Интерлюдия 7

Интерлюдия 7

Снова повсюду загораются жуткие черные свечи, озаряя облезлые стены каземата зловещим багрянцем. И с пола доносятся страстные вопли и стоны сношающихся пар.

Короткий спасительный сон вновь оборачивается проклятым кошмаром.

Руки-ноги оказываются прикрученными к ножкам скамейки, так что невозможно шевельнуться в лежачем положении. И поднимающиеся с пола разгоряченные похотью свиньи (только что отдававшиеся друг другу в отвратительной оргии) начинают с четырех сторон поливать обнаженное беззащитное тело на скамье кровью из рассеченных ножами запястий.

Забитый в рот кляп позволяет лишь остервенело мычать и неистово метаться головой из стороны в сторону. Заботливо подложенная под голову мучителями подушка не дает возможности разбить затылок и отключиться от лютого трэша.

Когда тело густо залито свежей кровью, из дальнего угла выходит эта мерзота, и с похабной улыбкой тут же опускается сверху.

Соединившиеся молодые тела сотрясаются от частых фрикций. И уже на спину навалившегося партнера продолжает фонтанировать кровь из рассеченных запястий безумно хохочущих свидетелей отвратительного акта…

Осатанелое отвращение к происходящему ужасу выражается в бешенной неистовой истерике. И оковы кошмара рассыпаются от оглушительного вопля…


До контуженного пережитым стрессом сознания не сразу доходит, что кричал только что сам. Что рот давно уже избавлен от кляпа, и тело прикрыто одеждой. А руки-ноги хоть и по-прежнему связаны, но не прикручены намертво к ножкам скамьи.

Однако возвратившиеся воспоминания не многим лучше развеявшегося кошмара. Перед глазами вечным укором слабо шевелятся пальцы насильника, разгоняя по стянутым мохнатой веревкой в запястьях чужим рукам застоявшуюся за время сна кровь.

— С пробуждением, — доносится из угла каземата насмешливый голос тюремщицы. Какие-то остатки давно запекшейся крови этой жирной свиноты по-прежнему сохранились на неделю не мытом теле. — Неужто снова плохой сон. Ха-ха-ха!..

— Поздравляю, у тебя снова появилась надежда на спасение, — продолжила глумиться мерзкая толстуха, нагоготавшись. — Наш пропащий наконец-то соизволил вернуться домой. И переговоры с ним скоро продолжатся. Правда, супер известие?

— Да пошли вы все! — из охрипшей глотки, увы, вырывается лишь жалкий шелест.

— Знала, что те понравится. Ха-ха-ха… — безумно хочется сжать ладонями уши, чтобы не слышать этого опостылевшего смеха. Но связанными руками это сделать невозможно.

Загрузка...