Род Иллэниэл

Глава 24

Когда мы прибыли, добрый барон как раз покидал свою усадьбу. Думаю, он был удивлён, увидев меня, причём удивлён неприятным образом, что меня вполне устраивало. Пенни ехала справа от меня, а Марк сидел на своей верховой слева. Позади из нас двигались десять людей из уошбрукского ополчения.

— Лорд Камерон, я не ожидал увидеть вас сегодня, — обратился ко мне барон. Он ехал во главе более тридцати гвардейцев. Я увидел позади них тяжело нагруженных мулов, а также исключительно больше число «сменных» лошадей. Он, наверное, опустошил свои конюшни. Тот факт, что он заботился о скоте больше, чем о своих людях, нисколько не улучшил мой настрой.

— Судя по вашему виду, милорд, вы отправляетесь в путешествие, — любезно ответил я.

— Я собираюсь перезимовать в столице. Вы ведь не ожидаете, что я останусь? — спросил он, презрительно скривив губу.

— Я ожидал, что вы проявите порядочность, уведомив своих людей о грядущей войне. Лишь трус собирает вещи и бежит, не оставив своим людям хоть какое-то предупреждение, — холодно ответил я. Он явно и своим слугам тоже не потрудился сказать… Я увидел, как среди его людей в ответ на мои слова поднялось несколько взглядов.

— Осторожнее со словами, Лорд Камерон, я могу и обидеться. Дела моих людей вас не касаются, — неуверенно поёрзал он в седле своего скакуна, но удержался от желания посмотреть на своих людей — это бы показало его страх.

— Я вижу, у вас даже не хватило вежливости рассказать своим воинам. У некоторых из них наверняка есть семьи. Боялись, что они вас покинут, если будут знать, что вы оставляете их жён и детей умирать? — спросил я, повысив голос, чтобы все меня ясно услышали. Несколько человек вышли из усадьбы, чтобы посмотреть, что происходит.

— С меня достаточно твоих оскорблений, пёс! — воскликнул барон, побагровев от ярости. — Рубите их… — начал он. Прежде, чем барон успел договорить свою команду, Пенни пустила свою лошадь вперёд, и выбила его из седла плоской стороной своего меча. Поднимаясь с земли, он обнажил свой собственный клинок: — Ты понимаешь, на кого осмелилась руку поднять?! — закричал он ей.

Вынужден был отдать ему должное — он, может, и осёл, но от боя он не уклонился. Пенни легко спешилась, и пошла к нему. Лорд Арундэл явно умел обращаться с мечом, но Пенни была для него слишком быстрой — она отошла в сторону от его первого удара, и её рука взметнулась, выхватив оружие из его хватки. На его лице отразился шок, прежде чем она ударила его кулаком. Миг спустя он растянулся в грязи, лицом вниз. Она приставила кончик своего меча к его шее, поощряя его остаться лежать:

— Ещё раз заговоришь, я не только руку на тебя подниму.

Всё это случилось настолько быстро, что никто не сдвинулся с места. Воины барона с отвисшими челюстями сидели на своих лошадях при виде того, как быстро его обезоружили. Если честно, я и сам был немного удивлён. Пенни всегда была бойкой, но теперь её скорость и ловкость были устрашающими. Однако я попытался не показывать своего собственного удивления.

Я обратился к гвардейцам и растущей толпе собиравшихся горожан:

— Меня зовут Мордэкай Иллэниэл, новый Граф ди'Камерон. Я пришёл, чтобы поведать вам вести, которые ваш лорд неблагоразумно от вас скрыл, и предложить вам выбор, — пришлось кричать мне, чтобы все услышали. Вокруг нас собралось почти пятьдесят человек. — Гододдин планирует вторжение этой весной. Вчера я передал вашему барону вести об этом, но похоже, что он предпочёл скрыться со своим богатством в столице, а не уберечь своих людей.

Собравшаяся толпа ахнула, услышав новости, и люди стали тихо переговариваться. Я забеспокоился, что может начаться паника, прежде чем я смогу договорить.

— Я здесь для того, чтобы предложить вам выбор. У нас с Герцогом Ланкастера есть план встретить захватчика, и победить его. Каждый из вас, кто хочет остаться и сражаться за свой дом, будет с радостью нами принят.

Бедный Шэлдон не мог умолчать:

— Ты готов украсть тех, кто мне служит? Король узнает об этом преступлении!

— Киртос, — произнёс я, и его голос умолк. Я видел, как выпучились его глаза, когда он осознал, что потерял дар речи.

— Те из вас, кто желает остаться, вольны пойти со мной. Те из вас, кто может сражаться, могут наняться ко мне. Те из вас, кто боится гнева барона в случае его возвращения, могут построить себе дома на моих землях. Если у этого жалкого подобия лорды выбыли «крепостными», то у меня вы можете быть фригольдерами.

Кто-то в толпе отозвался:

— Зима на носу. Уже слишком поздно уходить, нам негде будет переждать холода.

Этого я ожидал:

— Если желаете, вы можете остаться на зиму в своих домах, или можете искать укрытия в Замке Камерон. Мне нужны мужчины и женщины, чтобы приготовиться к грядущей войне. Я помогу вам построить дома весной, когда минует война, — ответил я.

В ответ на это толпа умолкла. Я подозревал, что многие из них были слишком шокированы, чтобы знать, как отнестись к моему предложению. Я не осмеливался давать им время на обсуждение. Взяв свой посох, я провёл им черту по земле:

— Те из вас, кто желает принять моё предложение — шаг вперёд. Те, кто желает вернуться в столицу с этим отбросом — просто оставайтесь на месте, хотя я подозреваю, что он возьмёт с собой лишь тех, кто были частью его изначального отряда.

Оказавшись перед внезапным выбором, они решали недолго. Гвардейцы барона пересекли мою черту один за другим. Горожане присоединились бегом, когда стало ясно, что гвардейцы с ними не встанут. В конце концов с опозоренным бароном осталось лишь двое. Я жестом приказал Пенни позволить ему встать.

— Очень хорошо, Шэлдон. Теперь можешь уезжать, — обратился я к нему, запоздало убрав магию, которая удерживала его язык.

— Ты об этом пожалеешь. Король узнает об этом грубом нарушении моих прав, — сказал он мне. Я заметил, что он говорил тихо. Барон жестом приказал своим оставшимся слугам собрать грузовых мулов.

— Стой, — объявил я. — Ты можешь взять с собой лишь то, что несёшь сам, а также достаточное для тебя и твоих двух слуг количество еды на время вашего пути. Остальное останется здесь.

— Так ты ещё и обокрасть меня решил? Ты не лучше простого разбойника, — сказал он, сплюнув на землю.

— За твоё имущества потели твои люди. Ты отказался от прав на него, когда бросил их, — ответил я.

Он посмотрел на Пенни:

— Меч-то хотя бы верни.

Пенни зыркнула на него:

— Он перейдёт к кому-нибудь, кто будет защищать свой дом.

— Ты оставишь меня беззащитным на дорогах? — спросил он меня.

— Я думаю, что дороги ты найдёшь совершенно свободными, — одарил я его холодной улыбкой

Мы почти вернулись в Уошбрук, когда Марк заговорил:

— Ты же понимаешь, что всё это будет означать, когда он доберётся до короля?

Я ответил, продолжая смотреть вперёд:

— Примерно представляю.

— Тебя призовут перед советом. Он может даже лишить тебя титула, — проинформировал он меня.

— Я знаю, но если по совести, я не могу предоставить этих людей на волю судьбы. Думаешь, мне следовало поступить иначе? — спросил я.

— Ты мог бы подождать, пока он не уедет. Тогда ты бы оказал ему услугу, защищая его людей в его отсутствие. Он был бы у тебя в долгу, а не заклеймил бы тебя вором.

Я бросил на него взгляд:

— Ты так бы и поступил?

— Решение было не моим, но если бы было… я не знаю. Год назад я, возможно, убил бы его вместо того, чтобы позволить ему вернуться к королю, но сейчас… я не уверен. Богиня показала мне новый путь, который открыт для каждого. Такой, каков я сейчас, я вероятнее всего подождал бы его отъезда, хотя это мог бы оказаться и не самый тактически уместный выбор, — сказал мой друг, и на долгую минуту замолк. Если бы я не знал его столь хорошо, то мог бы заговорить, но я знал, что он ещё не закончил. — Ты всё ещё чувствуешь себя неуютно из-за моего нового призвания, так ведь? — спросил он.

— Хотел бы я ответить отрицательно. Я доверяю тебе, и я доверяю твоим намерениям, но чем больше я узнаю о магии и о природе отношений между волшебниками и богами, тем меньше я доверяю последним, — осторожно ответил я.

Это задело его любопытство:

— Что ты узнал в последнее время?

Я внимательно изучил его взглядом, прежде чем продолжить. Наконец я решил довериться своему другу, и рассказал ему о прочитанном в «Истории Иллэниэл».

Помолчав какое-то время, он сказал:

— Согласно прочитанному тобой, раньше боги были слабее, чем сейчас? Это противоречит всем нынешним теологическим знаниям. Что заставляет тебя верить этому больше, чем словам мудрых?

— Историю пишет победитель, — просто сказал я. Мне не нужно было объяснять ему это утверждение — за прошедшие годы у нас с ним было достаточно споров с его учителями, чтобы он мгновенно понял смысл моих слов.

— Согласно тому, что я узнал, победителями раскола были волшебники того времени, — ответил он.

— В чисто техническом смысле это правда, но они оказались ослаблены и очень малочисленны. В то же время религии сияющих богов достигли гораздо более великой власти. Оставшиеся волшебники потеряли доверие королей и людей, в то время как боги его заполучили, — серьёзно ответил я. — Думаю, что узы были в той же мере политической затеей, в какой они были защитой от очередного открывающего мост между мирами волшебника.

— Ты сам чуть не сошёл с ума, — ответил он.

— Возможно, так и казалось… но я действительно думаю, что я лишь приноравливался к новому уровню восприятия. Древние волшебники выживали более тысячи лет без защищающих их от безумия уз, — убеждённо сказал я.

Он покачал головой:

— Ты выглядел так, будто терял рассудок, друг мой. Даже если я поверю в это, то ты не можешь отрицать, что узы мешают одному из тёмных богов тебя заполучить.

— Тут главное слово — «богов», а не «тёмных богов», — сказал я. — Когда я встретился с твоей богиней, у меня появилось чёткое ощущение того, что она бы с тем же успехом «заполучила» бы меня, как и предоставила бы меня самому себе.

— Я не могу в это поверить — ты, наверное, неправильно понял её намерения. К тому же, это делает их цели противоположными. Если сияющие боги хотят вас так же сильно, как тёмные боги, то зачем им стараться создать договор, который заставляет вас брать носителя уз. Если они хотели, чтобы какой-нибудь волшебник создал для них мост между мирами, то они сами расстроили свои же собственные планы. Зачем им это делать?

Сперва его аргумент показался мне логичным. Раньше я об этом в таком свете не думал, но потом мне в голову пришла новая мысль:

— Возможно, они боялись. Как ты с самого начала указал, с технической точки зрения Балинтора в конце победили волшебники. Точнее — его убил один волшебник, архимаг Мойра Сэнтир. Если бы ты был бессмертным божеством, то разве ты бы не испугался кого-то, кто может убить бога?

Марк засмеялся — мысль о том, что боги могли бояться, казалась ему просто нелепой.

— Ты упоминал об архимагах в прочитанной тобой хронике, но даже не знаешь, что они из себя представляют, так ведь?

Я вынужден был признать своё невежество в этом вопросе:

— Понятия не имею.

— Тогда зачем о них думать? — спросил он.

— Потому что мне кажется, что я, возможно, становился одним из них, а эти узы, которыми сияющие боги помогли меня связать… они остановили то, что мной происходило.

Марк бросил на меня сопереживающий взгляд:

— Я думаю, тебе следует быть за это благодарным. Уверен, что это было для твоего же собственного блага.

На это я не ответил — свои доводы я приводил, зная, что он не сможет их принять. Но я всё же не мог не подумать про себя: «Мне никогда не нравилось ничего из того, что со мной делали для моего же собственного блага». Это звучало как оправдание. Тем не менее, это было оправдание, с которым мне придётся жить.

После моего «визита» в Арундэл прошла неделя, и дела шли гладко. Место для дамбы расчистили и раскопали, чтобы можно было заложить фундамент под землёй, и в то же время везли много грубого камня в качестве материала для строительства. Мой отец прикинул, что такими темпами мы закончим где-то за год… возможно — два.

Проблема была не в материалах. Окружающие горы и холмы означали, что камня было полно. Нам нужно было больше крепёжного леса, но даже это не было нашей главной проблемой — ею был недостаток рабочих.

За эту неделю я потратил несколько дней, помогая как можно больше, используя магию для тех работ, которые иначе были бы чрезвычайно сложными. Ирония заключалась в том, что именно простые задачи давались мне труднее всего. Я вначале предложил отказаться от строительного раствора, полагая, что мне проще будет самому сплавить камни, скрепляя их прочнее, и экономя время. Как же я ошибался!

Моя идея могла бы быть практичной, если бы каменные блоки были гораздо крупнее, ограничивая число сопряжений между отдельными камнями. К сожалению, блоки были ограничены размером не более фута или двух в одну сторону, иначе их слишком долго и трудно было перевозить на место строительства оттуда, где их вырезали. Я мог использовать магию, чтобы облегчить резку и перемещение более крупных блоков, но тогда у меня было мало времени на то, чтобы их скреплять.

А так было огромное количество блоков для скрепления, а я был только один. Не имело значения, на что я тратил время — помогая их резать, двигать или соединять. Мой отец, будучи практичным человеком, решил придерживаться методов строительства, с которыми рабочие могли управиться как с моей помощью, так и без оной.

— Ты не сможешь проводить здесь каждый день, помогая… у тебя слишком много других дел, — сказал он мне. Как обычно, он был прав.

Поскольку они делали всё обычным образом, им нужен был строительный раствор, а это означало, что часть нашей рабочей силы была занята его производством. Я до этого и не осознавал, насколько много работы было вовлечено в создание раствора, но вскоре я это узнал. Для создания раствора сначала нужна была негашёная известь — её делали, обжигая известь в печи. Известь наличествовала в изобилии, но учитывая необходимые объёмы негашёной извести, её готовили путём обжига камня в закрытых ямах рядом с местом строительства дамбы. Судя по всему, простой известняк тоже не подходил. Один из каменщиков объяснил мне, что из-за влияния на дамбу воды требовалась особая известь, иначе раствор быстро бы вымыло.

Подробности выходили за рамки знаний, которые я желал получить в ремесле каменщиков, но конечным результатом было то, что целых пятьдесят наших рабочих были заняты производством строительного раствора. В хорошие дни у нас было чуть меньше двухсот человек, так что это сильно замедляло процесс.

Я проводил последние несколько часов каждого дня, создавая новые железные бомбы. Я довёл до точности количество энергии, которое я вкладывал в каждую из них, и стеклянные кристаллы оказались великолепны для их удалённого подрыва, но у меня были другие проблемы. Хотя я мог создавать подобный эффект мгновенно с помощью нескольких слов и мгновения концентрации, на это требовалось много энергии. Несмотря на мой великий потенциал как волшебника, я мог это делать только несколько раз, прежде чем уставал. Создание бомб было превосходным способ запасать эту энергию заранее, что означало, что с началом войны я смогу создавать столько взрывов, сколько у меня будет запасено заранее бомб.

Общая идея, которую мы выработали, заключалась в том, чтобы произвести сотни, и спрятать их вдоль дороги до прибытия врага. На бумаге это был отличный план, но на деле я не мог делать более одной или двух в час. Мой отец устроил временную литейную мастерскую, чтобы отливать для меня из железа чушки размером с кулак, но он мог их производить гораздо больше, чем я мог зарядить. На самом деле, он уже сделал более тысячи, и почти все они всё ещё ждали, пока я заполню их силой. Моей единственной надеждой на то, чтобы это сделать, было бы посвятить этому целые дни напролёт, в течение всей зимы.

Очевидно, я не мог заниматься этим, помогать с дамбой, организовывать нанятых нами людей и готовить необходимые для других моих планов телепортационные круги. Думаю, вы понимаете. Я работал над зарядкой своей второй железной бомбы за день, когда зашёл мой отец, чтобы проверить, как у меня дела. Он уже отработал свою смену, руководя на строительстве дамбы.

— Ты выглядишь вымотанным, сын, — сказал он. — Может, тебе отдохнуть денёк.

— Не могу, — ответил я, всё ещё фокусируясь на течении энергии в железо. — Мне нужно их закончить как можно больше. У нас осталось лишь несколько месяцев.

— Ты сегодня шесть часов потратил, помогая на дамбе, и я уверен, что это наверняка отняло у тебя силы. Потом ты вернулся сюда, и тратишь ещё четыре или пять… ты сам себе навредишь. Мы не можем позволить тебе убить себя ещё до того, как сюда доберётся враг, — говорил Ройс, поглаживая бороду — верный признак того, что он волновался.

Я уже был усталым и раздражённым:

— Ты знаешь каких-нибудь других волшебников, которые могли бы вызваться помочь? — осведомился я. Не буду отпираться. Я был раздражён — иначе я бы никогда с ним так не говорил.

Он нахмурился, но не огрызнулся в ответ:

— Возможно, есть какой-то способ полегче, — сказал он. За все его годы работы кузнецом мой отец научился тысяче уловок, которые облегчали его задачи. Он просто не мог принять, что в магии не было никаких коротких путей.

— Это не из того, что я могу обойти. На зарядку каждой из этих бомб уходит определённое количество энергии… и я — единственный, кто может это делать, — кисло ответил я.

— А разве ты не можешь брать энергию где-то ещё? — подал он мысль.

— Шо? — выдал я мудрый ответ.

Он осторожно провёл пальцами по своей бороде:

— Ну, мельники не мелют муку руками. Они используют водяную мельницу, чтобы та делала работу за них.

Я вздохнул:

— Пап, я не могу просто прицепить это к какому-то магическому водяному колесу! Это же не какой-то… — начал я, и остановился на середине фразы, уставившись на него с открытым ртом.

Он понаблюдал за мной немного, прежде чем сухо заметить:

— Ты начнёшь ловить мух, если оставишь свой рот открытым ещё немного дольше.

Я не ответил, лишь покачал головой, будто движение помогло бы сложить вместе куски головоломки у меня в голове. Водяное колесо черпает силу из движения воды — я понятия не имел, как это делать, но некоторые из моих более ранних экспериментов по зачарованию использовали тепло, черпаемое из окружающей среды. Я вполне мог представить временные чары, чтобы заряжать железные бомбы таким же образом. На самом деле, изначально идея хранения взрывной энергии пришла из моих злосчастных экспериментов по использованию энергии тепла для питания уорда на резаке. Он взорвался, когда уорд влил в него больше силы, чем тот мог безопасно удерживать.

Не было причины, по которой я не мог бы сделать тут то же самое. Временный уорд мог вытягивать тепло, чтобы наполнять удерживающие взрыв чары; мне просто нужно будет позаботиться о том, чтобы убрать уорд прежде, чем будет достигнут этот предел. Изначально я думал использовать заклинание сохранения тепла для создания устройства по охлаждению воздуха… но если я использую более мощную версию, то оно будет работать быстрее, и будет иметь более мощный охлаждающий эффект. Возможно, он будет достаточно мощным, чтобы заморозить воду.

— Что случится, если вода за дамбой затвердеет от холода? — вслух подумал я.

— Она сможет заставить потрескаться саму дамбу. Любая вода между камнями расширится, — сразу ответил мой отец. Я уже почти забыл, что он слушал меня.

— А что, есть разница? — спросил я.

— Ещё какая, чёрт побери. Как только вода растает, дамба распадётся на куски. Даже если не распадётся, ущерб, наверное, будет достаточен, чтобы она разрушилась, когда вода потечёт через трещины, — сказал он.

— А что если вода не растает?

— Почему бы тебе не объяснить мне, о чём ты думаешь? Вместо того, чтобы задавать тупые вопросы, — подал он мысль. Мой отец никогда не любил отвечать на бессмысленные вопросы.

— Ладно, но это может прозвучать странно… — начал я.

— Будто я к этому ещё не привык, — фыркнул он.

— Что если бы мы использовали тепло, вытянутое из воды, чтобы заряжать железо? Думаю, я могу сделать это таким образом, чтобы вода заморозилась, — сказал я ему.

— А о замораживании какого именно объёма воды идёт речь? — спросил он.

— Понятия не имею. Но что если бы мы смогли заморозить реку в том месте, где она подходит к дамбе?

— Уровень воды за ней стал бы подниматься, и это заставило бы твой лёд растаять. Скорее всего, в итоге у тебя остался бы бардак и куча потраченного зря времени. Постой, ты что, предлагаешь саму дамбу построить изо льда? — спросил он с таким выражением лица, что стало ясно: он посчитал, что я сошёл с ума.

— А представь, что мы будем продолжать замораживать воду по мере её подъёма, надстраивая лёд всё выше и выше…

Он покачал головой:

— Тебе придётся заморозить гораздо больше… лёд никак не может образоваться выше воды. Я не думаю, что это сработает.

— Дай мне об этом подумать, — сказал я. — Завтра у меня будет кое-что для пробы, — добавил я. Доделав железную бомбу, над которой работал, я решил на этом закончить. Мне нужно было о многом подумать.