Ржевский. Том 1

Глава 3

На нашу столицу даже близко не похоже, хотя сам город интересный.

Транспортный портал Службы, конечно, предсказуемо моргнул на малую массу одиночки (обычно их для личной эвакуации не используют — всё равно что из гаубицы по воробьям садить, они для другого предназначены).

Согласен, из-за недовеса могла возникнуть погрешность, к тому же с передовой. Мало ли какие эльфийские наводки на местности остались.

Но не настолько же!

Ну, сотня ярдов отклонения. Ну, две. Ладно, миля!

Однако в этом месте не то что своими не пахнет, а даже и страна другая.

Ещё нюанс, я не сразу сообразил по запаре: я нынче в человеческом теле. Вот это жо**. Интересно, а обратно в себя можно отыграть? Очень хочется надеяться, что да.

Хорошо, не к ушастым занесло, не видать их вокруг. Вот был бы номер, а я без оружия.

Интересно, из чего сделаны эти здания? Раз, два… более сотни этажей, ничего себе.

Цементирующий раствор в кладке даже представить не могу, из чего замесили — чтоб такую нагрузку держать. А ну как лёгкое землетрясение ахнет?

Верхние этажи точно вниз посыпятся, да и вся конструкция тоже, а это не одна сотня ярдов ввысь.

Оно же и в округе внизу всех поубивает. Или нет у них тут землетрясений? Тоже возможно, хотя лично мои ощущения говорят, что местность сейсмоопасная. Я всё же из подгорного народа.

Странно это. Кто в сейсмической зоне две сотни этажей вверх забабахивает?

Мы не идиоты так строить; эльфы может и идиоты, но не захотят. А орки и человеки не смогут, даже если очень захотят — руки у них не под то заточены.

Да даже если и не в сейсмической зоне, честно обрываю себя мысленно. Всё равно, поди, возведи такое.

Нет нужных технологий в мире. В моём мире.

В душе начинает скрестись червячок сомнения, что это непросто «не тот город». Шагаю по проспекту дальше, внимательно смотрю по сторонам.

— Эй, подвинься! — в спину между лопаток без затей ударяет чужой локоть.

— Извиняюсь, — на автомате бросаю через плечо, разворачиваясь.

Пара человек-подростков тянут мимо меня здоровенную картонную коробку.

— Хотя извиняться должны вы, — добавляю по инерции, когда меня без лишних слов отодвигают в сторону.

— Пошёл нахрен, кретин. Щас глаз на жопу натяну, — лениво и между делом бросает человечий детёныш лет пятнадцати от роду.

— А ну иди сюда, мартышка! — делаю шаг следом.

По-хорошему, малолетнего дебила надо бы догнать и растолковать кое-что вручную о правилах поведения. Но тянущие дурацкий груз люди не обращают на меня никакого внимания и бодро волокут свою поклажу дальше, в направлении здоровенных стеклянных дверей во весь первый этаж высотой.

Своё расовое прозвище, кстати, проглотили, не поморщившись. Странно.

Дома человеки за такое бросаются без предупреждения, как и орки за «вонючек», а эльфы — за «ушастых». Мы, соответственно, за «коротконогих».

Ладно, пусть живут. Покамест.

Невыясненной остаётся интрига, какой у меня теперь самый главный мужской, кхм, атрибут. Но в центре миллионного полиса подобное, пожалуй, лучше не прояснять: достань при всех — сраму не оберёшься, а щупать сквозь штаны ещё хуже.

Примут не пойми за кого, потом красней. А репутация священна и мне свою, кроме прочего, вдвойне оберегать следует.

Подумав ещё немного, признаю мысленно то, во что никак не хотел верить: вокруг люди, только люди, одни сплошные люди.

Хуманы.

А где все первородные? Ладно, не все, но хоть кто-то ещё?

Народу вокруг сотни и тысячи, улица здоровенная, но все как один расы человеков.

Куда я попал? Нет таких мест на земле, чтоб только людишки и никого из наших. И ладно бы, только наших, но на гномах список первородных не заканчивается.

Ушастые где, чёрт бы их побрал? Не то чтобы я прямо жаждал их тут сейчас встретить (особенно с учётом того, что воюем друг с другом), но их не видать.

И орков не видно, орквудов тоже, гоблинов, хобгоблинов, далее по списку.

НИКОГО, кроме людишек. И как теперь быть? Ладно бы, просто занесло не туда, выбраться отовсюду можно (хотя попал ещё и в чужое тело).

С собой надо быть до конца честным. Похоже, не только тело чужое, а вообще весь мир. Нет у нас таких зданий, дорог, машин. И такого количества хуманов на улице без первородных рас тоже не бывает.

На заднем плане возникает мысль, что здания такие огромные и тупые именно потому, что человеческими руками сделанные. Без ума, иначе говоря (кто из людей когда что путное сотворить мог).

Поднявшись с лавочки, какое-то время бреду дальше, слегка потерянный: шок имеет место быть.

Успокаиваясь, продолжаю изучать на автомате всё подряд. Вот ещё одна непонятка: стыковочных швов на домах, уходящих ввысь, нет вообще.

Монолит, что ли? Это, конечно, объясняет высоту строений (как и необыкновенную смелость их проектировщиков), но что тогда за технология возведения?

И каким это образом криворукие человеки научились строить дома-монолиты в сотню уровней, этажей по-местному? Если даже я представляю себе такое с большим трудом?

Интересно, а каких размеров тогда у них опалубка? Из чего они её ладят? Деревьев такой высоты не бывает, какие ещё варианты?

Или местные людишки в науке преуспели, новые материалы придумали?

Да ну щ-щас, с разбегу. Где им, убогим.

Ладно. Идём дальше, смотрим.

— Эту большую бутылочку дайте, — решительно выгребаю из карманов все бумажные деньги и металлические монеты.

Порядок цен, покупательную способность и ориентиры в цифрах можно исследовать разными путями. Почему бы и не совместить приятное с полезным.

— А лет нам сколько, молодой человек?! — удивляется женщина лет тридцати пяти — сорока, стоящая за прилавком небольшого магазинчика на ступеньках.

Хм. Специально зашёл сюда, где мало народу, чтобы внимания не привлекать. А у неё голос, как у унтер-офицера на плацу: того и гляди, прохожие с улицы обернутся.

— Не понял? — вежливо наклоняю голову к плечу, стараясь выглядеть как можно более доброжелательным.

— Не достигшим минимального порога возраста продажа алкоголя запрещена, — продавщица слегка настораживается, почему-то косясь на мой браслет и на нагрудный карман по очереди. — Есть у тебя нужный возраст?

— Да разве ж это алкоголь, — вздыхаю, тоскливо глядя на местную цифру четыре с дробями после запятой на этикетке. — Только и хорошего, что ёмкость. А так — компот, исключительно кишки прополоскать.

В здешних величинах пузырёк с тёмным портером тянет на полтора литра. Хотелось бы, конечно, чего-то посолиднее как в градусе, так и в объёме, но мне ещё в школу идти: это тело учится в последнем выпускном классе местной гимназии.

— Сколько тебе лет? — продолжает интересоваться продавщица.

— Изрядно, но вслух о таком не скажешь, — ещё раз честно вздыхаю.

— Если я это несовершеннолетнему продам, во-первых, штраф на магазин придёт, — она касается пальцем моего браслета. — Не обязательно, но очень вероятно.

Видимо, какое-то устройство слежения. Я попытался включить и глянуть, но сходу не вышло, отложил на потом.

— Отгадай, что со мной потом хозяева магазина сделают? — завершает пояснение миловидная в принципе женщина. — Единственный вариант, если ты благородный, вам закон не писан. Фамилия твоя какая?

Решительно стаскиваю с себя артефакт и отодвигаю его в сторону по прилавку, требовательно глядя по очереди то на женщину, то на портер.

Проследив за её глазами, достаю из нагрудного кармана небольшой тяжёлый прямоугольник, который тут же присоединяется к браслету. Насколько чувствую, устройства связаны и работают в паре (как куплю пиво, сразу начну разбираться).

— Откуда знаете, что я благородный?

— Видно же по замашкам, — она пожимает плечами. — Претензии во взгляде до небес, сам подчёркнуто корректен. Небогатый, благородный, стеснён материально.

— Вы умная. — Чуть подумав, добавляю. — Не только ослепительно красивая.

А что, мне не жалко, ей приятно. Если же со мной-предыдущим возраст сравнивать, то и вовсе фемина в самом соку, особенно по нашим меркам.

— И что вам до моей фамилии? — всё-таки решаюсь задать лобовой вопрос.

— Она порой может помочь своему обладателю, — нейтрально улыбается фемина. — О, прогрузилось. Ты что ли сам Ржевский? — после соприкосновения пары браслетов в воздухе после паузы на мгновение загорается объёмный рисунок.

Пробежав по изображению глазами, успеваю прочесть (спасибо подготовке), что таким образом активируется, ни много ни мало, моё же усечённое досье. Здешнее, в браслете закрепленное в том числе и как идентификатор для всех, кому интересно.

И кому я допуск дам — как сейчас, снятием браслета с руки.

Прикольно здесь знакомство выглядит.

— Ну да, — теперь настаёт моя очередь настораживаться и напрягаться. — Дмитрий Иванович Ржевский я. А что, какая-то проблема?

— Нет, с учётом твоего рода никакой проблемы. С пивом… — Она осекается и меняет тему. — Вас же всего двое в роду и осталось?

— Приятно, когда тебя узнают заочно, — киваю ей в ответ, старательно подбирая формулировки. — Да, нас с дедом двое, но надеюсь, это только пока. У меня вся жизнь впереди, а дети — дело нехитрое. Раз-два и готово. Величие нашего рода ещё осенится многочисленным потомством.

— Дай бог, с вашими-то раскладами. — Серьёзно желает продавщица. — Слушай, Дим, а это правда, что вы из усадьбы выезжать отказались? И всех на три буквы посылали? Не глядя на титулы, вплоть до…? — она поднимает палец в потолок.

Понять бы, о чём речь.

— Ржевские родовой вотчиной не торгуют, — с языка в ответ по счастью слетает стандартная фраза предшественника. — Это наша земля и мы будем её защищать. В любой ситуации, любой ценой.

— Хорошего дня, — продавщица с сожалением прикусывает нижнюю губу, провожая взглядом исчезающую в моём рюкзаке ёмкость с тёмным портером. — Совет от незнакомой женщины примешь?

— Приму с благодарностью, — чётко касаюсь подбородком груди, забрасывая школьный баул за спину.

Советы, особенно в моём положении, следует выслушивать абсолютно все. Другое дело, каким из них и как следовать.

— Тогда даже пару, — она словно решается на что-то. — Не держись хоть ты за старину, а? Мир меняется! Тому, кто к прошлому прилип, в будущем лучше точно не станет. Живи будущим, не прошлым, а?

— Вы о чём сейчас?

— Да у вас вон, даже язык, как моя прапрапрабабка разговаривала! — её словно прорывает. — Ладно, не моё это дело.

Упс. Залёт.

Каждый первородный отлично понимает любую речь младших рас (люди ещё зовут разными языками), говорить тоже может свободно.

Когда я на местные языки настраивался, ориентировался по памяти предшественника. Видимо, где-то недоработал.

Чёрт, дома сыпались и на меньшем, а здесь вдобавок менталистов, читающих чужие мысли, как собак нерезаных.

Хотя моё сознание первородного для людишек должно быть закрыто по умолчанию, но чёрт его знает, как работают в новом мире старые расовые бонусы. Вдруг не линейно, а дискретно или рандомно.

— Спасибо большое. Учту на будущее, — обещаю искренне.

Мимикрия в моём конкретном случае — единственный способ не засыпаться. Сам кровно заинтересован.

— И завязывал бы ты с алкоголем? Никого водка до добра не доводила, ещё и в твои годы. Или будешь, как те ирландцы.

— Э-э-э. — Никакого удачного ответа в голову не приходит.

Говорить, что портер не водка, пожалуй, не вариант, судя по её физиономии.

Интересно, а что с ирландцами не так? И кто это вообще такие? Спрашиваю вслух.

— Поговорка у них есть: «Вначале бог дал миру ирландцев, когда хотел, чтобы один народ покорил весь мир. А потом передумал и дал ирландцам эль».

— Э-э-э. — И что ей тут ответить.

— А вообще, не моё дело, поступай как знаешь, — женщина неожиданно становится резкой. — Если кто-то в стакан с молодых лет заглянуть любит, слова уже как правило бесполезны, поздно такого уговаривать. А уж вашу фамилию так и вовсе…

— Даже неудобно спрашивать, что не так с нашей фамилией! — Вдруг ещё чего интересного скажет. — Вы не первый раз к ней цепляетесь!

— Хорошего дня! — продавщица решительно отворачивается и начинает демонстративно переставлять товар по прилавку, имитируя кипучую деятельность на ровном месте.

— Взаимно, вам тоже хорошего дня.

Забрав свои вещи с прилавка, выхожу на улицу и с удовольствием подставляю лицо тёплому солнышку.

Если честно, думал этот портер попробовать сразу, спустившись с крыльца. Теперь даже неловко где-то начинать.

Судя по невысказанным нюансам, фамилия моя хоть и известна в самых разных местах, однако репутация за ней тянется не всегда однозначная.

Ладно, разберёмся и с этим.

Прикидывая по инерции, стоит или нет пить прямо сейчас, выхожу на проспект, скручиваю с полуторалитровой ёмкости крышку и принюхиваюсь.

Неплохо вроде бы.

Идущие мимо и навстречу толпы людей не обращают на меня никакого внимания.

А с другой стороны, в школу после пива шагать всё же не следует. Ещё и в первый день на незнакомом месте.

Завинчиваю бутылку обратно и направляюсь дальше: пить пока не буду, окрестности погляжу. До уроков времени изрядно, осмотримся.

Первая задача — понять, как обратно отсюда выбраться. Если это возможно, потому что не слышал я пока о путешествиях между мирами.

Прямоугольник в кармане начинает вибрировать и свистеть.

Осторожно извлекаю предмет двумя пальцами и внимательно осматриваю со всех сторон, врубая на полную расовый буст познания незнакомой техники.

Вот белый кружок нагрелся. Нажимаю.

— Добрый день. Вы сейчас можете разговаривать? — из малюсеньких дырочек прямоугольника, которые я только сейчас и разглядел, еле слышится даже не шёпот, а шелест далёкого ветра.

Подношу дырочки к уху и громкость резко возрастает.

Ух ты. Интересное решение, даже неясно, магия или техника.

— Давайте попробуем, — лихорадочно перебираю в голове возможные варианты.

— Мы не вмешались в инцидент на перекрёстке, — продолжают говорить дырочки голосом, который даже не поймёшь, кому принадлежит.

Мужик или баба?

— Да я вроде и сам управился, — осторожно замечаю в ответ.

Сообразить бы, что это всё значит. В голове предшественника намёков ноль.

— Да. Кое-кто из наших случайно оказался рядом и наблюдал, как всё происходило. Вы очень удачно вывернулись. Ещё раз извините, что мы не вмешались. Наш человек был один и он бы ничего не смог сделать с менталистом — мы его сразу установили, но вам сообщить не успели.

Похоже, речь о той личности с узкими глазами в машине за зеркальным стеклом.

— Мы очень рады, что всё закончилось хорошо, — продолжает голос. — Судя по нюансам, опасность для вас была серьёзной?

Тьху ты. Да это же связной амулет в форме плоского прямоугольника.

Материться охота. А я-то подумал.

— А уж как я рад! — расслабляюсь. — Любая опасность нипочём, если моральный дух на высоте.

Лицо само расплывается в довольной улыбке.

— Я извиняюсь за то, что беспокою вас, возможно, в неподходящий момент, но этот инцидент заставляет нас шевелиться.

— Валяйте, — предлагаю с чистой душой. — Шевелитесь.

— Господин Ржевский, вы обещали представить план погашения долгов за вашу усадьбу. Для нашего спокойствия в качестве будущих партнёров.

— Э-э-э? — хрен его знает, о чём речь.

— Так. — Голос напрягается. — Вы планируете снимать обременение? Каким образом вы собираетесь вернуться в Совет, если ничего не делаете?

Спросить бы тебя, кто ты вообще такой. Не говоря уже об остальном. Но что-то подсказывает, это будет не лучшей стратегией.

— Возникли небольшие сложности, — отвечаю на голой интуиции. — Тот перекрёсток, где ваш наблюдатель не стал вмешиваться — кое-что, похоже, всё-таки случилось.

— Что?

— Такое ощущение, что у меня теперь отсутствует часть вспоминаний. — Плюнув на всё, рублю в лоб. — Вы вообще кто и о чём сейчас речь? Можете в двух словах и с самого начала?

— Так… Сделаем так: наш представитель лично свяжется с вами в ближайшее время. Вы не будете отрицать, что события местами выходят из-под контроля?

— На перекрёстке я вроде бы справился, — бросаю наугад, стараясь вызвать незнакомца на откровенность.

— На перекрёстке вы действительно справились, — вздыхает амулет. — В этот раз. Но кто поручится за следующий? Да и заново договориться надо, раз вы ничего не помните.

— Грех спорить, — вздыхаю вслед за ним. — Ещё бы понять, как с таким в будущем бороться.

— Именно! Мы не меньше вашего заинтересованы в том, чтобы у вас всё было в порядке! Возможно, во время прошлой беседы мы не нашли достаточных аргументов, чтобы вас убедить.

— Что вы предлагаете в данный момент? — тот, кто задаёт вопросы, управляет беседой.

— Мы предлагаем ещё раз пообщаться лично. Наш представитель сам найдёт вас в ближайшее время.

— Ну-у-у, даже не знаю. — Надо быть идиотом, чтобы не попытаться выжать из ситуации что-нибудь ещё.

Прямой враждебности с той стороны нет, но, судя по контексту, записными друзьями мы тоже не являемся.

Опять же, разговор идёт на вы. Деталь значительная.

— Мы настаиваем. Пожалуйста. — Мягко предлагает голос.

— Валяйте, — разрешаю, ещё раз картинно вздыхая.

Если бы светило что-то плохое либо некая угроза, моего позволения таким образом никто бы не спрашивал, ещё и через амулет. Это я уже сообразил.

— Большое спасибо за понимание.

Стекло прямоугольника темнеет.

А ведь здесь есть какие-то негласные способы наблюдения, доходит до меня с опозданием. Я даже сам не знаю, куда сейчас пойду!

Каким тогда образом меня будет разыскивать неизвестный собеседник?

При этом сомнений в своей способности меня найти он не испытывает.

Ладно. Будем решать проблемы по мере их поступления.