Репутация леди

Глава 14

На какое-то мгновение Мэдди похолодела. Язык, казалось, примерз к нёбу. Неужели он ушел?

– Ну и где же твой храбрый муженек? – с издевкой спросил Френсис.

Но Мэдди вдруг все поняла, и к ней вернулось самообладание.

– Он храбрее, чем ты. Он не стал бы стрелять там, где пули могут задеть невинных людей. Бери свое ружье и сейчас же убирайся!

– А если я не уйду? – Он опять нацелил ружье ей в грудь. – Я хочу заставить его почувствовать такую же боль, какую чувствовал я, когда он застрелил моего брата! Если я убью его невесту, он поймет, как я страдал!

Что-то он не похож на страдающего брата, подумала Мэдди. Она не позволит страху взять верх. Этот человек выглядел больше обиженным, чем раздраженным, будто был недоволен тем, что она ведет себя не так, как он предполагал. Видимо, все вообще шло не так, как он запланировал.

Но где же Эйдриан?

– Встань за моей спиной, Мэдлин, – снова сказал отец.

Она ни за что не подставила бы отца, но ее поразило выражение его лица – такого она не видела с самого детства. И Мэдди послушалась.

Теперь Джон Эплгейт стал мишенью убийцы, а его кресло защищало дочь почти полностью. Но если они разозлят этого безумца, как знать, что он сделает?

– Значит, теперь моего кузена будет защищать инвалид? Кого этот трус подставит следующим? Свою старую, няню? – насмехался Френсис.

– Мой будущий зять не трус и не убийца. Твой брат выстрелил в него до того, как секундант дал отмашку, и это твой брат настоял на дуэли. А тебе следовало не накачивать брата, вином, а лучше организовать эту дуэль. Но ты не выполнил свой долг. Возможно, твоя вина не дает тебе покоя и сводит тебя с ума – этого я не знаю и не хочу знать.

Мэдди никогда не слышала, чтобы ее обычно спокойный и уравновешенный отец говорил таким тоном.

– Так что либо стреляй, либо покинь церковь. Ты оскверняешь святое место, – резко бросил Джон Эплгейт.

– За ним большой долг – он убил моего брата, – пробормотал незнакомец своим странным высоким голосом, но гораздо менее решительно.

Джон Эплгейт смотрел на него в упор.

– Я его найду, – прорычал Френсис. – Я приведу свой приговор в исполнение, так и передайте Уэллеру.

Однако он неожиданно смутился и огляделся, словно ожидая, что Эйдриан незаметно подкрался к нему сзади и взял его на мушку. Френсис попятился и так же неожиданно, как появился, в мгновение ока выскочил наружу, и тяжелая дверь захлопнулась за ним.

Прихожане оживились. Многие вздохнули с облегчением.

– Ну надо же! – воскликнул кто-то. – По нему психушка плачет. Его следует повесить, и я бы с удовольствием дернул за веревку!

– Вы в порядке, Эплгейт? – спросил другой. – Каков наглец, только подумать!

– Ах, папа, ты был великолепен, – тихо сказала Мэдди. – Таким смелым я тебя еще никогда не видела.

– Я не мог оставаться в стороне, когда под угрозой жизнь моей дочери. – Он похлопал ее по руке. – Но нам лучше вернуться домой, ты согласна?

Мэдди, понимая, что на них обращены глаза всех соседей и что теперь семья Эплгейт надолго дала пищу для слухов, покатила коляску к выходу. Фелисити уже была рядом. Они шли по проходу, кивая друзьям, выражавшим свое сочувствие.

Эйдриана по-прежнему не было видно.

Когда они оказались дома, мистер Эплгейт велел Бесс никому не открывать дверь, а Мэдди с болью в сердце поняла, что отец не ждет скорого возвращения Эйдриана.

– Ты все знал, папа?

– Что знал? Думаю, нам всем не помешает немного бренди. – Он покатил кресло к буфету и налил всем по рюмке.

Фелисити взяла рюмку и сделала несколько глотков, а Мэдди не понравился вкус, и она, отпив глоток, поставила рюмку, предпочитая дождаться чая, который Бесс уже готовила на кухне.

– Ты знал, что Эйдриан… что его кузен может появиться в церкви? А где были все те люди, которые должны были его выследить? И куда исчез Эйдриан? Разве он не вернется?

Отец вздохнул:

– Зачем столько вопросов? Мы не были уверены, но решили, что это может случиться, поскольку этот сумасшедший выследил, где живет виконт. Лорд Уэллер нанял почти дюжину людей, которые должны были стоять вокруг церкви, но никто не знал, с какой стороны безумец может появиться. Окружить церковь вооруженными людьми – значит нарваться на скандал, и викарий не разрешил нам это делать.

– Викарий получил свой скандал, – с горечью сказала Мэдди. – Надеюсь, он доволен.

У мужчин начисто отсутствует воображение, подумала Мэдди. И вот она стоит в своем роскошном свадебном платье, но не замужем. Слава Богу, что ни одна из ее сестер не приехала на свадьбу.

Вошла Бесс и поставила на стол поднос с чаем.

– Не сердитесь, мисс Мэдлин, – сказала служанка. – Я уверена, что милорд скоро вернется. Я просто счастлива, что никто не пострадал. Когда я увидела, как этот сумасшедший целился сначала в вас, а потом в мистера Эплгейта, то подумала, что у меня выскочит сердце, право слово!

– Он не трус, Бесс.

– Да я этого и не говорю, – отозвалась Бесс. – Хотя должна сказать, мистер Эплгейт оказался таким смелым, что меня просто гордость разобрала. Прямо как в старые времена, сказала я своему Томасу.

От всеобщего внимания стольких женщин отец засмущался, а Мэдди не знала, смеяться ей или плакать. Что с Эйдрианом? Что теперь о нем думают прихожане? Сочтут, что он трус? Для этого были все основания – ведь они не знали, что происходит на самом деле.

Бесс разлила чай и ушла, а Мэдди положила, на, тарелку кусок торта и протянула отцу:

– Папа, ты сегодня герой дня, а мы едим мой свадебный торг. Так почему бы нам, этим не насладиться?

Позже они съели большой праздничный обед – ростбиф, разные пудинги и снова торт, хотя у Мэдди не было никакого аппетита. Ей все труднее давалось напускное веселье, и она рано ушла к себе.

Она проведет свою брачную ночь в одиночестве.

Фелисити: помогла подруге снять свадебное платье.

– Оно еще пригодится, – утешала она Мэдди, – Принести вам еще бренди? Оно поможет вам уснуть.

– Нет, спасибо, не стоит. Алкоголь может вызвать у меня головную боль.

– О! Я об этом забыла. Вы правы, – согласилась Фелисити и, пожелав Мэдди доброй ночи, ушла к себе.

Мэдди надела новую ночную рубашку, хотя некому было ею восхититься, и села на постель, обхватив колени.

Наконец, когда часы внизу пробили час, дверь открылась.

– О, Эйдриан, – выдохнула Мэдди с таким шумом, будто задерживала дыхание весь этот бесконечно длинный и трудный день.

Эйдриан быстро подошел к ней и обнял.

– Моя дорогая Мэдлин, я боялся, что ты никогда больше не захочешь меня видеть.

– Как ты мог такое подумать? – Она прижала его к себе.

Он поцеловал ее один раз, потом еще и еще. Его губы были солоноваты на вкус, словно Эйдриан не пил весь день, и выглядел он голодным и уставшим.

– Похоже, ты мне не снишься, – сказала она, погладив его по отросшей щетине на подбородке. Мэдди никогда не видела его таким взъерошенным и лохматым.

– Потому что если бы это был сон, я бы выглядел как герой, не так ли? – Он явно ее поддразнивал.

– Для меня ты всегда будешь героем.

– Моя любимая, я не оставил бы тебя, но я ужаснулся, что он откроет пальбу, чтобы убить меня, а ты стояла как раз между нами на линии огня.

Она кивнула, потому что уже давно во всем разобралась.

– Хотя у меня было с собой оружие, я не посмел стрелять именно потому, что ты стояла между нами. Мне надо было принять мгновенное решение, и я подумал, что для тебя будет безопаснее, если я исчезну из виду. Но ты представить себе не можешь, чего мне стоило оставить тебя перед лицом этого сумасшедшего. Я навсегда запомню тот момент, когда мне пришлось повернуться к нему спиной. Этот кошмар будет преследовать меня всю жизнь.

– Не думай об этом! Не надо, дорогой! Я здесь, со мной, как ты видишь, ничего не случилось. И я все понимаю.

Он прижал ее так крепко, что она почти не могла дышать.

– О, Мэдлин, если бы я тебя потерял, я не смог бы этого перенести…

– А как быть мне, если я потеряю тебя? – прошептала она, но в надежде, что Эйдриан не услышал, – он и так настрадался сверх меры.

Сейчас для обоих казалось достаточным прижиматься друг к другу, словно дети, которые боятся темноты и чудовища.

– Куда ты скрылся? Ты исчез так быстро и незаметно.

– Я обошел церковь, чтобы застрелить кузена со спины, но он сбежал слишком быстро. Я хотел проследить за ним, но мне было важнее убедиться в том, что никто не преследует тебя. Когда я понял, что все спокойно, я вернулся.

– Что же нам теперь делать, Эйдриан?

– Мне придется найти новое убежище, чтобы на какое-то время избежать с ним встречи. В конце концов, я столкнусь с ним лицом к лицу, но когда до этого дойдет, я не хочу убить его на глазах своей молодой жены. Я твердо знаю, что убью его, прежде чем позволю ему опять направить ружье на тебя.

– А как же наша свадьба? – забеспокоилась она. – Нам придется подождать?

– У нас будет свадьба, но без оглашения и толп народа. Я слишком поторопился. Прости меня! Мне жаль, что нам приходится быть осторожными, но при данных обстоятельствах…

– Это я понимаю, – согласилась Мэдди. – Все же мне кажется, что надо попытаться, чтобы свадьба была официальной. В отличие от моей матери у меня нет друга детства, который ждет, чтобы спасти меня.

Эйдриан не понял, о чем она говорит. Он удивленно поднял брови, и она, немного смущаясь, обо всем ему рассказала.

Эйдриан внимательно выслушал Мэдди.

– В таком случае, дорогая Мэдлин, мы непременно должны пожениться официально, чтобы наш союз был скреплен навечно. Я ни за что не допущу, чтобы мой сын был незаконнорожденным! – воскликнул он и нежно погладил ее пока еще плоский живот.

– Может, это будет девочка.

– Нет, девочка будет следующей, – предсказал Эйдриан, – и она будет такой же красавицей, как ее мать. – Он поцеловал ее с особой нежностью.

Целоваться было гораздо приятнее, чем спорить.

На следующее утро все встали еще до рассвета. Эйдриан поехал верхом одним путем, чтобы своим присутствием не подвергнуть опасности других, а остальные – Мэдлин, ее отец, Фелисити и слуги – снова поехали в карете, стараясь производить как можно меньше шума. Им пришлось разбудить викария, который вышел к ним в ночной рубашке и колпаке.

– Нам нужно, чтобы вы провели церемонию венчания сейчас, викарий, – сказал Эйдриан. – Надеюсь, на этот раз нам никто не помешает.

– Да-да, конечно.

Викарий впустил их в церковь через черный ход. Томас и Бесс встали у окон, а дверь заперли на засов. Викарий провел церемонию в поразительно короткий срок, проглатывая слова и постоянно озираясь, словно ожидая, что этот кузен-безумец может в любой момент появиться опять.

Хотя церемония не была торжественной, а скамьи пустовали, Мэдди радовалась, что они, наконец, станут законными супругами, а у ее ребенка, которого она носит под сердцем – она все больше в этом убеждалась, – будет законный отец. А быть женой Эйдриана было счастьем уже само по себе.

– Леди Уэллер, – пробормотал Эйдриан, когда церемония окончилась, надев ей на палец красивое золотое кольцо, купленное во время поездки в Рипон.

– Да, любовь моя?

– Ты тоже моя любовь, но теперь ты и моя леди.

– О! – сказала она, зардевшись. – Милорд.

Эйдриан настоял на том, чтобы подождать, пока викарий внесет их имена в приходскую книгу – он, видимо, не доверял расстроенным нервам священника. После того как молодые отклонили не слишком убедительное приглашение остаться в доме викария, чтобы выпить чаю и позавтракать, все отправились домой.

К этому времени уже начало всходить солнце, и Мэдди это показалось добрым предзнаменованием – начиналась новая жизнь. Новое имя, новая жизнь, новая роль – жены и матери. Разве Мэдди могла об этом мечтать? И справится ли она?

Когда они приехали домой, Бесс прогнала ее из кухни:

– Что вы! Сегодня день вашей свадьбы!

Служанка собрала остатки вчерашнего обеда – благо никто почти ничего не ел – и соорудила вполне приличный завтрак. И хотя не было ни разряженных гостей, ни длинных речей, Мэдди была не менее счастлива, чем когда-то ее сестры-близнецы с их пышными торжествами.

Она сидела рядом с мужем, напротив сидели ее отец и лучшая подруга. Конечно, Мэдди была бы рада, если бы с ними были ее сестры, но самое главное – она наконец вышла замуж и все обошлось благополучно. Жаловаться было не на что!

Только бы найти способ избавиться от кузена и обеспечить безопасность Эйдриана.

Они довольно долго сидели за столом, но потом отец заявил, что должен отдохнуть. А за ним извинилась и Фелисити:

– Я помогу Бесс на кухне, а потом тоже пойду посплю. После вчерашних событий я все еще чувствую усталость. – И хотя она избегала смотреть молодоженам в глаза, ей удалось сохранить достойное одобрения выражение лица.

Когда Фелисити встала, Эйдриан тоже поднялся. Мэдди предложила свою помощь в уборке, но Фелисити была так же тверда, как Бесс.

– Нечего вам делать на кухне в день свадьбы. Обсуждайте философию или читайте друг другу любовную лирику. В общем, делайте что хотите.

Фелисити схватила со стола несколько тарелок и ушла на кухню. Как только за ней закрылась дверь, Эйдриан тихо рассмеялся:

– Может, пойдем в спальню, любовь моя, и почитаем эту самую лирику?

– Похоже, у нас нет выбора.

– Дай-то Бог, чтобы наш выбор был всегда таким.

Рука об руку они поднялись наверх, в спальню Мэдди.

– Не говорил ли я тебе, что в этом заключаются преимущества супружеской жизни? – спросил он.

Мэдди хихикнула. Она начала расстегивать пуговицы свадебного платья, но ей удалось справиться лишь с самыми верхними.

– Мне нужна ваша помощь, милорд, – сказала она, посмотрев призывным взглядом через плечо.

Эйдриан тут же подошел, на ходу снимая камзол, и начал расстегивать пуговицы, сопровождая процесс поцелуями.

– Не теряй попусту время, – приказала она. – Пуговиц еще много.

– Оказывается, моя жена – очень строгий надсмотрщик, – пробормотал Эйдриан, расстегнул еще одну пуговицу и поцеловал обнажившийся кусочек спины.

– Эйдриан!

Но виконт не торопился. Еще одна пуговица – еще один поцелуй. Мэдди еле удерживалась, чтобы не застонать.

Это была утонченная пытка – тем более Мэдди знала, что пуговиц очень много.

– Эйдриан, я сейчас сорву с себя платье, если ты не поторопишься.

– Ой-ой, леди становится нетерпеливой!

Тут Мэдди сообразила, что в эту игру могут играть двое. Она повернулась и, развязав галстук, поцеловала Эйдриана в шею. Потом начала расстегивать пуговицы рубашки и целовать его грудь. Так продолжалось до тех пор, пока он со стоном не стянул рубашку через голову. Теперь Мэдди могла дотрагиваться до его голой груди, до крепких мускулов, пока не остановилась на еле заметном шраме. Мэдди стиснула губы, вспомнив о том, что есть еще одна угроза их счастью. Как она могла об этом забыть?

Мэдди поцеловала его упругую кожу как раз над сердцем. Господи, защити это сердце, защити всего его, взмолилась она, забыв о своем платье и обо всех этих пуговицах, – и целовала до тех пор, пока Эйдриан не застонал и нежно ее не отстранил.

– Подожди, – он положил руку ей на спину, – мне надо…

Но закончить он не смог.

Резкий звук разорвал тишину. Оконное стекло разбилось вдребезги, а в стене, как раз над головой Эйдриана, образовалось углубление, из которого посыпалась штукатурка.