Развод по-русски

Глава 2. День рождения

Вера вздохнула, прервав поток воспоминаний, и перенеслась мыслями в сегодняшние заботы. Все-таки Лизка неисправима! Собираешься отпраздновать свой тридцать третий день рождения тихо, по-семейному. Приготовила пару салатов, хорошие отбивные, испекла наполеон — и достаточно. Кроме сестры, ожидалась только Лена, Верина подруга и коллега (она преподавала историю в той же школе). С большой долей вероятности должен был нагрянуть (и действительно нагрянул) Павлик, но специального приглашения он не удостоился. И вдруг Лиза явилась, окруженная свитой, точно королева!

Действительно, шесть человек — разве не свита? Сперва двое внесли загадочный предмет, оказавшийся стиральной машиной. Они, правда, получили положенную мзду и моментально удалились. Далее следовал жизнерадостный тип с огромной коробкой. В коробке брякали бутылки, благоразумно переложенные пакетами дорогих нарезок. Тип, отзывавшийся на имя Женя, был шофером Величко и теперь весь вечер с завистью сверлил взглядом алкоголь, ограничиваясь соками, что не умеряло его жизнерадостности. За шофером выступал сам Величко под руку с хихикающей Лизой, а замыкали шествие Лизины подруги, Рита и Ира.

Обеих Вера знала давным-давно. Рита училась с Лизой в школе, а Ира в университете. Рита была из так называемой неблагополучной семьи, про отца не ведала вовсе, зато мать-алкоголичку по загадочной причине с детства любила неимоверно. Вторым — или даже первым — ее кумиром была Лиза. Вера всегда немного переживала из-за этой дружбы, опасаясь влияния дурной среды на сестру, однако запрещать общение не хотела. С одной стороны, жалела славную ни в чем не повинную девочку, недалекую и простодушную, а с другой, радовалась, что ее жалеет Лиза, полагая, что той не мешает иметь хотя бы некоторое представление об изнанке жизни.

В девятнадцать Рита вышла замуж за вернувшегося из армии соседа, с которым два года вела трогательную переписку, родила мальчика, потом девочку. Муж работал на судостроительном заводе, прилично получал, но много пил. Вернее, много на Верин взгляд. Последнее она сказала бы теперь и про Риту. Та оставалась приятным, добрым человеком, однако в употреблении спиртных напитков отнюдь не всегда соблюдала меру.

— Ну и что? — как-то возразила сестре Лиза. — А если ей нравится? Кому это мешает? Книг она не читает, в театр не ходит, а как-то оттянуться хочется. Есть, конечно, сериалы, только много ли в этой тягомотине проку! И вообще, у Ритки все в семье выпивают. И свекор, и свекровь. Если б она совсем не пила, ей бы жутко тяжело с ними жилось. Ей это надо?

Кстати, именно благодаря приятельнице Лиза встретилась со своим будущим мужем. Андрей купил квартиру в том подъезде, где жила Рита, последняя же отличалась простодушной, доброжелательной общительностью и была знакома почти со всеми соседями.

Университетская подруга являлась полной противоположностью школьной. Ее семья не оставляла желать лучшего — мать преподавала на инязе языкознание, а отец даже являлся членом союза писателей. Правда, книг его Вера осилить не сумела, однако это не умаляло достоинств автора. Противоположными были и характеры. Рита предпочитала плыть по течению, а Ира строила свою судьбу собственными руками.

Вера прекрасно помнила обеих в девятнадцать. Рита тонюсенькая и хорошенькая, чем-то похожая на мальчишку, что абсолютно ее не портило. Ира… про подобных говорят: «Зато она наверняка очень умная девочка». Толстая, с землистой кожей и блеклыми сероватыми волосами, в очках, она казалась более, чем дурнушкой. И что мы имеем теперь? Рита расплылась, симпатичный румянец превратился в багровые пятна на щеках, да и на носу бросаются в глаза лопнувшие сосуды — какие тут двадцать три года, не дашь меньше тридцати! Зато Ира села на жесткую диету и полгода отзанималась на курсах визажистов. В результате возникла очаровательная стройная блондинка, голубоглазая благодаря контактным линзам и приятно смуглая от тонального крема. При этом Вера ни разу — ни разу! — не замечала отросших темных корней, которые делают осветляющихся женщин столь неопрятными на вид. Вид всегда был идеально естественный.

По окончании университета Ира осталась в аспирантуре, и не по протекции матери, а по справедливости. Она не схватывала разговорный язык на лету, зато была сильна в теории и отличалась трудолюбием. Конечно, на аспирантскую стипендию не проживешь, но здесь помогла Лиза, которая, едва почуяв свое влияние на Величко, тут же пристроила на хорошую работу лучших подруг. Рита пару часов в день мыла полы в помещении фирмы, а получала куда больше, чем Вера за свои тридцать два урока в неделю, Ира же переводила техническую документацию. Обе были очень довольны, и не меньше их сама Лиза.

— Не знаю, как у меня сложится с Борей дальше, — признавалась она в то время сестре, — но девчонки успеют кое-чего поднакопить.

Вот в тот момент Вера и поняла окончательно, что ни одну из них по-настоящему не любит. Не радует ее, что они успеют поднакопить, а волнует, не испортят ли чем-нибудь репутацию своей благодетельницы. Хотя чем портить? Рита хозяйственная, Ира способная, так что каждая на месте. Вера решила, что просто-напросто ревнует, и задала себе крепкую моральную взбучку, только не помогло. Ира казалась ей слишком правильной, Рита слишком неправильной. Короче — «никто ее любви небесной не достоин».

Последнее относилось и к Величко. Пять лет назад Вера не вполне одобряла брак с Андреем, но по крайней мере четко видела, чего от этого брака ожидать. Теперь она пребывала в растерянности. Лиза познакомила ее с начальником, как только тот начал проявлять нежные чувства, и, оставшись с сестрой наедине, с интересом осведомилась:

— Ну, как он тебе?

И Вера ответила:

— Не знаю.

Не знала она до сих пор. Гарантировать могла одно — этот мужчина ей чужд. Чужой, непохожий — непохожий настолько, что о нем затрудняешься судить. Ведь все равно о других в той или иной степени судишь о себе, исходя из одинаковости, а не из разности. А теперь представьте себе существо с далекой планеты, внешне неотличимое от нас, однако его мимика не та, что у человека. Ты смотришь и гадаешь: возможно, улыбка у них означает горе, а насупленные брови — радость? Кто его разберет!

Подобным существом Вере представлялся Величко. Попытки узнать его получше позорно провалились. Вере не удалось найти тему, заставившую бы гостя — ну, как бы это поточнее выразить? — заставившую бы искренне воодушевиться. Все мы часто говорим не то, что думаем, а то, что следует, и делать по произнесенным словам вывод о внутреннем мире довольно глупо. Но иногда даже самый сдержанный вдруг воодушевляется и начинает высказываться, очертя голову и не заботясь о произведенном впечатлении. Главное, чтобы тема затрагивала по-настоящему. Ну, не бывает людей, которых ничем не затронешь, люди-то живые! Видимо, просто для Величко требуется нечто, лежащее за пределами ее, Веры, фантазии и опыта, вот и остается он вещью в себе. В основном молчит, а говорит веско, коротко и прагматично. Конечно, его высшее образование получено в институте физкультуры, так что философских рассуждений ждать не приходится, но хотя бы погорячился из-за политики, что ли? Вера еще не встречала мужчины, не имеющего мнения, например, по югославскому вопросу. Величко не имел или имел, да скрывал.

Когда она попыталась выразить свои чувства сестре, та лишь засмеялась и заметила:

— Фантазерка ты, Вера! Не понимаю, чего ты к нему прицепилась. Нормальный мужик. Ему что, на пятом десятке горячиться, как мальчишке? Был бы горячий, не имел бы таких денег, а то и вовсе лежал в могиле. Главное, он меня любит, а уж югославский вопрос вместе с остальной лабудой оставляю на его личное усмотрение.

Вера прекрасно понимала, что решать Лизе, а не ей, поэтому не считала себя вправе настаивать, однако беспокойство ее не покидало. Сегодня ей впервые представился случай понаблюдать, как ведет себя Величко с подчиненными. Ведь все присутствующие, кроме Веры и Лены, являлись таковыми. Даже Павлик хотя непосредственно к Борису Ивановичу отношения не имел, но работал под руководством Анны Ароновны, своей жены, а та была по-прежнему связана с Величко каким-то договором. Вера полагала, что для начальника нет большего испытания, чем оказаться с нижестоящими по служебной лестнице в неформальной обстановке.

Существования подчиненных Величко, похоже, не замечал. Неподчиненных, впрочем, тоже. Его глаза с удовольствием следили за Лизой, а где блуждали мысли, никто не знает. Даже когда Ира подала ему шарж, он лишь сдержанно улыбнулся одними губами. У Иры был симпатичный талант — она быстро рисовала портреты, удивительно похожие на оригинал, только смешные. Вот и теперь ее уговорили сделать небольшой подарок каждому из гостей — и она, хохоча, чиркала ручкой по бумаге, а окружающие, тоже хохоча, давали дурацкие советы вроде: «Уши! Уши ему подлиннее! А ей сделай круглые глазки. И вообще, сделай из нее хомячка!» Рита и впрямь чем-то на него походила.

Продолжить наблюдения над потенциальным шурином помешал звонок в дверь, заставивший Веру выйти в прихожую.

— Кто там? — поинтересовалась она, никого вроде бы не ожидавшая.

— Это Андрей.

— Сейчас, — ответила Вера, однако открывать не стала, а вернулась в комнату и тихонько подозвала Лизу.

— Там Андрей. Мне его впустить или нет?

— Ну, конечно, пустить, — радостно и громко ответила сестра. — Он пришел тебя поздравить. Я надеюсь, это жест примирения. Боря, к нам пришел Андрюша! Как бы мне хотелось, чтобы вы помирились!

Борис Иванович помрачнел, но Лиза, не обращая на это ни малейшего внимания, ласково потерлась головой о его плечо, и тот невольно расплылся в улыбке. Он пытался не улыбаться, только губы все равно разъезжались. Вера подумала, что в его любви по крайней мере сомневаться не приходится, и отправилась открывать.

Андрей протянул роскошный букет цветов и склонился поцеловать имениннице руку. От него пахло спиртным, и Вера насторожилась, однако вслух произнесла спокойно и ласково:

— Андрюша! Ты ведь пришел не для того, чтобы испортить мне праздник, правда? Я тебя прошу!

— Обижаешь, Верочка! — поднял голову Андрей. — Надо быть последней сволочью, чтобы портить тебе праздник. У тебя их не так много. Ты ведь не как некоторые, у которых вся жизнь состоит из праздников. Ты пашешь, как ломовая лошадь, чтобы некоторые могли порхать и пить нектар.

Сравнение с ломовой лошадью не показалось Вере лестным, но куда больше расстроил конец этой фразы. Не будь тут Величко, Андрей мог бы себе позволить подобные намеки, Лиза на них реагировать бы не стала, а вот ее загадочный поклонник… Не стоило слушаться сестру и впускать гостя, теперь же ничего не изменишь. Тот успел проскользнуть в комнату и молча уставился на жену.

— Привет, Андрюша, — поздоровалась та и добавила голосом кота Леопольда: — Ребята, давайте жить дружно!

Шофер Женя захохотал, восхищенный мастерством имитации, к нему присоединилась Рита. Ира посматривала с опаской, Павлик почему-то выглядел довольным, Величко словно окаменел, а разумнее всех поступила Лена, командирским учительским тоном заявив:

— Вот тут, рядом со мной, есть свободное место. Иди сюда! Я накладываю этот салат? Скажи, когда хватит.

Попробовал бы Андрей не подчиниться! У Лены с дисциплиной на уроках всегда был полный порядок. Она легко управлялась даже с младшими классами, вечно вызывающими у Веры проблемы. Все облегченно вздохнули, но рано. В бокал для шампанского Андрей налил водки и залпом выпил.

— Закуси, — уважительно посоветовал Женя.

Андрей закашлялся, на глазах его выступили слезы. Что-то, а пьяницей он никогда не был. Наконец, ему удалось перевести дыхание, и он удивительно четко и внятно произнес:

— Верочка! Я хочу сделать тебе подарок. На день рождения. Знаешь какой? Я не позволю твоей сестре выйти замуж за старого козла и ползучего гада.

У Веры в голове мельком возник нелепый образ, соединяющий вместе козла и гада, то есть змея, а Андрей, словно был с нею наедине, продолжал:

— Я это сделаю не для себя. Пусть она даже ко мне не вернется, все равно. Я это сделаю для тебя, Верочка. Ты не заслуживаешь того, чтобы твоя сестра вышла замуж за последнюю сволочь. А когда ты убедишься во всем, будет уже поздно.

Вера, к которой лишь теперь вернулся дар речи, растерянно выдохнула:

— Андрей! Возьми себя в руки! Подумай, что ты говоришь!

— Правду, Верочка. Просто ты ее еще не знаешь, а я знаю. Я знаю много такого, чего ты, дура наивная, и представить себе не можешь. Я и кое-кто еще. И не только про этого козла, но и про других козлов тоже. Вы все думаете, я буду молчать, да? Мол, Андрюха трус, он все стерпит. Ха! Я не трус. Просто я порядочнее всех вас, вместе взятых. Вот почему я молчал, понятно? А не из-за ваших паршивых бабок и ваших паршивых угроз. А больше молчать не буду. Всех выведу на чистую воду! Они у меня попляшут, они станут меня уважать, станут, как миленькие! Ты думаешь, Верочка, я про твою сестру ничего не знаю? Да стоит мне шепнуть этому козлу пару слов, и он не то что не женится — на улицу ее вышвырнет, а то и кое-что похуже. Уж я-то знаю вас всех, как облупленных! Этот козел думает, что нравится бабам! Да если он кое-что увидит, станет импотентом до конца дней!

Во время своей странной речи Андрей продолжал обращаться исключительно к хозяйке дома, игнорируя присутствие остальных, включая Лизу. Вера понимала, что обязана что-то предпринять, как-то остановить поток полубезумных откровений, но вместо этого продолжала стоять в оцепенении. Зато очнулся Величко.

— Убери его, — обратился он к шоферу. — Не увечь, но чтоб запомнил крепко.

Женя кивнул и схватил Андрея за локти. Тот отчаянно закричал.

— Боря, не смей! — повернула голову Лиза.

— Он аккуратно, — сквозь зубы ответил Борис Иванович. — Просто выведет отсюда, и все. А орет он от страха. Обделался, небось.

Шофер, похоже, был по совместительству профессиональным охранником. По крайней мере, в считанные секунды он выставил Андрея за дверь и вскоре вернулся в столь же благодушном настроении, в каком находился ранее.

— Я поймал тачку и отправил его домой, — объяснил он шефу. — Правильно?

Тот кивнул. Гости молчали, подавленные. Желание праздновать и веселиться благополучно исчезло.

— Пожалуй, я пойду, — первым выразил общее мнение Павлик. — Поздно уже.

— Да, — охотно присоседилась Ира, — мне тоже пора. Спасибо, Вера, все было очень вкусно.

— Да, — поддержала ее Лена, — готовить ты у нас мастерица. Гробишь в школе такой талант! Я тоже пойду. У меня завтра нулевой урок.

— Ты развезешь девочек по домам, Женя? — обратилась Лиза к шоферу.

— Ну, я-то живу в соседнем доме, — напомнила Лена.

— Ой, а мне надо было поехать вместе с Андрюхой, — расстроилась Рита. — Деньги все равно заплачены, а живем в одной парадной.

Шофер выжидающе глянул на Величко.

— Отвезешь нас с Лизой, а потом вернешься за ними, — коротко приказал тот.

Но Лиза помотала головой.

— Боря, я, наверное, переночую здесь. Раз я испортила Верунчику настроение, не брошу же я ее теперь одну!

Вера улыбнулась:

— Как хочешь, Лиза, но необходимости в этом совершенно нет.

— Тебе не надо здесь оставаться, — возразил Величко, и в его голосе впервые прозвучали ноты искреннего волнения. — Этот псих может вернуться, и вы его снова впустите.

— Ну, что вы! — изумилась Вера. — Я его больше не впущу.

— Впустите, — уверенно повторил ее собеседник.

— Видит нас насквозь, — повернувшись к сестре, искренне засмеялась Лиза. — Вот такими мы с тобою кажемся дурочками. Ну, в конце концов, Боря, именно для подобных случаев ты и вооружил меня пистолетом, да? — она хихикнула, не в силах долее сохранять мрачность. — Я выхвачу его из-за пазухи и застрелю ужасного насильника, а суд меня оправдает. Бах!

И она изобразила выстрелы, а потом, словно подкошенная, упала на тахту. Рита захохотала, однако рассмешить остальных Лизе не удалось.

— Каким еще пистолетом? — настороженно осведомилась Вера.

— Газовым, — пояснил Величко. — Из него не застрелишь, но остановить нападающего можно. Только она все равно его с собой как бы не носит. Поехали, Лиза.

— Ладно, — кротко согласилась та, — поехали. Женя скоро за вами вернется, девочки.

И тогда, вдруг прекратив хохотать, пьяная Рита заплетающимся языком спросила:

— А кто-нибудь понял, о чем говорил Андрюха? Что он по жизни имел в виду, а?

Вопрос показался Вере бестактным, и она лишь пожала плечами, не подозревая, что вскоре будет готова пожертвовать чем угодно, лишь бы узнать ответ.