Ржевский. Том 2

Глава 12

— Кто звонил? Чего хотел? — спокойно и вроде без особого интереса спрашивает Наджиб.

— Не притворяйся, — отвечаю. — Я уже понял, что ты никогда и ничего не делаешь просто так. Если интересуешься моими делами, значит, о чём-то это говорит.

— Это она сейчас мой вопрос озвучила, — улыбается аль-Футаим, старательно глядя себе под ноги. — Это я её мысленно попросила.

— Да не надо из меня монстра делать! — Возмущается менталистка. — Я всё-таки иногда ещё и женщина! У меня чё, у самой не может быть банального любопытства?! — За долю секунды она радикально меняет выражение лица и добавляет совсем другим тоном. — Это же твоего участка касается. Если там будет находиться наш прямой портал из дворца, плюс я в каком-то виде жить планирую, ты согласен, что и мне стоит знать нюансы?

— И мне, — весело поддакивает Далия. — Дворец мой, если что. Портал прямо в него. Или этот разговор секрет?

— Да какой там секрет, — отмахиваюсь. — Звонил дед невесты моего деда, глава рода Барсуковых. Спрашивал, что у нас в молле приключилось. И с вами вместе, и вообще.

— А чего ты его ***й за это послал? — удивляется принцесса, которой, видимо, меня синхронно перевела Наджиб. — Вроде же нейтральный вопрос был? Ладно, мог старику не отвечать, но зачем ТАК?

— Я ему сказал, зачем я его через внучку разыскивал. Благоустройство территории и реконструкция домов, о которой с ними мой дед договорился, актуальны только для их половины — на своей я и сам всё сделаю. Быстрее и лучше.

— А он что?

— А он напустил на себя вид всезнающего учителя и с эдакой ленцой в голосе бросает мне: «Решил в самостоятельность поиграть?». Ещё говорил на ты при этом.

Факты, только факты, никаких оценок.

— Если бы у нас любому самураю, даже из самого бедного рода, какой-нибудь торговец себе только намёк на подобный тон позволил, он перестал бы жить в ту же секунду, — флегматично замечает Норимацу. — Не факт, что безболезненно. Барсуковы же торговцы?

— Не совсем. Члены первой гильдии производителей магоконструктов, — не задумываясь, комментирует Мадина. — Делают блоки питания для нагрева воды, подачи воды, что-то такое. В князья выбились при позапрошлом императоре, когда им реконструкцию одного из летних дворцов доверили: они первые магию с обычными трубами совмещать придумали.

— Торговцы, — кивает азиатка. — В нашем обществе всё равно что торгаши — живут не воинской доблестью и не производством еды, как крестьяне. У нас было бы с тем резвым дедом княжны, как я сказала.

— Так разговор не лично происходил! — замечает принцесса. — Как убивать по артефакту?

— Если бы разговор был по амулету, как тут, традиционно настроенный представитель военного сословия без слов разорвал бы соединение. — Шу невозмутима. — Да, материться как Ржевский-сан бы не стал, но и общаться дальше тоже.

— И? — менталистке интересно.

Вообще, судя по взглядам, которые она бросает на японку, у меня зарождается нехорошее подозрение, что женщины Мадину могут интересовать как бы не больше, чем мужчины.

Или это я такой испорченный?

— Потом поехал бы и убил, — спокойно говорит Норимацу. — Когда будет время, но обязательно до захода солнца. То есть в этот же день, не позже. Это важно.

— Сурово у вас, — впечатляюсь затейливостью чужих нравов. — Где-то разделяю сам обычай! — тороплюсь оговориться. — Но если каждого дурака жизни лишать, скоро и промышленников может не остаться. Видимо. У нас таких старых дураков, как Барсуков, десяток на дюжину.

Моя бизнес-партнёр так удивлённо покосилась в середине первой фразы, что пришлось тут же уточнить позицию.

Надо соответствовать собственному несокрушимому имиджу: а вдруг сегодня заночуем вместе? Вдруг с ней что-нибудь получится?

Не буду эту мысль до конца додумывать, а то уже несколько раз сглазил. Причём из-за своей тупости: Наджиб-младшая вон, практически согласилась! Даже более чем откровенно (для её-то типажа!) и намёк сделала, и в лоб добавила!

А у меня принципы взыграли. Будь они неладны.

Проклятая совесть. Злой на самого себя, погружаюсь в размышления на тему сисек троицы и какое-то время шагаю молча.

— … а если бы разговор происходил в месте, где запрещено оружие, например, во дворце правителя, самурай такого наглеца просто удавил бы голыми руками, — японка всё-таки вырывает меня из приятных размышлений. — Или шею свернул бы, вот так.

— У нас за слово жизни лишают реже, чем у вас, — замечаю. — Тем более родственник, пришиби его — ещё не дай бог на моём деде как-то скажется. А так пошёл *** — ну и пошёл. Будет сильнее нарываться — будем иначе разговаривать.

— Дима, ты иногда бываешь наредкость рассудителен для твоего обычного имиджа, — мягко и мудро улыбается принцесса.

Хм, а ведь красивая тёлка. Вылитая Наджиб и, если судить по кое-каким внешним признакам, вовсе не такая традиционная, как Мадина.

Спросить, что ли, в лоб?

— Слушай, можно откровенный вопрос?

Сказано — сделано. Японка японкой, но запасные варианты хорошему специалисту никогда не мешают.

— Попробуй, — задумчиво предлагает она, резко стирая с лица улыбку.

Чёрт. Кажется, выстрел будет не по тем координатам. Уже вижу по её глазам.

А с другой стороны, какого чёрта. «Зарядил — стреляй!» Вдруг попадёт, из дурацкого счастья.

«Напор и манёвр!»

— Далия, ты девственница? — подумав, добавляю её же собственную обычную фразу. — Если секрет, можешь не отвечать, я пойму.

— На. — Вместо аль-Футаим мне отвечает менталистка.

Ну, как отвечает. Выстреливает кукишем под нос.

— Что-то мне подсказывает, что повторно этот вопрос лучше не задавать, — предполагаю вслух. — И саму тему на данном этапе тоже лучше не муссировать.

— Давай его от*уярим? — прямо таким вот гнусным матом, вслух и не стесняясь, абсолютно серьёзно предлагает Наджиб двойняшке. — Я на ментальном усилении, ты у японки пилюлю стимулятора возьмёшь, авось вдвоём запинаем.

— Э-э-э, вы на моей территории жить собрались! — напоминаю на всякий случай.

Замедляя шаг и чуть отставая. Не то чтобы я их очень боялся, но с Наджиб станется. Она меня уже била кулаком.

Когда на этом своём усилении, противник менталистка достаточно серьёзный, в ответ надо бить без дураков, чтобы её остановить.

А если к ней добавить принцессу в боевом трансе под магической наркотой, то и вовсе на расслабоне не разрулишь.

Скажем, месилово без шуток с такими тёлками — совсем не тот вариант, который мне потенциально нравится.

Видимо, лучше сдать чуток назад. Ладно, ещё есть Норимацу.

— Дим, в силу своего положения физиологические контакты с мужским полом для развлечения я не обсуждаю, — Далия успокаивающе кладёт ладонь на плечо разбушевавшейся на ровном месте Наджиб и мягко улыбается мне. — Я к тебе очень хорошо отношусь, хотя мы едва знакомы. Но…

— Понял, не продолжай, — вздыхаю. — Вопрос снят.

Облом и тут.

Ну и пёс с ним. Говоря прагматично, зато шансы с Шу не по нолям. Наверное.

Самое смешное, что совместные походы по Левому Берегу вместе с девчонками мне дают больше информации, чем кто-то другой мог подумать.

Понимающему в торговле такие места вообще изрядно говорят. Как продажи устроены, сама торговля как выглядит. Кто торгует, чем, по каким ценам.

Какие денежные единицы ходят, механизмы их конвертации.

Сравнительные пороги цен на разные товары (или услуги). Соответственно, в какую цепочку вклиниться, чтоб заработать.

Либо какую цепочку самому создать.

Так подумать, я у ушастых в своё время на чужой территории вообще с ноля начинал. За спиной опыт если и не колоссальный, то в любом случае рабочий и практический. И репутации Изначального Рода за мной не было.

В гораздо более агрессивном окружении, чем здесь, что тоже немаловажно.

— О чём задумался? — ко мне подходят Наджиб и аль-Футаим, когда я контролирую упаковку труб и ещё кое-чего по мелочи на семнадцатом этаже.

Они в другом конце смотрели ванны.

— Как очень быстро рассчитаться с долгами и сделать так, чтобы мои доходы превышали расходы, — отвечаю честно. — Расходы при этом планирую на уровне, как если вы трое у меня живёте.

Близнецы переглядываются.

— И каковы успехи этого планирования? — интересуется Далия.

— Уже несколько схем придумал, — скромно смотрю в пол. — Единственное, рассказывать пока не буду, ладно? А то как языком о таком растреплешь, половины не получится. Проверено. Деньги любят тишину.

— Ржевский, ты меня всё больше удивляешь в лучшую сторону, — присвистывает Наджиб. — Прям ноги разъезжаются. Ты если насчёт религии решишься и передумаешь, говори. Сам знаешь, о чём.

— Обязательно, — кошусь на неё с подозрением.

Какая муха её укусила?

— Ты хозяйственный, — смеясь, поясняет принцесса за подругу. — Она за тобой сквозь стеклянные стены три бутика наблюдала и впечатлялась, как ты закупаешься. Кстати, что это будет? — она поднимает из самого верхнего ящика блестящую трубу.

— Унитаз, душевая кабина, раковина, полотенцесушилка от общего контура, положи на место, пожалуйста.

— Дим, такое дело, — двойняшки переглядываются между собой, подталкивая друг друга.

— Эй, давайте без пауз! У меня и так нервы сегодня не к чёрту!

— Я заказала и оплатила ванну с магогенератором массажных пузырьков, — сообщает аль-Футаим. — Я помню, что ты очень радикально настроен против женских расходов, когда мы в одной компании, но Дим…

— Да? — мрачнею на глазах.

Наверное.

— Я видела, сколько у тебя золотых денег в кожаном мешочке осталось. На эту установку точно не хватило бы, она для дворцов больше подходит, — словно извиняясь, с виноватым видом завершает пояснение принцесса.

Покупка сантехники для реконструкции антикварных домов поместья прошла на удивление мирно и по семейному. Опекун, кстати, выглядел настолько здравым и взвешенным при выборе комплектующих, что хотелось за этим наблюдать, не отрываясь.

Когда Далия, по своему обыкновению забив на мнение остальных, купила для приглянувшейся ей избы ванну два на два с магомассажем, Ржевский стал на два эмоциональных тона угрюмее.

Аль-Футаим, несмотря на отсутствие ментала, в мужских лицах тоже понимала, особенно в таких.

— Скажи, что не так? — вежливо поинтересовалась она при виде кислой физиономии попечителя.

— Плакал мой интим и с тобой, — не выныривая из расчётов в своём блокноте, ответил тот. — Если баба в реконструкции начинает деньгами участвовать, это уже не е… — он резко прикусил язык, протёр мозги и осёкся. — Это уже брат и сестра, а не «приятно потереться пупками», — откровенно завершил Ржевский. — А я думал, вдруг я тебе нравлюсь.

Мадина без лишних разговоров активировала ментальное усиление и вполсилы ударила его в живот кулаком.

Далия, корова такая, наоборот — заржала возбуждённым ишаком и повисла у двойняшки на руках:

— Так, давай ты за меня мою позицию не будешь озвучивать?! — Потом, впрочем, добавила в адрес опекуна. — Дим, мне с тобой интересно и приятно, но ты реально не понимаешь, что говоришь. Я могу рассчитывать, что эти свои пробные шары, реши ты метать их и впредь, ты будешь пускать только наедине и без каких-либо свидетелей? — завершила аль-Футаим серьёзно. — Ты можешь очень мне повредить одним лишь неосторожным словом, особенно заявлением такого плана. Я бы очень не хотела, чтобы у меня возникли проблемы из-за такого классного парня, как ты.

— Манипуляция, — ещё более угрюмо проворчал Ржевский, потирая ушибленное брюхо. — Ты на моё рыцарское чувство ответственности давишь.

— Да, — даже и не подумала спорить принцесса. — Потому что если бы у тебя его не было, я бы с тобой не гуляла по твоему городу. Наверное, это можно назвать и манипуляцией, но мне с тобой действительно комфортно, спокойно, безопасно и интересно. Хочу, чтобы так было и дальше, о нюансах нашей религии ты уже в курсе от Наджиб.

— Плакал ещё один интим, — кисло констатировал блондин, возвращаясь к расчётам в своём блокноте. — Я почти закончил, погуляйте ещё минут пять, пожалуйста.

Он действительно управился в оговоренное время.

— Ты раньше чё, строительством занимался? — без задней мысли спросила Мадина, когда повеселевший опекун подчеркнул каракули жирной чертой и забросил записи вместе с карандашом в карман.

— А с какой целью интересуешься? — на ровном месте напрягся Дмитрий. — Какая проблема?

Странно. Обдумать потом, когда нечего будет делать.

— Норимацу с четырнадцатого этажа звонила через продавца, знающего наш язык, — аль-Футаим хлопнула их обоих по плечам. — Она закончила выбирать, что хотела.

Когда они нашли нужный торговый зал, Мадина поначалу даже не знала что сказать: понятно, что костюмы для купания и прогулок по пляжу японка себе выбрала бы не такие, как в ходу в Заливе.

Но эти узкие полоски не то что ничего не закрывали, а вообще.

Менталистка не стала контролировать мимику. Она абсолютно искренне разинула рот и широко раскрыла глаза:

— Знаешь, с точки зрения нравственности этот купальник лучше вообще снять! И остаться голой! Будет более прилично, чем сейчас!

— У нас, в отличие от вас, отсутствует концепция первородного греха в культуре, — флегматично парировала азиатка, продолжая вертеться перед зеркалом в помещении, куда пустила и их.

Вместе с Ржевским. В этом салоне, видимо, жёны закупались вместе с мужьями, потому примерочные комнаты были большими, не на одну персону.

— У нас тело не является предосудительным по определению, — узкоглазой действительно ни разу не было стыдно.

— А это одежда для солнечных ванн на моём участке…? — в глазах Ржевского в мгновение ока возник и прочно обосновался неприкрытый восторг.

— Смотри, не захлебнись слюной, — предложила менталистка попечителю, чертыхаясь мысленно и всё-таки врубая контроль мимики.

Аль-Футаим, судя по лицу, тоже была изрядно удивлена, хотя и ничего не говорила.

— Да. Дмитрий-сан, для центра города у вас сохранилась на удивление девственная природа. Мне показалось, именно этот ансамбль позволит мне наслаждаться ею в полном объёме.

Наджиб решительно рванула в сознание азиатки на три слоя вглубь. Потом отвернулась в сторону и бесшумно зашевелила губами, бормоча ругательства: Норимацу абсолютно искренне думала, что говорила.

Это был не троллинг, не далеко идущие коварные планы соблазнения, не просчитанная на много шагов интрига.

Норимацу реально была прямая, как лом.

— Кое-кому свезло. — Бесстрастно констатировала менталистка. — Козёл и капуста находят друг друга.

Несмотря на контроль менталом, промолчать сил не нашлось.

— Я тогда бассейн выкопаю! Бетоном изнутри закрою, выложу плиткой! — Ржевский, нездорово сверкая взглядом и захлёбываясь слюной, чуть не оторвал себе карман, решительно доставая блокнот и карандаш обратно. — Труб взял с запасом, насос мощностью тоже! — понёс он околесицу с энтузиазмом умалишённого в стадии бреда. — Чтоб и поплавать было где под солнышком!

— Это очень любезно с вашей стороны, Дмитрий-сан, — невозмутимо поклонилась японка без задних мыслей.

Её буфера качнулись вперёд-назад, практически не скрываемые этими тонкими полосками, которые Шу абсолютно искренне считала за одежду.

Наджиб грязно и тихо выматерилась на обоих языках ещё раз.

Аль-Футаим хлопала глазами, словно пыталась проморгаться: она тоже не могла поверить, несмотря на все свои свободные взгляды, что незамужняя молодая девушка может в таком ходить при ком-то на людях.

А не из ванной в туалет в своём доме, когда никто не видит.

— Я готова, сейчас оденусь. — Флегматичная до тормознутости Норимацу абсолютно искренне не замечала произведённого её эффекта на каждого из троих спутников.

Мадина даже проверила её сознание по второму кругу, хотя в этом не было никакой необходимости.

— Бывает же… — констатировала менталистка самой себе.

Эмоций родилось столько, что их не было смысла пытаться выразить.

Ржевский тут же крайне нехарактерно засуетился, выскочил из примерочной, тактично прикрыв за собой дверь снаружи.

Когда женщины вышли, он выхватил бумажные пакеты с выбранными вещами у японки с такой скоростью, что его руки в прямом смысле размазались в воздухе:

— Платит мужчина! — пояснил он. — Наш обычай! Норимацу-сан, вас ни к чему не обязывает!

— *б твою мать. — Абсолютно спокойно произнесла Мадина Наджиб по-русски. — Я спокойна. Я не нервничаю. Я не испытываю никаких эмоций. Это вообще не моё дело. Я очень хорошо воспитана и не буду комментировать того, что меня совсем не касается.

— Присоединяюсь, — замороженным голосом сказала сбоку аль-Футаим на языке Залива, неизвестно как понявшая смысл. — Хотя я бы как раз высказалась. Если бы это всё не было и не моим делом тоже.

Стоя вторым в очереди на кассу, Ржевский жизнерадостно напевал какую-то идиотскую песню о весело бегающем под окнами избы молодом кабанчике.

Он пританцовывал в такт своему бормотанию, время от времени порывался бить чечётку и то и дело с энтузиазмом косился в сторону Шу, сглатывая набежавшую от избытка чувств слюну.