Род Корневых будет жить! Том 8

Глава 10

Первым, что я осознал, когда пришёл в себя, было лёгкое покачивание.

Потом я понял, что лежу на матрасе, под головой подушка и я укрыт одеялом.

Потом до меня донеслись приглушённые голоса.

И только потом — запах! Запах солнечного утра, альпийского луга и травяного чая с мёдом. Точно таким чаем меня раньше поил Валентин Демьянович. Точнее даже не чаем, а лечебным напитком.

Выходит, я нахожусь в карете, принадлежащей нашей академии, той самой, на которой мы поехали в экспедицию в Китай.

Только почему-то лежу на полу, словно мы расположились на ночлег.

Но покачивания говорили о том, что карета едет.

Послушав ещё голоса, я открыл глаза.

Я действительно находился в карете, и карета действительно ехала.

Разговаривали мои друзья и преподаватели. Разговаривали очень тихо. Как обычно разговаривают рядом с тяжело больным.

Первой мыслью было — кто-то пострадал?

Я хотел было спросить. Но едва пошевелился, как услышал взволнованный голос Полины:

— Он очнулся!

Сколько боли и радости было в этом простом возгласе!

А уж какую реакцию он за собой повлёк!

Меня моментально окружили друзья и преподаватели. Даже Умка с Шиланем, поскуливая, подползли ко мне. Даже Шаман не запрыгнул по своему обыкновению мне на грудь, а подошёл и аккуратно улёгся рядышком. Так, чтобы касаться меня, но не придавить. Как будто я — это что-то хрупкое и драгоценное!

— Ну ты и напугал нас, брат! — дрогнувшим голосом произнёс Глеб. — Мы уж думали, что не спасём. Валентин Демьянович всю свою ци в тебя влил! А потом ещё и Яньлинь вливала… А ты лежал, как мёртвый! Полина порывалась, но она после защитного артефакта ещё не восстановилась. Ну и мы тоже…

— Мы так боялись за тебя! — добавила Анастасия.

— Дайте больному воздуха! — скомандовал наш доктор и подойдя ко мне, приподнял мне голову, чтобы дать напиться.

Парни тут же помогли мне приподняться, и Валентин Демьянович поднёс к моим губам кружку с напитком, чей аромат я почувствовал, когда пришёл в себя.

— Я так боялась за тебя, — поправляя на мне одеяло, прошептала Полина. — Ты так долго не приходил в себя.

В её глазах стояли слёзы, а голос дрожал.

Я ничего не понимал. Последнее моё воспоминание было о том, что грозовой человек Лейрен исчезает, я смотрю на труп старика, а сверху падают камушки, и в светлом пятне появляются силуэты.

Ни того, как я оказался в карете, ни того, что было потом, я не помнил.

Единственная надежда была на то, что кто-нибудь расскажет мне. И я с надеждой посмотрел на Мо Сяня. Он всегда был сдержанным, лишних эмоций не проявлял.

Мо Сянь правильно понял, чего я от него жду и начал рассказывать:

— Когда молодой господин вместе с напавшим на нас стариком исчезли, бой сразу же прекратился, и все наши враги отступили. Но мы потеряли молодого господина, и не знали, куда он переместился. К счастью, Олег с Данилой взяли в плен несколько человек. Мы допросили их и узнали о том, что у старика был артефакт, который давал возможность переместиться. Это был артефакт Последнего Шанса. Он переносил в потайную пещеру всех, кто оказывался рядом с артефактом, если его бросить на землю. После допросов мы смогли выяснить, где эта гора расположена.

Я слушал Мо Сяня и смотрел на лица своих друзей. И видел, что они сейчас заново переживают весь тот ужас, который испытали, когда поняли, что меня нет. И как потом у них появилась надежда, когда они узнали про пещеру.

— Это была закрытая пещера в горах, которые, к счастью, расположены неподалёку, — рассказывал тем временем Мо Сянь. — Однако, вход найти было трудно, потому что он был надёжно спрятан — заросший, да ещё и сверху! Но опять же, благодаря пленным, мы нашли вход, вскрыли его и спустились вниз.

— Мы совсем не надеялись уже найти вас живым, Володя! — перебила Мо Сяня Варвара Степановна. — И очень обрадовались, когда поняли, что жизнь ещё теплится в вашем теле. Вы очень сильный человек! На свете мало людей, способных выдержать такое и выжить!

Я слушал её и удивлялся — я-то совсем не помню, чтобы я именно выживал.

— Сколько я спал? — задал я вопрос, когда понял, что реакция на моё пробуждение слишком бурная.

— После того, как мы нашли тебя, ты был без сознания два дня. А до этого, мы искали тебя девять дней! — сказала Анна.

— Девять дней? — удивился я.

Мне-то казалось, что я там целую вечность нахожусь. Раз я под руководством Лейрена так сильно продвинулся в культивации. Нам девять дней вообще не хватило бы, чтобы проделать всё, что мы с Лейреном проделали. Месяца два, как минимум. А то и три.

— Да, девять дней! — подтвердил Аристарх Петрович. — К счастью, не больше. Задержись мы ещё на час-два, и прибыли бы к остывающему трупу. Такому же, как и тот бедолага, чьё тело мы нашли рядом с тобой.

— А я думал я там был дольше… — заметил я, вспоминая свои тренировки.

— Да как же больше? — искренне удивился Валентин Демьянович. — Человек не способен столько обходиться без воды. И так ты за счёт культивации смог продержаться дольше, чем обычный человек. Но даже у культиваторов есть свои пределы.

— Я практиковал праноедение, — признался я.

— Уж, не знаю, какое там праноедение вы практиковали, молодой человек, — сказал Ростислав Петрович. — Без солнца, да в тёмной пещере это невозможно! Праноедение практикуют на солнце, в то время, когда солнечная радиация становится настолько плотной, что хоть ложкой черпай.

Я задумался, вспоминая слова Лейрена. Так-то мне казалось всё логичным. Культивируй себе, и всё хорошо — организм питается. А оно оказывается всё не так.

— А это точно, что только на солнце? — спросил я.

— Точно! — подтвердил Ростислав Петрович.

Я перевёл взгляд на доктора, и Валентин Демьянович тоже кивнул, мол, да, всё так и есть. А потом добавил:

— Когда мы нашли вас, Володя, вы были сильно истощены. В таком состоянии даже на солнце у вас ничего не вышло бы с праноедением.

— Истощён? — переспросил я, понимая, что переспрашиваю всякий раз, как мне сообщают какую-нибудь новую деталь.

— Чрезвычайно! — подтвердил Валентин Демьянович. — Вы даже двигаться не могли.

Да как же не мог двигаться, если каждый мой день в той пещере был заполнен физическими упражнениями.

Получалось, всё то, что рассказывали мне мои друзья и преподаватели, вообще никак не совпадало с тем, что помнил об этих днях я. Я не понимал, почему так.

Убеждал бы меня ещё кто-то один, я бы решил, что произошла путаница. А когда все дружно говорят мне одно и тоже… Наверняка это какая-то мистификация. Или розыгрыш.

Я так и сказал:

— Вы меня разыгрываете!

— Поверь, нам было совсем не до шуток! — возразила Полина. — Мы тут всем богам молились, чтобы ты выжил!

Она говорила так уверенно, что все мысли о розыгрыше ушли. Хотя ситуация действительно получалась странной.

Я уже в качестве доказательств собрался сказать, что я вообще-то в пещере был не один! Со мной был грозовой человек… Но в последний момент вспомнил предупреждение Лейрена не говорить о нём.

И Анастасия заинтересованно спросила:

— А ты галлюцинации видел?

Я даже поперхнулся от её слов. И она поспешила объяснить:

— Я среди информации читала, что когда человек надолго лишён воды и пищи, то у него бывают галлюцинации. Вот бы узнать, что это такое.

— Поверь, ты не хочешь этого знать, — ответил я и задумался.

Так какая версия событий настоящая? То, что рассказывали мои друзья и взрослые? Или то, чему свидетелем был я. И эти версии взаимно исключали друг друга.

Я знал, что такое галлюцинации. Ещё в том мире. Когда получил ранение и меня зашивали, то наркоз вызывал мультики. Да, они были яркими, цветными и очень зримыми. И запоминающимися.

Но то, что я переживал сейчас, никакого отношения к глюкам не имело.

Хотя нет, имело. Ведь вполне может быть, что я до сих пор ещё сижу в пещере. А вот эта карета, друзья, преподаватели — это всё мне кажется.

И тут я вспомнил две вещи, которые позволяли мне выяснить, что же было на самом деле, а что является плодом моего воспалённого воображения!

Я же там взял новую ступень! Я теперь был Великим воином!

Я посмотрел на доктора и спросил у него:

— Валентин Демьянович, какая у меня сейчас ступень культивации ци?

Он скользнул по мне взглядом и ответил:

— Вы, Володя, сейчас настолько истощены, что мало чем отличаетесь от обычного человека. Вы сейчас не сможете использовать свою силу.

Я попробовал прокачать по меридианам ци и понял, что нечего качать — каналы были сухими. Сухими настолько, что аж потрескались.

Мне нужна была ци. Хоть какая-то. Но сил для культивации не было. Я чувствовал себя примерно так же, как тогда, когда делал первые шаги. Я пытался гонять ци по каналам, но её было настолько мало, что приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы отстраивать каналы.

Сейчас у меня каналы были довольно-таки вместительные, но пересохшие. Такое было ощущение, что появись ци, потрескавшиеся каналы её не удержат.

— Валентин Демьянович, — спросил я. — А у меня каналы восстановятся, когда я восстановлюсь.

Валентин Демьянович тяжело вздохнул и ответил:

— Я не знаю. Не могу сейчас давать каких-либо прогнозов. Будем надеяться, что вы восстановитесь.

Я выслушал приговор отстранённо, как будто слова доктора относились к кому-то другому. А про себя повторял:

«Этого не может быть! Надо бы встретиться с тем, кто меня ненавидит и хочет убить, и подпитаться его ци. Хотя бы немного. А потом уже…»

Что будет потом, я придумать не мог.

Зато вспомнил ещё про одну вещь, которая точно показала бы мне, что именно со мной произошло. Нужно было достать артефакт! И если три части соединены в один артефакт, то значит, грозовой человек был. Просто ушёл сквозь стены. Собственно, так же, как и пришёл.

Выдавив остатки ци на указательный палец, я прикоснулся к ячейке ремня-артефакта. Но сил у меня действительно было мало. Не хватало для того, чтобы достать из нужной ячейки нужную вещь.

Не в силах больше слушать причитания друзей, я собрался и всё-таки достал содержимое ремня-артефакта. Но артефакта-ключа не было. Ни просто так, ни в шкатулке, которую я принёс с аукциона.

Оставалась только шкатулка, которую я взял в подземном хранилище.

Ребята вокруг меня, по всей видимости, озадаченные моими действиями, притихли.

А я, проверив аукционную шкатулку, взял в руки шкатулку из сокровищницы.

Это был момент истины. Вот сейчас я открою шкатулку, и станет понятно, сон был это или не сон. Как там в «Волшебной лампе Алладина»? «Когда принцесса видит сон про не сон, ей кажется, что сон не сон про сон, а думает, что сон про не сон…»

Вот и я сейчас открою крышку шкатулки, и выясню, что же было со мной на самом деле.