Род Иллэниэл

Глава 15

Следующим утром мы выехали с утра пораньше. Я предложил заплатить Джеймсу за нанесённый его дому ущерб, но он отказался, сказав, что и так уже в долгу передо мной за спасение его жизни. Мы устроили спор, но у нас было слишком много других дел, поэтому спорил я не особо энергично.

Ехали мы не спеша. Мы могли бы двигаться быстрее, но нёсшие золото мулы — нет. Пенни вернулась к своей одежде «путешествующей воительницы» — кольчуга поверх стёганой куртки. Теперь она носила свой меч с гордостью — похоже, что узы его улучшили. До этого я его не зачаровывал, но теперь он был таким же острым, как тот, что я сделал для Дориана.

Я размышлял об этом на ходу. Поскольку он не был зачарован, то я предположил, что дававшая ему остроту магия должна была постоянно возобновляться связывавшими нас узами. Это означало, что узы имели какую-то постоянную цену — на их поддержание будет необходим лёгкий отток наших личных энергий. Я задумался, чего ещё они могли нам стоить, но я знал слишком мало, чтобы предположить что-то дельное.

Пенни была в хорошем настроении. Лучше всего его можно было бы описать словом «жизнерадостное». Она была такой с тех самых пор, как сформировались узы — новая сила и энергия наполнили её радостной жаждой жизни. Я весьма уверен, что она с нетерпением ждала вечерней тренировки с Сайханом. Она так и сказала — ей ещё нужно было с ним поквитаться. Я надеялся, что они не нанесут друг другу никаких ран, которые я не смог бы исцелить.

Сайхан подвёл свою лошадь ближе к моей:

— Держи глаза открытыми — если за нами кто-то явится, то они вероятнее всего сделают свой ход этой ночью, или завтра.

Я не забыл о нашем прежнем разговоре:

— Знаю. Я уже давно сканирую холмы вокруг нас. Когда они приблизятся, я их почувствую. У нас будет полно времени на подготовку.

— Подготовка — это хорошо, но я на неё не рассчитываю. Люди могут тебя удивить — они могут выдумать какой-то способ избежать обнаружения, с которым ты прежде не сталкивался, — ответил он.

Типично — я мог бы сказать ему, что они нападут на нас голыми и вооружёнными только ложками, а он, наверное, предупредил бы меня, какой опасной может быть ложка в руках отчаянного человека. Думаю, он жил в состоянии непрекращающейся паранойи.

Марк нагнулся поближе ко мне:

— Тебе нужно расслабиться, Морт. Ты кажешься напряжённым.

— Это не я напряжён… или, точнее, я не был бы напряжён, если бы он не был таким мнительным, — ответил я.

Мы ехали до полудня, и только тогда остановились на обед. После остановки Пенни намеренно спрыгнула со своей лошади, а затем забралась обратно в седло, прыгнув с места. Это действие настолько её порадовало, что она повторила его несколько раз. Она уже собиралась перепрыгнуть через лошадь целиком, но вынуждена была остановиться. Её бедная кобыла испугалась её странных проделок, и чуть не стала брыкаться. Следующие несколько минут Пенни потратила на то, чтобы её успокоить.

— Тебе это доставляет слишком уж много удовольствия, — сказал я несколько минут спустя, пока мы ели хлеб с сыром.

— А ты, мой милый мужчина, ревнуешь, — парировала она.

— Едва ли — я с той же лёгкостью мог бы заставить лошадь перелететь через тебя, но я слишком забочусь о чувствах бедной кобылы, чтобы подвергать её такому испытанию, — сварливо ответил я.

— Если вы двое закончили есть, то пришло время для следующего урока для моей воспитанницы. Очевидно, что ей нужно сжечь лишнюю энергию, — вмешался Сайхан.

Они сошлись на полянке у дороги. Я с интересом ждал исхода. По всем признакам, у Пенни было больше силы и ловкости, чем вообще полагалось людям — мужчинам или женщинам. Но ставил я всё равно на старого воина — всё же у опыта есть преимущество, и его неустанные тренировки сделали его практически настолько сильным, насколько обычный человек вообще может надеяться стать.

Они бились голыми руками. Сайхан посчитал, что будет слишком опасно тренироваться с оружием, пока она не привыкнет к своим новым способностям. Это вполне могло быть признанием того, что он боялся получить от неё рану — или, возможно, что он может быть вынужден зайти слишком далеко, защищаясь. Я не был уверен, что из этого было правдой.

Как только он сказал «готов», она напала на него, быстрее камышовой кошки. Пенни двигалась почти быстрее моего взгляда, но миг спустя она проплыла мимо него, растянувшись на траве. Я подумал, что после этого она может приостановиться ненадолго, но я ошибался. Едва коснувшись земли, она снова вскинулась, и направилась к Сайхану. Он был готов, и несколько секунд спустя она полетела в другом направлении.

— Будь внимательна, чёрт тебя дери! — крикнул он ей. — В настоящем бою ты или Мордэкай могли бы оказаться мёртвыми, учитывая то, сколько времени ты тратишь впустую, бегая туда-сюда и падая на задницу!

Это задело её за живое — она вскочила с земли так, будто та была батутом. Пенни изогнулась в воздухе — возможно, она планировала сделать кувырок, но не рассчитала. Она чуть не перевернулась головой вниз, упав лицом в землю, но рефлексы спасли её. Выставив обе руки, она приземлилась на них, и снова оттолкнулась. В результате получилась комбинация из переката и кувырка, с помощью которой она перелетела через голову Сайхана. Пенни легко приземлилась у него за спиной, но прежде чем она смогла атаковать, его удар ногой назад попал ей прямо в живот. Я вздрогнул, услышав, как из неё со свистом выбило дух. Она пролетела несколько футов спиной вперёд, и упала, задыхаясь и хватая ртом воздух.

Сайхан «прыгал» от бешенства. Это было бы отличной шуткой, но он был воистину разгневан, а она была не в той форме, чтобы оценить мой юмор. Сайхан сделал два быстрых шага, и, схватившись за её волосы, рывком поднял Пенни с земли:

— Это было наитупейшим дерьмом из всего того, что я, к моему несчастью, имел возможность лицезреть!

Пенни попыталась что-то сказать, но в итоге обблевала его противной смесью хлеба и сыра. Если бы я не волновался так сильно о ней, то я бы тогда засмеялся, но вместо этого я подбежал, чтобы ей помочь.

— Проклятье! — закричал Сайхан. За этим последовала длинная цепочка непечатных слов, которые я, к сожалению, по большей части пропустил мимо ушей — некоторые из них я никогда прежде не слышал. Я был уверен как никогда, что он наверняка какое-то время пробыл матросом, или, возможно, служил во флоте. Значительная часть его ругательств имела чисто морской уклон.

— Может, нам устроить перерыв нашему перерыву… — предложил я.

— А ты не вмешивайся! — заревел он на меня. Сайхан выглядел так, будто он готов был избить её, и назвать это «тренировкой» просто из мести за токсичное вещество, которым она его обблевала. Вместо этого он потопал прочь к лошадям, ища полотенце.

— Ты в порядке, Пенни? — попытался я помочь ей встать.

— Уйди от меня! — закричала она, оттолкнув меня назад. Я не думаю, что она намеревалась толкнуть меня настолько сильно, но в итоге я пролетел несколько футов, и шлёпнулся на задницу. — Я не хочу твоей помощи, Морт! Я сама справлюсь, — выдала Пенни. Она пошла в противоположном направлении, и вскоре я остался один, сидя на полянке.

— Чёрт, да что я такого сделал? — спросил я сам себя. Бывают дни, когда просто не выгодно пытаться помочь твоей смертоубийственной подружке, когда она поранилась. Честно, «смертоубийственная» — это не преувеличение. Она сама призналась, что прежде уже совершила убийство. Хотя, конечно, обстоятельства были исключительные.

Подошёл Марк — он молча наблюдал за схваткой.

— Она всегда была гордой, Морт. Когда чья-то гордость оскорблена, лучше всего держаться на некотором расстоянии, — заметил он.

— Я только помочь хотел.

Он вздохнул:

— Слушай, с тех самых пор, как в тебе объявились твои магические таланты, всё вращалось вокруг тебя. Потом ты обнаружил, что унаследовал не одно, а целых два состояния; не говоря уже о том, что ты — дворянин. Как ты думаешь, как она после всего этого себя чувствует?

— Счастливой? — осмелился я.

— Нет, придурок… ничтожной. Она была тебе ровней, а стала девушкой, которой просто повезло достаточно для того, чтобы раньше всех запустить в тебя свои коготки, — резко ответил он.

— Я ничего не могу поделать со своим происхождением… да и со всем остальным. Но всё равно, мне это всё не важно, если не будет её, — с чувством сказал я. — Ты же знаешь!

— Иногда знать — недостаточно. Люди думают головой, но живут — сердцем. Это — первое, что у неё своё собственное… делающее её особой. Для тебя это, может, просто обуза, но для неё эти узы — честь. Они дают ей повод для гордости. Ей стыдно терпеть поражение от рук этого верзилы-инструктора. Последний человек, которому она хочет это показывать — ты.

— Почему я? — пожаловался я. — Я — единственный, кто больше всего её за неё болеет.

Марк покачал головой:

— Как ты сумел так далеко продвинуться в жизни, ни фига не понимая в женщинах? Почему ты? Потому что ты — человек, которого она хочет впечатлить больше всего! А не тот, в присутствии которого она хочет быть униженной.

Вынужден был признать, что Марк всегда понимал людей лучше меня, особенно — женщин.

— Так что мне делать? — спросил я.

— Ничего — если будешь ещё смотреть их учебные бои, то держи язык за зубами, и не распускай руки. Не толпись вокруг неё.

— А если у неё станет получаться? Если у неё получится, мне же надо будет сделать ей комплимент, так?

Он фыркнул:

— Не сейчас… возможно — позже. Сделаешь ей комплимент по поводу какого-то мелкого достижения — и она подумает, что ты над ней насмехаешься. Её чувство собственного достоинства всё равно не позволит ей поверить тебе. Какое-то время она будет своим самым худшим критиком.

Казалось, он полон хороших новостей.

— Так когда же всё пойдёт лучше?

— Когда он сделает ей комплимент, — ответил Марк.

Что-то в том, чтобы она ждала одобрения от другого мужчины, мне пришлось не по нраву:

— То есть, если я её подбодрю — это насмешка, а если он — то она потеряет голову от счастья?

— Конечно, — самодовольно ответил он. — В мои дикие и свободные деньки, прежде чем я нашёл своё новое призвание, я всё время таким образом окучивал женщин. Начинаешь отчуждённым, не заинтересованным… даже холодным. Потом, когда покажешь им немного доброты, у них сразу слабеют коленки. Тут то же самое. А ещё это — самый быстрый из известных мне способов завалить женщину в койку, — сказал он, и приостановился на секунду, обдумывая только что сказанное. — Хотя, конечно, ничего такого не случится. С Пенни тебе не о чем волноваться, — поправился он.

— Ты вообще на чьей стороне? — огрызнулся я.

— На твоей, мой друг, всегда — на твоей, — с улыбкой ответил он.

Час спустя мы снова двинулись в путь. Наша поездка стала значительно лучше благодаря тому факту, что теперь никто не говорил. Угрюмое молчание повисло над нами подобно пелене. Путешествие оказалось славным.

Мы встали лагерем на закате. После тихой трапезы Сайхан объявил, что этим вечером тренировки не будет. Я не был уверен, считал ли он, что Пенни нужно было больше времени, чтобы поправиться, или он не доверял самому себе драться «по-честному». В любом случае, я не был против дополнительного отдыха.

— Ты ощутил кого-нибудь поблизости? — спросил он меня уже, наверное, в десятый раз.

— Нет, весь день — ни души, — ответил я.

— Это меня беспокоит, — сказал он. Вот уж неожиданность — он беспокоился бы независимо от того, что я ему скажу. — Я почувствую себя лучше, когда всё закончится. Ожидание — самое худшее, — добавил он.

Тут я с ним был солидарен, хотя и по другой причине. Я не потрудился напомнить ему, что скажу ему сразу же, как что-то найду. Он всё равно продолжит спрашивать. Лично я придерживался мнения, что банкиры не потрудились устроить ничего столь зловещего, как засада.

— Мы будем дежурить? — спросил я. Я не уверен, почему я задал этот вопрос — ответ был очевиден.

— В обычной ситуации я бы поставил твою Анас'Меридум в одну вахту с Маркусом, а тебя — во вторую, со мной. Её чувства теперь достаточно острые, чтобы она смогла заметить любого врага почти так же быстро, как мог бы ты, — ответил он. Это было для меня неожиданностью — я не знал, что у неё и чувства стали острее. Он продолжил: — Но если честно, я пока недостаточно ей доверяю, поэтому первую вахту ты будешь стоять с Маркусом. Я подежурю с ней — позабочусь о том, чтобы она не допустила никаких глупостей.

— Я не глухая, знаешь ли, — угрюмо ответила она.

— Я и хотел, чтобы ты это услышала. Может, чему-то научишься, — ответил он.

— Ладно, ладно… я постою первую смену. Разбужу вас двоих после полуночи, — быстро проговорил я. Я хотел предотвратить начало очередной войны между ними.

Они выбрали себе места на противоположных сторонах нашего походного костерка, и вскоре оба лежали неподвижно, спиной к огню. Мы с Марком какое-то время поболтали, в основном — о прежних деньках, но приходилось вести себя тихо, чтобы не беспокоить наших спящих спутников. В конце концов мы перестали разговаривать, и молча сидели по разные стороны от огня. Это оставило мне много времени на размышления.

У меня уже была идея насчёт того, как справиться с возможными ворами, если таковые объявятся. Но я не был уверен, насколько хорошо это сработает. Я воспользовался этой возможностью, чтобы поработать над этой идеей, и спланировать слова, которые я использую, когда, или если, придёт время.

Время текло медленно, и вскоре у меня кончились предметы для размышления. Я встал, и несколько раз обошёл лагерь, чтобы сбросить с себя сон. Шагая, я собирал камешки с каменистой земли рядом с нашим лагерем. Они понадобятся мне позже, если мы всё же попадём в засаду. Я определённо стал клевать носом. В конце концов луна взошла до точки, которая сказала мне, что мой срок истёк, так что я пошёл сначала разбудить Пенни.

Я мягко потряс её за плечо:

— Вставай, спящая красавица.

Её глаза медленно открылись в тусклом свете:

— Морт?

— Это я, — тихо сказал я.

— Прости меня. Я злилась на себя, а не на тебя. Мне не следовало так на тебя огрызаться.

— Не волнуйся. Ты была под сильной нагрузкой, — сказал я ей.

— Я просто хочу научиться быстро. У нас мало времени.

Я знал, на что она ссылалась:

— Ага. Только не превращай оставшееся нам время в сплошное несчастье для себя.

— Я смогу, Морт, это не впустую потраченное время, — сосредоточенно сказала она.

— Я знаю, но нам всё равно осталось лишь несколько месяцев, — поспешно ответил я, возможно чуток чересчур поспешно.

— А ещё это что должно означать? — с подозрением спросила она.

Я бы подумал, что это было очевидно. Я никогда не понимал, почему женщины всегда искали какой-то глубинный смысл в простых утверждениях.

— Это означает, что я понимаю. Просто то, чему ты пытаешься научиться — непростое дело. Тебе не следует перенапрягаться.

— Ты думаешь, что мне нужно просто сдаться? — спросила она с нотками гнева в голосе.

Как она перешла от извинений к рассвирепению?

— Я этого не говорил, Пенни… — начал я, пытаясь выдерживать благоразумный тон.

Она встала со своей скатки плавным, текучим движением. Её скорость была настолько велика, что она чуть не споткнулась, шагнув прочь. Это делу не помогло.

— Вот твоя постель. Я не думаю, что этот разговор куда-нибудь приведёт, — выплюнула она.

Отвечать я не потрудился. Я почти не сомневался, что её искажённое самоощущение превратит любые мои слова в очередной вызов её компетентности. Я посмотрел, как она пошла будить Сайхана, прежде чем лёг. У меня было неприятное ощущение, что сон ещё долго не будет ко мне идти. «Упрямая девчонка», — подумал я про себя.