Рождение любви=Янтарное пламя

Глава 10

Шторм попыталась причесаться — и скривилась от боли. Впрочем, рана заживала хорошо, и можно было не опасаться, что она откроется. Несмотря на болезненные ощущения, девушка решила во что бы то ни стало спуститься к обеду. Невыносимой казалась сама мысль о том, что, возможно, придется проваляться еще один вечер в постели, проваляться, глядя в потолок и гадая, чем занимаются все остальные.

Конечно, ее навещали. Заходил Колин, который играл с ней в шахматы. Много времени Шторм проводила, обучая Энгуса карточным играм. Шолто и Ян развлекали ее своей болтовней, хотя Тэвишу это явно не нравилось. Сам Тэвиш сидел у нее сколько мог. И Филан старался заходить как можно чаще. Но все-таки Шторм скучала. Ее угнетало заточение в комнате, и она решила положить этому конец.

— Дай-ка я помогу тебе, кузина, — предложил Филан и взял у нее из рук расческу. — Я уже стал великим мастером по этой части.

— Да, из тебя получилась бы отличная служанка, — улыбнулась Шторм, и оба расхохотались.

— А здесь не так уж и плохо, — сказал мальчик, заплетая кузине косу. — Эти шотландцы многому меня учат.

— Я очень рада, Филан. Жаль, что отец так неожиданно уехал и твое обучение в Хагалео прервалось. — Шторм вздохнула, глядя, как Филан взялся за вторую косу. — Я молю Бога, чтобы злодейские замыслы леди Мэри сорвались!

Филан нахмурился и кивнул. Его знакомство с лордом Элдоном оказалось недолгим, и все же он успел полюбить этого грубоватого, вспыльчивого, но вместе с тем доброго и отзывчивого человека. К тому же Филан знал, каким ударом для Шторм была бы смерть отца, и не хотел, чтобы его любимая кузина страдала.

Несколько минут спустя они вошли в зал, и Тэвиш тут же подбежал к Шторм. Золотистое платье, подчеркивавшее выразительность глаз, было ей очень к лицу. Тэвиш не сумел убедить девушку остаться в спальне, но надеялся, что она выйдет к обеду осунувшаяся после болезни и внешне не слишком привлекательная. В замке ждали гостей, и ему не хотелось, чтобы Шторм предстала перед ними во всей своей красе.

— По-моему, ты все-таки рановато встала с постели, — проворчал он, коснувшись ее кос, заколотых на затылке.

— Тэвиш, у меня рана на плече, а ноги-то целы, — спокойно возразила девушка и подмигнула Колину, который с веселой улыбкой протянул ей кружку пива.

— И слава Богу, — протянул Тэвиш, покосившись на ее ножки.

— Не очень-то вы любезны, сэр! — бросила Шторм, в глазах которой плясали веселые огоньки. — У вас что, какое-то торжество? Вы все такие нарядные…

— Удивительно, правда? Что ж, миледи, хоть вы и считаете нас грубыми вояками, но мы, как ни странно, умеем не только насиловать и грабить, — сказал Тэвиш, с усмешкой глядя на Шторм.

Филан поднял на Тэвиша невинные глаза.

— Да… еще вам нравится слушать крики женщин, которых вы насилуете и грабите.

— Филан! — одернула мальчика Шторм. Ей очень хотелось засмеяться вместе со всеми, но она постаралась придать своему голосу подобающую строгость. — Не смей так шутить! — Девушка смотрела на кузена, стараясь не рассмеяться. Она взглянула на Тэвиша: — Я только спросила, не праздник ли у вас… Если так, то я не хочу мешать.

— Нет, девочка, ты нам не помешаешь, — улыбнулся Колин. — Напротив, составишь компанию Мэгги, жене Энгуса, и Элен, жене лорда Мак-Даба. Мак-Дабы пожалуют к нам вместе с сыном Александром. Они наши старые друзья. А вот и Энгус…

Жена Энгуса Мэгги, полная, веселая, миловидная, являлась полной противоположностью своему хмурому и суровому мужу. В темных волосах Мэгги проглядывала седина, но Шторм знала, что эта женщина еще не вышла из детородного возраста: на днях она подарила Энгусу четвертого сына и, наверное, едва оправилась от родов. Веселые голубые глаза Мэгги смотрели открыто и приветливо.

— Вижу, ты уже выходишь из своей комнаты, девочка. Я очень рада за тебя, — улыбнулась Мэгги.

— Да, воздух свободы так сладок! — трагическим голосом проговорила девушка. — Я с величайшим удовольствием сбросила с себя оковы. — Шторм и Мэгги обменялись веселыми взглядами. — Разумеется, я отомщу за свое заточение. И месть моя будет ужасна.

— Надеюсь, что так и получится. А можно узнать, как именно ты собираешься отомстить?

Мэгги знала — она судила по рассказам Энгуса, — что ей понравится эта маленькая англичанка с янтарными глазами.

— Как-нибудь ночью, когда Тэвиш будет лежать в постели и храпеть…

— Я никогда не храплю! — в притворном гневе воскликнул молодой рыцарь.

— Так вот, — продолжала Шторм, не обращая внимания на реплику Тэвиша, — я выкрашу его в голубой цвет. В бледно-голубой.

— В бледно-голубой? — переспросила Мэгги, давясь от смеха.

— Ну да. Мне уже давно кажется, что он немножко темноват.

Обе женщины расхохотались.

— А я и не знал, Энгус, что твоя жена любит шуточки в духе моего отца, — пробормотал Тэвиш, глядя на ухмыляющегося Колина.

— Я старался держать в тайне этот ее недостаток.

— Энгус! — со смехом воскликнула Мэгги. — Как тебе не стыдно так говорить о своей жене! А, вот и гости!

С появлением Мак-Дабов веселости Тэвиша как не бывало. Он встретил гостей приветливо, говорил с ними вежливо, однако, заметив, что Александр Мак-Даб оценивающе поглядывает на Шторм, Тэвиш стал думать о том, как бы поскорее увести ее из зала. Назвать свое раздражение ревностью ему не пришло в голову. Он считал, что это естественное чувство собственника. Пока Шторм Элдон не вернулась в Хагалео, она была его женщиной. Она принадлежала ему — и только ему.

Шторм почтительно поздоровалась с лордом Мак-Дабом и его женой. Девушка невольно подумала о том, что они словно двое близнецов: оба маленькие, пухленькие и седовласые. Только лорд Мак-Даб был человеком веселым и общительным, а его жена — тихой и робкой. Шторм повернулась, чтобы поприветствовать их сына, и застыла точно громом пораженная.

Она впервые видела такого красавца и невольно удивилась, как у толстячков родителей с самой заурядной внешностью мог родиться высокий, стройный, божественно прекрасный сын. Густые светлые и волнистые волосы обрамляли лицо с такими правильными чертами, что, казалось, его вылепил из мрамора гениальный скульптор. Кожа Александра своей белизной и гладкостью и впрямь походила на мрамор. Он был одного роста с Тэвишем и обладал фигурой, способной свести с ума любую женщину. Когда его светло-зеленые глаза встретились с глазами Шторм, девушка невольно зарделась. Он словно источал чувственность, и Шторм, хотя и была влюблена в Тэвиша, к своему удивлению, ощутила волнение в крови. Этот мужчина способен воспламенить даже монахиню, подумала она, мысленно попросив у Бога прощения за свои нечестивые мысли. Однако очень скоро такой избыток совершенства начал раздражать ее. Шторм почувствовала, что ее уже не влечет к Александру.

Тэвиш не находил себе места. Чувство, которое он отказывался называть ревностью, не давало ему покоя. Тэвиш заметил, как затуманился взгляд Шторм, когда она увидела Александра. Заметив же румянец, вспыхнувший на ее щеках, он заскрежетал зубами. Молодой Мак-Даб производил на женщин неотразимое впечатление, о его любовных победах слагались легенды. Тэвиш видел, что Шторм готова пополнить их число. Он по-хозяйски взял девушку под руку, не обращая внимания на насмешливый взгляд Алекса. Шторм немного удивило поведение Тэвиша, но она не стала долго над этим раздумывать. Ее забавляло то, что с ней и Филаном обращались не как с пленниками, а, скорее, как с гостями. Мак-Дабы — видимо, из вежливости — не заостряли внимания на этой странности и подыгрывали хозяевам. Однако присутствующие ни на минуту не забывали, кто такая Шторм. Она поняла это из разговора, который велся за столом.

Лишь только речь заходила о вещах, которые могли заинтересовать ее отца, собеседники тут же смолкали и заговаривали на другую тему. Но Шторм не испытывала неловкости: в конце концов, она не напрашивалась на этот обед — ее пригласили. И все же девушка решила уйти к себе при первой возможности. Ей казалось, что с ее стороны было бы невежливо так долго сидеть среди людей, которых стесняет ее присутствие.

— Так ты думаешь, твоя мачеха не заплатит за тебя выкуп? — спросила леди Элен. — Неужели она не боится гнева лорда Элдона?

— Нет, не боится. Если даже отец вернется из Франции, он скорее поверит в то, что я стала жертвой каких-то неведомых обстоятельств, или в то, что Мак-Лаганы почему-либо отказались от выкупа, чем в то, что собственная жена бросила его единственную дочь на произвол судьбы.

Мэгги кивнула, в глазах ее была печаль.

— Да, он не захочет в это поверить, независимо от того, какие у них с женой отношения.

— Но бросить тебя здесь… когда Тэвиш… — Леди Элен покраснела и замолчала.

— Спит со мной? — закончила за нее Шторм. — Здесь, в замке, это не секрет, миледи, и я не сомневаюсь: это обстоятельство тешит сердце моей мачехи. Она прирожденная шлюха, простите за откровенность, и моя невинность всегда ее раздражала.

Леди Элен удивилась невозмутимости Шторм.

— Но разве тебе не ведомо чувство стыда? — спросила она; впрочем, в голосе ее не было осуждения.

— А почему я должна стыдиться, миледи? Что сделано, то сделано. Мою девственность уже не вернешь. В этом нет моей вины — так зачем же мне терзаться и корить себя? Я же не валялась у Тэвиша в ногах, умоляя: «Пожалуйста, возьми меня!»

Мэгги засмеялась, и Шторм улыбнулась.

— Я и в Хагалео ходила по краю пропасти, — сказала она со вздохом. — Мачеха выбрала мне в мужья одного из своих любовников, который воспылал страстью к моим деньгам. — Шторм кивнула, заметив, что дамы раскрыли рты от изумления. — Я, естественно, отказалась, и тогда он решил меня обесчестить, а если получится, то и обрюхатить — лишь бы добиться своего. Может, это звучит бесстыдно, но мне больше по душе быть изнасилованной Тэвишем Мак-Лаганом, чем сэром Хью Седжвеем. Досточтимый сэр Хью получает удовольствие, причиняя боль.

— Какой ужас! — Леди Элен покачала головой. — Да, женщине нелегко без защитника. — Она нахмурилась. — Неужели Тэвиш не боится мести лорда Элдона? Ведь тот вернется…

— Мак-Лаганы и Элдоны всегда воевали друг с другом. Просто очередное сражение будет иметь более вескую причину. К тому же мой отец — разумный человек. Я поговорю с ним, постараюсь удержать его от жестокого кровопролития. — Шторм пожала плечами. — И потом, мужчины любят драться. В этом их жизнь.

— Да, верно, — вздохнула Мэгги и взглянула на Филана. — К войне они готовятся с малолетства. Каждый раз когда мой Энгус отправляется в поход, я ужасно боюсь за него! Трудно расставаться, зная, что он может не вернуться.

— И чаще всего он сражается с Элдонами. А теперь вы, похоже, подружились с единственной дочерью лорда Элдона.

— Но, леди Элен, — подал голос Филан, — Шторм точно так же переживает, когда ее родные отправляются сражаться с Мак-Лаганами. И я уверен, что ни та, ни другая сторона не в силах положить конец этой давней вражде. Не кажется ли вам, что именно поэтому вы, женщины разных кланов, нашли общий язык?

— Да, — согласилась Мэгги, — это как раз то, что нас объединяет.

— Это я понимаю, — сказала леди Элен, разглядывая сидевшую напротив хрупкую английскую девушку. — Но я вот что хочу спросить, Шторм. Может быть, мой вопрос покажется вам преждевременным или бестактным, однако меня разбирает любопытство. Вы живете здесь уже много недель и почти все это время проводите с Тэвишем. Находясь с этим мужчиной в такой… э… близости, — она покраснела, — вы не боитесь в него влюбиться?

Шторм криво усмехнулась.

— Конечно, боюсь, миледи, — ответила она, решив умолчать о том, что это уже давно случилось.

Мэгги ловко увела разговор от опасной темы, предложив побеседовать о модах и домашнем хозяйстве. Филан заметил, что мужчины разбились на группки, и присоединился к ним, потихоньку покинув дамское общество. Вскоре ушла и Мэгги: настало время кормить новорожденного сына. Шторм осталась наедине с леди Элен и вскоре заметила, что светские беседы несколько различаются по разные стороны границы. Леди Элен, женщина шотландского двора, была неиссякаемым источником всевозможных сплетен.

Наконец леди Элен ушла к своему мужу, и Шторм охватило беспокойство: к ней направлялся Александр Мак-Даб. Этот мужчина был пугающе хорош. Девушка взглянула на Тэвиша, надеясь найти у него поддержку, и нахмурилась. Тэвиш делал вид, что не обращает на нее внимания; при этом чувствовалось, что он тайком следит за каждым ее движением. Алекс уселся рядом с ней, и Шторм невольно отодвинулась.

Тэвиш весь вечер постоянно наблюдал за Шторм и всегда знал, где она и с кем. После Мэри у них с Александром было много общих любовниц. Один соблазнитель соперничал с другим, пытаясь первым добиться благосклонности женщины или переманить ее из постели соперника в свою. Когда Тэвиш узнавал, что его любовница побывала в объятиях Александра — не важно, когда это происходило, до романа с Тэвишем, после или одновременно, — он очень по этому поводу переживал. Так было всегда, но только не сейчас. Сейчас он отказывался признать свои истинные чувства, но в душе его была такая боль, какую он не испытывал даже после измены Мэри.

— Как вы находите жизнь по эту сторону границы, миледи? — спросил Алекс, наклонившись к Шторм.

Девушка улыбнулась, услышав его грудной, вкрадчивый и словно ласкающий голос. Что и говорить, этот мужчина был создан для того, чтобы очаровывать дам.

— Здешняя жизнь мало чем отличается от жизни на английской стороне. Такие же люди, такие же заботы…

— И все же вы не отказались бы вернуться домой?

— А кто бы в моем положении отказался?

— И какое же ваше положение? — спросил Александр, окидывая ее чарующим взглядом.

— Думаю, вы и сами прекрасно это знаете, сэр.

Его близость смущала Шторм, но приходилось терпеть: отодвигаться уже было некуда, а встать во время беседы было бы невежливо.

— Вы пленница, с которой обращаются скорее как с гостьей. Согласитесь, это не совсем обычно.

— Я вас не понимаю. Вряд ли я представляю угрозу для мужчины, и вряд ли мне удастся бежать отсюда или самой взять кого-то в заложники. На мне цепи, хоть и невидимые.

— Может быть, эти цепи не только кандальные, но и любовные? — проворковал Алекс.

— Вы забываетесь, сэр. Я хоть и пленница, но все-таки женщина, а к женщине следует относиться с уважением.

Губы Алекса тронула улыбка. Эта девушка была не похожа на других. Будучи пленницей, она ухитрялась сохранять достоинство. При этом в ней не было обычной женской стыдливости. Когда он намекнул на ее связь с Тэвишем, она не стала краснеть и отрицать то, что всем было известно, только указала на бестактность его намека.

— Я только хотел убедиться в верности дошедших до меня слухов. Дело в том, что я могу предложить вам… кое-что другое.

— Думаю, подтверждение вам не требовалось. Так что же вы хотели мне предложить? Любопытно узнать.

— Мак-Дабы — давние друзья Мак-Лаганов. Я мог бы поговорить с Колином, убедить его в том, что вам лучше жить у нас в замке.

— Неужели?

«Как несправедливо, что столько красоты досталось одному мужчине!» — рассеянно думала Шторм, разглядывая молодого человека.

— С вами будут обращаться, как вы того заслуживаете — как с высокородной леди.

— Вы что же, думаете, Тэвиш обращается со мной по-другому?

Она догадывалась, что Александр был движим не одним лишь желанием дать ей приют, оградив от грубого обращения. За его предложением стояло что-то еще — но что именно?

— Думаю, да. Давайте будем откровенны, миледи. Он же вас обесчестил.

Шторм захотелось поставить его на место, но она сдержалась. Было бы нелепо делать вид, что она не спит с Тэвишем, когда все вокруг знали об этом.

— А вы бы как поступили на его месте?

— Не в моих правилах брать женщину силой.

Александр явно намекал на то, что насилие ему просто ни к чему, и Шторм не могла с ним не согласиться.

— А кто сказал, что Тэвиш взял меня силой? Разве на мне заметны следы побоев? Или у меня запуганный вид?

— Вы что же, хотите сказать, что пришли к нему сами?

— Нет, но меня и не насиловали. Скажите честно, сэр, если я соглашусь жить у вас, вы не попытаетесь затащить меня в постель? Не получится ли так, что я просто поменяю одного соблазнителя на другого?

Александр смотрел в ее огромные глаза и отчаянно завидовал Тэвишу Мак-Лагану. Перед ним сидела женщина, обладавшая мужской прямотой и откровенностью. В ее чувственных губах и изящной фигуре была страсть, такая же откровенная, как и в ее словах. Тэвиш уже насладился этой страстью, и Алексу хотелось того же. Но он почти не надеялся на успех. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что Тэвиш получил нечто гораздо большее, нежели просто отклик страстной женщины на ласки опытного соблазнителя. Возможно, Тэвиш и сам не догадывался об этом. Обычно в таких случаях со стороны виднее.

Коснувшись тяжелых кос девушки, Александр ответил:

— Я даже не сделаю попытки заставить вас делать что-то против вашей воли.

— Но это еще не означает, что вы не попытаетесь повлиять на мою волю.

Усмехнувшись, Алекс спросил:

— А какой мужчина откажется от попытки поухаживать за красивой женщиной?

— Вы просили откровенности. Что ж, я не сомневаюсь, что в вашем доме со мной будут так же обходительны, как и здесь. Мне кажется, вы прекрасно знаете, какой вы красавец. Знаете и о том, что женщины не в силах устоять перед вами. Вы едва ли обделены женским вниманием и наверняка в совершенстве владеете искусством обольщения. Полагаю, что вы заранее уверены в успехе. Насколько обоснованна такая уверенность — другой вопрос. Но будем говорить напрямик: вы знаете, что я не девственница, и понимаете, что мне уже нечего терять, поэтому рассчитываете на легкую победу.

— Вы слишком откровенны, миледи. И все же я предлагаю вам выбор.

— Нет, сэр, вы предлагаете мне замену. Ваша учтивость и обходительность — всего лишь уловка, вы добиваетесь того, чтобы я, единственная дочь английского лорда, незамужняя женщина — и теперь, возможно, навсегда, — так вот, вы добиваетесь того, чтобы я легла в постель к шотландскому разбойнику. Сейчас я хотя бы нахожусь с людьми, которых знаю и которые — да простит мне отец — мне симпатичны, — она усмехнулась, — и у меня нет желания променять все это неизвестно на что, тем более мое положение будет таким же временным. По крайней мере сейчас, вернувшись домой, я смогу честно сказать, что меня опозорил только один мужчина.

Александр взял ее руку, поцеловал и задержал в своей.

— Вы, леди Элдон, необыкновенно красивая женщина. И очень умная. Такое сочетание способно покорить любого мужчину… — Шторм засмеялась, и у него перехватило дыхание. — А ваш чудесный смех заставит любого мужчину пасть перед вами на колени.

Девушка увидела, что взгляд его зеленых глаз задержался на ее губах, и внутренне затрепетала.

— Вы пытаетесь очаровать меня, сэр, и, на мой взгляд, это не слишком разумно. — Она перехватила его взгляд, брошенный в сторону Тэвиша, заметила, что Тэвиш смотрит на них во все глаза, и вдруг разгадала намерения Алекса. — Полагаю, вы хотите сделать меня пешкой в какой-то своей… мужской игре. А вам не кажется, что мне и без того приходится не сладко?

Алекс смутился, щеки его зарделись, а такое случалось с ним крайне редко.

— Проницательность в женщине, почти так же опасна, как и ум. Вы меня сразили наповал, мэм.

Она усмехнулась:

— Неправда, сэр. Сразить вас может только меч.

Шторм тихонько охнула, сообразив, что ее откровенность зашла слишком далеко. Но Алекс зашелся веселым смехом — его позабавила смелая реплика девушки.

Легонько коснувшись тыльной стороной ладони ее пылающей щеки, он произнес:

— У нас с Тэвишем часто бывали общие любовницы. Это своего рода соперничество — первым обольстить женщину или переманить ее в свою постель. Мы так развлекаемся уже лет пять.

Шторм взглянула на Тэвиша. В его глазах горело чувство гораздо более сильное, чем просто азарт соперничества.

— И в этом все дело? — спросила Шторм. Алекс снова поднес к губам ее руку.

— Однако это не охлаждает моего желания, Шторм Элдон.

— Благодарю вас, сэр, но я не это имела в виду. За, вашей игрой кроется нечто большее…

Алекс вздохнул:

— Да, главным образом для Тэвиша. Пять лет назад у него была… одна леди, если ее можно так назвать. Он любил ее… — Алекс с удивлением заметил, как на мгновение изменилось лицо Шторм. — Так вот, как-то я видел их вдвоем и понял, что он просто боготворит эту женщину. А потом он застал нас вместе. Нет, он никогда не обвинял меня, потому что знал: я взял лишь то, что мне предложили, но такое разочарование трудно забыть. — Он взглянул на девушку с обворожительной улыбкой. — Однако прошлое не должно омрачать наше будущее.

— Будущее Шторм тебя не касается, Алекс, — раздался голос Тэвиша. — Миледи, мне кажется, вы забыли, что вы здесь на положении пленницы, а не гостьи. Вам пора к себе.

Шторм, увидев перед собой голубые глаза Тэвиша, горевшие холодной яростью, прикусила язык, хотя уже готова была ответить язвительной репликой. Она, пытаясь сохранить достоинство, поднялась, пожелала всем присутствующим приятно провести вечер и, сопровождаемая Энгусом, направилась к себе.