Рога в изобилии

Глава 11

— Как поживает ваш преследователь?

Элис неопределенно пожала плечами и неохотно призналась:

— Мы встречаемся с ним после обеда.

— Так что там с ним?

— С ним? Все очень странно. — Элис хмыкнула и уставилась на свои сандалии, не сумев согнать с лица кривую улыбку. — Он американец, журналист. Зовут его Гарри Фарвел. Он уверяет, что знает меня ужасно давно, что мы оба жили во Флориде и даже.., были любовниками. И еще. Он уверен, что я скоро произведу на свет его наследника.

— С вами вообще одни неприятности, — посетовал человек в очках, откидываясь на спинку дивана. — Не дождусь, когда появится Георгий.

— Послушайте, а что, если я выйду замуж?

Человек в очках подавился водой и, с трудом прокашлявшись, посмотрел на свою собеседницу круглыми глазами:

— Вы же замужем.

— Не я. Замужем была Элис Хэммерсмит. А я — совершенно свободна.

— И кого вы наметили своей жертвой? Того парня с крышей набекрень?

— Почему бы и нет? Он отлично ко мне относится. Конечно, хотелось бы разобраться во всей той ерунде, которую он время от времени начинает нести…

— Может быть, он сбежал из психушки, а вы вот так просто приветили его.

— Да вы же сами советовали поговорить с ним…

— Поговорить, а не свадьбу устраивать. И вообще — вам лучше сидеть тише мыши.

— А я что — не сижу? Когда Георгий обещал вывезти меня в Россию, я думала, это будет что-то другое. Москва, Петербург, Нижний Новгород хотя бы…

— Георгий грузин. У него здесь связи. Кстати, он вот-вот вернется, вот тогда и обсудите с ним свои личные планы. Я же лишь могу контролировать ситуацию в целом. Я должен знать, где вы и с кем. Поостереглись бы вы этого парня.

— Знаете, мне кажется, Гарри меня с кем-то путает.

— Если когда-нибудь я забуду, с кем делал детей, сдерите с меня шкуру.

— Ну ладно, ладно, не иронизируйте. На самом деле я жутко заинтригована. Конечно, этот парень меня немножко пугает. Но, с другой стороны, его искренность подкупает.

— Маньяки бывают ужасно искренними.

В этот момент постучали в дверь. Стук был негромким, но настойчивым.

— Может, это он, Гарри? — шепотом спросила Элис у своего собеседника. — Хорошо, что вы здесь. Раньше он никогда не приходил сюда, хотя и знает, где я живу.

— Я спрошу, — сказал мужчина, быстро скользнув к двери. В его движениях появилось нечто опасное. — Кто? — тихо спросил он, прижавшись спиной к стене.

— Мне нужно повидать Элис Хэммерсмит, — ответили ему по-английски. Мужчина посмотрел на замершую Элис. Она покачала головой и испуганно расширила глаза, закрыв рот ладонью.

— А кто вы такой?

— Меня зовут Энди Торвил. Я частный детектив из Вустер-сити.

— Вас нанял мой муж? — спросила Элис срывающимся голосом, метнувшись к двери.

— Нет, мэм. — Собеседник сделал секундную паузу, а потом пояснил:

— Меня наняла ваша сестра.

Том позвонил Алисе ранним утром и сообщил:

— Ребята, которые сидят у вас на хвосте, служат в охранном агентстве «Торнадо». Сейчас я пытаюсь узнать, кто их нанял.

— Они могли стрелять в меня?

— Кто угодно мог. Они или нет — это мы выясним обязательно, — в голосе Тома, казалось, была железная уверенность. — Но если ко мне придут полицейские, правила игры изменятся. Вы это понимаете?

— Да, конечно. А что с Фредом? Я ведь вчера рассказала вам…

— Начинаю работать. Как только положу трубку, сразу займусь этим примерным служащим.

Фред появился после завтрака и, в отличие от Алисы, был бодр, подтянут и деловит. Влажные волосы свидетельствовали об освежающем душе, а благоухающая физиономия — о недавнем бритье. В руках он держал толстый пакет.

— Давай их сюда, — сказала Алиса.

— Держи, — Фред протянул письма, а сам присел на краешек тахты. — Я могу рассказать тебе, как проходил обмен чека на информацию.

— Не надо, — перебила его Алиса резче, чем ей хотелось бы. Пытаясь смягчить впечатление от своей резкости, она добавила:

— Не сердись, Фред, но я сейчас хотела бы побыть одна. Мне надо прочесть эти письма. Я всю ночь ворочалась, не спала.

— Из-за писем или из-за того выстрела?

— Из-за всего сразу.

«Проклятый лжец, — в гневе думала она, вглядываясь в лицо Фреда. — Еще неизвестно, не сделал ли ты чего с моей сестрой! Ладно, я пока подожду, но потом мы во всем с тобой разберемся».

Фред, в свою очередь, думал об Элис с беспокойством. Она возвратилась из России другим человеком: не так вела себя, не так одевалась, даже говорила не так. У нее появился странный акцент, который домашние приписывали влиянию Георгия. Кроме того, Элис полностью сменила имидж. Раньше она казалась слабой и милой, одевалась в пестрые, почти детские наряды и любила поныть. Нынешняя Элис была сильной, рассудительной и скрытной. Фред никак не мог найти причину такой перемены.

История с женитьбой сына потрясла Артура. Поэтому к Винсенту он приехал вместе с шефом полиции.

— Я думаю, шантажиста можно найти, — заявил он, требовательно глядя на Хайнца.

Они втроем находились в библиотеке особняка Хэммерсмитов. Винсент опустошал одну чашку кофе за другой, Хайнц курил, Артур прокладывал маршруты от окна к двери и обратно.

— Кстати, что касается выстрела на Лэйк Шор-роуд, — сказал Хайнц. — Это была чистая случайность.

— И то слава богу, — махнул рукой Артур. — Кто-то из клиентов оружейного магазина?

— Да, голубчик был страшно напуган, когда его призвали к ответу.

— Его быстро нашли.

— Все, кто покупает оружие, регистрируются. Не составило большого труда провести проверку. Когда этот снайпер открыл дверь своего дома и увидел копа, у него от страха едва не случился обморок.

— Молодой? — спросил Винсент.

— Двадцать четыре года. Но с виду — настоящий мозгляк.

— Таких мозгляков надо казнить, — раздраженно сказал Артур.

— Если бы моя жена случайно не оступилась, — вмешался Винсент, — она сейчас была бы мертва.

Хайнц покорно кивнул.

— Так что насчет шантажиста, Тео? — напомнил Артур.

— Это ужасно странное дело. Со дня свадьбы прошел уже почти год, и все это время от шантажиста не было ни слуху ни духу.

— Но он добился того, чего хотел! — возразил Винсент. — Я женился на Элис. Думаю, он обнаружит себя еще раз лишь в том случае, если станет известно о моем намерении развестись с ней.

— Значит, надо объявить о разводе, — резко сказал Артур. — Кстати, Винс, ты наверняка думал о том, кому выгоден ваш союз?

— Понятия не имею. Ты знаешь, что отец Элис человек весьма обеспеченный и порядочный. В семье есть деньги… Я так и не пришел ни к какому выводу.

— Вполне возможно, что дело вообще не стоит выеденного яйца, — махнул рукой Хайнц. — Допустим, некто узнает о наезде и о том, что случай замяли. Допустим также, что этот кто-то имеет зуб на Винсента.

— Ты считаешь, это просто какой-то мелкий гаденыш? — изумленно спросил Артур.

— Отчего нет?

— Да, но почему именно на Элис я должен был жениться? — взволнованно спросил Винсент. — Почему это была не Энджела Герсен с бородавкой на носу? Или не Гортензия Пакстон, у которой кривые ноги и желе вместо мозгов? Если мне просто хотели насолить, почему не выбрали кого-то из них?

Хайнц пожал плечами:

— Предположения пока что выдвигать бессмысленно — фактов не хватает.

— И что же прикажешь делать? — спросил Винсент.

Артур повернулся к нему лицом и веско сказал:

— Разводиться.

— Не впускайте его! — трагическим шепотом попросила Элис Хэммерсмит, вцепившись в рукав мужчины, который замер перед закрытой дверью. — У меня нет никакой сестры. Он лжет. Никакой сестры у меня нет.

От испуга глаза ее сделались огромными, как у ребенка, стоящего на пороге темной комнаты.

— Значит, вы не знаете о ней? — удивился Энди Торвил, все еще остававшийся снаружи. И, помолчав, сказал, словно сам себе:

— Значит, вот как. Вы просто ничего не знаете.

— Подождите там, — приказал мужчина. — Нам надо посовещаться.

— О чем нам совещаться? Прогоните его. Вы же можете. Я уверена, что можете, — сказала Элис. Губы у нее дрожали и были белыми, словно она сильно замерзла.

— Эй, перестаньте, — одернул ее человек в очках. — К чему эта паника?

— Вы что, не понимаете — меня обнаружили! Убежище оказалось совершенно ненадежным.

— Верно, — мужчина покачал головой, задумчиво глядя в пол. — И это странно. Георгий никогда не прокалывался. А уж в вашем случае это вдвойне странно. Он был очень заинтересован в вашем расположении. Вы хорошо платите.

— Рада, что вы цените, — пробормотала Элис.

— Я думаю, надо впустить его.

— Ни за что! — Элис была непреклонна. — Это наверняка человек Винсента.

— А ну-ка, прекратите трястись, — прикрикнул мужчина. Он весь подобрался, и это его совершенно изменило. — Ваши семейные проблемы я как-нибудь решу.

— Эй, послушайте, — подал между тем голос Энди Торвил, ждавший за дверью. — Я вам кое-что покажу, хорошо? Фотографию. Я подсуну ее под дверь.

— О'кей, — сказал мужчина.

Тут же из-под двери показался краешек конверта. Мужчина, прислушавшись, сделал быстрый выпад и молниеносно схватил его. Когда он доставал фотографию, Элис Хэммерсмит подвинулась близко и теперь дышала ему в плечо, пытаясь разглядеть, что там такое.

— Это вы, — сказал мужчина, пожав плечами.

— Совсем нет, — отозвался из-за двери Энди Торвил. — Это вовсе не она. Это ее копия, которая выдает себя за Элис Хэммерсмит.

Элис схватила снимок и, вглядевшись в него, удивленно сказала:

— У меня не такие волосы. И платье… Это, наверное, фотомонтаж.

— Попробуйте позвонить в Вустер-сити и попросите к телефону Элис Хэммерсмит.

— Элис Хэммерсмит утонула, — заявила Элис.

— В Вустер-сити об этом никто не знает, уверяю вас. Некая дама под именем Элис Хэммерсмит благополучно возвратилась из России домой. Правда, сейчас у нее большие неприятности.

— Что будем делать? — спросил мужчина, глядя на Элис вопросительно.

— Нужно позвонить домой и проверить, — неуверенно ответила та.

— Знаете что? — предложил Торвил. — Давайте я зайду вечером еще раз. До тех пор вы все обсудите, хорошо? Но не советую вам переезжать и прятаться. Я нахожусь в странном положении. Некая женщина под именем Элис Хэммерсмит наняла меня для одного расследования, в ходе которого я внезапно выяснил, что она вовсе не та, за кого себя выдает Хэммерсмит, но похожа на Элис как две капли воды. И вот теперь я нахожу настоящую Элис Хэммерсмит и хочу спросить у нее: что она обо всем этом думает? Щекотливое положение, не так ли?

— Я же говорил — с вами одни неприятности, — недовольно резюмировал мужчина в очках, глядя на Элис.

Но та словно выключилась. Она молча и с нескрываемым изумлением рассматривала фотографию.

— Эта женщина, случайно, приехала не из Флориды? — спросила она наконец.

Торвил молчал несколько секунд, потом, сопоставив факты, быстро спросил:

— А вы не знаете человека по имени Лэрри Солдан?

— Лэрри? Гарри говорил о каком-то Лэрри, помнится мне.

— Кто такой Гарри? — спросил из-за двери Торвил.

— Знаете что? — обратилась Элис к мужчине в очках. — Давайте его впустим. Мне кажется, я начинаю ему верить.

— Ну, что ж, — в руках у мужчины появился пистолет, который он держал в руке, опустив ее вниз. Однако глаза его были нацелены на дверь, словно два дула. — Входите, мистер.

Два поворота ключа, и Энди Торвил со своей замечательной улыбкой и внушающей доверие внешностью возник в проеме двери.

— Уберите оружие, — нахмурившись, сказал он. — Оно ни к чему.

Мужчина в очках молча приблизился и ловко прошелся по его бокам, но, ничего не обнаружив, отступил и быстро спрятал свой пистолет.

— Так это вы? Вы ведь уже подходили ко мне. Раньше… — пробормотала Элис, устраиваясь на краешке дивана прямо напротив непрошеного гостя.

— Я готов рассказать все, что знаю сам, — начал Энди. Потом внимательно взглянул на женщину напротив и наигранно веселым голосом спросил:

— Только прежде скажите мне одну вещь. Вы действительно Элис Хэммерсмит?

Сегодня у Дениса, как у Пятачка, был день забот. Он мотался по всей Москве, встречался с разными людьми ив конце концов оказался на Берсеневской набережной. Выйдя из Дома прессы, суетливой походкой направился было к машине, но потом, осознав, что дела закончились и можно немножко расслабиться, остановился и вдохнул воздух полной грудью, на секунду прикрыв глаза.

На улице было тихо и тепло. Храм Христа Спасителя возвышался на противоположном берегу, демонстрируя исполинское величие. Спектакль в Театре эстрады еще не закончился, и вокруг было довольно пустынно. Лишь несколько такси с зелеными огоньками стояли на приколе, рассчитывая после окончания представления подобрать денежных пассажиров.

Постояв немного, Денис, уже не торопясь, двинулся к своей машине, притулившейся на самом краю стоянки, ближе к мосту. Когда он наклонился к дверце, чтобы привычным движением скользнуть на водительское место, какая-то длинная тень упала сзади на капот. Денис непроизвольно обернулся. Вернее, хотел это сделать, но не успел. Успел лишь краем глаза зацепить темную фигуру, наплывавшую сзади. Это был мужчина в шляпе, надвинутой на глаза.

И тут что-то тяжелое обрушилось на его череп, и он провалился в небытие.

Напавший на Дениса человек протолкнул его, обмякшего, на сиденье рядом с водительским, сам сел за руль. Он заранее выбрал место в одном из спальных районов, куда отвезет бесчувственную жертву и вместе с автомобилем спустит в карьер, на дне которого достаточно воды, чтобы скрыть его преступление. Он не нервничал и не торопился, тем более что ситуация складывалась благоприятно. Однако на Садовом, возле Цветного бульвара, машина попала в пробку. Потом, продвигавшийся по миллиметру поток затянуло в узенькое горлышко, через которое милиция пропускала автомобили по одному — впереди произошла авария. Преступник больше не мог рассчитывать на то, чтобы невидимкой пронестись по городу. Один из людей, регулировавших движение, уже несколько раз заглянул через стекло, явно присматриваясь к неподвижной фигуре справа от водителя. Преступник понимал, что неестественная поза Дениса вызывает подозрения.

Он не походил на спящего. Он находился без сознания, и это было видно невооруженным глазом. Голова его безвольно повисла и на каждой выбоине подпрыгивала то вверх, то вниз. Тело тоже отзывалось на болтанку медленным покачиванием. Но в процессе поездки это даже доставляло водителю удовольствие. Ему было приятно чувствовать свою силу и власть над событиями. Контролировать их. Сам по себе Денис не вызывал у него неприятия. Просто он стал посредником между прошлым и настоящим. Открыл прошлому дверь в сегодняшний день. А этого не стоило делать.

В конце концов недоверчивый милиционер все же подошел к машине вплотную и легонько постучал в окно, то ли пытаясь привлечь внимание свесившего голову вниз человека, то ли предлагая водителю опустить стекло.

Преступник открыл дверцу со своей стороны и вышел как ни в чем не бывало. Вокруг царила сумятица. «Скорая», мигающая тревожными огнями, желтые ленты ограждения, толпа любопытных и сочувствующих, официальные лица, неаккуратно состыкованные в общую кучу легковушки, «рафики», пара автобусов. Он, не оглядываясь, нырнул за один из них, сделал несколько быстрых шагов и смешался с толпой. Медленно, стараясь ничем не привлечь к себе внимания, преступник начал выбираться из толпы на тротуар.

Смерть Дениса должна была стать для него культовым актом. Победить прошлое, заставить его замолчать, вычеркнуть из жизни все раздражающие факторы. Почти маниакальное желание, которому он не посмел противиться. И вот — ничего не вышло. «Значит, так надо, — сказал он себе. — Этот человек должен остаться в живых. А погибнуть, возможно, суждено мне». В ответ на это предположение сердце болезненно сжалось и пропустило удар.

* Фред ни секунды не сомневался, что пуля, выпущенная в Элис Хэммерсмит, открыла новый этап в деле, которое началось давно, очень давно. Шестнадцать лет назад, когда ему только исполнилось двадцать, Брюс Седжвик возглавлял частное сыскное агентство. Он взял к себе неопытного парня, сделав ставку на его честолюбие и верно угаданную потребность обрести наставника. С тех пор Фред почитал Седжвика, как родного отца.

Брюс был стар, медлителен и необыкновенно проницателен. Не так давно он передал бизнес одному из своих многочисленных племянников, который оказался достаточно умен для того, чтобы не позволять дядюшкиному опыту пылиться, подобно сундуку на чердаке. Сидя в своем доме на Восточной улице, Седжвик давал многочисленные консультации по телефону, а также принимал посетителей, которые приходили и уходили инкогнито. Такая внештатная деятельность, оставляя Седжвика в тени, ежедневно приумножала авторитет основанного им агентства.

Фред хорошо помнил тот день, когда Брюс позвонил ему и попросил приехать. Помнится, Фред не задержался ни на минуту: он был рад оказать Седжвику любую услугу. Старик сидел на веранде в плетеном кресле, потягивая пиво, и глядел вдаль поверх деревьев. Они тепло поздоровались, после чего Брюс сразу же перешел к делу:

— Фред, я хочу попросить тебя об одолжении. Мне нужны сведения об одной даме.

Фред удивленно поднял брови.

— Не просто сведения, которые можно собрать оперативным путем. Я хочу, чтобы ты поработал на нее. О месте я уже договорился. Ты можешь?

— Да.

— Ее зовут Элис Хэммерсмит. Она вышла замуж около года назад. Ее отец, Дэйл Хоккес, довольно состоятельный человек, одобрил этот брак. Однако у молодоженов с самого начала что-то не заладилось.

— Какая информация вам нужна?

— Детальная, Фред. Ты должен докладывать мне обо всем, что покажется тебе странным и не укладывающимся в привычные схемы.

— Вы заинтересованы в безопасности Элис Хэммерсмит?

— Безусловно. Ее сохранность — один из главных моментов, которые заставили меня обратиться именно к тебе. Она подыскивает помощника или, ну, скажем, секретаря. Тебя ей порекомендуют. Так что непосредственно с трудоустройством проблем никаких.

— Миссис Хэммерсмит знает, что я буду работать на вас?

— Эта молодая женщина даже не подозревает о моем существовании.

— Дело касается вас лично?

— Да, Фред. И скажу тебе, что я встревожен, как никогда. Речь идет о моей репутации.

Некоторое время Фред работал вслепую. Но когда на горизонте возникла Молли Паркер с ее письмами, а Элис сбежала в Россию, назрела необходимость более откровенного разговора.

— Надо было сразу рассказать тебе, — вздохнул Седжвик. — Тридцать лет назад я совершил одну ошибку. Надеялся, что все обойдется. Но нет. Все-таки аукнулось. Я тогда уже кое-чего добился, и мое агентство было на плаву. Дэйл Хоккес часто пользовался моими услугами, до тех пор, пока не завел своих собственных сыщиков. Поручения, правда, большей частью были мелкими, но все равно я выполнял их с особой тщательностью — ты сам знаешь, как важно удержать хорошего клиента. Но однажды Дэйл пришел ко мне расстроенный, и между нами состоялся конфиденциальный разговор. В то время Дэйл стал подозревать, что ему изменяет жена. Джули была молода, гораздо моложе его, и очень привлекательна.

— Он поручил вам следить за своей женой?

— Точно так. — Седжвик замолчал, угрюмо уставившись в пол.

— Так что же произошло? — спросил заинтригованный Фред.

— Я дал ему неверную информацию.

— О, нет!

— Да. До сих пор не могу понять, почему я схалтурил в этом деле. Сколько ни думаю об этом, оправданий себе не нахожу. Я следил за Джули. Она была такая хорошенькая, такая молодая, задорная. Мне она нравилась, и мне очень не хотелось, чтобы после предпринятого мной расследования в ее жизни наступил разлад. Но… Разве я мог что-нибудь поделать? Если бы даже я покривил душой и ничего не сказал Дейлу, он нанял бы кого-нибудь другого.

— Так что же случилось? — торопил Фред.

— Ее маршрут всегда был один и тот же. Она ездила в дом своих друзей Хэммерсмитов — Артура и Памелы.

— О, господи!

— Причем Джули приезжала только в то время, когда дома не было Памелы. Машину она оставляла в перелеске, никогда не въезжала на подъездную аллею, и потом по тропинке позади домика садовника проходила к левому крылу особняка, где находился запасной вход.

— И что вы сделали?

— В том-то и дело, что ничего. Я не стал больше ничего делать. Я просто доложил Дейлу Хоккесу о визитах его жены.

— А что предпринял Хоккее?

— Я уже говорил: он был без ума от Джули. Он попытался вновь завоевать ее расположение, ухаживал за ней, как в первые дни знакомства, собирался увезти ее в Европу, чтобы оторвать от любовника, но тут она сообщила, что ждет ребенка.

— Чудовищно.

— Однако Дейл вел себя, как ангел. И никогда — ни словом, ни жестом не дал понять жене, что знает о ее романе.

— Он не засомневался в своем отцовстве?

— Даже если и засомневался, то виду не подал. После гибели Джули он воспитывал Элис один, и до сих пор любит ее без памяти.

— А при чем здесь тогда ваша совесть? — пожал плечами Фред.

— А вот при чем. Можешь себе представить, что несколько месяцев спустя после своего доклада я совершенно случайно на какой-то дурацкой вечеринке узнаю, что владения Хэммерсмитов граничат с владениями некоего Виктора Хаттона, художника. Я тут же вспоминаю, что Джули в последнее время увлеченно пишет маслом. Что-то как будто щелкнуло в моем мозгу. Тут уж я поработал на полную катушку. Я был весь в мыле, когда выяснил правду. Артур Хэммерсмит, с которым Джули дружила с детства, прикрывал ее роман Хаттоном, позволяя проходить через свой участок в соседний сад. Что я должен был делать с этой информацией?

— Почему было не донести ее до клиента?

— С Хэммерсмитами Хоккесы дружили. Возможно, именно это сыграло какую-то роль в том, что Джули удалось избежать скандала, развода и всего, что с этим связано. Через несколько месяцев должен был родиться ребенок, я не решился все испортить. Можешь себе представить, Фред, мои чувства, когда я узнал, что дочь Хоккеса вышла замуж за сына Хэммерсмита?

— Если Дейл Хоккес исходил из ваших тогдашних докладов, он должен подозревать, что у Элис и Винсента один и тот же отец — Артур? Они — сводные брат и сестра. И тем не менее он позволил им пожениться! Хотя… — Фред встрепенулся. — Возможно, Дейл Хоккес наверняка знает, что Элис — именно его дочь. Может быть, он прошел специальный тест?

Брюс покачал головой:

— Не прошел. Я наводил справки. Дейл не может быть уверен на все сто процентов. Понимаешь, дичь какая? Насколько я успел выяснить, он не возражал против брака Элис с Винсентом Хэммерсмитом. Наоборот, всячески его приветствовал. Что бы это могло значить, а, Фред?

— Понятия не имею. Хоккес должен был бы костьми лечь, но расстроить брак Элис с человеком, который, по его мнению, вполне может статься, является ее братом. Ведь он один воспитывал дочку, он боготворит ее. Как он мог допустить подобное? Может быть, за эти годы у него появились какие-то документальные подтверждения того, что Элис — его плоть и кровь?

— Документальные? Сомнительно.

— А что мне делать с Элис, с письмами Лоры Шмидт? Элис хочет, чтобы я выкупил их и провел расследование. Она хочет, чтобы я выяснил, что происходило между ее родителями на самом деле. Стоит ли это делать?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Брюс. — Разве я имею право вставать ей поперек пути? Правда всегда всплывает — рано или поздно. Это мой личный опыт, Фред. Личный опыт, — повторил он, горестно качая головой.

— Но вы ведь, в сущности, уже назвали мне имя ее настоящего отца — Виктор Хаттон. Я могу использовать вашу информацию?

— Использовать можешь, но только действуй так, будто бы я не участвую в деле, хорошо?

— Хорошо, — кивнул Фред.

Он надеялся, что дело можно будет распутать довольно быстро. Но ошибся. Прошлое было таинственным и не хотело открываться по первому требованию. Фред двигался почти на ощупь. «Старые люди, старые тайны, — думал он с досадой. — Лучше бы они оставляли их в прошлом, а не тащили бы за собой, расстраивая молодых женщин и перспективные браки».

Когда Элис сбежала с Георгием, из телефонного разговора с Молли Паркер она уже знала, что Дейл Хоккес не ее отец. Она оставила Фреду письмо, в котором писала: «Извини, Фред, но встречаться теперь с Дейлом — настоящая пытка. Я уезжаю на русский курорт. В конце концов, я родилась в России и уже давно хотела побывать на второй родине. Георгий будет моим провожатым. Не потому, что я от него без ума, а просто потому, что у него есть время и желание сопровождать меня где бы то ни было. Свяжусь с тобой в ближайшее время. И помни, Фред, ты продолжаешь работать на меня. Жалованье будет поступать регулярно. Очень прошу: двигай дальше наше расследование. Исследуй прошлое моих родителей, выясни все, что возможно. Если Молли Паркер даст о себе знать — выкупи письма, у тебя есть мой чек. Что бы ни случилось, не бросай этого дела. Я на тебя надеюсь. Элис».

Тем временем Винсент Хэммерсмит был полон решимости вернуть свою жену домой. Фред согласился участвовать в этой «операции спасения». Однако, к его немалому изумлению, женщина, еще недавно находившаяся на грани нервного срыва, вела себя довольно загадочно. Начать с того, что по России она путешествовала в одиночестве, потеряв своего любимчика Георгия где-то по дороге. Кроме того, была на редкость сдержанна и спокойна. И при встрече ни словом — ни словом! — не обмолвилась ни о Дейле Хоккесе, ни о Молли Паркер, ни о письмах, ни вообще о расследовании, которое еще недавно казалось для нее делом жизни и смерти.