штук». Пока в высоких штабах планировали наступательную операцию по разгрому Гудериана, главная ударная сила Брянского фронта продолжала методично перемалываться немецкими войсками. 2 сентября при поддержке авиации 17-я танковая дивизия решила окончательно разгромить окруженную 108-ю танковую дивизию. Все атаки противника в течение дня были отражены. Успех дался дорогой ценой: убитыми и пропавшими без вести было потеряно 38 человек, ранеными 32 человека, подбито и сгорело 5 танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 1 Т-40), 10 орудий (2 122-мм гаубицы и 8 76-мм орудий) и 6 тракторов. При этом было заявлено об уничтожении 22 танков противника и до двух рот пехоты.[173] 17-я танковая дивизия отчиталась о 6 уничтоженных за день Т-34 и признала потерю 7 своих танков.

Новую попытку пробиться к окруженной дивизии предприняла 141-я танковая бригада, усиленная пехотой 282-й стрелковой дивизии, которая сменила потрепанную 4-ю кавалерийскую дивизию.

Примерно в 7.40 2 сентября в штаб 18-й танковой дивизии стали поступать первые сообщения о наступлении советской пехоты с танками 141-й танковой бригады от деревни Селено (ныне не существует, 3 км юго-восточнее деревни Ужа) на запад, на деревню Петровск. Атака была отбита. В 12.20 последовала повторная атака 24 танков 141-й бригады через Филипповичи в северо-западном направлении, в 13.00 они вышли восточнее деревни Колодезки, а еще через полтора часа 8 танков с востока подошли к реке Уж.

Тем временем в 14.00 другая танковая группа 141-й бригады ударила с юга на высоту в 1 км северо-западнее Потапово, где в течение часа уничтожила 88-мм зенитную батарею, потеряв при этом по немецким данным 1 КВ-1 и 4 Т-34. С 16.00 последовало два бомбово-штурмовых удара на эту высоту Ju-87, после чего к 17.30 танки были отведены в Потапово, но вскоре советские танки вновь пошли в атаку и на этот раз завязали бой не с противотанковой артиллерией, а с танками 2-го батальона 18-го танкового полка, которые успешно отразили этот удар.

Около 19.00 последовал третий за день налет Ju-87 (на этот раз всего 6 штук) на танки 141-й танковой бригады в Потапово, после чего в 20.00 при поддержке артиллерии высоту, которую вновь заняли немецкие войска, атаковала только пехота 282-й стрелковой дивизии, которая была отброшена контратакой танков 2-го батальона 18-го танкового полка. Отступившие полки 282-й дивизии заняли оборону на рубеже Филипповичи — Кветунь — Колодезки. Весь вечер артиллерия 282-й стрелковой дивизии, а также танки 141-й танковой бригады вели беспокоящий огонь по высоте с дальней дистанции.

Вечером 2 сентября штаб 47-го моторизованного корпуса отдал 18-й танковой дивизии боевой приказ на захват Трубчевска и переход к обороне по реке Десна для прикрытия фланга корпуса, для чего штабом дивизии был запланирован удар 88-го разведывательного батальона в направлении Почеп — Трубчевск от Паровичей, а группой Штрахвица — с севера на Кветунь и дальнейший прорыв от Кветуни по дороге на Трубчевск.[174]

Запланированное наступление противника было сорвано перешедшими в наступление в 6.00 3 сентября частями 141-й танковой бригады совместно с 282-й стрелковой дивизией. К 11.00 группе Штрахвица удалось артиллерийским огнем отбить все атаки советских войск севернее и южнее Потапово, а чуть раньше в 10.00 артогнем и вводом в бой переброшенного сюда 98-го саперного батальона 18-й танковой дивизии была остановлена атака 282-й дивизии на позиции частей соседней 17-й танковой дивизии, при этом советской пехоте, выйдя на реку Уж, удалось укрепиться в Петровске.

В середине дня огнем артиллерии и танков 18-й танковой дивизии были отбиты две попытки пехоты 282-й дивизии развить удар из Петровска. Вечером 98-й саперный батальон 18-й дивизии контратакой отбил Петровск. После чего 282-я дивизия главными силами перешла к обороне на рубеже Селено — Колодезки — Кветунь.

Пока пехота вела бои за Петровск танки 141-й танковой бригады прорвались в Потапово, где были остановлены 2-м батальоном 18-го танкового полка, потеряв 4 своих танка (1 КВ-1 и 3 Т-34).[175]

В это же время 108-я танковая дивизия начала прорыв из окружения в направлении Брусничного навстречу 141-й танковой бригаде и 282-й стрелковой дивизии. К утру следующего дня, 4 сентября, основные силы дивизии были сосредоточены у Брусничного откуда продолжили отходить через Брянский лес. Во время отступления части дивизии отходили разрозненно, неся существенные потери. Об этом нам сообщают скупые строки журнала боевых действий: «Вследствие прошедшего сильного дождя дороги для колесного транспорта стали непроходимыми… При растяжке колонны до двух километров круговую оборону наличными средствами организовать было нельзя. В 16.00 противник атаковал колонну пехотой и танками с флангов, личный состав, не выдержав атаки, стал отходить в разных направлениях».[176] За 3 и 4 сентября потери дивизии составили убитыми, пропавшими без вести и ранеными 174 человека, 9 танков (3 Т-34 и 6 Т-40), 3 бронеавтомобиля, 16 орудий, 2 миномета, 2 становых и 2 ручных пулемета, 23 автомобиля, 2 трактора.[177]

После длительного и тяжелого марша через Брянский лес 6 сентября остатки дивизии сосредоточились в районе Дубровский — Радутино восточнее Трубчевска. Как полноценная боевая единица дивизия фактически прекратила свое существование.

Из окружения дивизия вышла в составе 11 танков (2 КВ-1, 7 Т-34, 2 Т-40), 6 бронеавтомобилей (3 БА-10 и 3 БА-20), 3 76-мм орудий, 8 зенитных орудий и 1200 человек личного состава.[178] Потери дивизии с 31 августа по 5 сентября 1941 года составили 500–550 человек, 30–40 орудий, 3 КВ-1, 15–20 Т-34, 25–30 Т-40, 10 бронеавтомобилей, 50–60 автомобилей и тракторов.[179]

Напомним, что на 3 сентября командующим Брянским фронтом А.И. Еременко было запланировано начало решительного наступления 3-й и 13-й армий с целью разгрома «подлеца Гудериана». Вот только обстановка на фронте изменялась быстрее чем планы советского командования. В результате вместо общего наступления соединениям армий Я.Г. Крейзера и А.М. Городнянского пришлось ликвидировать локальные прорывы противника, а также «производить перегруппировку и доукомплектование, готовясь к активным наступательным действиям».

Так, утром 3 сентября 167-я пехотная дивизия Вермахта нанесла удар на стыке 269-й и 280-й стрелковых дивизий 3-й армии, вынудив их оставить ряд населенных пунктов и отойти на рубежи Слобода — Попсуево — Путиловский — Ольговка — Ковалевка — Смелый и южный берег реки Рожок — Красный стяг, восточнее Почепа. Остальные соединения армии, за исключением подвижной группы А.Н. Ермакова, которые включили в состав 3-й армии, активных боевых действий не вели.

В ходе немецкого контрудара были захвачены в плен бойцы 280-й стрелковой дивизии. Протоколы их допросов предоставляют в распоряжение исследователей интересную информацию о боевой выучке, вооружении, моральном состоянии личного состава советских стрелковых дивизий летнего формирования. Местами желаемое выдается за действительное, но в целом, данная информация позволяет создать более цельную картину состояния Красной Армии накануне битвы за Москву:

13-я армия в течение дня пыталась ликвидировать вражеский плацдарм у Нововасильевки, который с утра 3 сентября был атакован 50-й танковой дивизией. К исходу дня дивизия смогла лишь закрепиться в лесу севернее села Украинское. Также плацдарм дважды за день атаковала 6-я стрелковая дивизия, но не имела существенного продвижения. Остальные дивизии армии проводили перегруппировку и готовились к наступлению.

В наиболее тяжелом положении находилась 21-я армия Брянского фронта, которая была вынуждена с одной стороны сдерживать наступление превосходящих сил противника, а с другой — вести наступление своим правым флангом на Семеновку для соединения с 13-й армией.

Продвижение с каждым днем шло все медленнее и медленнее, а противник продолжал подтягивать войска, в частности именно в полосе 21-й армии начала наступление дивизия СС «Рейх», которая получила задачу прорваться на соединение с 10-й моторизованной дивизией в районе Коропа, что грозило окружением соединениям, наступающим на семеновском направлении. Устойчивой связи с армией В.И. Кузнецова штаб фронта не имел, шансы 13-й армии пробиться на соединения с ней таяли с каждым часом: 4 сентября, когда началось наступление 3-й и 13-й армий, войска 21-й армии уже отступали. На следующий день, 5 сентября, не имея связи со штабом Брянского фронта и видя отход соседа слева (5-й армии), В.И. Кузнецов принял решение на отвод войск в общем направлении на юг, на Десну. Серьезным образом обострил обстановку в полосе армии захват дивизией СС «Рейх» железнодорожного моста через Десну у Макошино, что обозначило угрозу тылу армии. В результате на северном берегу реки остались три бронепоезда и ряд подразделений армии, планомерный отход превратился в бегство с потерей вооружения. 6 сентября 1941 года с 14.00 21-я армия была подчинена Юго-Западному фронту и получила задачу прочно оборонять Десну.

Общее наступление войск Брянского фронта с целью разгрома новгород-северской группировки противника было начато утром 4 сентября 1941 года.

В 8.00 перешли в наступление правофланговые дивизии 3-й армии -280-я стрелковая дивизия имела незначительное продвижение на фронте Азарово — Калиновка — Красная Слободка, а 269-я стрелковая дивизия наступала на Семцы, преодолевая упорную оборону противника.

В 11.00 в северо-западном направлении по обе стороны дороги Трубчевск — Почеп в направлении Семячки — Потапово начали наступление левофланговые соединения армии — 137-я, 282-я стрелковые, 4-я кавалерийская дивизия и 141-я танковая бригада. К исходу дня стрелковые дивизии при поддержке танков достигли следующих рубежей: 137-я — Паровичей, 282-я — Калачовки. В 18.30 до батальона пехоты 282-й дивизии и 14 танков 141-й бригады предприняли последнюю за день атаку на немецкие позиции на окраинах Потапово, однако, они почти сразу были остановлены огнем 2-го танкового батальона 18-го танкового полка, а также двух дивизионов 88-го артиллерийского полка. Потеряв 2 танка, советские войска отошли на исходный рубеж.

Перешла в наступление ранним утром 4 сентября и 13-я армия. Ее главной целью был немецкий плацдарм на восточном берегу Десны у Нововасильевки. Руководство операцией было возложено на штаб 45-го стрелкового корпуса, кроме того в тот же район прибыла и оперативная группа штаба армии во главе с командующим.

Плацдарм последовательно был атакован тремя советскими дивизиями — 6-й, 155-й стрелковыми и 50-й танковой.

155-я стрелковая дивизия, усиленная батальоном 307-й стрелковой дивизии, после тяжелого ночного марша атаковала противника, была встречена сильным пулеметным и минометным огнем, дважды отражала вражеские контратаки и к исходу дня закрепилась у станции Знобь.

Все атаки 6-й стрелковой и 50-й танковой дивизий в течение дня были отражены сильным пулеметным и артиллерийским огнем противника с большими потерями для наступающих. Так, только 50-я танковая дивизия за день потеряла 78 человек убитыми и 200 ранеными.[181]

Наступление войск Брянского фронта началось на фоне настоящего «вулкана страстей» разверзшегося в немецких штабах. Слово Францу Гальдеру:

Командующий группой армий «Центр», узнав о реакции фюрера на действия своего подчиненного, затребовал подробный отчет о положении группы и ее дальнейших планах, который очень не понравился фон Боку:

Федору фон Боку ничего не оставалось, как отправить ответ «быстроходного Гейнца» фюреру, сопроводив его соответствующими комментариями, где он не только объяснял причина невозможности выделить 2-й танковой группе дополнительные резервы, но и предложил рассмотреть вопрос о прекращении наступления 2-й танковой группы в южном направлении и ее очередному развороту на 180 градусов для прикрытия сильно растянутого правого фланга группы армий:

Сам «виновник торжества» генерал-полковник Гейнц Гудериан скромно умолчал в своих мемуарах о критике вышестоящего командования, отметив, что последовавший вечером того же дня приказ об останове наступления 47-го мотокорпуса сильно его задел, так как был передан ему в очень резкой форме, что, не удивительно учитывая содержание его ответа фюреру. Попутно командующий 2-й танковой группой отметил невозможность быстрой переброски корпуса Лемельзена на другое оперативное направление:

Подобные настроения в немецких штабах в первых числах сентября 1941 года не должны нас удивлять. В эти дни продвижение 2-й танковой группы Гудериана на юг замедлилось, а давление на его фланги усилилось за счет перехода к активным действиям 3-й и 13-й армий. Можно сказать, что в операции по окружению Юго-Западного фронта наступил кризис, что и вызвало излишнюю нервозность в немецких штабах. Преодолеть ее можно было, добившись решительного успеха, в том числе и за счет ввода в сражение дополнительных резервов.

Пока в высоких штабах спорили, конфликтовали и обсуждали дальнейший ход операции, боевые действия на фронте продолжались.

Весь день 5 сентября 1941 года правофланговые дивизии 3-й армии — 269-я и 280-я стрелковые безуспешно пытались сломить сопротивление противника на прежнем направлении Пьяный Рог — Калиновка — Семцы, отражая частные контратаки на своем левом фланге. Существенного продвижения дивизии не имели и к исходу дня закрепились на достигнутых рубежах.

Тяжелые бои развернулись и на левом фланге армии. Ранним утром 137-я, 282-я стрелковые и 4-я кавалерийская дивизии при поддержке танков 141-й танковой бригады продолжили наступление вдоль дороги Трубчевск — Почеп на Паровичи. Все атаки были отбиты 88-м разведывательным батальоном 18-й танковой дивизии при поддержке дивизионного 88-го артполка. В середине дня на помощь своим разведчикам подошли танки 3-го батальона 18-го танкового полка, которые немедленно контратаковали и отбросили советские войска на исходные позиции, отбив Молчаново, Тишино, Войборово, Каружу и заявив об уничтожении и захвате 2 танков, 235 пленных, 2 76-мм и 3 100-мм орудий, 15 пулеметов. Во второй половине дня советские войска предприняли попытки вернуть утраченные позиции, но все они были отбиты.

13-я армия продолжила попытки ликвидировать вражеский плацдарм у Нововасильевки. 155-я стрелковая дивизия дважды за день атаковала станцию Знобь, но каждый раз безуспешно. 6-я стрелковая и 50-я танковая дивизии за день также не имели существенного продвижения, ведя бои за населенные пункты Любахов и Украинский южнее Нововасильевки.

На следующий день командованием армии было запланировано решительное наступление с целью ликвидации плацдарма полка. После мощной авиационной и артиллерийской подготовки в 14.00 6 сентября советские войска развернули мощное наступление на Нововасильевку. Преодолевая инженерные заграждения и упорное сопротивление противника, 155-я стрелковая дивизия в 20.00 заняла Знобь, чем облегчила наступление 50-й танковой и 6-й стрелковой дивизии, которые к 21.00 выбили немецкие войска из Нововасильевки. Вражеский плацдарм на восточном берегу Десны был ликвидирован.

Командующий 13-й армией решил развить успех и, перейдя на своем правом фланге к обороне вдоль восточного берега Десны, нанести удар левофланговыми соединениями на Новгород-Северский. Днем 7 сентября в войска армии был направлен боевой приказ № 069 на наступление в направлении Новгород-Северского:

В течение 7 и 8 сентября соединения 13-й армии проводили перегруппировку и занимали исходные рубежи для наступления, назначенного на ранее утро 9 сентября.

А вот Яков Григорьевич Крейзер в отличие от своего соседа слева не мог похвастаться успехами. Наступление его армии фактически остановилось 6 сентября и в последующие два дня приводили себя в порядок и закреплялись на достигнутых рубежах.

Пассивность 3-й армии позволила Г. Гудериану 7 сентября снять 17-ю танковую и 29-ю моторизованную дивизии с этого направления и перебросить их против 13-й армии Брянского фронта и частично против 40-й армии Юго-Западного фронта. Оставшаяся против 3-й армии 18-я танковая дивизия немцев вела сдерживающие бои и постепенно отходила на запад за реку Судость.

Этот отход штаб 3-й армии и штабы соединений, оборонявшихся возле Трубчевска, проспали и не организовали преследования. В то время, когда противник занимал новый рубеж обороны, соединения 3-й армии закреплялись на достигнутых позициях и продолжали доукомплектование. Так, 8 сентября в состав армии прибыл истребительный батальон, который был распределен следующим образом: по одной роте было направлено в 282-ю, 137-ю и 280-ю стрелковые дивизии, а одна рота оставлена в резерве армии.[187]

Ранним утром 9 сентября войска 3-й армии перешли в наступление на почепском направлении, точнее начали преследование отходившего за реку Судость противника. Только в конце дня 10 сентября поступили сведения от разведки о том, что противник отошел в сторону Почепа, оставив ряд населенных пунктов.

В течение трех дней советские войска, медленно преодолевая ожесточенное сопротивление немецких заслонов, занимали населенные пункты, за которые в предыдущие дни шли тяжелые бои.

К исходу 12 сентября войска армии вышли на следующие рубежи. 280-я стрелковая дивизия заняла рубеж обороны по восточному берегу реки Судость на фронте Красная Слободка, восточная часть Сетолово. Сосед слева, 269-я стрелковая дивизия, столкнувшись с сильным сопротивлением противника в районе Почепа, остановилась и стала закрепляться на рубеже железнодорожная станция Почеп и далее по восточному берегу Судости до устья реки Рожок. Далее занимала оборону 4-я кавалерийская дивизия от устья реки Рожок до Калачово. 137-я стрелковая дивизия, не встречая сопротивления противника вышла на восточный берег Судости и заняла оборону южнее кавалеристов — от Калачово до Юрково. Далее от Чеховки до Красного Бора расположились части 282-й стрелковой дивизии. Бойцы дивизии помимо преследования противника занимались сбором вооружения и боевой техники, брошенной подразделениями Красной Армии в предыдущих боях. 148-я стрелковая дивизия готовила оборону подступов к Трубчевску на рубеже Паровичи — Карташово — Филипповичи. В тылу армии в районе Карбовки в качестве армейского резерва были сосредоточены остатки 108-й танковой дивизии. 141-я танковая бригада была передана в 13-ю армию и начала вечером 12 сентября сосредотачиваться в Трубчевске для последующей погрузки в эшелоны. Стоит отметить, что наступающие дивизии армии Я.Г. Крейзера активно занимались сбором вооружения и военной техники, брошенной соединениями 13-й армии в предыдущих боях. Так, только 282-я стрелковая дивизия отчиталась о сборе четырех грузовых автомашин, одного 76-мм орудия, одного 122-мм орудия, одного 82-мм миномета, двух 50-мм минометов, 160 винтовок и пяти станковых пулеметов.[188]

Рославльско-Новозыбковская наступательная операция для 3-й армии завершилась.

А вот в полосе наступления 13-й армии события на завершающем этапе операции развивались драматичнее. Ранним утром 9 сентября левофланговые дивизии армии А.М. Городнянского перешли в наступление в направлении Новгород-Северского. В течение дня 132-я, 307-я, 143-я стрелковые и 52-я кавалерийские дивизии пытались сломить сопротивление противника и продвинуться к переправам через Десну у Новгород-Северского. Продвижение их были минимальным, что вызвало гнев командующего армией. Поздним вечером в войска был направлен боевой приказ № 070, в котором были отмечены причины неудачи наступления 9 сентября:

Приведенные выше недочеты в организации наступления были характерны не только для 13-й армии, но и в целом для Красной Армии летом-осенью 1941 года. Необходимого опыта для проведения масштабных наступательных операций ни войска, ни командование не имело. Потребовался не один месяц войны, чтобы советское командование приобрело необходимый опыт и навыки, а пока удары советских войск не представляли особой угрозы для противника и легко отражались.

А.М. Городнянский в упомянутом выше приказе не изменил задачи дивизиям и строго настрого наказал добиться успеха: «Требую от командиров всех степеней решительных действий, заставить своих подчиненных имеющимися у вас правами и средствами выполнить боевой приказ во что бы то ни стало».[190]

Получив нагоняй от командующего армией советские войска утром 10 сентября вновь перешли в наступление. 132-я стрелковая дивизия уперлась в инженерные укрепления противника в лесу северо-восточнее Новгород — Северского и была остановлена плотным артиллерийско-минометным огнем.

Действовавшая слева 307-я стрелковая дивизия также была остановлена плотным пулеметным и артиллерийско-минометным огнем на подступах к населенным пунктам Подгорный и Прокоповка.

143-я стрелковая и 52-я кавалерийские дивизии в течение дня вели наступление на Ивот (16 км восточнее Новгород — Северского), но не имели успеха.

На следующий день безуспешные атаки советских пехотинцев и кавалеристов продолжились, но все они были отражены. Дивизии топтались на месте и несли потери, наступил благоприятный момент для контрудара, чем и воспользовался противник. В 8.00 12 сентября части 29-й моторизованной дивизии противника (в советских документах говорится о двух пехотных батальонах и 30 танках — Прим. автора) нанесли контрудар из района Свирж — Ивот на Калиевку во фланг наступающей 143-й дивизии. Отразить атаку противника 143-й дивизия не могла, имея всего лишь одно 45-мм орудие ПТО. Немецкие войска заняли Калиновку и продолжили наступление на северо-восток на Вовну и Дубровку с целью выйти в тыл 143-й и 307-й стрелковым дивизиям. Под угрозой окружения своей ударной группировки командующий 13-й армии принял решения отвести свои соединения не северный берег реки Бычиха и закрепиться на этом естественном рубеже обороны.

В журнале боевых действий Брянского фронта за 13 сентября 1941 года появилась запись, которая поставила точку в Рославльско-Новозыбковской наступательной операции: «В течение 13.9 войска фронта укреплялись на достигнутых рубежах по всему фронту и производили перегруппировку, готовясь к переходу в новое наступление на отдельных рубежах».[191]

Подведем итоги операции и начнем мы с потерь. В распоряжении исследователей есть «Донесение 4-го отделения отдела укомплектования штаба Брянского фронта» о потерях личного состава с 1 по 10 сентября 1941 года. Как мы видим, данный документ не полностью охватывает хронологические рамки Рославльско-Новозыбковской наступательной операции, в нем не учтены боевые действия подвижной группы А.Н. Ермакова 30–31 августа, а также последние дни операции, на которые выпали активные действия левофланговых дивизий 13-й армии. Не смотря на эти недочеты перед нами наиболее полный документ по потерям войск Брянского фронта в ходе наступательной операции.

Таблица 8.

Общие потери войск Брянского фронта в Рославльско-Новозыбковской операции составили примерно 1/4 от общей численности личного состава на 1 сентября 1941 года. Незначительные цифры в графе «Попало в плен» нас не должны удивлять, здесь указаны лишь подтвержденные случаи сдачи в плен красноармейцев. Большая часть пленных проходит по графе «Пропало без вести».

Каковы же потери противника? Штаб Брянского фронта занимался подсчетом не только своих потерь, но и примерных потерь противника, а также учетом захваченных трофеев. По данным штаба Брянского фронта с 1 по 11 сентября 1941 года было уничтожено 3486 военнослужащих противника, 17 станковых пулемета, 3 зенитных пулемета, 114 орудий всех калибров, 16 минометов, 246 танков, 3 бронемашины, 444 автомобиля, 9 мотоциклов, 54 самолета, 15 лошадей. Было захвачено: 77 пленных, 575 винтовок, 57 пулеметов, 41 автомат, 36 орудий всех калибров, 14 минометов, 42 танка, 1 бронемашина, 79 автомобилей, 30 мотоциклов, 4 трактора, 1 прицепной тягач и другое снаряжение.[193]

Вот только официально задокументированные потери 2-й танковой группы отличаются от подсчетов штаба Брянского фронта. Так, с 1 по 10 сентября 1941 года потери группы Г. Гудериана составили 806 человек убитыми и 2479 ранеными. Сложнее с категорией «пропавшие без вести». За указанный срок в части и соединения танковой группы возвратилось 300 военнослужащих, считавшихся ранее пропавшими без вести.[194]

Еще сложнее с подсчетом уничтоженной бронетехники. Сделать это непросто вследствие сложной системы учета потерь. По мнению американского исследователя Дэвида Гланца, два корпуса танковой группы и отдельные дивизии, принимавшие участие в операции, вероятно, потеряли свыше 100 танков, из них безвозвратно не более 50 машин.[195]

При сравнении потерь мы не должны забывать, что дивизии Гудериана вели бои не только с армиями Брянского фронта, но и с войсками Юго-Западного фронта.

Таким образом, потери Брянского фронта в людях и техники существенно превосходили потери противника.

Тогда возникает следующий вопрос, а удалось ли войскам фронта ценой немалых потерь выполнить поставленные задачи? Напомним, что Ставкой ВТК перед Брянским фронтом была поставлена задача организации наступления по расходящимся направлениям. Пока три левофланговые армии (3-я, 13-я и 21-я) громили новгород-северскую группировку противника, правофланговая армия (50-я) наступала на Рославль, поддерживая 43-ю армию Резервного фронта. В целом данная операция была частью общего плана контрнаступления трех фронтов (Западного, Резервного и Брянского) на западном (московском) направлении с целью нанести поражение правому флангу группы армий «Центр» и отбросить немецкие войска от Москвы.

Командующий фронтом А.И. Еременко, в своих мемуарах отмечал, что несмотря на небольшое продвижение, значение операции нельзя недооценивать, так как она позволила войскам приобрести бесценный боевой опыт, а также имела большое моральное значение:

«За отличное руководство боевыми действиями на фронте» А.И. Еременко 11 сентября 1941 года было присвоено воинское звание «генерал — полковник».

Вот только историки Великой Отечественной войны не разделяли оптимизма командующего фронтом и в своих работах писали о провале наступления Брянского фронта и его причинах.

Известный советский историк Виктор Александрович Анфилов отмечал, что наступление закончилось неудачей в связи с отсутствием у командования фронтом необходимого опыта организации наступательных операций:

Исследователь Лев Николаевич Лопуховский среди причин неудач Брянского фронта отмечал просчеты в оценке намерений противника и ошибки в организации и ведении боевых действий, отмечая, что по итогам операции фронт сам оказался в тяжелом положении:

Уже упоминавшийся современный историк Алексей Валерьевич Исаев считает, что Ставка ВГК изначально не ожидала от Брянского фронта разгрома «подлеца Гудериана». Прекрасно понимая состояние войск и уровень командования фронта, от него ожидали лишь сковывания части сил 2-й танковой группы, тем самым облегчения положения Юго-Западного фронта:

Подведем общий итог. И начнем мы с того, что советское командование так и не смогло определить намерения противника. Оно до самого последнего момента было уверено, что главной задачей Гудериана будет прорыв на Москву через брянское направление, которое должен был надежно прикрыть Брянский фронт и остановить наступление противника. Поэтому и прорыв на стародубском направлении виделся Ставке ВГК лишь как локальный кризис в полосе фронта, с которым он мог спокойно справиться своими силами после завершения реорганизации в связи с ликвидацией Центрального фронта. Вот только это был не отвлекающий маневр противника и не локальный успех отдельных соединений, а наступление с далеко идущими целями. Прорыв 2-й танковой группы на новгород-северском направлении, который сопровождался разгромом части сил 13-й армии и угрозой глубокому тылу Юго-Западного фронта, стал неожиданностью для советского командования, которое сразу же начало принимать лихорадочные меры для его ликвидации. Наиболее оптимальным решением в данной ситуации стали бы удары по флангам прорвавшейся группировки противника, что и было поручено осуществить командующему Брянским фронтом, для чего в его распоряжение был передан «стальной кулак» в виде 108-й танковой дивизии и танковых бригад. Вот только Ставка, зная, что войска Брянского фронта нуждались в отдыхе и пополнении и были не в состоянии нанести решительное поражение противнику, решила провести более масштабную операцию. В итоге было принято решение силами трех фронтов — Западного, Резервного и Брянского — провести ряд последовательных наступательных операций с целью оказать давление на правый фланг группы армий «Центр», вынудив ее командование остановить наступление на юг 2-й танковой группы. Брянскому фронту в этом масштабном плане отводилась двойственная задача. С одной стороны, силами наиболее укомплектованной 50-й армии провести наступление на Рославль и поддержать 43-ю армию Резервного фронта, с другой стороны, остальными войсками фронта разгромить новгород-северскую группировку противника, которая угрожала тылу Юго-Западного фронта.

В результате боевые действия в полосе 50-й армии вылились в медленное и методичное «прогрызание» советской пехотой немецкой обороны при недостаточной артиллерийской и авиационной поддержке. Об этом прямо писал командующий армией генерал-майор М.П. Петров в донесении о действиях ударной группы:

Плохая организация взаимодействия между родами войск в бою была недостатком не только войск Брянского фронта, но и общей и серьезной проблемой Красной Армии в начальный период войны.

Наступление на левом фланге плавно «встроилось» в идущие с конца августа на трубчевском направлении бои между 47-м моторизованным корпусом и 13-й армией. Командование фронтом плохо ориентировалось в ситуации на своем левом фланге, что привело к ошибке с вводом в бой подвижной группы генерал-майора А.Н. Ермакова, которая вынуждена была вступить во встречное сражение с немецкими танковыми соединениями, завершившееся окружением и разгромом 108-й танковой дивизии. В дальнейшем боевые действия на данном направлении представляли собой разрозненные удары соединений 3-й и 13-й армий, которые без особого труда парировались немецкими войсками.

«То есть советским войскам удалось сковать часть сил 2-й танковой группы, как отмечали в своих работах исследователи?» — может задать вопрос внимательный читатель. Не совсем так.

При планировании удара во фланг и тыл Юго-Западного фронта, командующий 2-й танковой группы генерал-полковник Гейнц Гудериан, прекрасно понимал, что в условиях глубокого прорыва в наибольшей опасности окажется его левый фланг. Поэтому для его обеспечения он выделил весь 47-м моторизованный корпус, который успешно справился с поставленной задачей и как только давление советских войск ослабло, Гудериан сразу же начал переброску части сил корпуса для усиления своей ударной группировки. Получается, что это не советские войска сковали противника, а немецкий мотокорпус сковал две армии, нанеся им существенные потери.

Таким образом, Рославльско-Новозыбковская наступательная операция войск Брянского фронта потерпела неудачу, не решив ни одну из поставленных задач.