Разная любовь, разная смерть

Глава 19

Тед Квигли жил на Восточной Десятой улице, между авеню А и авеню Б, там, где находится покрытая асфальтом и огороженная цепью детская игровая площадка «Томпкинс-сквер», запрятавшаяся в глубине квартала. Это был район трущоб с дешевыми, переполненными жильцами многоквартирными домами, известный под названием Нижний Ист-Сайд. На сегодняшний день вокруг Восточной Десятой улицы и авеню Б образовалось своеобразное поселение бедных артистов и художников, поскольку высокая квартирная плата, которую способны выложить преуспевающие обитатели Гринвич-Виллиджа, вытеснила оттуда богему.

Квигли жил на третьем этаже старого дома без лифта, на первом этаже которого располагалось кафе. Я постучал в дверь, никто не ответил, подергал за ручку — заперто. На всякий случай я спустился в полупустое в это время кафе — было около полудня — и спросил у женщины, мывшей посуду в раковине в глубине зала, не попадался ли ей сегодня на глаза Тед Квигли?

По ее взгляду я понял, что она учуяла во мне полицейского — этот запах так просто не выветривается, даже если снять значок. Я улыбнулся и объяснил:

— Нет, я не из полиции.

Она не знала, верить мне или нет, но мои прямота и доброжелательность говорили в мою пользу. Она в нерешительности оглядела меня, пожала плечами и сказала:

— Ладно. Если его нет наверху, тогда он, наверное, у своей подружки. Вы знаете, где это?

Я покачал головой:

— Нет. И как зовут ее, тоже не знаю. Я с Тедом Квигли не знаком.

В ее глазах мелькнули любопытство и ожидание недоброго. Не потому, что Тед Квигли был преступником, нет, просто, от меня разило полицейским — и все тут. Мне, видимо, предстоит еще долго сталкиваться с бытующими среди бедноты предрассудками. Обитатели бедных кварталов предубеждены против полицейских, они считают — и порою не без оснований — что полиция всегда против них. Художники и богема, не являясь нарушителями общественного порядка, непрестанно нарушают общественные традиции, что приводит к столкновению с полицией почти столь же часто, как и в мире уголовников, при полном отсутствии понимания и сочувствия с обеих сторон. Очутившись в квартале, где жила бедная богема, я попадал в зону действия этих обоюдосторонних предубеждений.

И все же я всем своим видом доказывал, что намерения мои честны, я был один, а полицейские в подобных кварталах редко появляются без напарника, и женщине показалось, что мне стоит помочь. Она решилась:

— Я дам вам номер телефона. Позвоните и узнаете, там ли он.

— Спасибо.

Ей нужно было найти этот номер. Я последовал за ней к кассе, где лежала растрепанная телефонная книга. Она, листая ее, постаралась так заглянуть туда, чтобы я не увидел страницу. Огрызком карандаша она написала номер на обратной стороне какого-то конверта, потом, спохватившись, подумала о мерах предосторожности и сказала:

— Я вам сама наберу номер.

Телефон-автомат висел прямо на стене, а не в кабинке. Я дал ей десять центов, и она набрала номер, а затем передала мне трубку. Затем отошла к кассе, откуда могла краем уха слышать разговор, делая вид, что занимается своими делами. Наконец после семи длинных гудков я услышал женский голос, принадлежавший, судя по тембру, школьнице.

— У вас там случайно нет Теда Квигли? — спросил я.

— Подождите минутку, — произнесла она раздраженным усталым тоном, как будто ее постоянно отрывали от дел звонками Теду Квигли. Было слышно, как она крикнула: «Это тебя!»

Его голос звучал взрослее, и все же в нем тоже слышалось что-то мальчишеское, задорное.

— Хэлло! Кто это? — спросил он.

— Тед, вы слышали про Риту Касл?

— Естественно, — ответил он таким тоном, словно я напомнил ему о неотмщенном оскорблении. — Полицейские мне сообщили.

— Они к вам заходили?

— А то как же.

— Теперь я к вам зашел, — непринужденно сказал я.

Он мгновенно насторожился:

— Кто вы такой? Тоже из полиции?

— Нет. Я выполняю одно поручение. Меня послали выяснить, что из себя представляла Рита Касл.

— Кто послал? — с сарказмом спросил он. — Секретные службы?

— Нет, Эрни Рембек. Знаете такого?

Молчание.

— Тед?

— Да-а, — очень тихим голосом ответил он. — Я его знаю.

— Он ее не убивал, Тед. — Краешком глаза я увидел, как женщина у кассы вздрогнула при слове «убивал», но быстро справилась с собой.

Тем временем Тед Квигли уже громко продолжил:

— Ну и я тоже ее не убивал!

— Конечно нет. Я это точно знаю.

— У меня есть алиби. Даже полиции пришлось с ним посчитаться.

— Тед, мне и в голову не могло прийти, что вы ее убили. Я прошу вас поговорить со мной. Только поговорить. Мне надо знать, какой была Рита.

— Зачем?

— Рембек нанял меня, чтобы я это выяснил.

— Но зачем?

— Спросите у него.

— Гм… Да, прямо сейчас побегу спрашивать.

— Я звоню из кафе, — сообщил я. — В вашем доме, на первом этаже. Вы не могли бы подойти сюда? Я угощу вас кофе, и мы немного побеседуем.

— Не знаю…

— У вас не будет никаких неприятностей, Тед. Обещаю.

— Значит, вы в кафе? — переспросил он, и я понял, о чем он подумал. Раз я уже здесь, мне остается только подстеречь его, прежде чем он вернется домой.

— В нем самом, — повторил я.

— Хорошо, — согласился он. — Через двадцать минут.

— Спасибо, Тед.

Повесив трубку, я поблагодарил женщину и заказал чашечку кофе. Выбрав столик в глубине зала, отнес туда кофе, сел и стал ждать.

Он появился через пятнадцать минут и притащил с собой свою подружку. Она выглядела старше, чем можно было подумать, разговаривая с ней по телефону. Но ее голос, как мне показалось, скорее выдавал возраст, чем лицо.

Я представился — неофициально, назвав свое имя — Митч Тобин, — а Квигли познакомил меня со своей девушкой — Робин.

Я попросил:

— Тед, буквально пару минут! Я хотел бы поговорить с вами наедине. Робин будет не против подождать нас за соседним столиком?

Она ответила вместо него:

— Я не возражаю, — и, развязно вихляя бедрами, побрела к другому столику и села подальше от нас.

И Робин и Квигли были одеты в комбинезоны и просторные свитера. Волосы у него были длинные, а у нее — еще длиннее. Он носил чахлую бородку, сквозь которую просвечивала кожа, и вообще выглядел так, словно только что перенес изнуряющую болезнь. Бороды порою обладают любопытным обратным эффектом: на первый взгляд они прибавляют «взрослости» ее обладателю, а на второй — делают его гораздо моложе, чем он пытается выглядеть.

Тед Квигли, которому было, наверное, лет двадцать пять — двадцать шесть, с бородкой, которая должна была придать ему солидный вид тридцатилетнего мужчины, выглядел восемнадцатилетним юнцом.

В тот момент мы трое были единственными посетителями в узком и длинном зале кафе, и я понял, что хозяйка явно не в восторге от того, что клиенты, принадлежавшие к одной компании, разделились на две группы и сидят в противоположных концах. Она неохотно откликнулась, когда я жестом подозвал ее, и даже не обрадовалась, приняв заказ на три чашки кофе.

— Робин предпочитает чай, — вмешался Квигли. — Цейлонский. А мне кофе эспрессо.

Владелица кафе кивнула и обратилась ко мне:

— Еще чашечку американского?

— Да, пожалуйста.

Она отошла, и Квигли заговорил:

— Я по дороге сюда все обдумал и решил, что вы ко мне неспроста пожаловали. Вы наверняка собираетесь заняться вымогательством. Я пришел только из любопытства — узнать, что и сколько вам нужно.

— Эрни Рембек очень огорчен тем, что случилось с Ритой. Я прежде служил в полиции, и он нанял меня, чтобы я помог выяснить, кто ее убил.

— Так вы что, типа Сэма Спейда?

— Частного детектива? Нет. У меня нет ни лицензии, ни официальных полномочий. Я работаю на Рембека как частное лицо.

— Но вы же охотитесь за убийцей, — насмешливо произнес он. — Значит, работаете под Хэмфри Богарта.

— Вы так считаете? Он покачал головой.

— Нет, на эту роль вы не годитесь, — заметил он. — Слишком много весите. И лицо совсем другое. Вы больше похожи на тренера футбольной команды.

Я невольно улыбнулся:

— Ну это еще не самое страшное.

— Вы, скорее, — типаж Бартона Маклейна.

— Плохо, что в наши времена еще не было таких хороших фильмов. Ни я, ни мои друзья ничего о них не знают. Вы ведь раньше встречались с Ритой Касл, верно?

Он встрепенулся, как ужаленный:

— Что значит «встречался»?

Я кивнул в направлении Робин, сидевшей за первым столиком:

— Вы сейчас с ней встречаетесь, разве нет?

— Я с ней сплю, если вы это имеете в виду.

Я с нескрываемым удивлением уставился на него:

— Вы что, пытаетесь меня шокировать? В самом деле?

Он передернул плечами, почувствовав неловкость:

— Это уж как вы решите.

— Если вы считаете, что добрачные отношения могут шокировать, — продолжал я, — не лучше ли их прекратить? Иначе смахивает на ханжество.

— Ладно, — вздохнул он. — Ладно, хватит, оставим мою личную жизнь в покое.

— Вы спали с Ритой Касл, верно? Вы этого вопроса от меня ждете?

Он поднял руки кверху:

— Сдаюсь. И оставим эту тему.

— Все? Больше не будем про кино и про секс?

— Все. Больше не будем. — Он выдавил из себя неуверенную улыбку. — Я только что проснулся, — как бы извинился он. — Еще не пришел в себя. Да, я спал с Ритой.

— Когда? Два года назад?

— Скорее две недели назад, — поправил он.

— Как это?!

— Она иногда заходила со мной повидаться. — Он бросил взгляд через плечо, затем наклонился ко мне над столом и прошептал: — Робин ничего не знала.

— Похоже, никто не знал.

— Вы имеете в виду Рембека? Уж он-то точно не знал, готов поспорить. — Квигли скривил губы в усмешке и выпалил: — Он ведь собирался на ней жениться.

— Жениться? Вы уверены?

— Так она мне сама говорила. Обещала, что после того, как они с Рембеком поженятся, мы сможем чаще бывать вместе, потому что мужчины не следят за своими женами так, как следят за любовницами.

— У Рембека уже есть жена.

Он пренебрежительно махнул рукой:

— Значит, он собирался развестись. Рита не вдавалась в подробности.

— И Риту устраивало это замужество?

— По ее словам, да.

— Почему?

С минуту он раздумывал, что ответить, барабаня пальцами по столу. Наконец снова заговорил:

— Ситуация с золотой клеткой. Рембек богат, влиятелен, многое мог для нее сделать. Все выходило здорово, пока он просто оплачивал ее содержание и квартиру. Оставалась возможность иногда заглядывать к старым друзьям, а благодаря ему у нее и деньги водились, и она хорошо одевалась, и все такое. И вдруг Рембек решил, что влюблен, и пожелал на ней жениться, а ей не хотелось лишаться привычных удовольствий, и она дала согласие. Право, не знаю, решилась ли бы она пойти с ним к алтарю?

— Вы думаете, она могла сбежать?

— А разве она этого не сделала?

— Что вам известно о случившемся с ней?

— Только то, что я прочел в газетах.

— Да. Так что вы прочли в газетах?

Он пожал плечами, демонстративно показывая, что не видит смысла в моем вопросе, но готов ответить.

— В газетах писали, что ее убили в каком-то мотеле в Пенсильвании. Не помню где.

— И все?

— А что еще? В газетах не сообщалось, кто ее убил. Но они это и не обязаны были делать.

— Вы хотите сказать, что знаете, кто он?

— По-моему, похоже на то, что она удрала, а Рембек кинулся за ней и прикончил. А по-вашему, разве нет?

— Я в этом не уверен. Почему вы мне это говорите?

— А почему бы и нет?

— Я же предупредил, что работаю на Рембека.

— Ну и что? Я для мистера Эрнста Рембека угрозы не представляю, поэтому какая разница, что я думаю? Что я могу сделать? Пойти в полицию?

— Возможно.

— С чем? С какими доказательствами? И потом, я — это я, а он — это он. Ведь не арестует же его полиция на основании моих слов.

— Не арестует, — согласился я. — Но он пока не знает, что Рита продолжала встречаться с вами. По крайней мере, я так полагаю.

— Он убил ее. Его арест — гиблое дело, извините за невольный каламбур. Он теперь не станет тратить на меня время. Единственное, чего я не могу понять, зачем ему было нанимать кого-то для поисков убийцы? Он вас в самом деле уполномочил найти убийцу?

— Для этого он меня и нанял.

— Чтобы отыскать убийцу или подходящего козла отпущения?

— Он не просил меня ни на кого фабриковать дело, если вы к этому клоните.

— Да, именно к этому, — признался он. — Однако вот уж куда я не ездил, так это в Пенсильванию в ночь со среды на четверг. Я на все сто процентов чист. Так что, если вы явились сюда, чтобы сфабриковать на меня дело, можете не утруждать себя.

— Почему вы так уверены в своем алиби?

— Потому что я всю ночь провел в компании, меня многие видели.

— Зачем вы мне про это рассказываете?

— Я уже объяснил.

— Нет, не объяснили. Вы сказали мне, почему ваши слова ничего не значат, но не объяснили, почему решили излить душу?

На этот вопрос он ответил после некоторого раздумья, по привычке барабаня пальцами по столу и созерцая свои руки. Он не оторвал от них взгляда и когда заговорил:

— Нам с Ритой было хорошо друг с другом. Понимаете? В постели, конечно, тоже. И у нее, и у меня секс получался лучше, чем с другими. Но не это главное. Нас друг к другу… тянуло. Понимаете? Мы друг без друга не могли…

— Если вам трудно сказать, что вы любили друг друга, все равно рассказывайте. Я вас понимаю.

Он на мгновение вскинул на меня глаза и снова уставился на свои руки.

— Называйте это как хотите, — продолжал он. — С этим не было покончено, ни с ее стороны, ни с моей. Однако она желала… большего. Здесь у меня для нее была не жизнь, здесь бы она не выдержала. Грязь, тараканы, нищета. Проклятая бедность — это не для нее… А я ничего не мог поделать. Понимаете? Я не в состоянии был обеспечить ей всего, к чему она привыкла.

Сейчас он смотрел мне прямо в глаза, как бы умоляя о понимании.

— Я все равно такой, какой есть, — вздохнул он. — Вы понимаете, что я хочу сказать? Как бы я ни был привязан к Рите, я все равно такой, какой есть, мне все равно надо идти своей дорогой. Правильно?

— Вы хотите сказать, что не могли по мановению волшебной палочки начать грести деньги лопатой?

— Господи! Сколько я об этом думал. Серьезно думал. Я строил планы, ходил искать работу, куда только ни совался, но не мог через себя переступить. Кое-где меня принимали на работу, давали десять, двадцать штук в год, однако ничего из этого не получалось. Я не появлялся в первый же день и потом ни разу. — Он выдавил из себя болезненную улыбку. — Надо же, меня теперь все агентства по найму занесли в черные списки! Они меня уже никуда не устроят. — Тут он дернул плечом и добавил: — Ну и десять штук в год погоды не сделали бы. Не к такой жизни Рита стремилась. В постели Рембеку было до меня далеко, но сколько можно кувыркаться в постели?

— Ладно, — кивнул я. — Я составил себе картину. Но вы хотели объяснить, почему вы мне все это рассказываете?

— Может быть, потому, что вы со мной не хитрите, — просто ответил он. — Может быть, вы и в самом деле ищете того, кто ее убил.

— А вы хотите, чтобы я его нашел?

— Еще бы!

— Что ж, — сказал я, — я и вправду с вами не хитрю. Но толку от этого мало. Потому что Рембек Риту не убивал.

В его взгляде сквозило презрительное недоверие.

— Точно?

— У него надежное алиби, как и у вас. Я его досконально проверил.

— С какой стати я должен вам верить?

— А с какой стати мы с вами вообще должны друг другу верить? Вы первый заговорили о том, что Рембек собирался жениться на Рите. Почему он сам мне этого не рассказывал?

— Спросите у него.

— Я спрашиваю у вас. Вы сами выдумали эту сентиментальную историю, потому что ненавидите Рембека?

Он чуть было не вспылил, но мгновенно взял себя в руки.

— Нет, — откликнулся он. — Я понял, о чем вы. Но — нет. Рита сама мне рассказывала. Честное слово!

— Тогда она, возможно, лгала. С ней такое часто случалось?

— Лгать на такую тему? Нет. Какой в этом смысл?

— Если не на эту тему, то на какую же?

— Она, например, внушила Рембеку, что месячные у нее продолжаются шесть дней. — Он усмехнулся и покачал головой. — Да, да. Ну и парочка бы из них получилась! Этот брак вошел бы в историю.

— Словом, она лгала, когда могла извлечь выгоду?

— Точно.

— Может быть, она хотела задеть вас за живое и заставить согласиться на какую-нибудь десятитысячную работу?

— Кого, меня? Ну уж нет! Не так у нас с Ритой было. Она знала, кто я такой, а я знал, кто она такая. Знаете, кто последние два года платил за мою квартиру?

— Рита?

— Это как посмотреть. Я полагаю, что платил мистер Эрнст Рембек.

— Как часто она к вам заглядывала?

— Не знаю. Раз в месяц, иногда чаще. Ей не так легко было вырваться.

— Как она сюда добиралась?

— На такси. Как же еще?

— У кого-нибудь в гостях она бывала?

— Да, у нас есть друзья… а, вы имеете в виду секс?

— Да.

Он покачал головой:

— Нет, она была не такая. Вы не правильное представление о Рите составили, мистер. Шлюхой она не была.

— Это я уже понял. Значит, в ее жизни было только двое мужчин: вы и Рембек. И больше никого.

— Совершенно верно.

— С кем она встречалась… не возражаете против такой формулировки?

— Ладно, валяйте! — усмехнулся он. — Ваша взяла.

— Прекрасно. С кем она встречалась до вас?

— С каким-то парнем по имени Боб, не помню, как фамилия. Типа Керни, Келлог, что-то вроде этого.

— Вы знаете, где он живет?

— Где-то на побережье. Он давно уже перебрался в Лос-Анджелес, снимается там на телевидении.

— Иными словами, из жизни Риты он навсегда исчез?

— А, конечно. Он исчез еще до того, как появился я.

— Ладно. — Я предложил ему сигарету, но он отказался, и я закурил сам. Пепельницы поблизости не было, поэтому спичку пришлось бросить на пол. Неожиданно я спросил: — Она была зациклена на своей актерской карьере?

— Можно сказать и так, — кивнул он. — Просто была помешана на ней. Ведь когда появился Рембек, ей не нужно больше было зарабатывать на жизнь, а она продолжала играть.

Я заключил:

— Из того, что вы мне рассказали, следует, что вы много значили в ее жизни. Рембек — тоже, потому что у него имелись деньги и связи, а теперь из ваших слов — еще и ее карьера актрисы была в его руках.

Он снова кивнул:

— Верно. Эти три вещи были важными в ее жизни.

— А что было самым главным?

— Так сразу не скажешь, — протянул он. — Иногда я. Случалось, она меня так хотела, что чуть на стенку не лезла и меня тоже заводила Бог знает как. Порою для нее ничего другого в мире не существовало, кроме мистера Эрнста Рембека и его благодеяний. А иной раз, когда у нее появлялась роль в какой-нибудь постановке или на телевидении, весь белый свет мог в тартарары лететь, ей было все едино. Помню, как я однажды пытался затащить ее в постель, когда она учила роль, так она меня чуть на кусочки не разорвала.

Я заметил:

— С Рембеком бы она себе такого не позволила.

— К нему у нее были свои подходы, — возразил он. — Она его крепко держала.

— Если она хотела убежать от Рембека, ей бы пришлось распрощаться с актерской карьерой, потому что Рембек стал бы ее везде разыскивать.

Он пожал плечами:

— Она сделал то, что сделала.

Я то ли подытожил, то ли задал вопрос:

— Почти ничего из того, что вы мне рассказали, не стыкуется со сведениями, которыми я располагал раньше.

— Я вам рассказал чистую правду, — заверил он.

— И самое смешное, я вам верю. Но если все-таки допустить, что вы знали Риту не так хорошо, как думаете? Спать с женщиной — еще не значит знать, какой у нее характер и что у нее на уме.

— Я знал Риту, упрямо возразил он. — В этом я уверен на сто.

— Почему же она бросила актерскую карьеру?

— Не знаю. Может быть, что-нибудь еще подвернулось.

— Другой мужчина?

Это предположение ему явно не понравилось. Однако он, по-видимому, считал себя обязанным быть со мной откровенным.

— Возможно, — протянул он. — Так, первый порыв. Если все только начинается, многое кажется осуществимым.

— Когда вы в последний раз ее видели?

— Недели три назад. Рембек водил ее на премьеру новой пьесы, а потом на прием. Он там надрался до чертиков и дома у нее отрубился. Так она быстренько приехала на пару часов ко мне.

— А как же Робин?

— У меня есть собственная квартира. Была, по крайней мере.

— То есть теперь ее у вас больше нет?

— Через месяц уже не будет. Некому за нее платить. И потом, зачем мне своя квартира? Я переезжаю к Робин.

Я спросил:

— Рита ничего вам не рассказывала про какого-нибудь нового знакомого или новый роман?

— Нет, сэр, ничего такого.

— А она бы вам рассказала?

— Думаю, что да. У нас с ней друг от друга тайн не было.

— Вы когда-нибудь встречались в ее апартаментах?

— Ну уж нет. Швейцар бы мигом донес на меня Рембеку.

Я задал ему неожиданный вопрос:

— Некоторые из тех, с кем я разговаривал, отзывались о ней как о глуповатой смазливой куколке. Что вы на это скажете?

На его лице появилась довольная улыбка. Видно, воспоминания были приятными, и он пояснил:

— Да, знаю. Она просто прикидывалась. Так, маска для простаков.

— Рембека она тоже за простака держала?

— Конечно. Им она вообще вертела, как хотела, а Эрнст Рембек и не подозревал. — Он рассмеялся и тряхнул головой. — Ну и парочка бы из них вышла!

— Может быть, все-таки по какой-то причине она вам лгала насчет брака с Рембеком?

— Нет. С какой стати ей лгать?

— Это я и пытаюсь выяснить. Ладно, спасибо, у меня все.

Когда я договаривал последние слова, появилась хозяйка кафе и принесла две чашки кофе и одну чая, извинившись, что так долго задержалась, ведь надо было вскипятить воду. Я изъявил желание заплатить за все заказанное, включая ту чашку кофе, которую я выпил раньше, и она подала мне счет на два доллара. Я расплатился, оставив ей четверть доллара чаевых.

Тед Квигли заметил мою реакцию на счет — два доллара за три чашки кофе и одну чашку чая — это показалось мне многовато. Усмехнувшись, он сказал:

— Здесь платят за атмосферу.

— Атмосферу я, кажется, не заказывал. Ладно, благодарю вас.

Я встал, не притронувшись к чашке свежего кофе, и тогда Квигли поднял на меня глаза и попросил:

— Вы не могли бы оказать мне услугу?

— Если это в моих силах.

— Забавно, но у меня нет ни одной Ритиной фотографии. Можете себе представить? Насколько я понимаю, выполняя такое поручение, вы должны иметь в офисе ее фотографии. Вам не трудно прислать мне одну? Я оставлю вам адрес Робин.

— А стоит ли, Тед? — спросил я. — Ведь ее уже нет в живых.

Его лицо исказилось от боли.

— О Боже, — простонал он и отвернулся.

Я прошел к выходу, где за первым столиком сидела Робин, с подозрением глядевшая на меня и так и не попробовавшая чаю, который я ей заказал. Я наклонился к ней и, опершись рукой о стол, мягко проговорил:

— Теду сейчас нужно справиться со своим горем. На твоем месте я бы минут пятнадцать не трогал его, а потом повел бы домой и уложил бы с собой в постельку.

Я оставил ее недоуменно хлопать ресницами.