Решения, принятые после полуночи

Казалось, все со скрежетом остановилось, когда я вошла в дом, нагруженная чемоданами и подушками.

— О, — сказала я, удивленная, увидев их.

— Слава Богу, — довольно драматично воскликнула моя мать.

— Ты должна была предупредить меня, что приедешь сегодня, — сказал Эдисон сквозь вымученную улыбку и стиснутые зубы.

И мой отец, замыкающий шествие, прогремел:

— И где, чёрт возьми, ты была?

Вместо того чтобы стоять с багажом в руках, пока мои кости медленно ломаются под давлением, я перешла в гостиную, чтобы поставить вещи. Родители последовали за мной. Эдисон стоял позади них с тарелкой, полной еды. Я была так рада, что он смог поужинать и посмотреть шоу.

Собрав все свое новообретенное мужество, я расправила плечи и повернулась к ним лицом. Я действительно надеялась отложить это как можно дольше. Оуэна, с которым я была готова разобраться. Мои родители… ну с ними не так сильно. Но мы были там, и пути назад не было.

— Мне нужно было пространство. Ты это знаешь.

Лицо отца медленно покрылось красными пятнами, признак того, что он был по-настоящему сумасшедшим, начиная с ключицы и медленно растягиваясь по подбородку, надутым щекам, глазным яблокам. Мой отец был большим парнем. Не избыточный вес в традиционном смысле, просто большим. Он был высоким и широкоплечим, и да, его талия с возрастом увеличилась, но всю мою жизнь он был просто чрезмерно большим, внушительным гигантом.

Когда я была маленькой, я думала, что это изменится, когда я вырасту. Я думала, что вырасту, чтобы встретиться с ним, буду меньше бояться его. Теперь, став взрослой, я знала, что этот день никогда не наступит. Он был больше, чем жизнь, и всегда будет таким. Но иногда, когда его лицо приобретало этот особый оттенок пятнистого, томатно-красного цвета, я беспокоилась о его здоровье. Он мог быть непобедимым в моей голове, но в реальной жизни он таким не был. Мне было больно от того, что я была той, кто сейчас вызывал его ярость, просто потому, что я решила постоять за свое сердце, за свое достоинство. Просто потому, что я предпочла личное счастье семейному бизнесу.

— Ты бросила своего брата и своего жениха. И теперь ты думаешь, что можешь вернуться, как будто ничего не случилось? — он зарычал.

Я плюхнулась на мягкий белый диван и почувствовала себя раздавленной его ожиданиями от меня.

— Ты поговоришь со мной, папа? — я умоляюще посмотрела на маму. — Пожалуйста, выслушай меня?

Моя мать, которая обычно лучше обходилась без эмоций и чувств, и всего, что напоминало вспышки гнева, вздрогнула от моего кроткого вопроса. Она посмотрела на моего отца, нервно сжимая руки на коленях.

— Может быть, нам стоит, Питер. Я не думаю, что Оуэн такой святой, каким ты его считаешь.

Это был первый раз, когда я услышала, как кто-то из моих родителей устно одобряет меня. И хотя ее поддержка была маленькой и хрупкой, надежда вплелась в страх и разочарование, которые наполнили мою грудь.

А потом мой отец сказал:

— Я знаю, что он не святой, Синтия. Какой парень может быть таким в его возрасте?

Эдисон поднял руку из-за их спин, его рот был набит макаронами, которые они заказали. Я закатила глаза. Он не был и близко похож на святого. У него просто не было серьезных отношений, так что ему могли сойти с рук его проделки.

— Давай все равно послушаем ее, — настаивала моя мама. — Она наконец-то приехала. Это меньшее, что мы могли сделать.

Затем она села на краешек удобного кресла, которое, вероятно, поглотило бы ее целиком, если бы она откинулась на спинку. Она была крошечной, особенно по сравнению с моим отцом. Она была красивой женщиной, благодаря хорошей генетике и щадящей пластической хирургии. Немного здесь. Немного тут. Немного ботокса, чтобы заполнить несколько морщин. Несколько инъекций в губы после того, как в прошлом году ей исполнилось пятьдесят пять. Недавно ей переделали грудь, после того как она слишком долго боролась со своей первой пластикой груди в двадцать лет. И у нее была граничащая с нездоровой одержимость пилатесом. Но в целом она выглядела фантастически.

Я унаследовала от нее свои медово-светлые волосы и большие голубые глаза, а также миниатюрную фигуру и ужасное восприятие глубины. Я не жаловалась.

Эдисон тоже унаследовал ее светлые волосы, но его фигура была больше похожа на фигуру моего отца. Он был гигантски высок и широкоплеч, и у него были папины карие глаза. Но у него также были ямочки на щеках, которых не было ни у кого в моей семье. И он был действительно веселым и жизнерадостным, чего также не хватало остальным нам.

Мои родители и я, как правило, слишком много работали, чтобы остановиться и хорошо провести время. Если мы с папой были классическими трудоголиками, то мама привыкла просто быть занятой. Ее дни были тщательно спланированы и строго расписаны. Честно говоря, я была удивлена, вообще увидев ее здесь, так как она редко ездила с отцом по рабочим делам. Как правило, было трудно мотивировать ее сесть в самолет, если только кто-то не размахивал перед ней отпуском.

Или бутылкой водки.

Мой отец пристально посмотрел на нее, потом на меня, затем посмотрел на Эдисона в поисках поддержки. Но он только пожал плечами и отправил в рот еще макарон. У меня заурчало в животе. Я забыла поужинать.

— Хорошо, тогда давай послушаем, — наконец согласился папа.

Но он не хотел этого слышать. Совершенно. Я видела это по упрямо сжатой челюсти и прищуренным глазам. Я была за столом переговоров в состоянии войны с этим взглядом, по меньшей мере, сотню раз. Он уже высказал свое мнение, и у меня было около сорока пяти секунд, прежде чем он вообще перестанет слушать.

— Я не собираюсь говорить ни о чем, что касается Оуэна, — когда все, кроме Эдисона, открыли рты, чтобы возразить, я двинулась вперёд. — Я… посмотрю, смогу ли я все обсудить с ним, чтобы мы могли продолжить разработку «Сансет», но я отказываюсь возвращаться к отношениям с этим… этим…

Эдисон пошевелил бровями и предложил:

— Негодяем?

Я переориентировалась и добавила:

— Это больше, чем просто постоянные измены. У меня было некоторое время, чтобы обдумать все мои отношения с ним, и я не думаю, что могу полностью винить его в том, что между нами все закончилось. Я определенно могу винить его в том, как все закончилось. Я отказываюсь оправдывать его отвратительное поведение. Но если я буду полностью честна с вами и с самим собой, между нами ничего не было. Может быть, поначалу мы и нравились друг другу, но помимо этого мы были всего лишь потенциальными деловыми партнерами. Если мы и остались вместе, то только ради тебя, папы и Девона, а не потому, что чувствовали настоящую любовь друг к другу.

— Но вы могли бы полюбить друг друга, — предложила моя мать. — Как…

Был пугающий момент, когда я подумала, что она собирается использовать моего отца и ее в качестве примера, но она хладнокровно закончила:

— Так делают многие другие пары.

Это было похоже на неудачный эпизод из «Аббатства Даунтон», где браки были не более чем союзами для поддержания состояния поместья.

— Мам, я понимаю, что отношения без любви работают для некоторых пар. Что удобство, бизнес и сотни других причин, кроме любви, удерживают пары вместе, — я пыталась быть чуткой к их отношениям, ясно излагая свою точку зрения, но мое сердце все равно разрывалось в груди. Каждый ребенок хотел, чтобы его родители были безумно влюблены друг в друга. Когда мы смотрели на них, было трудно принять что-либо, кроме сказочных романов. Но это не было реальностью. И хотя это заставило меня усомниться в том, возможны ли вообще отношения с глубокой любовью, это также заставило меня еще больше захотеть своих собственных. Я бы описала своих родителей по-разному — харизматичные, успешные, щедрые, даже преданные, по крайней мере, по-своему, но они не были счастливыми людьми. И они, конечно же, не были любящими людьми. Но для меня этого было недостаточно. Уже нет. Не после этого периода боли, предательства, исцеления и новых перспектив. И… Уилла.

— И в некотором смысле я даже понимаю это, — продолжила я, — но такие отношения не для меня. И я отказываюсь быть женой человека, который постоянно изменяет и использует меня ради ее связей и способности продвигать его в мире. Я отказываюсь довольствоваться Оуэном. Потому что это было бы именно так: соглашаться на меньшее, чем я заслуживаю.

Я прочистила горло.

Мои родители обменялись неловкими взглядами, которые больше говорили об их личной жизни, чем о моей драме расставания. Что касается Эдисона, то он выглядел как ребенок в цирке, поглощающий попкорн, прикованный к главному событию. Только братьям сходило с рук подобное поведение.

Отец проворчал что-то себе под нос о нелояльности, прежде чем надавить в последний раз:

— Разве ты не можешь просто притвориться ради сделки? Когда это пройдет, ты сможешь уйти. Сделай это у алтаря, мне все равно. Только не потеряй ради нас эту флоридскую экспансию, Лоло. Мы уже хорошо продвинулись в строительстве.

Его упоминание о бизнесе заставило меня порадоваться, что я не позаботилась об ужине. Мне стало плохо. Когда мы дошли до сути, он заботился только о бизнесе. Он использовал меня так же, как и Оуэн. Хотела бы я сказать, что была шокирована этим моментом, но я знала, что это произойдет. После его настойчивых звонков и требований ничего не изменилось. Всё, что осталось — это глубокое чувство печали и разочарования.

Я хотела напомнить ему, что если бы Девон действительно собирался уйти, он бы не позволил этому зайти так далеко. Но, наверное, я не знала этого наверняка. Тем не менее, я не хотела ставить себя в неловкое положение ни на секунду дольше. Или поддаваться давлению моей семьи, которое не имело абсолютно никакого отношения к моим чувствам или счастью.

Я нашла в Дареме то, чего не ожидала найти — опору. И теперь, когда она прочно стояла на своем месте, я намеревалась им воспользоваться.

— Дай мне поговорить с Оуэном.

Слова были горькими и пепельными на вкус у меня во рту, но я была здесь, чтобы встретиться лицом к лицу со всеми своими проблемами, а не просто наладить отношения с родителями, а затем спрятаться за ними. Я ненавидела конфронтацию. Действительно, искренне ненавидела это. Я почувствовала тошноту и вспотела, и мой мозг придумал миллиард разных причин, чтобы не вступать в жесткие разговоры. Это было единственное, чего я старалась избежать любой ценой.

Но как кто-то может так жить? Бегство от трудных разговоров и щекотливых ситуаций. Как кто-то может процветать, расти и быть полноценным взрослым, если он не готов столкнуться с трудностями и пройти через них? Главным образом, Риз была моим источником вдохновения. У нее была работа, основанная на конфронтации. Я наблюдала, как она аргументировала с другими коллегами. Она отстаивала то, во что верила, и это не превратило ее в уродливую, властную особу. Это дало ей инструменты, необходимые для построения карьеры и жизни, которые она хотела.

Я полагаю, что Уилл тоже был еще одним источником мотивации. С его семьей было трудно иметь дело, а временами даже ужасно. И он потерял своего отца. Он не всегда справлялся с конфликтами наилучшим образом, но извлекал уроки из каждого взаимодействия и стремился совершенствоваться.

Разговаривать с Оуэном, снова встречаться с ним лицом к лицу после всего, было абсолютно последним, что я хотела делать. Но я должна была это сделать. Я должна была навсегда покончить с этой частью своей жизни. И, может быть, может быть, был способ спасти эту сделку.

Как раз в тот момент, когда я подумала, что мой папа собирается еще немного поспорить со мной, моя мама положила свою изящную руку на его большое колено.

— Позволь ей попробовать, Питер. Дай ей, по крайней мере, успокоиться.

— Папа, почему ты так написал контракт? — Эдисон вмешался, запоздало встав на мою защиту, но, как всегда, преданный. — Ты никогда не даешь инвесторам лазеек для выхода.

— Он должен был быть членом семьи, — проворчал папа. — Я был с ним помягче, — он снова пристально посмотрел на меня. — Урок усвоен.

Я сильно прикусила нижнюю губу, когда волна стыда захлестнула меня при виде этой картины того, что папа думал о моих отношениях, какими прочными мы, должно быть, казались, какими устоявшимися. Имейте в виду, я тоже так думала всего несколько месяцев назад. Но теперь, оглядываясь назад, все было так ясно, так очевидно. Я боролась с чувством глубокого душевного смущения и глупости. Было место, где можно было стыдиться моей забывчивости… но я ненавидела это чувство.

Прочистив горло, я сказала:

— Хорошо, тогда всё. Ты не будешь продолжать давить на меня, заставляя выйти замуж за мудака-изменщика, и я позабочусь о том, чтобы он и его отец не испортили нам этот проект.

— Боже мой, Лола, твой язык, — пробормотала моя мать, вставая, чтобы взять бокал вина, который она оставила на кухне.

Я ухмыльнулась ей.

— Прости.

— Начните с переговоров, — приказал мой отец. — Работай над остальным. Но я бы хотел, по крайней мере, услышать его слово, прежде чем мы передадим это Девону. Этот жадный ублюдок рассчитывал на ваш союз.

Чего я не понимала в своем отце, так это того, что если ему не нравилось работать с людьми, то зачем он вообще это делал? Очевидно, что ответом были деньги, но не казалось, что мы должны делать себя несчастными только для того, чтобы обеспечить себе богатство. Сказал бы каждый состоятельный человек, когда-либо живший.

Я закатила глаза. Но на этот раз это было на меня саму.

— Хорошо, папочка, я уговорю человека, который полностью унизил меня и разбил мое сердце на миллион кусочков, работать с тобой. Не забивай свою маленькую головку, — я встала и поцеловала его в щеку, пока он ворчал по поводу моего неблагодарного отношения.

Эдисон ждал меня, когда я встала, в его карих глазах горел живой интерес.

— Рад, что ты, наконец, добралась, сестренка. Потрудись объяснить, откуда взялся этот впечатляющий характер? Я не помню, чтобы у тебя был такой перед отъездом.

Интуиция близнецов. Иногда это было удивительно. На встречах, с подрядчиками, с нашими родителями. Мне нравилось, что Эдисон, казалось, всегда понимал, о чем я думаю и что пытаюсь сказать. Или не говорю. Но после моего быстрого отъезда из Дарема и нынешней боли в моем сердце мне показалось, что он видит меня насквозь и все, что произошло за последние несколько недель. Он не знал об Уилле. Не мог знать о нем. И все же… мне не нравилось, как он на меня смотрел.

— Я была с Риз, — сказала я беззаботно. — Самокопание. Я, эм, нашла себя.

Его взгляд сузился.

— Это, должно быть, был настоящий оздоровительный отпуск. Ты кажешься особенно… приземленной.

Я прочистила горло и поцеловала маму в щеку.

— Я иду спать. Предполагаю, что для меня найдётся свободная комната.

— Я оставил тебе хозяйскую спальню, — сказал Эдисон, звуча так же подозрительно, как и всегда.

— Мы остановились в гостинице недалеко отсюда, — объяснила мама, и я тайно вздохнула с облегчением. — Мы просто случайно оказались здесь на ужин.

Я подумала о том, чтобы спросить, хватит ли мне, потому что я умирала с голоду. Но я также хотела побыть одна, распаковать вещи, собраться с мыслями… И я могла сказать, что Эдисон что-то разнюхал и был полон решимости докопаться до сути.

Он был как гончая собака, когда дело касалось семейных тайн.

— Спасибо, — сказала я Эдисону. — Я напишу Оуэну и назначу встречу на утро. В противном случае, я уверена, что увижу вас всех завтра.

— Рада, что ты, наконец, здесь, дорогая, — сказала моя мама, стараясь говорить как можно равнодушнее, пока я собирала сумки, которые мне были нужны на сегодняшний вечер.

Я ответила невнятной и столь же неискренней благодарностью и заковыляла вверх по лестнице на верхний этаж.

— Спокойной ночи, — крикнула я через плечо.

Оказавшись в главной спальне, я бросила сумки и плюхнулась на край кровати. Эта комната была просто еще одной причиной, по которой я выбрала этот дом. Это было прекрасно. Роскошная кровать размера «кинг-сайз» на верхнем этаже, прямоугольные окна рядом на каждой стене, кроме той, где есть дверь и лестница. Ванная комната в номере также находилась вдоль этой стены, хотя она открывалась в красивое пространство с еще большим количеством окон, выходящих на океан.

Но в комнате не было той радости, которую я изначально ожидала, когда бронировала дом. Я чувствовала себя совершенно опустошенной, когда любовалась красивыми украшениями и мягкостью кровати. Это было сделано для того, чтобы произвести впечатление на Оуэна и дать нам возможность начать думать о свадьбе. А теперь все казалось безжизненным и скучным… Без желания вдохнуть в него веселье.

Я снова оказалась между молотом и наковальней. Казалось, я снова дрейфую без руля в непредсказуемом море. Несмотря на то, что я приехала во Флориду и предприняла шаги, чтобы вернуть себе работу, свою жизнь и свое будущее, я все еще чувствовала себя одинокой.

Отчаянно пытаясь избавиться от этих жутких чувств, я принялась за распаковку вещей. Я не торопилась. В основном я просто пыталась избежать встречи со своей семьей внизу и придать смысл тикающим часам. Я достала джин с тоником, который купила по дороге, и налила себе выпить в пластиковый стаканчик из ванной. У меня не было льда, но я была готова терпеть, если это означало избежать кухни и назойливых вопросов моего брата.

В конце концов, я вытащила свой рабочий ноутбук и подключила его к сети, а затем подключила к домашнему Wi-Fi. Он был мертв уже несколько месяцев, и мне удавалось игнорировать его так же последовательно, как и другие проблемы в моей жизни. Впервые для меня. У меня были сотни электронных писем, которые нужно было просмотреть, незаконченные презентации, заметки, которые требовали продолжения, частично запланированная вечеринка по случаю дня рождения моего отца, которая должна была состояться в следующем месяце, и три корзины с товарами, с которыми я еще не определилась. Я громко застонала и прокляла себя за то, что думала, что могла бы успешно уйти от всего этого.

Я сделала себе второй теплый джин с тоником, добавила лайма и погрузилась в работу. Я не смогла разобраться во всем этом сегодня вечером, но я могла бы, по крайней мере, начать работать с электронными письмами и более важными вещами. Брошенная одежда могла подождать.

Вот тогда-то я и набрала обороты. Я действительно была хороша в работе и еще лучше в работе под давлением. Некоторые из этих разбитых осколков, казалось, встали на свои места, когда я устроилась поудобнее и обнаружила, что занимаюсь единственной вещью, которую искренне любила всю свою взрослую жизнь.

Несколько часов спустя я вышла из транса, вызванного электронной почтой, и моргнула, увидев время на своем телефоне. Было далеко за полночь, а я все еще не написала Оуэну, как обещала родителям.

Я поставила компьютер на тумбочку и сползла с кровати. Свернувшись калачиком на боку, я вытащила телефон и отправила страшное сообщение. Это было просто.

Я: Добралась до Флориды. Мы можем позавтракать утром? Ты выбираешь место.

Текстовые точки танцевали, затем остановились, а затем снова танцевали около пяти минут, прежде чем он отправил свой ответ.

Оуэн: Хорошо.

Потом он прислал адрес и время.

Я долго смотрела на его ответ, на самом деле не видя его, вообще не думая об Оуэне. В итоге, я открыла другое текстовое поле. То, которое предшествовало моему незабываемому дню на Фестивале еды и вина. После инструкций Уилла о том, куда идти и где встретиться с ним, чтобы попасть внутрь, сообщений не было. Но пришло время кое-что к ним добавить. Было несправедливо по отношению к моему сердцу оставлять эти сообщения там, где они были, на пороге, возможно, самых замечательных дня и ночи в моей жизни. Моя история продвинулась дальше… так что тексты тоже должны быть.

Было уже за полночь. Это было глупо, но я знала, что он не будет спать. Я знала, что бар закрылся не так давно, и он либо заканчивал уборку, либо просто поднимался наверх, в свой лофт.

Я: Я должна сделать признание…

Я вздрогнула, мое сердце бешено колотилось о грудину.

Я: Я украла твою футболку.

Я наблюдала за пляской текстовых точек с большим страхом, чем с Оуэном. Гораздо больше страха. И паники. И надежды. Что такого было в этих чертовых точках? Почему телефонные компании вообще добавили их? Нам было гораздо лучше ничего не знать. Не зная того, что нам нужно было знать. На данный момент это была просто пытка.

Они исчезли. И тогда я действительно поняла, каково это — страдать. Он не собирался отвечать, потому что не хотел меня слышать. Я все испортила.

Внезапно появилось сообщение, и я была так переполнена облегчением, что сначала даже не мог понять, что он сказал. Будь проклята напряженность, связанная с перепиской. Это на самом деле собиралось убить меня.

Уилл: Мне было интересно, куда ты ее положила. Я выставлю тебе счет. Можешь перевести безналом.

Я улыбнулась, в то время как горячие слезы выступили в уголках моих глаз. Он был тем редким человеком, который не использовал эмодзи или какие-либо знаки препинания, кроме точки. Я могла слышать его сухое поддразнивание на всем протяжении расстояния между нами.

Я: Не уверена, что могу себе это позволить. Похоже на коллекционное издание.

Уилл: О, это так. Тебе следовало взять ту бутылочку с пивом и продать её. Тебе придётся взять кредит прямо сейчас.

Я: Вы нашли кого-нибудь, кто заменил меня с моими превосходными навыками?

Уилл: Никто не мог заменить твоё присутствие. Хотя Чарли теперь гораздо меньше нервничает, потому что стаканы не бьются каждую ночь.

Я была не тем человеком, который мог бы воздержаться от смайликов. Поэтому я отправила того, у которого высунут язык.

Уилл: Мы заставили его сделать это.

Я: Кого? Чарли?

Я была действительно шокирована.

Уилл: Да, ему нужно было чем-то заняться. Он ужасен почти во всем, но это гораздо хуже.

Я: Сначала я тоже была ужасна. И посмотри, во что я превратилась.

Уилл: Ада продолжает мне говорить именно это.

Удивительное количество гордости наполнило мою грудь. Мне не суждено было вечно быть официанткой, но я была так рада, что осталась с этим. Ладно, я, вероятно, закончила свою блестящую карьеру в лучшем случае посредственно, но я овладела навыком, который был действительно трудным и сложным. И научилась ценить алкоголь и еду совершенно по-новому.

Я: Он освоится с этим. Заставь его платить из своего кармана за все напитки, которые тебе приходится переделывать — очень эффективный стимул.

Уилл: Ха! Я действительно мудак.

Я: Нет, на самом деле это не так.

Последовала долгая пауза, прежде чем текстовые точки снова начали двигаться. Достаточно долго, чтобы мое сердце подпрыгнуло к горлу, а пальцы начали дрожать. Неужели я сказала слишком много? Был ли он полностью раздражен тем, что я ему писала?

Уилл: Я должен кое в чем признаться…

Я перестала дышать, думать и жить. Я была просто застывшим кусочком предвкушения, ожидая, что он скажет дальше.

Уилл: Я не стирал свои простыни с тех пор, как ты осталась на ночь. Они все еще пахнут тобой.

Я не знала, что сказать или сделать. Инстинкт подсказал мне сесть в машину и мчаться обратно в Дарем. Но как бы это помогло чему-нибудь? Нет, сначала я должна была наладить свою жизнь. И если бы было место для Уилла после…

Его бы не было. Конечно, этого не было бы. Его жизнь была там. Моя была…

Я: Наверное, поэтому я и сплю в твоей футболке.

Мое сердце стучало в груди отбойным молотком. Я не писала ему смс, чтобы начать признаваться во всем. Это было плохое решение. Я оттолкнула телефон. А потом, когда он завибрировал с текстовым уведомлением, я сразу же подняла его.

Уилл: Спокойной ночи, Новенькая

Я: Спокойной ночи, Уилл.

ГЛАВА 20

Оуэн выбрал бистро на берегу океана, которое могло похвастаться девятью различными видами яиц «Бенедикт» — его любимыми. Оно было зажато между высокими зданиями, где продавались квартиры на берегу океана для богатых и пенсионеров. Заведение было красивое, но в то же время казалось слишком глянцевым этим ранним утром. На самом деле это очень напомнило мне Оуэна.

Он занял столик во внутреннем дворике, и хотя жары и влажности было достаточно, чтобы даже волосы на моих руках завивались, бриз с океана делал утреннее солнце живым, а вид на синий-синий океан и бесконечный золотой пляж был абсолютно захватывающим.

Он уже ждал меня, когда я вошла. Я обошла стойку администратора и направилась прямо к нему. Он встал, чтобы обнять меня, но я протянула руку и остановила его. Его отвергнутый щенячий взгляд когда-то давно подействовал бы на меня, но не сегодня.

Так что, по сути, у нас было действительно неловкое начало.

— Я здесь не для того, чтобы мириться с тобой, — сразу же сказала я.

Обида превратилась в раздражение. Перемена в его поведении была такой быстрой и неожиданной, что я задалась вопросом, знала ли я его вообще когда-нибудь. Или мы всегда были незнакомцами с разными жизнями.

— Ого, Ло, и тебе доброе утро.

Садясь за стол, я изо всех сил старалась взять себя в руки. Мы не ссорились как пара. Не совсем. Я злилась на него, и ему всегда было нужно пространство. Но мы отступали в свои отдельные уголки, а потом просто, наконец, преодолевали это. Хотя я не думала, что это плохо — иметь отношения, в которых паре не нужно было преодолевать каждое маленькое раздражение, теперь я поняла, что это было не так с Оуэном и мной. Нам не из-за чего было ссориться, потому что наши отношения были ненастоящими.

Когда Оуэн сел напротив меня, я начала сначала.

— Я пригласил тебя сюда, потому что хочу поговорить. Честно. Я хочу поговорить открыто. Но я здесь не для того, чтобы снова быть с тобой, Оуэн. И я не думаю, что ты тоже хочешь снова быть со мной вместе.

Его глаза сузились, в уголках появились морщинки разочарования. Он был так классически красив, что на него было больно смотреть. Он был похож на ходячую говорящую рекламу зубной пасты. Его улыбка сверкала белоснежными зубами и очаровательными ямочками на щеках. Его светлые волосы и голубые глаза были свойственны квотербэку средней школы, совершенству парня из братства. Именно его внешность привлекла меня к нему в первую очередь.

Никто такой красивый, как он, никогда раньше не обращал на меня внимания. И после нескольких серьезных школьных неловких этапов я, наконец, стала самостоятельной в колледже. Я всегда думала, что он встретил меня в нужное время. Как раз тогда, когда я избавилась от последних своих неудачных решений с прической и своенравных попыток макияжа.

Но после встречи с Уиллом, когда мне было хуже всего, я задалась вопросом, не было ли дело не в том, чтобы кто-то встретил тебя в нужное время, а в том, чтобы нужный человек встретил тебя в любое время.

Или что-то в этом роде. Хотя на самом деле это тоже не относилось к Уиллу, потому что, ну…

— Лола, конечно, я хочу вернуться к тебе. Послушай, — он протянул руки через стол и взял мои в свои ладони, — я совершил несколько ошибок, — на мой убийственный взгляд он быстро добавил: — Я совершил много ошибок. Но это в прошлом, и я многому научился. Я вырос. Я испытал, какой была бы жизнь без тебя, и я готов проделать всю тяжелую работу, которая потребуется, чтобы убедиться, что это никогда не повторится.

Из мрачного любопытства я спросила:

— Какую тяжелую работу?

— Терапию, для начала. Я также хочу записаться в анонимную группу по борьбе с сексуальной зависимостью. И… и я думаю, нам стоит съехаться, когда мы вернемся в Чикаго. Я знаю, это может вывести тебя из себя, но я думаю, что часть моей проблемы заключалась в том, что у меня не было ответственности. Я хочу быть с тобой, детка. Всё время. А когда я не был… я… я сбился с пути истинного.

В его речи было много такого, что вызывало у меня желание ударить его по лицу. Меня ввели в заблуждение? Ему еще предстояло признать свои ошибки. Теперь он обвиняет других женщин? Когда я читала сообщение за сообщением на этом чертовом секретном телефоне, я не была уверена, что кто-нибудь из них знал, что он помолвлен, встречается или не на сто процентов холост. И когда я столкнулась с ним лицом к лицу, и он признался, как долго это продолжалось, я была уверена, что он фактически исключил меня из этой части своей жизни.

Я хотела спросить его, со сколькими женщинами он переспал с тех пор, как приехал во Флориду, учитывая, что я была не здесь. Но я не могла переварить большее количество тел, чем то, которое уже преследует меня. Несмотря на все мои недавние откровения, мне все еще очень, очень неприятно, больно, когда мое доверие предают таким образом.

Неважно, сколько раз я понимала, что никогда не любила Оуэна, и нам действительно не суждено было быть вместе, я все равно вложила шесть лет своей жизни в изменяющего ублюдка. Не было способа уйти от этого без боли.

Но, в отличие от боли от того, что я оставалась с ним и давала ему больше возможностей причинить мне боль, это была боль, от которой я могла исцелиться.

Как раз в тот момент, когда я формулировала свой ответ, он вытащил из кармана коробочку, коробочку с бантиком, предназначенную для хранения кольца. Я с тошнотой уставилась на нее.

— Я принес это для тебя, — сказал он таким раскаивающимся тоном, какого я никогда от него не слышала. — Я понимаю, что должен снова заслужить твое доверие и что нам придется начать все сначала, но, Лола, я бы ничего так не хотел, как чтобы ты дала мне второй шанс. На этот раз я тебя не подведу. Я обещаю.

Он красиво открыл коробку с кольцом, и догадалась, что он репетировал всю эту речь, коробочку и все остальное.

Сверкающее бриллиантовое кольцо моргнуло мне в ответ. Оно было вдвое больше моего первого обручального кольца, что о чем-то говорило. Оно было в том же стиле, в той же огранке, только больше, чем то, которое я вернула ему в порыве слез и ярости перед отъездом в Дарем. В этом было что-то пустое. Как будто он на самом деле не думал обо мне. Он только что заскочил к ювелиру и обновился самым простым из возможных способов.

Даже его предложение, или что бы это ни было, пахло нашей первой помолвкой. Он пригласил меня на поздний завтрак в свое любимое место для завтраков в Чикаго. Он опустился на одно колено, я сразу же согласилась, и весь ресторан зааплодировал. Наш официант принес шампанское, чтобы отпраздновать это событие, но я помнила, как возвращалась оттуда домой разочарованная тем, что Оуэн не запланировал чего-то более сложного. Мы всегда завтракали там по субботам.

В то время я списала это на его личность. Ему нравились предсказуемые и рутинные вещи. Он легко расстраивался, когда что-то менялось в последнюю минуту.

Но теперь, когда открылась вторая коробка с кольцом, во втором ресторане для завтрака, я начала задаваться вопросом, не хватало ли ему просто воображения.

Или, может быть, как тогда, это было не так уж важно для него.

Люди, сидевшие за соседними столиками, начали замечать сверкающий бриллиант, который держали над столом. У меня было воспоминание, чтобы опубликовать, да, аплодисменты и поздравления, но я потянулась вперед, чтобы закрыть коробку.

— Это невероятно, — прошипела я ему.

— Что? Почему?

О, по стольким причинам. Но вместо того, чтобы перечислить их, я сказала:

— Пожалуйста, убери кольцо. Я просто хочу поговорить.

Я засунула руки под стол, чтобы высказать свою точку зрения.

Он колебался. На его лице было выражение недоверия, как будто он действительно не мог представить, чтобы кто-то не выхватил этот большой бриллиант из его рук, как только он сверкнул им перед ними.

— Ты меня не любишь, — смело сказала я ему, надеясь, что это не перерастет в публичную драку. — Если бы ты любил, ты бы не изменил мне.

Он понизил голос и наклонился ко мне.

— Я же сказал тебе, я думаю, что у меня проблема. Я думаю, что я зависим.

Я закатила глаза. С этим ничего нельзя было поделать.

— Слушай, я не знаю, может, у тебя зависимость. Может быть. Но, скорее всего, я думаю, что тебе просто нравится секс. И ты молод, и у тебя отличная работа, и ты хочешь искать девушек. Это делает тебя мудаком, но не обязательно наркоманом.

— Я причинил тебе боль, — настаивал он. — Я предал тебя.

— Ты это сделал. Боже, ты причинил мне такую боль. И я думаю, то, что ты сделал со мной, было ужасно. Я работаю над тем, чтобы простить тебя, но пройдет много времени, прежде чем мое сердце поймет, чего хочет мой мозг. Дело в том, что, если бы ты любил меня, ты бы не изменял. Потому что, даже если у тебя сейчас есть зависимость, ты бы не начинал таким образом. Я думаю, я тебе нравилась, ты просто никогда меня не любил.

Я сделала глубокий вдох, успокаивая свой голос для того, что я собиралась сказать дальше. Потому что, как бы тяжело ни было признать, что он причинил мне боль, еще труднее было причинить боль ему. Я этого не ожидала. Но так оно и было.

— И дело в том, Оуэн, я тоже не думаю, что когда-либо любила тебя.

Его голова дернулась назад от моего прямого признания.

— Прошу прощения?

Это было так похоже на него — злиться, что я его не люблю, сразу после того, как я сказала ему, что уже знаю, что он никогда меня не любил.

— Ты мне нравился. Ты мне очень нравился. И мне очень понравилась эта картина, которую наши отцы создали для нас: наш совместный бизнес, наше совместное профессиональное будущее, наш союз на благо обеих компаний. Честно говоря, мне понравилась идея, что мы будем какой-то версией жестокой властной пары, захватывающей мир. Но у меня было много времени, чтобы переварить то, что произошло, мои чувства и наши отношения, и я могу с уверенностью сказать, что по эту сторону какого-то серьезного исцеления я никогда не любила тебя, — я прочистила горло. — Я имею в виду, я никогда не изменяла тебе, но я просто хотела поладить. Я хотела, чтобы мой отец был счастлив, моя семья была счастлива. Я даже хотела, чтобы ты был счастлив, но, если честно, я никогда не переставала думать о том, что сделало бы меня счастливой.

— В твоих словах нет никакого смысла, Ло. Как ты можешь говорить, что никогда не любила меня? Мы были вместе шесть чертовых лет.

— На самом деле это может убить меня, если я признаю, но я думаю, что то, что ты изменял мне, оказало нам услугу. Я думаю, ты был так категорически против того, чтобы жениться на мне и не разочаровывать наших отцов, что я была готова пройти через это, независимо от того, насколько несчастной я себя сделала. И я была готова сделать то же самое.

Я сделала паузу, позволяя всему этому усесться у меня в голове. Выражение его лица постоянно менялось от разочарования к решимости и смирению. Возможно, он никогда не задумывался над тем, что я говорила, но я не думала, что шокировала его так сильно. Он должен был знать, когда перебирал женщин на стороне, что что-то было не так с нашими идеальными отношениями.

— Но твоя ошибка дает нам второй шанс найти жизни, отдельные жизни, для которых мы были предназначены. И я думаю, мы должны принять это.

Он откинулся на спинку стула, засовывая дорогое кольцо обратно в карман. Он долго молчал, обдумывая все, что я сказала. Я позволила ему, не прерывая его.

Мне потребовались недели исцеления, чтобы добраться до этого момента. И я все еще не была уверена, не совершаю ли я самую большую ошибку в своей жизни, потому что давление семьи было реальным, а я до глубины души любила людей. Но также и потому, что я действительно верила во второй шанс и в то, что почти каждый его заслуживает. Большая часть меня была полностью уверена, что я поступаю правильно. Самый лучший выбор. Но будущее было мрачным и неопределенным местом, и я не могла отговорить маленькую часть себя от сомнений в том, что я поступаю неправильно. Либо это, либо я воспользуюсь лучшим вторым шансом, который у меня когда-либо был, и оставлю этого мудака в моей пыли.

Даже когда я думала об этом, я знала, что это был тот самый выбор. Я знала, что избавиться от Оуэна и полностью вытеснить его из своей жизни, было правильным поступком. И когда я успокоила последние свои сомнения, я сделала глубокий, очищающий вдох и почувствовала, как некоторые из этих последних разбитых осколков снова соединяются вместе.

Я полностью верила в то, что я ему сказала. Я не думала, что мы любим друг друга. Не совсем. Я думаю, нам просто понравилась идея друг друга.

Что было опасным путем к несчастью.

— Но как насчет наших родителей? — спросил он, его голос был таким тихим и смиренным, каким я его когда-либо слышала. — Мне были даны четкие инструкции не возвращаться домой, пока я не улажу все с тобой. Мой отец никогда не простит мне, что я потеряю тебя, — ну, это объясняло кольцо. Он прочистил горло. — Или бизнес твоего отца.

Я осознала тяжесть, которую он нес на себе, страх разочаровать своего отца, борьбу с удержанием компании своего отца, компании, которую он не построил, но, как ожидалось, будет продолжать так же успешно, как и его предшественник. У меня тоже был такой же отец, который говорил мне в уши такие же угрозы. Я хорошо знала эту борьбу, но мы не могли вечно жить для наших родителей. И мы, конечно, не могли пожениться, чтобы их бизнес процветал.

— Почему наша личная жизнь должна иметь какое-то отношение к нашей деловой жизни? Послушай, — потребовала я от него, — я не хочу здесь находиться. Я даже не хочу с тобой разговаривать, не говоря уже о том, чтобы смотреть на тебя. Но я думаю, может быть, с помощью какой-нибудь личной терапии я смогу преодолеть твое предательство и работать с тобой, — я позволила себе дружелюбно улыбнуться. — Я думаю, что в любом случае нам всегда лучше удавалось быть партнерами, чем парой.

Он смотрел в свою тарелку, в то время как официант гарцевал за шторой с бутылкой шампанского. Это была праздничная бутылка. Совсем как тогда, в Чикаго.

Это заставило меня загрустить из-за сегодняшнего утра. Грустно, что если бы я не поехала к Риз, не встретила Уилла или не узнала себя получше, я бы повторила свою чикагскую помолвку снова и снова. И все же слова Уилла вернулись ко мне. Моменты в жизни должны быть отпразднованы. Отмечены. Запомнены.

И если в этом завтраке с Оуэном было что-то хорошее, так это то, что я была благодарна за завершение. И я отчаянно хотела вспомнить, кем я была этим утром. Как я постояла за себя. Противостояла ему. Помогла нам обоим. Но самое главное, как далеко я продвинулась.

— Мы возьмем это, — сказала я официанту, который покраснел от того, как удручающе прошёл этот завтрак. — Мы могли бы даже выпить это.

Он пробормотал что-то о том, что нельзя позволять хорошему шампанскому пропадать даром, а затем налил его нам.

— Может быть, немного апельсинового сока к нему, — предложила я.

И он поспешил услужить.

Вооружившись шампанским, я подняла тост за себя и отхлебнула своей жидкой храбрости.

— Оуэн, мы можем работать вместе, не живя вместе. Это строительство «Сансета» всегда должно было быть взаимовыгодным. Я не понимаю, почему мы должны отказываться от этого только потому, что наши отношения закончились.

Он глубоко вздохнул, затем сделал большой глоток шампанского. Когда он снова встретился со мной взглядом, что-то похожее на возможность сверкнуло в этих умных глубинах.

— Это будет нелегко продать моему отцу.

Я сдержала самый большой в мире закат глаза.

— Просто скажи ему, что «Эллис Энтерпрайзес» выполнит рабочий контракт на это расширение. Это означает, что ты можешь жениться на ком-то другом, «выгодном для семейного бизнеса». Ты получишь лучшее из всех миров.

Даже если он этого не заслуживал.

Он улыбнулся, напомнив мне о тех днях, когда я находила его очаровательным.

— Почему ты так хорошо относишься к этому?

— Это не так. Втайне я надеюсь, что ты подхватишь действительно неприятные болезни от своей зависимости.

Его челюсть отвисла от моей честности. Я знала, что нехорошо высмеивать чью-то зависимость. Я имею в виду, я действительно знала, что это было ниже, чем низко. Но также было нехорошо бросать подобные разрушительные слова, когда все, что у тебя действительно было — это недостаток верности и проблемы с удержанием её в штанах.

— Но я также деловая женщина, и я вижу преимущества совместной работы и продолжения нашего общего проекта. Куда наши отцы хотят пойти с этой точки, это их дело. И если нам в конечном итоге придется работать вместе в будущем… тогда, я думаю, мы перейдем этот мост, когда подойдем к нему. Я могу честно сказать, что я счастлива знать, где мы находимся. И я еще более довольна тем, где мы находимся, — я улыбнулась, и это было на удивление искренне. — И ты можешь сдать кольцо обратно и сэкономить немного денег. Беспроигрышный вариант.

Он поставил бокал с шампанским и наклонился вперед.

— Как бы то ни было, Лола, мне действительно жаль, что я причинил тебе боль.

Впервые с тех пор, как я поймала его, я поверила ему.

— Спасибо. Это… приятно слышать. Но я хочу, чтобы ты знал, что я тоже сожалею. Извини, что не поняла тебя давным-давно. И прости, что затягиваю то, что должно было закончиться давным-давно.

— У нас были хорошие времена, — возразил он, защищаясь.

— Может быть, — признала я. — Во многом благодаря моему блаженному неведению. Так что я не уверена, что ты можешь считать эти воспоминания, — я допила шампанское и встала. — Только не записывай меня в список своих рекомендаций для любых будущих отношений.

Он ухмыльнулся моему мрачному юмору.

— Я поговорю со своим отцом и буду на связи.

— Будь убедителен, Оуэн, — посоветовала я. — Солги, если придётся. Заплати ему. Принуди его. Делай все, что потребуется, потому что я не сдвинусь с места. Между нами всё хорошо и по-настоящему кончено. Твой отец оценит это в долгосрочной перспективе.

Я вышла из ресторана и сразу же написала отцу сообщение, чтобы сообщить ему, что завтрак прошел хорошо, и я была оптимистична, что «Органикс» продолжит работу в соответствии с контрактом. Он ответил, указав свое местоположение, и объяснил, что они с Эдисоном работают в арендованном конференц-зале.

Это был мой отец, весь в делах. Мне все еще нужно было ответить на миллиард электронных писем, поэтому я была благодарна, что взяла свой ноутбук с собой в машину.

Первое, что я сделала, скользнув на водительское сиденье — это включила его и включила воздух. Как кто-то выживал в такую жару?

Второе, что я сделала, это уставилась на свой телефон. Я почувствовала странную силу от того, как прошел мой завтрак без завтрака с Оуэном. После нескольких месяцев ощущения, что у меня нет завершения, что закрытие, возможно, даже не вариант для меня, было приятно прочитать окончание вслух и полностью закрыть эту книгу. Я была лишь наполовину так уверена, как говорила, что смогу работать с ним так же легко, как я предлагала, но со всем этим я разберусь позже.

Мне, вероятно, пришлось бы постоянно принимать решение простить Оуэна до конца моей жизни. И меня это тоже устраивало. Просто до тех пор, пока мне больше никогда не придется вступать с ним в отношения, я приму здоровое решение простить, исцелиться и отпустить. В конце концов. Может быть, иногда после нескольких бутылок вина, но, в конце концов, я бы добралась туда.

Вытащив телефон из сумочки, я уставилась на все маленькие приложения, которые я упорядочила по цвету на домашнем экране. Я уже выпила шампанское, но все равно хотела отпраздновать. И папа вообще не давал мне повода для радости.

Мои пальцы нажали на все кнопки прежде, чем я полностью обдумала это. Мои руки дрожали, когда я прижала телефон к уху.

Он ответил после третьего гудка. Его голос все еще был хриплым со сна. Я представила, как он только что проснулся, лежа в своей постели без рубашки на простынях, на которых я спала.

— Алло?

— Извини, что разбудила тебя, — пробормотала я. — Я забыла предупредить тебя, что я на сто процентов утренний человек, когда не работаю по ночам в баре.

Я услышал смех в голосе Уилла, когда он сказал:

— Итак, ты хочешь сказать, что продала мне мешок лжи, когда была здесь.

Я тоже засмеялась.

— Ммм, больше похоже на временную версию меня.

— Я надеюсь, что все это не было временной версией тебя. Мне скорее понравилась девушка, которая бросила свои обязанности официантки ради меня.

— Только эта часть, — заверила я его. — Все остальное реально.

— Хорошо.

Уилл подождал несколько ударов, пока я перейду к сути, и я изо всех сил пыталась набраться смелости, чтобы поделиться с ним своими хорошими новостями. Наконец, я просто выпалила:

— Я разобралась с этим. Я имею в виду проблему с бывшим парнем. Мы встретились сегодня утром за завтраком. Он согласился поговорить со своим отцом о деловом партнерстве без каких-либо отношений. Я ясно дала понять, что мы с ним никогда больше не будем вместе.

Улыбка Уилла была физическим присутствием при разговоре по телефону.

— Посмотри на себя, Тейлор Свифт.

— Я думаю, что все прошло хорошо. Я думаю, что это сработает.

Его голос был мягче, когда он сказал:

— Я тоже думаю, что так и будет.

Снова тишина между нами. Я действительно не знала, зачем позвонила ему. Или то, что я действительно хотела сказать. Но я должна была рассказать кому-то, кто был бы рад за меня.

Наконец, он спросил:

— Итак, каков теперь план? Я имею в виду, для тебя и бизнеса?

— Мы продолжаем открытие магазина, — сказала я ему, и сердце у меня упало по необъяснимым причинам. Разве это не то, чего я хотела? Разве я не торговалась со своим отцом только для того, чтобы доказать, что я могу это сделать? — Они хорошо подвинулись со стройкой, так что мы скоро начнем поиск людей, чтобы заполнить вакансии. Наши менеджеры по запуску должны скоро приехать, чтобы помочь открыть магазин. Мне нужно разобраться с миллионом деталей, но… все выглядит хорошо.

— Я так рад за тебя, — Уилл тоже звучал по-другому, как будто его сердце тоже ушло в пятки. Он откашлялся и сказал. — Ты должна позвонить мне снова в ближайшее время. Дай мне знать, как продвигаются дела. Я… я хочу услышать все подробности.

— Я так и сделаю, — пообещала я, смахивая случайную, случайную слезу. — Я позвоню тебе позже. Когда ты встанешь по-настоящему.

— Звучит хорошо.

— Пока, Уилл.

— Пока, Новенькая.

Мы повесили трубку, и я поехала встречаться со своей семьей. Но я не могу понять, почему мне было так грустно. Все мои утки снова выстроились в ряд. Будущее выглядело светлым. Так почему же я чувствовала себя такой несчастной?

ГЛАВА 21

— Всё, я конфискую твой телефон.

Эдисон выхватил его у меня из рук, проходя мимо меня в шикарном офисе в конференц-зале, который мой отец арендовал для нас на неделю.

Мы с Эдисоном предпочитали быть на месте, когда открывали новые магазины, но папа не мог работать в условиях строительства. Однако он был здесь только на выходные, прежде чем они с мамой отправились обратно в Чикаго. Так что мы с Эдисоном мирились с тесным, слишком тесным офисом в семейном стиле.

— Эй!

Почему братья так отвратительны? Он три дня подначивал меня насчёт того, кому я написываю. Я была на грани того, чтобы подсыпать ему Ксанакс в еду, чтобы он успокоился до чертиков.

— Эдисон, ты такой незрелый.

Он ухмыльнулся мне, а затем одним слишком плавным движением откинул волосы со лба и поднес мой телефон к своему лицу. Его попытки взломать мою защиту face ID были смехотворны. Мы были близнецами. Но такими… разными.

— Это не сработает, дурачок.

Очевидно, я была классной, профессиональной женщиной, но Эдисон был моим братом, и он понимал только один язык — оскорбления и сарказм.

— Ха!

Он обрадовался, когда предательский телефон дал ему доступ.

— Ты не можешь!

Он повернул телефон так, чтобы я могла видеть свой домашний экран, полностью открытый и в его распоряжении.

— Я пишу письмо. Это не должно было случиться.

— Чего ты боишься, Ло? Есть ли здесь что-то, или я должен сказать, кто-то, кого ты не хочешь, чтобы я видел?

Это больше не было смешно.

— Эдисон, дай мне мой телефон.

Отец уставился на нас поверх экрана ноутбука.

— Я говорю по телефону, вы двое.

Эдисон понизил голос до шепота, лихорадочно водя пальцем вверх и вниз по сенсорному экрану.

— Ты был одержима так, как я никогда раньше тебя не видел. Там должны быть компрометирующие фотографии с…

— Эдисон, — прошипела я, щелкая пальцами, как сумасшедшая, и одновременно быстро решая в уме физические уравнения, чтобы проверить выживаемость, если я встану на свой стул на колесиках и прыгну к нему через стол.

Смогу ли я это сделать? Получу ли я серьезную травму в этом процессе?

Все ответы указывали на… Я действительно не разбиралась в физике, но на данный момент попробовать стоило.

— Вы с Риз созависимы, — пробормотал он тем разочарованным тоном, который напомнил мне об отце. — Это вредно для здоровья.

— Ты нездоров. Верни мне мой гребаный телефон.

— Тсс, тсс, Лоло. Язык, — он посмотрел на меня, его глаза светились ликованием. — Кто такой Уилл?

Я откинулась на спинку удобного кожаного кресла.

— Никто.

Если бы я отреагировала, он бы понял, что что-то случилось. Так что я пошла ва-банк, стараясь вести себя спокойно. Не то чтобы это имело значение для Эдисона. Когда он был таким, у него была двойная телепатия, включенная до упора.

— Он был моим боссом в Дареме.

Его восхищенные глаза чуть не вылезли из орбит от удивления.

— Прости, кем?

— Моим боссом. Я должна была как-то зарабатывать деньги.

Он моргнул, глядя на меня.

— Но почему? Ты потратила все свои сбережения на наемного убийцу для Оуэна? Почему ты была так стеснена в деньгах, что тебе пришлось подрабатывать на стороне?

Теперь, когда у Оуэна и его отца все наладилось, мне было стыдно за то, что я отказалась от всех средств и счетов, которые по праву принадлежали мне. Но в то время я была в ярости на своих родителей за то, что они даже предложили мне продолжить свадьбу. И мне было больно. Так невероятно больно. Боже, это было похоже на удар по почкам каждый раз, когда я думала о том, чтобы использовать свои карты.

Даже сейчас я не была полностью согласна с их отвратительной тактикой манипулирования. Но это была моя семья, более ядовитая, чем здоровая, полностью вовлеченная во все мои дела, и все же… моя семья. Это означало, что мы запихнем это лето глубоко-глубоко в запертые ящики, которые мы все держали внутри, похороним обиду и справимся с ней, когда она проявится пассивно-агрессивно через пять-шесть лет после того, как мы все слишком много выпьем на День благодарения.

Все наши семейные ссоры случались на День благодарения — за исключением этой. В основном потому, что мы обслуживали ужин, пили вино и ненавидели спорт и парады. Мы напивались, нам становилось скучно, и нам нечего было делать, кроме как ругаться друг на друга.

В прошлый День благодарения все ополчились на меня, потому что я настояла на том, чтобы в наших магазинах продавалось новое органическое мороженое, из-за чего семьдесят пять процентов наших покупателей получили пищевое отравление. В этом году я отомщу.

Очевидно, это было нездоровое поведение. Но мы были семьей, а не группой поддержки. У каждой семьи были проблемы. Мы просто использовали наши для спорта раз в год, иногда дважды, в зависимости от того, приглашали ли к нам людей на Пасху или нет.

Эдисон все еще ждал моего ответа, поэтому я вздернула подбородок и объяснила:

— Я не хотел тратить эти деньги, когда была в Дареме, — я сделала свой голос еще тише и дернула подбородком в сторону папы. — Они все еще ожидали, что я приеду сюда и выйду замуж за Оуэна, и с меня хватит. Я хотела доказать папе, что действительно могу справиться сама.

— И ты это сделала?

Он все еще выглядел невероятно потрясенным.

Я пожала плечами.

— Ты знаешь, как мало зарабатывает персонал ресторана? Это настоящее гуманитарное преступление. Даже с чаевыми.

— Значит, ты не смогла жить сама по себе?

Я снова пожала плечами.

— Я осталась с Риз, и мне не нужно было строить долгосрочные финансовые планы. Так что это зависит от твоего определения того, как это сделать. Я не голодала, и я смогла заправить свою собственную машину.

На лице Эдисона была его злорадная ухмылка, и мне снова пришлось сдержаться, чтобы не повалить его на землю и не задушить.

— О, ты могла бы заправить свою служебную машину бензином? Ты права. Добро пожаловать в реальный мир, Ло.

Мое терпение официально лопнуло, и я вышла из комнаты.

— Эй, я работаю в реальном мире. Я очень много работаю в реальном мире. И, очевидно, меня ждала работа, так что не похоже, чтобы я пыталась найти этому замену. Я просто хотела что-то, что помогло бы мне пережить, а бар, в котором я работала, нуждался в официантках. Это был беспроигрышный вариант.

Мой брат снова стал выглядеть ошарашенным.

— Ты обслуживала столики в баре?

— Я знаю. Сумасшедшая.

Он подвинул телефон обратно ко мне, каким-то образом избегая различных стаканов для воды, контейнеров на вынос, компьютеров и кофейных чашек, которые были разбросаны по столу в процессе.

— Ты хоть как-то справлялась?

Я рассмеялась, счастливая, что мой телефон снова в моих руках. Что это было за беспокойство? У меня не было номофобии. У меня даже на телефоне не было ничего, чего можно было бы стыдиться, но мне была ненавистна мысль о том, что мой маленький телефонный приятель окажется не в тех руках или, что еще хуже, в руках моего брата.

— Нет, я была ужасна. Действительно, возможно, худшая официантка в истории официантства. Наверное, мне следовало бы быть более смущенной, но я очень сильно этого хотела, поэтому просто продолжала появляться. В общем, они решили, что ужасная официантка лучше, чем вообще никакой официантки.

Или что-то в этом роде.

— Но как ты познакомилась с Уиллом? Он был твоим боссом? И барменом?

— Откуда ты так много знаешь?

— Я проницателен, — сказал он, постукивая указательным пальцем по виску. — А еще он тебе так нравится.

— Что?

— Все это. Как ты с ним разговариваешь. Как ты хочешь рассказать ему все. Как ты смеешься над его супердурацкими шутками. У тебя в отношении него все плохо.

Он никак не мог прочитать все наши сообщения. Он блефовал.

— Ты сумасшедший, — прошептала я после еще одного резкого взгляда моего отца.

— Интуиция близнецов, — одними губами произнес он в ответ.

Тьфу, я ненавидела, когда он использовал эту карту против меня. Он почти никогда не ошибался.

Что было раздражающе.

Я уставилась на его легкомысленное выражение лица сверху вниз.

— Эдисон, это смешно. Я была с Оуэном много лет и не влюбилась в него. Я пробыла в Дареме два месяца и работала с Уиллом чуть больше половины этого времени. Если я не могу влюбиться в Оуэна, то, вероятно, вполне уверена, что шесть недель с Уиллом не скрепят нас узами.

Эдисон действительно выглядел разочарованным во мне. И не только в том братском смысле, который действовал мне на нервы. Он выглядел так, словно искренне сочувствовал мне.

— О, Ло, разве ты не знаешь? Дело не в том, как долго ты с кем-то. Это только в людях. В человеке. Любовь либо в картах, либо её нет.

— О чем вы говорите? — внезапно спросил папа.

Никто из нас не заметил, что он повесил трубку.

— Ни о чем, — сказали мы в унисон, снова говоря примерно как семилетние.

Я положила руки на клавиатуру и приготовилась снова погрузиться в свои бесконечные электронные письма. Но не раньше, чем я поймала взгляд Эдисона. Он поднял одну руку, чтобы блокировать палец, который он оживленно показывал на нашего папу.

Меня беспокоило, что он продолжал использовать наших родителей в качестве примера брака без любви. Я имею в виду, я согласна с ним, но почему он должен был выставлять это напоказ передо мной, как поучительную историю каждый божий день? Он был таким странным.

Даже если он сделал несколько хороших замечаний о любви, я даже не знал, откуда он что-то знает об отношениях. У него никогда не было серьезных отношений, если не считать его старой школьной подружки. Но это было почти десять лет назад.

Однако он был прав насчет Оуэна. Я имею в виду, я не знала, что не люблю его до недавнего времени.

Уилл — это совсем другая история. Я была уже на полпути к цели. Но для нас это тоже не входило в планы, если позаимствовать формулировку Эдисона, так какое это имело значение?

Мой телефон зажужжал от входящего сообщения от Уилла. Я сказала себе, что собираюсь отметить еще несколько пунктов в своем списке дел, прежде чем ответить на него, но я прочитала только строку темы нового электронного письма, прежде чем открыла его и прочитала текст.

Уилл: Ты, правда, хочешь, чтобы я написал твоему брату? Не сочтет ли он это странным?

О, боже мой. Я прокрутила страницу вверх, чтобы посмотреть, что Эдисон написал, притворяясь мной.

Я: Эй, ты не против написать моему брату? Он тебе понравится. Он лучший близнец.

Он даже добавил свой номер телефона. Что за идиот! Я пнула Эдисона под столом, а затем яростно отправила Уиллу текст с объяснениями. Я не была уверена, поверил он мне или нет, но одно было ясно… Мне придется сбросить свой идентификатор лица, надев маскировку. По крайней мере, усы. Эдисон не смог бы вырастить их, чтобы спасти свою жизнь.

Я: Я собираюсь убить его.

Я написала Уиллу.

Я: Он украл мой телефон, взломал мой идентификатор лица и пытается подружиться с тобой. Он маньяк.

Уилл: Почему он пытается подружиться со мной?

Я: Только Господь знает.

Уилл: Похоже он прикольный чувак.

Я: Он не прикольный. Он большой неудачник. Большой, любопытный неудачник.

Уилл: Я думаю, что напишу ему сообщение.

Подождите, что? Неужели он не слушал ничего из того, что я говорила?

Я: Зачем?

Уилл: Мне всегда нужны новые друзья.

Я: Это не очень хорошая идея.

Телефон Эдисона завибрировал на столе. Я наблюдала, как он поднял его, сморщив нос в замешательстве. Затем он открыл текст и ухмыльнулся. А потом откинул голову назад и безумно расхохотался. Что за чертовщина на самом деле?

Я: Уилл Инглиш, что ты наделал!

Уилл: Не волнуйся, Ло, у меня просто есть к нему несколько сотен или около того назойливых вопросов. Все будет хорошо.

Это был первый раз, когда он назвал меня Ло, мое прозвище с друзьями и семьей. Мое сердце сжалось от головокружения. Но потом Эдисон снова засмеялся над своим телефоном. Я уставилась на него. О чем они говорили?

Эдисон оторвал взгляд от своего телефона и ухмыльнулся мне.

— Он забавный.

Папа что-то проворчал из-за своего ноутбука.

— О чем вы говорите?

— Ни о чем, — сказала я.

В то же время Эдисон сказал:

— О парне Лолы.

Папа оторвал взгляд от своей работы, в то время как я была уверена, что приобрела оттенок спелой клубники, и попыталась понять, как Эдисон знал так много и так мало одновременно.

— Лола, ты была так непреклонна в том, чтобы порвать с Оуэном. Только не говори мне, что вы снова вместе.

И снова мы с Эдисоном поговорили друг с другом.

Я сказала:

— Он говорит не об Оуэне.

В то же время Эдисон сказал:

— Она говорит не об Оуэне.

Папа моргнул, глядя на нас. Он ненавидел, когда мы делали странные вещи, похожие на близнецов. Наконец, он снова посмотрел на свою работу и пробормотал:

— Еще слишком рано для парня.

— Я согласна.

Эдисон вернулся к переписке с мужчиной, который не был моим парнем, и хихикал про себя остаток утра. Он даже не сделал никакой работы. Он просто написал Уиллу, мучил меня и смеялся, как злой гений, пока моему отцу так не надоело его поведение, что он вообще выгнал его из конференц-зала.

Часть меня сопротивлялась мысли о том, что я не смогу следить за Эдисоном и его дурацким телефоном. Но большая часть меня была рада тишине и покою. И возможность перестать думать об Уилле.

Когда дверь закрылась, мы с папой одновременно вздохнули с облегчением. Единственным звуком, прерывавшим нашу заботу, было щелканье клавиш, когда мы приступали к работе.

Это продолжалось восхитительные пять минут.

— Мне жаль, что я подтолкнул тебя остаться с Оуэном, — тихо признался отец с другого конца стола.

Мои пальцы зависли в воздухе на середине фразы. Я медленно повернулась к нему лицом, едва веря своим ушам.

— Правда?

— Нелегко иметь детей, Лола. Но это сложнее, чем я мог себе представить, иметь взрослых детей. Ты все еще мой ребенок, но у тебя также есть взрослые мнения и идеи. И что еще хуже, у тебя есть взрослые проблемы. И ты совершаешь взрослые ошибки. Нелегко знать, что я тебе больше не нужен, — когда я открыла рот, чтобы возразить, он грустно улыбнулся и добавил. — По крайней мере, не так, как ты привыкла.

— Но, папа, Оуэн…

Он кивнул, признавая глупость своей ошибки.

— Это не значит, что я хотел, чтобы с тобой плохо обращались всю оставшуюся жизнь. Я совсем этого не хочу. Но я действительно верил, что если бы Оуэн мог совершить самоубийство у алтаря, он прекратил бы эту чушь. У него достаточно хорошая голова на плечах, чтобы знать, когда перестать валять дурака.

На мой взгляд, этот момент был много лет назад. Как и много лет назад. Но я не собиралась прерывать своего отца, если он впервые в жизни признавал, что в чем-то ошибался.

Он прочистил горло.

— Но теперь я вижу, что то, что он сделал, было непростительно для тебя. Он не уважал тебя. Или нашей семьи. И я думаю… то, что ты сделала… было мудро.

Моя челюсть была где-то на полу, но я не могла ее найти, потому что мои глаза наполнились слезами. Однако я отказалась их сбрасывать, потому что это была доброта на базовом уровне, и это не должно было трогать меня так сильно, как это было.

— Я ценю это, папочка, — я прочистила горло, набираясь смелости, чтобы сказать то, о чем я тоже недавно думала. — Мне тоже жаль, — он пригвоздил меня задумчивым взглядом и стал ждать. — За то, что не пришла прямо сюда, за то, что переложила свои обязанности на плечи Эдисона, и за то, что поставила проект под угрозу. Несмотря на то, что я была в кризисе, мне следовало потратить больше времени на подготовку Эда, чтобы он не чувствовал себя таким подавленным и лишенным поддержки. Я прекрасно понимаю, что ты уволил бы любого другого за гораздо меньшее.

— Ну, быть ребенком босса действительно имеет свои преимущества, — мои глаза расширились от его небрежного тона. Затем он добавил. — Я надеюсь, что ты извлекла уроки из этого опыта, чтобы никогда больше так не поступать.

— Никогда, — пообещала я ему. И, используя его тактику скрытых угроз, я сказала: — Но мне помогает знать, что мне никогда не придется этого делать, потому что в следующий раз ты выслушаешь меня и примешь во внимание мое благополучие.

Его губы дрогнули в почти улыбке.

— Достаточно справедливо.

Я подавила победоносную улыбку.

— Оуэн написал сообщение, чтобы сказать, что он все уладил со своим отцом, — добавила я.

Я не была уверена, что сейчас подходящее время поднимать этот вопрос, но после всего того эмоционального прогресса, которого мы с папой достигли, я не могла потерпеть неудачу сейчас.

— Да, Девон позвонил мне сам, чтобы сообщить. Он сказал, что готов закончить этот проект, несмотря на ваше… непрофессиональное поведение, — мы обменялись взглядом, который говорил, что он был так же раздражен Маккалоу, как и я. — Мы еще раз оценим, насколько выгодно это партнерство в будущем, но на этот раз все в порядке.

— Это звучит зловеще.

Я не хотела иметь ничего общего с Маккалоу, идущими вперед. Но то, что я чувствовала, что могу стоять на своем в личной жизни, не совсем относилось к этому семейному бизнесу.

Папа пожал плечами, глядя поверх носа на экран компьютера перед собой.

— Его представление о том, что он может предложить на стол, возможно, было немного… завышенным, — он посмотрел на меня снизу вверх. — Честно говоря, у этого человека слишком много чертовых мнений и слишком мало денег, чтобы я захотел сделать это снова.

Я сжала губы, чтобы удержаться от улыбки.

— Какая жалость.

— Я уверен, что у тебя разбито сердце из-за всего этого. А теперь расскажи мне о новом.

— О чем новом?

— О парне.

Я не могла поверить, что он воспринимал Эдисона всерьез.

— У меня нет нового парня. Это безумие.

— Почему это безумие? Ты красивая, успешная, талантливая молодая леди. Этот новый парень должен быть глупцом, чтобы не видеть этого.

Он был невероятен. Все мужчины в моей семье были невероятны. Почему люди вообще мирятся с семьей?

— Я получила работу, когда была в Дареме, — объяснила я. — Просто кое-что, чтобы занять меня. И я узнала своего босса, вот и все. Там нет ничего серьезного, потому что у нас своя жизнь в разных штатах. Я просто… я была счастлива завести нового друга. Вот и все.

— А где этот Дарем?

Я моргнула, глядя на него. Неужели он действительно не знал?

— Северная Каролина. Дюк там. Это место, где Риз закончила школу.

— У нас нет никаких магазинов в Северной Каролине.

— Я в курсе.

— Хм.

Это было его последнее замечание. Хм. А потом он снова погрузился в работу и набрал номер своей секретарши, пока я сидела и гадала, о чем он думает и имеет ли это хоть какое-то значение.

Отлично, моя семья знала об Уилле. Но что там было знать в любом случае? Мы переспали, наверное, мне следует оставить это при себе. Мы работали вместе, и он был немного злым, но в то же время замечательным. Мы соединились, так, как я не общалась ни с кем другим в своей жизни. Но это не означало, что он чувствовал то же самое. Или что это все равно имело значение.

Потому что вернемся к моей первоначальной точке зрения… разные жизни в разных штатах.

Я просто хотела, чтобы это не казалось таким ужасно невозможным. Или как будто я что-то упускала… что-то, что, возможно, действительно было… чем-то.

ГЛАВА 22

Два месяца спустя во Флориде было так же жарко, как и всегда. В конце сентября я ожидала, что деревья станут ярко-красными и желтыми, свежий осенний ветерок и все эти кардиганы. Но этих предметов первой необходимости во Флориде не существовало.

Здесь было только солнце. Горячее, обжигающее и карающее.

— Ты превзошел самого себя, Крис, — сказал мой отец нашему менеджеру проекта во время нашего последнего осмотра новейшего органического рынка «Органикс» на углу Сансет и Уильямс. Недавно нанятый персонал прибудет сюда завтра для обучения в конференц-зале магазина. Тогда начнут прибывать поставки, и мы с Эдисоном уедем.

Мы бы не стали просто бросать нашу управленческую команду, но теперь, когда здание прошло все проверки и соответствует городским нормам, около трех четвертей персонала было нанято, а наши поставщики были привязаны к своим контрактам, нам особо нечего было здесь делать.

Как бы я ни была готова выйти из этого состояния трехсотпроцентной влажности, я искренне завидовала тому, что мог вести этот новый «Органикс». Выбор продуктов был лучшим из всех наших магазинов. Легкодоступные органические бренды вывели наши возможности в магазинах на новый уровень. И персонал, казалось, был искренне увлечен своей работой.

Это было хорошее решение во многих отношениях, но одним из лучших было налаживание отношений с новыми поставщиками, готовыми начать поставки в другие наши магазины. Наш бренд в целом выиграл бы от этого проекта.

Я чувствовала себя особенно ответственной за это. Флорида была не просто моим видением. Это была моя разработка, даже после того, как я порвала с Оуэном. На профессиональном уровне я попала в точку.

На личном уровне я никогда не чувствовала себя более одинокой… но я мало что могла с этим поделать. Мы с Эдисоном арендовали дом до конца следующей недели, а потом все мои осенние мечты могли осуществиться в Чикаго.

— Что не так? — потребовал Эдисон, заметив мое подавленное выражение лица. — Что не соответствует стандарту? Потому что я должен сказать тебе, Ло, и я не хочу ничего сглазить, но эта сборка прошла на удивление гладко. Я ничего не видел…

— Все в порядке, — заверила я его. — Магазин очень красивый. Наш лучший на сегодняшний день. Я просто устала и готова идти домой.

Я думала, что это правда, пока не сказала это вслух. Тогда я не была так уверена. Это был не тот дом, куда я стремилась вернуться.

Это был Дарем.

Я думала о том, чтобы навестить Риз на обратном пути около сотни раз, но я не могла заставить себя взять обязательство. На самом деле я хотела увидеть не Риз, и было нечестно по отношению к Уиллу затягивать это дольше, чем уже было.

Теперь мы переписывались каждую ночь. Звонили в течение дня. Часто мы вместе обедали во время разговора по FaceTime, что поднимало доверие на совершенно новый уровень, поскольку он получал близкое и личное представление о том, как я жую. Салаты были забавой и играми, пока вам не приходилось съесть один из них на камеру.

— Ты едешь обратно в Чикаго? — спросил он.

— Да, мне нужно вернуть свою машину.

— Хорошо, потому что я сильно закупился, пока был здесь, и я не хочу платить за дополнительный багаж.

Я моргнула, глядя на Эдисона, боясь спросить, сколько у него лишнего.

— Ты мог бы отправить все обратно. Мама могла бы забрать твои посылки за тебя.

Мои родители оставили Эдисона и меня за главных пару месяцев назад. Папа был здесь только для окончательной проверки и проверки нашего прогресса. Эта прогулка была действительно для него, так как мы с Эдисоном бывали в магазине почти каждый день.

А знаете, кто отсутствовал? Оуэн и его отец, Девон. Как только отношения между партнерами были завершены, они сбежали домой, совершенно не интересуясь повседневными деталями этой стороны работы. Они были счастливы получать свои зарплаты, но пачкать руки было не в их стиле.

И меня это вполне устраивало. После некоторой первоначальной холодности между мной и Девоном мы, в конце концов, смогли вести вежливые беседы, во многом благодаря безразличию Оуэна. Как только Девон понял, что его сын не так влюблен в меня, как я в него, наши отношения потеплели, и можно было добиться прогресса.

Тем не менее, я все еще была благодарна, что они решили быть далекой третьей стороной во всем этом.

Прощать становилось все легче. Но в основном потому, что я решила, что мне не нужно прощать Оуэна ради Оуэна. Мне нужно было простить его ради себя. На самом деле, весь мой процесс работы над прощением был для меня. Оуэн собирался прожить свою жизнь так, как Оуэн хотел. Но я не хотела жить в горечи или отчаянии, и я не хотела провести остаток своей жизни, задаваясь вопросом, могу ли я доверять потенциальным будущим партнерам.

Благодаря нескольким хорошим телемедицинским встречам с моим случайным чикагским психотерапевтом и большому количеству времени, проведенного здесь в одиночестве, чтобы заняться самоанализом, я начинала верить, что действительно могу забыть все то, как он причинил мне боль и предал меня. Я даже начала верить, что двигаюсь дальше. Полностью. На самом деле, я снова училась любить себя… Училась быть уверенной в своих решениях, мыслях, надеждах и мечтах. Училась доверять себе. В том, что я могла сделать, в том, кем я была, и в том, чего я хотела. Я больше не была связана с предательством Оуэна, или с той жалкой неуверенностью, с которой он оставил меня после измены. По мере того, как я медленно, постепенно прощала Оуэна, я обрела свободу, полностью вычеркнув его из своей жизни.

Возможно, это было маленькое чудо, но я была благодарна, что больше не застряла в «бы», «мог», «должен». Оуэн был старой новостью. Пришло время мне сосредоточиться на будущем.

— Есть какие-нибудь планы на вечер? — спросил Эдисон после того, как мы попрощались с Крисом и командой.

Он собирался отвезти отца в аэропорт, но у меня был совершенно свободный вечер.

— А долгая прогулка по пляжу, полбутылки джина и ванна с пеной считаются планами?

Он ухмыльнулся мне.

— Ты точно знаешь, как устроить себе вечеринку жалости, Ло.

— Это не вечеринка жалости, — возразила я. — Во всяком случае, это праздник. Я хорошо справилась с управлением Оуэном. И проектом. И тобой, и папой, если честно. Немного заботы о себе не помешает.

— Я говорил не об Оуэне, — пробормотал Эдисон. — Или обо мне.

Мой отец, наконец, попрощался с Крисом и позвал Эдисона к машине. Эдисон начал пятиться, все еще издеваясь надо мной.

— Кстати, об Уилле, — внезапно сказал он, вызывая у меня желание ударить его глубоко в живот. Но теперь он был слишком далеко. Я была уверена, что он так и планировал. — Я думаю, мы собираемся в FaceTime позже сегодня вечером, если ты хочешь присоединиться к нам. Мы никогда не встречались лично, поэтому нам кажется, что это следующий логический шаг.

Я прищурила глаза.

— Ты собираешься в FaceTime с Уиллом?

Он пожал плечами.

— Мы оба согласны с тем, что нам нужно вывести наши отношения на новый уровень.

— Ваши отношения?

Он был невероятен.

Он ухмыльнулся мне.

— Ты ревнуешь? О Боже, ты ревнуешь. Успокойся, Лола, мы просто друзья.

— Эдисон, — огрызнулся отец. — Мне нужно попасть в аэропорт.

Он проигнорировал моего отца.

— Так ты действительно хочешь запрыгнуть позже? Или…

— Он сегодня на работе, — прорычала я, раздраженная тем, что мой брат сует свой нос, нет, не только свой нос… всю свою глупую голову, туда, где ей не место.

Эдисон бросил последнее:

— Посмотрим, — прежде чем нырнуть на водительское сиденье своего новенького арендованного Мерседес G Wagon.

Я смотрела, как они уходят, жара и влажность медленно душили меня, испытывая странное очарование. Почему мой брат был таким странным? И как я могла быть такой удивительно нормальной?

Остаток вечера был потрачен на то, чтобы заказать еду на вынос и отпраздновать в качестве самопоощрения. Я прогулялась на пляж после того, как поужинала на крыше. Я несла свои туфли и долго позволяла соленой воде плескаться у моих лодыжек, пока я обрабатывала эти новые чувства одиночества, одиночества и любви к парню, которого я не могла иметь.

Вот, я это сказала.

Я не знала, как это произошло, когда и почему это был Уилл. Но время ясно показало мне, чем любовь не является. И… чудесным образом… что такое любовь. Он был добрым, заботливым, внимательным, терпеливым, преданным, бескорыстным и заслуживающим доверия. Может быть, как люди, мы не всегда любили таким образом. Но только потому, что мы были полны недостатков и несовершенств, это не означало, что определение любви изменилось.

Самым трудным в признании того, что мои чувства к Уиллу были намного глубже, чем я когда-либо ожидала, было то, что теперь, когда я знала, как выглядит и ощущается любовь, я знала, что мы только царапаем поверхность чего-то бесконечного.

Это простое определение любви будет расти только в том случае, если дать ему возможность питать и поливать его. Я бы только добавила больше прилагательных, а не меньше. Я бы только чувствовала эти вещи сильнее, а не меньше.

Осознание того, что у меня никогда не будет такого шанса с Уиллом, разбило мне сердце. Гораздо худшим образом, чем когда-либо мог бы сделать Оуэн.

Между нами было что-то прекрасное, прочное и… правильное. Но мы никогда не узнаем, насколько это может быть здорово.

Я была полна решимости поддерживать все остальные отношения и общения с мужчинами в соответствии с этим стандартом. Уилл теперь был моей лакмусовой бумажкой, как бы меня ни убивало думать о нем в прошедшем времени, а не в будущем.

Солнце садилось на западе, превращая горизонт в захватывающий дух портрет в пастельных тонах. Я наблюдала за этим, пока небо не стало черным и полным звезд. А потом я повернула обратно к дому, обещая, что меня ждет джин-шипучка.

За последние пару месяцев я научилась нескольким трюкам, в основном потому, что, задавая вопросы Уиллу бармену, я всегда получала хороший повод написать ему.

Эдисон вернулся, когда я добралась до дома. Его роскошная машина затмевала мою маленькую «Джетту» даже в темноте. Я вошла в дом, уже раздраженная им, но потом услышала голос Уилла и поняла, что они действительно встречались лицом к лицу.

Что происходит?

Я вошла на кухню, готовая схватить телефон Эдисона и выбросить его в мусорное ведро, но потом мир вывернулся наизнанку, и я совсем забыла о своем глупом брате.

Уилла не было в FaceTime.

Он был здесь.

В моём доме.

Прямо передо мной.

В смысле, что???

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, затаив дыхание.

Был ли он здесь? Действительно? Или я так сильно скучала по нему, что он просто привиделся мне в галлюцинациях? Я еще даже не открыла свой джин.

Его улыбка была той маленькой, тайной, сексуальной, которую я полюбила в «Крафте». Он действительно был здесь. Во Флориде. В одной комнате со мной.

— Подумал, что я заеду посмотреть, как все идет, — сказал он, его глаза были полностью прикованы ко мне. — И на тебя. Больше всего я хотел увидеть тебя.

У меня перехватило дыхание. В моём животе запорхали бабочки. Мои глаза превратились в настоящие мультяшные сердечки. Я имею в виду… Уилл был здесь. Со мной. Во Флориде. И я просто продолжала бы повторять эти слова, пока не поверила бы в них.

Эдисон хлопнул его по плечу.

— Что ж, вам двоим весело наверстывать упущенное. Я просто собираюсь пойти… посмотреть правде в глаза, насколько я одинок в этом мире, за несколькими стаканами виски в каком-нибудь случайном баре дальше по улице. И просто надеюсь, что милая девушка там, тоже одна, возможно, из другого города, будет чувствовать себя такой же одинокой и безнадежной, как и я. И отведет меня в ее гостиничный номер, где мы безумно влюбимся друг в друга и займемся невероятным, умопомрачительным сексом до рассвета.

Меня не волновало ни одно его слово.

— Ладно. Пока, Эд.

— Да, спасибо, что забрал меня, — добавил Уилл, ни разу толком не взглянув на Эдисона.

Эдисон пробормотал что-то, что прозвучало явно жалко, но всё же взял ключи и вышел из дома. Были только мы вдвоем. И мы не виделись несколько месяцев. Но также то, что мы постоянно переписывались, не означало, что я нравилась ему так же, как он мне. Я сомневаюсь, что он гулял по пляжам в одиночестве, мечтательно решив, что влюблен в меня.

Что, если бы он начал с кем-то встречаться?

Что, если он был здесь просто для того, чтобы быть милым, потому что мы были друзьями, а я полностью переоценивала каждое взаимодействие?

Что, если…

Он шагнул ко мне, его руки потянулись, чтобы схватить мои. Нас все еще разделяло не менее фута, но я чувствовала его запах. Апельсины, лаймы и надежда. Он привез его с собой из Дарема. Мои пальцы покалывало там, где они соприкасались с его. Клянусь, это было так, как будто я никогда раньше не прикасалась к другому человеку. Он был весь в шокирующей теплоте и мозолистых ладонях, и я просто хотела остаться такой навсегда.

— Все нормально? — пробормотал он, его взгляд был прикован к тому месту, где наши руки сцепились.

Я кивнула.

— Да, конечно.

— Я просто не был уверен, — начал он, случайно взглянув на меня из-под своих густых ресниц. — Я знаю, у нас что-то было в Дареме, но я не знал, когда ты уехала… о чем ты думала.

— О тебе, — прошептала я, рискуя, с чем мой мозг еще не был полностью согласен.

Но моё сердце. О, моё сердце. Все это было связано с этим мужчиной.

— Я думала о тебе с тех пор, как уехала.

Он сделал шаг ближе ко мне, его грудь приподнялась, когда он глубоко вдохнул.

— То же самое. Я не могу перестать думать о тебе… Желая, чтобы тебе не пришлось уезжать.

Я сделала шаг ближе к нему.

— Я тоже хотела бы, чтобы мне этого не приходилось делать. Так много раз.

Он сократил разрыв, и мне пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него.

— У нас есть что-то особенное, верно? Я это не выдумываю?

Я покачала головой, и он заметно расслабился.

— Я знаю, что между нами есть дистанция, Лола, и я знаю, что нет смысла начинать наши отношения за много миль друг от друга. Но я не могу упустить этот шанс с тобой. Если честно, я не хочу это упустить. Я не буду скучать по этому. Я не буду скучать по тому, что могло бы стать лучшим, что когда-либо могло случиться со мной. Я не буду скучать по тебе.

Я обвила руками его шею и притянула его губы к своим. Какой еще был ответ? Я думала об этих же мыслях в течение нескольких месяцев, и теперь у меня появился реальный шанс что-то с этим сделать.

Я была лишь слегка раздражена тем, что моему брату потребовалось все это собрать воедино. Хотя, если быть до конца честной с самой собой, я не смогла бы отговорить себя от поездки через Дарем по пути домой в Чикаго. Даже если бы я этого не планировала, я была почти уверена, что мое тело просто поехало бы прямиком к «Крафту».

Наши губы встретились, и по моему телу пробежала волна жизни, покалывания, ударные волны и тепло, которое я почувствовала до кончиков пальцев ног. Его руки обхватили мою спину, прижимая меня к нему в следующую секунду. Теперь, когда мы уже проходили через это раньше, наши тела точно знали, как двигаться вместе. Язык переплетается с языком. Руки ищут, проскальзывают под одежду, поклоняются коже под ней.

Мы целовались, и мы целовались, и мы целовались. А потом его рубашка исчезла. Наверное, потому, что я сняла её. А потом мой топ приземлился на пол.

— Ты голоден? — мне удалось спросить его между затаившими дыхание поцелуями. — Я имею в виду, я могла бы сначала принести тебе что-нибудь поесть или…

— Нет, — он усмехнулся в ответ. — Я имею в виду, я голоден. Но в другом смысле. Это то, чего я хочу. Ты — это то, чего я хочу.

Я потащила его наверх, в свою спальню на верхнем этаже, все окна которой выходили на океан. Он не заметил. Его пристальный взгляд был прикован ко мне и к тому, как я вылезала из своих шорт.

— Я не могу выразить тебе, как сильно я скучал по тебе, — сказал он, пальцами расстегивая пуговицы на джинсах. — Я думал о том, чтобы ездить сюда, по крайней мере, три раза в день с тех пор, как ты уехала.

— Мы похожи, — сказала я ему, хватая его за плечи и толкая на кровать. — Я планировала проехать через Дарем на обратном пути в Чикаго. Я не могла не увидеть тебя.

Он схватил меня сзади за бедра и потянул к себе на колени, чтобы я оседлала его.

— Мы разберёмся с этим, Ло. Так или иначе, у нас всё получится.

Я устроилась на нем сверху, мои бедра широко раздвинулись над его бедрами. Я не знала, как у нас все получится, но я ему поверила. Потому что не только ощущение его тела под моим было таким совершенным. Это были мы вместе, то, как его душа и моя душа просто… сошлись.

Родственные души казались немного чересчур драматичными, но было что-то в этом судьбоносном чувстве встречи двух людей и просто… знании. Ладно, это заняло несколько месяцев, и расстояние сделало все более четким. Но этот человек был именно таким человеком, о котором я могла только мечтать. Если бы кто-нибудь спросил меня, чего я хочу от партнера до того, как я с ним познакомилась, я бы почти точно описала Уилла.

Не то чтобы я распознала в нем все это, когда мы впервые встретились. Я была застенчивой, сломленной, подавленной беспорядком. И он был весь в острых углах и горячем разочаровании. Но под этими первыми впечатлениями скрывалась связь, ради которой стоило пожертвовать… Ради которой стоило разобраться в жизни.

Его руки скользнули вверх по моим бедрам, дергая за трусики, пока я неохотно не слезла с него, чтобы снять их. Он торжествующе поднял презерватив, показывая мне, что пришел подготовленным. В отличие от прошлого раза.

Я рассмеялась, а затем позволила ему снова уложить меня сверху. Мы целовались и целовались и исследовали все наши любимые места друг на друге. Его пальцы между моих ног, пока я не начала задыхаться. Его рот на моих сосках, пока мои вздохи не превратились в слышимые стоны. Затем я толкнула его на кровать и использовала свой рот, чтобы попробовать на вкус, прикоснуться и подтолкнуть нас обоих к краю пропасти.

Мы сводили друг друга с ума, исследуя все восхитительные укромные уголки, которых мы были лишены в течение нескольких месяцев. И когда мы, наконец, собрались вместе, это было даже лучше, чем в первый раз. Я была сверху, обхватив ногами его талию. Он толкнулся в меня, и я издала звук, которого никогда раньше в своей жизни не издавала. Он был так глубоко внутри меня, не только физически, но и эмоционально. Я чувствовала его повсюду, в своей голове, в своей крови, в своей душе.

Мои руки лежали на его груди, когда он схватил меня за бедра и повел в заданном им темпе. Медленно, а затем нарастая, а потом мы оба мчались к краю обрыва. Я посмотрела на него сверху вниз, на его темные волосы на фоне белого постельного белья. Эти травянисто-зеленые глаза уставились на мое лицо. Он был таким невероятно совершенным. Может быть, не в традиционном смысле этого слова. Он был человеком, ущербным и сломленным, но для меня он был всем. Он был как раз для меня.

И это было самое невероятное — он был моим.

Внезапно он перевернул меня, не теряя связи. Я мягко приземлилась на подушку и сделала пьянящий вдох от символизма. Я искала безопасное место для посадки, и вот он здесь. Он улыбнулся, и это опустошило меня наилучшим из возможных способов.

— Уилл, — выдохнула я.

Он наклонился и поцеловал меня. Сначала это было сладко, затяжно. А потом, глубоко, страстно и умопомрачительно.

— Ты нужна мне, Лола, — прошептал он мне в губы.

Я не знала, имел ли он в виду только сейчас или все время. Но это не имело значения, потому что я чувствовала то же самое по отношению к нему. А потом он двигался внутри меня, пока я не превратилась во взрывающийся фейерверк, хватающий ртом воздух.

А потом, когда мы привели себя в порядок, и я переоделась в футболку, которую украла у него много месяцев назад, я прижалась к нему, его руки крепко обняли меня, и я знала, что все будет хорошо.

Мой мир, возможно, полностью рухнул, когда я поняла, что мои отношения с Оуэном были ложью, но он был восстановлен наилучшим из возможных способов. Дарем был ночным решением, принятым по наитию. Но Уилл был полной противоположностью. В нем не было ничего временного, мимолетного или неопределенного.

Даже если бы наши отношения были построены на множестве моментов после полуночи.

— Я знаю, что это рано, — пробормотал он, его дыхание коснулось моего затылка, — но я никогда ни к кому раньше не испытывал ничего подобного, Лола. Ни в каких других отношениях, в которых я был, я не чувствовал себя так хорошо.

Я перекатилась на спину, и он подвинулся, чтобы освободить мне место. Он подпер голову рукой, и вот мы лежали, глядя друг другу в глаза, под шум океанских волн, разбивающихся о берег вдалеке. Это был самый прекрасный момент, который я могла себе представить в этой маленькой пляжной аренде. Я забронировала дом, имея в виду кого-то другого, но это было лучше. Жизнь, обстоятельства и какой-то шанс свели нас вместе, но мне казалось, что так и должно было быть всегда. Он и я. Создавать мягкое место друг для друга, чтобы приземлиться, когда работа, наши семьи и весь этот чертов мир стали невыносимыми. Смеяться поздно ночью. Запутавшись друг в друге. Надежда и сладкие обещания в наших прошептанных словах.

— У меня были только одни отношения, — серьёзно сказала я ему. — И всё закончилось не совсем так, как я надеялась, — он сделал все возможное, чтобы подавить улыбку в ответ на мой саркастический тон. — Но дело было не в этом. Мы встречались много лет, и это никогда не было… таким.

Его голова наклонилась, чтобы он мог запечатлеть сладкий, смакующий поцелуй на моих губах.

— Как ты думаешь, что это значит? Я имею в виду, ты и я.

Уилл многому меня научил. Он научил меня отличать коктейли от мартини. Различные виды пива. Как приготовить подлый джин с тоником. В целом, другой взгляд на предназначение алкоголя. Он научил меня радоваться жизни — хорошей, плохой, уродливой. Как просто отметить те моменты, которые сделали нас людьми. Он научил меня, как обращаться с семьей с изяществом, даже когда они сводили тебя с ума. Но самое главное, он научил меня мужеству. Он научил меня, как глубоко копать в поисках самоуважения, даже когда казалось, что его невозможно найти. И как поверить в себя. Он научил меня, как противостоять конфликту и не позволять ему победить тебя, даже когда все идет не так, как ты хочешь.

Так что, отложив эти уроки в сторону, я принялась копать глубже, чтобы набраться храбрости.

— Это означает, что мы, вероятно, не должны позволять расстоянию мешать нам выяснить, к чему это может привести. Просто потому, что мы живем в разных штатах, ведем разную жизнь и работаем в совершенно противоположные часы, это не значит, что мы не можем хотя бы… попытаться, — а потом, поскольку я все еще была наполовину трусом, я добавила быстрое: — Верно? — для подтверждения.

Он сжал мою грудь.

— Нам, вероятно, придется поработать над несколькими длинными выходными здесь и там. Или каждыми выходными, — потом он снова поцеловал меня. — Но да, мы должны хотя бы попытаться. Мы выясним детали по ходу дела.

— Кстати, кто там в баре?

Это был вечер пятницы, самый напряженный вечер недели в «Крафте». Я всё ещё была шокирована тем, что Уилл был здесь, но еще больше меня потрясло то, что он ушел из бара на выходные.

— Я оставил Элизу и Аду за главных. Майлз работает барменом. Чарли прыгает взад-вперед между столиками и разливает пиво, — мои приподнятые брови говорили о том, как я была удивлена. — Я дал ему несколько уроков перед отъездом, — сказал он, смеясь. — Я подумал, что если я смогу научить тебя разливать напитки и обслуживать столики, я смогу научить кого угодно чему угодно.

— Эй! Меня это возмущает. Я была отличным учеником.

Он кивнул.

— В конце концов, ты перестала разбивать все мои бокалы, вот и все.

Я показала ему язык.

Он ухмыльнулся.

— Эдисон сказал мне, что ты настоящий главнокомандующий. Кто бы мог подумать, что эта кроткая официантка управляет многомиллионной компанией?

— Эдисон должен держаться подальше от моих дел, — прорычала я.

— Он милый. Мне нравится твой брат, — на мое продолжающееся раздражение он добавил. — Эй, он привел меня сюда, не так ли?

— Это действительно была его идея?

— Ладно, нет, она была моя. Но я не смог бы реализовать это, если бы мы не обменялись номерами несколько месяцев назад, — в его взгляде вспыхнул огонек. — Мы должны свести его с Адой, и тогда вы двое могли бы открыть филиал в Дареме.

Я чуть не подавилась слюной. Не только потому, что он говорил о постоянном переезде в свой город… что, вероятно, было бы единственным способом, которым мы с ним могли бы продержаться долго. Но потому что… Я имею в виду, он действительно не знал?

— Ты знаешь, что она влюблена в твоего брата, верно?

— Моего брата? — он спросил так, как будто никогда не знал, что у него есть брат.

— Да…

— Ты думаешь, Ада влюблена в Чарли?

Потом он плюхнулся на спину, потому что так сильно смеялся.

Я перекатилась и склонилась над ним.

— Ты слепой.

— Если там что-то и было, Чарли убил это много лет назад. Ада видела, как он спит с пятьюдесятью процентами женщин, которые приходят в «Крафт». Ты не знаешь ее так хорошо, как я. Она не из тех женщин, которые мирятся с таким дерьмом.

— Я говорю тебе, сердце хочет того, чего хочет сердце. Она влюблена в Чарли.

Его смех затих.

— Тогда Чарли действительно самый большой идиот из них всех.

Я рассмеялась, потому что именно так я относилась к своему собственному брату.

Не в силах больше выносить разлуку ни на секунду, я наклонилась и снова поцеловала его.

— Спасибо, что проделал весь этот путь. И за то, что взял выходной.

Его рука откинула мои непослушные волосы со лба.

— Я знаю, что это ты приехала в мой город, но я скучал по тебе, Лола. Ты не место, не бизнес, не пункт назначения… Но, так или иначе, ты дом.

— Ты пытаешься заставить меня влюбиться в тебя сегодня вечером?

Я сморгнула горячие, счастливые слезы.

Он улыбнулся той маленькой и кривой, моей любимой улыбкой.

— Да, — прошептал он. — Тебе пора наверстать упущенное.

Мое сердце бешено колотилось о грудину. Вспышка удивления, надежды и… неверия.

— Я уже влюбилась, Уилл Инглиш, — прошептала я, нуждаясь в этом обещании из своего тела, но слишком боясь, что более громкий голос разрушит этот идеальный момент.

— Хорошо, — сказал он, и его улыбка потеплела, превратившись в выражение, которого я никогда раньше не видела, но теперь никогда не могла сдаться. Мне нужно было бы смотреть на это вечно. — Потому что я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Мы снова поцеловались. Пока мы не смогли перестать целоваться. Пока мы не вернулись к сплетению обнаженных конечностей и горячим, отчаянным звукам. И сладким, проникающим в душу обещаниям.

И когда мы заснули, это было в объятиях друг друга, в воздухе витали слова, произносимые шепотом, и сердца друг друга сплелись воедино.

Это было не просто что-то, чтобы влюбиться в другого человека. Это было нечто бесконечно большее — быть любимым другим человеком. Я никогда не испытывала ни того, ни другого до Уилла, и я никогда больше не хотела чувствовать ничего, кроме этого. Я хотела этого — его — навсегда.

ГЛАВА 23

— Ты действительно здесь работала? — спросил Эдисон, когда я впервые провела его через большие двери в «Крафт».

Прошло шесть месяцев с тех пор, как Уилл навестил меня во Флориде. Шесть месяцев украденных выходных, когда мы могли, долгих телефонных разговоров, встреч онлайн и постоянных сообщений. Шесть месяцев любить этого человека и быть любимой им.

Откровенно говоря, мы не всегда ладили или соглашались. Мы все еще работали по расписанию, в котором мы оба уставали, либо я вставала слишком поздно, либо ему приходилось вставать слишком рано. И мы чуть не перешли мост невозврата, когда узнали, что находимся по разные политические стороны. Честно говоря, мы все еще работали над этим. К счастью, наши основные ценности были одинаковыми. Мы учились тому, что остальное не имело такого большого значения.

Хотя я не знала, как долго еще мы сможем так продолжать. Быть вместе было невероятно, но быть порознь было просто ужасно. Мы были на этом раскачивающемся маятнике экстремальных эмоций, и это изматывало нас обоих.

К счастью, моя семья, которая в эти дни была гораздо более настроена на мои эмоции, заметила эту борьбу, и мой отец предложил неожиданное решение.

— Да, — подтвердила я. — По сути, это был мой профессиональный пик. С тех пор все пошло под откос.

— Ха, ха, — он оглядел пустой пол. — Это милое местечко.

— Лучший бар в городе, — я улыбнулась ему, счастливая, что он мог видеть этот маленький кусочек моей жизни.

Ада выскочила из кухни.

— Мне показалось, я слышала голоса, — я встретил ее на полпути, и мы крепко обняли друг друга.

— Я так рада тебя видеть, — выпалила я.

— Я тоже.

Она была так непохожа на тот первый день, когда я встретила ее, когда она была зла, напряжена и переживала из-за всех и всего. На ее лице была искренняя, добрая улыбка, и за последние несколько месяцев черты ее лица как-то смягчились. Она была менее страшным военным командиром и более доступной горячей девушкой. Я не знала, что вызвало эту перемену, но она была одета хорошо.

— Это мой брат Эдисон, — сказала я ей, махнув рукой в его сторону.

Пока они пожимали друг другу руки, Чарли и Элиза вышли из кухни, за ними следовал Кейс.

— О, хорошо, Лола здесь, — сказала Элиза вместо приветствия. — Лола, пожалуйста, скажи Чарли, что он не может нанять своего приятеля, которого встретил в прачечной, только потому, что у нас снова не хватает персонала.

— Почему у вас не хватает персонала? — спросила я, беспокоясь, что это не имеет никакого отношения к этим двоим. — Уилл все еще кричит на всех?

— Это не я, — настаивал Уилл, присоединяясь к нам. — В наши дни трудно найти хорошую помощь.

— Трудно найти хорошего помощника, готового мириться с этой работой, — добавила Ада. — Часы работы, зарплата… люди. Это не совсем работа мечты.

— Это работа моей мечты, — настаивал Чарли, защищаясь.

— Моей тоже, — пробормотала Элиза.

— Ну, вы все знаете мои чувства по этому поводу, — сказал Уилл, но с улыбкой. — Мы найдём кого-нибудь. Не Бенджи из прачечной, — сказал он, многозначительно взглянув на Чарли, — а кого-то другого.

— Я всегда могу вернуться и поработать, — сказала я, смеясь. — Если вы в отчаянии.

Уилл подошел и притянул меня к своей груди.

— Да? — спросил он, смеясь. — Если это заставит тебя вернуться в Дарем, я полностью за.

— Вообще-то… — он поднял брови от моего тона. — Вчера мы получили разрешение на разведку города в поисках нового местоположения «Органикс». Вам всем нужно больше органических продуктов, не так ли?

Его взгляд нагревался до тех пор, пока я не почувствовала, что он действительно согрел меня.

— Ты серьёзно?

Я кивнула.

— Мы провели небольшое исследование, и оказалось, что Дарем — город, полный гурманов. На рынке есть место для нашего бренда. Город хорошо зарекомендовал себя среди потребителей, ориентированных на органическую пищу, и семей, заинтересованных в более здоровом питании. У нас было несколько встреч Zoom с местными поставщиками, и разнообразие и качество органических продуктов впечатляют. Честно говоря, я бы настаивала на этом в любом случае, но папа уверен, что это мудрый шаг.

Элиза и Ада переглянулись.

— Ты не шутишь.

— И, как правило, — серьезно сказала я им, — города с населением, заинтересованным в еде, действительно наслаждаются средними ценами на органические продуктовые магазины. Так что, похоже, мы переезжаем.

— До тех пор, пока мы сможем найти недвижимость, — добавил Эдисон.

Уилл посмотрел на меня сверху вниз, удерживая мой взгляд.

— Так что же это значит для тебя? Долгосрочно? Краткосрочно? Когда ты переезжаешь ко мне?

— Проект краткосрочный, — сказала я ему тихо, чтобы не все могли подслушать. — Но я подумываю о постоянном переезде. Если ты все еще не против.

Конечно, мы говорили об этом, но разговор так ни к чему и не привел. Мы хотели строить планы, но, кроме как навсегда покинуть компанию моей семьи, было трудно понять, что делать.

— Ты серьезно?

— Я перейду на удаленную работу, и по-прежнему будут поездки, но мой отец полностью передает исследования и разработки Эдисону. С этого момента я возьму на себя более административную роль.

— И выходи за меня замуж, — сказал он с огоньком в глазах. — Ты возьмёшь на себя более административную роль и выйдешь за меня замуж.

Я прикусила губу, чтобы сдержать улыбку, которая не завладела всем моим лицом.

— Я надеюсь, что это не твое настоящее предложение.

Хотя я должна была признать, что это было бесконечно лучше, чем два других, которые у меня были.

Его голова склонилась к моему лбу.

— Я люблю тебя, Новенькая.

— Я тоже люблю тебя, Уилл Инглиш.

За последний год моя жизнь кардинально изменилась. Это развилось и стало чем-то, чем я так гордилась, но никогда не знала, чего ожидать. Я вспомнила, как мне было чуть за двадцать, когда я наметила всю свою жизнь, а затем втиснула в нее все части, которые, казалось, подходили друг другу, те, которые выглядели блестящими и идеальными для картинки. Оуэн. Моя работа. Моя скучная чикагская квартира. Все они были пустыми и неправильными. Какой же глупой я была.

Эта новая карта, новая жизнь, новый план были не тем, что я изначально выбрала. Но это было бесконечно лучше. Это не всегда выглядело красиво, и новые работы обычно были шокирующими и из самых необычных мест. Но они также были искренними и настоящими, и все, о чем я никогда не знала, о чем просить.

Мы с Уиллом любили друг друга, и теперь я знала, что это означало, что мы будем ссориться, сталкиваться с трудностями и даже… иногда бороться. Но искренняя любовь друг к другу на глубинном уровне души также означала борьбу друг за друга, борьбу в трудные времена и выбор друг друга снова и снова, даже когда мы друг другу не нравились.

Шесть месяцев с Уиллом были чудесно лучше, чем шесть лет с Оуэном, который теперь был всего лишь далеким воспоминанием.

Уилл Инглиш вошел в мою жизнь в неподходящее время, заставил меня влюбиться в него, когда я была не в том месте, и показал мне, что не существует такой вещи, как идеальные планы и прочное будущее. А потом, когда мне было хуже всего, он взял меня за руку и проводил обратно к счастью.

Я любила его больше, чем думала, что это возможно. И когда мы вступили в прекрасную совместную жизнь, я каким-то образом поняла, что это только начало. Наша любовь будет расти. Наши сложные жизни смешались бы воедино. И мы прошли бы друг с другом через все это, чтобы защитить наши семьи, сделать все возможное для нашего бизнеса и быть рядом, всегда и навсегда, друг для друга.

И если бы не было ничего другого, у нас всегда были бы наши моменты после полуночи.

Переведено для группы https://vk.com/booksource.translations

Заметки

[

←1

]

Airbnb (рус. «Эйрбиэнби») — онлайн-площадка для размещения и поиска краткосрочной аренды частного жилья по всему миру. Пользователи Airbnb имеют возможность сдавать путешественникам в аренду своё жильё целиком или частично.

[

←2

]

вкусный коктейль Cakewalk, также известный как любимый коктейль тети Иды. Это вкусная смесь домашнего клубничного пюре, сладкого ванильного сиропа, мягкого, как шелк

[

←3

]

Roca Patron — линейка текилы с изысканным и сложным вкусом, для получения которой используют старинное колесо тахона. Вызревание спиртов осуществляется в бочках из-под бурбона. Silver — в напитке удачно сочетаются сладковатые тона тыквы, черного перца и лаймового чая.

[

←4

]

Trader Joe’s — американская частная сеть супермаркетов, штаб-квартира которой находится в Монровии (штат Калифорния, США).

[

←5

]

А́льди (нем. Aldi; сокр. от Albrecht Discount) — немецкая сеть магазинов-дискаунтеров (торговых точек низких цен).

[

←6

]

Латкес — картофельные оладьи