Рейд в Заднепровье

ФРОНТ В ТЫЛУ ВРАГА

К весне 1942 г. на Брянщине было так много отрядов, что они полностью очистили лесные села и деревни от вражеских гарнизонов. Образовался обширный партизанский край. Партизаны уже не скрывались в лесной глухомани, в землянках, окружив лагеря минными полями и засекреченными заставами. Они безбоязненно жили в населенных пунктах, которые раньше контролировались гитлеровцами. Наиболее боеспособные и многочисленные отряды, как правило, занимали большие села на краю леса, чтобы не давать оккупантам проникать в глубь Брянских лесов. Жители уважительно называли такие села партизанскими «столицами».

Принято говорить, что столица, где бы она ни находилась, — ворота в страну. Партизанские «столицы» являлись подлинными воротами в большой лесной Массив, где была полностью восстановлена Советская власть.

Наученные горьким опытом неудачных боев, оккупанты стали осторожнее.

Командование противника не осмеливалось посылать в леса маленькие подразделения, оно предпринимало какие-либо действия против партизан лишь воинскими частями с танками и артиллерией или силами нескольких гарнизонов.

Среди лесных «столиц» в южной части Брянских лесов самыми известными были Красная Слобода, Старая Гута, Ново-Васильевское.

В Красной Слободе некоторое время дислоцировался штаб партизанского отряда А. Н. Сабурова, ставшего одним из наиболее боеспособных отрядов юга Брянщины.

Партизанские отряды в Брянских лесах были вынуждены действовать совместно. Дело, в том, что разросшимся отрядам требовалось много оружия, боеприпасов, продовольствия, все это надо было добывать с боями у противника. «Снабжение из интендантства Гитлера», как шутливо называли партизаны боевое и материальное обеспечение трофеями, добытыми в боях, требовало в условиях операций крупного масштаба большей централизации руководства.

Силы партизан росли, а вместе с этим росло и желание наносить гитлеровцам более мощные удары.

В штабе А. Н. Сабурова пришли к такому выводу: чтобы удары партизан были более чувствительными для противника, отрядам необходимо действовать по единому плану, нападая на врага сразу в нескольких местах.

И вот в середине марта штаб разослал командирам и комиссарам украинских и орловских партизанских отрядов приглашение принять участие в совещании для разработки плана совместных ударов по врагу.

…Большое помещение школы в Красной Слободе переполнено.

В одном из классов собрались разные по возрасту, характеру, вооружению и одежде люди — командиры десятков партизанских отрядов.

Среди них Сидор Артемьевич Ковпак — невысокий пожилой человек. Он пользовался среди партизан необычайным авторитетом, так как к тому времени уже были широко известны успехи отрядов, которыми он командовал. Комиссар этих отрядов — Семен Васильевич Руднев. Стройная, подтянутая фигура его, четкость суждений и выводов, излагавшихся кратко, но очень убедительно, свидетельствовали, что Руднев — кадровый военный. Партизанский комиссар претерпел в свое время немало невзгод из-за беззаконий, царивших в период культа личности Сталина. В трудную для Родины минуту он весь свой недюжинный талант и опыт армейского политработника отдал делу борьбы с врагами. С. В. Руднев был душой партизанского соединения.

Присутствовали также командиры самостоятельных отрядов Л. Я. Иванов и И. А. Гудзенко, которые до этого действовали в Хинельских лесах совместно с партизанами С. А. Ковпака, и другие руководители партизан.

Началось совещание…

Подробно обсуждали свои дела партизанские командиры и комиссары. Для всех было ясно, что дольше сидеть в обороне нельзя.

— Партизан в южной части Брянских лесов собралось ни много ни мало, а около двух с половиной тысяч, — говорил А. Н. Сабуров, — наше вооружение позволяет вести не только оборонительные бои, но и наступательные. Это нам даст достаточно оружия для групп самообороны. По моим данным, у всех отрядов, которые здесь представлены, в созданных ими местных дружинах и группах самообороны насчитывается до двадцати тысяч человек. Это прекрасные контингенты для пополнения. В то же время разведка постоянно доносит об интенсивной подготовке противника к нападению на отдельные партизанские отряды юга Брянских лесов.

А. Н. Сабуров предложил разработать план наступления на вражеские Гарнизоны, которые, засев в полевых селах, блокировали южную часть лесов.

Предложение было единодушно одобрено. Были также приняты решения об усилении единства действий, о нанесении совместных ударов по гитлеровским гарнизонам и коммуникациям.

В своих воспоминаниях дважды Герой Советского Союза С. А. Ковпак рассказывает об этом важном событии:

«Вскоре после того как мы обосновались в Старой Гуте, я получил приглашение на партизанское совещание в Красную Слободу. Эта встреча еще больше сплотила нас, украинцев, с русскими партизанами. Был создан объединенный штаб Брянских лесов, после чего все партизанские отряды, действовавшие от Новгород-Северского до Суземки, начали активные операции против немцев и мадьяр, блокировавших Брянские леса. Образовался почти сплошной партизанский фронт протяжением приблизительно в сто пятьдесят километров».

Объединенному штабу Брянских лесов, о котором говорит Ковпак, совещание поручило разработку планов операций и руководство совместными боевыми действиями сумских и орловских партизан.

Это была новая ступень в управлении боевой деятельностью значительной части сильных партизанских отрядов Брянщины.

Образование такого мощного партизанского объединения позволило усилить удары по гитлеровцам, решать более сложные боевые задачи.

А обстановка, складывавшаяся на фронте, настоятельно требовала активизации партизанских действий.

К весне 1942 г. фашистское командование, воспользовавшись тем, что правительства США и Англии не выполнили своих обязательств об открытии в Западной Европе второго фронта, перебросило из Франции, Бельгии и Италии на советско-германский фронт десятки дивизий.

Как и осенью 1941 г., по дорогам Сумской и Орловской областей потянулись к линии фронта колонны автомашин с людьми и различными грузами, тяжело громыхая, проходила артиллерия, двигались танки.

В городах и крупных селах юга Брянщины — Хуторе Михайловском, Середина-Буде и других — появились новые вражеские подразделения. В основные опорные пункты немецких войск стало завозиться оружие и боеприпасы для значительных войсковых формирований, которые предполагалось разместить здесь. Немцы готовились блокировать выходы из леса и провести наступательную операцию против партизан.

Штаб объединенных партизанских отрядов наряду с проведением широких наступательных операций решил заставить гитлеровцев отказаться от движения по шоссейным дорогам в районах, прилегающих к Брянским лесам, или по крайней мере срывать плановые перевозки, а также расстраивать движение железнодорожного транспорта, пуская под откос вражеские эшелоны. Такие задания были даны десяткам диверсионных групп. Эти группы не давали покоя гитлеровцам ни днем ни ночью.

Выполняя решение о совместных действиях, партизаны вышли на исходные рубежи для развертывания наступления на противника. Севернее Середина-Буды разместились отряды А. Н. Сабурова, южнее и юго-восточнее — С. А. Ковпака, вместе с которым были и отряды под командованием И. А. Гудзенко и Г. Ф. Покровского. Восточнее Суземки и Середина-Буды расположились группы Суземского отряда Орловской области.

Начались упорные наступательные бои, которые были для немецкого командования совершенно неожиданными.

Артиллерийская стрельба раздавалась то на одном, то на другом участках вражеской обороны. По ночам полыхало зарево пожаров. Гитлеровцы вначале пытались сохранить свои позиции. К населенным пунктам, оказавшимся под угрозой нападения, соседние гарнизоны на автомашинах и подводах посылали подкрепления. Туда же направлялись и пешие колонны. Они наталкивались на партизанские заставы и заслоны и, подвергнувшись внезапному обстрелу, бежали в беспорядке обратно, теряя солдат, вооружение и обозы. Видя безнадежность попыток отразить наступление партизан, гитлеровцы расположились в крупных населенных пунктах и начали спешно строить дзоты, рыть окопы, укреплять жилые здания.

Особенно много скопилось немцев и их приспешников — полицейских в районном центре Середина-Буде и соседнем селе Зерново. Оба этих населенных пункта, после того как зимой 1941 г. партизаны разгромили станцию Зерново, были немцами сильно укреплены. Уничтожение их гарнизонов имело большое значение, так как предотвращало угрозу неожиданного удара по любому партизанскому отряду юга Брянщины.

29 апреля отряды имени 24-й годовщины РККА, имени В. И. Ленина, Серединабудский и другие начали наступление.

Темной ночью партизаны подошли к вражеским укреплениям. Основной удар был нацелен на гарнизон Зерново, и только одна группа наступала на восточную окраину Середина-Буды, для того чтобы не позволить противнику подбросить подкрепление в Зерново.

Искусно маневрируя и применяясь к местности, под сильным огнем вражеских минометов и пулеметов наступавшие обошли село с флангов и появились на улицах. Вспыхнули дома, в которых забаррикадировались фашисты, и пламя пожара осветило улицы. Было видно, как гитлеровцы бежали к западной окраине села, рассчитывая оттуда пробраться к Середина-Буде.

Но их встретили автоматчики отряда имени 24-й годовщины РККА. Они меткими очередями остановили вражеских солдат, расстреливая их с дистанций в несколько десятков метров. Враг заметался, не находя спасения от пуль. Кое-кто из уцелевших гитлеровцев укрылся в домах, и перестрелка возобновилась на изолированных друг от друга участках — партизаны добивали остатки солдат и офицеров противника.

Постепенно в Зерново и Середина-Буде бой затихал. Утром партизаны насчитали на улицах Зерново около 100 трупов гитлеровцев. Количество тех, кто не смог выбраться из сгоревших домов, естественно, определить не удалось.

В то же время отряды С. А. Ковпака уничтожили вражеские гарнизоны в селах Жихово и Пигаревка.

Наступательные действия народных мстителей настолько деморализовали противника, что он вынужден был оставить ряд своих опорных пунктов. Солдаты 108-й пехотной венгерской дивизии, входившие в состав подразделений, оказавшихся под ударами партизан, «потеряли чувство полноценности», как указывалось в инструкции № 555, изданной немецким командованием. Паника охватила и полицейских. Это привело к тому, что некоторые полицейские стали пытаться установить связь с советскими людьми — хозяевами лесов.

Только к концу мая, стянув значительные силы 108-й венгерской дивизии, гитлеровскому командованию удалось потеснить партизанские отряды, располагавшиеся в селах Сумской области. С боями отходили партизаны в леса, и вместе с ними уходили жители десятков сел и деревень, закопав в землю имущество, которое нельзя было увезти с собой. Осуществляя это наступление, гитлеровское командование рассчитывало на то, что партизанские соединения втянутся в оборонительные бои в невыгодных условиях, что их основные силы будут скованы и перестанут наносить массированные удары, а также прекратят диверсии на дорогах.

Отойдя в леса, партизанские отряды пополнились людьми из отрядов самообороны сел, заняты# немцами, и вновь повели наступательные операции против гарнизонов районных центров.

В конце июня после тщательной разведки пять украинских отрядов осуществили разгром сильного вражеского гарнизона в районном центре Сумской области Ямполе, расположенном в 40 километрах от партизанских баз южнее Брянских лесов на железной дороге Киев — Москва. План наступления учитывал то, что с севера, то есть со стороны Брянских лесов, подойти к городу можно было только лишь через мост на реке Ивотке, берега которой болотисты и трудно-проходимы. Гитлеровцы построили укрепления около этого моста, полагая, что если партизаны станут наступать, то основной удар они нанесут именно со стороны Брянских лесов. Но немецкое командование просчиталось.

Партизанские отряды имени 24-й годовщины РККА, Ямпольский, Хильчанский и Серединабудский в ночь на 27 июня 1942 г., скрытно совершив многокилометровый марш, обошли укрепления у опушки леса. Трудно было в темноте, подчас по бездорожью, без отдыха пройти несколько десятков километров. Но такой маневр был необходим. На рассвете партизаны неожиданно напали на фашистский гарнизон в наиболее уязвимых местах.

Отвлекая силы врага, с юга на город начали наступление Ямпольский и Серединабудский отряды, а с юго-востока — группы отряда имени 24-й годовщины РККА. Остальные отряды выставили заслоны, перекрывая пути возможного подхода подкреплений из ближайших сел, где окопались подразделения противника.

Гитлеровцы не сразу обнаружили партизан, когда же это случилось, в городе началась минометная стрельба и кое-где длинными очередями застрочили пулеметы. Но беспорядочный огонь — признак растерянности гарнизона — не причинял вреда: мины рвались далеко от партизанских цепей, а потоки трассирующих пуль летели поверх голов.

Ворвавшись на окраину города, партизаны оказались у протекавшего с юга на север притока Ивотки. Этот своеобразный водный рубеж пересох, укреплений у немцев здесь не было, поэтому партизаны легко его преодолели и устремились к центру города. Когда стрельба раздалась около зданий, где размещались фашистские власти, суматоха и переполох у оккупантов усилились. Начинало светать. В сумятице боя мало кто из партизан обратил внимание на красную ракету, взметнувшуюся в небо. А после этого стрельба гитлеровцев стала постепенно ослабевать и остатки их отступили в сторону города Воронеж-Глухов, под защиту соседнего гарнизона.

Быстро очистив дома от гитлеровцев, партизаны стали полными хозяевами районного центра. От пленных они узнали, что, несмотря на отдаленность от леса, гарнизон Ямполя жил тревожной жизнью, постоянно ожидая нападения партизан. На случай неудачного боя была разработана и сигнализация: по красной ракете немцы должны были оставить город.

Освобождение Ямполя было радостным событием, особенно для бойцов и командиров Ямпольского отряда, сформированного из жителей Ямполя и прилегающих к нему сел и деревень. Сбылась их мечта: освобожден от оккупантов родной город, хотя и на несколько часов. Жители, когда затихла перестрелка, вышли на улицы. Они помогли партизанам выловить попрятавшихся полицейских и других немецких прислужников, показали партизанам немецкие учреждения, склады, квартиры, где жили офицеры из комендатуры. Населению было роздано продовольствие, награбленное немцами и их приспешниками и подготовленное для отправки в Германию.

Любопытное зрелище представилось глазам народных мстителей. Оказалось, что доблестные немецкие «вояки», в панике покидая насиженное место, побросали не только документы, списки своей агентуры, личные дела полицейских, но и свою одежду. Долго еще после «Ямпольского побоища», как назвали партизаны эту операцию, жители села Усок, куда по пути в Воронеж-Глухов прибыло разбитое гитлеровское «воинство», вспоминали со смехом, что многие из оккупантов «щеголяли» в нижнем белье.

Партизанам достались богатые трофеи. На несколько километров растянулся обоз, груженный оружием, медикаментами, продовольствием и различным военным имуществом.

Не прошло и полумесяца, как группа партизанских отрядов Украины нанесла удар по противнику в городе Гремяч — районном центре Черниговской области.

Гремяч является узлом шоссейных дорог, город расположен недалеко от впадения в Десну реки Судость, широкой и спокойной летом, но буйной во время паводков.

Немецкие гарнизоны, боясь нападения партизан, контролировавших переправы на Правобережье Десны, уничтожили большинство мостов через Судость.

Для того чтобы попасть в Гремяч, надо было форсировать Судость, а удобнее всего это можно было сделать около сел Чаусы и Горицы, прикрывающих подходы к районному центру с севера. Переправы в другом месте были затруднены — то мешали заболоченные берега, то местность, лишенная леса, не давала возможности накапливаться у реки перед переправой, то крутые берега затрудняли подходы для артиллерии и обозов. На восточной окраине районного центра гитлеровцы построили долговременные огневые точки, а в Чаусах разместили вспомогательный гарнизон, усиленный артиллерией, который контролировал переправы через Судость. Эти обстоятельства были учтены партизанами при подготовке наступления на районный центр, и поэтому вначале они атаковали Чаусы.

Автоматчики первыми форсировали реку. Одна за другой группы партизан входили в село. Тишина, нарушаемая лишь лаем собак, была подозрительной. Некоторым — не только рядовым бойцам, но и командирам — казалось, что противника в Чаусах нет. Неожиданно на юго-западной окраине послышались громкие слова команды, произнесенной на немецком языке, в небо взлетели осветительные ракеты, а затем начался ожесточенный минометный и артиллерийский обстрел переправлявшихся через Судость партизанских обозов. Оказалось, что немцы закрепились у большого приспособленного для обороны сарая на окраине.

Разгорелся ожесточенный огневой бой, в котором обе стороны использовали артиллерию, минометы, автоматическое оружие. Шесть часов грохотали разрывы снарядов и мин, трещали автоматные и пулеметные очереди, хлестко звучали винтовочные выстрелы. Сарай был хорошо виден, так как он располагался на возвышенности, но подойти к нему было трудно: гитлеровцы имели хороший обзор.

Вдруг в сарае вспыхнул пожар. Черные клубы дыма поднялись к небу, и языки пламени стали быстро охватывать стены здания. Стрельба постепенно ослабевала. В беспорядке уцелевшие гитлеровцы и полицейские бросились бежать по направлению к городу. В огне долго еще раздавались взрывы снарядов, мин, гранат и патронов, которые в большом количестве находились в сарае. Очистив Чаусы от противника, партизаны остановились и дальше не пошли.

А в это время противник в Гремяче, в трех километрах от партизан, лихорадочно готовился к бою, ожидая, что они не ограничатся захватом Чаус. На юг по направлению к соседнему районному центру Новгород-Северскому двигались автомашины, на которых из города что-то вывозилось; на окраинах спешно рылись окопы, строились дзоты; сильные заслоны были выставлены на дороге по направлению к Новгород-Северскому.

Не исключено, что немцы оставили бы Гремяч без особого сопротивления, но они рассчитывали, что гарнизоны двух ближайших районных центров — Погара и Новгород-Северского — выделят подкрепления. Но этим надеждам не было суждено осуществиться. Командование группы украинских партизанских отрядов через своих людей в Новгород-Северском распространило «совершенно достоверные сведения» о наступлении со дня на день партизан на город, и комендатура, готовясь дать отпор партизанам, стала срочно стягивать полицейских из ближайших деревень. Из Погара подкрепление также не могло прибыть, так как Погарский партизанский отряд и отряд под командованием И. А. Гудзенко причинили немало неприятностей гитлеровскому гарнизону, расположившись в деревнях Чеховке и Глинке — в 10 километрах от районного центра. Эти отряды освободили от захватчиков половину сел и деревень района. Немцы в Логаре жили в страхе, ожидая каждую ночь, что вот-вот на окраинах города раздадутся выстрелы.

В следующую ночь началось наступление на Гремяч. Два отряда перебрались через Судость южнее города и вышли к его юго-восточной окраине. С этой стороны особенно энергично действовали хильчанцы. С севера завязали бой отряды имени 24-й годовщины РККА и Серединабудский.

Партизаны приобрели уже немалый опыт ведения ночного боя и действовали мужественно и инициативно. Постепенно гитлеровцы были оттеснены к центру города, где заняли круговую оборону в городском парке. Они не раз переходили в контратаки. То на одном, то на другом участке их обороны вспыхивали скоротечные, как взрыв, рукопашные схватки.

С рассветом бой начал затихать. Противник, понеся потери и видя безнадежность сопротивления, начал отходить в сторону Новгород-Северского.

Партизанам достались большие трофеи — пушки, минометы, пулеметы, значительное количество боеприпасов и продовольствия. В этом бою погиб один из отважнейших партизан отряда имени 24-й годовщины РККА командир взвода Михаил Патрикеев.

Остальные партизанские отряды, выполняя решения совещания в Красной Слободе, наносили удары в других местах. Отряды С. А. Ковпака в конце мая, начав рейд в северные районы Сумской области, захватили старинный украинский город Путивль и развернули активные действия против немцев. Суземские отряды разгромили несколько гарнизонов противника. Отдельные отряды проводили и самостоятельные операции по разгрому небольших гарнизонов противника. Серединабудский, Ямпольский, Хильчанский и другие отряды Сумской области, состоявшие в основном из жителей этих районов, стремились очистить от гитлеровцев родные деревни, села и хутора. Около 15 подобных операций провел Хильчанский партизанский отряд. На территории района имелось несколько гарнизонов противника. Особую ненависть вызывали гитлеровцы, засевшие в Журавке. Гестаповцы превратили это село в шпионский центр, и завербованные предатели широко использовались для выявления связей партизанских отрядов с населением. В местном отряде хорошо знали об арестах, избиениях и грабежах, творимых гитлеровскими прислужниками. Особенно страдали семьи партизан и военнослужащих Красной Армии.

Командование Хильчанского отряда приняло решение уничтожить полицейский участок.

Руководство операцией было поручено помощнику командира отряда старшему лейтенанту Селивоненко. Захват Журавки и уничтожение полицейского гарнизона для Селивоненко были одной из первых партизанских операций.

В армии он твердо знал, что для успешного наступления нужно иметь тройное превосходство над противником.

В партизанском отряде он усвоил многое из того, что составляло партизанскую науку о внезапном нападении на врага малыми силами и уничтожении его без потерь. Селивоненко решил проводить операцию «по партизанским правилам».

Поздней ночью партизаны без выстрелов сняли полицейские дозоры. Это было нетрудно сделать — перед началом операции разведчики узнали у жителей села все подробности, касающиеся расположения полицейских и организации их охраны. После кратковременного боя у домов, где размещались полицейские, осталось несколько десятков убитых и раненых, 40 полицейских сдались в плен. Небольшая группа партизан-хильчанцев потерь почти не имела. В освобожденном селе партизаны провели большой митинг, после которого многие жители ушли в леса, и те из них, которые были в состоянии воевать, влились в отряд.

Ведя наступательные бои против гитлеровцев, партизанские отряды продолжали строить укрепления. Они сооружали новые дзоты, рыли окопы. Как правило, все отряды имели свои участки обороны с определившимся передним краем — от Десны на восток, а затем на северо-восток. На переднем крае притаились заставы и секреты, наблюдавшие за подступами к партизанскому району. Они первыми встречали мелкие группы врага, если те пытались вести разведку или наступать. На просеках и лесных дорогах были устроены завалы, минные поля. Широко применялось минирование дорог и проходов между болотами, которых немало в южной части Брянских лесов.

Уходя на операции за пределы партизанского края, отряды оставляли часть сил на оборонительных рубежах.

Немецкое командование постоянно вело тщательную разведку партизанской обороны. По мнению гитлеровского командования, уход группы партизанских отрядов за Десну для наступления на Гремяч и Погар, а также на север Сумской области облегчал разгром партизанских отрядов в Брянских лесах.

Гитлеровское командование решило нанести удар по всей партизанской обороне юга, юго-востока и востока лесного фронта. Это наступление должно было проводиться одновременно со всех сторон, чтобы исключить взаимопомощь партизанских отрядов.

Основной удар гитлеровцы наносили по партизанским позициям от Знобь-Новгородской вдоль линии железной дороги Хутор Михайловский — Унеча двумя батальонами пехоты при поддержке артиллерии. Немецкое командование хотело прорвать оборону на реке Знобовка, продвинуться на 20 километров вдоль железной дороги, до моста через Десну, и, отрезав основную часть партизанских сил, ввязавшихся в бои в городе Гремяч и Погарском районе, от баз, начать их истребление силами, стянутыми в Новгород-Северский и другие близлежащие районные центры.

Рано утром, когда еще не затихла стрельба в Гремяче, после сильного артиллерийского и минометного обстрела опушки леса, которую местные жители называют Нарезкой, пьяные немецкие солдаты пошли в наступление на позиции, которые занимали 40 бойцов Хильчанского отряда во главе с командиром группы А. А. Конопелько.

Хильчанцы, подпустив атакующих на близкое расстояние, открыли меткий огонь, и цепь противника откатилась назад. На поле перед Нарезкой лежали трупы убитых солдат в коричневых и серо-зеленых мундирах. Первый отпор не остановил наступавших; подгоняемые офицерами, пьяные солдаты еще несколько раз ходили в атаку. Умело маневрируя четырьмя пулеметами, имевшимися у партизан, А. А. Конопелько и его бойцы отражали вражеские атаки до трех часов дня, когда форсированным маршем из Гремяча к опушке леса подошли еще две группы партизан-хильчанцев.

Гитлеровцы, не уверенные в том, что им удастся справиться с партизанами в районе Нарезки, стали обходить перелесками и болотами их позиции с флангов.

К вечеру, когда к месту боя подошли из Гремяча группы отряда имени 24-й годовщины РККА, партизаны открыли по атакующему противнику мощный огонь из всех видов оружия, а затем, перейдя в контратаку, обратили его в бегство. На поле боя осталось до двухсот убитых и раненых вражеских солдат и офицеров.

На следующий день, мобилизовав жителей ближайших деревень, гитлеровцы заставили их вынести с поля боя убитых и раненых, открыв предварительно по лесу огонь из орудий и пулеметов.

Командование противника, не добившись успеха, начало подготовку к новому наступлению более крупными силами.

К селам, окружавшим Знобь-Новгородскую, было стянуто до трех полков пехоты. Удар намечалось нанести с юго-востока на поселок Ново-Васильевский, откуда осуществлялось руководство партизанским движением в этом районе. Партизанская разведка доносила о непрерывном движении пеших колонн и обозов с юга по направлению к Брянским лесам.

Готовясь к обороне, партизаны укрепили свои оборонительные сооружения (окопы, дзоты), заминировали дороги и возможные подходы между узлами сопротивления.

Фронт защитников Брянских лесов к концу июля усилился возвратившимися из рейдов украинскими партизанскими соединениями и отрядами.

26 июля в пять часов утра после 20-минутной артиллерийской подготовки противник численностью до трех тысяч немцев и мадьяр повел наступление на позиции, обороняемые отрядами имени 24-й годовщины РККА, Ямпольским и Хильчанским. Партизаны повторили прием, приносивший им уже не раз успех. Подпустив гитлеровцев на близкое расстояние, они открыли по ним сильный огонь. И опять противник не выдержал удара, отошел, оставив на подходах к Нарезке трупы своих солдат и офицеров. Гитлеровцы повторили артиллерийскую подготовку, но последовавшая за ней атака была снова отбита. Затем появилась авиация, стала бомбить боевые порядки партизан. На землю падали бомбы разных калибров. От одного из самолетов отделилась необычная, очень большая бомба, которая, казалось, падала медленнее, чем другие, но с пронзительным воем и свистом. За ней последовало еще несколько таких бомб. Одна из них упала около окопа партизан. Ожидая взрыва, трое бойцов присели в окопе. Прошла минута, вторая, но взрыва не последовало. Тогда кто-то из сидящих в окопе поднял голову, посмотрел в сторону загадочной бомбы и разразился громким хохотом, сквозь который едва можно было разобрать слова:

— Смотрите, немцы стали бочки вместо бомб кидать.

Сосед по окопу — молодой боец, незадолго до этого боя пришедший в отряд, — попытался остановить весельчака:

— Будет смеяться-то, она, может, взрывчаткой начинена и в любой момент взорвется.

Подождав несколько минут, партизаны выбрались из окопа и осмотрели бочку. На ней четко выделялись написанные мелом слова: «Рус-партизан, сдавайся. Тебе капут».

Много веселого оживления вызвало это предложение гитлеровцев в Хильчанском отряде, который, как и в прошлом наступлении, отражал основной удар противника.

Постепенно бой затих. Так как партизан не испугали ни шквальный огонь, ни бомбежка, ни атаки пьяных солдат и в плен никто не сдавался, гитлеровское командование решило применить новое средство.

Днем в глубине боевых порядков вражеских подразделений раздался гул моторов, и показались танки. Их было девять. Они двигались по проселкам к железнодорожной станции Знобь, открывавшей дорогу к Ново-Васильевскому и мосту через Десну. За танками, пригибаясь, быстрым шагом шли солдаты. Ведя интенсивный огонь, танки и пехота все глубже проникали в лес. Казалось, ничто их не остановит, но вдруг под гусеницей одного из танков громыхнул взрыв, и танк остановился. Другие попытались обойти его, но один за другим раздались еще несколько взрывов, и еще пять танков застыли, подорвавшись на минах, поставленных хильчанцами. Партизаны открыли шквальный огонь по пехоте противника, которая, обгоняя уцелевшие машины, бежала из леса. Экипажи некоторых подбитых танков продолжали стрелять. Тогда партизанские артиллеристы выкатили на открытую позицию пушку и несколькими снарядами заставили их замолчать. Победителям достались богатые трофеи, в том числе пулеметы и пушки с подбитых танков. Среди партизан Брянщины установилось твердое мнение о хильчанцах как о мастерах оборонительного боя, способных отразить наступление крупных сил противника.

Большие потери понесли немцы в боях с отрядом имени В. И. Ленина. Этот отряд вел оборонительные бои северо-западнее Суземки, а затем, отойдя на север, за реку Нерусу, отбил все попытки гитлеровцев форсировать реку. Только кое-где фашистским войскам, имевшим превосходство в живой силе и технике, удалось потеснить партизан Орловщины. Каратели, видя, как партизаны организованно отходят в глубь леса, прекратили преследование, не выполнив задачи по уничтожению партизанских баз.

Несмотря на тяжелые оборонительные бои, народные мстители не прекращали диверсий на дорогах, по которым противник подвозил к фронту войска и боевую технику. Много изобретательности и смекалки вложили в это дело минеры.

В Хильчанском отряде славу отличного подрывника заслуженно снискал начальник боепитания отряда Г. В. Ковалев. О некоторых проведенных им операциях долго помнили в отряде.

Как-то, зайдя к командиру отряда Н. В. Таратуто, он доложил:

— Хочу пустить «воздушную торпеду» на заставу в Знобь-Трубчевской. Прошу вашего разрешения, товарищ командир.

Несмотря на то что Таратуто хорошо знал остроумие выдумок Ковалева, он удивился.

Посмотрев с недоумением на молодцевато вытянувшегося Ковалева, который и в партизанских условиях свято соблюдал армейские привычки, Таратуто произнес:

— Рассказывай, Ковалев, что задумал, а то я что-то не пойму, какую ты торпеду запустить хочешь.

Короткий доклад Ковалева не раз прерывался смехом Таратуто и его ближайших помощников, находившихся в штабе. Никто не возражал против посылки «воздушной торпеды» в Знобь-Трубчевскую — небольшое село, где располагалась вражеская застава, прикрывавшая подходы к гитлеровскому гарнизону в районном центре.

Поздно ночью вражеские солдаты, ночевавшие в крайних хатах села, услышали грохот повозки и топот бегущей рысью лошади. Так как шум раздавался со стороны леса, напуганные гитлеровцы выскочили из домов и начали стрелять. Лошадь, добежавшая до крайних домов, была убита.

На подводе поверх какой-то клади лежал почти новый кожух. Один из солдат потянул находку к себе, радуясь, вероятно, неожиданной удаче, но тут раздался сильный взрыв.

Когда из Знобь-Новгородской прибыло подкрепление, то оказалось, что если и требуется солдатам заставы помощь, то только медицинская — вокруг подводы лежали трупы в коричневых мундирах.

Так сработала «воздушная торпеда», которая представляла собой мину, изготовленную из 152-миллиметрового снаряда.

Несмотря на то что июльские бои против брянских партизан закончились для немцев явной неудачей, гитлеровское командование не оставляло планов уничтожения партизанских отрядов, осевших в лесах. В августе 1942 г. регулярные части при поддержке авиации, танков и артиллерии снова повели наступление на партизан в Брянских лесах, намереваясь уничтожить их и избавиться от постоянных угроз коммуникациям армейской группы, действующей в направлении Москвы.

Гитлеровское командование не сомневалось в успехе задуманной операции и рассматривало ее в качестве боевой учебы для частей, которые численностью и вооружением значительно превосходили отряды народных мстителей Брянских лесов.

Наступление началось 27 августа. Подразделения немцев, венгерский полк, присланный из Брянска, и полицейские, собранные из Унечского, Погарского, Трубчевского и Стародубского районов, под прикрытием артиллерийского и минометного огня напали на партизан Погарского отряда, оборонявшего правобережные подступы к мосту через Десну. Партизаны с боями отошли за реку, отбив все попытки противника переправиться через нее.

На следующий день артиллерийская канонада началась уже восточнее, в районе хутора Червонного, где подразделения отряда имени 24-й годовщины РККА и хильчанцы 14 часов вели бой со значительными силами врага. 31 августа немцы перешли в наступление по всему партизанскому фронту. Ожесточенная артиллерийская и минометная стрельба, бомбежка наполнили воздух еще никогда в этих краях не слыханным грохотом.

Большая группировка немцев с юга приблизилась к Ново-Васильевскому.

С высокого берега, на котором тремя длинными улицами вытянулся этот украинский поселок, видны широкая полоса болот, заканчивающихся около самой Десны, зеленая полоска леса и извилистая дорога к мостам через небольшую заболоченную реку Знобовку.

Партизаны из отряда имени 24-й годовщины РККА и группа разведчиков Е. И. Мирковского, занявшие оборону в дзотах и окопах, построенных на берегу этой малоприметной речки, хорошо слышали гул машин, которые подвозили пехоту и артиллерию к опушке леса на южном берегу Знобовки.

Утро 1 сентября вначале было спокойным. Прозрачный воздух позволял с высокого берега хорошо видеть далекую опушку леса, откуда вечером доносилось гудение автомобильных моторов. Оттуда же артиллерия обстреливала поселок. Но недолго сохранялась утренняя тишина. Один за другим последовало несколько минометных выстрелов, а затем на оборону партизан был совершен массированный артиллерийский и минометный налет, после которого с опушки леса по направлению к мосту через Знобовку бросилось свыше сотни солдат противника. Прозвучали пулеметные и автоматные очереди из партизанских блиндажей. Солдаты противника перебежками приближались к мосту. Партизаны усилили огонь и прижали наступающих к земле. Хотя серо-зеленая форма гитлеровцев и маскировала их на травяном поле, но с берега они были хорошо видны и несли поэтому большие потери. Не выдержав обстрела, гитлеровцы побежали к лесу. Через некоторое время они повторили атаку, но снова отступили.

Много усилий приложили оккупанты, чтобы захватить мост через реку Знобовку. Здесь в песчаном берегу был устроен дзот. В нем находились два бойца из отряда Е. И. Мирковского; разведчиков из этой группы в отрядах Брянщины уважительно называли фронтовиками за то, что они в тыл к немцам перешли по заданию командования через линию фронта. На каждую атаку, которую начинали немцы, они отвечали прицельной стрельбой. Один за другим около дзота разрывались снаряды.

Три дня продолжался этот обстрел. Немецкая пушка била по дзоту прямой наводкой. Мины барабанили по накату. С одной стороны блиндаж осел, и внутри можно было передвигаться только согнувшись. Но бойцы продолжали отражать вражеские атаки, и после каждой из них перед дзотом оставались трупы.

Отважные разведчики решили стоять насмерть в этом полуразрушенном дзоте на маленькой речке в Брянских лесах.

Последовало еще несколько попыток гитлеровцев достигнуть реки, но каждый раз огонь защитников поселка заставлял их отходить к лесу, который обстреливался партизанами из нескольких батальонных минометов.

Наконец стрельба прекратилась, и на следующий день гитлеровцы, забрав раненых и убитых, уехали.

Ям от разрывов снарядов и мин на территории поселка было множество, а около дзота, который стоял над мостом, партизаны насчитали 11 воронок. Дзот этот назвали дзотом фронтовиков.

Ожесточенный бой 31 августа и 1 сентября шел и на других участках партизанского фронта. Соединения А. Н. Сабурова и С. А. Ковпака сохранили свои позиции, хотя партизанам приходилось по нескольку раз в день отражать атаки, иногда завязывались рукопашные схватки. Несмотря на значительное превосходство противника, партизаны, маневрируя, отбили нападение.

Немецкое командование просчиталось, полагая, что задуманная им операция будет для регулярных дивизий простой прогулкой.

Один из партизанских командиров А. Н. Сабуров, который в период этих боев находился в Москве, в своих воспоминаниях сообщал:

«На одном из совещаний в Кремле нам рассказывали, что фашисты, попавшие в плен к советским войскам после похода на брянских партизан, говорили, что сопротивление партизан не имеет предела. Самое страшное, сообщили пленные, то, что мы теряли сотни убитых, не видя ни одного партизана. Это создавало такое нервное напряжение, которое не каждый солдат и офицер мог выдержать. За время наступления на партизан имели место неоднократные случаи, когда гитлеровцы теряли рассудок. Особенно им запомнился Ново-Васильевск».