Разрушенная клятва

Рейлан

Я отвожу Риону в особняк Гриффинов в Голд-Косте. Этот замок из стекла и металла – словно памятник тому, как их семья росла и процветала в Чикаго.

Когда мы входим в огромную светлую кухню, я вспоминаю, что здесь мы с девушкой и познакомились. Я бросаю на Риону взгляд, чтобы понять, думает ли она о том же, и перехватываю ответный взгляд, отчего на ее бледных щеках выступает легкий румянец.

Даже не знаю, почему мне так нравится дразнить девушку. Видимо, из-за ее настроя в любой ситуации сохранять невозмутимость и выдержку. Риона словно бросает мне вызов, а я никогда не отказываюсь на него ответить.

Имоджен Гриффин только что закончила завтракать. Она уже облачилась в стильное платье-футляр, а ее гладкий светлый боб сияет, как стекло.

Риона с матерью во многом похожи, но девушка чуть выше, и у нее рыжая шевелюра. Но смотреть на Имоджен – это все равно что смотреть на Риону двадцать или тридцать лет спустя. Живое доказательство того, что возраст будет ей к лицу, как какой-нибудь культовой актрисе, которая с возрастом становится лишь более царственной.

Впрочем, об этом можно догадаться и не глядя на Имоджен – Риона слишком упряма, чтобы позволить себе выглядеть менее чем на все сто.

Имоджен стремительно подходит к дочери и целует ее в щеку.

– Как ты, милая? – спрашивает она и ласково проводит рукой по волосам девушки.

Я удивлен, что Риона не сопротивляется этому, более того – ненадолго прижимается щекой к материнской ладони. Она явно уважает Имоджен.

Однако ни на секунду не подаст вида, что покушение на ее жизнь хоть как-то ее задело.

– Я в порядке, мам, – говорит Риона.

– Имоджен Гриффин, – произносит женщина, протягивая мне тонкую ладонь.

– Рейлан Бун.

– Спасибо, что прилетели помочь нам, – говорит она. – Данте очень высоко о вас отзывался.

– Я удивлен, – отвечаю я. – Обычно он довольно честный парень.

Имоджен расплывается в улыбке, не сводя с меня своих голубых глаз.

– Он действительно честный, – говорит она. – Я привыкла доверять его суждениям. Никогда не перестану удивляться тому, как даже заклятые враги могут стать друзьями. И наоборот.

Женщина бросает взгляд на изысканные золотые часы у нее на запястье.

– Мне пора, – говорит Имоджен. – У меня заседание правления Чикагской библиотечной ассоциации. Риона, – обращается она к дочери, – Бутчер и Мичем за всем присмотрят.

Надо полагать, это имена охранников. Я планирую заглянуть к ним перед уходом, хотя не сомневаюсь, что Гриффины исключительно ответственно подходят к тому, кого нанимают на эту должность.

Риона уже разложила свои бумаги на маленьком столике кухонного уголка. Очевидно, она собирается приступить к работе, не теряя ни секунды.

Я восхищаюсь ее прилежанием, но наблюдать за девушкой довольно утомительно – она явно не высыпается.

Кэллам заходит на кухню, как раз когда Имоджен уже выходит. Он целует мать в щеку так же, как та целовала Риону. Всегда забавно подмечать какие-то семейные привычки, жесты, передающиеся через поколения, словно тайный код, известный только избранным.

– Как Майлз? – спрашивает она.

– Потрясающе, – отвечает сын. – Кажется, они с Аидой родственные души. Они вдвоем только и делают, что спят в обнимку и едят.

– Надеюсь, ты тоже встаешь к нему по ночам, – угрожающе произносит Имоджен. – Не сваливай все на Аиду.

– Ты серьезно думаешь, что она допустит такое? – со смехом спрашивает Кэллам.

Имоджен улыбается:

– Нет, это вряд ли.

Женщина машет нам всем на прощание, и Кэллам наливает себе чашку кофе из кофейника, стоящего на беломраморной столешнице.

– Будешь? – предлагает он мне.

– Нет, спасибо, я только что выпил.

– Как проходит телохранительство? – спрашивает Кэл, бросая взгляд на Риону, уже погрузившуюся в работу.

– Отлично, – говорю я.

– Правда? – я слышу недоверие в его голосе.

– Разумеется, – ухмыляюсь я. – Что может пойти не так, когда я следую за Рионой по пятам круглосуточно, слежу за каждым ее действием и не отхожу ни на шаг, словно сиамский близнец? Как такое может ей не нравиться?

Риона не удостаивает мою реплику ответом, поглощенная своими бумагами. Но я все равно чувствую исходящее от нее презрение. Кэлламу с трудом удается не рассмеяться.

Уже более серьезно я говорю:

– Как давно у вас работают эти парни, Бутчер и Мичем?

– Бутчер – шесть лет, Мичем – восемь, – отвечает Кэл. – Им можно доверять.

– Отлично, – киваю я. – Надо было удостовериться.

– Я ценю твой подход, – говорит Кэл. – Готов повидаться с посредником?

– Определенно.

Кэллам залпом допивает кофе и ставит кружку в раковину. Судя по темным кругам у него под глазами, матери Кэл не врал – он действительно встает к новорожденному. Это изможденное и счастливое лицо новоиспеченного родителя не спутаешь ни с чем.

– Вернемся через пару часов, – обращается Кэллам к Рионе.

– Не спешите, – не отрываясь, произносит она.

– Я поведу, – говорю я Кэлу, когда мы выходим на широкую подъездную дорожку, где я припарковал «Эскалейд».

– Спасибо, – отвечает он. – Так будет лучше. По пути сюда я чувствовал себя как зомби.

Я сажусь за руль, а Кэллам забирается на пассажирское сиденье и усиленно трет глаза.

– Ох уж этот прерывистый сон, – говорит он. – Даже если удается в итоге поспать восемь часов, это уже все равно не то.

– Да уж, – соглашаюсь я. – Совсем не то.

Мне давно уже не доводилось спать восемь часов без перерыва. Многие ночи, проведенные на песке, на камнях или в грязи, постоянная необходимость быть начеку, чтобы в любой момент проснуться ради спасения собственной жизни, – глубокий и спокойный сон в таких условиях невозможен.

– Итак, кого мы собираемся навестить? – спрашиваю я Кэла.

– Он посредник, – отвечает тот. – И отвратительный тип к тому же. Ты вооружен?

Я киваю:

– Как всегда.

– Хорошо. Я тоже. Надеюсь, до этого не дойдет, но не уверен, что он захочет сотрудничать.

Кэллам подсказывает мне маршрут по пути в Ривердейл, район на южной окраине города. Чем дальше мы продвигаемся, тем все более старыми, бедными и запущенными становятся окрестности. Вместо высоких небоскребов я вижу приземистые бетонные жилые дома, заколоченные досками предприятия и разрушенные автобусные остановки.

Сам Ривердейл кажется малонаселенным по сравнению с центром города. Большую часть территории занимают железнодорожные сортировочные станции, свалки и промышленные объекты, включая крупную станцию очистки сточных вод.

Кэллам велит мне подъехать к железнодорожным путям Юнион Пасифик.

– Вот сюда, – говорит он, указывая на нечто, похожее на заброшенный склад.

Все окна перебиты, а стены из металла за последние двадцать лет покрылись такими слоями граффити, что цвета и узоры стали трудноразличимы.

– Машина нас дождется? – скептически спрашиваю я.

– Как знать, – пожимает плечами Кэллам.

– Сюда что, действительно до сих пор приходят поезда?

– Ага, – отвечает Кэл. – Хренова туча. По пятьсот за день. Они все собираются здесь и остаются на ночь. Парни, работающие на сортировочной станции, сообщают другим парням о том, что находится в товарных вагонах. И если там есть что-то стоящее – оружие, телевизоры или дизайнерская обувь, – оно пропадает той же ночью. Железные дороги застрахованы, поэтому они предпочитают экономить на безопасности, а не пытаться предотвратить пропажу груза.

– И твой посредник… как его зовут?

– Циммер, – отвечает Кэл.

– Я так понимаю, он способствует кражам и находит, куда сбыть товар.

– Точно, – говорит Кэллам. – Так и есть, он маклер.

Мы выходим из машины и идем по разбитому тротуару пустой стоянки. Трудно поверить, что на складе кто-то есть, но Кэл трижды стучит в металлическую дверь, и ему немедленно открывают.

Нас молча разглядывает огромный толстый детина. Голова у него такая большая и круглая, что маленькие поросячьи глазки кажутся просто щелочками на мясистом лице.

– Мы к Циммеру, – спокойно произносит Кэллам.

Громила охлопывает нас своими удивительно маленькими для такого тела руками. Даже от такой физической нагрузки его дыхание учащается.

– Оружие оставьте здесь, – рычит он, указывая на картонную коробку, стоящую на табурете.

Кэллам без возражений кладет свой «Глок». Мне не очень нравится идея разоружаться в незнакомом месте, но, если такова плата за вход, похоже, выбора у нас нет.

Я кладу свой пистолет и следую за Кэлом в темный склад.

Здесь организован какой-то своеобразный клуб. Я вижу несколько пыльных диванов и кресел и множество различных игр. Бильярдный стол, аэрохоккей, настольный футбол и три телевизора с игровыми приставками. С десяток ребят, подростков и молодых людей чуть за двадцать слоняются без дела, убивают друг друга в Call of Duty[12] и уже пьют, хотя на часах десять утра.

Кэллам направляется прямиком к одному из них. На вид парню не больше двадцати двух, он одет в рваные джинсы-скинни, толстовку-оверсайз и дутые изики. Циммер затягивается вейпом и выглядит совершенно обалдевшим.

– Доброе утро, – вежливо обращается к нему Кэллам.

Парень медленно кивает.

– Можем поговорить наедине? – спрашивает Кэл.

– Выкладывай все, что на уме, – лениво отвечает Циммер.

– Это касается меня, не тебя, – холодно говорит Кэл.

Парень одаривает его взглядом прищуренных покрасневших глаз, однако спустя минуту все же с усилием поднимается из своего огромного кресла-мешка и ведет нас в дальний угол склада, где мы можем расположиться на угловом диване неопределенного цвета и возраста. Честно говоря, я бы предпочел не садиться, потому что вся поверхность заляпана пятнами неизвестного происхождения, но в гостях у гангстера приходится идти на определенные жертвы.

Циммер растягивается во всю длину дивана, мы с Кэлом садимся на угловую часть.

– Итак? – спрашивает парень, снова затягиваясь вейпом.

Без предисловий Кэл говорит:

– Я хочу знать, принимал ли ты заказ на мою сестру.

Циммер выпускает густое облако пара, выдыхая его одновременно носом и ртом. Его темные глаза мерцают сквозь дым, словно у дракона.

– Если я выдам тебе такую информацию, – начинает он, – то что я буду за посредник, на хрен?

– Я понимаю, – сдержанно отвечает Кэл. – Но вот в чем дело, Циммер. У нас с тобой никогда не было конфликтов. Я остаюсь на севере города, а ты заправляешь здесь всем по своему усмотрению. Мы сохраняем взаимоуважение. Если бы ты был посредником, который принял заказ на члена моей семьи, а я бы об этом узнал… То расценил бы это как акт агрессии.

Циммер снова затягивается. Его расслабленное положение ничуть не изменилось, но я замечаю появившуюся во взгляде тревогу и напряженность в мышцах. Лицо парня спокойно, но в глазах сверкает гнев.

– Что бы я посчитал актом агрессии, – шипит он, – так это если бы ты пришел в мой дом и стал мне угрожать.

На несколько минут между Кэлом и Циммером повисает тишина. Я не собираюсь произносить ни слова. Кэл знает этого парня, а я нет, но я тем временем наблюдаю уголком глаза за всеми в этом помещении. И особенно уделяю внимание громиле, который стоит достаточно близко, чтобы его можно было в любой момент позвать на помощь, как и остальных людей Циммера, которые, может, и бьют баклуши, играя в Call of Duty, но, несомненно, вооружены – каждый из них.

Наконец Кэл произносит:

– Мне есть что предложить взамен. Информацию. Мне известно, что пару недель назад с железнодорожной станции Норфолка пропал товарный вагон, полный «Ругеров». Сто четырнадцать единиц оружия разбросаны по всему городу. В основном на юге.

Лицо Циммера ничего не выражает – он и так прекрасно это знает.

Кэл продолжает:

– Вчера поймали троих причастных – Брайсона, Ингланда и Дауэса. Двое из них молчат как рыбы, но третий, судя по всему, думает, что сможет связать тебя с ограблением. Он заключает сделку с окружным прокурором прямо сейчас, пока мы говорим. Кажется, пару месяцев назад ты трахнул его подружку, и он затаил на тебя обиду. Похоже, он считает, что, хоть обычно вы и не работаете с собственным товаром, один из пистолетов этой конкретной партии засветился при ограблении винного магазина на Лэнгли. Помнишь такое? Там еще застрелили продавца? Дауэс говорит, что знает местоположение этого конкретного «Ругера», а еще что на нем должны были остаться твои отпечатки пальцев, а также отпечатки того идиота, который застрелил продавца.

Пока Кэл говорит, Циммер сидит не шевелясь. Однако его лицо бледнеет на глазах, до тех пор пока не становится таким же серым, как дым, который выходит из его ноздрей.

– Я мог бы сказать тебе, где они держат Дауэса, – тихо произносит Кэл. – И ты смог бы его заткнуть, прежде чем он разболтает что-то важное. Но мне нужно знать, кто сделал заказ на Риону.

Циммер выпускает остатки дыма из легких.

– Ладно, – тихо шипит он. – Ладно.

Он выпрямляется на диване и подается вперед, положив локти на колени. Парень говорит так тихо, что я едва могу расслышать.

– Я не принимал этот заказ, но я о нем слышал.

– Расскажи мне, что знаешь, – говорит Кэл.

Впервые голос Кэллама теряет свою непринужденность. Теперь в нем звучит резкость, и я вижу, как напряглись плечи мужчины. Он разозлился, услышав подтверждение тому, что кто-то осмелился нанять убийцу и покуситься на его сестру.

– Я слышал, что заказ должен был быть выполнен так, чтобы никто о нем не узнал. Чтобы все выглядело как несчастный случай.

Кэл едва заметно кивает. Так мы и предполагали.

– Заказ был дорогим. За него взялся парень, известный как Джинн.

– Джинн? – нахмурившись, повторяет Кэллам, словно не верит Циммеру. – Это что еще за хрень?

– Так его зовут, – словно оправдываясь, говорит Циммер. – Я не знаю его настоящего имени. Никто не знает. Ты нанимаешь его, и люди исчезают.

– Ясно, – Кэл переходит к тому, что волнует его куда больше, чем личность киллера. – Мне плевать. Я хочу знать, кто его нанял.

– Я не знаю! – отвечает Циммер. – Правда. Когда приходят заказы, они анонимны в обе стороны. Клиент не знает киллера, киллер не знает заказчика. Полная секретность, чтобы избежать стукачества.

Кэл хмурится, явно жалея, что не применил подобную систему между собой и Дауэсом.

– Так, где сидит крыса? – требует свою часть информации Циммер.

– Он в Столичном исправительном центре, – говорит Кэл. – В блоке D.

Циммер кивает.

Кэллам встает с дивана. Наши дела с Циммером определенно подошли к концу.

Громила провожает нас к выходу, где мы оставили свои пушки.

– Не возвращайтесь, – ревет он, открывая для нас дверь.

Кэл разворачивается и пронзает вышибалу ледяным взглядом.

– Не дайте мне повод, – говорит он.

После пребывания внутри этого склада даже воздух на захудалой сортировочной станции кажется свежим. Мы возвращается к «Эскалейду», который по счастливой случайности остался нетронут. По всей видимости, тот, кто наблюдал за нами, узнал Кэла и понял, что с его тачкой лучше не связываться.

Удивительно наблюдать за тем, как очаровательный благовоспитанный политик исчезает, уступая место ирландскому гангстеру. Гриффинов легко воспринимать такими, какими они кажутся сейчас, – одной из самых богатых и успешных семей Чикаго, забывая о том, что вся их империя построена на крови и преступлениях. Что Фергус Гриффин, как и его отец, как и его дед, без колебаний уничтожал любого, кто вставал у него на пути. Вряд ли Кэллам отличается от них.

– Тебе плевать, если он убьет Дауэса? – спрашиваю я его.

– А какое мне дело? – Кэл переводит на меня взгляд своих бледно-голубых глаз. – Он низкопробный жулик, даже не способный хранить верность своему боссу. Мне на него насрать. Я бы задушил его собственными руками, чтобы защитить Риону.

Я киваю:

– Логично.

Я позволил Кэлу вести беседу, потому что он знает этих людей, а я нет. Но я хочу узнать, кто этот так называемый Джинн. Чтобы защитить Риону, мне нужно знать его и его методы.

Именно поэтому я звоню Данте и прошу его встретиться со мной в доме Гриффинов.

Он подъезжает туда к часу дня, захватив с собой огромный пакет с тайской едой, которую расставляет на столе. Парень обращается к Рионе:

– Сделай перерыв и пообедай с нами.

Соблазненная запахом сатая из курицы и кокосового риса, девушка откладывает ручку.

– Ладно, – говорит она.

Мы с Кэлом, Рионой и Данте накладываем себе полные тарелки еды. Кэл и Риона пользуются палочками, но мы с Данте хватаем вилки. Надо полагать, именно из-за возни с палочками ожирение не часто встречается среди тайцев.

За едой Кэл пересказывает подробности встречи с Циммером.

Данте совсем не выглядит довольным, услышав имя Джинн.

– Тебе оно о чем-то говорит? – спрашиваю я.

– Я не знаю его лично, – отвечает Данте. – Но слышал, что он чертовски дорогой. Лучший в Чикаго. Настоящий профессионал.

Я перевожу взгляд на Риону, чтобы посмотреть на ее реакцию.

Она ковыряет свою лапшу, очевидно, не испытывая восторгов от того, что человек, которого заказали убить ее, слишком хорош в своем деле.

– Эй, – говорю я девушке. – Мы найдем его.

– Лучше найти того, кто его нанял, – отвечает Риона.

– С утра я ездил встретиться с русскими, – говорит нам Данте. – Енин отрицал свою причастность, но выглядел весьма довольным происходящим. Да и сомневаюсь, что он бы признался, имей он к этому отношение.

– Нужно больше разузнать о Джинне, – говорю я. – И проверить других двоих, которых упоминала Риона как возможных мстителей.

– Я разберусь с семьей Хартфордов, – говорит Данте.

– А я поищу парня, которого уволил дядя Оран, – добавляет Кэл.

Риона отставляет тарелку с едой, к которой едва притронулась.

– Я возвращаюсь к работе, – объявляет она. – Похоже, вы обо всем позаботитесь.