Рожденная заново (СИ)

Глава 20

После того, как изгнанник совершил первое за долгие годы убийство, ему требовался отдых. Обращаться к теням нужно аккуратно, человеческое тело не так сильно, как раньше. Каин отправил колдуна искать оставшихся упырей, ведь после смерти хозяина они могли создать неприятности. Ему было плевать, что они кого-то убьют или покалечат, но если эти существа попадут в поле зрения СМИ, то проблем потом не оберешься. Сидя в машине напротив своего клуба, он размышлял о том, почему не смог прочувствовать угрозу раньше. Сила возвращалась слишком поздно. Два противоречивых чувства терзали сердце. С одной стороны, Вуда сильно раздражал тот факт, что его милый щеночек сейчас живет под одной крышей с волхвом, а с другой он понимал, что только там ей нечего бояться.

Внутренние противоречия раздирали душу Каина изнутри и чем больше он думал об этой ситуации, чем сильнее хотел заполучить ведьму, тем быстрее терял контроль. Бессилие еще сильнее злило изгнанника. Он зашел в пустое здание «Венефики». Красивый, дорогой и совершенно бездушный клуб, повидавший слишком многое на своем веку, уже не так радовал своего владельца. Он взял ключи от бара и достал «Макаллан M MMXIХ».

Каин с силой сжал дорогую черную бутылку в руке. Ради денег люди готовы отнимать чужие жизни, врать и предавать. Тысячи лет они купаются в крови друг друга, оправдывая собственную алчность сомнительными ценностями. Этот никчемный старик посмел покуситься на его, Вуда, собственность, решил отнять жизнь молодой девушки несмотря на то, что самому ему осталось недолго. Зачем ему власть, зачем деньги? Ведь в Нави он все равно превратится в безвольную тень. Держа в руке бутылку ценой почти в полмиллиона рублей, изгнанник чувствовал растущий гнев. В один момент толстое стекло лопнуло, осколки вонзились в кожу, а янтарный напиток, смешиваясь с кровью Каина, стал расползаться по чистому полу. Неприятное жжение привело изгнанника в чувство, но он уже не мог остановить бушевавшую в нем ярость.

Схватив одно из кресел, он швырнул его в барный шкаф с алкоголем. Стекло со звоном разбилось и десятки бутылок рухнули вниз. Но этого было мало. Он взял второе кресло и швырнул туда же, полностью теряя контроль. Сорвав глазную повязку, сунул ее в карман, а сам принялся громить собственный клуб. Вокруг слышался шепот, становящийся все громче, а на стенах заплясали зловещие тени. Всплеск гнева сменился бессилием. Силы стремительно покидали изгнанника, он сел на пол, не обращая внимания, что тот был весь в осколках стекла. По телу поползла волна боли. Неужели опять? Каин поднялся и, шатаясь, пошел в туалет. Одним взглядом вышибив дверь, он рванул рубашку на груди. Пуговицы с глухим звуком покатились по полу. Плечи, грудь и вся правая половина тела мужчины снова покрывались рунами. Древние символы методично, прямо на его глазах вырезали себя, вызывая кровотечение и очень сильную боль. Ощущения от порезов на руках уже не казались сколько-нибудь болезненными.

Сев на ледяной кафель, он закрыл глаза. Свет в уборной погас, повсюду слышался нарастающий шепот:

— Следующая луна… станет решающей… они нашли… мы можем помочь.

Вуд закрыл лицо руками, мужчину била мелкая дрожь и все тело горело, словно его жарили на медленном огне. Изгнанник вспотел, но сил подняться не было. Приоткрыв глаза, увидел пляски теней на потолке, стенах, дверях и снова услышал заискивающие голоса:

— Смерть заберёт… её… не спасешь… мы поможем… слушай… зверь приведет…

Все звуки смешались воедино, создавая лишь шум в ушах. Каин понимал, что они пытаются его предупредить, но сил больше не было. Кровь с ладоней запачкала пол, стены, пока он пытался подняться на ноги. Следующая луна? Завтра будет решающий день? Похороны Ильиных? Бизнесмен не планировал туда ехать, но если ведьма в опасности, то должен быть там. Все внутренности мужчины болели, ему казалось, будто их медленно прокручивают в мясорубке. Бросив попытки встать, прислонился спиной к одной из кабинок, периодически засыпая и просыпаясь, не понимая, что реально, а что нет. Каину всю ночь мерещились тени, которые нашептывали на ухо что-то бессвязное. Он и не заметил, как наступило утро.

Мышцы и кости ныли, а в голове был совершенный хаос. Волевым усилием мужчина поднялся на ноги, но удержать равновесие оказалось сложнее, чем он предполагал. Кровь от порезов на руках уже свернулась и высохла, но неприятное жжение все еще мучило изгнанника. Достав из кармана повязку, закрыл глаз. Где-то снаружи послышался взволнованный голос его любовницы, затем Маша влетела в уборную.

— Каин, что с тобой случилось? — захотела помочь, но он оттолкнул девушку.

— Отойди.

— Что произошло в зале? Там все сломано, разрушено. Бутылки разбиты, весь пол в осколках. О господи, тут кровь!

— Ну так вызови уборщицу, — прорычал изгнанник и поковылял к выходу.

Маша пошла за ним.

— Твои руки все изранены. Давай, я хотя бы…

Вуд развернулся и сильно схватил девушку за горло, слегка приподнимая и сильно прижимая хрупкое тело спиной к стене.

— Занимайся своим делом, — процедил он, — у тебя много работы.

Она смотрела на изгнанника широко раскрытыми глазами, полными ужаса и непонимания. Его пальцы стали сжимать тонкую нежную шею, оставляя алые следы. Начав задыхаться, девушка попыталась освободиться, но стальная хватка Вуда была слишком крепка и слабые пальцы Маши лишь судорожно сжимали его запястье.

«Давай, ты же хочешь это сделать. У тебя достаточно силы. Что тебе стоит лишить ее жизни? Она будет рада умереть от твоей руки»

Этот шепот отличался от остальных: ненавязчивый, словно его собственный внутренний голос, он обволакивал, подавляя волю и лишая бдительности. Но Каин не мог позволить себе снова пойти на его поводу. Слишком много ошибок было совершено. Отпустив белую от страха любовницу, он молча отправился в кабинет за ключами от машины и вызвал команду клинеров. Спустя какое-то время девушка сидела на единственном уцелевшем барном стуле, удрученно оценивая масштабы бедствия и пытаясь унять дрожь во всем теле.

— Маша, — сказал Вуд тихо, — почему ты все еще не ушла? Зачем терпишь такое отношение?

Она задрожала сильнее, автоматически отстраняясь, в глазах читались страдание и страх.

— Потому что я люблю тебя…

Несколько долгих мучительных минут они смотрели друг на друга. Любовница ждала его реакции, а Каин пытался сформировать из хаотичных мыслей какое-нибудь подобие порядка.

— Ты знаешь, что это значит, — сказал он, — на этом наша связь закончится.

Маша опустила глаза, словно провинившаяся школьница. Каин развернулся и вышел на улицу. Оказавшись на свежем воздухе, он глубоко вдохнул. Вчерашнее состояние казалось глупой случайностью, кошмаром. Изгнанник нанес большой ущерб собственному бизнесу, и все из-за одной женщины.

— Что же ты со мной делаешь, щеночек, — с улыбкой сказал он, доставая сигарету.

Позвонив Мухорту и дав указания, изгнанник поехал в пентхаус. Ему было очень тяжело вести машину израненными руками, но времени было мало и нужно было поспешить. Первым делом предстояло обработать раны и привести себя в порядок. Утреннее солнце, смотрящее в панорамные окна огромного пустого дома, слепило Вуда, но он намеренно не стал закрывать шторы. Пентхаус был своеобразным перевалочным пунктом, сам он ночевал там пару раз в месяц и порой приводил любовницу. Мужчина помылся, переоделся, привел в порядок волосы, затем достал аптечку и принялся методично обрабатывать каждый порез на ладони. Перебинтовав руки, надел черный костюм, затем вышел на балкон.

Дороги в центр города уже были забиты до отказа, велик был шанс опоздать на церемонию прощания. Но Каин не спешил. Ему нужно было успокоиться и вернуться в стабильное состояние, помогавшее контролировать тени, не давая им слишком много власти над собой. Чтобы постоянно держать тьму в узде, требовалась немалая выдержка, а его человеческое тело слабо, почти беспомощно для этого. Тем более, что Каин Вуд впервые за долгие годы жизни чувствовал стремительно растущую силу внутри себя.

***

В пробках они с Мухортом застряли капитально. Колдун всю дорогу бубнил, как старый дед, но Каин его не слушал. Изгнанник не мог выбросить шепот теней из головы

«Следующая луна… станет решающей»

Что это значит?

— Ты хреново выглядишь, — сказал колдун, — в последние дни сам не свой. Что случилось?

— Я снова стал их слышать, — сказал Каин, — вчера… а, неважно.

Мухорт с подозрением уставился на друга.

— А зачем мы тащимся в христианскую церковь? Чтобы смотреть, как они проводят свои варварские ритуалы и оставляют тела на съедение червям? — Мухорт скорчил физиономию.

— Я должен убедиться, что с Катей все нормально, — сказал изгнанник, — меня беспокоят их слова.

— Твою ведьмочку защищает рыцарь на белом коне, точнее на белом внедорожнике. Не знай я тебя, подумал бы, что ты ревнуешь.

Вуд до боли сжал челюсти. Его и правда съедала ревность, но пока не мог позволить себе чересчур ей увлекаться.

— Я должен быть там, — сказал он, — не лезь ко мне в голову, Мухорт.

— Как скажешь, — сказал колдун, закидывая ноги на бардачок, — только, похоже, что мы конкретно опаздываем. Во сколько там цирковое представление, в десять?

Как назло, впереди была серьёзная авария и дорогу полностью перекрыли. Простояв полтора часа в пробке, Каин понял, что они уже опоздали. Но пути назад не было. Выехав на тротуар, дал по газам.

— Это прекрасно! — смеялся Мухорт, с юношеским задором глядя в окно, — ты только посмотри на их рожи.

Объехав аварию, Вуд рванул по пустой дороге к храму. Он понимал, что у него точно после этого возникнут проблемы с законом, но это было неважно. Подъехав достаточно близко, изгнанник поставил машину так, чтобы ее нельзя было увидеть выходящим из храма. Каин никак не мог унять беспокойство.

— Подождем здесь, — сказал он, — пока вроде тихо. Если что случится, мы увидим.

Мужчина вышел из машины и закурил, внимательно наблюдая за прилегающей территорией. Чувствовал он себя на редкость паршиво. Колдун вышел следом за ним и потянулся.

— И что ты ей скажешь? Она же вроде не особо хочет даже переписку с тобой вести и вообще боится, как огня.

Каин довольно ухмыльнулся, делая глубокую затяжку.

— Конечно, ведь думает, что я злой и страшный серый волк.

— Ну, так оно, в принципе и есть, — отозвался колдун, — а еще ты…

Внезапно раздался сильный грохот, и земля под новеньким Вольво Каина задрожала. Оба мужчины уставились на большой белокаменный храм. Внутри церкви раздалось три взрыва, друг за другом, больше напоминающих хлопки новогодних петард. Колдун и изгнанник, как по команде рванули ко входу. Из всех окон церкви вылетели стекла, купола и колокольня стали оседать, в стенах образовывались трещины, где-то отваливались куски каменной кладки. В пустых окнах, словно мертвых глазницах пылал пожар.

— Что за… — Мухорт ошарашенно смотрел на рушащееся здание храма, не в силах отвести взгляд, — неужели это все из-за нее?

Но Каин его не слушал. Он быстро пересек широкую дорогу и побежал вдоль забора в поисках бокового входа. Что происходит? Рушащееся здание храма обволакивал густой дым, внутри слышались отчаянные вопли умирающих прихожан. Но где же Катя? Он знал, чувствовал, что ведьма жива. Но тут перед глазами изгнанника вырос огромный пес. Ухо было оторвано и истекало кровью, в боку зияла кровавая рана. Животное находилось с внутренней стороны забора, но неистово рвалось к Каину, хотя было видно, что силы его покидают. Вуд вспомнил шепот теней:

«Слушай… зверь приведет…»

— А вот и зверь, — пробормотал Каин и обернулся к соратнику, — Мухорт, помоги мне найти Катю!

Вуд сквозь черные железные прутья коснулся покрытой кровью шерсти зверя. Тот жалобно заскулил.

— Наверное, у меня нет выбора.

Каин снял повязку и сосредоточился. Ему всегда удавалось быстро перемещаться в Навь благодаря сути, крепко связанной с тенями. Однако за такую силу всегда приходилось платить своеобразным душевным похмельем. Миг, и мужчина оказался внутри рядом с собакой. Пес схватил Каина за штанину и куда-то потащил, еле держась на лапах. Изгнанника поражала та ярость и воля к жизни, которую демонстрировал этот зверь. Где-то вдалеке завыла сирена, все вокруг по-прежнему покрывал туман из пыли и дыма. Вряд ли он смог бы найти девушку сам в этом аду из дыма и пепла. Но собака упорно вела его сквозь адский котел. Внезапно прямо под ногами изгнанник увидел тело девушки. Из живота торчал кусок арматуры, а ноги были завалены кирпичами. Грудь тихонько вздымалась и опускалась. Значит, пока жива. К месту взрыва уже подъезжала скорая помощь и пожарная служба. Мухорт, запыхавшись, оказался рядом с Вудом. Мужчины быстро разгребли завал из камней и освободили переломанные в нескольких местах ноги девушки. Вуд с силой вырвал ржавую железку из ее живота.

Колдун присел и коснулся рукой ее лба.

— Она при смерти, — громко сказал он, пытаясь перекричать сирену.

— Подгони машину как можно ближе, — жестко приказал Каин, аккуратно поднимая девушку на руки.

Она издала жалобный стон, начала задыхаться и кашлять кровью. Хрупкое тельце было совсем холодным, дыхание постоянно сбивалось.

— Еще набери Лобанова, — сказал вдогонку Вуд.

Колдун не задавал вопросов. Спустя минуту они уже грузили умирающую ведьму на заднее сидение машины. Мухорт набрал номер личного врача Каина Вуда, затем передал трубку изгнаннику, сам же сел за руль и дал по газам. Сумочка и туфли девушки остались под завалами.

Каин сел на заднее сидение, положил голову ведьмы на колени. Она была без сознания, лишь часто и прерывисто дышала.

— Лобанов, — безо всяких прелюдий сказал он, — как оказать первую помощь при взрыве?

— В смысле? — Голос врача казался вялым и сонным, — смотря, какие повреждения…

— Отвечай! — прорычал Вуд, — или я тебе язык вырву.

Каин вкратце описал раны ведьмы, врач быстро взял себя в руки и стал давать указания. Однако, по его словам, травма девушки была не совместима с жизнью. Изгнанник снял пиджак и приложил к рваной ране в животе. Сломанные ноги они зафиксировали, когда клали ее на сидение. Вся белая кожа «Вольво» пропиталась кровью, Катя слишком быстро ее теряла несмотря на все попытки изгнанника остановить кровотечение. Поездку до больницы Лобанова ведьма могла не пережить. Вуд принял решение, казавшееся на тот момент единственно верным: отвезти девушку в квартиру, которая находилась в пятнадцати минутах езды от них. Врачу же Каин сказал:

— Собирай свое оборудование, остальные причиндалы и приезжай ко мне. У тебя максимум десять минут.

— Но Каин, я… у меня…

— Живо! — изгнанник отключился и сунул телефон в карман брюк.

Ему впервые в жизни стало страшно за чужую жизнь. Катя казалась такой маленькой и беззащитной, что Каин боялся даже коснуться ее в страхе, что она разобьется, словно хрупкая хрустальная статуэтка.

— Держись, малышка, — прошептал он, — я тебя вытащу.

Во дворе было достаточно людей, поэтому Мухорт припарковал машину за трансформаторной, подальше от чужих глаз. Заглушив мотор, он обернулся назад и посмотрел на Каина.

— Что делать будем? Протащить ее через подъезд не сможем, да и она не переживет. Перенеси через мир мертвых, это единственный выход.

Каин и без него понимал, что это так. Снова сняв повязку, мысленно призвал серую Навь. Девушку затрясло, она стала сильно кашлять, тут же забрызгав кровью всю рубашку Вуда. Что ж, выхода нет. Щелчок, и он с ведьмой на руках оказался уже в своей квартире. Однако такие путешествия стоили ему очень дорого. ее в спальню, положив на кровать, а сам плюхнулся в кресло. В глазах все плыло, не давая сосредоточиться, а тело рвало на части. Вроде бы один момент, но на него ушло слишком много сил. Спустя пару минут появился колдун. Он увидел состояние Каина и стал сам хлопотать с ведьмой: накрыл шерстяным пледом, по-прежнему прижимая к животу пропитавшийся кровью пиджак изгнанника.

Через двадцать минут прибыл профессор Лобанов, талантливый медик и хороший знакомый Каина. Он тут принялся реанимировать девушку, вставляя какие-то трубки, делая надрезы прямо на ее нежной коже, вкалывая различные препараты и давая указания колдуну. Она тяжело и редко дышала, слышались громкие хрипы. Каин на какое-кто время отключился, но сумел прийти в себя. Врач сидел на кровати и просто смотрел на девушку. Лицо Кати было совершенно белым, тонкая рука безжизненно свисала с края кровати, а глаза были закрыты. Не было больше ни тяжелого дыхания, ни хрипа, ни кашля. Вуд поднялся и, шатаясь, подошел ближе. Мухорт сидел на полу, закрыв лицо руками. Впервые Каин видел его таким разбитым. Лобанов вздохнул и обернулся к изгнаннику:

— Мне жаль, Каин, но она умерла.