Рим рукоплещет!

ПОБЕДА!

1954 год… На Ростовском ипподроме проходят конноспортивные соревнования на первенство Советского Союза.

Соревнования по высшей школе верховой езды шли по программе Большого олимпийского приза и по программе Малого приза Сан-Георг.

Перед соревнованиями у меня был большой разговор с Николаем Алексеевичем, а затем и с тренерским советом. Мне не рекомендовали выступать по программе Большого олимпийского приза. Не верили в меня, не верили в Ингаса. Спорить я не стал. Хорошо, буду выступать по программе Сан-Георг.

Я должен выиграть, должен доказать, что Ингас - большого класса лошадь. Начал выступление. Ингас не сделал ни одного лишнего движения. Он был очень внимателен и старательно выполнял мои требования.

Мы заняли первое место, и я получил диплом первой степени.

..Шло время. Я усиленно продолжал тренировать Ингаса. И вот в 1955 году я выступил на Ингасе уже по программе Большого олимпийского приза на соревнованиях на первенство СССР по конному спорту в Москве.

Принимали участие сильнейшие всадники, я только одно очко проиграл мастеру спорта Антону Жагорову. По условиям соревнований назначается финальная переездка. Антон Жагоров - уже опытный спортсмен. Во время переездки я проиграл ему полбалла.

Жагоров завоевал звание чемпиона Советского Союза и золотую медаль, а я стал мастером спорта и получил серебряную медаль.

Я был по-настоящему счастлив. Сбылась моя мечта!

С гордостью и необыкновенной радостью надел я на грудь этот значок. Я стал настоящим спортсменом-конником, призером Советского Союза и мастером спорта на лично выезженной лошади!

- Ну, Филатов,- подошел ко мне Валериан Никанорович Куйбышев, - теперь видишь, что я был прав? Ингас показал класс по высшей школе верховой езды, а по троеборью он бы не достиг таких результатов…

Николай Алексеевич, поздравляя меня, сказал:

- На Ингасе, ты можешь и должен стать чемпионом Советского Союза. Сегодня ты завоевал право быть членом сборной команды Советского Союза по конному спорту на международных соревнованиях. Готовься ехать в Румынию.

Но в Румынию Ингасу пришлось поехать без меня: я заболел. На Ингасе выступал мастер спорта Владимир Распопов Вернувшись с соревнований, он не мог нахвалиться Ингасом.

- Сказать по правде, - говорил он, - я без особого удовольствия согласился выступать на твоем Ингасе. Но уже с первой тренировки понял: он прекрасно выезжен. Изумительно дисциплинированный во время соревнований конь. Честь тебе и хвала, Сергей! После него тебе ни одна лошадь не страшна, любую приведешь в полный порядок…

Год 1956-й… Советский Союз приглашен принять участие в XVI Олимпийских играх. На Олимпиаду едут спортсмены всех видов спорта, едем и мы, конники Для нас это очень важно: в прошлые, XV Олимпийские игры, происходившие в 1952 году в Хельсинки, впервые Советский Союз направил на соревнования представителей конного спорта - и они проиграли с очень плачевными результатами, не заняли ни одного призового места….

После такого провала зарубежная печать отмечала, что, несмотря на высокий класс большинства советских спортсменов, конный спорт в Стране Советов не развивается и советские конники не скоро выйдут на международную арену, особенно по классу высшей школы верховой езды, так как этот вид спорта "доступен только аристократии".

Эти люди, видимо, "забыли" о том, что в нашей стране любой вид спорта доступен каждому. У нас не надо быть богатым аристократом, чтобы иметь возможность ездить на лошадях, тренироваться у лучших спортсменов-тренеров, пользоваться первоклассными манежами. Государство проявляет исключительное внимание и заботу о спортсменах. Самые лучшие лошади - в распоряжении колхозников, студентов, рабочих, офицеров и школьников, желающих заниматься конным спортом. У нас прекрасные конные заводы, принадлежащие народу, и выращенное на этих заводах конское поголовье - к услугам любого конника-спортсмена.

Почему же мы все-таки проиграли?

Проигрыш наших спортсменов-конников в Хельсинки объяснялся тем, что у нас не было тогда опыта выступления на международных соревнованиях и мы не знали программы состязания. Много было неожиданностей.

…Для участия в XVI Олимпийских играх организована сборная команда Советского Союза. В нее вошли спортсмены-конники по троеборью, конкуру и высшей школе верховой езды.

Олимпиада проходила в ноябре-декабре 1956 года в Мельбурне, а конные состязания состоялись раньше - в июне, в Стокгольме.

Сильнейшие всадники входили в сборную команду. Члены Центрального спортивного клуба Армии мастер спорта и чемпион Советского Союза Валериан Куйбышев, мастер спорта и призер личного первенства Лев Баклышкин, мастер спорта и неоднократный призер Николай Шеленков выступали по троеборью.

По конкуру выступали члены этого же клуба: мастер спорта и призер личного первенства Владимир Распопов, мастер спорта, чемпион Советского Союза и неоднократный призер Борис Лилов, мастер спорта и неоднократный призер Андрей Фаворский.

В высшей школе верховой езды должны были продемонстрировать свое искусство также члены Центрального спортивного клуба Армии: мой тренер, мастер спорта, неоднократный чемпион Советского Союза Николай Ситько с конем Скачок, мастер спорта и неоднократный призер Александр Второв с конем Репертуар и я с Ингасом.

Трудно передать мою радость и гордость, когда мне сообщили о включении в состав сборной команды Советского Союза.

Своих спортсменов я знал, мог с ними состязаться и надеяться победить, а… зарубежные всадники? С кем мне предстояло помериться силами?

Участники соревнований в Хельсинки рассказывали о зарубежных всадниках как об очень сильных противниках. Да и лошади у них, говорят, были чудесные.

Мы все подготовлены, и никаких неожиданностей в программах, казалось, быть не должно для нас. Поборемся!

Окончены все приготовительные сборы. Последние дни мы много времени отдавали тренировкам. Ингас безропотно подчинялся, выполняя все фигуры сложнейших упражнений. Да, работал он отлично. Я смело мог ехать защищать с ним честь нашего конного спорта.

Нам сшили безупречно облегающие фигуры черные фраки с золотыми пуговицами. Выступать во фраке очень удобно, чувствуешь себя в нем стройнее, он подчеркивает линию спины и правильность посадки. Труднее привыкнуть к цилиндру, но через несколько часов я уже еду в нем так, как будто всю жизнь носил это необыкновенное сооружение на голове. Правда, когда я первый раз подошел в таком костюме к Ингасу, он недоверчиво фыркнул и покосил на меня глазом.

- Ничего, - сказал я ему, - привыкай! Мы должны быть одеты не хуже тех, кого мы с тобой хотим победить.

Но что было с моими сыновьями, когда я показался им в отливающем шелком цилиндре… И Валерий, и Женя хохотали до слез.

"Бедный ты мой, - прочел я в глазах у Лиды, - вот уж поистине, чтобы быть красивым, надо страдать!"

…И вот мы в Стокгольме. На аэродроме нас встретили представители власти, корреспонденты.

На следующий день во всех газетах были помещены статьи и многочисленные наши фотографии Пресса писала, что русские всадники приехали через четыре года после XV Олимпийских игр. За эти четыре года в Советском Союзе произошли большие перемены: далеко вперед ушла промышленность, сделаны научные открытия мирового значения - и очень интересно будет узнать результаты выступлений на соревнованиях представителей удивительной Страны Советов. В темпе ли общего развития развивается у них и конный спорт?

Такие выступления газет заставили нас почувствовать еще большую ответственность в предстоящих соревнованиях.

В первый же день мы отправились осматривать город.

Я поразился, что в нем почти нет современных зданий. Древняя архитектура как бы переносила нас в средневековье. Город богат старинными памятниками. Шведы нам приветливо улыбались, крепко и дружески жали руки. Очень гостеприимный и радушный народ.

Кроме Стокгольма, мы побывали и в городе Христианцево. Это чудесный, очень живописный современный город в 650 километрах от Стокгольма Там в это время, перед началом Олимпийских игр, проходило соревнование на первенство Швеции по высшей школе верховой езды. В соревнованиях принимал участие и двукратный чемпион олимпийских игр майор Сен-Сир. Мне не терпелось увидеть лучших всадников Швеции, а особенно Сен-Сира.

Я ожидал увидеть прекрасного коня, а под майором была какая-то длинная лошадь с огромным, как бы набитым мякиной, животом и с отставленным, похожим на верблюжий, задом. Правда, подпруга у нее была очень хорошая, но весь облик производил весьма невзрачное впечатление.

И на этом коне Сен-Сир опять занял первое место! Особенного впечатления его езда на меня не произвела. Находясь в числе зрителей, я невольно ставил оценки исполняемым Сен-Сиром фигурам. Как же я был поражен, когда услышал результаты соревнований и оценки, поставленные судейской коллегией. Они намного превысили мои баллы.

Когда я вернулся в Стокгольм, Николай Ситько поинтересовался:

- Ну как, Сережа, видел, как ездит Сен-Сир? Сможешь с ним бороться?

- Думаю, что кто-нибудь из нас, а может быть, и я выиграем у Сен-Сира. Сложные фигуры, как, например, пассаж, пиаффе, смену ног на галопе, Сен-Сир выполняет плохо…

Николай рассмеялся.

- Эх ты! Вот увидишь, что прославленный майор все равно выиграет, как бы он ни ездил!

Поверить этому было невозможно. Ведь это же спорт, побеждает сильнейший… Николай Алексеевич меня просто разыгрывает.

- Почему ты так думаешь? Ведь судьи дают клятву быть беспристрастными, - возразил я. Ситько хлопнул меня по плечу.

- Увидишь, Сергей, увидишь! Но, как твой тренер, предупреждаю: ты должен ездить на "отлично".

И вот день соревнований… Выступали лучшие всадники мира, их было тридцать шесть-это только по выездке. Среди них: майор Сен-Сир, ныне покойный француз Джусон, вторая призерка Олимпийских игр датчанка баронесса Элис Хартель, баронесса Лизелотта Лизенгофф из ФРГ, чемпион мира швейцарец Гарри Шамортен.

Я выступал под номером 14. Видел, что Ингас работает отлично, и рассчитывал: буду в шестерке призеров! Но мои расчеты не оправдались. Когда были объявлены результаты соревнований, то оказалось, что я занял… 11-е место! Николай Ситько был на 15-м, а Александр Второв на 19-м месте. Общее командное место мы заняли только четвертое. Кто же был победителем? Майор Хенрик Сен-Сир, несмотря на то, что он выступал хуже, чем в Христианцеве! Второе место завоевала баронесса Элис Хартель и третье место-баронесса Лизелотта Лизенгофф; Обе баронессы-великолепные наездницы. За границей много женщин занимаются конным спортом, в основном по высшей школе верховой езды.

Все выступление снималось на кинопленку. По окончании соревнований, когда были объявлены результаты, президент Конной федерации мира принц Бернгард, супруг голландской королевы, пригласил судейскую комиссию и вместе с ней просмотрел фильм выездки. Принц возмутился оценками судей. И действительно: майор Сен-Сир очень плохо выполнил пиаффе, кинопленка беспристрастно зафиксировала грубые ошибки и нечеткую езду. Ему можно было поставить оценку не выше 3 баллов, однако он получил наивысший по тем временам балл-б! Николай Ситько на Скачке выполнил пиаффе безукоризненно и вполне был достоин наивысшего балла, а ему поставили З.!

За такое неправильное судейство все судьи были дисквалифицированы.

Принц Бернгард, человек по-настоящему любящий конный спорт, стал требовать от судей объективного ведения судейства в дальнейшем, вне зависимости от того, представитель какой страны выступает и какое занимает общественное положение.

Конечно, нам было всем очень обидно оставаться на тех местах, на которые мы попали благодаря такому судейству. Но… просмотр фильма состоялся по окончании соревнований, и о переездках нельзя было и думать.

Лично я твердо знал, что в числе сильнейшей пятерки я мог бы быть по праву. Ингас выступал много лучше всех тех, кто оказался впереди.

У меня от этих соревнований осталось какое-то неприятное чувство, чувство незаслуженной обиды. Но в то же время я еще больше захотел доказать всем этим людям, что никакая несправедливость не сможет сломить упорство советского человека в достижении поставленной перед собой цели. А цель одна - победить!

Много полезного вынес я для себя из этой моей первой поездки за границу и встречи с зарубежными всадниками. Мне очень понравились лошади, подготовленные Вилли Шульцхейс из Западной Германии. Как профессионал, он сам в соревнованиях участия не принимал, но лошади его выездки под седлом баронессы Лизенгофф и баронессы Вейганд выделялись особой красотой, плавностью и четкостью движений.

Как прежде у своих спортсменов я старался перенимать самое лучшее, так и здесь я подмечал все тонкости посадки, управления лошадью, исполнения фигур.

Итак, на этих соревнованиях, несмотря на необъективность судей, мы все же заняли четвертое командное место, а личные места были немного выше, чем на XV Олимпийских играх. Тогда наши всадники заняли по выездке 19, 27 и 28-е места.

Зарубежная печать отмечала, что выступления советских конников "неожиданно" оказались очень хорошими, заметен рост мастерства по сравнению с XV Играми. Видно, что эти годы не прошли даром и советские конники сделали очень много, писали знатоки высшей школы верховой езды, безусловно, русские что-то задумали…

Прочтя газеты, мы искренне смеялись. Что значит:

"Русские что-то задумали"? Ничего мы не задумали, кроме того, что должны выиграть, если не на XVI Олимпийских играх, то на следующих…

Соревнования в Стокгольме еще раз показали, что для победы над зарубежными всадниками нам надо еще очень много работать. Чтобы победить их, у нас есть все возможности: прекрасные отечественные породы лошадей, замечательные тренеры, хорошие манежи…

Вернувшись домой, я возобновил свои тренировки с Ингасом. Я добивался, чтобы он не только правильно, но и красиво переступал ногами, изящно нес голову. Чтобы все его движения говорили зрителю: упражнения для него совсем не трудные и исполняет он их с большим удовольствием.

В Стокгольме я обратил внимание на седловку лошадей и убедился, что наши седла для выездки негодны, их надо менять. У наших седел намного вынесены вперед крылья, и всадник почти не касается коленями лошади, отчего при смене ног на галопе, серпантинах и других упражнениях, особенно когда надо применять шенкеля, колени далеко уходили от седла. Из-за этого неудобно было работать с лошадью, да и со стороны такая поза всадника производила некрасивое впечатление. Раньше не обращал на это внимания, а вот посмотрел на седла иностранных метров выездки - и сразу подметил недостаток своих.

Кстати, у майора Сен-Сира-очень длинные шпоры, и вообще ноги у него на стременах вытянуты на длинное путлище.

Мы же всегда ездили на укороченных путлищах, отчего наша посадка во многом проигрывала. Попробовал я упустить путлища на вытянутую ногу-и сразу посадка стала более красивой. На стремя надел резинку, чтобы нога по стремени не скользила. Но тут новая беда. Когда я отпустил путлища, то наши армейские шпоры стали недостаточны. Теперь я понял, что шпоры с длинными шенкелями у зарубежных всадников - не для наказания лошади, как я сперва подумал, а для сохранения правильного положения ног, шенкелей, во время исполнения упражнений.

Конечно, для разных лошадей нужны и разные шпоры. Для лошади чувствительной и тем более горячей шпоры следует надевать мягкие, так называемые горкроты, то есть без репейка.

У нас в конном спорте и в кавалерии была запрещена цепочка, но зарубежные всадники ее употребляют, а теперь и мы стали ею пользоваться, так как она предусмотрена правилами соревнований.

Цепочка - это еще одно дополнительное средство для улучшения выездки лошади. Но применять ее надо с умом. Никогда нельзя ее подтягивать так туго, чтобы край нижней губы лошади защемлялся между щечками мундштуков и цепочкой. Она должна быть двойной, то есть сделанной из нескольких колец, собранных парно:

одно кольцо соединяется с другим, третье - с первым, четвертое - со вторым и так далее. Цепочка должна иметь совершенно плоскую, как ремешок, форму и лежать в выемке подбородка. Боясь натереть подбородок Ингаса, я подложил под нее маленький кусочек мягкой кожи.

Цепочка, усиливая действие мундштука, заставляет лошадь быть еще более внимательной. И мне пришлось самому стать особенно внимательным при работе рук. Руки должны быть очень мягкими, чувствительными, а посыл шенкелями на повод - плавным и спокойным. Резкий посыл и задержка рук с поводом неизменно причинили бы боль.

Мне приходилось видеть, как кое-кто из всадников затягивал туго цепочку, стараясь скрутить лошадь, то есть опустить ей голову. Как хотелось сказать такому всаднику: "Что делаешь? Может быть - вначале тебе и удастся придать такое положение голове лошади, но толку от этого не будет. Ведь лошадь замкнута между поводом и шенкелями, а в таком положении она не сможет правильно двигаться".

В этом же 1956 году я выступил на I Спартакиаде народов СССР. Выиграл второе место и получил серебряную медаль. Вторично опередил меня Антон Жагоров. Проигрыш такому сильному спортсмену не был уж очень позорен. Первое место я уступил с большим боем.

Среди зрителей и болельщиков был и мой первый тренер Василий Алексеевич Лобачев. После соревнований он подошел к Жагорову и спросил:

- Ну как, попался тебе трудный "орешек"? Хорош?

И Антон чистосердечно ответил:

- Да. Чемпионом он будет!

…1957 год. Соревнования на первенство по конному спорту стран народной демократии. Мои вторые международные соревнования. Они проходили в городе Лейпциге, вернее на стадионе утопающего в зелени городка Марк-Либере, рядом с Лейпцигом.

Мы посетили исторические места Лейпцига. Неизгладимое впечатление оставил зал суда, где шел суд над товарищем Димитровым. Нам включили магнитофон, и мы прослушали записанную на пленку речь Димитрова. Страстно звучали его слова, дающие отпор Герингу, обвинявшему коммунистов в поджоге рейхстага. Я закрыл глаза и видел перед собой этого неутомимого и неустрашимого борца.

Зал, где происходил суд, сейчас превращен в музей. На стендах под стеклом письма Димитрова, книги, по которым он готовился к своим выступлениям: Димитров отказался от защитника. Рядом с залом - крохотная комнатка с подвесной койкой. В нее запирали во время перерыва Димитрова. По одному входили мы в эту комнату, и невольно каждый из нас становился по стойке "смирно", отдавая честь незабвенной памяти великого человека. …Соревнования закончились для меня триумфом. И первое и второе места выиграли мы с Ингасом. Это была победа настоящая, давшая мне право быть в числе международных всадников!