Ревность

35

Дэвид свернул на своем джипе с дороги Блу-Снейк и въехал в открытые ворота питомника. Сегодня пропуск не понадобился. На знакомой извилистой дороге наблюдалось необычное оживление транспортного движения: Шон заметила машину, идущую спереди, другая следовала за ними. На сегодня был назначен происходивший два раза в месяц обед «а ля фуршет» для работников питомника и членов Зоологического общества, «кабинетных натуралистов», как называл их Дэвид. Соберутся не менее двух-трех сотен человек, желавших послушать отчет об экспедиции Шон и Ивена в Перу.

Джейми и Кейт смирно сидели сзади, одетые в купленные в июне летние костюмы, из которых они уже успели вырасти. Сначала мальчики не хотели ехать, но долго уговаривать их не пришлось. Они больше не выглядели такими задиристыми, кислыми и раздражительными, как прежде. Шон не была уверена, явилась ли эта перемена следствием страха, который они пережили, когда, узнав о пропаже экспедиции, готовились к самому худшему, либо это реакция на то, что они снова жили в семье, где родители любили друг друга. Сразу после возвращения мальчики, казалось, не знали, что и думать о своих родителях. Когда Дэвид впервые поцеловал Шон в их присутствии – а это был всего лишь быстрый нежный поцелуй на кухне, – они покраснели и, прижавшись друг к другу, задом попятились в коридор.

– Они не видели ни искры нежности между нами с тех пор, как им исполнилось десять лет, – прокомментировал их поведение Дэвид. – Они считали нас кончеными в этом отношении людьми. Им потребуется время, чтобы привыкнуть к перемене.

Шон оно потребовалось тоже. Свидание с домом, как и предсказывал Дэвид, погрузило ее в депрессию. Дом был переполнен воспоминаниями – и не только о Хэзер, но и о той злобе, которую она питала к Дэвиду. Она презирала его, сидя в кресле-качалке в гостиной, она лелеяла мысли о разводе, склонившись над раковиной в ванной комнате. Но наихудшие воспоминания были связаны с двухспальной супружеской постелью. Сколько бессонных ночей провела она здесь, проливая слезы, которых Дэвид, казалось, не замечал?

Но это ушло в прошлое. Дэвид не позволял ей растравлять свою душу прежними чувствами, она и сама больше этого не хотела. Они снова старались почаще бывать вместе: ходили на яхте и катались на водных лыжах, а по ночам сидели в горячей ванне и разговаривали. И Шон чувствовала, как стена, выросшая между ними за эти годы, разрушается под воздействием слов. Утром двадцать шестого августа, в третью годовщину со дня смерти Хэзер, Шон на самолете Дэвида поднялась в воздух. Когда он закончил свой репортаж, они еще долго оставались в полете, разговаривая о Хэзер, мягко и горько упрекая себя за разрыв отношений в то время, когда они больше всего нуждались друг в друге.

В тот вечер после работы они с Дэвидом встретились в мебельном магазине и купили себе новую двухспальную кровать. Они привезли ее домой, установили в спальне и отступили на шаг, рассматривая ее. Шон обняла Дэвида за талию и улыбнулась. Кровать была великолепна, но не лучше надувного матраса из их палатки. Она показалась Шон слишком просторной.

В ту ночь, первую в новой постели, ей приснился сон о шатре. Она летела под вязью зеленых листьев, легкая, как туман. И на следующее утро она еще чувствовала себя способной летать и приготовила на завтрак вафли.

– Сегодня мой самолет тебе не нужен, – смеялся Дэвид, когда она заливала тесто в формочки для вафлей. – Готов поспорить, что ты провела эту ночь в полете.

Когда Дэвид ушел на работу, она снова прикрепила старую надпись «Я люблю тебя» к крыше своего автомобиля. Шон поехала в питомник, слушая репортаж о движении транспорта и нервно сжимая руль руками.

– Я нахожусь над дорогой Пауэй, – звучал голос в радиоприемнике, – и отсюда видно, что столкновение произошло на шоссе номер три у поворота… – И тут он ее заметил. Она услышала, как он запнулся. – Черт побери! – прозвучало в радиоприемнике. – Я тоже люблю тебя, Шон.

– Посмотри, сколько машин. – Это произнес Дэвид сейчас, вырывая ее из потока воспоминаний. – Сегодня у вас набьется полный зал гостей.

Шон смогла припомнить только один случай, когда дорога к питомнику выглядела столь же оживленной, а подъезд к нему был запружен машинами. Обед, на котором вручали награды Зоологического общества, много лет назад.

– Ты помнишь тот обед, когда Хэзер сообщила телевизионной аудитории, что хочет по-маленькому? – спросила она.

Дэвид засмеялся и дотронулся до ее руки. На заднем сиденье воцарилась тишина, будто мальчики исчезли. Они не привыкли к тому, чтобы Шон упоминала имя Хэзер, а Дэвид смеялся в ответ.

Дэвид посмотрел в зеркало заднего вида.

– Кажется, ребята были слишком малы, чтобы это помнить, – предположил он.

– Мы помним, – сказал Кейт. – Нам было неловко.

– Нам все время было из-за нее неловко, – добавил Джейми. – Она всегда делала какие-нибудь глупости, и мы за них стеснялись перед друзьями.

Дэвид заехал на автостоянку и припарковал свой джип на том месте, где Шон обычно оставляла свою машину, рядом с машиной Ивена. На заднем сиденье снова стало тихо. Шон не видела мальчиков, но представила себе, как они переглядываются, кусают губы, встревоженные тем, что зашли слишком далеко.

– Как в тот раз, когда она сказала сестре Кевина, что ее передние зубы делают ее похожей на бобра? – подбодрила их Шон.

Кейт засмеялся.

– Это неплохое наблюдение, но зачем делиться им со всеми? Стоило кому-нибудь появиться у Кевина, как она спрашивала: «Вам не кажется, что Патти похожа на бобра?» И это своим тоненьким голоском.

– Нет, она еще заикалась, помнишь? Вот так. – Джейми повысил свой голос на октаву. – Не к-кажется ли вам, что Патти похожа на б-бобра?

Получилось довольно похоже. Дэвид сжал руку Шон.

– Ей было бы сейчас семь, – сказал Джейми.

– Ты только что это подсчитал? – спросила Шон, удивленная его замечанием.

– Нет. Мы разговариваем о ней иногда, – ответил Джейми таким тоном, будто выдал маленький секрет.

Тут в окне машины появился Ивен.

– А ваша компания собирается выходить из машины?

Они вылезли из джипа, и Шон увидела, как Ивен идет впереди, обнимая за плечи каждого из ее сыновей. Она услышала, как Кейт спросил его:

– Вы помните, как Хэзер сказала по телевизору, что хочет пи-пи?

Тэсс сегодня прийти не сможет. Ей снимут гипс только через пару месяцев, и перелет в Сан-Диего ей пока не по силам. Но Мег была здесь; она устанавливала свой проектор. Шон не сразу ее узнала. Волосы Мег были зачесаны назад и перехвачены тесьмой, на затылке они переливались всеми оттенками мерцающего золота. На ней было белое вязаное платье, облегавшее ее груди и бедра, отчего Мег выглядела одновременно чувственной и мягкой. Она улыбнулась, когда они вошли в небольшую аудиторию. Очевидно, она следила за дверью в ожидании Дэвида. Он взял ее за плечи, провел ладонью по ее руке.

– Я так рад тебя видеть, – сказал он.

– Я скучала по тебе, – призналась Мег. – Мне совершенно не с кем петь дуэтом. – Она повернулась к Шон и взяла ее за руку. – Кажется, прошли годы, а не месяцы, правда?

– Ты чудесно выглядишь, Мег, – сказала Шон. Она знала, что Дэвид несколько раз разговаривал с ней по телефону. Он сообщил Шон, что диабет Мег снова был поставлен под контроль, и с улыбкой добавил, что у нее роман с бортпроводником, с которым она познакомилась в самолете, возвращаясь в Сан-Франциско.

– Этот бортпроводник – женщина? – спросила Шон.

– Разумеется.

– Вот этого я никогда не пойму, – разыграла удивление Шон. – Я-то думала, что переспать с таким мужчиной, как ты, достаточно, чтобы изменить свою сексуальную ориентацию.

Они сели вместе – Шон, Дэвид, близнецы, Мег, Ивен и Робин – за стол, стоявший на подиуме аудитории, заполненной людьми. Подавали блюда перуанской кухни: жареную рыбу, рис, бобы.

– Видимо, они полагают, что именно так мы питались в джунглях, – заметил Дэвид.

– Мы с Шон предложили, чтобы подали тушеных гусениц, но идея не встретила поддержки, – ответил Ивен. Он угощал Робин куском рыбы со своей вилки. Шон знала, что он беспокоился о том, как бы недели недоедания в джунглях не сказались на здоровье ребенка, которого носила Робин.

После обеда Мег показывала слайды. Она установила проектор у задней стены аудитории, но осталась сидеть за столом, рядом с Дэвидом, воспользовавшись дистанционным управлением; на воротнике ее белого платья был укреплен микрофон. Ивен и Шон также вооружились микрофонами, но по мере того как слайды появлялись на экране один за другим, становилось ясно, что они говорят сами за себя.

Некоторые снимки требовали пояснений – Шон, зашивающая рану на руке Ивена; Тэсс, снаряжающая каноэ для речной прогулки, – но что могли добавить слова к тому, как увидела Мег игрунок в тумане, «кафедральный собор», пронизанный утренними лучами, туканы на окутанном туманом дереве? Сквозь объектив фотоаппарата Мег джунгли – может быть, преднамеренно, а может быть, и нет – выглядели не так, как в обычном восприятии; они были загадочными, окутанными тайной.

В зале стояла тишина, слышались только возгласы восхищения, невольно вырывавшиеся у зрителей при виде особенно прекрасных картин природы. Наконец очередь дошла до слайда, изображавшего ожидающий их вертолет.

– Я была больна, все мы голодали, силы были на исходе, – поясняла Мег. – Но вертолет мог забрать только троих из нас и игрунок. Поэтому Шон и Дэвид добровольно решили остаться, пока вертолет не вернется за ними на следующий день.

Она показала последний слайд. Снимок был сделан изнутри вертолета. Дэвид и Шон стояли вместе на зеленом фоне леса. Они не махали руками в знак прощания, а просто стояли и ждали. Шон вспомнила, что хотела тогда, чтобы вертолет поскорее улетел и они с Дэвидом остались одни.

Но в аудитории послышались слова восхищения и сочувствия, и Шон с улыбкой поняла, что публика увидела в их поступке благородный акт самопожертвования. Тут легко было ошибиться. Глядя на этот снимок, невозможно было сказать, изображает он конец приключения или его начало.

Они распрощались со всеми на автостоянке. Дэвид просил Мег не пропадать из виду, Ивен шептал Шон на ухо, что она останется для него желанной, даже когда ему исполнится шестьдесят. Она села в джип и откинула голову на спинку сиденья.

– Картинки были отличные, – признал Джейми. Он произнес это таким взрослым тоном, что Шон и Дэвид обернулись, чтобы взглянуть на него. Он смущенно пожал плечами. – Мне они понравились.

– Кстати, – вступил в разговор Кейт. – Мы не собираемся сегодня ложиться спать.

– Вы так решили? – спросила Шон. В ее голосе прозвучало неодобрение.

– Да, мама, – ответил Джейми. – Сегодня по МТВ специальная программа, и ее смотрят все. Я хочу сказать, что родители всем это разрешают.

– Интересно, как это вы утерпели до последней минуты, чтобы сказать нам об этом? – Дэвид посмотрел на Шон. Она пожала плечами. У мальчиков впереди уик-энд, они успеют набраться сил.

– Будете смотреть, лежа в спальных мешках, в гостиной, – сказал Дэвид.

– Хорошо.

Дэвид опять посмотрел на Шон и улыбнулся.

– Может быть, мы тоже сегодня не будем спать всю ночь.

Шон знала, что имеет в виду Дэвид, – явно не телевизор. Она скинула туфли, расстегнула ремень безопасности и повернулась на сиденье, положив ноги ему на колени.

– Я не против, – ответила она, и Дэвид погладил ее колено.

Все равно сегодня она слишком возбуждена, чтобы заснуть. Завтра они собирались прыгать с парашютом.