Рождение любви=Янтарное пламя

Глава 9

Карайдленд погрузился в уныние — все предчувствовали недоброе. Три дня милорд лежал без движения, готовый расстаться с жизнью. Теперь уже никто не сомневался в том, что Колин Мак-Лаган умирает. Только Малькольму и Шторм было позволено заходить в спальню лорда. Никто не оспаривал у девушки это право, ибо все успели убедиться, что девушка знает толк в искусстве врачевания. Шторм подозревала, что, если бы люди могли заглянуть за массивную дверь спальни Колина, было бы много недовольных.

— Мне кажется, вам пора выздоравливать, — задумчиво проговорила Шторм, сидевшая у постели Колина, который быстро шел на поправку. — Думаю, вы достаточно окрепли, чтобы… изобразить собственную смерть.

Колин засмеялся и взмахнул рукой, в которой держал кружку с пивом.

— С нетерпением жду этого часа. Где состоится наше представление, девочка?

— Все знают, что вы человек упрямый, так что никого не удивит, если вы соберете всех у себя в спальне, чтобы огласить свою последнюю волю. Никто ничего не заподозрит.

— Да, но не слишком ли здоровый у меня вид? Они могут не поверить, что я умираю.

— Ничего, немного пудры и мази — и все будет в порядке. — Она показала Колину небольшой мешочек со снадобьями. — А Малькольм пусть приберет в комнате. Надо унести поднос с остатками пищи — пока никто не должен знать о том, что у вас появился аппетит. Сейчас я сделаю из вас умирающего и пойду созывать ваших родичей. Вот будет весело посмотреть на их вытянувшиеся лица, когда они узнают правду!

— Вы уверены, что эта тварь себя выдаст? — спросил Малькольм, приводивший в порядок комнату.

— Конечно! После «смерти» отца Тэвиш ее выгонит. Я не сомневаюсь, что он тут же велит ей собирать вещи. Вот это и будет нашим главным ударом.

— Хитрая девчонка! Вот уж не ожидал от тебя! — Колин хмыкнул.

— Дьявола можно взять только хитростью, — пробормотала Шторм, накладывая последние штрихи на лицо Колина. — Ну вот, теперь у вас такой вид, как будто вы уже неделю пролежали в могиле. Наверное, я перестаралась, ну да ладно. Готовы сыграть свою роль, сэр? — с усмешкой спросила девушка. — Можно собирать зрителей?

Первый, с кем столкнулась Шторм, войдя в зал, был Тэвиш. Девушка увидела его осунувшееся лицо и почувствовала угрызения совести — ведь он страдал из-за ее хитростей. Но она выбросила из головы мысли о своей вине — потому что знала, что поступает правильно. Надо было разоблачить отравительницу. Шторм сообщила о том, что Колин при смерти, и повела скорбящих родственников в спальню «умирающего».

Колин лежал, чуть приподнявшись на подушках. Благодаря умело наложенному гриму лицо его казалось предсмертной маской — изможденное, пожелтевшее лицо, ввалившиеся щеки, жуткие тени под глазами… Лорд смотрел на своих помрачневших сыновей, прятавших от него глаза, и чувствовал себя виноватым — не только в обмане, но и в той тайной радости, с которой обнаружил на их печальных лицах доказательство любви. Когда же Колин взглянул на жену, ему с трудом удалось скрыть свой гнев. Однако он держал себя в руках, понимая, что одна ошибка может испортить все дело, а ведь они так долго и так тщательно готовились…

Шторм подошла к изголовью кровати. Пора было начинать спектакль.

— Вам, конечно, известно, как я собираюсь распорядиться своим имуществом, но мне хотелось бы еще раз объявить об этом в присутствии свидетелей, чтобы не было никаких неясностей, — проговорил Колин слабым голосом, голосом умирающего. — Не секрет, что Тэвишу я оставляю Карайдленд и все, что относится к этому поместью, а также дом в Эдинбурге и половину моего состояния. Шолто и Ян, вы можете поделить остальное по своему усмотрению. На моем письменном столе лежит бумага. Из нее вы узнаете о моей воле в отношении всех остальных, включая присутствующего здесь Малькольма.

Колин умолк и закрыл глаза.

— А я, милый? — спросила Дженет.

— Ах да… Тебе я оставляю только то, что ты привезла в Карайдленд. — Лорд сжал руку Шторм. — Позаботься о том, чтобы эта девушка вернулась домой… — Испустив судорожный вздох, «умирающий» повалился на подушки.

Мысленно похвалив милорда за убедительную игру, Шторм наклонилась над кроватью и скрестила ему руки на груди.

— Он умер, — проговорила она, опустив глаза.

Чтобы кто-нибудь не подошел ближе и не заметил подвоха, девушка осталась стоять у изголовья. Она бросила презрительный взгляд на Дженет, которая, залившись слезами, упала в объятия Тэвиша. Шторм с тяжелым сердцем смотрела, как братья пытаются держать себя в руках, не выказывать своего горя. Их неподдельная скорбь свидетельствовала о том, что они непричастны к злодейству.

Грубо выругавшись, Тэвиш оттолкнул Дженет:

— Прекрати! Утри свои лживые слезы! Будь моя воля, я бы выставил тебя отсюда прямо сейчас. Но будет лучше, если ты уедешь после похорон…

— Ты меня выгоняешь? — Дженет задохнулась от возмущения. — Как ты можешь быть таким бессердечным? Мне же некуда идти, Тэвиш.

— Ничего, змея всегда найдет себе гнездо, — процедил он сквозь зубы. — Так что хватит лить слезы! Или ты плачешь по тому золоту, которого лишил тебя мой отец? Я прекрасно знаю: не горе причина твоих слез. И я не удивлюсь, если выяснится, что ты помогла умереть своему мужу. Ведь ты не любила его.

«Все правильно!» — подумала Шторм, успевшая заметить страх, промелькнувший в глазах Дженет.

Жена лорда охнула и схватилась руками за горло.

— Что ты говоришь?! Я никогда бы не сделала ничего подобного!

— Неужели?! — взревел Малькольм, вовремя вступая в игру. — Если вы не чувствуете вины, тогда подойдите к трупу, миледи.

— Зачем? — с надменным видом спросила Дженет и тотчас же с опаской взглянула на «покойного» мужа.

— Говорят, когда убийца приближается к трупу своей жертвы, мертвец подает знак: либо он шевелится, либо из его раны — старой или свежей — опять начинает сочиться кровь. Хотите попробовать, миледи? — спросила Шторм.

— Глупые предрассудки, — презрительно фыркнула Дженет, оставшись стоять на месте.

— Тогда чего вам бояться? — настаивал Малькольм. — Или вы все-таки виновны в его смерти?

Злобно глядя на своего мучителя, Дженет двинулась к постели Колина. И тотчас же из старой раны на плече Коли-на потекла кровь, окрашивая алым его рубашку. Шторм с Малькольмом изобразили на лицах изумление и ужас. Такие же лица были у всех остальных. Братья не верили собственным глазам. В просвещенном 1362 году подобное чудо считалось невозможным и воспринималось с презрительными насмешками, но то, что они увидели, вызывало ужас. Дженет побледнела и попятилась к двери, мотая головой.

— Как видно? вы и впрямь приложили руку к его смерти, — сказала Шторм, с осуждением глядя на Дженет.

Она надеялась, что отравительница выдаст себя какими-нибудь неосторожными словами.

Дженет обвела взглядом комнату. Все смотрели на нее с укором. Казалось, никто не сомневался в ее причастности к смерти Колина. Повернувшись к Тэвишу, она протянула к нему руки — Дженет была уверена, что он к ней неравнодушен и скрывает свои чувства только из-за отца. Теперь же, когда Колин умер, можно было рассчитывать на его поддержку. Однако в глазах Тэвиша она не увидела ничего, кроме презрения и неприязни.

— Почему ты так на меня смотришь, Тэвиш? Неужели ты не понимаешь — теперь мы можем быть вместе!

Тэвиш брезгливо поморщился:

— Я никогда не хотел быть с тобой.

— Неправда! — Она схватила его за рубашку. — Разве ты забыл ту ночь, когда мы с тобой занимались любовью? Теперь нам нечего скрывать.

— Да, нечего скрывать! — рявкнул Тэвиш, оттолкнув от себя Дженет. — Ты забралась ко мне в постель, а я был слишком пьян и не мог тебя вышвырнуть. Между нами ничего не было, теперь я это знаю. Ты одурачила меня, презренная тварь. Но не надо обманывать себя — ты мне не нужна!

— Но я сделала это ради тебя! Я знала, что мы не можем быть вместе, пока он жив! — вскричала Дженет и вдруг в ужасе прикрыла рот ладонью.

— В лекарстве был яд, верно? — тихо спросила Шторм.

— Нет! Я ни в чем не виновата! Ты меня совсем запутал… Я сама не знаю, что говорю.

— Ты прекрасно знаешь, что говоришь, — раздался голос Колина.

Лорд приподнялся и гневно уставился на жену. Его сыновья застыли с открытыми ртами, а Дженет решила, что сходит с ума.

— Нет, нет! Ты мертв! Ни о дин человек не смог бы выжить после того, что я дала тебе в последний раз, — простонала Дженет, с ужасом глядя на Колина. — Нет, ты привидение!

— Милорд не умер, — сказала Шторм. — Он не пил из того, последнего, бокала.

— А… так вы меня разыграли! — прошипела Дженет, глядя на Шторм безумными глазами. — Сука! Английская шлюха!

Выхватив из потайного кармана юбки кинжал, Дженет бросилась на девушку, которая, не ожидая нападения, стояла к ней спиной и поправляла Колину подушки. Шторм слышала предостерегающие крики, но не успела отразить удар. Со злобным рычанием Дженет вонзила лезвие в худенькое плечо девушки. Она метила в спину, но Шторм уже начала поворачиваться, и это спасло ее. Острая боль затмила сознание, и девушка без чувств повалилась на Колина. Дженет вновь занесла над ней кинжал, но Малькольм уже взмахнул кочергой — женщина с глухим стоном рухнула на пол. Из раны на виске сочилась кровь.

— Мертва? — спросил Колин, поддерживая Шторм и пытаясь остановить кровь с помощью своей простыни. — Прекрасный удар, Малькольм. Только ты немного опоздал.

Ян осмотрел лежавшую на полу Дженет и выпрямился.

— Мертва, — сказал он.

— Что со Шторм? — спросил Тэвиш, склонившись над раненой девушкой. — Как она, Малькольм?

— Ей еще повезло, — пробормотал слуга. Он разорвал платье Шторм и начал промывать рану. — Лезвие вошло бы в спину по самую рукоятку, но она вовремя обернулась.

— Значит, все это — обман?.. — проговорил Шолто, подходя к изножию отцовской кровати.

— Да. Девочка догадалась, что моя болезнь вызвана ядом, и придумала, как разоблачить отравительницу.

— Но почему же из твоей раны пошла кровь? — спросил Ян.

— У меня под мышкой был привязан свиной пузырь с куриной кровью. Оставалось только чуть надавить рукой — и получилось, будто из моей старой раны потекла кровь.

— Так ты не был при смерти? — пробормотал Тэвиш, все еще не веривший в выздоровление отца. Он крепко прижимал Шторм к постели, а Малькольм тем временем зашивал ее рану.

— Нет. Это тоже Шторм придумала. Мне нужно было время, чтобы поправиться и восстановить силы.

— Как она догадалась, что тебя травят ядом? — спросил Шолто.

— Она смышленая девочка — вот и догадалась, — отозвался Колин. — Мне очень жаль, что пришлось оставить вас в неведении, но мы решили, так будет лучше. Вы не догадывались о подвохе и вели себя естественно, позволив Дженет невольно признаться в своем злодеянии.

— Она подмешивала отраву в лекарство?

— Да, Тэвиш. Мышьяк — яд древний, как мир. Медленное умирание… угасание — это ни у кого не вызывало подозрений. Коварный замысел. Еще немного — и все получилось бы так, как она задумала. — Все же интересно, как девушка догадалась?.. — в задумчивости пробормотал Ян. — В таких вещах разбираются не многие.

— Ее мать умерла от яда, — сказал Малькольм, закончив перевязывать рану Шторма — Когда они спохватились, было уже слишком поздно. У леди в отличие от милорда не хватило сил, чтобы бороться с ядом. А отравила ее какая-то женщина. Наверное, решила, что хозяину Хагалео пора завести новую жену.

Тэвишу вдруг вспомнился детский голосок: «Дамы подсыпают яд в тарелку. Так гораздо изящней». Уже тогда он поразился горечи, прозвучавшей в голосе Шторм. Теперь все стало ясно. Тэвиш откинул волосы с ее пылающего лица; он удивлялся, как такая худенькая, хрупкая девушка смогла пройти через столько испытаний, оставшись чистой и жизнерадостной.

— Мне не нравится ее румянец, Малькольм, — сказал Тэвиш.

Щеки девушки полыхали огнем.

— Отнеси ее в постель, парень, — тихо проговорил Малькольм. — Будем надеяться, что это скоро пройдет. Я обработал рану, больше ничего сделать нельзя. Остается только менять повязку и держать рану в чистоте.

— Как жаль, что у нас нет рецепта того бальзама, которым она меня когда-то лечила, — проговорил Колин.

Тэвиш взял девушку на руки с такой осторожностью, словно это была хрупкая стеклянная ваза.

— Может, Филан знает, — сказал он, выходя из комнаты со своей драгоценной ношей.

Колин взглянул на Малькольма:

— Сходи к Филану. Сделай все, чтобы вылечить девушку. — Когда слуга вышел, милорд с улыбкой повернулся к своим младшим сыновьям: — Ну, что вы думаете о моем чудесном воскрешении?

— В этом нет нашей заслуги, — протянул Ян с усмешкой, которая тут же сменилась выражением озабоченности. — Может, я ошибаюсь, и, видит Бог, я бы очень хотел ошибиться, но мне кажется, наш Тэвиш влюбился, хотя сам он, наверное, этого не замечает.

— Боюсь, что так. — Колин почувствовал легкую усталость. — Да, парню будет тяжело, но я ничем не могу ему помочь. Что-то я устал… Отнесите Дженет в ее комнату и подготовьте к захоронению. Хотелось бы обойтись без лишнего шума, но вряд ли удастся.

— Мы сделаем все, что в наших силах, — заверил Шолто, поднимая труп женщины. — Отдыхай, отец.

— Сообщите мне, как девушка! — крикнул Колин вслед сыновьям. — Теперь я обязан ей жизнью.

Все обитатели Карайдленда придерживались того же мнения. Слухи о трагических событиях, произошедших в спальне милорда, разнеслись по округе с быстротой молнии, и даже те немногие, кто недолюбливал Шторм из-за ее происхождения, резко изменили свое отношение к девушке. Колина любили и почитали в Карайдленде, и теперь все испытывали только добрые чувства к молодой английской леди, которая спасла ему жизнь. Дженет же никто не оплакивал. Эта женщина не сделала ничего, чтобы заслужить расположение обитателей поместья. Каждый старался хоть чем-нибудь помочь Шторм — даже если мог помочь лишь тем, что включал девушку в свои ежедневные молитвы. И никто не думал о том, что молится за дочь врага.

Тэвиш отнес Шторм в ее комнату, раздел и уложил в постель. Он очень за нее беспокоился — девушка потеряла слишком много крови. Она была настолько маленькая и худенькая, что эта потеря могла оказаться невосполнимой. Когда появились Филан с Малькольмом, Тэвиш оставил Шторм на их попечение и спустился в зал, чтобы выпить и расслабиться. День выдался не из легких.

— Как она? — спросил Ян, подавая брату кружку пива.

— Трудно сказать. Еще не пришла в сознание. С ней сейчас Филан и Малькольм. — Тэвиш сделал большой глоток. — Шторм такая маленькая, а рана глубокая… Она потеряла много крови.

— Маленькая, но сильная, — заметил Шолто, когда Тэвиш уселся за стол.

— Не могу поверить, что Дженет пыталась убить Колина, — задумчиво проговорил Дональд. — Может, она была не в своем уме?

— Не иначе, — согласился Ян, покачивая головой. — Надо же такое вообразить! Решила, что Тэвиш на ней женится, когда отец умрет! Ей казалось, что только его присутствие удерживает Тэвиша. — Он вопросительно посмотрел на брата. — О какой ночи она говорила?

За столом сидели только те, кому Тэвиш мог доверять.

— Целых шесть месяцев я думал, что переспал с ней, — сказал он. — Я не находил себе места от стыда. Порой не мог смотреть отцу в глаза.

— И как же ты узнал, что ничего не было? — спросил Энгус.

— Благодаря Шторм я вспомнил события той ночи. Она растирала мне спину и шею. Я задремал… и сам рассказал почти все, — с удивлением проговорил Тэвиш. — Она научилась этому у одной испанки. Такое растирание снимает усталость, и в голове проясняется. Я вспомнил, как Алекс отвел меня спать. Он развеял мои последние сомнения, сказал, что в ту ночь я не мог бы заниматься любовью. — Тэвиш покачал головой. — Мне кажется, Дженет сама поверила в свою ложь. Она была близка к. помешательству.

— Да, запутался ты со своими женщинами, парень, — вздохнул Энгус.

Его замечание вызвало дружный смех. За последние три дня в Карайдленде смеялись впервые.

Остаток дня Тэвиш провел на ногах — то бежал проведать Шторм, то поспешал к отцу, чтобы сообщить о состоянии раненой. Когда Шторм полегчало, Тэвиш немного успокоился. Он осторожно улегся в постель, стараясь нe потревожить девушку. Но когда повернулся к ней, увидел, что глаза ее открыты.

— Дженет хотела убить меня? — спросила она шепотом, морщась от боли.

— Да, малышка.

Тэвиш осторожно убрал волосы с ее лица. Коснувшись ее лба, он с облегчением отметил, что жар спал.

— Господи, как больно… — простонала Шторм. — Рана опасная?

— Могло быть гораздо хуже, милая. Эта тварь метила в спину. Такой удар был бы смертельным.

— Я сама виновата. Нельзя было поворачиваться спиной к убийце, надо было предвидеть опасность.

— По-моему, ты и так слишком многое предвидела. — Заметив тревогу, промелькнувшую в ее взгляде, Тэвиш добавил: — Я не сержусь на тебя за то, что ты держала свой план в секрете, малышка. Ты поступила правильно. Мы не лицедеи и могли бы плохо сыграть свои роли. Ты спасла отца от смерти. Спасибо тебе за это. — Тэвиш усмехнулся, увидев, как Шторм покраснела и в смущении отвела глаза. — Сколько же можно спасать своих врагов?

Она едва заметно улыбнулась.

— Я не могла спокойно смотреть, как он умирает. Думаю, моему отцу это тоже не понравилось бы. Колин воин, он должен умереть в честном бою, а не сохнуть от яда, которым его травила злодейка-жена.

— Да, забыл сказать… Дженет мертва, малышка. Малькольм уложил ее кочергой.

Шторм какое-то время молчала, наконец сказала:

— Не понимаю, как она могла выйти замуж за Колина, если совсем не любила этого человека. Ее же никто не принуждал.

— Конечно, нет. Дженет окрутила его и женила на себе в Стерлинге. Она была бесприданницей, из бедной семьи. Отец дал ей богатство и положение. Он слишком поздно понял, как она коварна. Думаю, ему льстило, что такая молодая и красивая женщина находит его привлекательным. Обычная уловка, но он попался…

Шторм уловила горечь в его голосе.

— Ты ошибаешься, — возразила девушка. — Конечно, Дженет поступила подло, но, полагаю, найдется немало порядочных женщин, которые с радостью согласятся выйти за него замуж и каждый день будут благодарить Господа за такого чудесного мужчину. В милых и честных вдовушках нет недостатка. А Колину нужна жена. Он не такой распущенный негодяй, как ты, — с улыбкой добавила Шторм.

— Да, согласен. Он еще может найти себе хорошую женщину, которая скрасит его старость.

— Что-то не очень уверенно ты это говоришь…

— Верно, не очень. Ведь я и сам еще не нашел такую достойную женщину.

— Твое счастье, что я слишком слаба. А то бы ты сполна заплатил за свои слова, Тэвиш!

— Хвала Господу — хоть в чем-то он мне помогает, — усмехнулся Тэвиш. — Ладно, давай спать, малышка. Тебе нужен отдых, чтобы быстрее поправиться.

Шторм не стала спорить. Она очень устала и хотела спать, несмотря на боль. Этот короткий разговор отнял у нее последние силы. Тэвиш осторожно обнимал ее, обнимал, стараясь не причинить боль и в то же время дать почувствовать успокоительную близость своего крепкого тела. Девушка решила не думать о причинах такого заботливого к себе отношения, но все же была благодарна Тэвишу.

Ей хотелось вернуться домой, к отцу, хотелось вышвырнуть из Хагалео леди Мэри и сэра Хью. Здесь, в Карайдленде, им с Филаном жилось совсем неплохо. Но Шторм считала, что Тэвиш представляет для нее опасность. С каждым днем она все больше влюблялась в этого мужчину и теперь, засыпая, думала о том, что нынешняя ее боль — ничто по сравнению с теми страданиями, которые ждут ее в будущем из-за любви к Тэвишу Мак-Лагану.

Ночь казалась бесконечной. Шторм никак не удавалось уснуть из-за сильной боли в плече. Она ворочалась с боку на бок и стонала. Тэвиш часто просыпался, успокаивал ее, проверял повязку, а один раз заставил выпить снадобье, заглушавшее боль. К утру раненой полегчало — лоб стал прохладным, а рана, к счастью, не воспалилась.

Тэвиш накинул халат и задержался у кровати, прежде чем выйти из комнаты. Во сне Шторм казалась совсем ребенком. Длинные изогнутые ресницы трепетали на нежных щечках, полные губы были чуть приоткрыты. Тэвиш не переставал удивляться: как эта крохотная хрупкая женщина могла выказывать такую неистовую страсть в его объятиях? Воистину она просто чудо.

Он поцеловал ее в лоб и поспешно вышел, немного устыдившись своего порыва. Тэвиш чувствовал, что боится этой женщины. Она пробуждала в его душе чувства, которые он всегда подавлял. А вот сейчас не мог удержаться: какая-то неумолимая и неведомая сила влекла его в объятия Шторм.