Рискни ради любви

Глава 21

Лежа в душноватой тиши грота, Джек слушал нежное журчание и бульканье подземного термального источника… Было что-то успокаивающее в этих водных звуках и в клубах теплого пара, витающих в воздухе. Из-под полуприкрытых век он наблюдал за тем, как из пара образуются круги и, лениво проплыв над его головой, растворяются в темноте.

Потянувшись, Джек провел кончиками пальцев по бедру Алессандры. Она пробормотала что-то сквозь сон, положила ладонь ему на грудь, но не проснулась. Во сне Алессандра наконец-то расслабилась, ее лицо обрело спокойное выражение. Когда Джек погладил губами ее брови, уголки ее нежного рта чуть изогнулись, и она придвинулась ближе к нему.

Черт возьми, что же она скрывает?!

Если бы он мог разгадать ее улыбку, ее тайны!

Неужели она расчетливая воровка или бесстыдная лгунья? Ее слова говорили одно, а тело — другое. Может быть, это нелепо, но сердцем он не мог поверить в то, что Алессандра действительно вступила в сговор с Фредерико Беллазони. Особенно после их страстного соития.

Джек посмотрел на полукружья ее ресниц, которые на фоне ее бледной кожи казались черными. Алессандра пыталась бодриться, однако страх — очень сильное чувство, которое невозможно скрыть. Он никогда не оставлял ее, скрывался под ее внешней оболочкой, таился в любом ее выражении. Как солдат, Джек узнавал его. А как друг — был намерен уничтожить этот страх.

Если бы только она позволила ему сделать это.

Алессандра уже близко — очень близко — подошла к признанию. Однако Джек позволил страсти встать на ее пути. Не слишком-то это мудро. Жар битвы требует холодного сердца.

Поерзав плечами по импровизированной подстилке из его сюртука, Джек уныло оглядел свое нагое тело и перевел взор на кучу одежды, в которой кружева смешались с влажной кожей. А увидев, как складки ее сорочки липнут к ее бедрам, ощутил чувство вины. Алессандра заслуживает менее примитивного места для занятий любовью. Горящих свечей и шампанского, пуховых подушек и шелковых простыней, а не жестких камней и грубой шерсти.

Он должен…

Журчание воды подарило ему чудесную идею.

Сев, Джек медленно снял с себя остатки одежды.

— Алессандра, — прошептал он.

От его дыхания заколыхались кудряшки волос у нее за ухом.

— М-м-м…

Алессандра повернулась, и в неровном свете фонаря он увидел нежный изгиб ее грудей. Ему до боли захотелось снова прикоснуться к Алессандре.

Джеку понадобилась вся сила воли, чтобы сдержать себя.

Алессандра открыла глаза, и их изумрудный блеск погас, уступив место смущению.

— Подними руки, дорогая.

Он уже успел развязать тесемки ее сорочки и теперь медленно стягивал ее через голову.

— Джек!

Она попыталась оттолкнуть его. Отбросив в сторону смятый хлопок, он взял ее за руку.

— Пойдем. Находясь в Риме[17]…

Он хрипло усмехнулся, когда его босые ноги зашлепали по мокрым камням. Три быстрых шага — и они оказались на краю бассейна с водой.

Влажное тепло пара, ласкающего их кожу, возбуждало. Игривые серебристые пузырьки поднимались из глубин воды. Ощущения были потрясающие, казалось, будто они томятся в волшебном котле с закипающей водой. И это вполне устраивало Джека, поскольку он надеялся, что, расслабившись, Алессандра откроет ему свои тайны.

Попробовав воду большим пальцем ноги, Джек прыгнул в бассейн. Вынырнув, он откинул с лица мокрые волосы и сказал:

— Иди сюда, тут замечательно!

Алессандра медлила, смущенно прикрывая лоно руками.

— Нам надо вернуться, прежде чем кто-то обнаружит…

Схватив Алессандру за лодыжку, Джек потянул ее к себе. Раздался громкий всплеск воды, за которым последовал смех Алессандры. Она выпрямилась, подняв целый фонтан серебристых брызг.

— Ты… ты порочный, порочный человек! — закричала она.

С мокрыми кудряшками, рассыпавшимися по ее плечам и спине, Алессандра походила на одну из нереид Нептуна, мистическую морскую волшебницу из чернильных глубин океана.

Джек привлек Алессандру к себе, их нагие тела сплелись, обдавая друг друга жаром. Вокруг них плескалась пузырящаяся вода. Огонь вспыхнул в чреслах Джека.

— Кажется, я действительно становлюсь порочным, — проговорил он.

Алессандра обвила руками его шею. Он почувствовал, как вздымается ее грудь, напрягаются мышцы.

— А моей… порочности хватило бы на целую жизнь, — прошептала она. — И я… я должна идти.

Джек заставил ее замолчать, зажав ей рот властным, требовательным поцелуем. Прижимая к себе Алессандру, он повернулся и усадил ее на края бассейна. Древние камни оказались гладкими, как стекло. Джек прижал к ним Алессандру и положил руки на камни по обе стороны от нее.

— Я не позволю тебе убежать, милая. — Он еще раз поцеловал ее. — До тех пор, пока ты не расскажешь мне, что происходит.

Она покачала головой, избегая смотреть ему в глаза.

— Во время войны мне часто доводилось допрашивать узников, — сказал он. — Поверь мне, существует множество способов узнать правду. — Его язык пробежал по ее верхней губе. — Некоторые из них приятнее остальных.

Ее печаль быстро сменилась отчаянием.

— Алессандра!

Он запечатлел поцелуй на жилке, пульсирующей у основания ее шеи.

Под его губами раздался стон.

— Ты, должно быть, считаешь меня шлюхой. Пожалуй, я такая и есть. Если бы только в свое время я послушала голос рассудка, а не тела!

— Полагаю, настало время все мне рассказать, — тихо вымолвил он. — Ни к чему и дальше таить от меня правду.

— Сбросить с себя завесу тайны? — Она печально улыбнулась. — Боюсь, это разрушит хрупкий мир, установившийся между нами.

— Дружба наша не хрупкая, Алессандра, — уверенно проговорил Джек. — Она способна пережить все трудности и несчастья и остаться такой же крепкой, какой была.

— Я… я не могу просить тебя стать моим другом.

— Почему? — удивился Джек.

Алессандра отвернулась.

— Потому что мне не перенести того выражения отвращения ко мне, которое появится на твоем лице, когда ты узнаешь правду, — прошептала она.

— Ты мне не доверяешь? — спросил Джек.

Пробежав ладонями по ее рукам снизу вверх, он стал массировать напряженные мышцы у нее на плечах, медленно передвигаясь к основанию шеи. Его пальцы стали запутываться в ее мокрых волосах, а вскоре голова Джека пошла кругом от чудесного аромата специй, исходившего от Алессандры.

— Что бы ты ни сделала, твой проступок можно искупить, — сказал Джек.

Как бы ей хотелось в это поверить!

Алессандра закрыла глаза и зарыдала. Его прикосновения такие приятные, такие успокаивающие. Это может показаться невероятным, но напряжение постепенно уходило из ее тела. Алессандра почувствовала себя невесомой, ей казалось, что она парит в каком-то нереальном мире.

Ей пришло на ум слово «любовь», но она тут же отбросила его. Она не может запятнать и ни за что не запятнает его честь своими грехами. Пусть лучше он считает ее шлюхой, только не убийцей.

Вода вокруг них покачивалась, и она ощутила, как вместе с ней поднимается и опускается его жезл, прикасающийся к ее бедрам. Она должна использовать собственное тело как оружие. Соблазнить его, поддразнить его — все, что угодно, только бы избежать его вопросов.

— Нет, я плохая девочка, — промурлыкала она и, вильнув бедрами, потерлась о его жезл.

— Насколько плохая? — спросил Джек.

— Очень плохая, — ответила Алессандра, раздвигая бедра и обвивая ногами его тело. — Очень-очень плохая.

— Порой надо проявлять суровость и особую твердость в отношении узников. — Его голос стал обманчиво ласковым. — Иначе они могут стать слишком опасными.

— Да. — Подтянувшись повыше, она сцепила ноги за его спиной. — Что ж, опасными так опасными. Ты должен знать, как справиться с ними.

— Знаю, не сомневайся. Иногда ситуация требует особого подхода. Но временами необходимо проявить силу.

Джек вошел в нее.

Алессандра укусила Джека за плечо, чтобы сдержать крик. Солоноватая сладость его кожи смешалась со вкусом ее слез. Медленно, молча они любили друг друга, их движения напоминали океанские волны. Прилив и отлив.

Не прошло и нескольких минут, как волны страсти унесли ее к вершине блаженства. Застонав, Джек последовал за ней.

Если бы только эта водная идиллия могла длиться вечно и она оставалась бы в этом тайном раю, где ей не грозит настоящее и где ее не настигнет прошлое.

Однако мечты мечтами, а от реальности ей не спрятаться. После нескольких мгновений блаженного отдыха Джек поднял голову. Может, если бы он заговорил по-английски, его слова произвели бы совсем иное действие. Но его чувственные губы шевельнулись, и он прошептал сонет Данте.

— Мне больно, что ты не веришь мне, Алессандра, — добавил Джек. — И моему слову оставаться твоим другом, что бы ни случилось.

Алессандре было невыносимо видеть боль и обиду в его глазах.

— Видишь ли, дело в том, что я сомневаюсь не в тебе, а в себе самой, — промолвила она. — Но ты прав: я должна сказать тебе правду. Только при одном условии. Если то, что я тебе скажу, ты окажешься не в состоянии принять, то ты можешь считать себя освобожденным от своего слова и уйти от меня.

Джек мрачно кивнул.

Алессандра поежилась, несмотря на то что они стояли в теплой воде.

— Я… — начала было она. Делать такое признание невероятно трудно, но раз уж решилась… — Так вот, я убила человека. В Италии. Именно поэтому я убежала оттуда в Англию.

Лицо Джека оставалось бесстрастным.

— Полагаю, у тебя была веская причина, чтобы сделать это, — сказал он. — Не могу допустить и мысли о том, что ты пошла на преступление лишь для того, чтобы пощекотать себе нервы.

— В этом как раз весь ужас, — прошептала Алессандра. — Не было у меня… никакой причины. Это просто чудовищная ошибка.

Между его бровей залегла едва заметная складочка.

— Тогда это не убийство… — проговорил он.

— Нет, убийство! — настаивала Алессандра. Ее голос дрогнул. — Я знала, что Фредерико занимается чем-то нехорошим, но я позволила ему вовлечь в это дело и меня.

— Так Беллазони имеет к этому отношение? — вскричал Джек.

Алессандра не могла заставить себя посмотреть ему в глаза.

— Да, — кивнула она. — Фредерико — протеже моего покойного мужа. Стефано восхищался его ораторским искусством и его целеустремленностью, хоть он и не соглашался с его идеями. — Она тяжело вздохнула. — После смерти Стефано я позволила себе увлечься радикальными взглядами Фредерико. Он и его друзья с такой страстью говорили о свободе, о необходимости бороться за нее и за справедливость.

— Такой идеализм едва ли можно назвать преступным, Алессандра, — заметил Джек. — Это благородные принципы.

— Да, в теории так оно и есть, — согласилась Алессандра. — Однако Фредерико извратил их, он стал мотивировать ими преступления против австрийцев, оккупировавших Милан. — Она помолчала несколько мгновений, чтобы успокоиться. — Я была такой глупой, Джек… Я… я пустила его в свою постель. Правда, всего один раз, но от этого мой поступок не становится менее ужасным.

Джек обнял ее и привлек к себе.

— Должно быть, ты была очень напугана. И одинока, — сказал он.

— Да, но я не могу снять с себя ответственность за то, что случилось. Я должна была понять, какая он гадина, какая змея!

— Твой муж считал его другом, а, насколько я понял, Стефано был неглупым человеком. — Джек стер капельку воды с ее щеки. — Ну а теперь расскажи мне об убийстве.

— Фредерико, конечно же, знал, что я изучаю металлы, работаю с ними, — начала Алессандра. — И попросил меня приготовить в лаборатории кислоту. Настолько сильную, объяснял он, чтобы она смогла растворить замки в дверях на австрийском складе. Я выполнила его просьбу, но поклялась себе, что это будет последний раз.

— И?.. — нетерпеливо спросил Джек.

— Вместо того чтобы вскрыть замок с помощью моей кислоты, Фредерико использовал ее для того, чтобы растворить ось кареты одного австрийского чиновника, остановившегося в гостинице возле озера Комо. Там был крутой холм, спускавшийся к мосту через реку. Когда колеса разлетелись в стороны, кучеру удалось соскочить с козел, а чиновник разбился насмерть. Его изуродованное тело вместе с обломками кареты вытащили из воды лишь на следующий день. Дерево разлетелось в щепки, а следы кислоты, точнее, ее действия на металлическую ось, обнаружили сразу.

— Святой Господь! Алессандра, ты не должна корить себя за это! — сказал Джек. — Ты не виновата в убийстве.

— Не виновата… — эхом отозвалась она. — Ох, Джек, не видел ты, как плакали его жена и маленькая дочь, когда солдаты принесли его изуродованный труп.

— Я в своей жизни повидал немало смертей и разрушений, — заметил Джек. — Война всегда становится причиной бессмысленных страданий. Ты тоже ее жертва.

Алессандра опустила голову:

— Нет, я считаю, что виновата. Я знала, что поступаю неправильно, и если бы послушала голос рассудка, все могло быть иначе.

Джек взял ее за плечи и слегка встряхнул.

— Посмотри на меня, Алессандра, — попросил он.

Она нерешительно подняла на него глаза.

— Прекрати терзать себя, — сказал он. — Да, ты совершила ошибку. Но ты не убийца. Во всем виноват Беллазони. — Его губы на мгновение крепко сжались. — Насколько я понимаю, — продолжил он, — Фредерико теперь шантажирует тебя, требуя украсть какое-то сокровище с места раскопок.

— Как ты догадался?

— Так получилось, что я совершенно случайно услышал ваш разговор несколько дней назад, когда работал на внешней стене. До меня долетели лишь обрывки разговора, но я сразу понял, что творится что-то неладное. Зато я получил объяснение, почему ты в последнее время была сама не своя. Ну вот… Потом я стал наблюдать за тобой, чтобы узнать, что же на самом деле происходит. — Его подбородок напрягся. — Ну а после того как я прижму Беллазони к стене, позабочусь о том, чтобы его передали властям и выслали из страны…

— Нет! — воскликнула Алессандра. — Я не сказала тебе самого худшего. Он угрожал не только мне. Я бы ни за что не стала ему помогать, если бы речь шла обо мне одной. — Голос у Алессандры дрогнул. — Видишь ли, он угрожал сделать что-нибудь с Изабеллой, если я не стану с ним сотрудничать. К тому же он говорит, что он не один здесь, в Англии. И я не могу ему не верить. Он ведь уже убивал раньше.

— Беллазони угрожал Изабелле?

— Да, — прошептала Алессандра. — Я была так напугана, что не могла думать ни о чем другом.

— Это меня скоро могут обвинить в убийстве. — Взгляд Джека был холоден, как сталь. — Да я могу убить его голыми руками.

Страх еще тлел в ней, но когда Джек разжал кулаки и взял ее лицо в ладони, Алессандра невольно почувствовала огромное облегчение.

— Ты должна позволить мне помочь тебе, милая, — проговорил он. — Я не допущу, чтобы он причинил вред вам обеим.

— С моей стороны полагаться на твою помощь — сущий эгоизм. Я не хочу, чтобы ты марался из-за меня, вмешиваясь в этот скандал. У тебя ведь есть семья, репутация — подумай об этом.

— Обо мне не беспокойся, — заверил ее Джек. — Я вполне способен противостоять противнику, в какие бы сражения он нас ни втянул.

Его теплые твердые губы снимали с ее ресниц капельки соли.

— Мужчины из семьи Пирсон рождены солдатами, к тому же они слеплены из стали и пороха. А Беллазони — трусливая тварь, которая ведет войну с женщинами и детьми. Так что шансов у него нет.

— О, Джек! — Алессандра и сама не понимала, смеется она или плачет. — Ты больше чем солдат. Ты герой, герой из плоти и крови. Я всегда так считала и, думаю, именно поэтому так плохо вела себя с тобой. Пойми: мне отчаянно была нужна твоя помощь, но я не решалась попросить о ней.

Она прижалась щекой к его теплой твердой и такой мощной груди, и ей было слышно, как под налитыми мускулами и скульптурными формами бьется его сердце. Оливковая кожа Джека, казавшаяся золотистой в свете фонаря, сияла, как бронза на солнце.

Оживший древний бог.

— Ты сможешь простить меня за то, что я была так груба с тобой? — спросила она.

— Я все еще думаю о способах, которыми ты могла бы искупить свою вину, — промолвил он.

Улыбнувшись, Алессандра обвила руками его талию, восхищаясь его стройностью и силой.

— Ну а пока нам лучше вернуться на твердую почву, пока наша плоть не сморщилась от воды, — сказал Джек.

— Не сморщилась?

Его рука увлекла ее руку под воду.

— О-о! — Алессандра едва сдержала восхищенный смех.

— Ничего смешного тут нет, — произнес он. — Солдат должен заботиться о своем мече, содержать его в надлежащих условиях. Правда, больше стоит беспокоиться, когда вокруг холодно, а не тепло. — Он наморщил лоб. — Ведь сталь закаляется в огне.

Такого Джека, посмеивающегося над собой, Алессандра еще не видела и испытала облегчение.

— Тепло или холодно — не все ли равно? — возразила она. — Я уверена, что в нужный момент он встанет. Но ты прав. Нам необходимо…

— Устроить военный совет, — договорил Джек за нее.

Беззаботная улыбка больше не освещала его лицо. Подтянувшись, он выбрался из воды и помог Алессандре вскарабкаться на камни. Потом он вытер ее своей рубашкой и лишь после этого отдал ей ее сорочку.

— Правила хорошего тона требуют от джентльмена отворачиваться в такие минуты, — промолвил он, когда она натягивала на себя влажную одежду. — Впрочем, я все равно могу подглядывать.

— Должно быть, я похожа на мокрую крысу, — вздохнула Алессандра.

Зато сам Джек выглядел немного порочным и прекрасным, когда надел на свое точеное тело мокрую рубашку. Она облегала его мускулистый торс, как вторая кожа, ее полы едва прикрывали ему бедра, оставляя открытыми ее взору его стройные длинные ноги.

Алессандра отвела глаза в сторону.

— Девичья скромность? — улыбнулся он, заметив это.

— Да нет, куда более похвальный мотив, — призналась она. — Когда я вижу тебя нагим, забываю обо всем на свете.

— Что ж, позволю себе как-нибудь в будущем бесстыдно воспользоваться этим.

Натянув панталоны, он принес свои сапоги к тому месту, где сидела Алессандра.

— Еще одна испорченная пара? — спросила Алессандра, взглянув на заляпанную грязью обувь. — Не стесняйся, пришли мне счет от своего сапожника.

— Спорить не стану, мы, младшие сыновья, обычно бываем немного беспомощными, однако мое денежное содержание позволяет мне покупать новую обувь, когда в этом возникает необходимость, — ответил он.

На мгновение Алессандре показалось, будто она задела его гордость. Однако, присмотревшись к лицу Джека, освещаемому неровным светом фонаря, она увидела лишь сосредоточенное выражение. Гвозди на подошвах его сапог клацнули о камни, когда он отбросил сапоги в сторону.

— Стратегия… — пробормотал Джек. — Нам надо разработать такую стратегию, которая поможет отправить мерзавца за решетку здесь, в Англии, где он не сможет больше никому причинить вреда. Он слишком опасен, чтобы выпустить его из страны.

— Но что мы можем сделать? — пожала плечами Алессандра. — Убийство австрийского высокопоставленного чиновника, совершенное в Италии, не заинтересует итальянские власти. А доказательств того, что он меня шантажировал, нет. Просто мое слово будет против его слова.

— Скажи мне, что он ищет тут, в Бате, — попросил Джек.

Алессандра вкратце рассказала ему о древнем образе, о карте центуриона и о том, что один влиятельный итальянский вельможа готов финансировать политические цели Фредерико в обмен на бесценный артефакт.

— Так они мечтают основать государство, управляемое современным Цезарем? — Он покачал головой. — Мне известно, что итальянский народ мечтает освободиться от иностранного правления, но Беллазони и его друг надеются, что им удастся возродить славу Древнего Рима.

— Да, разумными мечты Фредерико не назовешь, к тому же он безумен, и поэтому дьявольски опасен, — заметила Алессандра. — Я видела, как он действует, Джек. Фредерико умен и хитер.

Джек приподнял бровь.

— Положим, я становлюсь еще хуже, чем Фредерико, когда возникает необходимость наносить и отражать удары.

Алессандра почувствовала, что краснеет.

— Король должен наградить тебя еще одной медалью за твою службу, — промолвила она.

— Орденом Подвязки? — улыбнулся Джек.

Алессандра бросила в него скомканный чулок.

— Думай лучше о поле битвы, а не о спальне! Джек потер подбородок.

— Военная стратегия говорит о необходимости отнять у врага его главное оружие, — проговорил он задумчиво. — Главный козырь Беллазони — ты. И теперь, когда ты мне все рассказала, он потерял свое преимущество.

— Ты забыл об Изабелле, — напомнила Алессандра.

При мысли о том, что Фредерико может оказаться поблизости от девочки, ее затошнило.

— Да, над ней нависла серьезная угроза, но я уверен, что она будет в безопасности, пока он не подозревает о том, что его план раскрыт, — сказал Джек.

— Хочешь сказать, что мы должны сделать вид, будто ничего не произошло?

— На некоторое время — да. — Джек невидящим взглядом смотрел на пузырьки, лопающиеся на поверхности воды в источнике. — Сделать так, чтобы его поймали в месте раскопок на краже, не так уж сложно. Однако наказание за кражу древних артефактов будет до смешного легким. Я хочу, чтобы его арестовали за более серьезное преступление, а это уже труднее устроить.

— Ты, должно быть, хотел сказать не «труднее», а «опаснее»?

Джек пожал плечами.

Внезапно пар, который она вдыхала, показался Алессандре ледяным, ей стало трудно дышать.

— Нет! — воскликнула она. — Я не хочу, чтобы ты рисковал жизнью из-за меня и моей дочери! Может быть… — Она принялась растирать руки, чтобы разогреть кровь, холодеющую в жилах. — Может, ты поможешь нам найти место, где можно спрятаться? Мы переждали бы опасность там, пока он не уедет.

Едва договорив фразу, Алессандра поняла, что это не выход.

Джек быстро указал ей на ошибку:

— Нуда, оставить его на свободе, чтобы он мог прийти к тебе позднее, ты этого хочешь? Или чтобы причинил вред еще кому-то?

Алессандре стало стыдно.

— Разумеется, ты прав, — сказала она. — Я настоящая эгоистка. И к тому же еще трусиха.

Подойдя к Алессандре, Джек взял ее за руки.

— Ты самый храбрый человек из всех, кого я знаю, — проговорил он. — Ведь ты так долго в одиночку справлялась с таким ужасом. — Поднеся ее руку к губам, Джек по очереди поцеловал каждый пальчик. — Но почему ты ничего не рассказывала леди Кьяре и остальным подружкам-«сивиллам»?

— Я не хотела нагружать их своими чудовищными проблемами, — ответила Алессандра. — К тому же они ничем не смогли бы помочь, только волновались бы. У Кьяры тоже неприятности. — Она на мгновение задумалась. — Возможно, и у Кейт тоже, хотя, по-моему, в нашей маленькой группе она, пожалуй, самая свободолюбивая. Иногда я вижу это по ее глазам, хотя она виду не подает. — Туман становился все гуще, призрачные кудрявые облачка исчезли, и вместо них у входа в грот задул промозглый ветер. — А я лучше других улавливаю малейшие признаки каких бы то ни было уловок.

— Зато тебе больше не понадобится скрывать что-то от меня, — заметил Джек.

Алессандра молчала. Она заставила себя улыбнуться.

Любовь — это такое чувство, сказала она себе, о котором нельзя говорить вслух. И нельзя думать. Нельзя мечтать. Семья Джека надеется, что он женится на милой невинной английской мисс, а не на овдовевшей иностранке со скандальной репутацией.

— Мой кузен Марко — единственный, кому известно об убийстве, — промолвила она. — Забавно, что он тоже придумывал, как бы мне выйти из этой переделки. Но Марко считал, что я должна предпринять какие-то действия, которые помогли бы мне вернуть доброе имя, прежде чем мою тайну использовали против меня.

— Что ж, возможно, нам следует связаться с ним, — сказал Джек. — Через своих друзей в Италии он мог бы узнать, на какие точки можно надавить, чтобы избавиться от Беллазони.

— Я пыталась разыскать его, — сказала Алессандра. — Но Марко сейчас в Шотландии. Он уехал из Лондона неожиданно, почему — не знаю. — Она вздохнула. — Мне кажется, он каким-то образом связан с лордом Линсли, который скрывает весьма необычные дела за своей невысокой должностью в Уайтхолле. «Сивиллы» отвечали ему на очень, — на слове «очень» она сделала ударение, — эзотерические вопросы.

Джек кивнул:

— По-моему, он выполняет особые поручения правительства. — Он снова задумался. — Я напишу своему брату Джорджу, который хорошо знаком с Линсли. И тот сможет передать записку маркизу, в которой мы сообщим, что нам надо как можно скорее потолковать с Марко.

Алессандра помедлила, ей почему-то стало тревожно.

— Должен ли ты это делать? Чем меньше людей знает о том, что моей дочери угрожают, тем лучше. Я очень боюсь Фредерико. Он сделает все, что угодно, все, что угодно, — повторила она, — чтобы добиться желаемого.

— Да, но отныне ему придется иметь дело со мной, дорогая. — Джек развеял ее сомнения, помахав перед ее лицом рукой. — И я не буду вдаваться в подробности, не скажу Джорджу ничего такого, что сможет вам повредить. Я всего лишь попрошу его отыскать Линсли, чтобы тот передал записку Марко. Никаких других объяснений не потребуется.

Алессандра нахмурилась.

— И он это сделает? — спросила она.

— Разумеется! — Похоже, ее вопрос поставил Джека в тупик. — Если я скажу Джорджу, что это важно, он не будет задавать вопросов.

— Очень хорошо.

Алессандра с благодарностью подумала о том, как ей повезло, что Джек взялся за дело. Джек готов был рисковать жизнью ради нее и Изабеллы.

Ей захотелось крепко обнять его и никогда не отпускать.

Джек уже было наклонился за своими сапогами, но, увидев, как изменилось выражение лица Алессандры, вопросительно посмотрел на нее:

— С тобой все в порядке?

— Да, — прошептала она. — Все чудесно.

— Что-то ты побледнела, — заметил он. — Не простудись. — Он принес ей платье и плащ. — Тебе лучше одеться. Давай помогу.

Алессандра стала одеваться, путаясь в складках и стараясь не думать о том, как ловко его пальцы справлялись с завязками на женском платье. Джек такой красивый, такой мужественный, неудивительно, что он одевал и раздевал целый легион женщин. Она не вправе его ревновать.

— Как я уже говорил, мы не должны опускать руки. — В отличие от Алессандры Джек был сосредоточен на стратегии. — Раскопки продлятся еще несколько недель. И пока ты будешь делать вид, будто разыскиваешь артефакт для Фредерико, он ничего не заподозрит.

— Это будет не так уж трудно.

Уверенность Джека передалась и Алессандре.

— Я позабочусь о том, чтобы ты проводила с ним как можно меньше времени — и на раскопках, и во время вечерних развлечений. А пока я хотел бы взглянуть на записи и на карту. Думаешь, это можно устроить?

— Фредерико держит их у себя, но я могу попросить их у него на время.

— Хорошо.

Повернувшись, Джек потянулся за сюртуком. Рубашка на нем все еще была мокрой, и Алессандра невольно залюбовалась просвечивающими сквозь ткань мощными мускулами, широкими плечами, которые, казалось, способны выдержать вес Вселенной.

Задумавшись, она не успела отвести взор, когда он повернулся к ней:

— Что?

— Я… Я думала о том, чем мне объяснить столь растерзанный вид. — Она смущенно оглядела смятуто одежду. — Господи, что же мне сказать?

Джек лукаво усмехнулся:

— Почему бы не сказать правду? Ты споткнулась во время работы в гроте и упала в бассейн с минеральной водой.