Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6

Глава 17

Телефонный разговор двух неустановленных абонентов.

— О, у вас есть наш номер?! — голос с китайским акцентом звучит удивлённо. — Я, признаться, не сообразил в первую минуту: кто бы это мог быть.

— Такие звонки лучше делать через якобы роуминг, — хмуро отвечает японец. — Да, аппарат и подключение ваши.

— Нам, кажется, удалось вас впечатлить результатом? Теперь вы даже на всякий случай подстраховываетесь, раз выходите на связь подобным образом? — иностранец мягко улыбается.

— Раньше не происходило того, что происходит сейчас. Имею в виду последние новости нашего общего дела.

— Внимательно слежу за ходом вашей мысли. Раз вы набрали меня первым, значит, вам есть что сказать. Теряюсь в догадках.

— Вы выбрали несколько необычный способ решения проблемы. Обычно так не делается.

— С нашей точки зрения, необходимая коррекция завершена успешно: вы, так сказать, техническим нокаутом выходите в лидеры.

— Я действительно связался с вами, чтобы кое-что обсудить. Возможно, даже предостеречь. — Японец говорит медленно и тщательно подбирая слова. — Когда набирал вас, очень хотел высказаться. Но прямо сейчас уже не уверен. Могу спросить, какова была логика принятия решения?

— Вы о…

— ДА! Я поймал себя на том, что абсолютно вас не понимаю.

— Логика была очень простая. Каждую организацию можно условно считать отдельным организмом. В отличие от человека, организация может не разрушаться даже после потери головы — если она очень высоко организована. — Хань вежливо улыбается. — Если закладываться на самый плохой для нас вариант, то даже эта голова может восстановиться, со временем. Тут зависит от их внутренних процессов, тем более что у неё есть прямые наследники.

— Но…?

— Но любая регенерация мозга требует времени. Если даже предположить, что у наших соперников в битве за финишную ленточку муниципалитета вместо паралича сейчас возобладают здравый смысл и высочайшая корпоративная культура, у них всё равно уйдет какое-то время на выстраивание вертикальной структуры заново. — Голограмма китайца безмятежно смотрит на собеседника. — Как бы там ни было, это потеря уже второй головы у них, причём за очень короткий срок. Очень большая стрессовая нагрузка на весь организм — за период выборов точно можно не опасаться. Мы уверены в своём анализе.

— Вы наблюдаете, кхм-гхм, за этим их организмом изнутри?

— Простите?

— Перефразирую. У вас внутри этой структуры есть свои источники информации?

— Нет. Это не наш уровень.

— Пугаете.

— Это не наш уровень в том смысле, что слишком мелко.

— А-а-а. Понял.

— У вас сейчас сразу два подавляющих преимущества, когда обычно хватает и одного. Мы, как ваши партнёры, искренне верим в ваш сегодняшней запас прочности.

— Все дальнейшие сложности вы планируете решать таким же путём?

— А вы сейчас что имеете в виду? — китаец впервые за время разговора напрягается.

— Ну мало ли. Как вы говорите, вдруг у них голова ещё раз слишком быстро сама восстановится. Или тело без этой головы неожиданно начнёт прогрессировать, исполняя её функции.

— Сейчас не готов ответить на абстрактный вопрос. Давайте решать все проблемы по мере их поступления? Мы же показали, что способны защитить собственные интересы; есть мнение, что этого будет достаточно.

— Услышал. Всего доброго.

_______

Сяо, окончив двухминутный разговор, какое-то время невидящими глазами смотрел на стену.

По идее, они нарушили многие правила японского общества. Ходзё явно звонил именно поэтому — хотел понять, где находятся границы решительности Поднебесной.

Но когда имеешь дело с гигантом, а сам ты при этом — достаточно скромный малыш, у тебя и возможностей влиять на гиганта намного меньше, нежели наоборот.

Вслух подобных вещей не говорят, поскольку паритет партнёров наоборот подчеркивают.

Несуществующий паритет.

В принципе, японец должен был всё понимать и сам, когда брал у них миллиард. Когда не то чтоб просил этот миллиард; скорее, когда против него не возражал и когда на него рассчитывал.

— Столица Поднебесной — не то место, где в адрес каких угодно островов будут рассматривать инструменты типа хирургического скальпеля, — вздохнул Сяо вслух в абсолютно пустой комнате. — Зачем заморачиваться, выпиливать что-то четыре часа, если можно один раз ударить кувалдой?

Посидев молча ещё пару минут, китаец решительно развернул виртуальную клавиатуру: работа только начиналась.

Да, ампутация "головы" ключевой компании-конкурента была уместной, и исполнили её хорошо.

Но это был только один шаг из запланированных; первый, но далеко не единственный.

Чтоб ни у кого не возникло сомнений, кто же сегодня хозяин муниципалитета, на улицах должен царить хаос. Царить недолго, хаос должен быть полностью управляемый и старательно ограничиваемый снаружи, по границам муниципалитета (или в дела района вмешается префектура куда, или даже кто-нибудь повыше).

Но — спокойно в ближайшее время на улицах быть не должно.

_______

Ходзё и провёл, и закончил разговор совсем не так, как собирался.

Требовать чего-либо можно лишь в том случае, когда у тебя есть свои рычаги давления. На партнёра, на ситуацию, в крайнем случае — на окружение.

Если же у тебя таких источников влияния в руках нет, то любые твои требования превращаются в… в жалкое нытьё.

К сожалению, когда он набирал Сяо, новый оябун находился под влиянием эмоций. После того, как на его звонок ответили, его мозги включились — но не вешать же было трубку.

— Страшно, — произнёс Синтаро своему отражению в мониторе.

Он с самого начала не имел иллюзий на тему того, что его новые партнёры — святые в белых перчатках.

Потенциально он был готов ко многому, допуская и не такое. Но, когда с результатами решительности заморских друзей пришлось столкнуться лично, он поймал себя на том, что не испытывает своего изначального энтузиазма.

— Страшно. — Повторил Ходзё.

Интересно, какие ещё сюрпризы они готовы привнести на территорию островов?

Он старательно гнал от себя ту мысль, что дальнейшие перемены в его жизни могут не только воспоследовать, а и окажутся ещё более шокирующими.

***

— Вы бы не могли уделить мне пару минут? — мужчина за пятьдесят, неизвестно где добывший мой номер телефона, знаком мне, как один из боссов печально известных Лотуса и Сёгуна (кстати, Рейко относится к нему на удивление нормально — это она и предложила позвать его сюда, когда он позвонил).

— Конечно мог бы, — киваю, указывая на кресло сбоку от себя.

— Я бы, конечно, предпочёл разговор в другой обстановке, — он неуверенно смотрит на Ваку, продолжающую растягиваться на газоне в бикини.

Затем гость рефлекторно переводит взгляд на Рейко, которая в полураспахнутом халате садится мне на колени и запускает руки в мои волосы.

— Но вы предложили говорить здесь. — Он делает над собой усилие и фокусирует взгляд на мне. — Вы сейчас можете общаться? Извините за этот вопрос, но тема будет очень серьёзная.

— Я могу разговаривать, — пожимаю плечами.

Моего местного отца больше нет.

Не говоря уже о моральной стороне дела, многие неизвестные ранее задачи свалились, словно снег на голову.

— Мне бы очень не хотелось, чтобы такой достойный молодой человек вашего плана в такой судьбоносный для себя момент принял неверное решение. Под давлением обстоятельств, либо под нажимом более взрослого собеседника, — он, поколебавшись, наконец протягивает мне руку для рукопожатия.

— Прошу прощения за антураж, — высвободив правую ладонь с талии Рейко, коротко жму в ответ. — Как могу к вам обращаться? Я помню вас в лицо, примерно представляю ваш уровень и круг обязанностей, но не знаю, как вас зовут.

Сама Рейко в этот момент слегка наклоняется вперёд, чтобы не мешать запоздавшему приветствию, отчего её надетый на голое тело халат слегка распахивается.

— Сакамото, Хеита. — Один из боссов Сёгуна рефлекторно провожает взглядом её колыхнушиеся в воздухе молочные железы.

Айдол, не говоря ни слова, мягко улыбается ему и возвращает полы одежды на место. После чего принимается разминать мне затылок и самый верх черепа.

— Асада, Масахиро. Но меня вы и так знаете, судя по тому, как и где разыскали. — Вздыхаю глубоко и против своей воли, потому что Рейко в этот момент добавляет чего-то там в мои ощущения кончиками своих пальцев. — Ещё раз извините за антураж.

— Я не рискую сейчас соблюдать приличия ради гостей, — актриса почему-то решает тоже коротко объясниться с гостем. — Простите за все нарушения этикета, но я в ближайшее время не отойду от Масы ни на шаг. Он не должен оставаться один, пока я могу на это повлиять. По крайней мере, на данном этапе.

— Да я вообще без претензий! — босс Сёгуна (и по совместительству — злосчастной Хейдуги) поднимает вверх раскрытые ладони. — Я очень хорошо умею отличать форму беседы от её содержания! Масахиро, мы вели кое-какие дела с вашим отцом. Были достигнуты некие договорённости, и вчера-сегодня на счета Джи-ти-груп поступили деньги от нас, двумя трансферами.

— Пожалуйста, уточните конкретный проект, о чём идёт речь? Вся финансовая документация отца сейчас у меня, как у прямого наследника мужского пола. Вернее сказать, я занимаюсь её распределением, а разбираются с деталями профильные специалисты.

На самом деле, в нашем семейном доме, в моей комнате, сейчас прочно обосновался Рюсэй.

Личная техника, записи отца — всё это передано ему.

Джи-ти-груп шатало изнутри и до сегодняшнего дня. А уж сейчас… Если у кого и есть шанс справиться с турбулентностью и центробежными силами (и сохранить организацию) — так это только у Длинного.

— Мне очень неудобно поднимать столь неловкий вопрос в такой тяжёлый для вас момент… Масахиро, вы можете подтвердить, что сроки строительства центра останутся неизменными? — его взгляд очень контрастирует с текстом.

— Если не секрет, какова причина вашего вопроса? Данный проект изначально задумывался как некоммерческий, о сроках окупаемости речь не идёт. — Хорошо, что на мне сейчас сидит Рейко — можно не торопиться с ответом и раздумывать основательно. — Как бы мы его ни строили, вам какая разница? Сделка с вами проходит исключительно по разряду пожертвований, которые освобождают от налоговых льгот.

— Хм. — Кажется, он не ожидал, что я владею вопросом.

Не говорить же ему, что это изначально была моя концепция, а покойный Томиясу, друг отца, только согласился с идеей.

Строить, кстати (по крайней мере, спортивный блок), я тоже собирался своими руками — в том смысле, что буду сам ставить задачи и контролировать подрядчиков. Благо, из прошлой жизни имею личный опыт руководства строительством спортивного манежа высшего технического училища.

— Я бы понял ваш вопрос, если бы вы, как и мы, шли на какие-то выборы, — продолжаю отвечать на его достаточно некорректный вопрос, устраиваясь поудобнее под задом актрисы. Последний достаточно плотно давит не только на мои ноги, а ещё и на некие интересные детали анатомии. — В этом случае динамика застройки ещё была бы прямо пропорциональна рейтингу компании, и на ваши дела влияла бы. А так… Не сочтите за дерзость. Я очень хочу понять мотивы вашего вопроса перед тем, как возьмусь на него отвечать. Если возьмусь, поскольку в договоре пожертвований никакая отчётность от нас в ваш адрес не предусмотрена.

— Ладно. Будем друг с другом откровенны. Масахиро, мы считаем, что вы не сможете удержать это строительство своих руках.

— Я лично не смогу? Или вся Джи-ти-груп не сможет? Вы сейчас со мной в какой роли разговариваете?

— Без разницы, кто из вас двоих. — Сакамото больше не изображает вежливость. — Мы думаем, что не сможете вы оба, и физическое лицо или лица, и юридическое.

Рейко, кажется, уже жалеет, что пустила его в дом. По крайней мере, я чувствую, как напряглась её спина.

— И что дальше? Окей, вы не уверены. Вы думаете, что ни я, ни организация покойного отца с чем-то там не справимся. Ну и что? — Цубаса говорит, когда я смотрю на собеседника подобным образом, вид у меня крайне глупый. Хорошо, если он расслабится (будет откровеннее). — У меня на родине в таких случаях говорят: и как мне теперь стать по поводу ваших гипотетических мыслей? Родившихся в узком кругу акционеров Хейдуги?

— Я предлагаю вам переписать процентные доли в нашем с вами соглашении о сотрудничестве. Вернее, вывести нас в список бенефициаров.

— Занятно. И какими вы себе видите эти изменения? Пожалуйста, не стесняйтесь и будьте максимально подробными.

— Контрольный пакет должен отойти нам. Семьдесят пять процентов итого. — Он спокойно смотрит на меня.

— Да вы просто какая-то акула капитализма. Хеита, вы мне ответите или нет, зачем вам это всё? Я спросил, вы один раз промолчали.

— Думаю, что ответить. Пытаюсь тоже понять мотивы этого вашего вопроса, поскольку дураком вас не считаю. Несмотря на ваши огромные старания в этом направлении.

— Если проект изначально был заявлен нами, как некоммерческий; и прибыль от него будет ноль — ну потому что не нужны нам прибыли от здоровья детей — то какая вам разница, семьдесят пять процентов от ноля у вас будет? Или пять процентов от него же?

— Мы считаем, назначение объекта нужно менять. Джи-ти-груп, опираясь только на собственные ресурсы, вывести проект в прибыль не в состоянии. Но у нас такая возможность есть. В принципе, мы это и собираемся сделать. Никакой благотворительности, только бизнес.

Вака на газоне делает сложный жест кистями рук. В её исполнении, я уже в курсе, означает: карты открыты. Или — карты брошены на стол.

— Почему вы молчали об этом раньше? Когда был жив мой отец? Почему пришли с этим именно ко мне, по его горячим следам?

— Мы с вами сегодня не будем обсуждать мотивы решений моей компании. — Его тон очень сильно меняется за какую-то секунду. — Масахиро, давайте я подытожу за вас; боюсь, вам может не хватить решительности. Причем, исключительно из уважения к начинанию вашего отца… Сейчас просто изменилась обстановка, и я очень любезно извещаю вас об этом заранее.

— В каком плане, с вашей точки зрения, какая обстановка изменилась? Настолько, что вы позволяете себе подобные эскапады?

— До этого времени у нас не было имущественных претензий к вашему будущему проекту.

— Ух ты. — Лицо сделать как можно более простодушным, все говорят, у меня получается хорошо. — А сейчас, стало быть, у вас возникли уже и претензии?

— Вы не в курсе политических раскладов. Если оставить всё, как есть, молодой мальчишка и две беременные жены последнего руководителя просто спустят тему в унитаз.

— А какое вам дело до нашей темы?

— Я только что сказал: вы не в курсе политических раскладов. Сейчас будут активизироваться китайцы.

— Да ну? — здесь я и правда слегка удивляюсь, потому что хоть кто-то мыслит сходным со мной образом.

И видит то же самое.

— Да. Ваш муниципалитет — первый пробный шар. Вы сами отстроить оборону не сможете.

— А вы решили занять активную гражданскую позицию?

— Вы всё равно не поймёте. Вы — не японец. Да, мы встретим врага на самом первом плацдарме. В отличие от вашей местечковой конторы, уж простите за откровенность, наш холдинг имеет что противопоставить гостям из-за океана.

— Если вы такие крутые, зачем вам мой детский спорткомплекс? Который ещё не достроен, раз, и который мне достался в наследство от убитого отца, два?

— Перед тем, как встречать их на уровне провинции, мы хотели бы отработать кое-какие схемы противодействия на муниципальном. Ваша тема, конкретно этот актив, да и сама идея, чего уж — чертовски неплохие. Просто ваша футбольная команда (я о количестве и качестве игроков и об отсутствии нормального капитана) этот матч сольет вместо того, чтобы раз и навсегда отбить охоту…

— У кого? Охоту к чему?

Вопрос остаётся без ответа.

— Ну, если вы пришли сюда помолчать… — вздыхаю.

В принципе, бить по голове можно было бы начать уже сейчас. Но в воздухе витает кое-какая недосказанность, а много информации не бывает.

А ведь мы с ним могли бы стать естественными союзниками. Похоже, и ему китайские деньги Сёгуна, переданные в проект, не по вкусу.

— Ваша приёмная мать не против передать нам то, о чём мы просим, — всё-таки он решает добавить аргументов.

— Я вам тогда зачем? И кстати, моя приёмная мать сейчас лежит в больнице на сохранении и даже не знает, что отец погиб. Я лично позаботился об этом, она изолирована от информации. — Здесь я слегка лукавлю, но не так чтобы очень сильно.

Нозоми Асада, с ведома врачей, находится в изолированном боксе: ей сейчас просто нельзя нервничать. Логика была: если погиб мой местный отец, пускай будет жив хотя бы его ребёнок от первой законной жены.

— Я лично разговаривал с Когой Мивако, вот пару часов тому! — удивляется босс Сёгуна. — Ни на каком сохранении она не лежала! Наоборот, очень любезно согласилась, что ей нельзя волноваться в такой период. А большая стройка — слишком серьёзная проблема для беременной женщины. Ещё и потерявшей мужа на своих глазах.

А-а, так это он Мивако имел в виду.

— Вот же бл**ь такая. — Буднично и ровно выдаёт Вака со своего газона. — Получается, теперь решила на тебе свои психи срывать. А я думала, просто поорали и разбежались, стрессовый период, всё такое.

— Бог ей судья, — роняю машинально, после чего задумываюсь, сцепив челюсти.

В принципе, от второй жены моего отца этого можно было ожидать после нашего с ней сложного разговора накануне. Но я не думал, что до такого дойдёт всерьёз.

— Предвосхищая ваш возможный вопрос. Масахиро, Мивако является прямой наследницей поста исполнительного директора в Джи-ти-груп, по крайней мере, на ближайшие две недели. Мы в курсе особенностей вашего устава. К нашему сожалению, на вас, несовершеннолетнего наследника, вашим отцом было оформлено завещание. Он вас любил. Полномочий Мивако, даже новых, не хватит на то, чтобы быстро переоформить проект без вашего согласия.

— Несовершеннолетний наследник — непреодолимое правовое препятствие, — продолжает просвещать меня с газона Коюмэ, игнорируя взгляды гостя. — Мивако может переписать все договора на сто восемьдесят градусов, но отторгнуть твою собственность — уж проще устроить революцию в стране.

— Серьёзно? — я местами в курсе, но не глубоко.

— Серьёзнее не бывает. Маса, активы несовершеннолетних — священны. Если попытаться отобрать внаглую, шум поднимется до кабинета министров.

Вака с досадой крякает: её упражнения на гибкость приводят к тому, что верхняя часть бикини не выдерживает внутреннего напора и то ли расстёгивается, то ли лопается по шву.

А кое-какие части тела спортсменки остаются без прикрытия и красуются на всеобщем обозрении.

— Маса, я считаю, тебе нужно прекращать этот разговор, — Рейко, поёрзав на мне, предлагает очень деликатно.

Но ловит мой взгляд и сама смотрит твёрдо:

— Я тебе не указываю, просто советую. Поддержу в любом решении

— Мы оспорим целевое назначение нашего пожертвования и вначале отберём свои двенадцать миллионов. — Кажется, один из хозяев Хейдуги решил расчехлить резерв тяжёлой артиллерии. — Затем застопорим стройку и через суд отберём подряд в мэрии. Кстати, Кога Мивако, несмотря на постигшую её трагедию, остаётся очень здравомыслящей женщиной. Она принципиально непротив ввести Джи-ти-груп в нашу организацию в качестве структурного подразделения.

— Гэнки Томиясу и мой отец говорили, что Джи-ти время от времени пытаются поглотить, — замечаю. — Они также говорили, что этого ни в коем случае нельзя давать сделать.

— Почему? — Сакамото выглядит искренне удивленным. — Поглощения подобного рода — обычная практика! Кроме нас, на вас сейчас накинутся и многие другие, поверьте. Сейчас у вас момент не тот, чтоб выстоять, как раньше.

— Нас и раньше пытались поглотить. Где они? И где мы?

— Раньше не было попыток китайцев поставить ногу у нас настолько нагло, — возражает он. — Вы молоды и не понимаете в полной мере, сколь серьёзна эта новая угроза. А у нас просто нет времени вас убеждать. Масахиро, просто дайте своё принципиальное согласие отказаться от наследства? Мне, тут, устно?

— Это им чем-то поможет? — обращаюсь к Ваке, поскольку она, судя по всему, ориентируется в вопросе.

— Да, — бормочет она, безуспешно пытаясь что-то сделать с маленьким лифчиком. — Ай, да ну его к чёрту! — она взмахивает рукой и маленькая тряпочка исчезает в мусорном ведре. — Если ты своё принципиальное согласие им дашь, то появятся варианты. Например, процедура признания тебя частично дееспособным. В общем бороться с тобой вместе и бороться против тебя несовершеннолетнего — это большая разница.

— Мы вас просто размажем, если вы не захотите действовать по-хорошему, — буднично сообщает не самый лучший посетитель этого дома. — Вы просто мелкие сошки, которые абсолютно случайно оказались на хозяйстве в не по чину гигантском амбаре.

— Мой отец завещал мне: защищай слабых, борись с сильными, — пожимаю плечами. — Что тут ещё скажешь. И будьте любезны, покиньте этот дом поскорее. — Аккуратно ссаживаю Рейко и подхожу к Сакамото. — Надеюсь, вы не будете изображать из себя сейчас носорога? Потому что в этом случае и я сдерживаться не стану.

— Носорога? — он не понимает, о чём речь.

Видимо, просто не сталкивался.

— Штурмовое подразделение полиции, одно из. Твердолобые и упрямые, не особо маневренные в плотном бою и в быстром размене ударами.

— Масахиро, вы же понимаете, что ваша нынешняя позиция никаких проблем не решает? — он всё же начинает подниматься. — А лично вам их только добавит?

— Я не вижу проблемы. Есть договор между Хейдугой, с одной стороны, и Джи-ти-груп, с другой. Он подписан менее суток назад. За эти пару десятков часов вам что-то взбрело в голову задним числом — и вы пришли ко мне, попирая правила приличия, пересматривать его условия. Уже молчу, что моего отца больше нет. Кстати, я очень хорошо представляю, как быть с упомянутой вами Мивако… Что, по вашему мнению, я вам сейчас отвечу?

— Зависит от того, насколько вы опасаетесь за жизнь своих близких и родственников. — Сакамото, кажется, принял решение не церемониться.

— Маски сброшены, — вздыхаю. — Вынужден вас ударить. Считаю до трёх, шагайте на выход по-хорошему. Три. Два. Один.

Он ухмыляется, глядя на меня чуть сверху вниз и не двигаясь с места.

Разумеется, после счёта я бью его по корпусу.