— Я не имел в виду только внешность. Характер со временем тоже меняется.

— Зато у Астона он не меняется. Он как был высокомерным негодяем, так и остался.

Джейсон пожал плечами:

— Я не стал бы во всём винить его. Это было наше совместное решение. Теперь я просто работаю на него.

Джейсон знал, что достаточно будет рассказать что-то в этом роде двум-трём людям, и дальше сплетня распространится сама.

Он по-прежнему посещал вместе с Астоном некоторые светские мероприятия, хотя гораздо реже, чем раньше. Сопровождение же на деловые обеды и ужины по-прежнему входило в его обязанности.

Джейсон всеми силами старался свести к минимуму их общение. Видеть Астона было тяжело, даже мучительно. Особенно выводили его из себя редкие, в общем-то, моменты, когда он ловил на себе тяжёлый, выжидающий взгляд Дэниела, полный знакомой ему жажды, одновременно требовательный и несчастный. Пару раз в неделю Джейсону приходилось ездить в особняк Астона, когда тот решал поработать дома. Джейсон что-то не припоминал, чтобы раньше ему так часто требовался дома помощник. Время от времени к нему по вечерам приезжали заместители или кто-то из секретарей, но теперь это происходило чуть ли не каждодневно, и чаще всего он просил именно Джейсона помочь ему с документами.

Сначала Джейсон боялся, что это лишь очередной способ заставить его приехать к себе домой, но Астон обращался к нему исключительно по рабочим вопросам, неукоснительно соблюдая их соглашение. Обычно он потом приглашал Джейсона остаться на ужин, и тому порой приходилось соглашаться, если у него не было уважительной причины уехать. Через пару недель Джейсон организовал своё расписание так, чтобы у него на каждый день была в запасе такая уважительная причина: уроки фортепьяно, встреча с друзьями или посещение спортивного центра. Теперь только в случае срочных дел Астон мог просить Джейсона отменить запланированное и поужинать с ним, чтобы потом снова вернуться к работе.

Положение Джейсона в офисе изменилось. Если раньше он в основном занимался подготовкой документов для Астона, то теперь его работа стала больше походить на секретарскую. Астон просил его созваниваться с деловыми партнёрами, договариваться о встречах, вести протоколы, заказывать лимузин в аэропорт и выполнять ещё кучу подобных мелких заданий. Возможно, он считал, что Джейсон будет чувствовать себя униженным из-за перемены в статусе. Но если он рассчитывал подобным образом уколоть его, то просчитался: Джейсон нисколько не расстроился.

Единственное, что его задевало, так это то, что Астон постоянно просил его связаться с организациями, где говорили преимущественно на французском или немецком языках. Если первым Джейсон владел вполне сносно, то его немецкий был на зачаточном уровне. Он относительно неплохо его понимал — и то, если говорили медленно, — но говорить практически не мог. В большинстве случаев оказывалось, что на той стороне провода могут прекрасно общаться и на английском, но всё равно такие ситуации, постоянно повторяясь, раздражали. Джейсон понимал: Астон отдаёт ему эти распоряжения намеренно, зная, что они неизбежно вызовут трудности.

Были и десятки других мелких придирок: Астон всегда, когда того хотел, мог найти, чем оказаться недовольным. В один вечер он косился на запонки Джейсона, говоря, что они выглядят излишне дорого для секретаря, а на следующий день заявлял, что ему стыдно появляться на встрече с ассистентом, который одет, как будто собрался на похороны. Он то возвращал Джейсону подготовленные таблицы с замечанием, что у него нет желания вдумываться во все эти столбики, то требовал, чтобы всю информацию тот предоставлял ему исключительно в виде схем или таблиц: «Мне некогда читать!»

Остальные секретари взирали на Джейсона с сочувствием. Часть сотрудников восприняла «понижение» Джейсона с неким удовлетворением, которое никто не выражал открыто, но которое, тем не менее, чувствовалось. Если первое время Джейсону ещё случалось услышать насмешливые замечания по этому поводу, то уже через пару недель они прекратились. Во-первых, Джейсон на них или никак не реагировал, или отвечал достаточно резко, чтобы отбить всякое желание повторять атаку. Во-вторых, наиболее значимые лица в компании вроде Эдера или ван Бредероде держали себя с Коллинзом абсолютно так же, как и раньше. Им было известно, что основная часть работы Джейсона была вовсе не секретарской, и что Астон до сих пор с большим вниманием относится к его отчётам. А Эдер знал ещё одну важную деталь: Астон вовсе не отправлял своего любовника в отставку, как всё думали; как раз наоборот, он чуть ли не на коленях был готов умолять Коллинза вернуться к нему.

Среди прочего, Дэниел настоял, чтобы бывший любовник продолжал пользоваться всеми ранее положенными ему финансовыми привилегиями: Астон оплачивал содержание его квартиры и прислуги, расходы на учёбу и страховку. Джейсон больше не брал свою машину. Если ему надо было добраться на работу или учёбу, за ним приезжал один из автомобилей, которыми пользовалась охрана: Эдер опасался пускать Джейсона за руль без присмотра. С другой стороны, дорогая машина совсем не подходила его теперешнему положению скромного офисного служащего, к тому же, она была подарком Дэниела. Его от одного только названия марки передёргивало…

За прошедшие три с лишним месяца Джейсон трижды ночевал в особняке Астона. Первый раз он засиделся с бумагами, которые надо было подготовить к утренней встрече. Когда Астон, наконец, остался доволен результатом, была уже половина второго. Дэниел безапелляционно заявил, что Джейсону нет смысла ехать домой — тут у него есть комната. Джейсон понимал, что он не может просто вызвать такси, открыть дверь и уйти. Ему стало жутко. Он чувствовал себя совершенно беззащитным перед Астоном.

Он поднялся в гостевую комнату на третьем этаже, запер дверь и лёг в кровать. Ночью он почти не смыкал глаз, однако ничего особенного не произошло. Вернее, вообще ничего не произошло.

Следующие два раза он оставался на Уилтон-кресент после ужинов, на которые были приглашены гости и которые заканчивались довольно поздно.

— Вы выглядите усталым. Вам будет удобнее остаться здесь, — говорил Астон.

Джейсону оставалось лишь согласиться, хотя его квартира находилась совсем недалеко, и дорога туда занимала не больше десяти минут и вряд ли утомила бы его.

Дэниел не пытался войти в его комнату, даже не делал никаких намёков, но Джейсон всё понимал без слов. Он был в полной власти Астона. Он был свободен лишь настолько, насколько тот ему позволял, и только их договор и добрая воля удерживали Дэниела от… От чего? Джейсон сам толком не знал. Он не считал Астона настолько ненормальным, чтобы пытаться добиться своего силой.

Как бы то ни было, прошло уже больше двух месяцев, и всё это время они более-менее сносно сосуществовали. Притворное перемирие и показное равнодушие друг к другу выматывали, но всё оказалось не так тяжело, как Джейсон опасался. Он отстранялся от ситуации и почти научился не чувствовать к Дэниелу ничего, просто работать на него, добросовестно выполнять все поручения и тщательно готовить аналитику.

И всё равно он жил в постоянном ожидании. Он не мог бы сказать точно, чего ждал: что Астону надоедят эти игры и он отпустит его, что случится что-то такое, что сильно изменит его жизнь, что ему в голову придёт замечательная идея, как вырваться из своего добровольного заключения.

Но ничего не происходило. Один день тянулся за другим, и уже несколько месяцев не было никакого просвета.

В тот день он из-за экзамена приехал в офис поздно, около трёх часов дня, и на столе уже ждали несколько записок от Брента и мисс Вернье. Надо было приниматься за работу.

Он успел сделать почти всё — благодаря тому, что два других секретаря взяли на себя часть его поручений: все звонки и организацию встречи с представителями пяти крупнейших британских банков, назначенную на следующую неделю.

Ближе к концу рабочего дня из кабинета показался Астон, которого он сегодня ещё не видел. Судя по тому, что на нём было пальто, он уже собирался уезжать. Джейсон в этот момент как раз вошёл в общую приёмную, чтобы обсудить с мисс Вернье повестку дня для встречи, которую она начала готовить вместо него.

— Добрый вечер, мистер Астон, — вежливо поздоровался он.

— Почему вас целый день не было на рабочем месте, Коллинз? — спросил его начальник.

— У меня сегодня был экзамен. Я предупреждал вас о своём отсутствии.

— Ах, да, точно. Пенсионное страхование, кажется?

— Именно так, сэр, — ответил Джейсон, поднимая на Астона глаза: он был слегка удивлён тем, что Дэниел запомнил, какой именно предмет он сдаёт.

— Раз вы сдали экзамен, значит, можете поработать сегодня вечером. Я взял кое-какие документы домой, как раз по вашей части.

— Разумеется, — ответил Джейсон. Он ожидал чего-то такого. Всю эту неделю и часть предыдущей Астон не просил его работать по вечерам, зная, что он готовится к экзамену.

Они выехали из офиса на машине Астона. Тот тут же вручил Джейсону пятистраничный документ и сам тоже погрузился в какие-то бумаги. По приезде домой Астон распорядился подавать ужин через сорок минут и в сопровождении Джейсона прошествовал в кабинет.

— Коллинз остаётся ужинать, — бросил он Николсу напоследок.

Джейсон не стал возражать, хотя у него и на сегодня нашлась бы отговорка. Астон не требовал его присутствия у себя дома и на встречах последнюю неделю, и Джейсон считал нужным ответить любезностью на любезность.

За ужином они не разговаривали. Джейсон ненавидел эти совместные трапезы. Они напоминали ему об их прошлой жизни и являли собой такой тягостный контраст с ней, что кусок не шёл в горло. В самом конце, когда Джейсон уже собирался встать из-за стола, чтобы быстрее окончить работу и уехать домой, Астон спросил его:

— Когда следующий экзамен?

— На следующей неделе во вторник. Потом в субботу.

— И на этом всё, так?

— Да.

— Завтра можете не приезжать в офис. Пусть будет время на подготовку.

Джейсон чуть повернул голову в сторону Дэниела, хотя до этого отвечал, глядя вниз, на свои пальцы, нервно сжимавшие уголок салфетки.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Вы справляетесь с работой и учёбой?

— Я считаю, что да. Вы чем-то недовольны? — Джейсон опять отвернулся. Господи, как это было тяжело, все эти вымученные фразы, наигранное равнодушие…

— Нет, пока меня всё устраивает. Я знаю, что ваша нагрузка в офисе возросла, поэтому спрашиваю.

«Возросла?.. Она не сама собой возросла! Это ты, мстительный гад, наваливаешь на меня всё больше и больше, видимо, надеясь, что я приползу молить тебя о пощаде».

Джейсон внутренне возмутился, но с обычным холодным спокойствием ответил:

— Нет, нагрузка мне вполне по силам. Но, — Джейсон чуть помедлил, раздумывая, стоит ли вообще про это упоминать, — я нахожу её излишне разнообразной. Я бы предпочёл заниматься чем-то одним.

— Что конкретно вас не устраивает? — Астон сделал вид, что не понимает.

— Отчёты и аналитическая работа требуют сосредоточения, а мне бывает сложно сосредоточиться, когда я вынужден постоянно отвлекаться на звонки, срочные поручения и прочее. Возможно, я мог быть более полезен, если бы занимался преимущественно аналитикой.

— Или преимущественно звонками, — предложил свой вариант Дэниел, поднимаясь из-за стола. — Доделайте начатое. Можете продолжить в моём кабинете. Я подойду через сорок минут.

Джейсон тоже встал и кивнул:

— Думаю, к этому времени я как раз закончу.

Он вернулся в кабинет Астона и открыл ноутбук. Быстрее всё доделать и уйти отсюда — единственное, чего ему хотелось.

Ему потребовалось три четверти часа, чтобы всё подготовить и распечатать. Астон за это время так и не появился. Джейсон подождал ещё пятнадцать минут. Ещё через десять он захлопнул ноутбук, взял распечатанные листы и пошёл искать Астона. Он уже не собирался ничего больше переделывать и обсуждать сегодня, времени уже был одиннадцатый час; он хотел просто вручить начальнику отчёт и поехать домой.

В это время суток Астона обычно можно было найти или в библиотеке, или в маленькой гостиной. Джейсон сначала пошёл туда, но двери и в ту, и в другую комнату были заперты на ключ. Он достал из кармана телефон и набрал номер Астона. Трубку никто не взял, и звонка тоже не было слышно.

Он решил поинтересоваться у прислуги, куда подевался Астон, не уехал ли он вообще из дома, и поэтому прошёл через вестибюль к дверям, которые вели на кухню и дальше в служебные помещения. Там тоже оказалось закрыто.

Его сердце забилось чаще.

«Успокойся, — приказал он сам себе. — Это абсолютно ничего не значит. Пока рано переживать».

Он поднялся на третий этаж, где находилась отведённая ему комната, и попробовал войти туда. Двери были заперты. Он на всякий случай подёргал ручки других. То же самое.

Тяжело дыша, Джейсон опёрся на мраморную столешницу узкого столика, стоявшего в коридоре. Ваза с цветами на нём пошатнулась. Он положил рядом свой отчёт. Теперь этот документ был никому не нужен.

Джейсон мог не проверять остальные комнаты. Он знал, что в этом доме закрыты все, кроме одной. Кроме той единственной, порог которой он не переступит никогда в жизни…

Нет, осталась ещё одна. Кабинет был открыт. Он может остаться там, а Астон пусть хоть до утра ждёт в своей чёртовой спальне. Джейсон вышел на лестницу, стал спускаться вниз и замер: Дэниел ждал его внизу, на площадке второго этажа.

Немедленно броситься обратно, наверх… Это было его первым импульсом, когда он увидел преграждающую ему путь вниз фигуру Астона и его уверенный плотоядный взгляд, взгляд змеи, спокойно созерцающей беспомощную жертву. Джейсон сдержался. Возвращаться наверх было бесполезно: там был лишь короткий коридор и пять запертых дверей. Он начал медленно спускаться вниз. С Астоном всё было как со зверем — если ты дашь ему увидеть свой страх, он тут же кинется на тебя. Дойдя до последней ступеньки, Джейсон остановился и, глядя Астону в глаза, твёрдо проговорил:

— Позвольте мне пройти, сэр.

Астон покачал головой и не сдвинулся ни на дюйм:

— Нет, сегодня ты останешься здесь, со мной.

— Мне казалось, мы обо всём договорились, — голос Джейсона выдавал лишь раздражение, но не испуг.

— Мне надоели эти игры. Ты вернёшься на своё место, Джейсон.

— Нет.

Астон крепко сжал его запястье. Джейсон даже не попытался вырваться, он просто смотрел на мужчину со злостью и презрением, словно считал ниже своего достоинства ввязываться в ссору с ним. Этот ледяной взгляд свысока только подстегнул Дэниела. Он схватил Джейсона двумя руками и заставил спуститься вниз, к нему.

— Отпустите меня! — яростно вскрикнул Джейсон.

У Астона вырвался лишь короткий смешок. Джейсон оттолкнул его и попытался освободить руки, но получилось вырвать только правую. Астон бросился на него и прижал к стене возле поворота лестницы. Джейсон ударился о деревянную панель со всей силы. Больнее всего пришлось затылку. Доли секунды он вообще ничего не соображал от боли, но быстро пришёл в себя и попытался вырваться.

Астон навалился на него всем своим весом, схватил его за голову обеими руками и начал целовать. Джейсон даже не мог отвернуться. Эти горячие руки, сжимающие его голову, жадный рот, целующий его щеки и крепко сжатые губы… Джейсон застонал от ярости и отвращения.

Когда Астон снова начал целовать его в губы, он укусил его. Тот вскрикнул от боли. Вспышка гнева пронеслась по его лицу, и он с размаху влепил Джейсону пощёчину.

Джейсон вздрогнул, и голова его откинулась назад, снова ударившись о стену. Ничего, ему попадало и хуже… Зато, чтобы ударить, Астону пришлось разжать свои звериные объятия и чуть отойти в сторону. Джейсон не стал раздумывать дважды и бросился к лестнице. Астон обрушился на него сзади, и Джейсон неминуемо скатился бы вниз, если бы не успел в последнюю секунду ухватиться за перила.

— Отпусти меня, ублюдок! — задыхаясь, кричал Джейсон. — Убери руки! Не трогай меня!

Астон рванул его на себя, пытаясь оторвать от перил. Джейсон услышал, как затрещали швы на одежде.

— Ты подчинишься! — проскрежетал он на ухо Джейсону. — Тебе никуда не деться.

Он обхватил одной рукой Джейсона за шею и начал тянуть назад. Джейсон продержался лишь с десяток секунд: когда рука Астона начала перекрывать ему дыхание, его пальцы инстинктивно отпустили перила и вцепились в локоть Дэниела, пытаясь убрать его от горла. Так как Астон тянул Джейсона на себя очень сильно, они не смогли удержать равновесия и упали назад. Джейсон, оказавшийся сверху, тут же вскочил на ноги, но всё равно не успел отбежать дальше, чем на пару шагов. Астон схватил его, уронил на пол и навалился всем телом.

Джейсон извивался и пинался, пытаясь выкарабкаться из-под него.

— Ты с ума сошёл! Отпусти меня!

Астон схватил Джейсона за плечи и начал трясти как тряпичную игрушку.

— Ты принадлежишь мне! Мне! — рычал он. — Хватит дёргаться! Я всё равно…

Он вскрикнул от боли, когда, Джейсон, извернувшись, сумел сильно пнуть его коленом в живот. Целил он гораздо ниже, но получилось так, как получилось… Астон притянул его к себе, а потом со всего размаху ударил об пол. Из Джейсона вышибло дух. Голова трещала и гудела. Если бы не толстый ковёр на полу, он бы, скорее всего, потерял бы сознание, оглушённый, но и сейчас он чувствовал себя не самым лучшим образом.

Он на несколько секунд прекратил сопротивление, но стоило Астону попробовать приподнять его и потащить в сторону спальни, как он опомнился и опять начал отбиваться.

Астон, конечно, был сильнее его, но не настолько сильнее, чтобы делать с ним всё, что ему захочется. Они ещё с минуту боролись на полу, прежде чем Джейсону удалось освободить руку и со всего размаху ударить Астона по лицу. Тот яростно заскрипел зубами и ударил в ответ.

Джейсон почувствовал, как рот наполнился кровью. Скорее всего, губа была разбита изнутри.

Астон выпрямился и в одно мгновение сбросил с себя мешавший ему пиджак, тут же снова навалившись на Джейсона, который даже не успел воспользоваться секундной передышкой.

— Как хочешь, Джейсон, — прохрипел Астон сквозь зубы. — Я могу оттрахать тебя и здесь.

— Отпусти меня, скотина! Я ненавижу тебя!

— Мне плевать, — сказал Астон, удерживая руки Джейсона прижатыми к полу. — Я хочу тебя, и я тебя получу. Ты любишь жёсткий секс, я знаю…

Джейсон взвыл от ненависти к Астону и собственного бессилия, и начал вырываться ещё сильнее.

— Я не позволю тебе! Я лучше умру, чем позволю тебе!.. Ненавижу, ненавижу тебя! — кричал он, пытаясь выбраться из-под Астона.

Тот, видимо, наконец понял, что его усилий хватает лишь на то, чтобы удерживать Джейсона, но ни на что больше. Он уже не мог так легко справиться с ним, как это случалось раньше. Астон разжал одну руку и достал телефон из кармана брюк. Он сделал буквально одно нажатие и отбросил телефон в сторону. Тот далеко прокатился по ковру.

Джейсон, пусть и хуже соображавший от боли и страха, понял, к чему идёт дело. Кнопка на боку телефона служила для быстрого вызова охраны.

— Ты не посмеешь! — выкрикнул он. — Ты не посмеешь сделать это!

Злобная и одновременно победная усмешка скривила рот Астона.

— Ты забыл своё место. В очередной раз, — тихим свистящим шепотом произнёс он. — Но я больше не стану с тобой церемониться.

— Не надо! Пожалуйста!

— А, теперь ты просишь, — усмехнулся Астон. — Тогда иди и ляг в постель…

— Ни за что! — простонал Джейсон. — Я не буду спать с тобой! Ни за что не буду!

— Посмотрим, — ответил Астон.

На лестнице уже слышны были шаги охраны. Джейсон повернулся в ту сторону. Двое охранников, только одного из которых он раз или два видел раньше, замерли в нерешительности, глядя на странную сцену и, видимо, не понимая, что от них требуется: Астону, судя по всему, ничего не угрожало.

Всё было продумано. Даже телохранители были выбраны заранее. Если бы сюда пришли Хиршау, Рюгер или Марч, можно было бы надеяться, что они откажутся помогать Астону. На это нельзя было рассчитывать, но хотя бы минимальный шанс был. Эти же двое громил наверняка были из тех, кто выполнит любой приказ.

Астон разжал пальцы, до сих пор сжимавшие запястья Джейсона, и поднялся на ноги.

— Отведите его в мою комнату, — распорядился он. — И постарайтесь ничего ему не сломать.

Охранники легко с ним справились. Астону даже не пришлось им помогать. Они просто подняли Джейсона с пола и, не обращая ни малейшего внимания на его сопротивление, протащили по коридору в спальню Астона и бросили на кровать.

Джейсон попытался слезть с неё, но ему не дали.

— Вест, держи ему руки, — приказал Астон, подходя ближе к кровати, на которой бился и извивался Джейсон.

Вест крепко зафиксировал ему руки над головой, но Джейсон всё равно выгибался и крутился, силясь освободиться.

— Джейсон, даю тебе последний шанс, — произнёс Астон, зажимая рукой подбородок Джейсона и заставляя посмотреть на себя. В его тёмных глазах появился упрямый и злой блеск. — Я отошлю охрану, если ты…

— Нет! Никогда! — хрипел Джейсон, пытаясь вырвать руки.

— Ты не оставляешь мне выбора, — сказал Астон, хотя он не был уверен, что Джейсон сейчас понимает его: в его взгляде появилось что-то потерянное, безумное, нечто большее, чем просто страх. Дэниел видел это, но не мог уже остановиться: он должен был получить его. Во что бы то ни стало. Он должен взять его, обладать им… Это желание сводило его с ума неделями, и он больше не мог сдерживаться.

Астон начал расстёгивать ремень на брюках Джейсона. Тот в очередной раз извернулся и сумел вырваться из рук второго охранника, навалившегося ему на ноги. Он должен был освободиться. Он уже не мог планировать своих действий и направленно прикладывать силу, он просто метался и бился в руках телохранителей. Им овладел настоящий ужас, сердце колотилось как бешеное, дыхание превратилось в череду коротких спазмов, которые не давали достаточно кислорода. Ему казалось, что он задыхается и теряет сознание. Он пытался просить, он хотел просить Астона, но не мог. Из горла вырывались только какие-то нечленораздельные звуки, в которых с трудом можно было различить «ненавижу», «нет» и «не надо».

— Шефер, помоги мне, — послышался голос Астона над ним. — Ногу вот сюда, и не отпускай.

— Сэр, я не уверен, что… — послышалось сомнение в голосе телохранителя.

— Я приказываю, ты выполняешь, — оборвал его Астон. — Забыл?

Джейсон почувствовал, как ему отводят в сторону колено. Руки тоже держали, как тогда, в ангаре… Люди, много людей… И Дэниел был тут, с ними. Он его ненавидел за всю ту боль, за унижение, за предательство. Ему казалось, он падает в какую-то бездонную пропасть, в чёрную бездну, полную отчаяния, боли и ненависти. Он пытался бороться, но тело обессилело и не слушалось, движения получались слабыми и хаотичными, похожими на трепет мотылька, накрытого стаканом.

Все его попытки вырваться были бесплодными. Он понимал, что сейчас последует, и от этой обречённости ему хотелось умереть. Прямо сейчас. Чтобы не видеть этого, не чувствовать, не знать. Его грудь сжималась, точно от рыданий, но он не плакал. Он только вырывался и стонал:

— Не надо, пожалуйста, не надо… Нет, не надо… Дэниел, пожалуйста, не надо, не надо! — кровь на его губах уже успела потемнеть, загустеть и не давала говорить, склеивая губы. — Дэниел, помоги мне!..

Эти захлёбывающиеся стоны были почти не слышны и малопонятны.

Астон возился то ли с ремнём, то ли с застёжкой брюк Джейсона. Он не торопился. Это было то яростное расчётливое спокойствие, которое иногда овладевало им.

Сзади хлопнула дверь.

— Дэниел, что ты делаешь?! — послышался громкий голос Эдера. — Ты в своём уме? Шефер, Вест, идиоты, немедленно отпустите Коллинза!

Телохранители перевели вопросительный взгляд на Астона, но Джейсона не отпустили.

— Это приказ мистера Астона, — сказал Вест.

— А мозги у вас есть? Отпустите его!

— Эдер, тут я отдаю приказы! — прорычал Дэниел. — Убирайся!

— Только после того, как ты его отпустишь.

— Эдер, не лезь… — угрожающе начал Астон.

— Ты сам не понимаешь, что делаешь, — он посмотрел на телохранителей своим колючим жёстким взглядом. — Вы слышали, что я вам сказал? Мне в третий раз повторить?

Вест и Шефер почти одновременно отпустили Джейсона. Видно было, что они были рады подчиниться приказу Эдера.

Джейсон тут же скатился с кровати на пол. Он попытался встать на ноги, но не смог — его всего трясло, и голова невыносимо кружилась. Он с трудом перебрался на несколько метров в сторону и сел, прислонившись к стене. Его грудь тяжело вздымалась, дыхание было частым и хриплым. Голова бессильно висела. Он затравленно смотрел на Эдера, иногда переводя взгляд на Астона и охранников.

— Не смей лезть в мои дела! — с побледневшим от гнева лицом сказал Астон. — Убирайся отсюда!

Он направился к Джейсону, но Эдер остановил его, ухватив за локоть.

— Не трогай его! Ты что, не понимаешь?! — Эдер с трудом удерживал Астона. — Он не вынесет этого. Посмотри на него, Дэниел! Посмотри на него!

— Если ты не отпустишь меня, я тебя ударю, — сжав челюсти, проговорил Астон.

— Посмотри на него! Подумай, что будет с ним потом! Опять будешь звать доктора Риккетс? Уверен, что она сможет помочь?! Он не вынесет этого, Дэниел. Ты завтра же пожалеешь об этом.

Астон остановился, тяжело дыша.

Джейсон сидел на полу, как будто даже не замечая, что происходит рядом. Его лицо было мертвенно-бледным, пряди светлых волос прилипли к мокрому от пота лбу, а в глазах застыло выражение непонимания и почти детского испуга.

— Да, — как-то неуверенно начал Астон, — да, ты прав. Он… он… Я понял тебя. Уходите все.

Он отошёл к кровати и опустился на неё, сжав руками голову.

— Я не оставлю его с тобой. Не сегодня, — решительно произнёс Эдер. — Я отвезу его на Кадоган-сквер.

— Нет, он останется со мной, здесь, — покачал головой Астон. — Его место здесь.

— Нет, Дэниел. Ты не контролируешь себя, я не могу этого позволить.

— Это не твоё дело. Мы сами разберёмся, — огрызнулся Астон.

— Я не верю в это. Ты ведёшь себя, как маленький ребёнок, который не может получить луну с неба. Ты требуешь и кричишь и не хочешь ничего понимать. А он… он болен, пойми ты это наконец! Посмотри на него! Ты делаешь только хуже.

Астон с минуту сидел неподвижно, потому он поднял голову и уставшим голосом произнёс:

— Хорошо, хорошо. Делай, как считаешь нужным. Наверное, я… я ошибся.

Эдер кивнул телохранителям на Джейсона:

— Помогите ему спуститься вниз. Моя машина у главного входа.

Вест подошёл к Джейсону, взял его за плечи и попытался поставить на ноги. От первого же прикосновения Джейсон закричал и начал яростно отталкивать охранника.

— Не трогайте меня! Нет, нет, нет! Не надо! Пожалуйста!

— Отойди от него! — рявкнул Астон.

Вест отступил на два шага в сторону. Джейсон затих, но губы его беззвучно повторяли слово «нет». Дэниел поднялся с кровати и медленно, несмело подошёл к нему.

Эдер прошептал:

— Не надо! Дай ему успокоиться!

Астон не послушал его. Он сделал ещё шаг и опустился возле Джейсона на одно колено. Осторожно, стараясь не напугать, он коснулся его безжизненно висевшей руки. Джейсон смотрел на него неуверенно, словно не до конца узнавая, но не вырывал руку и не отбивался. Дэниел крепко сжал его ладонь. Бросив на него последний, опять потерянный мёртвый взгляд, Джейсон отвёл от него глаза и откинул голову назад, на стену, будто не в силах держать её прямо. Но всё его тело едва заметно расслабилось.

Склонившись к нему, Астон прижал ладонь Джейсона к губам и начал покрывать её поцелуями.

— Прости меня, — шептал он. — Пожалуйста, прости меня! Господи, что я наделал, что я опять наделал!.. Я больше не мог выносить… Джейсон, прости меня!..

Эдер бросил короткий взгляд на Веста и Шефера. Всё это было определённо не для их глаз, впрочем, и не для его тоже.

— Вон отсюда! — тихо скомандовал он.

Телохранители мгновенно покинули комнату.

Астон привлёк Джейсона к себе, обнял и прижал к груди. И, как это ни было странно, абсурдно, необъяснимо, тот позволял ему касаться себя — даже после всего, что только что произошло. Голос Дэниела дрожал, а широкая ладонь гладила безвольно склонённую ему на грудь голову Джейсона.

— Прости меня! Ты же знаешь, что я люблю тебя… Я люблю тебя больше жизни. Прости меня за всё, что я сделал с тобой! Я так виноват… виноват…

Эдер отошёл в сторону и отвернулся. Он сделал пару шагов до комода и опёрся на него руками. Это пугало его. Дэниел, которого он знал столько лет, расчётливый, жестокий и хладнокровный Дэниел Астон терял всякий контроль над собой, когда дело доходило до его любовника. Бывшего любовника — так теперь надо говорить. Эти отношения всегда были нездоровыми, извращёнными, болезненными, а сейчас они превратились в сущий кошмар. Они разрушали и сводили с ума обоих.

Это плохо кончится, он всегда знал, что это плохо кончится. И он ничего не мог с этим поделать. Эдер подумал, что прямо сейчас вывел бы Джейсона из комнаты и пустил бы ему пулю в затылок, если бы это спасло Астона, если бы смерть могла вычеркнуть мальчишку из их жизни и стереть всякую память о нём.

Глава 60


Эдер поднял трубку: секретарь сообщила, что связалась с мадам ван Бредероде, и та готова поговорить прямо сейчас. Эдер попросил соединить его.

— Доброе утро, Анна, — поздоровался он. — Извините, что беспокою вас рано утром.

— У нас оно не такое уж раннее, — ответила ван Бредероде. — На два часа позднее, чем у вас.

Ван Бредероде была сейчас в Женеве, где обычно и работала.

— У меня к вам довольно деликатный вопрос, не самый подходящий для обсуждения по телефону, но я хочу кое-что выяснить как можно скорее. Дело касается Астона лично, вы понимаете?

— Продолжайте.

— Мы с вами уже разговаривали по этому поводу, но не так детально, как мне хотелось бы. Вы присутствовали на том совещании в шато.

— После которого Астон серьёзно рассорился с Джейсоном?

— Да, именно. И я подозреваю, что на этот раз они не помирятся. Я хочу понять, что тогда случилось.

— Я ничего не знаю, всё произошло очень быстро, — неуверенно ответила ван Бредероде. — Буквально несколько секунд.

— Что они конкретно сказали друг другу, вы можете вспомнить?

— Коллинз извинился за беспокойство, потом положил на стол фотографию и спросил что-то вроде: «Ты за этим стоял?» Астон вообще ничего не говорил, он просто извинился и вышел.

— Возможно, он кивнул или…

— Нет, он никак не ответил на вопрос. Вы пробовали спрашивать у него самого?

— Он не отвечает. Коллинз тоже. Но это должно быть нечто такое… Я должен знать, что.

Эдер задумчиво выводил квадраты и круги на листе бумаги. Он должен был знать, но ему ничего в голову не приходило. Джейсон был готов простить Астону даже ту ужасную сцену в Колоньи, и Эдер представить себе не мог, что надо было сделать, чтобы переплюнуть даже приказ убить.

— Простите, но ничем больше не могу помочь. Это всё, что я видела.

— А фотография? Вы говорили, что на ней был Коллинз.

— Да, довольно большая фотография, наверное, двадцать на тридцать сантиметров. Не в полный рост, кажется, до плеч, может быть, чуть ниже. Не было понятно, где она сделана. Просто фотография.

— Может быть, одежда?

— Больше похожа на зимнюю или осеннюю, но сейчас сложно вспомнить, серая или синяя. Кажется, там был капюшон или высокий воротник.

— А во внешности было что-то необычное, характерное? Ведь как-то же эта фотография отличалась от всех остальных?

— Ничего необычного. Может быть… Да, думаю, что это была старая фотография. Он там был моложе, чем сейчас. Но, возможно, мне показалось.

— И больше ничего? — спросил Эдер, не надеясь уже на положительный ответ.

— Ещё там была дата, в самом углу.

— Вы запомнили её?

— Нет, фотография лежала передо мной несколько секунд. Я не обратила внимания.

Эдер попрощался и положил трубку. У него уже родились идеи, в какую сторону нужно копать. Дело было в дате, почему-то он был в этом уверен. Он всё пытался сообразить, что и когда успел натворить Астон за последние месяцы, но, видимо, он сделал что-то гораздо раньше, просто выплыло это только сейчас.

Он достал из кармана сотовый телефон и позвонил Рюгеру.

— Зайди ко мне. Прямо сейчас.

Он не успел убрать телефон обратно, как поступил новый вызов. Эдер удивлённо поднял бровь: Коллинз редко ему звонил, и тем более неожиданно было услышать его в половине девятого утра после того, что произошло предыдущим вечером.

— Я хотел поблагодарить вас за вчерашнее, — голос Джейсона звучал размеренно, без тени волнения.

— Астон зашёл слишком далеко. Я должен был сделать это.

— Как вы узнали?

— Сначала мне позвонил Николс, сказал, что у него плохие предчувствия: вы остались работать после ужина, а Астон приказал закрыть все двери в доме. Сразу после него позвонил Рюгер. Ему показалось подозрительным, что Астон распорядился прислать на его вызов, если такой будет, Веста и Шефера. Было понятно, что он что-то замышляет. Поэтому я приехал.

— Спасибо ещё раз.

— Не стоит благодарности…

— Да, я знаю, — насмешливо сказал Джейсон. — Вы сделали это ради него, а не ради меня.

— Вы совершенно правы, Коллинз, — ответил Эдер. — Астон через пару часов вылетает в Чикаго и вернётся через три дня. Так что наслаждайтесь покоем, потом вам придётся встретиться с ним.

Через минуту после того, как разговор был закончен, в дверь кабинета постучался Рюгер.

— Доброе утро, — произнёс Эдер, вставая из-за стола подходя к металлическому шкафу с выдвижными ящиками, где у него хранились самые важные личные дела. — Я не успел подготовиться. Отвлёкся на звонок.

— У меня мало времени. Скоро выезжаем в аэропорт.

— Ты остаёшься здесь, — распорядился Эдер. — Я сам поеду с Астоном. Для тебя есть работа.

Он повернул в замочной скважине замысловато выглядящий ключ, набрал код на двери и вытянул один из ящиков. Эдер достал папку весьма внушительных размеров и положил на стол.

— Я не ожидаю, что ты выполнишь всё к моему возвращению. Просто начни, — сказал он, вытаскивая из папки файлы и конверты с документами и раскладывая их на две стопки. — Если тебе потребуются помощники, бери только самых надёжных. Дело весьма щекотливое, и могут всплыть… хм… неприятные вещи.

Эдер подтолкнул к Рюгеру одну из стопок. Тот сел на стул и посмотрел на первую страницу.

— Ты тогда замещал меня в Швейцарии и поэтому не в курсе всех дел. Отношения Астона с Коллинзом начались в мае 2006 года, но мы следили за ним начиная с марта. Вот документы, относящиеся к этому периоду. Тут указано, где можно взять электронную версию, там гораздо больше материалов.

— Я в курсе этой истории, — кивнул Рюгер.

— Ты знаешь не всё. На самом деле мы нашли его в начале декабря 2005 года.

— Нашли?

— Эти детали не важны, — Эдер отдал Рюгеру следующую стопку. — Мои люди следили за ним около трёх недель, точные даты есть в отчётах. Потом Астон нас отозвал. Я подумал, что его интерес угас, но в марте всё началось заново. Я тогда не особо задумывался об этом — я вообще не рассчитывал, что эти отношения продлятся дольше пары месяцев, — но была одна странная вещь. За три месяца, пока мы не наблюдали за ним, Коллинз сильно изменился. Он расстался со своей девушкой, переехал в какую-то дрянную комнатушку в Бромли, перестал выходить из дома, кроме как по крайней необходимости — в общем, стал таким, каким мы его знаем и любим. Так вот, я хочу знать, что произошло с ним за эти три месяца.

— Прошло больше трёх лет. Я постараюсь, но не могу ничего гарантировать.

— Я всё это знаю, Рюгер. Изучи также, чем занимался в это время Астон. У меня есть сильные подозрения, что он на самом деле не выпускал Коллинза из виду. Возможно, ты не сможешь получить доступ ко всем документам или к финансовой информации — обращайся ко мне в таких случаях.

— С Астоном проблем не должно быть. Мы протоколируем чуть ли не каждую минуту, все отчёты должны храниться.

Эдер усмехнулся:

— Не всем отчётам можно верить. Тебе это покажется совпадением, но никто из тех, кто охранял Астона в тот период, сейчас на нас уже не работает. По тем или иным причинам.

— Хорошо, я разберусь с этим. В конце концов, не исчезли же эти люди бесследно.

Эдер пожал плечами. У него были дурные предчувствия начёт этой истории. Дэниел запланировал и осуществил нечто такое, о чём даже ему не мог сказать. И у Эдера, разумеется, были предположения.


***

Три дня, пока Астон где-то ездил, прошли быстро. Джейсон почти всё это время готовился к экзамену. Он сам был удивлён тем, насколько мало тронули его события того вечера. Ему было очень страшно там, в доме Астона, но на следующее утро всё прошло почти бесследно. Наверное, Дэниел уже не мог причинить ему большей боли.

Конечно, он вспоминал то, что произошло, но с каким-то равнодушием.

В понедельник после обеда позвонил Брент и сообщил, что мистер Астон вернулся и ждёт Джейсона у себя в офисе. Джейсон заявил, что у него завтра экзамен и нет времени на мистера Астона, после чего весьма невежливо бросил трубку. Он ожидал ещё звонков или вмешательства охраны, но ничего не последовало. Астон хотя бы на время оставил его в покое, возможно — хотя на такое чудо едва ли можно было надеяться — он чувствовал себя виноватым.

На самом деле, Джейсон не так уж сильно был занят подготовкой к экзамену — он мог бы сдать его хоть сейчас. Он просто тянул время.

Во вторник, едва он вернулся в свою квартиру из колледжа, охрана сообщила, что через полчаса к нему приедет Астон.

Ровно через полчаса, как и было обещано, Дэниел прибыл — с Эдером и ещё двумя телохранителями. Джейсон встретил их в холле и очень официальным тоном попросил пройти в гостиную.

— Я хотел бы начать с извинений за произошедшее, — сказал Астон, опускаясь в кресло. — Подобное больше не повторится.

— Я был бы вам весьма благодарен, — ответил Джейсон.

— Я надеюсь, на этом наш конфликт исчерпан, и вы вернётесь к работе в офисе.

— Вы серьёзно полагаете, что это возможно?

Джейсон не стал садиться. Он стоял напротив Астона и Эдера, упрямо вскинув голову.

— Да, я полагаю, что это возможно. Мы вернёмся к сугубо деловым отношениям.

— Я уже слышал такое предложение от вас. И чем это кончилось? Ничем хорошим для меня. Я бы хотел уехать из Лондона — в любое место по вашему выбору, как мы и договаривались раньше.

Астон сделал задумчивое лицо и соединил вместе кончики пальцев, словно размышляя, какой лучше ответ дать.

— Мы пока повременим с этим. Уехать никогда не поздно. Я хочу, чтобы вы вернулись к своей работе, я же со своей стороны постараюсь… сдерживать свои чувства.

— Вы никогда не отличались сдержанностью чувств, — бросил Джейсон. — Поэтому я не могу полагаться на ваши обещания.

Астон отвёл глаза в сторону.

— Я заблуждался, нет, правильнее, будет сказать, что я надеялся, что мы сможем преодолеть наши разногласия…

— Я сотни раз повторял, что не желаю возобновления наших отношений.

— И тем не менее, я надеялся, — ответил Астон, переводя взгляд на напряжённое побледневшее лицо Джейсона. — Теперь я понимаю, что это невозможно.

— Я очень рассчитываю на то, что вы больше не будете испытывать заблуждений по этому поводу, — отчеканил Джейсон, но было видно, что ему хочется наплевать на все правила приличия и высказать Астону всё, что он о нём думает. — Если вы до сих пор чего-то не поняли, скажу ещё раз: я скорее умру, чем стану спать с вами, мне отвратительна даже мысль об этом.

Джейсон бросил короткий взгляд на Эдера:

— Простите, что перехожу к личным вопросам в вашем присутствии. Вряд ли вам приятно это выслушивать.

— Я специально приехал сюда с мистером Астоном, чтобы ваш разговор не перешёл… в слишком личное русло.

— Я очень вам благодарен, в том числе и за ваше недавнее вмешательство.

Эдер кивнул.

— Как мне кажется, — сказал он, — вам следует дать мистеру Астону ещё один шанс.

— Можно подумать, у меня есть выбор, — вздохнул Джейсон, отворачиваясь в сторону.

— Отлично, — бодрым довольным голосом заявил Астон. — Тогда завтра жду вас в офисе.

Попрощавшись, они с Эдером покинули комнату. Глава службы безопасности обернулся на пороге, чтобы увидеть, как Джейсон тяжело рухнул в кресло и спрятал лицо в руках. Иногда ему становилось жалко Коллинза. Он не был виноват в том, что Астон испытывал к нему эти чувства. Да, он поддерживал их, позволил им развиться, окрепнуть, вырасти, превратиться в одержимость, но теперь оказался в ужасном положении.

Эдер уже всё знал. Сразу после возвращения в Лондон он вызвал Рюгера, чтобы узнать, удалось ли что-либо выяснить. Рюгер сказал, что всё оказалось проще, чем он думал. Хватило двух запросов в полицию. Первый был не очень удачен: Коллинз был по какому-то поводу зафиксирован в базе данных, но информация оказалась закрытой; второй запрос делался уже через нужного человека — такого, который может получить доступ практически к любым файлам.

Рюгер положил на стол перед начальником копию полицейского отчёта. Эдер начал листать его, и по мере чтения его лицо менялось. Коллинз задал один-единственный вопрос: «Ты за этим стоял?» Теперь он знал, что сделал Дэниел. Безумную и жестокую вещь. Он поднял глаза на Рюгера:

— Вы нашли тех, кто это организовал?

— Я могу, но не стал без вашего приказа. Астону может не понравиться, что мы разнюхиваем что-то за его спиной.

Эдер постучал пальцами по столу, раздумывая.

— Не надо, не ищите. В общих чертах всё и так понятно. Не уверен, что хочу знать детали этого… — Эдер с отвращением сморщился, — …похищения. Коллинз ведь не всё рассказал в полиции…

— Я тоже так подумал.

Эдер не знал, что сказать и что сделать. Он не испытывал никаких заблуждений на счёт Дэниела: тот был человеком жестоким и эгоистичным, его тяжело было сбить с намеченного пути, и он добивался своего любыми способами. Эдер прекрасно понимал, почему Астон решил устроить похищение: он думал поразвлечься с заинтересовавшим его молодым человеком, но не желал тратить время на то, чтобы добиваться его или, тем более, мириться с возможной неудачей. Он поступил просто — купил его. Оплатил услуги лиц, которые быстро и профессионально вбили мальчишке в голову покорность. Астон, видимо, рассчитывал позабавиться месяц-другой с новой игрушкой, а потом… Чёрт, Эдер не знал, что должно было произойти с Коллинзом потом.

Да и не важно… Астон передумал. Хуже, гораздо хуже, чем передумал. Он полюбил свою жертву, заказанный и оплаченный товар. Интересно, во сколько ему обошёлся тогда Коллинз? Впрочем, какая разница? Явно в сущие гроши по сравнению с тем, сколько он потратил на него потом. Восемнадцать миллионов фунтов одна только квартира… Но проблема была не в деньгах, проблема была в одержимости Дэниела своим любовником. И сейчас, когда они расстались, Дэниел вёл себя неразумно, даже в делах. Он принимал решения слишком скоропалительные, слишком жёсткие, как будто мстя всему миру за своё несчастье. Человек, обладающий такой властью, не имеет права поддаваться эмоциям.

— Я всегда хотел избавиться от Коллинза, — признался Эдер, — но теперь я уже хочу, чтобы он вернулся к Астону.

— Подождём, возможно, это рано или поздно произойдёт.

Скептическая и унылая усмешка пробежала по губам Эдера.

— Сильно сомневаюсь. Дэниел на этот раз превзошёл самого себя. А Коллинз… он не похож на героиню любовного романа, которая влюбляется в изнасиловавшего её разбойника.


***

Джейсон вернулся к работе. После того, как последний экзамен был сдан, он приходил в офис на целый день, если только Астон не уезжал к семье. Туда он в последнее время стал ездить чаще. Неудивительно… Джейсон втайне надеялся, что он вообще осядет в Париже, вернётся к жене и оставит его в покое.

В остальные поездки (таких случилось две за последнее время) Астон брал Джейсона с собой. К счастью, им почти не приходилось общаться друг с другом: график был насыщенным, встречи следовали одна за другой, и у обоих было слишком много работы.

Первая из поездок была в Женеву. У Джейсона на несколько секунд дыхание остановилось, когда он понял, что ему придётся вернуться в дом в Колоньи и, скорее всего, опять войти в тот кабинет, куда его привели Рюгер и Карне, где Астон бил и унижал его, а он ползал по полу и… Нет, он не хотел вспоминать об этом!

Его даже поселили в той же самой комнате, где они с Дэниелом провели их последнюю счастливую ночь вместе. Астон явно специально отдал такое распоряжение. Он был мстителен и хотел, чтобы Джейсон думал об этом, об их прошлом, об их любви, о том, что они потеряли.

Сам Астон, казалось, решил поставить на Джейсоне крест и начать новую жизнь. В начале декабря на одном из приёмов, на которые он безжалостно таскал за собой Джейсона, он начал оказывать весьма очевидные знаки внимания одной из гостей, молодой журналистке Алисии Бишоп. Джейсон даже сам был с ней поверхностно знаком. Её отец работал в «Сити-банке» на какой-то громкой, почётной, но на деле незначительной должности. Мать была латиноамериканкой из очень богатой семьи. Сама Алисия занималась современным искусством, в котором, на взгляд Джейсона, понимала не больше, чем он сам. Она пробовала открыть собственную галерею, потом несколько месяцев проработала в «Кристис» — тоже безуспешно. Теперь она писала статьи на свою любимую тему. Какими бы ни были её творческие достижения, в отсутствии привлекательности её никто не мог бы упрекнуть. Алисия была по-настоящему красивой женщиной.

Интерес Астона к ней заметил не один только Джейсон. Некоторые из гостей уже с любопытством поглядывали и на него самого, видимо, ожидая, какой будет его реакция. Её не было. Если годы с Астоном его чему-то и научили, так это сохранять безмятежный вид в любой ситуации, тем более что ситуация эта его нимало не расстраивала. Он давно этого ждал. Единственное, чего он не знал наверняка — искренне ли Астон был заинтересован Алисией, или же всё это делалось с намерением вызвать ревность.

Как бы то ни было, домой они уехали вместе: сначала машина привезла Джейсона на Кадоган-сквер, и только затем Астон отправился к себе в Белгравию. По дороге они не обменялись ни словом.

На следующий день Астон и Алисия ужинали в каком-то модном японском ресторане. Джейсон знал об этом, потому что слышал, как Брент заказывал столик. Ресторан явно выбирала дама. Астон был весьма консервативен в своих вкусах и предпочитал европейскую кухню; Джейсон от этого отнюдь не страдал — он вообще не любил ни китайскую, ни японскую еду (кроме разве что лапши). Он лишь позлорадствовал про себя, пожелав Астону увидеть сегодня на тарелке кусок сырой рыбы побольше и попротивнее. И к ней какую-нибудь исключительно склизкую водоросль.

Через неделю Астон провел с Алисией ночь в отеле. «Ритц», люкс «Беркли», завтрак континентал. У Астона хватило такта не поручать заказ номера Джейсону. Мисс Мецлер, созванивавшаяся с гостиницей, в конце бросила на Джейсона сочувствующий взгляд. Зря… Ему не было больно или обидно, он только чувствовал себя униженным.

Астон мог делать всё что угодно — вернуться к жене, трахать молодых журналисток — он же не мог ничего. Только отвечать на звонки, готовить документы, сопровождать начальника на встречи, посещать занятия по фортепьяно и работать над дипломным проектом. И Астон намеренно демонстрировал ему разницу в их положении.

Незадолго до Рождества Брент сообщил Джейсону, что с мисс Бишоп покончено. Астон распорядился послать ей подарок с какой-то там запиской — Брент по опыту знал, что такая записка обозначает.

— Думаете, мне это интересно? — спросил Джейсон, не отрывая глаз от экрана компьютера.

— Учитывая ваши долгие пламенные отношения с Астоном, я подумал, что это может быть интересным.

— Мои долгие пламенные отношения в прошлом. Вы не заметили?

— Вы уже не в первый раз с ним якобы расстаётесь, Коллинз. Сказать по правде, период вашего царствования пришёлся мне по душе: никаких отелей и подарков любовницам, милая семейная жизнь, ужины дома, удовлетворённый Астон. Господи, мне иногда казалось, что я не на работе, а в раю!

— Думаю, вы скоро опять туда перенесётесь, — заметил Джейсон. — Я видел новые схемы, которые прислал Эдер. Для поездки в Вену.

— А, так вы видели?! — удивился Брент. — И так спокойно об этом говорите?

Джейсон хмыкнул:

— А вы думали, я буду обливаться слезами?! Это лучший рождественский подарок, который у меня когда-либо был.

Джейсон говорил о том, что из службы безопасности пришли на согласование с Астоном изменённое расписание, схемы охраны и ещё какая-то ерунда в этом роде. В этом году Астон с семьей опять отмечал Рождество в Вене. Планы были составлены и номера в «Гранд Отеле» забронированы еще в мае. И вот теперь в них вносили изменения: и семья Астона, и охрана теперь должны были быть по-другому размещены в люксе и прилегающих номерах, так как Астон с Камиллой собирались спать в одной спальне.

— Боюсь, счастливое воссоединение Астона с женой не принесёт мне столько радости, сколько вам, — заявил Брент. — Миссис Астон, увы, не способна унять мужа. По крайней мере, раньше ей это не удавалось. Мне всегда было интересно, как вы смогли добиться того, чего даже законная супруга не добилась.

Джейсон оторвался от компьютера и посмотрел на Брента.

— В редкие минуты откровенности мистер Астон, случалось, указывал на существенные различия между его законной супругой и мной. Его жена — принцесса, а я — шлюха. Чувствуете разницу?

— Разумеется. Я всегда говорил, что работу должны выполнять профессионалы, — лишь на секунду смутившись, ответил Брент. — Я удивляюсь только тому, что после расставания с Астоном к вам не выстроилась очередь. С вашей внешностью и, скажем так, известностью…

— Не прикидывайтесь, Брент. Вы прекрасно знаете, что меня охраняют и днём, и ночью. Кто рискнёт связываться с Астоном?

— Можно подумать, вас только это и сдерживает, а так бы вы вывесили красный фонарь у себя на Кадоган-сквер, — Брент неожиданно посерьёзнел и запустил пятерню в свои рыжеватые волосы. — Почему он делает это?

Джейсон поджал губы и вернулся к работе.

— Потому что может, — только и ответил он.


***

Рождественские выходные Джейсон провёл дома в одиночестве. Он мог бы найти компанию, но настроение было совершенно не праздничное. Прислуга нарядила ёлку и часть комнат в квартире, был подан специальный ужин, только ничего не радовало. Он чувствовал себя восьмидесятилетним стариком, жизнь которого кончена. У него не было будущего. Он был заперт в золотой клетке, но если раньше его роль была понятна и он жил своими чувствами к Дэниелу, то теперь… теперь он был в пустоте, в вакууме. В его мире не было ничего. Он скоро получит диплом, но на что тот ему? Он может убрать его в шкаф и забыть. У него были знакомые, но не было настоящих друзей. У него где-то были дальние родственники, но он не сможет видеться с ними без разрешения Астона. Пожалуй, книги и фортепьяно были единственными вещами, которые ему остались. Остальное было у него отнято.

Всё в его жизни было сконцентрировано вокруг человека, которого он любил, и когда их отношения разрушились — разрушился его мир. И ему не давали построить его заново. Он должен был остаться на этих руинах и обуглившихся обломках.

Когда он утром 25 декабря сел завтракать, то заметил на столе небольшую плоскую коробочку, нарядно, но одновременно сдержанно упакованную в тёмно-зелёную бумагу. Он сделал вид, что не заметил её. Только один человек мог устроить так, чтобы этот подарок оказался тут. Что это было? Очередная демонстрация своей власти? Зачем? Джейсон и без того ни на минуту не забывал, что за ним постоянно следят и он не распоряжается в своей жизни ничем.

Он вспомнил другой подарок Астона. Часы, найденные им на каминной полке в бостонском отеле.

Пока смерть не разлучит нас…

Так Астон сказал ему тогда. И он дал своё согласие.

Он встал из-за стола, почти ничего не съев, только выпив кофе. Он пошёл в спальню, достал из сейфа шкатулку, где хранил часы, которые редко надевал, и взял те самые Bovet. Ему захотелось швырнуть их на пол, разбить, расколотить, но это был столь совершенный и прекрасный механизм, что рука не поднималась. Он сам был таким механизмом, безупречным автоматом, предназначенным доставлять удовольствие своему владельцу.

Он оставался им до сих пор. Астон требовал от него, чтобы он, как и прежде, выглядел безупречно: идеально сидящие костюмы, идеально подобранные аксессуары, идеально завязанный галстук, идеально лежащие волосы.


Астон вернулся в Лондон 28 декабря буквально на один день. Он не поленился по дороге в свой кабинет заглянуть в комнату, где Джейсон раскладывал по полкам папки с документами. Дверь осталась открытой, и мисс Мецлер и Карне, телохранитель Астона, оставшиеся в приёмной, внимательно смотрели в их сторону.

— Доброе утро, Коллинз.

Судя по тону, Астон находился в превосходном расположении духа. Видимо, короткие рождественские каникулы удались.

— Доброе утро, мистер Астон, — сказал Джейсон, ставя на место последнюю папку и поворачиваясь к начальнику.

— Вы получили мой подарок?

— Да, спасибо. Я не открывал его и попросил Гертлинга отвезти его вам домой.

Астон мгновенно изменился в лице, и тон его стал жёстким:

— Почему?

— Простите, я не считаю возможным получать от вас подарки. Тем более что у меня нет ответного для вас.

— Мы ещё обсудим этот вопрос, — пообещал Астон и, сделав небольшую паузу, продолжил: — Займитесь пересмотром расписания с мисс Вернье. Восьмого января вы вместо неё едете со мной в Женеву, затем в Сингапур.

Джейсону потребовалась лишь секунда, чтобы восстановить в памяти все детали расписания Астона: три дня в Женеве Астон собирался прожить вместе со своей семьей. Впрочем, ничего страшного в этом не было: жена Астона вряд ли часто навещает его в офисе.

— Как вам будет угодно, — кивнул Джейсон.

— Мне угодно, чтобы вы находились при мне постоянно. Ваши услуги могут потребоваться.

Джейсон резко вскинул голову и недоуменно уставился на начальника. Эта фраза означала, что ему надо будет жить в одном доме с Астоном и его семьей. Такое было просто невозможно представить!

— Моё присутствие в вашем доме может показаться неуместным, — тихо проговорил он после секундной паузы.

Он заметил, как округлились глаза мисс Мецлер, с огромным интересом подслушивающей их разговор.

— Мисс Вернье и Брент часто останавливаются в моём доме, чтобы быть под рукой в случае необходимости. К тому же, если будете жить в Колоньи, не придётся делить охрану на две группы, — пояснил Астон самым невинным тоном.

Джейсон не сразу нашёлся, что ответить, и, когда он всё же заговорил, его голос выдавал волнение и злость на Астона:

— Вы прекрасно понимаете, почему это невозможно, — сжав зубы и опустив вниз глаза, произнёс он. — Дело в наших с вами личных отношениях.

— Насколько я помню, Коллинз, у нас с вами нет никаких личных отношений, — невозмутимо возразил Астон. — Поправьте, если я ошибаюсь.

Бросив быстрый взгляд на мисс Мецлер и Карне, Джейсон сказал:

— Если возможно, мы обсудим это позднее.

— Это не обсуждается, — отрезал Астон, развернулся на каблуках и вышел обратно в приёмную.

Закрыть дверь за ним пришлось Джейсону. Когда он остался один в кабинете, он тяжело выдохнул и до боли сжал виски. Зачем Астон так поступает с ним? За что? За то, что он отказывается спать с ним? Неужели он никак не может понять, что это невозможно?!

Астон сошёл с ума. Как иначе объяснить его намерение собрать под одной крышей жену и бывшего любовника? И это была не просто какая-то незначащая мимолётная связь, они открыто жили вместе три года. Джейсон не опасался, что Камилла набросится на него и попытается выцарапать ему глаза. Он знал, что чувство собственного достоинства и воспитание ей этого не позволят. Они оба — и Камилла, и он сам — будут вести себя вежливо и пристойно, как будто впервые друг о друге услышали, но внутри… Как он посмеет взглянуть ей в глаза или поздороваться с ней? Она ненавидит его. И, чёрт, она имеет на это полное право.

На следующий день Джейсон попытался повторно заговорить с Астоном о поездке в Женеву, убедить его поменять решение — нет, не ради него, он не мог рассчитывать на такую милость с его стороны — ради Камиллы. Для неё присутствие Джейсона в доме станет оскорблением и унижением.

— Спасибо за заботу, Коллинз, — высокомерно бросил в ответ Астон, — но я меньше всего нуждаюсь в ваших советах в том, что касается моих отношений с женой.

Глава 61


Январь 2010


Из аэропорта они поехали прямо в банк, хотя в расписании никаких срочных дел на первую половину дня не значилось. Видимо, Астон не так уж торопился встретиться с семьей. Джейсон был этому только рад. Его неминуемая встреча с Камиллой откладывалась хотя бы на полдня.

А потом ему повезло ещё раз: Астон уехал из офиса раньше обычного, так как они с женой были приглашены на ужин к друзьям, а Джейсон остался в банке доделывать начатые дела. Его так и подмывало внести в данные какие-нибудь изменения, чтобы Астон потерял пару десятков миллионов на этой сделке. Уняв мстительный порыв, он распечатал заключение, отнёс его на стол Астону и сообщил Хиршау, что через пять минут спустится к выходу.

Ехать в Колоньи не хотелось, пусть он и знал, что Астона и его жены там сейчас нет.

Джейсон попросил шофёра отвезти его в «Англетер». Хиршау, сидевший впереди на пассажирском сидении, повернулся к нему:

— Никаких отелей. Вы поедете в Колоньи.

— Всего лишь ужин, успокойтесь. Я вернусь раньше Астона.

Хиршау ничего не сказал в ответ, но скомандовал шофёру ехать в гостиницу.

В Колоньи они приехали в районе девяти вечера. На улице стало ещё холоднее, чем днём, и Джейсон сошёл с вычищенной дорожки, ведущей к крыльцу, чтобы набрать в руку снега. Снег был жёстким, сыпучим и ярко-белым, совсем не таким, как в Лондоне. Пальцы сразу начали краснеть, и ноги в тонкой, не предназначенной для зимы обуви тоже почувствовали пробирающийся через подошву холод. Джейсон бросил подтаявший комок на землю и сунул мокрую озябшую руку в карман. Он должен войти в этот дом.

Дверь открыла незнакомая ему женщина. Джейсон представился и попросил указать, в какой комнате разместили его вещи.

— В синей гостевой. Второй этаж, первая дверь направо, — ответила женщина, внимательно рассматривая Джейсона, словно оценивая. Она в ответ представляться не стала. — Вы опоздали на ужин. Ужин на кухне с пяти до семи.

— Ничего страшного, — произнёс Джейсон. — Я поужинал.

— Завтрак с шести до семи тридцати.

— Хорошо, я запомню. Могу я позавтракать в своей комнате?

— Еда в комнаты подаётся только хозяевам и гостям дома.

Произнесено это было спокойным разъясняющим тоном, но за ним проскользнуло желание уколоть. Джейсон подумал, что не ошибся, когда ещё с порога предположил, что женщина эта была из штата Камиллы. Так как этот особняк большую часть года пустовал, постоянной прислуги здесь было недостаточно для того, чтобы удовлетворять высокие запросы Астона и его семейства. Поэтому Камилла привезла часть людей с собой: горничную, гувернёров детей и ещё несколько человек.

Джейсон поднялся в свою комнату. Чемоданы лежали на специальной широкой полке в шкафу, но не были разобраны. Не то чтобы Джейсон на это рассчитывал… Он прекрасно представлял, какой приём его ждёт.

Один из чемоданов он не стал даже трогать: там были в основном вещи для предстоящей поездки в Сингапур. Из второго он вытащил самое необходимое, чтобы было на что сменить деловой костюм, и отправился в душ. Он долго стоял под горячими струями в каком-то оцепенении, ни о чём не думая. Блаженное ощущение — не думать…

Когда он забрался под одеяло, постель показалась ему холодноватой. Он вообще находил, что в его комнате довольно прохладно. На прикроватном столике его ждала книга — «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл» — начатая им ещё в Рождество. С работой и подготовкой дипломного проекта у него не так много времени оставалось на чтение. Он читал довольно долго, пока не начало клонить в сон. Сегодняшний день, который мог стать одним из самых неприятных в его жизни, он пережил: вряд ли Астон, когда вернётся из гостей, станет вытаскивать его из кровати, чтобы представить жене. До завтрашнего утра он мог спать спокойно.

Джейсон отложил книгу и выключил свет. Он ещё не успел заснуть, как послышались шаги в коридоре — видимо, хозяева вернулись домой. С лёгким щелчком где-то закрылась дверь, и шум стал еле слышным. Если бы Джейсон был чем-то занят, он бы даже не обратил внимания на него и не смог бы вычленить в нём отдельных звуков: голосов, шагов. Но он лежал в полной тишине и в темноте, и каждый шорох привлекал внимание.

Какое-то время они просто разговаривали: Джейсон прекрасно различал чередование низкого голоса Астона и звонкого, отчётливого голоса его жены. Естественно, слов разобрать было невозможно. Джейсон ничего не мог с собой поделать и против своей воли вслушивался в этот бессмысленный диалог. Он пробовал засунуть голову под подушку, но не смог вылежать под ней долго.

Наконец, голоса стихли, и тишина лишь изредка нарушалась какими-то едва различимыми звуками, происхождение которых вообще невозможно было установить. Может быть, это были звуки особняка, которые сами собой возникают в больших домах: шум сквозняков и ветра в вентиляции, шелест портьер. Может быть, они были слышны и раньше, просто ускользали от внимания Джейсона. Теперь же они не давали ему уснуть, и по какой-то прихоти воображения ему казалось, что источник шума — комната хозяев. Он догадывался — нет, он знал наверняка, — что там сейчас происходит.

Он до боли стиснул зубы и залез с головой под одеяло. Там не было звуков, но мысли невозможно было успокоить. Невыносимо, невыносимо, невыносимо… Чего Астон добивается? Унизить его ещё больше? Заставить страдать? Заставить ревновать? Тогда почему бы попросту не поселить его за стеной своей спальни, чтобы он во всех нюансах слышал, как Дэниел трахает свою жену?

Если бы Астон знал… С каким мстительным удовольствием Джейсон рассказал бы ему про то, что сделал недавно. Но он никогда не осмелится, никогда. Это равносильно самоубийству — рассказать Астону, что у него был секс с кем-то другим. Джейсон сам не понимал, как это произошло. Если бы у него были хотя бы несколько минут, чтобы подумать, он ни за что не решился бы.

Три дня назад он вместе с Астоном приехал на совещание в офис инвестиционного фонда, где он работал когда-то. Совещание длилось около двух часов, а потом Астон пожелал лично переговорить с одним из заместителей управляющего по какому-то щекотливому вопросу. Он сказал, что разговор займёт у него не более получаса, и отправил Джейсона дожидаться его в машине. В приёмной он встретил девушку, которая работала кем-то вроде пресс-секретаря. Они были знакомы раньше, но Джейсон уже не помнил точно, чем она занималась и как её звали: что-то вроде Джудит, или Джоди, или Джанет. Это было неважно. Они просто посмотрели друг на друга, и всё стало понятно без слов.

Они вышли из приёмной, и девушка привела его в маленькую комнату без окон, где хранились запасы бумаги и канцтоваров, стопки визиток и рекламных буклетов, коробки дорогих ручек с логотипами фонда и прочая мелочь.

— Ты всегда мне нравился, — сказал она, закрывая за собой дверь.

Джейсон понял, что для неё секс в этом холодном заставленном стеллажами помещении не был чем-то необычным, по тому, как безошибочно она сняла одну из маленьких коробок с верхней полки и достала оттуда ленточку презервативов. Возможно, у неё был в офисе постоянный партнёр, возможно, ей нравился спонтанный секс с малознакомыми людьми — ему было всё равно. У него всё тело словно иголками кололо от возбуждения и от осознания риска, на который он шёл.

Он прижал Джоди — или Джудит — к горе ящиков в углу и начал приподнимать подол юбки. Он хотел взять её сзади: так в этих условиях было бы удобнее, но она покачала головой:

— Я хочу видеть твоё лицо, — сказала она. — Твоё красивое, красивое, красивое лицо.

Он уже был в ней, когда она спросила, задыхаясь от быстрых движений и чуть постанывая:

— Это правда? Ты больше не спишь с ним?

— Нет, я не сплю с ним, — ответил Джейсон. — Но если он узнает, то всё равно убьёт нас обоих.

И тут же он почувствовал, как мышцы её влагалища сильнее сжались вокруг него: её тоже возбуждала эта мысль. Интересно, понимала ли она, что он не просто использует распространённое преувеличение? Что Астон на самом деле может приказать убить их? Наверное, нет.

Секс был быстрым, но очень и очень приятным.

Джейсон зашёл в туалет, где тщательно вымыл руки и лицо, а потом спустился вниз на парковку, сел в машину и принялся дожидаться Астона. Тот пришёл только через десять минут и тут же стал пролистывать какие-то бумаги. На Джейсона он даже не взглянул, чему тот был несказанно рад: ему казалось, что у него всё лицо предательски горит. Он достал из кармана телефон и начал проверять почту, изредка косясь на ничего не подозревавшего начальника.


***

В семь утра Джейсон спустился на кухню, где завтракали прислуга и охрана. Он бы запросто сел за стол с прислугой в своей квартире или в доме Астона на Уилтон-кресент, и иногда — когда Дэниела не было дома — он так и делал. Здесь же явственно чувствовалось враждебное к нему отношение. Были здесь и те, кто относился к нему, по крайней мере, нейтрально — домоправительница мадам Пассар и охрана — но все остальные явно радовались понижению его статуса в доме.

Когда он вошёл в кухню и поздоровался, на несколько секунд в помещении воцарилась тишина, и на него посмотрели семь пар глаз — все с разными выражениями. Даже Марч и Гертлинг, тоже сидевшие здесь и видевшие его до этого миллион раз, глядели на него с удивлением.

Джейсон заметил стоявший возле широкой плиты большой блестящий кофейник.

— Можно? — спросил он у мадам Пассар.

— Конечно, — кивнула та.

Он налил себе кофе в чашку и подошёл к окну, выходившему на задний двор. Прислонившись к подоконнику, он выпил кофе буквально за минуту, поставил пустую чашку в специальную металлическую корзинку, где уже лежало несколько грязных кружек и тарелок, ждущих отправки в посудомоечную машину, и повернулся к Марчу:

— Вы уже позавтракали? Нам пора ехать.

Тот вскочил из-за стола:

— Да, машина готова.

Джейсон прошёл через всю кухню к выходу. Марч последовал за ним. Он чувствовал то же самое, что и остальные здесь присутствующие: бывший спутник хозяина, теперь просто один из его секретарей, всё равно оставался чем-то особенным. К нему не прилипала грязь, и горничным и поварам никоим образом невозможно было унизить это холодное и совершенное существо.

День в офисе прошёл без особых происшествий, но к вечеру Джейсон начал испытывать беспокойство. Глупо было надеяться, что ему повезет так же, как и вчера, и Астон с женой куда-нибудь самоустранятся. В четыре вечера Астон заявил, что продолжит работу дома, и приказал собираться. К счастью, он брал с собой не только Джейсона, но и Манифасье, начальника Женевского отделения банка, и ещё двух сотрудников: они также были приглашены к ужину. Джейсона никто не приглашал.

Когда они приехали в Колоньи, Камиллы и детей не было дома. Работу они продолжили в кабинете Астона, том самом ненавидимом Джейсоном кабинете. Прошло довольно много времени, прежде чем Астону потребовался один из документов, которые Джейсон привёз из офиса и оставил на столе в маленькой приёмной перед кабинетом.

Джейсон вышел в приёмную и стал искать нужные бумаги в стопке документов на столе. Звук шагов прямо за спиной заставил его резко обернуться: он лишь на доли секунды встретился с ней взглядами, и она быстро прошла мимо него в кабинет.

Камилла.

Ему не удалось толком рассмотреть её. Он заметил лишь высокую, статную, очень женственную фигуру, красивое лицо с выразительными крупными чертами и делано-равнодушный взгляд. Этот взгляд скользнул по нему, как по мебели или стене, не замечая и не удостаивая вниманием. Но Джейсон знал, что за этим равнодушием скрываются сильнейшая неприязнь, ревность, быть может, ненависть к нему.

Документы лежали перед ним, а он не мог сообразить, что ему нужно. Наконец он выбрал три листа, покрытых цифрами, и подошёл к двери. Джейсон подумал, что оказался сейчас в более выигрышном положении: у него было несколько секунд, чтобы после этой встречи перевести дух в одиночестве, у Камиллы этого времени не было.

Джейсон понимал, что его несколько секунд передышки тоже истекают. Он должен войти сейчас в кабинет. Он знал, что сможет, что ни один мускул на его лице не выдаст напряжения, но заставить себя было тяжело.

Он повернул ручку двери и вошёл. Бумаги аккуратно легли на стол перед Астоном, а сам секретарь бесшумно занял своё место. Камилла говорила что-то насчёт ужина. Разговор вёлся на французском, и Джейсон заметил сильный немецкий акцент, но уровень владения языком у Камиллы был, несомненно, лучше, чем у него самого.

Астон ответил ей, что ужин можно подавать через полчаса, после чего его жена вышла из кабинета, напоследок ещё раз бросив на Джейсона ледяной взгляд.

В приёмной она остановилась чуть ли не на том самом месте возле дверей, где недавно стоял Джейсон, и выдохнула. Ничего страшного не произошло, но внутри всё похолодело и никак не желало оттаивать.

Войдя в приёмную, она в первую секунду не поняла, кто пред ней. Молодой мужчина стоял к ней боком, лица его не было видно, и она даже успела отметить удивительно изящный наклон светловолосой головы, прежде чем сообразила, кто перед ней. Коллинз не слышал, как она вошла, и быстро перебирал какие-то бумаги. Она много знала о нём, видела десятки его фотографий, но воображение всё равно рисовало его портрет по-своему. Камилла представляла его гораздо ниже ростом, худеньким, маленьким, женственным. Он оказался совсем не тем изнеженным мальчиком, каким ей всегда виделся.

Стоять так дальше было нельзя. Камилла пошла к дверям кабинета. И тут Коллинз повернулся к ней. Да, она видела много его фотографий, знала, что он красив, и готова была увидеть это идеальное лицо… но не эти яркие, чуть удивлённо распахнувшиеся глаза, посмотревшие на неё словно из другого мира.

Джейсон не стал ужинать вовсе. Он чувствовал себя отвратительно. Ему было совестно и стыдно, и он никого не хотел видеть сейчас. Оставалось только запереться в своей комнате. Завтра в обед они уезжают в Сингапур. Скорее бы наступило завтра…

В девять вечера в дверь к нему постучали. Джейсону пришлось подняться с кровати.

На пороге стояла молодая девушка с подносом.

— Мсье Астон распорядился принести вам ужин, — скороговоркой объявила она на французском.

Джейсон отошёл в сторону, давая ей пройти в комнату. «Мсье Астон» иногда проявлял излишнюю заботу, выглядевшую почти издевательски.

— Он также велел вам присоединиться к нему за завтраком. Завтрак в половине восьмого.

Джейсон предпочёл опять, как и в предыдущий день, выпить утром кофе на кухне. В половине восьмого он уже сидел в машине, везшей его в офис. Он опасался, что Астон может излишне бурно среагировать на неповиновение, но тот ни разу не упомянул этот эпизод ни в тот день, ни во время их поездки в Сингапур. Там они жили в смежных номерах в отеле, и Джейсон был прекрасно осведомлён о том, что Дэниел две ночи подряд приводил в свой люкс молодого дизайнера, который разрабатывал проект перестройки виллы, которую этим летом купил здесь Астон. Возможно, это было уже не в первый раз. Они окончательно расстались в августе, а сейчас был уже январь — вряд ли Астон всё это время вёл целомудренную жизнь.

Из Сингапура Джейсон, истощённый и физически, и морально, надеялся вернуться наконец в Лондон, но у Астона в планах был Париж, и он заявил, что Джейсон нужен ему там. В Париж также должны были приехать Брент и Элен Вернье. Это была хорошая новость. Джейсон опять должен был остановиться в доме Астона вместе с его семьёй. Это была плохая новость.

Он знал, что Астон превратит его жизнь в ад. Она и без того уже была адом, но Дэниел заставлял его спуститься ещё на круг ниже.

Ещё в Сингапуре Джейсон разузнал, что Джанет Дуглас находится в Париже, и пригласил её на ужин. Не то чтобы он нестерпимо хотел её видеть, но это позволяло ему хотя бы на один вечер отлучиться из дома, тем более что Джанет была родственницей Астона, и тот никогда не высказывался против их знакомства и встреч.

Они с Джанет поужинали в маленьком тихом заведении — сильный контраст с теми роскошными ресторанами, в которых предпочитал обедать и ужинать Астон. Джанет, как и вся её родня, была удивлена скандальным решением Астона не только оставить при себе Джейсона в качестве ассистента, но ещё и поселить его в одном доме со своей женой.

— Думаешь, почему я пригласил тебя на ужин в первый же вечер после приезда? — спросил у неё Джейсон. — Извини, это было не очень честно с моей стороны.

— Я тебя понимаю и нисколько не обижаюсь, — улыбнулась Джанет. — Но почему ты позволяешь ему помыкать собой?

Джейсон сделал секундную паузу, чтобы обдумать ответ:

— У нас с ним есть договорённость. Это наши личные дела, и я не хотел бы их обсуждать, — он покачал головой. — Я не думал, что конец будет таким… плохим.

Джейсон приехал в роскошный особняк на Вандомской площади ближе к одиннадцати часам вечера. Хиршау проводил его из гаража на кухню: в этом доме Джейсон ни разу не был и понятия не имел, куда идти. В кухне находился кто-то из прислуги и Рюгер.

— Вас проводят в вашу комнату, — сказал он, отставляя в сторону чашку с чем-то горячим. — Потом спуститесь на первый этаж по главной лестнице, первая дверь налево в гостиную, следующая за ней — в кабинет. Астон ждёт вас там. Не заставляйте его ждать ещё дольше.

Джейсон послушно проследовал вслед за пожилым уже мужчиной на второй этаж, где ему показали небольшую уютную на вид комнату. Джейсон оставил там папку с документами и ноутбук и вытащил из кармана галстук. Он снял его после выхода из офиса, но к Астону стоило являться в официальном виде.

Галстук был сильно помят — Джейсон не надевал галстуков повторно и поэтому был не очень-то аккуратен. Искать новые в нераспакованных чемоданах не было времени. Он решил идти так.

Джейсон постучался в дверь кабинета и вошёл, услышав приглушённое: «Войдите». Астон, против обыкновения, сидел не за столом, а в кресле с почти пустым бокалом чего-то, что Джейсон по запаху распознал как коньяк.

— Где вы были, Коллинз? — спросил Астон откровенно враждебным тоном.

— Вы прекрасно знаете, где я был, — отозвался Джейсон примерно с теми же интонациями, рассерженный тем, что Астон нападает на него с порога. — Вам всё уже доложили.

— Почему так поздно возвращаетесь?

— Мне не двенадцать лет, я не должен возвращаться домой к восьми. Это моё личное время, и я распоряжаюсь им, как хочу.

— Будьте добры соблюдать правила дома, в котором гостите, — рявкнул Астон.

— Я был бы рад отказаться от вашего гостеприимства, мистер Астон, и остановиться в отеле.

— Вы останетесь здесь и завтра вечером будете присутствовать на ужине, — приказал Дэниел.

Джейсон не сразу нашёлся, что ответить.

— Это уже слишком, — сквозь зубы проговорил он. — Я не могу сидеть за одним столом с вашей женой.

— Как интересно! — язвительно воскликнул Астон, поднимаясь с кресла и ставя бокал на маленький столик. — Моя жена, урождённая принцесса Эттинген, может сидеть с вами за одним столом, а вы — нет.

— Мне тоже очень интересно, почему она соглашается терпеть моё присутствие в своём доме.

— Возможно, — медленно начал Астон, подходя ближе к Джейсону, — по той простой причине, что некоторые готовы идти на уступки ради человека, которого любят. Я имею в виду, по-настоящему любят.

И он ещё смел упрекать его в том, что он недостаточно уступал ему!.. Джейсон побледнел от ярости. Он пожертвовал ради этого человека всем, что у него было — чтобы вот теперь услышать обвинение в том, что он его мало любил.

— Попробуйте запереть свою жену, урождённую принцессу Эттинген, на месяц в камере. Может быть, она и тогда простит вас, — презрительно-холодным тоном отчеканил Джейсон. — Возможно, предлагаемые там развлечения пойдут ей на пользу, и она сможет, наконец, удовлетворить вас в постели!

Когда эти слова слетали с его губ, он понимал, что не стоит этого говорить, но не мог остановиться.

— Ах ты дрянь! — Астон, в доли секунды оказавшийся рядом с Джейсоном, ударил его по лицу и тут же прижал к стене. — Как ты смеешь!.. Я вытащил тебя из грязи!

Джейсон не чувствовал ни боли, ни страха. Он смотрел прямо в горящие гневом глаза Астона, и не отводил своего взгляда — отчаянного, прямого, ненавидящего.

— Ударите только один раз? Это ведь ещё одна вещь, которая вас так возбуждает… Проблема в том, что вы никогда не сможете ударить женщину, тем более — принцессу.

Джейсон видел, как в бешенстве сжимаются губы Астона, но он — чем бы это потом ни закончилось — хотел высказать ему всё, унизить его, причинить боль, заставить страдать, как он заставлял его.

Астон взял Джейсона одной рукой за горло и начал медленно сжимать.

— Да. Я не могу ударить женщину, но с тобой я разделаюсь так, как ты того заслуживаешь. Ты пожалеешь о каждом своём слове.

Джейсон схватился руками за запястья Астона, пытаясь оторвать их от своего горла, но они были словно отлиты из железа и не подавались ни на волосок. Вот теперь он по-настоящему испугался! Выводить из себя Астона было безумием…

Неожиданно Дэниел разжал пальцы. Джейсон обхватил горло ладонями и тяжело задышал.

Сделав два шага назад, Астон отвернулся в сторону:

— Не испытывай моё терпение, Джейсон… Не доводи меня. Ты знаешь, что это может плохо кончиться.

Джейсон ничего не ответил и пошёл к дверям. Астон поймал его за локоть. Безумный огонь в его глазах угасал:

— Завтра я жду вас за ужином, Коллинз. Вы сядете со всеми за стол и будете вести себя, как… Вы знаете, как себя вести. Попробуйте только не подчиниться — последствия будут для вас очень неприятными.

Джейсон выдернул руку и вышел из кабинета. Астон сведёт его с ума. Нет, они оба сведут друг друга с ума. Каждый из них знает, как причинить боль другому.

Он никогда его не отпустит, никогда. А вырваться из клетки самому… Сам он никогда этого не сможет — его слишком хорошо охраняют, следят за каждым шагом, наверняка прослушивают телефонные разговоры и проверяют переписку. И он не может сбежать в никуда. Ему нужна помощь, человек — или люди — которые помогут. Но кто? Кто? Враги Астона? Он не мог им доверять: они воспользуются им, а потом убьют. Не было ни одного человека в мире, который решился и смог бы ему помочь. Только кто-то очень влиятельный, имеющий реальную силу мог осмелиться на это. Только кто? И зачем?


***

Сзади него открылась и закрылась дверь, и Джейсон обернулся: в приёмную вошла Анна ван Бредероде. Он кивнул ей, не прекращая телефонного разговора, и указал на дверь в кабинет Астона. Приёмная в парижском офисе была просторной и очень роскошной, даже помпезной. Огромные окна были высотой в два человеческих роста, а белоснежную дверь в кабинет начальника покрывали резьба и позолота.

Ван Бредероде покачала головой. Видимо, она пришла к нему. Джейсон готовил кое-какую аналитику, которую она тоже использовала, и они даже работали вместе над несколькими проектами. Правда, в последние месяцы Астон, словно издеваясь, нагружал Джейсона всякими организационными мелочами и редко давал действительно важные и интересные задания.

— Спасибо, я уже понял, что «The Mark» — один из лучших отелей в Нью-Йорке, — с явным раздражением в голосе проговорил Джейсон в трубку. — Но он не подходит. Поэтому я и перезваниваю.

Он помолчал, что-то слушая.

— Не в этом дело. Мистер Астон не станет останавливаться в отеле с такими интерьерами. Это исключено. Нужно что-то вроде «Астории»… Нет, «Астория» — слишком публичное место… Да, люкс и прилегающий номер. Что? Любой номер, там будет охрана. Если номер присоединить нельзя, то лучше люкс с двумя спальнями, но в разных концах номера. Вы понимаете… Нет, он никогда не останавливался в других отелях, у него есть квартира в Нью-Йорке. Послушайте, у вас должен быть файл со всеми предпочтениями Астона, мы к вам обращаемся уже несколько лет! Хорошо… Примеры в других городах?.. М-м-м, «Клариджез» в Лондоне, «Пенинсула» в Гонконге, «Раффлз» в Сингапуре. Тогда жду вашего звонка через десять минут. Спасибо.

Джейсон положил трубку.

— Наш персональный менеджер куда-то делась на несколько дней, а эта ничего не понимает, — пояснил он. — Извините, у вас какой-то вопрос ко мне?

— Да, по последнему отчёту.

— Слушаю.

Джейсон выдохнул, пытаясь настроиться на рабочий лад. Астон собирался через два дня лететь в Нью-Йорк и распорядился заказать ему номер в отеле: у него была интрижка с какой-то актрисой, работавшей на Бродвее. Разумеется, эта девушка не была достойна приглашения в собственную квартиру. Мисс Вернье была занята на совещании, а у Джейсона не было ни времени, ни желания подбирать отель самому: он позвонил в агентство, но предложенная ими гостиница не соответствовала вкусам Астона. Джейсона отнюдь не приводила в восторг сама необходимость бронировать номер для Астона и его любовницы, а вдобавок ещё пришлось столкнуться с некомпетентностью сотрудников.

— Мы можем поговорить в другое время, — предложила ван Бредероде. Она, несомненно, догадалась о смысле телефонного разговора.

— Нет, раз уж вы пришли…

— Скажите мне, мистер Коллинз, почему человек с вашими способностями занимается такой ерундой? Вы способны на большее, чем составлять расписание встреч, — умный серо-стальной взгляд ван Бредероде впился в глаза Джейсона.

Джейсон грустно улыбнулся:

— Вы думаете, я не понимаю этого? — он опустил глаза. — Я знаю всё об упущенных возможностях.

У него всегда были неплохие отношения с Анной ван Бредероде. И иногда ему казалось, что она — заместитель Астона, «железная леди», с которой они никогда не разговаривали о личных вопросах — была чуть ли не единственным человеком, с которым он мог бы поделиться тем, что так мучило его.

— Я понимаю, что у вас сложные отношения с вашим… начальником, и я ни в коем случае не осуждаю вас, — произнесла она. — Но заказывать номер в отеле для своего бывшего любовника… не кажется ли вам, что это слишком? Почему вы терпите это?

— Его жене приходится терпеть ещё больше, — Джейсон наконец смог снова посмотреть ей в глаза.

— Камилле можно только посочувствовать. Она согласилась на ваше присутствие в доме только потому, что иначе бы он к ней не вернулся. Он поставил такое условие.

Джейсон не знал об этом, но не подал виду. Он только пожал плечами:

— Видимо, она считает, что её муж того стоит.

— Она его любит, — эти слова прозвучали почти как упрёк.

Разве он был в этом виноват? Если Астону угодно вытирать ноги о свою жену, а ей угодно это терпеть — это их право и их чёртов брак. Он не напрашивался в их дом.

Ван Бредероде помолчав, добавила:

— Печально… Она любит его, он любит вас. А вы, Коллинз, что про вас можно сказать?

Он усмехнулся:

— Вы знаете, каково моё положение, мадам ван Бредероде. В отличие от мистера Астона и его супруги, я не могу позволить себе роскоши любить кого-нибудь или не любить.

Зазвонил телефон. Джейсон потянулся к трубке:

— Наверняка насчёт отеля.

Глава 62


You go back to her

And I go back to black

Amy Winehouse

Джейсона больше никто не осмеливался отправить ужинать или завтракать на кухню. Видимо, Астон навёл в доме порядок. Первые две недели есть за одним столом с Камиллой было тяжело, и Джейсон пытался всячески избегать этого. Он просил принести завтрак в комнату и ужинал по дороге с работы, если не возвращался из офиса вместе с Дэниелом. Но каждая такая попытка отвертеться вызывала недовольство и язвительные замечания Астона.

Камилла вела себя очень спокойно и делала вид, что замечает присутствие Джейсона не больше, чем присутствие официанта или горничной. Он тоже выказывал полное равнодушие к ней. Этот спектакль разыгрывался между ними по нескольку раз на дню теперь уже в течение нескольких месяцев. К счастью, Джейсон проводил основную часть дня в офисе с Астоном, а по выходным или секретарь уходил из дома, или Камилла уезжала куда-нибудь с мужем и дочерью.

Астон по-прежнему много времени проводил в разъездах, и Джейсон каждый раз не мог их дождаться. Особенно его радовали посещения Лондона, где ему официально было разрешено жить в своей квартире. Но в конце концов они всё равно возвращались в Париж, в отвратительно роскошный и элегантный особняк на Вандомской площади, безмятежно-прекрасный снаружи и гноящийся ненавистью и ревностью внутри.

В особняке в одной из комнат для приёмов стоял рояль, и Джейсон, разумеется, сначала поинтересовавшись мнением Астона на этот счёт, играл на нём, когда хозяев не было дома. Это было практически единственным развлечением, которое ему оставалось.

В доме Астонов часто устраивались ужины и приёмы. Дэниел не требовал присутствия Джейсона на каждом из них, но порой ему приходилось облачаться в смокинг и выходить к гостям. Его появление каждый раз вызывало нездоровый интерес публики: неудивительно, учитывая, что все эти месяцы не утихали пересуды, касающиеся скандального поведения Астона, который поселил в своём доме бывшего любовника.

Бывшему любовнику нужно было вести себя безупречно: за малейшими изменениями в выражении его лица следили, каждые его жест и каждое слово взвешивались и оценивались, и, сделай он хоть что-нибудь не так, на него немедленно навесили бы ярлык выскочки, вульгарной шлюхи и ещё чего-нибудь похуже. Но в нём сложно было найти какие-либо недостатки, кроме, пожалуй, излишне холодной вежливости. Он был идеально выверенным механизмом, сродни часам, которые когда-то с таким увлечением выбирал и покупал. Все части подходили друг к другу самым совершенным образом, но внутри не было никакой жизни. Она ушла, вытекла, обернулась полной безысходностью, и он каждый раз, снимая с вешалки один из своих сшитых на заказ, безукоризненно подогнанных к фигуре смокингов, думал о том, что надевает сейчас траур по своей жизни, по прошлому, оказавшемуся ложью, и по будущему, которого не было.

Он жил во дворце, но ему было отказано в тех малостях, которыми мог наслаждаться любой живущий в самых убогих трущобах: в свободе и надежде. Когда-то он, юный и наивный, был настолько ослеплён любовью к Дэниелу, что был готов отказаться от всего по доброй воле, но теперь, теперь…

С Дэниелом теперь всё было кончено, но тот с извращённой жестокостью заставлял его жить в одном доме со своей женой, а во время разъездов — быть свидетелем его любовных похождений. Мисс Вернье и Брент, когда могли, брали на себя поручения Астона зарезервировать столик в ресторане, заказать номер или выбрать подарок для очередной пассии, но Астон почти всегда давал эти задания именно Джейсону. Тот с невозмутимым видом всё выполнял, внутренне содрогаясь от злости и отвращения.

У Джейсона только и остались в союзниках секретари Астона и кое-кто из его охраны. Впрочем, их нельзя было назвать союзниками: они просто не пытались отравить его существование ещё больше и даже иногда помогали.

Как это ни удивительно, но симпатию к нему проявляла маленькая София, дочь Астона, несмотря на яростное сопротивление этому Камиллы. Его сын, видимо, уже перенял неприязнь матери к секретарю отца, но, по счастью, мальчишка побыл дома лишь на рождественских каникулах, а потом отправился обратно в «Эглон Колледж» — частную школу-интернат в Швейцарии. Несмотря на одёргивания отца, Крис каждый раз при виде Джейсона корчил презрительно-недовольную физиономию и демонстративно не здоровался с ним. Джейсону, по большому счёту, было плевать на эти и все остальные наглые выходки, но он так и не смог понять, догадывался ли Крис, почему его мать так не любит этого Коллинза. Мальчику было десять лет, и он вполне мог — если не от матери, то от прислуги или друзей — узнать о сути отношений отца и его секретаря.

Софии было семь лет, но она из-за слабого здоровья не ходила в школу. У неё была гувернантка, учившая её всему необходимому, а также еще несколько приходящих учителей. Джейсон время от времени видел тихую, худенькую девочку в доме, но по-настоящему они встречались только за столом.

Первый раз они заговорили, когда Джейсон, дождавшись, когда Астон с женой уедут в гости, сел за рояль. Инструмент стоял в одном из залов для приёмов, далеко от жилых комнат, и Джейсон не думал, что может кому-то сильно помешать, даже если бы хозяева были дома, но играть в присутствии Астона и Камиллы он просто физически не мог. Это было нечто очень личное, часть его тайного мира, крохотный кусочек своего, не захваченного Астоном и не оскверненного им.

Он играл около часа, когда услышал сзади какой-то шорох. Он обернулся: в дальнем конце зала на диване сидела София, маленькая и бледная. В этом зале — обычно никем не посещаемом и закрытом — было довольно прохладно, и Джейсон даже испугался, можно ли было девочке с её астмой находиться здесь. Он знал, что астма, скорее, похожа на аллергию, чем на простудное заболевание, но в его представлении человеку с больными лёгкими всё равно нельзя было находиться в холодном помещении.

Они поздоровались, и София спросила, можно ли ей посмотреть поближе, как он играет. Они немного поговорили, и оказалось, что она вовсе не была тем скромным и слабеньким существом, которым ему всегда представлялась. Она, скорее, была просто приучена вести себя тихо и незаметно в присутствии взрослых, но сама по себе была любопытным, сообразительным и смелым ребёнком. В коротком разговоре выяснилось, что София около полугода училась играть на фортепьяно, но потом бросила — ей было неинтересно. Девочка попросила его показать ей, как играть ту «песенку», которую он играл последней.

Джейсон на секунду растерялся. Последней он играл «Everyday» Карли Коммандо, разученную им когда-то давно, и эта композиция была и слишком сложна, и слишком мрачна для ребёнка. Он вообще не был уверен, что ему следует чему-то учить Софию. Камилле, без сомнения, не понравилось бы, что он общается с её дочерью. С другой стороны, если бы он отказал ей, и она рассказала бы об этом родителям, его бы обвинили в грубости и враждебности по отношению к ребёнку. Как ни крути, им будут недовольны.

— Хорошо, — сказал он. — Только учти, твоей маме это может не понравиться. И давай выберем другую песенку, попроще.

— Я не скажу маме.

— Твоя гувернантка расскажет. Или кто-нибудь из прислуги.

Джейсон вспомнил короткую пьеску Чайковского, которую он сам играл в детстве, когда только начинал учиться, кажется, из «Детского альбома».

Они не так уж часто встречались с Софией, прежде всего, потому, что Джейсон старался как можно меньше времени проводить в доме у Астона. Они иногда играли на фортепьяно, иногда просто болтали. София в основном рассказывала о книгах, которые прочитала, и об уроках. Друзей у неё почти не было.

Несколько раз Джейсон объяснял, как решать задания по математике, которые у неё плохо получались, и однажды поймал себя на том, что в понятных Софии выражениях объясняет ей теорию вероятности — на тёмной комнате и кошках разных цветов.

От всезнающего Брента Джейсону было известно, что Камилла уже разговаривала с Астоном по поводу дочери и просила запретить своему секретарю с ней общаться, так как сама она, по всей видимости, не могла снизойти до разговора с ним. Однако Астон ему ничего не сказал, и Джейсон не стал предпринимать ничего со своей стороны: ему было жаль обижать Софию.

Время от времени на выходные приезжали родственники Камиллы — отец и брат.

Максимилиан Эттинген относился к Джейсону чуть ли не доброжелательно. Он иногда сам заговаривал с ним, пытался вовлечь в беседу за столом и никогда не проявлял никакого неудовольствия по поводу его присутствия. В этом он сильно отличался от своей жены, которая заявила, что ноги её не будет в доме Астонов, пока там находится «этот наглый тип».

С Андреасом Джейсон общался так, словно они никогда не были знакомы раньше. Эттинген-младший, в свою очередь, не мог держать себя в руках столь же хорошо, как Джейсон или Камилла, и время от времени отпускал в адрес Джейсона язвительные замечания или намёки, которые тот пропускал мимо ушей. Иногда он причинял и мелкие неприятности. Однажды, когда Андреас приезжал гостить в Колоньи, Джейсон спустился вниз, ожидая, что его уже ждёт у входа машина: ему нужно было ехать в аэропорт. Он немного задерживался, а Астон в дурном расположении духа уже сидел в самолёте. Джейсон удивился, увидев, что оба его чемодана стоят в вестибюле, а машины во дворе нет.

Он развернулся на каблуках и направился в сторону комнат прислуги. Навстречу ему вышел Гартнер.

— Вы не знаете, почему машина до сих пор не подана? — спросил Джейсон.

— Она была готова, но мсье Эттингену потребовалось поехать в Женеву.

— Разве мсье Эттинген отдаёт распоряжения в этом доме? — жестким тоном поинтересовался Джейсон.

— Мадам разрешила, — парировал Гартнер, зная, что у Джейсона на это не найдётся возражений.

Джейсон ничего не ответил. Он мог бы вызвать такси, но всё равно бы сильно опоздал. Быстрыми шагами он прошёл на кухню: охрана обычно находилась там или в специальной комнате отдыха. Гартнер последовал за ним с весьма довольной улыбкой на губах.

На кухне обнаружились Марч и ещё двое телохранителей из охраны Камиллы. Как раз с Марчем Джейсон и должен был ехать в аэропорт.

— Рад, что вы хорошо проводите здесь время, Марч, — обратился к нему Джейсон. — Мои вещи валяются посреди холла, а машину взял Эттинген.

— Чёрт! — выругался Марч, вскакивая на ноги. — Я ждал здесь, пока вы спуститесь.

— Возьмите машину охраны, — распорядился Джейсон. — И побыстрее.

— Постойте-ка, — заговорил один из охранников Камиллы, видимо, главный, — эти машины зарезервированы за нашей группой. Вы не можете ими распоряжаться.

Джейсон смерил телохранителя раздраженным взглядом, говорившим: «Что ж, посмотрим, кто кого», и через плечо бросил Марчу:

— Звоните Рюгеру.

— К сожалению, — усмехнувшись уголком рта, произнёс охранник Камиллы, — Рюгер ими тоже не распоряжается. Он охраняет Астона.

Джейсон рассерженно вскинул голову.

— Хорошо, Марч свяжется с Эдером, он распоряжается всей охраной. Я могу позвонить Астону, если вы считаете, что только он достоин заниматься распределением ваших машин, — добавил Джейсон, бросив на охранника уничижительный взгляд.

Тот пару секунд подумал. На него смотрели его подчинённый и несколько человек прислуги, и уступать сейчас мальчишке-секретарю было унизительно, но он знал, что Коллинз до сих пор находится на особом положении и действительно обладает привилегией звонить и Эдеру, и Астону в любое время дня и ночи.

— Ладно, можете взять «Кайенн», — скривившись, пробормотал он.

— Спасибо, — резко изменившимся, теперь уже вежливым тоном ответил Джейсон. — Гартнер, позаботьтесь о чемоданах.

Он вышел из кухни, Марч сделал то же самое, только воспользовавшись другой дверью, ведущей не в холл, а в служебные помещения и гараж. На прощанье он оглянулся на телохранителей Камиллы и извиняющеся пожал плечами. В отличие от них, ему было прекрасно известно, что вежливый, нетребовательный секретарь, если его задеть, не станет молча терпеть или просить. К тому же, Эдер всех их предупреждал не перечить Коллинзу по незначащим мелочам даже сейчас, когда он был, что называется, в немилости.

Джейсон тоже знал свою силу. Астон мог сам измываться над ним как угодно, но он не позволил бы делать это никому другому. Несмотря на все мелкие (и не очень) унижения, на постоянные замечания и недовольство по любому поводу, несмотря на любовников и любовниц, которых Астон трахал чуть ли не у него под носом — иногда буквально в соседнем номере отеля, Дэниел всё равно продолжал заботиться о нём. Джейсону, как и раньше, в гостиницах предоставлялись люксы, хотя остальные секретари были вынуждены довольствоваться более скромными номерами. В его распоряжении были все машины Астона, и он, отправляясь куда-нибудь по своим личным делам, свободно мог брать лимузин — правда, этого не делал.

Даже в таких мелочах, как еда, он замечал «присутствие» Дэниела. Например, на завтрак время от времени подавались жареный бекон и черничный джем, которые не ел никто, кроме Джейсона. Кроме того, он по-прежнему мог пользоваться деньгами бывшего любовника практически без ограничений, но, разумеется, не брал их. На что он мог их потратить? На книги, всякие мелочи и редкие обеды или ужины вне дома ему более чем хватало того, что он зарабатывал. Новую одежду он давно не покупал. Платных занятий музыкой у него теперь почти не было. Он до сих пор посещал школу Пирса, но не ради самих занятий: две-три сессии раз в месяц вряд ли могли улучшить его технику. У него были другие причины наведываться в школу.


***

В конце февраля после долгой поездки в Штаты Джейсон вместе с Астоном вернулся в Париж. Он занял комнату на втором этаже особняка, уже ставшую «его» комнатой. Разобрав кое-какие вещи и оставив основную часть прислуге, он почти на весь день уехал из дома. Сегодня вместо него в офисе работали мисс Мецлер и Элен Вернье.

Джейсону особо некуда было идти. Он съездил в Лувр, а потом, устав от плотной толпы, просто бродил по улицам, пока не замёрз на холодном ветру.

Охрана повсюду следовала за ним. Кроме них, не было никого. Ни одного хоть сколько-нибудь близкого человека. К нему хорошо относилась только София, но она была всего лишь ребёнком. Ещё мадам Пассар, домоправительница в Колоньи, заботилась о нём с почти материнской внимательностью, видимо, до сих пор вспоминая того полубезумного, покрытого синяками, еле живого мальчика, каким впервые увидела его.

С друзьями в Лондоне общаться становилось всё сложнее: он там теперь почти не бывал, да и Астон — вернее, охрана по его поручению — следил за ним настолько тщательно, что пропадало всякое желание выходить из дома. Оставалась музыкальная школа, и Джейсон был настолько безумен, что переспал с одним из преподавателей.

Вернее, Рассел был сыном директора школы, очень хорошим пианистом. Несколько лет назад, когда Джейсон ещё регулярно приходил на занятия, они познакомились через общих друзей. Рассел тогда уже учился в Королевском музыкальном колледже и, тем не менее, часто появлялся в школе Пирса — Джейсон не особо интересовался, зачем. Теперь Рассел изредка заменял кого-то из отсутствующих преподавателей. Где и кем он работал на самом деле, Джейсон не знал. Они почти не разговаривали. Им было достаточно нескольких взглядов. Рассел в коридоре поймал его за руку, крепко сжал и спросил, где и когда они могут встретиться. У Джейсона было запланировано занятие на послезавтра. Он мог запросто отменить его или сократить, и охрана, привыкшая к школе Пирса за столько лет и спокойно дожидавшаяся его в холле, ничего бы не узнала и не заподозрила.

У Рассела имелись ключи от одной из задних дверей, выводящих в маленький дворик. В противоположном конце двора была квартира его родителей. Одна из комнат до сих пор считалась принадлежащей ему. Они договорились, что Рассел послезавтра встретит его в школе и отведёт туда.

До последнего момента Джейсона терзали сомнения, стоит ли ему делать это. И не только из-за риска оказаться разоблачённым. Он не был уверен, что ему нужен именно этот парень. Теперь, когда он вспоминал, как познакомился с Расселом, ему казалось, что тот на самом деле уже давно заглядывался на него. Да, возможно так оно и было. Только тогда Джейсон не видел никого вокруг себя. Никого кроме Дэниела.

Секс с Расселом был неплохим, но каким-то пустым, почти механическим. По крайней мере, для Джейсона. Рассел пребывал в состоянии непреходящей эйфории: он, не отрываясь, смотрел на партнёра, пожирал его глазами, словно не веря, что они оказались в одной постели. Они встретились ещё раз через несколько недель, когда Джейсон снова приехал в Лондон. На этот раз их встреча была спланирована лучше: всё было не так торопливо, и у них было достаточно времени, чтобы доставить удовольствие друг другу. И всё равно чего-то не хватало…

Джейсон шёл по какому-то парижскому бульвару, но мыслями был в маленькой комнате Рассела. Он думал, что сможет получить удовольствие с любым мужчиной, лишь бы не совсем грубым или неопытным, как и с любой женщиной. Это всего лишь накопившееся напряжение, а потом разрядка… Но Рассел не мог дать ему того, чего он хотел… Если бы он сам точно знал, чего хочет!.. Полного самозабвения, растворения в другом, того странного чувства, когда ощущаешь одновременно и безграничную свободу, и принадлежность другому человеку. Да, возможно, этого он и хотел — принадлежать. Рассел был не тем человеком, который смог бы его взять, сделать своим. Просто хороший секс вряд ли стоил того риска, на который они оба шли.

Он решил, что встретится с Расселом в третий раз, как они договорились, но эта встреча будет последней.

Как договорились… Он готов заняться сексом с мужчиной, которого особо и не хочет, просто потому, что они договорились? Не то чтобы совсем не хочет… просто знает, что может быть лучше.

Джейсон свернул к мосту, названия которого не помнил: он пока плохо ориентировался в городе. На ступенях девушка и парень раздавали какие-то то ли листовки, то ли рекламные брошюрки. Парень сделал шаг к нему и попытался сунуть ему в руки бумажку. Бедняга… Державшиеся на пару шагов сзади телохранители чуть не сбили его с ног, бросившись между ним и Джейсоном и прорычав что-то на французском с устрашающим немецким акцентом.

Джейсон лишь виновато улыбнулся парню и продолжил свой путь. Охрана с недовольным и замёрзшим видом тащилась сзади.

На мосту ветер был ещё сильнее. Джейсон поежился, поднял повыше воротник тренча и развернулся. Пора возвращаться, иначе, пока он дойдёт обратно до машины, совсем окоченеет. Он спустился по ступеням на набережную, опять пройдя мимо пары с листовками — на этот раз они не стали ничего ему предлагать, лишь проводили взглядами. Чёрный «Мерседес» стоял на набережной в паре десятков шагов от моста. Значит, машина всё это время следовала за ним. Как удобно: не придётся мёрзнуть… Он направился к автомобилю. Гертлинг обогнал его и распахнул перед ним дверь машины. Как удобно: не придётся даже руки из карманов доставать…

Утром Джейсон почувствовал первые признаки начинающейся болезни. Видимо, вчерашняя прогулка не пошла ему на пользу. Когда он спустился к завтраку, все уже сидели на своих местах: Астон, Камилла и Максимилиан Эттинген, гостивший сейчас у дочери.

Принц Макс уже допил кофе, но все ещё просматривал газету. Джейсон не любил его привычку читать за общим столом.

— О! Дэниел, — обратился Макс к Астону, — здесь про этого твоего Риджа.

Астон недовольно покосился на тестя и произнёс:

— С каких это пор он стал «моим» Риджем?

— Ты так старательно его уничтожал…

Джейсон сидел, глядя в тарелку с омлетом и не смея поднять глаза. Он тоже следил за тем, что происходило с компанией Риджа, но после того, как она окончательно обанкротилась в конце прошлого года, никаких новостей ему не попадалось.

— Уничтожал? — невозмутимо переспросил Астон. — Я, конечно, немного поспособствовал его разорению, но уничтожал — слишком громко сказано.

— Брось, Дэниел, — протянул принц Эттинген. — Уж от меня-то ты можешь такое не скрывать. Многие догадались, что это твоих рук дело. Что вы с ним не поделили?

— Я купил портовый терминал, на который он тоже имел виды. Оказалось, что он не умеет достойно проигрывать. Пришлось преподать ему урок.

— Ты называешь это уроком? — язвительно рассмеялся Эттинген. — Ты отнял у него всё!

— Я ничего у него не отнимал, — размеренным тоном пояснил Астон. — Мне не перепало ни цента.

— Вот это-то меня и заинтересовало больше всего. Ты не извлёк никакой выгоды. Это должен был быть какой-то личный мотив.

Джейсон наконец сумел отправить в рот очередной кусочек омлета и посмотреть на Астона и его тестя. Камилла с любопытством вслушивалась в разговор.

— Не стоит во всём винить меня. Я слегка пошатнул его финансовое благополучие, но всё остальное произошло не по моей вине: нарушения при перевозках, контрабанда оружия, развод — тут я совершенно не при чём.

Эттинген усмехнулся одним уголком рта:

— Как знать… как знать.

— И что там про него пишут? — поинтересовалась Камилла. — Он же скрывался от ФБР где-то в Китае, насколько я помню?

— Да, — подтвердил Эттинген и, заглянув в газету, уточнил, прочитав по слогам и поморщившись, словно чтение потребовало от него невероятных усилий: — В городе Циньчжоу, провинции Гуанси. Его нашли мёртвым в каком-то притоне. Судя по всему, самоубийство.

Джейсон почувствовал, как по позвоночнику пробежала холодная отвратительная дрожь. Он бросил быстрый взгляд на Астона, ожидая, что тот ответит. Ведь он знал, знал… Джейсон был уверен, что Астон знал и что это его рук дело.

На лице Дэниела не дрогнул ни один мускул.

— Что ж, — произнёс он, — не буду притворяться, что я убит этим печальным известием. Я же сказал: он не умел проигрывать. Потеря компании — ещё не всё.

— Не только компании, — сказал Эттинген, — ему пришлось уехать из страны и скрываться в какой-то дыре практически в нищете. Тут написано, что он жил там со своей любовницей, тайкой, у него с ней были многолетние отношения и двое детей. Она вместе с детьми уехала от него за неделю до самоубийства. Он всю неделю пил, и вот результат.

— Это так типично, — не удержалась от замечания Камилла. — Все эти продажные существа исчезают, как только заканчиваются деньги.

Говоря это, она смотрела на отца, а вовсе не на Джейсона, но было совершенно ясно, кому эта реплика предназначалась. Джейсон сделал вид, что ничего не слышал. Он никогда не вступал в споры с Камиллой, хотя сейчас запросто мог ответить, что законная супруга бросила Риджа гораздо раньше — развелась с ним ещё летом при первых признаках грядущих неприятностей.

— Возможно, ему следовало бы сдаться ФБР, — никак не среагировал на последнее замечание Астон. — В тюрьме у него были бы более комфортные условия, и прожил бы дольше.

— Да, весьма жалкий финал для человека, который…

— Прошу меня извинить, — не выдержав, прервал Эттингена Джейсон на середине фразы.

Он поднялся из-за стола, излишне торопливым жестом бросил салфетку возле тарелки и вышел за дверь. Ему стоило больших усилий произнести эти слова хотя бы относительно ровным тоном. Сердце у него бешено колотилось от страха, отвращения и ужасных воспоминаний, связанных с Риджем.

Камилла, разумеется, решила, что Джейсона задели её слова, и заметила:

— У продажных существ есть своя гордость.

Астон ничего не ответил и даже не посмотрел на жену. Он отставил в сторону чашку с недопитым кофе и тоже встал из-за стола.

— Увидимся вечером. Камилла, Макс…

Он чуть кивнул головой и вышел вслед за Джейсоном.

Камилла со звоном бросила вилку в тарелку и прижала ладонь ко рту, словно сдерживаясь, чтобы не заплакать. Голова её была низко опущена и блестящие тёмные волосы закрывали лицо. Отец посмотрел на неё и покачал головой: ему не нужно было видеть лицо Камиллы, чтобы понять, что сейчас с ней происходило.

Она подняла голову:

— Наглая тварь! Наглая, бесстыжая тварь!.. Привлекает к себе внимание, как только может! Когда он уберётся из нашей жизни?! Дэниел давно должен был вышвырнуть его. Вместо этого он бегает за ним…

— Ты уверена, что между ними ничего нет? — задумчиво спросил Эттинген.

Камилла бросила на него раздражённый взгляд.

— Я уверена! Это не просто моё мнение, я знаю это наверняка. Уже много месяцев. Впрочем, мне от этого не легче. Сразу появились другие… ну, ты знаешь.

— Камилла, послушай…

— Нет, — оборвала она отца. — Только не начинай опять говорить про то, что ты меня предупреждал. Мне плевать на всех этих его девок. Почему он никак не отделается от этого Джейсона?

— Понятия не имею, Камилла. Возможно, Коллинз действительно слишком сильно связан с его бизнесом. Он знает о делах Дэниела то, чего не знаем ни ты, ни я. Возможно, Дэниел сохраняет к нему какие-то чувства. Извини, что говорю это.

— Мне тоже иногда кажется, что… — Камилла тяжело вздохнула, не в силах продолжать. — Но потом я вижу их и понимаю, что ошибаюсь. Я могу понять Коллинза. Дэниел, видимо, в память о прошлых заслугах, оплачивает его учёбу, квартиру, все прочие счета. Кому захочется оставлять такую сытую и удобную жизнь? Я рассказывала тебе про Софию?

Загрузка...