«Крепко меня ударили, — подумал Бакшеев. — Ну и приемы у них…»
Голова кружилась, ныла шея, он поднялся и подошел к двери, прислушался. Тихо.
Бакшеев ощупал дверь, пытаясь определить хоть какое-то подобие запора. Но поверхность всюду была гладкой.
Степан отошел, вернулся на татами и машинально сунул руку в карман. Его пальцы нащупали сложенную бумажку.
«Записка?» — мелькнула мысль.
Бакшеев осторожно оглянулся на дверь и с удовольствием отметил, что европейский обычай делать в дверях «волчки» не распространился в Японии, или, по крайней мере, на этом проклятом острове.
Он поднялся, чтобы быть поближе к тусклой лампочке на потолке, развернул записку и прочитал текст, написанный печатными буквами по-английски:
«Calm! Prepare and wait! Friend».