Рожденная в полночь

ГЛАВА 32

— Ты его знаешь?

Лукас прикрыл руку Кайли своей обнаженной рукой, словно защищая. Кайли, от изумления потерявшая дар речи, молча кивнула. И тогда Трей двинулся к ним по воде, поднимая брызги.

— Все в порядке? — спросил он.

Он смотрел даже не на Кайли, а на Лукаса. Точнее, на его голый торс.

— Да, — сказала Кайли, у которой наконец прорезался голос. — Мы… Мы просто пришли посмотреть на останки динозавров.

— Это Дерек? — грозно вопросил Трей.

Не то чтобы он был вправе обвинять Кайли в чем-то, учитывая, что между ними произошло. Но обида в его глазах была неподдельной, и у нее дрогнуло сердце.

— Трей, познакомься, это мой друг Лукас. Лукас, это Трей.

Парни обменялись холодным недружелюбным кивком.

— Нам пора, — сказала Кайли Лукасу и кивнула на прощание Трею.

Она пошла назад через ручей. Лукас шел рядом. Кайли снова чуть не упала, но Лукас подхватил ее и прижал к себе. Трей смотрел им вслед.

— Твой парень? — спросил Лукас, отпуская ее талию.

— Бывший.

Добравшись до берега, Кайли села обуваться, ощущая на себе взгляд Трея. Она знала, что он сейчас чувствует. То же, что и она, когда увидела его на вечеринке с девицей. Справедливость восторжествовала, все честно, но Кайли это не радовало.

— Почему он спросил про Дерека? — поинтересовался Лукас.

— Долгая история.

И ей не хотелось рассказывать эту историю сейчас. Она завязывала шнурки, а чувство вины все тяжелее ложилось на сердце. Ей не в чем было себя винить. Но она винила.

Она обулась и пошла, не оглядываясь. Внутри все кипело. Лукас снова помог нырнуть под изгородь, и она проскользнула, на этот раз его не задев.

Когда Трей скрылся за спиной, она перестала о нем думать. Все мысли были только о поцелуе. А потом Кайли постаралась отодвинуть и это. Да, это был классный поцелуй, но не больше.

Ведь так?

Почти весь обратный путь они проделали молча. И Кайли старалась не смотреть на Лукаса, потому что он был без футболки… и мысли от этого путались. Когда они дошли до лагеря, Кайли сообразила, что так и не задала ему главного вопроса. Помнит ли ее Лукас?

Она стала думать, как спросить так, чтобы не прозвучало, будто она хочет ему это напомнить. Будто она решила, что их связывает память о прошлом. Нет, не связывает. Какая уж тут связь, если он даже предложил забыть о поцелуе? На сердце опять стало тяжело. Черт, ну почему его слова так ее ранили? Кайли тяжело вздохнула. Придется добавить и этот вопрос к списку, который она завела, когда оказалась в лагере. Но другие вопросы могли подождать, а этот нет. Она хотела знать — должна была знать, — помнит ли он ее.

«Просто спроси, и все. Спроси, и все». Увидев опушку, Кайли поняла, что время на исходе. До ее отъезда они могли больше не заговорить.

— Знаешь, по-моему, ты похож на одного человека, — сказала она.

— Правда? — спросил он, не оборачиваясь.

— Ага.

Она подождала, пока он спросит, на кого. Он не спросил.

— Я много на кого похож, — сказал он.

Они подошли к опушке.

— Мне пора. Я веду следующую группу.

— Лукас…

Она сняла его футболку и отдала ему. Он взял. Она отлепила от себя влажную майку. Ткань еще не высохла, но уже не просвечивала. Лукас скользнул по ней взглядом, а потом посмотрел ей в глаза.

«Помнишь меня?»

— Спасибо… что показал следы динозавров.

Он кивнул:

— Не за что.

Помедлил и нерешительно сказал:

— Прости, Кайли.

Она знала, что он просит прощения за поцелуй. Сначала сказал, чтобы она о нем забыла, а теперь еще просит прощения. У нее защемило в груди.

Он пошел дальше, а Кайли осталась на месте. В голове у нее крутилась только одна мысль. Она не собиралась просить прощения. Ей все равно, что их видел Трей. Она ни перед кем не собиралась извиняться.

Едва Кайли успела переодеться в сухое, как услышала стук входной двери. Выйдя из спальни, она увидела Деллу, которая стояла перед открытым холодильником и пила… Что-то она там пила.

Кровь. Кайли пришлось это признать. Ее подруга — вампир, а вампиры пьют кровь, чтобы жить. Пора взглянуть правде в лицо.

— Привет.

— Я с тобой не разговариваю.

Завинтив крышку бутылки, Делла сунула ее в ящик для овощей, где прятала свои запасы.

— Я тебя не виню. Я была не очень хорошей подругой.

— Хочешь сказать, что передумала уезжать?

Кайли ответила не сразу.

— Пока не знаю. Я сказала Холидей, что согласна ждать полмесяца. До тех пор я не знаю.

А потом, собрав всю свою храбрость, Кайли шагнула к ней, вытянула руку и погладила вену на сгибе локтя.

— У тебя ведь есть все приспособления для этого?

— Для чего?

— Чтобы взять кровь. Дерек сказал, у ваших у всех есть.

— Я не… — Делла смотрела на нее широко открытыми глазами. — Я ничего у тебя не прошу…

— Да, но ты не просишь, потому что думаешь, что я откажусь. Так?

— Отчасти.

— А в другой части? — спросила Кайли.

— Потому что ты перестала бояться меня. Мне не хотелось, чтобы ты смотрела на меня как на чудовище.

— Ты не чудовище, — сказала Кайли. — Ты просто вампир.

— И тебе не кажется, что вампиры — чудовища?

— Нет, с тех пор, как я поняла, что ты вампир.

Делла заколебалась.

— Родители думают, что я чудовище. Ли тоже будет так думать.

— Ну и пусть, — сказала Кайли. — Ты не чудовище.

Она протянула руку.

— Кровь нужна тебе, чтобы жить.

— Я могу продержаться лето за счет крови животных, — сказала Делла.

— Зачем, если у меня есть лишняя?

— Лишняя? — переспросила Делла.

— Вообще-то говорят, если дал обещание, то назад не возьмешь, — поддразнила ее Кайли.

— Я не буду ловить тебя на слове.

— Шучу. Я сама этого хочу.

— Чего это ты хочешь? — спросила Миранда, входя в домик.

— Отдать ей немного крови, — сказала Кайли.

— Серьезно?

Глаза у Миранды полезли на лоб. Кайли кивнула.

— Она согласилась выступить за меня против Фредерики. Я ей вообще многим обязана.

— Блин, — скорчила гримаску Миранда. — Если ты это сделаешь, то и я это сделаю.

— Не надо, — сказала Делла.

— Нет, надо. Ведь мы же команда. Все мы.

Глаза у Деллы увлажнились.

— Мне ведьмы в команде не нужны.

— Держись, подруга, — сказала Миранда, — потому что одна у тебя уже есть.

Она протянула руку.

— Так и сделаем. Хорошо бы это было не очень больно. Терпеть не могу уколы.

— Сначала нужно согласовать это с Холидей или Скай.

— Тогда пошли согласуем, — почти в один голос сказали Кайли с Мирандой.

В эту минуту жаба — она же учитель музыки — плюхнулась на пол у ног Миранды.

— Опять ты! — вскипела ведьма. — Мало тебя учили?

Она ткнула пальцем в земноводное.

— Только попробуй еще раз это сделать, сообщу в полицию!

— Может, так и надо, — сказала Кайли.

— Да, но он никогда… Все его штучки можно объяснить случайным совпадением — например, хотел показать, как правильно сыграть, и задел… Единственное, почему я точно знаю, что он нарочно, — это что он превращается.

— Послушай, — сказала Делла, — а давай-ка поджарим этого любителя сладенького. Или отдадим оборотням. Вот кто любит жаб.

Жаба одним прыжком пересекла комнату и растворилась в воздухе.

— Не понимаю, — полюбопытствовала Кайли, — он что же, исчезает там, откуда взялся, когда появляется здесь?

— Да, — сказала Миранда. — Но, кроме первого раза, это происходит, когда он один. Или, по крайней мере, я так думаю, потому что проверяю, куда он девается. По-моему, он перестал давать уроки музыки.

— И то хорошо, — сказала Кайли.

Тут глаза у Миранды вдруг округлились:

— А правда, что Лукас сегодня вытащил бумажку с твоим именем?

— Ага, — согласилась Кайли.

— Блин.

Делла толкнула подругу на кухонный стул.

— Ну давай же, рассказывай, что было?

Миранда тоже села на стул.

— Выкладывай.

И Кайли все выложила. Торопливо, словно не могла остановиться. И не только про поцелуй. Рассказала о том, что они были соседями, рассказала про кошку. Про то, что никогда так не целовалась, и про то, что назвала Трея Дереком и что запуталась в своих чувствах, особенно после того, как Дерек ушел, не оглянувшись. Когда Кайли выговорилась, Делла с Мирандой сидели, широко раскрыв глаза и разинув рты.

— Блин! — повторила Делла.

Миранда откинулась на спинку стула и вздохнула:

— Хотела бы я, чтоб меня так поцеловали. Чтоб по мне так страдали.

— Делов-то, — сказала Делла. — Пойди и скажи это Перри…

— Да ладно, — покачала головой Миранда. — Если у парня кишка тонка даже чтобы сказать, что я ему нравлюсь, то как же он, бедный, меня поцелует?

— А ты поколдуй, — предложила Делла.

Все дружно рассмеялись. Тут у Кайли зазвонил телефон. Она мельком взглянула на экран и увидела номер отца. Смех замер у нее на губах, она нахмурилась. Но потом, чтобы не портить веселья, сбросила вызов и сунула мобильник в карман.

Полдня и еще один день пронеслись быстро. Наверное, отчасти потому, что не было больше никаких драм — ни внезапных приездов Трея, ни стычек с Фредерикой, ни даже ссор между Мирандой и Деллой. Подруги отдали ей кровь, и все стало хорошо.

А потом наступила эта ночь.

Кайли проснулась в холодном поту. Она точно знала, что призрак в комнате. И вдруг поняла, что она не в своей постели. И даже не в лагере. Она пыталась сообразить, где она, сердце колотилось, как сумасшедшее. Она не в Техасе. Даже не в Соединенных Штатах. Все вокруг было чужое и вместе с тем знакомое, как кадры из фильмов про Войну в заливе, которые любила смотреть мать.

Кайли стояла перед дверью маленького домишки, рядом с которым не росли ни трава, ни деревья. Была жара. Не такая, как в Техасе, а сухая жара пустыни. Солнце село, и время будто зависло между светом и тьмой. Пахло горелой резиной. Вокруг оглушительно грохотало, словно кто-то включил громкость на полную мощность. В шуме слились крики и уханье рвавшихся вдалеке бомб. И стрельба.

Кто-то крикнул ей, чтобы она шла с ними.

«Это не наше дело!» — сказал какой-то мужчина.

«Что не мое дело?»

Она услышала плач. Плакала женщина, она звала на помощь и стонала от боли. По позвоночнику пополз холодок страха, и Кайли, еще не зная, что случилось с женщиной, поняла, что это ужасно. И несправедливо. И Кайли не хотела в этом участвовать. Не хотела видеть и не хотела знать. Это было слишком страшно.

«Не мое дело». Но что не ее дело? Она растерялась.

«Это сон. Просто сон. Проснись. Проснись сейчас же!» Кайли постаралась сделать то, чему учила доктор Дей, чтобы прервать кошмар, но ничего не получалось. Она изо всех сил закрыла и открыла глаза, надеясь, что проснется в лагере.

Нет. В итоге она лишь оказалась ближе к двери и доносившимся оттуда воплям. Женщина кричала. Кто-то ее мучил. Кто? Зачем? Что все это значит? Почему Кайли здесь оказалась? Как занесло ее в военный фильм? Или это не фильм? Да, конечно, это сон.

Мозг пытался задавать вопросы. «На вопросы нет времени, — произнес возникший откуда-то из глубины голос, — времени хватит, только чтобы понять».

Что ей тут нужно понять?

Вопросы исчезли, и она осталась в хаосе, перед безобразным ликом войны. Она чувствовала невыносимую тяжесть вины за то, что хотела уйти подальше от криков. Если бы она могла бежать, если бы она сейчас могла бежать, то догнала бы всех и пошла дальше.

Она знала, что у нее есть выбор. Можно остаться в живых, если уйти отсюда. Но как жить, зная, что не помогла? Нет. Бежать Кайли не могла. Она посмотрела на свою руку и увидела штурмовую винтовку. Точно такую, как в военных фильмах. Да, она должна остановить того, кто издевался над женщиной.

Кайли ногой распахнула дверь и прицелилась в человека, который наклонился над женщиной на полу. «Прекрати!» — крикнула Кайли, но услышала чужой голос. Мужской.

Остолбеневшая, Кайли увидела в руке у этого человека нож. Увидела женщину. Одежда на ней была разорвана, лицо и руки в крови, она пыталась вырваться.

Человек оглянулся на Кайли. И бросился на нее с ножом. Палец сам нажал на спусковой крючок. Человек упал, но Кайли не почувствовала ни малейшего угрызения совести. Это было зло, и она это знала.

В распахнутую дверь вбежал подросток. Темные волосы растрепаны, взгляд серьезный не по годам. «Нет!» — вскрикнул он, когда увидел возле стены истекавшую кровью женщину. Он начал что-то кричать на языке, которого Кайли не знала. Потом выхватил из кармана брюк револьвер и нацелил его. Нацелил на Кайли.

Бах. Бах. Бах. Она слышала выстрелы. Боли не было, но она знала, что пули в нее попали, что она лежит на полу, что она умирает.

Внезапно она оказалась на ногах в углу комнаты и увидела тело, лежавшее на полу, тело, которое она только что покинула, которое только что было человеком. Тело Бравого Солдата. Лицо у него было в крови. Он поднял руку, полез в карман форменной куртки, достал оттуда письмо. Поднес к губам и, с последним вздохом, поцеловал конверт.

Сердце Кайли рвалось на части. Она не знала этого солдата, но ей было его жалко. Жалко, что он погиб. Жалко, что он погиб, чтобы спасти женщину.

Женщина села, посмотрела на умирающего солдата и снова принялась кричать, а вслед за ней закричала Кайли.

С этим криком она проснулась и обнаружила себя в кухне, прижавшейся спиной к стене. Миранда и Делла в пижамах стояли перед ней, вытаращив глаза.

Напряжение оставило Кайли, и она сползла на пол. Горло саднило, сердце колотилось.

— Ей приснился кошмар, — сказал голос Миранды откуда-то издалека.

Кайли хотелось бы в это поверить. Но нет. Она не помнила своих кошмаров. А этот запомнила. И поняла, что на этот раз она видела не сон. Она видела, как погиб Бравый Солдат.

Кайли просидела на полу у стены добрых десять минут, уверяя Деллу и Миранду, что она в полном порядке. Когда они наконец ушли спать, Кайли тоже пошла к себе. Понимая, что ей уже не уснуть, она оделась и отправилась к Холидей. Воспитательница сама сказала, что, если понадобится, днем или ночью, можно приходить. Кайли решила проверить, сдержит ли Холидей слово.

Шагая по дорожке к ее домику, Кайли обратила внимание, как мало звуков. Не пели птицы, не шуршали еноты. В ушах еще звенели крики женщины, перед глазами стоял умирающий солдат. По щекам у Кайли текли слезы. Она смахнула их, чтобы не приходить к Холидей зареванной.

Вдруг ночная тишина раскололась. Кайли услышала, как где-то рядом кто-то спорит. Голоса умолкли так же внезапно, как и возникли. Волосы на затылке у Кайли встали дыбом. Но она, наплевав на страх перед неизвестностью, стала думать о том, что узнала. Солдат погиб. Погиб, пытаясь спасти незнакомую женщину.

Вдруг ей показалось, что за спиной кто-то есть. Чья-то рука схватила ее и развернула.

— Тебе не стоило выходить из дома, — угрожающе прозвучал знакомый голос.