Лучший друг девушки –
это осторожность!
Волшебница Иоланта
Мама! Мамочка!!!
Они были везде: рвали плащ и длинную юбку, скользили по ногам, оставляя кровоточащие царапины, пытались выдернуть из моих рук поводья. Куда я ни поворачивалась, повсюду натыкалась на эти когтистые, морщинистые лапы, слившиеся вокруг меня в один непрерывный, необъяснимый кошмар.
От неравной борьбы капюшон сполз назад, и мои длинные светло-золотистые волосы рассыпались по плечам и спине… Выплывшая из-за облаков луна бросила мне в лицо пригоршню холодного рассеянного сияния.
– Женщина… женщина… – пронеслось среди чёрных фигур, и они замерли, оскалив жёлтые клыки и уставившись так, словно видели женщину впервые.
Застыла и я, мелко, лихорадочно дрожа и совершенно тупо глядя на них. Чудом сохранившаяся часть сознания отмечала какие-то детали: высокие, широкоплечие… на нижней половине крупного крепкого тела обрывки штанов… Стоят немного сгорбившись, но осанка, в общем-то, вполне человеческая…
Замешательство длилось недолго. Новое облако наползло на полумесяц, густая тень упала на тропинку, и чёрные существа вновь кинулись на меня. Маркиза дико заржала, встала на дыбы. Я по инерции обхватила кобылу за шею, панически боясь свалиться под ноги ей… или им. Уши резанул треск рвущейся материи, и я почувствовала себя чуточку свободнее. Вскрикнула, дёрнулась, подозревая, что плащ превратился в лохмотья, и, не отпуская лошадиной шеи, вынула обутую в высокий чёрный ботинок ногу из стремени и вслепую ударила. Судя по мерзкому вою, попала.
– Кур-рва!
Маркиза снова взвилась на дыбы, взмахнула передними копытами, отбрасывая того, кто удерживал её. Рванулась, выскочила из кольца, помчалась по тропинке. Я практически уткнулась в развевающуюся гриву, пытаясь поймать свободно болтающиеся обрывки поводьев…
Ну же… ещё немного…
Пальцы схватили пустой воздух. Ладно, боги с ними. Я обернулась. Вся группа существ, шипя и рыча, бросилась в погоню, но они быстро отставали. Я прильнула обратно к гриве, крепче сжала ноги и руки, понимая, что теперь не только Они, но и я сама не смогу остановить обезумевшую от страха кобылу.
Рывок!
Я охнула, подняла голову. Кажется, это был поворот тропы…
Взбесившаяся Маркиза вылетела из-за него и вдруг резко остановилась, в третий раз за ночь взвилась на дыбы. Я завизжала, отчаянно цепляясь за её шею, ощущая, как стремительно выскальзываю из седла… Ой, не дай боги!!
Творилось нечто ещё более странное, нежели десять минут назад. Пытаясь удержаться на спине Маркизы, я, тем не менее, чувствовала, что лошадь топчется на одном месте. Она храпела, взрывала передними копытами землю, яростно брыкалась и лягалась, но толком не двигалась. Я жалко, придушенно пискнула и начала-таки сползать.
Позади послышалось рычание, голодное, злое шипение. Я обмерла.
Они приближались!
Маркиза всхрапнула, дёрнула задом, и я ухнула в неизвестность…
Чья-то сильная рука обвила меня за талию, спустила на землю и даже утвердила в вертикальном положении. Голова кружилась, к горлу подобрался ужин, и я не сразу поняла, что этот кто-то прижал меня к себе и теперь с явным интересом разглядывал.
– Так-так, посмотрим, кто у нас здесь, – зазвучал рядом мужской голос. – О, да это молоденькая девица. Такая красивая и такая глупенькая. Похоже, у тебя, красотка, в голове нет ни одной извилины, раз ты решилась ехать ночью через Заклятый лес.
Я с опаской подняла лицо. Владелец голоса оказался чуть выше меня ростом, одетый во что-то кожаное – я почувствовала это взмокшими ладонями – и чёрное, сливавшееся с окружавшей нас темнотой. Черты лица и цвет волос потерялись во мраке, настолько непроницаемом, что я едва различала смутный контур головы, обозначенной светлым пятном.
– А ты весьма аппетитная, – продолжил он, и рука его нахально переместилась с моей талии на бедро. – Не годится, чтобы такой курочке просто пустили кровь и съели на завтрак. Думаю, я смогу найти тебе более достойное применение.
Тошнота разом усилилась. Я дёрнулась. В то же мгновение лёгкая хватка превратилась в стальную, рука железным кольцом сжала мои бёдра. Раздался звонкий шлепок, ржание Маркизы и моя верная лошадка ускакала куда-то в темноту.
Под бешеный стук сердца я предприняла попытку вырваться из слишком тесных объятий. В ответ мне зажали рот.
– Не вздумай кричать, маленькая дурочка, – прошипели мне в ухо. – Иначе они услышат и придут скорее. Ну-ка, давай прогуляемся.
Передвинув правую руку на мои рёбра, незнакомец поволок меня в заросли у тропинки. По телу больно хлестнули гибкие ветви кустарника, затем я споткнулась – кажется, о корень, – и наконец, услышала близкое недоуменно-недовольное рычание. Совсем рядом зазвучали тяжёлые шаги и противный, режущий уши скрежет. Я в панике вгляделась в темноту, но ничего не увидела. Поэтому, за неимением лучших идей, закрыла глаза и принялась молиться Огненной Заступнице. Может быть, Брид сжалится надо мной и…
Меня резко и грубо прижали к чему-то твёрдому и шершавому. Не закончив молитву, я хотела было запротестовать, но горячая ладонь по-прежнему лежала на моих губах. Незнакомец с силой притиснул меня спиной к этой поверхности – скорее всего, стволу дерева, – и мы оба застыли в безмолвном ожидании.
Судя по доносившимся с тропинки звукам, существа некоторое время топтались на одном месте, тяжело дыша после погони и обмениваясь фразами на непонятном языке. Я напрягла слух, кое-как различая исковерканные слова общего аидского языка и резковатого, менее распространённого языка единственных . Эту искажённую смесь дополняло дикое звериное рычание, делавшее весь их разговор совершенно непереводимым.
Обжигающе-горячие пальцы мяли мою блузку, тихое дыхание шевелило волосы на макушке. Шелохнуться я не смела, но в этих жарких объятиях меня начало трясти, словно в лихорадке.
О боги, никакая работа не стоит этого!!
Ну наконец-то! Удаляющиеся шаги, разочарованное, тающее вдали рычание…
Хвала всем богам, свобода!..
Однако я, очевидно, возрадовалась преждевременно. Незнакомец продолжал прижимать меня к стволу. Я дёрнулась.
Никакой реакции.
Я рванулась. Он прижал сильнее.
Я открыла глаза, подняла голову. Почувствовала, как он смотрит на меня, поёжилась.
– Они ушли, и теперь у нас есть отличная возможность познакомиться поближе, – тихо заговорил он. – Как ты считаешь, малышка?
Ясно, что мой ответ ему был не нужен даже даром. Я уставилась на него, но под сенью дерева царила ещё более кромешная тьма, чем на тропинке. Глаза стали бесполезны, и мне остались лишь мои ощущения…
И мой слух, упрямо вылавливающий в речи незнакомца нечто, вызывающее смутное, непонятное недоумение…
– Ты такая нежная, такая сладкая, – в голосе неожиданно возникли нотки, подозрительно похожие на голодное, вожделённое шипение тех существ. На мгновение во мраке сверкнули жадные жёлтые глаза с расширенными чёрными зрачками, а голос охрип, срываясь на рычание. – Такая сладенькая… Не бойся, тебе не будет больно. Ты даже не успеешь что-либо почувствовать.
Я ощутила, как он наклонился к моему уху и ниже… Меня уже не трясло, меня колотило, но его это, похоже, совсем не смущало…
Сердце ёкнуло глухо, судорожно. Шею обожгло горячее дыхание. Пальцы вцепились в покрытые кожей плечи… ой, кажется, это кожаный плащ!
Ну да… ну да…
– Ну р-разве что чуть-чуть…
И меня накрыла абсолютная темнота, лишённая каких бы то ни было звуков, ощущений и мыслей…
– – –
Жизнь странствующей волшебницы переменчива, словно весенний ветерок, и однообразна, точно эосские степи. Нельзя знать наверняка, куда завтра занесет тебя очередное задание и в то же время день за днём ничего не меняется: опять дорога, постоялые дворы, неизвестно как проникающие в этот мир демоны, несговорчивая нежить и прогрессирующая человеческая глупость. Постоянно в разъездах, постоянно вдали от родного дома и любимого. Вы не видитесь неделями, а то и месяцами и кажется, что жизнь – настоящая жизнь, а не бесконечное мотание по городам и весям Аиды, – проходит мимо.
Не удержавшись, Алин вздохнула. Что ж, это был её личный выбор: молодая дикарка, успешно совершенствовавшая свои врожденные таланты дочери Луны, живо откликнулась на предложение мага Вэлкана Мейлза попробовать силы в качестве Странницы, получила в нагрузку совсем молоденькую и куда более неопытную дикарку и отправилась осваивать новое поприще.Быть наставницей девчонки ей поначалу не очень нравилось, но со временем юная Фелис сумела заслужить уважение строгой и, чего теперь скрывать, иногда не слишком терпеливой учительницы, а сама Алин искренне привязалась к веселой и дерзкой подопечной. В общем, до поры волшебницу всё устраивало, пока как-то незаметно не стали копиться глубоко внутри усталость, раздражительность, недовольство собственной работой, тоска по возлюбленному. И в последний год девушка вдруг остро ощутила, что стоит на одном месте, не зная, куда и зачем идти. Возник естественный вопрос – неужели так будет продолжаться до её старости? Неужели она действительно хочет странствовать и дальше? Нужно ли ей это? Вроде всё сложилось неплохо: она многого добилась, у неё надежная и верная команда, на неё уже равняются ученики магических школ. Так жаль отказываться от достигнутого…
«Но если я буду мучиться от неопределенности, от нехватки чего-то важного, вряд ли я стану счастливее и уж тем более не осчастливлю девочек. Только характер испортиться до срока».
Внезапно внимание Алин привлекло отсутствие некоего важного элемента, вещи, превратившейся за время полуночных бдений в настолько привычную деталь окружающего пейзажа, что без неё ночь казалась холодной и неуютной.
Волки молчали.
А когда Лесные стражи обрывали свою лунную песнь или вообще её не начинали, дикарка всегда настораживалась.
Сегодня они молчали. Со стороны чёрной полосы леса не доносилось ни единого звука.
Лихо оседлав конёк светло-серой крыши, Алин смотрела на быстро плывущие вихри облаков, стремительно пересекавшие тёмно-синий небосвод. Яркий серебряный полумесяц то исчезал за ними, то выныривал во всём своём чистом блеске. Гордое великолепие ночи, её неотвратимость и скрывавшие тайны сумерки успокаивали девушку, приводили мысли в порядок и позволяли без суетливости дневных дел задуматься о жизни вообще и собственной в частности. Луна воскрешала в памяти уже немного подзабытые истории о среброокой покровительнице их народа, безмолвно подбадривала из небесной выси. Набежавший порыв ветра растрепал ниспадающие чуть ниже плеч прямые, медового оттенка, волосы Алин, шаловливо взбил чёлку. Девушка нетерпеливым движением поправила короткие прядки, выпрямилась.
И вздрогнула, хотя считала себя опытной, привыкшей ко всему, что способен подкинуть этот мир, дикаркой.
Далёкие вершины деревьев озарила довольно отчётливая вспышка голубого света, странно отразившаяся от тёмного неба. Она сверкнула ярко, неожиданно и сразу же потухла.
Алин растерянно заморгала.
«И что это было?»
Не прошло и пяти минут, как свет возник снова, полыхнул огоньком в чёрном массиве леса и растворился.
Девушка нахмурилась, на глаз прикинула расстояние от приблизительного местоположения источника до моста, куда выходили и опушка леса, и широкий мощёный тракт в объезд чащи. Получилось весьма близко…
«Звериная тропа», – решила дикарка.
Так в народе называли ведущую напрямик через лес тропинку, которая тоже выпутывалась из недр чащобы перед мостом, соединяя два небольших города – старинный Дэнн и молодой пока ещё Реалл. До появления хорошей дороги находились смельчаки, рискнувшие ступить под сень Заклятого леса ночью. Насколько было известно Алин, больше их никто и никогда не видел. Сейчас же желающих совершить самоубийство или просто дураков не было вовсе. Ни днём, ни тем более, ночью.
«Тогда что же это может быть?»
Сноп голубого света вспыхнул в третий раз. Алин задумчиво постучала пальцем по подбородку.
«Хм… не удивительно, что Стражи молчат».
– – –
Пальцы правой руки онемели. Я попробовала пошевелить ими и услышала плеск воды. Воды?
Я открыла глаза. Странно… Моя вытянутая рука лежит на камнях, а пальцы опущены в журчащую промеж них воду…
– Мама… – пробормотала я и медленно повернула голову. О-о! Моя шея!..
Затекло и теперь зверски болело буквально всё тело. Будто я всю ночь танцевала без отдыха и только сейчас остановилась…
– О-о!.. А-а… – застонала я вслух, ощущая, как в спину неприятно упирается что-то твёрдое и острое, колющее кожу сквозь тонкую ткань блузки.
Очень медленно, осторожно подняла руку, стряхнула с пальцев капли воды, коснулась гудящего виска. Слабо шевельнулась. О-ох…
Кое-как двигая отяжелевшими, плохо слушающимися конечностями, я с трудом села. Растрёпанные волосы упали на лицо. Отбросив их назад, я осмотрелась.
Надо мной нависала широкая каменная арка, бросающая прохладную тень на узкую полоску каменистой же земли и тянущиеся дальше пологие зелёные склоны. Свод арки поддерживала толстая прямоугольная колонна, основание которой упиралось в дно мелкой речушки. Тихо журчащая вода плавно обтекала его, бежала промеж осклизлых валунов и устремлялась по извилистому руслу в прозрачную даль. Тёплые лучи утреннего солнца яркими пятнами вспыхивали на немного примятом ковре травы.
Где это я?
Я глянула на тёмную стену, поддерживающую свод с моей левой стороны. А-а, поняла! Эта часть опоры моста, врезанная в береговой склон.
Мост?.. А как я под ним оказалась?!
Смутная догадка, ледяной змеёй шевельнувшаяся в груди, заставила меня спешно проверить одежду. Трясущиеся руки находили всё новые и новые детали, змея медленно разворачивала свои кольца, грозя заполнить меня целиком…
Длинная тёмно-синяя юбка разорвана от щиколотки до бедра, края лохматятся бахромой… Голубая блузка помята, широкий ворот спущен ниже плеч… За спиной болтаются короткие лохмотья, бывшие некогда плащом… На ногах и руках до локтей царапины, разводы засохшей крови…
Милостивые боги!..
Я попробовала уцепиться за шершавую поверхность стены и встать, но ноги подкосились, упрямо не желая принимать вес тела, и в результате из-под моста я выбралась на четвереньках, обдирая колени и ладони.
Уф! Я мешком повалилась на поднимающийся рядом склон, перевернулась спину и залюбовалась окружающим пейзажем, ровно настолько, насколько позволяло моё физическое и моральное состояние.
С внешней стороны мост оказался значительно более светлым, с аккуратным фигурным ограждением. Две колонны упираются в речное дно, ещё две опоры врезаны в оба берега. Ведущая через мост дорога уходила в тень зелёной тополиной рощи.
Я запрокинула голову. На этом берегу склон, пересечённый двумя узкими тропинками, поднимался от самой воды прямо к дороге, выныривающей из-под сумрачной сени деревьев леса. Их большие тёмные кроны густо переплетались между собой, вставали плотной стеной. Бледно-голубая небесная лазурь очерчивала ощерившийся ветвями массив.
Я провела пальцами по вороту блузки, натянула её обратно на плечи. Воспоминания о вчерашнем вечере, вернее, ночи были какими-то призрачными, нереальными, точно сон, от которого на утро помнишь только несколько отдельных сцен…
Тем не менее я закрыла глаза и честно попыталась восстановить картину произошедшего.
Девица, выехавшая из родного Дэнна слишком поздно и при этом желавшая попасть в Реалл как можно раньше…
Совершенно дикое решение воспользоваться «звериной» тропой, принятое в вечерних сумерках, когда приветливые огни Дэнна остались далеко позади, а впереди застыла угрожающе-чёрная громада леса и уходящая куда-то вправо объездная дорога…
Глупая надежда на «авось», на «а вдруг проскочу?», на «может, все эти россказни лишь пустые детские страшилки?..»
Лес, тёмный, мрачный, неожиданно тихий…
Орава монстров, вылезших неизвестно откуда…
Погоня… человек…
Я открыла глаза. Человек? Что он там делал?
Остановил Маркизу, сообразила я. Вот почему она так долго гарцевала на одном месте.
Если подумать, то он, наверное, и не человек вовсе, а этот, как его… ну, как говорят в нашем городе… а-а, кровопийца!
Сия мысль меня ужаснула. Я тщательно ощупала шею, однако ничего подозрительного не обнаружила. Заново обхлопала одежду. Надеюсь, моя девственность всё ещё при мне…
Я сползла к самой воде, стёрла кровавые подтёки, умылась, чувствуя, как ледяные капли обжигают кожу. На ощущение склонившегося к моей шее чело… существа воспоминания заканчивались. Дальше шёл провал.
Нахмурила лоб.
Нет, пусто. Не помню ни-че-го.
И что дальше?
Я всмотрелась в неторопливо текущую воду, силясь поймать своё отражение. Ой, лучше бы не смотрела!
Плакала моя несостоявшаяся работа… Вряд ли эта знатная дама, решившая меня нанять, согласится взять непунктуальную, растрёпанную девицу, больше похожую на огородное пугало, чем на приличную горничную приличного дома. И куда потом идти? Семья наша бедная, четыре дочери и каждой нужно мало-мальски достойное приданое… А городок маленький, и замуж удачно выйти затруднительно, и работать почти негде: либо танцовщицей в дешёвой таверне, либо там же подавальщицей. Если только облапают, считай, повезло…
Внезапно с дороги донеслось лошадиное ржание. Я вздрогнула. Быть того не может…
Вскочила, тут же пошатнулась – перед глазами всё поплыло. Я выждала минутку и полезла вверх по склону, спотыкаясь, хватаясь за пучки травы. Вцепилась в железные прутья ограждения, рывком выпрямилась и наконец-то поднялась на дорогу.
Гнедую лошадь с притороченной к седлу сумкой я увидела сразу.
– Маркиза! – я бросилась к ненаглядной моей кобыле, погладила по шее и приступила к осмотру сумки.
Что мы тут имеем? Кожаные шнурки завязаны, следов, э-э, вскрытия не наблюдается. Я залезла в сумку. Вроде всё на месте, даже мои единственные украшения – скромная цепочка и браслет из ненастоящего золота – были завёрнуты в платок и лежали на самом дне, куда я их и прятала. Хвала богам?
Смутное беспокойство не покидало меня. Я оглянулась на раскинувшийся позади лес. Дорога светлой лентой выплывала из его тени, но я знала: дальше она медленно поворачивала на северо-восток, минуя непролазную чащу. Где-то там, за трактом, в пелене утреннего тумана, скрывалась та злосчастная тропинка.
Я поёжилась. Неприятное ощущение… Я внимательно осмотрелась, хотя вокруг было ни души. Ну-у, может, душ тут и впрямь нет, но я лопатками чувствовала, как некто, затаившийся в бледном сумраке леса, сверлит мою спину настойчивым, пронзительным взглядом.
Я растянула шнуровку бывшего плаща, сняла его и швырнула в лесную тень.
– Чтоб вам подавиться!..
Кажется, полегчало.
Я сдёрнула жалкие останки поводьев, неизвестной рукой наброшенные на нижнюю ветку невысокой рябины, и вскарабкалась в седло. Пейзаж слегка расплылся, но я упрямо мотнула головой и тронула кобылу.
– Поехали отсюда, Маркиза. Как говорит моя мама, дарёному коню… – я покосилась на недовольно прижатые уши, – ой, прости, лошади в зубы не смотрят, Тюхе дважды об одном и том же не просят… Н-но!
Подковы звонко застучали по камням, и Маркиза резво перебежала через мост.
– – –
Он вышел из своего укрытия, едва шум подков стих на том берегу за поворотом. Согнувшись, как прихваченный радикулитом старик, и пошатываясь, точно подвыпивший посетитель таверны, он добрёл до куста дикой ежевики, на ветвях которой уныло повисли выброшенные девушкой лохмотья. Осмотрелся, ровно на столько, насколько позволил обзор низко надвинутого чёрного капюшона. Быстро и ловко сдёрнул останки плаща, смял их покомпактнее, остро ощущая исходящий от ткани запах – запах той блондинистой дряни! – и спрятал под полой своего плаща. Снова огляделся, развернулся и, прихрамывая, направился к лесу. По дороге споткнулся, глухо и хрипло выругался сразу на двух языках и, наконец, нырнул в медленно исчезающий утренний туман.
– – –
– Эй, красавица!
Я вздрогнула. Голос был женский, молодой, задорный, с нотками лёгкого нахальства. Я придержала Маркизу, вопросительно глянула на владелицу голоса.
Ага. Так я и думала.
Молодая девушка, стройная фигура, роскошные – в районе декольте особенно – формы, подчёркнутые коротким красным корсажем и длинной тёмно-синей юбкой с пикантным разрезом до бедра. Блестящие, отливающие медью рыжие волосы длиной ниже плеч обрамляли нежное лицо с округлыми щеками и алыми припухлыми губами, неровные прядки ассиметричной чёлки падали на тонкие брови.
– Хочешь, погадаю? – спросила девушка, изучая меня пронзительными тёмно-карими глазами. – Что было, что есть, что будет – обо всём расскажу.
Я посмотрела поверх её головы.
В центре большой, в форме восьмиугольника, площади шумел фонтан. Вода сверкающими струями вырывалась из огромной каменной чаши, похожей на бутон тюльпана, изгибалась и, искрясь на солнце, опадала в круглый бассейн. Из маленьких венчиков у основания чаши вытекали струи покороче и потоньше, внутреннюю сторону бортика оплетала гирлянда каменных цветов в лентах прозрачной воды.
Неподалёку от фонтана расположились три тёмно-синих шатра, несколько крытых повозок и распряжённые лошади. Перед шатром, чей купол был расцвечен серебряными звёздами, собрались местные жители всех мастей.
Я прищурилась на солнце. Знаю я таких. Приезжали эти шумные караваны и в наш городок, принося с собой пряный аромат странствий, грустные и веселые напевы под гитару и загадочным образом исчезающие из карманов заслушавшихся зрителей кошельки…
Я отрицательно покачала головой.
– Ну что же ты так, красавица? – гадалка положила руки на бёдра, широко, ярко улыбнулась. – Разве не хочешь узнать своё будущее?
Я снова покачала головой.
– Нет, спасибо.
– А имя своего суженого?
– Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз.
Девушка пожала плечами:
– Как скажешь, красавица.
Я тронула Маркизу, вгляделась в зелёное кольцо, обрамляющее площадь, – кусты алой вейгелы, колючего барбариса, душистого жасмина. Я проехала почти через весь Реалл, потратив не один час, но Еловой аллеи так и не нашла… Адрес перепутать не могла, слишком уж запоминающийся – Еловая аллея, особняк Аид.
Я обернулась. Глупо, конечно, обращаться к уличной гадалке, которая сама-то в городе проездом, но… но местные и так на меня косились, кто с подозрением, кто с испугом, кто с удивлением, а кто и с откровенным вожделением. В общем, рисковать мне не хотелось – нарисковалась уже!
– Извините!
Девушка глянула на меня.
– Вы не знаете, где здесь находится особняк Аид?
– Знаю, – вскинула тонкие брови гадалка.
– А вы не подскажете, как к нему проехать?
– Так и быть, красавица, подскажу. Езжай прямо через площадь, там будет аллея Трёх кипарисов. Далее прямо до Еловой аллеи, потом направо и до конца вышеуказанной. Нужный тебе особняк последний в ряду, ни с чем не перепутаешь.
– Большое спасибо, – поблагодарила я и поторопила Маркизу.
В последний раз оглянувшись, я обнаружила, что гадалка протолкалась через толпу к миниатюрной, пёстро одетой блондинке и теперь взволнованно рассказывала ей что-то, поминутно тыкая пальцем в мою сторону.
Боги, только повышенного внимания этого бродячего племени мне не хватало!
На аллее Три кипариса я переоделась, пользуясь её относительной безлюдностью и укрывшись за собственно кипарисом. Поменяла рваную юбку на такую же, но покороче и целую, кое-как расчесала гребнем спутанные волосы. Готова.
Гадалка оказалась права: особняк со странным названием Аид нельзя было перепутать с домами-соседями, все как под копирку однотонными, с обилием колонн, больших, почти во всю стену окон, просторных балконов и террас. Двухэтажный, бело-голубой Аид с изящным серым куполом, похожим на опрокинутый венчик цветка, и шпилем в его центре, казалось, волшебным творением вышел из другого времени, из иной эпохи.Лёгкий и воздушный, он удивительно гармонировал с нежной голубизной неба и яркой зеленью сада, превращаясь в прекрасный сказочный дворец. Через решётку ограды я видела ведущую к нему просторную дорогу, широкие ступени парадной лестницы, изогнутые полумесяцем террасы, миниатюрные скульптуры на столбиках балюстрады. Белоснежные колонны террасы первого этажа поддерживали террасу второго, открывая высокие окна и стеклянные двери комнат солнечному свету.
Пока я восхищённо взирала на это великолепие, откуда-то из-за растущих по другую сторону ограды тёмно-зелёных можжевельников появился молодой парень верхом на серой в яблоках лошади. Окинул меня удивлённым взглядом, придерживая лошадь.
– Привет, – подал он голос.
– Привет, – нерешительно отозвалась я.
– Ты в особняк?
Я кивнула.
Парень помолчал, внимательно изучая меня.
– По поводу работы? – изрек, наконец.
Я снова кивнула.
– А-а, – протянул он и спешился.
Я молча наблюдала, как парень отпирает ворота. Довольно симпатичный, крепкого телосложения, с густыми светло-рыжеватыми волосами, немного печальными, задумчивыми серо-зелёными глазами и трогательной ямочкой на подбородке.
Синяя створка открылась, парень сделал приглашающий жест. Я медленно въехала на подъездную аллею. Позади парень закрыл и запер ворота, вскочил в седло и поравнялся со мной.
– Я провожу тебя к чёрному входу, – он направил лошадь к особняку.
Маркиза неторопливо поцокала следом.
«Какой неразговорчивый!» – подумала я, разглядывая прямую спину своего неожиданного спутника.
Так, в скорбном молчании траурной процессии мы и доехали до собственно особняка.
Вблизи здание поражало размерами, переставая казаться кукольным и воздушным. И ещё – удивительной, странной тишиной.
– Макс! Макс!!
Ну вот, только подумаешь о тишине…
От голубых с белыми полосами стен отделилась невысокая подвижная фигурка в длинном чёрном платье и со скоростью, достойной гепарда, устремилась к нам. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что это катесса, изящная, немного худощавая, с длинными ярко-рыжими волосами – в отличие от медных локонов гадалки с площади они отливали откровенно красным. Огромные голубые глаза с кошачьими вертикальными зрачками и острые чёрные ушки выдавали в ней жительницу славного острова Сиама. Сей факт подчёркивала и очень светлая шёрстка, приятного кремового оттенка на открытых запястьях и шее и более тёмная на лице. И хотя возраст катессов трудно определить на глаз, я решила, что она вряд ли старше меня.
– Макс! – повторила катесса, резко осаживая прямо перед серой лошадью. Удивительно, но последняя даже не шарахнулась…
Парень ловко спрыгнул на мощёную камнем площадь.
– Что случилось?
А-а, значит, он Макс! Приятно познакомиться…
Катесса согнулась, часто и тяжело дыша.
– О, там та-акое творится… госпожа Дейра в ярости… просто рвёт и мечет… Карла ухитрилась уронить стакан с соком на вечернее платье госпожи… и она так наорала не неё, что бедняжка теперь сидит на кухне и рыдает, – катесса немного выпрямилась. – Игган вертится как хомячок в колесе, Луиза носится по всему дому, старый хрыч где-то отсиживается, бездна его поглоти, столы передвинуть некому, а я побежала за тобой. Хорошо хоть, госпожа Данаида пока на своих занятиях, иначе я бы точно повесилась. Иль утопилась в пруду. «Не смей трогать мои волосы, криворукая!» «Этот чай уже остыл, немедленно принеси мне горячий!» О-о! Это та-акой ужас, эти её бесконечные придирки! Просто кошмар и хаос! Один только господин Брет невозмутим и спокоен как сиамская скала. Сидит себе и читает. О-о, мне бы хоть немного его…
– Норика, – мягко прервал Макс словесный поток катессы, тем более что та не замечала меня в упор и заканчивать излияния явно не собиралась.
– А-а? – катесса посмотрела недоумённо сначала на Макса, потом – наконец-то! – на меня. – А это кто?
Парень обернулся ко мне.
– Это… – в глазах застыл вопрос.
– Вэллариана, – представилась я.
– Велло… – попыталась повторить катесса.
– Просто Вэл, – спешно упредила я дальнейшее издевательство над собственным именем.
Ну да, длинновато. А что поделать? Мою маму зовут Беатрис, например, а мою младшую сестру родители осчастливили именем Викторианна. Она, правда, до сих пор недоумевает, почему её не назвали просто Виктория?..
– Я – Норика, горничная. А это Макс, мастер на все руки.
Я вежливо улыбнулась и спешилась. При этом заметила, как Макс покосился на те два ременных обрывка, что остались мне вместо поводьев.
– Ты извини, я тут наговорила всякого… – затараторила Норика. – Не подумай ничего, здесь на самом деле вовсе не так плохо, просто сегодня госпожа Дейра устраивает приём и поэтому она такая нервная… Ты ведь на место личной горничной госпожи Данаиды, да?
Я кивнула.
– Ой, ты меня не слушай, госпожа Дана тоже не плохая, в общем-то…
Хм-м, в общем-то? Боковым зрением я поймала лёгкий жест мастера на все руки, старательно призывающего катессу к молчанию.
– Да что я всё говорю и говорю? Пойдём лучше в дом, найдём Луизу… – Норика схватила меня за руку, потянула к особняку.
Интересно, мне показалось или Макс действительно с видимым облегчением возвёл глаза к небу?..
– – –
– Фил, какое, по-твоему, лучше: розовое или золотое?
– Не знаю, тебе решать.
– Но ты даже не смотришь!
– Неправда, я смотрю, просто это незаметно.
– Ты смотришь в книгу, а не на меня.
– Я делаю и то и другое.
– Да что ты! Не знала, что у тебя есть глаза на макушке.
Фелис промолчала, решив не признаваться в прискорбном отсутствии интереса к выбору наряда на вечер.
Анна нахмурилась и повернулась к высокому, в полный рост, зеркалу, задумчиво прикладывая к себе то сверкающее золотое платье, то насыщенно розовое с оборками.
– Вообще-то, если бы кое-кто своевременно сообщил мне о приглашении…
– Я уже извинилась.
– Ага, память девичья… Может, белое? – Анна бросила оба платья на кровать, сняла с распахнутой двери гардероба длинное белое, приложила к себе. – Что скажешь?
– В белом ты похожа на невесту, – откликнулась Фелис, не поднимая головы от раскрытой книги.
– М-м… Ты права, – Анна отправила белое к предыдущим и скрылась в гардеробе, достаточно просторном, чтобы вместить и все многочисленные наряды, и саму девушку. – А как насчёт зелёного? У меня где-то было изумрудное…
– Ты куда собираешься – на ужин к королеве аидской?
– Я собираюсь к Дейре.
– Дейра… Мне это имя кажется очень знакомым.
– Так звали печально известную волшебницу-отступницу, когда-то жившую в Призрачном мире. Может, просто надеть корсет с длинной юбкой? В последнее время это вновь стало модно.
– Любопытно, о чём думали родители, когда так называли дочь?
– Вряд ли они знали. Наша Дейра из очень простой и бедной семьи, хотя сей факт тщательно скрывается. Сомневаюсь, что её родители знали о межпланетных волшебницах. Они и о местных-то не знали. Как насчёт чего-то лёгкого, воздушного и полупрозрачного?
– Значит, Дейра, словно героиня известной сказки, встретила прекрасного принца, тот влюбился в милую и прилежную девушку и предложил ей руку, сердце и всё королевство в придачу.
Тёмно-каштановая грива Анны на мгновение вынырнула из-за дверцы. В глазах цвета крепкого чая искрился смех.
– А вот и нет. Жил-был некий лорд Стоун, которого за глаза именовали скряга Стоун. Был он, мягко говоря, немолод, но весьма охоч до юных да спелых красавиц. Как-то раз повстречал он в одной таверне – а он, надо заметить, обожал шастать инкогнито по данным недорогостоящим заведениям, – милую и ну очень спелую танцовщицу. Увидев нижнюю половину её тела, Стоун тут же протянул свои загребущие ручонки к девушке. Но девица оказалась не промах, шанс не упустила и через полгода выскочила за скрягу замуж. Ещё через четыре года старый сластолюбец отправился к праотцам, оставив молодой супруге целое состояние, древний замок и избалованную дочку от предыдущего брака. Вдовушка горевала недолго: каким-то чудом договорилась с возмущённой таким поворотом падчерицей, начала менять кавалеров, а совсем недавно купила и отремонтировала особняк Аид в противоположном конце улицы. Сегодня устраивает приём в честь новоселья.
– Светлоокая Селена, до чего банальная история, – вздохнула Фелис и перевернула страницу.
– Ну-у… Далеко не каждая танцовщица из глубинки так удачно выходит замуж.
Фелис брезгливо поморщилась. Она сама из провинции и тоже когда-то зарабатывала на жизнь танцами в заведении отнюдь не высшего класса, но рассчитывать найти среди тамошних клиентов (как правило, не отличающихся воспитанием, благосостоянием и приемлемым уровнем опьянения) подходящего кандидата в женихи? Да ещё четыре года ждать, пока «любимый» муженёк соизволит отойти в лучший мир?! Бр-р! Хотя как знать, может, Дейра сама и поспособствовала скорейшему отходу…
– Девочки? – зазвучал в коридоре голос Алин.
– Мы в комнате Анны, – отозвалась Фелис.
Дверь открылась и на пороге возникла Алин. Вошла, окидывая смешливым взглядом сидящую в розовом кресле подругу и мерцающий хаос на кровати.
– Кто-то о чём-то забыл?
– Ага. О новоселье у Дейры, – буркнула Анна из недр гардероба.
– И когда оно?
– Сегодня. Эй, что скажете насчёт серебряного? По-вашему, оно не слишком вызывающее и блестящее? Мне бы не хотелось затмить Дейру, всё-таки она хозяйка…
Алин и Фелис переглянулись. Фелис закрыла книгу, снова вздохнула. Будучи наполовину единственной, Анна легко сошла в местном светском обществе за аристократку – согласно легенде, девушка была одной из взбалмошных столичных красоток, подхвативших возникшую в последнее время моду на женскую самостоятельность. Следование этим веяниям позволяло молодой незамужней барышне жить в особняке без родственников, появляться в свете без надлежащего сопровождения и вести себя практически как независимая свободомыслящая волшебница. Конечно, существовала куча оговорок и рамки, которые истинная леди не должна переступать ни под каким видом и чему бы она там ни следовала, однако удалённость Реалла от оплота строгих моральных принципов – Вэйнера – и молодость городка играли всем на руку. Здесь не задавали лишних вопросов, не копались в чужом прошлом (в основном, потому, что хватало своих скелетов в гардеробах) и на многие выходки попросту закрывали глаза. Когда прелестная леди Анна-Изабелла Селия впервые появилась в Реалле, никому и в голову не пришло проверить, действительно ли девушка та, за кого себя выдаёт. Вероятно, местные аристократы решили, что несколько эксцентричная леди жаждет развеяться подальше от осуждающих взоров вэйнерского высшего света, потому и променяла шумную столицу на освежающую провинцию. Во всяком случае, в практике Фелис это был первый раз, когда происхождением трёх невесть откуда взявшихся девиц интересовались настолько ничтожно мало.
– Попробуй коричневое, – наконец предложила она.
– Коричневое? Ладно, – покладисто откликнулась подруга.
Алин аккуратно присела на подлокотник кресла.
– Знаете, вчера ночью, с крыши нашего дома, я увидела нечто странное…
– – –
– Как ваше имя?
– Вэллариана Беатрис.
Большие тёмно-карие глаза Дейры Джоанны Лидис рассматривали меня с явным неодобрением. Я опустила ресницы, стараясь подавить ощущение неловкости и скованности, возникшие в присутствии этой женщины. В принципе, Дейра была ещё очень молода, особенно для своей взрослой падчерицы.
Во внешности сидевшей передо мной женщины определённо было нечто южное: и во взгляде хмуро прищуренных тёмных глаз, и в гладкой коже лёгкого смуглого оттенка, и в гриве светло-каштановых волос, перехваченных бледно-фиолетовым платком и локонами покоившимися на обнажённых плечах, и даже в крутых изгибах стройной фигуры, подчёркнутой облегающим белым платьем. И судя по всему, Дейра обладала знаменитым темпераментом и вспыльчивым характером южанки.
– Повторите, пожалуйста, ваше имя, я не совсем хорошо его расслышала, – с ледяной вежливостью попросила Дейра.
Я подняла ресницы:
– Вэллариана Беатрис.
– Вы приехали из Дэнна?
– Да. Миледи, – добавила я.
– Вы опоздали, – сухо произнесла Дейра.
– Я знаю. Из Дэнна в Реалл ехать почти… шесть часов, – соврала я, искренне надеясь, что леди не в курсе, сколько на самом деле занимает переезд.
Часа три, если в объезд и неспешным шагом.
Дейра побарабанила безупречным маникюром по блестящей поверхности письменного стола, смерила меня холодно-оценивающим взглядом. Было совершенно очевидно, что леди Стоун размышляла, даже колебалась, хотя причин я не понимала…
Дейра положила руку на столешницу, вперилась в меня хмурым взором.
– Вы приняты.
Я с трудом сдержалась, чтобы не уронить нижнюю часть челюсти. Как? Прямо вот так, без всяких лишних вопросов? «Вы приняты», и всё?!
– Вас что-то не устраивает?
Я покачала враз отяжелевшей головой.
– Отлично, – губы Дейры сложились в некое подобие снисходительной полуулыбки. – Тогда займёмся деталями.
Из кабинета леди Стоун я вышла на негнущихся, онемевших ногах. Названная Дейрой сумма зарплаты впечатляла. По меркам Дэнна это почти целое состояние… особенно если и впрямь каждый месяц… Деньги целиком можно отвозить родителям, когда я поеду навестить семью, ведь мне самой здесь почти ничего не потребуется: мне обеспечат и крышу над головой, и питание, и бесплатный уход за моей лошадкой. И все эти блага несмотря на отсутствие опыта работы, рекомендаций и двухчасовое опоздание. Так хорошо, что, право слово, хотелось крикнуть «не верю!»
О-ох! Возникшая передо мной фигура сразу вернула меня в реальность. Я попросту ткнулась в серую рубашку носом и тут же отшатнулась. Высокий, широкоплечий тёмноволосый мужчина спокойно взирал на меня сверху вниз карими глазами.
– Простите, я вас не ушиб?
Я отчаянно замотала головой.
– Нет…
– Дейра в кабинете? – он указал на дверь.
Я кивнула.
– Спасибо, – мужчина обошёл меня, и я спешно посторонилась.
Он негромко постучал.
– Да?
– Ди, это я. Ты не занята?
– Нет-нет, заходи.
Мужчина кивнул мне и вошёл.
Я облегчённо вздохнула и побрела по коридору, разглядывая бесчисленные картины на стенах, маленькие столики с изогнутыми ножками и старинные вазы. Где там эта Луиза, которую все упоминают?..
За ближайшим поворотом обнаружилась Норика, сидящая на тёмно-синей кушетке. Увидев меня, катесса порывисто вскочила, спросила заговорщицким шёпотом:
– Ну, как? Тебя приняли?
– Приняли.
– Так быстро? Хотя… какая нам, в сущности, разница?
Я пожала плечами.
– Никакой, наверное.
– Вот и ладно. Миледи сказала, где ты будешь спать?
– Велела обратиться к Луизе.
Норика широко улыбнулась, что катессам было не свойственно в принципе.
– Она на кухне, ругается с Карлой. – Норика взяла меня под руку. – Пойдём, я провожу.
Всю дорогу до кухни катесса болтала без умолку, не особо интересуясь моим мнением. Слушая её вполуха, я выяснила, что:
все горничные спят в одной комнате, у повара Иггана, Луизы и Томаса (старый хрыч?) отдельные опочивальни в крыле для прислуги, а Макс обретается в садовом домике;
миледи Данаида учится в дневном смешанном пансионе на той стороне площади;
госпожа Дейра очень любит своего жениха Брета и собирается за него замуж;
предыдущий её кавалер обожал зажимать по углам горничных;
господин Брет совсем не такой!
И ещё кое-какие мелочи из личной жизни хозяйки, которые я постаралась пропустить.
Впрочем, одна небрежная фраза царапнула ухо мелким, но острым камешком…
– Постой-ка, – я тронула Норику за локоть, – ты сказала, господин Брет живёт здесь, в особняке?
– Что?.. А-а! Да.
– Но ведь это же…
– Неприлично? Ну да, в общем-то. Однако это всё-таки долина Ангела, а не земли единственных. Здесь с этим делом не так строго, если понимаешь, о чём я. Местное общество на многое смотрит сквозь пальцы…
Ага, у нас в Дэнне за сожительство до свадьбы предали бы публичной анафеме, и никого не заинтересовал бы тот факт, что Дэнн тоже находится на территории долины Ангела…
– Ах, вот ты где, несносная девчонка!
От резкого оклика я едва не подскочила. Сговорились все здесь, что ли?!
– Ой, не кричи, Луиза, – невозмутимо отмахнулась Норика. – Лучше посмотри, кого я привела.
– Так вы и есть новая горничная леди Данаиды?
– Да, это она, – ответила за меня Норика.
Тёмно-жёлтые, неясного оттенка, кошачьи глаза уставились на меня с высоты никак не меньше метра восьмидесяти.
– Добрый день, – поздоровалась я с катессой в строгом сером платье.
– Добрый, мэйли .
Хорошо им, катессам, – мимика практически нулевая, шут догадаешься, о чём подумали…
– Вы очень молоды, – с ноткой недовольства заметила она. – Вы из Реалла?
– Нет, из Дэнна.
– Как ваше имя?
– Вэллариана Беатрис.
– Как, простите?
– Вэллариана Беатрис, – повторила я в попытке преисполниться божественным терпением.
Хотя откуда ему взяться?
Во взгляде катессы мелькнула подозрение.
– Простите, мэйли, вы полукровка?
«Простите, а вы расистка?» – завертелось у меня на языке, но я благоразумно сдержалась.
– Нет, я человек.
Катесса вздохнула.
– Не поймите меня неправильно, мэйли, ваше длинное имя ввело меня в заблуждение. Видите ли, леди Данаида единственная, как, собственно, её покойные родители, и она категорически против, чтобы ей прислуживали полукровки или, боги упасите, чистокровные представители её же расы. Она считает, что… кхм… её положение будет вызывать у них зависть и… Впрочем, не думаю, что вас это касается, – резко оборвала катесса саму себя. – Я Луиза, экономка. Сегодня вечером леди Дейра даёт небольшой приём в честь нашего переезда в этот особняк, поэтому времени у меня мало. – Она указала на приоткрытую дверь, манящую такими запахами, что мой желудок тут же исторг скорбную «трель».
Я покраснела. Норика хмыкнула, Луиза не подала и виду.
– Похоже, вы голодны, мэйли. Пойдёмте на кухню, там вы сможете поесть и отдохнуть, а я быстренько всё вам объясню…
– – –
Спальня леди Данаиды впечатлила меня даже больше, чем Аид вблизи. Просторное помещение с высокими, выходящими на сад окнами и бежевыми стенами, заполняла лёгкая мебель светлых тонов. Посредине, на возвышении в две ступеньки, стояла роскошная кровать, застеленная пушистым белым покрывалом, под золотистым пологом на резных чёрных столбиках. Напротив располагались белый мраморный камин и зеркало над каминной полкой, а перед ними – широкая кушетка, заваленная шёлковыми подушками перламутровых и золотистых цветов. Возле окна находилась вторая кушетка, меньших размеров и кипенно-белая, в тон длинному комоду по соседству. На полу лежал огромный, тоже пушистый, ковёр оригинальной леопардовой расцветки, а на ступеньках возвышения – под редкого диковинного зверя зебру. Кругом зеленели яркие и совершенно неизвестные мне растения в горшках, в маленьких вазах на комоде и нескольких столиках пестрели букеты свежесрезанных цветов. Под потолком, в лучах солнца, сверкали золотистые плафоны двух больших люстр.
Я подобрала уроненную челюсть. Чтобы обзавидоваться положению леди Данаиды, вовсе не обязательно быть полукровкой… принадлежать можно к любой расе.
Я тщательно обошла и осмотрела всю комнату. Картины с пейзажами на стенах, фарфоровые фигурки невиданных зверей, хрустальные вазочки и портретики в серебряных рамочках на комоде, столиках и каминной полке. Там же я обнаружила целую коллекцию разноцветных камней. Осторожно потрогала маленький шарик, причудливо сочетающий тёмно-зелёные полосы со светло-коричневыми; коснулась холодного на ощупь, гладкого прозрачно-голубого камня; наконец взяла в руки тоже прозрачный, но гранённый золотисто-жёлтый камень, играющий в лучах серебряными бликами. В отличие от голубого он оказался очень тёплым, будто впитывал солнечное тепло…
Невольно залюбовавшись сиянием тонких граней, я не сразу поняла, что уединение моё нарушено. Впрочем, вошедший решил не ограничиваться простым изучением выданного мне чёрного платья горничной и потому практически рявкнул, громко и требовательно:
– Кто ты такая и что делаешь в моей спальне?