Развод. Я тебя забираю

Глава 15

Максим.

― Папочка, а тетя Соня не умрет?

Мы сидели в палате Софии. Мне удалось ее привести в чувства, после чего я вколол ей успокоительное, чтобы она могла немного поспать. Иначе нервный срыв ей был обеспечен. А этого мне не хотелось. Она в последнее время и так слишком много нервничает, а здесь еще один стресс. Словно кто‐то испытывает Соню на прочность.

― Не умрет, Юляш. Все с ней будет хорошо.

― А Настя не умрет?

Я смотрел на Соню. В этот момент она открыла глаза и смотрела на меня затуманенным взглядом. ей было больно. И мне вдруг захотелось забрать ее боль себе.

― И Настя будет жить.

― Это хорошо. Я бы расстроилась, если что‐то плохое случилось.

Я поцеловал дочку в макушку при этом продолжая смотреть на Соню. Я знал, что она ждет объяснений, а мне не хотелось говорить. Не так сразу. Ей нужен был покой. Но я понимал, что она не станет молча ждать ведь дело касалось ее дочери. Я бы тоже не смог жить в неведении.

― Как ты себя чувствуешь? ― не мог не спросить и дело не в оттягивании разговора.

― Ой, тетя Соня, вы проснулись, ― восторженно, но при этом шепотом произнесла Юля.

― Я не могла не проснуться, Юленька. Мне уже легче. Голова немного побаливает. Максим, как Настя? Что произошло?

― Ей уже легче. Мы вовремя пришли. А что произошло скажу сразу, как только получу доступ к видеозаписи.

― Ты о чем?

Юля спрыгнула с моих колен и присела на кровать, рядом с Соней. Та протянула ей руку, и дочка принялась поглаживать пальцы девушки.

― Аппарат не исправно работал. И я говорю не о его поломке.

Соня прикрыла глаза и громко вздохнула. Ей было больно и это нормально. Если бы не Юля, я бы сейчас ее обнял. Видел, как ей нужна поддержка и я мог ее дать.

― Кто это мог сделать?

Я бы очень хотел это узнать.

― Пока не знаю. Но обещаю, что найду этого человека.

― Не понимаю, кому мог помешать ребенок? Это что, месть мне? Но за что?

― Соня, я выясню это.

― Можно мне к ней?

― Уверена, что уже можешь встать? Голова не кружится?

― Уверена. Я себя нормально чувствую. Просто хочу к своему ребенку.

Я кивнул. Спорить не видел смысла. Соне нужно было лично убедиться, что с ее девочкой все в порядке. Она и так за нее переживала с учетом болезни Насти, а тут еще и такая ситуация. Кто‐то намерено переключил датчики. И хоть Настя могла сама нормально дышать, ее необходимо было подпитывать. Мы начали проводить ей процедуры. И сегодня для лучшего обеспечения жизнедеятельности ее сердечка мы подключили аппарат. Мне нужно было посмотреть показатели, и я черт возьми даже думал о том, чтобы на время выписать девочку домой. Если бы все анализы были в норме насколько это возможно в ее положении, то уже через неделю она могла быть поехать домой. А теперь я вообще не понимал, где ей будет лучше, и кто может угрожать ее жизнь. Настоящий сюр, решать проблемы через детей. Да еще и каким способом! Ну не мог же это быть ее муженек? Не мог?!

София поднялась с кровати, и мы вместе пошли в кардиологическое отделение. Юляшка шла впереди, я же поддерживал девушку под руку, желая убедиться, что она не упадет и ничего себе не повредит. Ее бедро и так еще не зажило, нового ушиба не хватало. В ее состоянии это возможно, как бы Соня не храбрилась, но она все еще слаба.

― Пойдем дальше. Настя в реанимации сейчас.

Заметил, как она прикусила губу и кивнула. Ее тело напряглось, но София не остановилась, желая поскорее добраться до дочери.

― Я не понимаю кому может мешать одиннадцатилетний ребенок. Я уверена, что Виктор этого бы никогда не сделал.

Я плотно сжал губы вспоминая, как он себя вел тогда в палате и не был так уверен, как София. Если он смеет поднимать руку на женщину, тогда…

― Мы пришли. Только прошу очень тихо. И не нервничай, Насте правда уже лучше. Но ей нужен отдых. Как и тебе.

― Спасибо. Спасибо, Максим за заботу.

Я открыл двери и пропустил Соню в реанимацию, сам же остался стоять в коридоре. Юля взяла меня за руку и потянула, привлекая к себе внимание.

― Что, малышка?

― Пап, а она хорошая и ей очень больно.

Я плотно сжал губы и присев напротив дочери, заглянул ей в глаза.

― Я знаю, Юль. Там за дверью ее ребенок. Она любит дочку так же сильно, как я тебя.

― Пап, все будет хорошо, ― вдруг улыбнулась малышка и маленькими пальчиками поправила волосы, упавшие на мой лоб, ― ты же видел, какая красивая тетя Соня?

― Видел. А при чем здесь это?

― Ну ты чего, папуль, не знаешь, что ли?

Я нахмурил лоб и пожал плечами не до конца понимая, о чем она говорит.

― Объясни, пожалуйста.

― Ох, вроде взрослый, а простого не знаешь. Красота спасет мир, пап. А тетя Соня ооочень красивая, а значит и Настю спасет.

Как бы мне хотелось, чтобы дочка оказалась права, но в данном случае красоты Софии будет мало. Здоровью ребенка это увы никак не поможет. Как и наказать ублюдков, которые хотели убить девочку.

Кафе на сегодня отменялось. Настроение было ни к черту, и я решил заказать мороженное и перекус прямо в клинику. Соне необходимо отвлечься после пережитого, да и Юле обещал мороженное.

― Пап, мы можем не ехать сегодня в кафе. Ничего страшного.

Я улыбнулся и поцеловав дочку в лоб, достал из кармана телефон.

Сделав заказ, я вернулся в палату и заметил, как Юля лежит рядом с Соней и о чем‐то мило беседует. Очень необычная для меня картина. Нана, это одно, к тому же она женщина постарше. А тут София, молодая красивая девушка, которая с удовольствием болтает с моей дочкой. Внутри что‐то заиграло, забурлило от вида этой картины. Юля счастливая, расслабленная. Я знаю как ей не хватает матери, только та и не думает принимать участие в жизни дочери. Материнский инстинкт в ней не проснулся. А из‐за нее страдает моя девочка.

― Через час нам привезут вкусный обед и десерт, ― улыбнулся я, привлекая внимание двух пар глаз.

― И мороженное? ― Юля тут же подскочила с кровати и подбежала ко мне, тут же обхватывая мои ноги и крепко к ним прижимаясь.

― Да, малышка, и мороженное.

― Ура! Тетя Соня, папа у меня самый лучший.

Юля захлопала в ладоши, я склонился и получил свой поцелуй.

― Мы будем обедать, ―продолжая радоваться, малышка вприпрыжку побежала к Соне и снова улеглась ей под бок.

Я смотрел ей в глаза и видела в них волнение. Не понимал с чем это связано, но хотел, чтобы она перестала думать о плохом. Обойдя кровать, я присел на стул и сжал ее руку. София улыбнулась и перевернув ладонь, раскрыла ее для меня. Я вложил свою и пальцами сжал нежную кисть, давая понять, что я рядом и все будет хорошо.

Удивительно, как за такой короткий срок она стала мне настолько близка, что я мог жестом объясняться с ней. Разве такое возможно в наше время?

― Спасибо, ― прошептала она одними губами, а я кивнул и поднеся ее руку к губам, нежно поцеловал.

― Вау, папа! А это уже можно считать, что ты целуешь тетю Соню.

― Нельзя, ― произнес, глядя в глаза Соне.

― А почему?

― Потому что я хочу немного другого поцелуя. Но он не предназначен для детских глаз.

Соня прикусила губу, и мы услышали недовольный вздох.

― Вот так всегда, детские‐детские. Я уже взрослая. Вот найду себе мальчика и тоже буду целоваться.

Я перевел взгляд на дочь, тут же прекратив улыбаться.

― Ты чего придумала, малышка? ты точно телевизор не смотришь пока я на работе?

― Папуля, ― мелкая уселась в кровати и сложив руки на груди с серьезным видом произнесла: ― ты слишком много времени проводишь на работе и отстал от всего. А Нана, между прочим, забирает меня из садика чаще, чем ты.

― Согласен, виноват, ― вскинул руки ладонями вперед в примирительном жесте, ― но дочь, при чем тут это?

― При том, папуля, что в садике и не такое узнаешь.

Она резко двумя ладонями прикрыла рот и округлила испуганно глаза.

― Что такое?

― Сдала, кажется, ― прошептала она, а я бросил взгляд на заинтересованную Соню, ― а вообще нет, я же имя не назвала.

― Значит так, милая, ― я поднялся со стула и подойдя к окну, уперся бедрами в подоконник, ― я не буду тебя сдавать в садике и ругать твоего говорливого друга, но!

― Чего? ― удивленно уточнила Юля.

― Домой эти гадости не носи. Ты у меня девочка умная, смышленая…

― Пап, это я тебе еще не рассказала про се…

― Так все! бегом мыть руки!

Юля вздохнула, покачала головой и спрыгнув с кровати, пошла в уборную при этом по дороге что‐то высказывая под нос.

― Вот так и отдавай детей в частный садик, они тебе начнут и за секс рассказывать. Маразм.

― Максим, я думаю ей просто не хватает женского внимания. Даже не так, материнского внимания.

Я зажмурился, и вернувшись обратно на стул, снова взял Соню за руку.

― Ей очень этого не хватает, ты права. Но я не могу заменить ей мать. Это не так просто и даже невозможно.

― Неужели у той женщины совершенно нет чувств к собственному ребенку? ― чуть тише спросила София, поглядывая на двери уборной.

Я покачал головой.

― Никаких.

― Максим, ― позвала она и я бросил взгляд на ее лицо, ― наклонись поближе. Пожалуйста.

Я нахмурился, но выполнил ее просьбу. А в следующее мгновение теплые губы с нежностью прижались к моей поросшей щетиной щеке.

Черт, это невероятно приятно.