Разгром Брянского фронта

Заключение

Брянский фронт 1-го формирования просуществовал практически три месяца, за это время он принял участие, как в наступательных, так и оборонительных операциях, пережил страшный октябрьский разгром, но свою главную задачу — прикрытие Москвы с юго-восточного направления он выполнил, только не под Брянском, а под Тулой, в конце октября — ноябре 1941 года.

С первого дня формирования перед Брянским фронтом стояли сугубо оборонительные задачи, но ситуация на фронте летом — осенью 1941 года менялась так стремительно, что вскоре его задачи раздвоились. Помимо защиты столицы с юго-востока, он должен был разгромить «подлеца Гудериана», который по приказу немецкого верховного командования устремился не на Москву, а повернул на юг — на Киев. Генералитет Вермахта был расчетлив до мелочей, прежде чем начинать главную операцию кампании по захвату советской столицы, требовалось улучшить ситуацию на своих стратегических флангах, что вылилось в окружение основных сил Юго-Западного фронта.

В новых условиях перед Брянским фронтом Ставка ВГК ставит задачу наступать на правофланговые армии группы армий «Центр», нанести им поражение и тем самым облегчить положение советских войск в киевском «котле».

Последовавшая за этим Рославльско-Новозыбковская наступательная операция, хоть и носит двойное название, но состоит из абсолютно разных армейских операций, одну из которых и наступательной-то назвать нельзя.

Наступление 50-й армии вылилось в банальное позиционное «прогрызание» обороны немецкой пехоты, а итоговое продвижение исчислялось считанными километрами.

На левом фланге фронта, 13-я армия вместо удара во фланг и тыл 2-й танковой группе, рвущейся на юг, была вынуждена отражать наступление 47-го моторизованного корпуса, который обеспечивал левый фланг группы Гудериана.

В итоге, сначала были разгромлены левофланговые стрелковые дивизии 13-й армии, а потом перемолота ударная танковая группа фронта в составе 108-й танковой, 4-й кавалерийской дивизий и 141-й танковой бригады. В этих боях командование Брянского фронта впервые столкнулась с общей проблемой Красной Армии начального периода войны — слабой морально-психологической устойчивостью старшего и высшего командного состава Красной Армии.

После этого немецким войскам не составило труда отражать разрозненные атаки советских войск. В результате добиться облегчения положения армий Юго-Западного фронта, путем оттягивания от них немецких войск не удалось. Наоборот, как только угроза флангу 2-й танковой группы была снята, Гудериан стал перебрасывать дивизии из своего заслона на юг для скорейшего разгрома киевского «котла». Первая проба пера в наступлении для Брянского фронта оказалась неудачной.

Весь сентябрь 1941 года для Брянского фронта также прошел под знаком двойственных задач. В то время как на правом фланге и в центре в полосе 50-й и 3-й армии войска готовились к обороне, на левом 13-я армия и оперативная группа генерал-майора А.Н. Ермакова по приказу Ставки ВГК продолжали наносить удары по левому флангу группы Гудериана, с целью оказать помощь прорывающимся из окружения соединениям Юго-Западного фронта. Напряженные бои продолжались до конца месяца, только 28 сентября, войска фронта перешли к обороне на занимаемых рубежах.

В это время группа армий «Центр» вела интенсивную подготовку к главному наступлению «восточного похода» — операции «Тайфун», наступлению на Москву. Войска Брянского фронта предполагалось разгромить с помощью «ассиметричных канн»: 2-я танковая группа должна была прорвать оборону советских войск и, выставив заслоны, на северо-востоке и востоке, устремиться на северо-запад, к Брянску, навстречу пехоте 2-й армии совместно с которой они должны были замкнуть кольцо окружения.

В свою очередь при подготовке к отражению немецкого наступления советское верховное командование допустило ряд ошибок, ставших фатальными. Оно считало, что после такой крупной операции как Киевская, немецкие воска будут долго приходить в себя и не смогут быстро организовать масштабное наступление на центральном участке советско-германского фронта в ближайшее время. В свою очередь разведка проморгала переброску в полосу Брянского фронта моторизованных корпусов Гудериана, которым, как мы видели, отводилась решающая роль в будущем наступлении.

Положение усугублялось тем, что не было выявлено и основное направление вражеского наступления. В то время, когда немцев ждали под Брянском, где возводились долговременные укрепления, находилась наиболее укомплектованная 50-я армия и фронтовые резервы, они ударили гораздо южнее под Глуховым, где держались еще не пришедшие в себя после сентябрьских боев 13-я армия и оперативная группа А.Н. Ермакова.

Не стоит забывать, что значительная часть стрелковых дивизий армий Брянского фронта были июльского формирования, укомплектованные плохо подготовленным, практически не обученным личным составом. Кроме того, для восполнения потерь фронт постоянно подпитывался маршевым пополнением, которое требовалось распределить по частям и организовать его обучение.

Также, важно отметить, что у советских военачальников не было «инструмента» для парирования глубоких прорывов вражеских подвижных соединений. Имевшиеся в наличии танковые бригады, батальоны и немногочисленные танковые дивизии не обладали подвижностью и ударной мощью, моторизованных корпусов и танковых дивизий Вермахта.

Интересно отметить, что 2-я танковая группа и левофланговые объединения Брянского фронта в какой-то степени находились в схожем положении. Дело в том, что к началу наступления, немецкие войска не завершили сосредоточения, на исходные позиции еще на вышли 34-й, 35-й и 48-й моторизованный корпуса. Гудериан очень рисковал, начиная наступление на два дня раньше основных сил группы армий «Центр», так как его правый фланг в первые дни наступления фактически «висел в воздухе» и был слабо прикрыт. Любой организованный контрудар на данном направлении мог вызвать кризис операции с неизвестными последствиями.

В свою очередь советские войска только завершили наступательную операцию и еще не перешли к обороне своими ослабленными, требовавшими пополнения и отдыха дивизиями. Сил для сдерживания возможного вражеского наступления у А.А. Городнянского и А.Н. Ермакова было недостаточно, а из резервов одна 42-я танковая бригада.

Поэтому нет ничего удивительного, что, начав наступление 30 сентября 1941 года, 2-я танковая группа быстро добилась нужного результата, вырвавшись на третий день операции, на оперативный простор.

Быстро перемолов немногочисленные фронтовые резервы, танковые дивизии Вермахта оказались в своей стихии глубокого прорыва и приступили к выполнению своей основной задачи — окружению армий Брянского фронта. Захватив 3 октября Орел, и выставив заслоны фронтом на северо-восток и восток, противник устремился на северо-запад к Брянску.

В это же время 2-я армия фон Вейхса в лучших традициях «канн», сковывала советские войска в центре, а своим левым флангом, воспользовавшись прорывом 4-й танковой группы, успешно наступала на жиздринском направлении, охватывая правый фланг 50-й армии и угрожая его тылу.

Положение войск Брянского фронта усугублялось развалом системы связи и управления. На второй день операции, 1 октября, штаб фронта потерял связь с войсками, а командующий фронтом генерал-полковник А.И. Еременко выехал в штаб 13-й армии, чтобы прояснить ситуацию на месте. В дальнейшем ситуация только ухудшалась. А.И. Еременко так и не смог выстроить эффективную систему связи и управления войсками.

6 октября 1941 года немецкие войска, преодолев сопротивление немногочисленных фронтовых резервов, захватили Брянск. Три армии Брянского фронта оказались в оперативном окружении. Через три дня, 9 октября, котел замкнулся.

Под давлением Генерального штаба, было принято решение не просто прорваться из окружения и спасти войска, но и разгромить орловскую группировку противника. Следовательно, удар планировался в восточном и юго-восточном направлении. Противник был готов к подобному развитию событий и начал сосредоточение войск для окончательного разгрома окруженных советских армий. При этом перед Гудерианом стояла задача не только ликвидировать «котлы», но и развивать наступление на тульском направлении. Из-за нехватки сил «быстроходный Гейнц» самостоятельно расставил приоритеты и решил сначала разобраться с окруженцам. Сложные погодные условия, значительное пространство «котлов» и нехватка сил не позволили создать плотное кольцо окружения, что отчасти облегчило задачу советским войскам.

Прорыв из окружения вылился в многодневные маневренные бои на тыловых линиях коммуникаций 2-й танковой группы. Немецкое командование маневрировало резервами, чтобы ликвидировать прорвавшиеся группировки, а советские войска пытались оторваться от преследования. И то и другое получалось плохо, маневр был ограничен сложными погодными условиями, превратившими дороги в сплошное месиво из воды и грязи.

Объединенные вокруг командармов и армейских штабов, советские соединения выходили из окружения организованно, иногда нанося противнику чувствительные удары. С большими потерями в личном составе и технике им удалось выйти из окружения в порядке и практически сразу же продолжить боевые действия. Ряд частей и соединений распались на отдельные группы и выходили из окружения в течение как минимум месяца, поэтому подсчет потерь Брянского фронта в октябрьских «котлах» затруднен и требует дополнительного исследования.

В целом стоит признать, что в октябре 1941 года противник одержал победу и разгромил войска Брянского фронта, но при ликвидации «котлов» было потеряно время для дальнейшего наступления на Москву, коммуникации растянулись, снабжение войск превратилось в сложную операцию, требующую привлечения значительных сил средств. Успешное завершение «восточного похода» в 1941 году оказалось под большим вопросом.

Советское командование не было деморализовано и готовилось продолжать борьбу, в которой не последняя роль отводилась и вышедшим из окружения войскам. Впереди были новые сражения.