Рожденные волшебницами (СИ)

Глава 6. Карты, тайны, одна просьба

Я отшельник, я чужой,

Я непонятый, я злой.

Пусть горит оно огнём.

Всё отныне нипочём…

Принадлежит перу юного Джеймса Уиндера

Карты ложились на алую ткань, медленно, одна за другой. Фиалка сразу переворачивала их, пристально всматривалась в картинки…

Служение…

Три воина в зелёных одеждах, почтительно склонив головы, протягивали свои мечи маленькой женщине, стоящей на пороге храма…

«Выбирая между семьёй и долгом перед Аидой, я выбрала родную планету. Пожертвовала сыном, зная, что после мне останется лишь одно служение магии. Не будет ничего, никого… и всё же это была МОЯ обязанность. Ничья более…»

– – –

– Да, я помню, – кивнула Анна. – Читала эту леденящую кровь историю о неких монстриках. Сначала их было мало и с ними можно было справиться посредством силовой магии. Потом они внезапно расплодились, обозлились, и грубой силы стало недостаточно.

Лили слегка поморщилась от стиля изложения Анны и продолжила:

– Тогда Фиалка решила запереть их там, где они не смогли бы причинить никому вреда.

– В качестве вышеозначенного места ваша Фиалка выбрала этот лес, – хмуро заметила Алин.

– Раньше здесь не было Реалла, Дэнн представлял собой маленькую деревеньку, к тому же оная находилась дальше от леса, – сказал Вэлкан.

«Будто оправдывается», – мелькнуло у Лили. Чуть подумав, девушка сочла нужным добавить:

– Фиалка предполагала, что это временно, пока не будет найден способ избавиться от монстров навсегда.

– Нет ничего более постоянного, чем временное, – отрезала Алин.

– – –

Волшебница…

Дева в алых развевающихся одеждах…

«Сама наворотила, сама решила разгрести, – подумала Фиалка, глядя на вторую карту. – Это я и сделала. Мне казалось, избранный вариант – идеальное решение проблемы. Их стало слишком много, надо было срочно что-то предпринимать. Идиотка… Хотя кто тогда мог предположить, что спустя несколько десятков лет на месте четырёх полуразрушенных, давно заброшенных домов неподалёку от леса начнут строить целый город, а деревушка Дэнн так стремительно разрастётся?..»

Никогда не знаешь, как аукнется принятое сегодня решение в будущем… Только время, жёсткое, неумолимое, способно дать ответ. Правда, исправить уже ничего не удастся…

– – –

«Так я и думала, – победоносно фыркнула Алин. – Эта Фиалка сама наложила заклятие на лес».

Фелис укоризненно покачала головой, одновременно ориентируясь на ауру Вэл. Ну вот, теперь она в компании своих друзей и относительной безопасности… Макс рядом… Странный парень. Есть в нём что-то, цепляющее дикарское чутьё мелкой вредной заусеницей.

Фелис аккуратно перебрала сцены-воспоминания, выуживая из памяти информацию о молодом человеке. М-м… кажется, он работает в особняке Аид… Вместе с Вэл, получается… Имя его дикарка выяснила, когда зачаровывала – при поверхностном контакте такие вещи всплывают сами собой. Потом, рассказывая о случившемся, Вэл вскользь упомянула его, что-то вроде «пришла сюда с подругой и Максом». Затруднилась девушка с идентификацией…

Прикрыв глаза, дикарка попробовала с имеющегося расстояния – не так уж и далеко, если подумать, – разобраться в хитросплетениях энергетических токов Макса.

Очень интересно. Что же выходит – глянешь на человека мельком и улавливаешь краешком сознания некую странность, а начинаешь всматриваться и понимаешь, что человек как человек, ничего выдающегося.

«Демоны!..» – Фелис сморгнула и вернулась к разговору, вернее к рассказу сидящей на скамейке Лили.

– Остальное, я думаю, вы и сами видите. Объездная дорога – это, конечно, хорошо, но Реалл город не маленький, всех детскими страшилками не запугаешь и рано или поздно найдутся умники, желающие изучить фауну леса на предмет её соответствия слухам.

– А ещё заклятие слабеет, – авторитетно заявила Алин.

Фелис мысленно согласилась с подругой: дикарки всегда замечали такие изменения, к тому же во время последнего визита в лес она сама, своими глазами хищного катуса видела потускневшее кольцо заклятия. Полтора года назад оно было несколько ярче.

– И о чём тогда ещё говорить? – пожала плечами рыжеволосая Тера.

– Хм-м… Ну хотя бы почему наша группа узнала об этом лишь сейчас, а не когда получила назначение в Реалл? – спросила Алин.

Тера и Лили переглянулись.

– Фиалка попросила Священный Круг не придавать дело огласке, – ответила Лили.

– Почему?

– У неё были на то свои причины.

«Личные причины», – решила Фелис.

– – –

Холодное голубое лезвие, узкая полоска клинка…

Глупая была идея.

Как маленький нашкодивший ребёнок, она бросилась заметать следы проказы. Кинулась на Эсмеральду, в ноги девяти волшебницам Священного Круга, умоляла, чтобы, не дайте боги, инцидент не вошел в анналы истории памятником человеческой глупости. И без того дышащий на ладан брак расползся окончательно, словно старая простынка. Вот так-то, будучи «слегка» беременной, впопыхах выскакивать замуж за друга детства, которого толком не видела с этого самого детства… Что до Джейми… что же, о «демоническом отродье» все очень быстро забыли.

Меч истины вошёл глубоко, вспарывая привычные реалии и выворачивая их неприглядными потрохами наружу. Всю свою силу, всю магию Фиалка вложила в заклятие. Ей не осталось ничего.

Молодая женщина коснулась карты с мечом. Пришлось начинать всё заново. Новое имя. Предсказание будущего вместо управления воздушной стихией. Развод. Новый друг-единственный, благочинный лорд Дивейнен, за которого она, кстати, официально замуж так и не вышла (хотя он звал!). Плавно меняющиеся, точно карты в раскладе, девушки в такой родной «Цветочной» группе, где каждая новенькая знала о прежней жизни «почетного ветерана» меньше предыдущей…

В конечном итоге это стало закономерностью, в определённой степени облегчавшей Фиалке жизнь. Никто не напоминал ей о сыне, не спрашивал о малыше Джейми, сгинувшем подобно его настоящему отцу.

«Мой выбор…

Я сама, совершенно сознательно приравняла его к тем, от кого хотела избавиться. Знала и всё-таки бросила…

Предала…»

Фиалка закрыла глаза.

Разумеется, это не помогло.

– – –

– Ты её знаешь?

– Кого?

– Девушку, с которой танцевал.

Сначала Макс посмотрел на меня как на существо, мягко говоря, не совсем нормальное. Потом слегка прищурился, видимо, выискивая в моем лице следы всем известного перепоя, способного породить вышеозначенные картины.

– Я тебя видела с ней на танцполе. И Норика тоже, – добавила я, решив, что моё свидетельство – не самый веский аргумент.

– Да? – Серо-зелёные глаза переполняло удивление и капелька недоверия.

Боги, как всё запущено-о!

– Да. Такая красотка-брюнетка…

– Брюнетка?

– Ты ради неё меня бросил на растерзание подозрительным типам? – вопросила я с абсолютно невинной мордашкой.

– Что?.. Какие ещё типы?

– Всякие-разные-опасные. Так ты к ней ушёл?

– Нет, я увидел друга и подошёл поздороваться, – наконец ответил Макс, отчего-то поёрзав на скамейке.

– А что же не представил? – не отставала я.

– Зачем?

– Я обожаю знакомиться с новыми людьми.

Ага, и ещё с парнями в масках и эненами с арбалетами наперевес.

– В следующий раз познакомлю, – буркнул Макс и отвернулся к площадке перед нами.

Норика с Феликсом, убедившись, что я жива-здорова и даже не икаю, усадили нас с Максом на скамейку и умчались танцевать. Правда, по-моему, Феликсу это развлечение уже надело, и он куда больше желал зажать Норику в укромном уголке, но катесса то ли ничего не замечала, то ли с потрясающим упорством игнорировала плохо прикрытые намеки дружка.

Помучившись ещё с полчаса и пять музыкальных композиций различной скорости, я попросила Макса проводить меня в особняк. Парень не возражал и даже отказался от предложения вернуться и продолжить веселье в более подходящей, нежели я, компании.

Что ж, дело его.

– – –

– Плохо спала?

Фиалка глянула на себя в овальное ручное зеркало. Хм-м, и впрямь заметно…

– Угу.

– М-м, а я спала просто замечательно, – улыбнулась Жасмин. – Хорошо, что вчера не пошла на танцы. По-моему, Тера и Лили и сами неплохо управились.

Фиалка поправила несколько отдельных прядок чёрного парика, повертела зеркало и так и сяк.

– Как думаешь, клиентов не будут пугать круги под глазами?

– Не уверена, что сегодня вообще будет много этих самых клиентов.

Фиалка со вздохом убрала зеркало в небольшой деревянный сундучок, стоящий у дальней стены шатра. Вернулась к столику, поглядывая на сидящую среди подушек Жасмин сверху вниз.

– Сияешь как новенькая световая сфера.

В серо-голубых глазах сверкнули лукавые искорки.

– Ладно, каюсь, я не только спала.

– Понятно, – снова вздохнула Фиалка.

– Надеюсь, это не зависть.

– Не думаю.

– Тогда перейдём к насущному. Как достать дар Гелиоса из жилого дома и не попасться на банальном воровстве?

Фиалка пожала плечами.

– Не знаю. Вдруг кто-то нашел мой тайник, и дара Гелиоса там уже давно нет?

Жасмин покачала растрепанным пучком каштановых волос.

– Он там. Я проверила, когда была в особняке. Не могу сказать, где именно, но он по-прежнему там.

Фиалка опустилась на подушки.

– Это хорошо. Но плохо, что твоя карьера горничной не состоялась.

– Слушай…

– Что?

– Я знаю, тебе моя идея не понравится, но всё-таки это лучше, чем вообще ничего…

– Говори, – поторопила подругу Фиалка.

– Как насчёт посильного вклада юной Вэлларианы в важное и нужное дело уж если не спасения мира, то, по крайней мере, двух городов и их окрестностей?

– Хочешь попросить Вэллариану?

– Почему бы и нет?

– А она согласится?

– Мы как следует попросим, – хмыкнула Жасмин.

– Связаться бы ещё с ней… – протянула Фиалка, не вполне уверенная в светлых замыслах подруги.

– Не волнуйся, сама придет. На что поспорим?

– – –

Встала я рано. Очаровательно-тихий особняк походил на сказочное сонное царство в объятиях золотистых лучей утреннего солнца. Прокравшись на кухню, я, к немалому своему удивлению, обнаружила там Макса, чаевничавшего за обеденным столом в гордом одиночестве отшельника.

– А-а… – я поперхнулась неприятным, если честно, изумлением при виде его невозмутимой физиономии, но всё же нашла в себе силы поздороваться: – Доброе утро.

– Доброе, – кивнул он.

Я быстро организовала себе, любимой, завтрак и заняла место поближе к окну. И подальше от Макса.

Зараза, да если бы кое-кто не бросил меня в толпе, мне не пришлось бы танцевать с моим знакомым незнакомцем, выслушивать обвинения в шпионаже с опасно вывернутой рукой и служить центральным «яблочком» в мишени.

Эти мысли назойливыми комарами одолевали меня накануне перед сном и занозами вонзились сейчас. Так, Вэл, спокойно, без эмоций, а то кинешься на бедного парня с вилкой наперевес…

Я глубоко вздохнула и занялась едой.

Потом задумалась.

Наверное, глупо в моем положении вместо выбора наставника интересоваться личностью «маски», но получается, что никто ничего о нём не знает, а меня тянет в его общество даже против моей воли. Первый раз всё вроде вышло случайно, второй – как будто бы тоже… А вчера? Опять случайно? Если я правильно понимаю, полного переноса не было… Ой, кто бы мне объяснил всё это?!

Я покосилась на Макса. Три раза – уже закономерность. У кого бы спросить? Особенно с учетом того факта, что ни «Грации», ни «Цветочная» группа ничего не знают? А кто знает?

– Что? – подал голос Макс, заметив моё прогрессирующее косоглазие.

– Ничего, – покачала я головой. – Как думаешь, если я отпрошусь у Луизы, она отпустит меня на пару часиков?

– Не знаю. Ты куда-то собралась?

– Да. Хочу навестить… одну знакомую.

Уж если и она не в курсе…

– Можно мне с тобой?

Я как раз поднялась со стула да так и застыла, не успев взять пустые тарелку и чашку.

– Зачем?

Макс допил остатки чая, посмотрел на меня со сдержанным терпением учителя, вдалбливающего элементарные знания нерадивому ученику.

– Хочу составить тебе компанию. – И улыбнулся одними губами. – Я могу подвезти тебя до места. Проводить, так сказать.

На всякий случай я оглянулась на нежную зелень сада за распахнутым окном – вдруг я ошиблась временем суток? Но нет, бледно-голубое утреннее небо, вкрадчивые лучи солнца, пышные розовые бутоны.

–Ты против?

– Я?.. Нет. Просто я… мне… – Я растерянно похлопала ресницами. Достойные причины для отказа голову посещать почему-то не торопились, и я осторожно кивнула: – Ну хорошо, раз ты настаиваешь, пойдём… Я только у Луизы спрошу, ладно?

Луиза, тоже бодрствующая с раннего утра, неодобрительно хмыкнула, услышав мою просьбу, покачала головой и отпустила, велев вернуться домой ровно через два часа. Я горячо заверила катессу в своей непоколебимой пунктуальности, рассыпалась в страстных благодарностях и, как только экономка махнула рукой – идите уж! – спешно удалилась.

Выбравшись за пределы владений леди Стоун, я набрала побольше воздуха и выпалила, не давая себе времени передумать:

– Ты знаешь, где находиться магазин «Белая магия»?

Макс, держа под уздцы свою серую в яблоках кобылку, обернулся, глянул удивленно:

– Знаю.

– Тогда поехали туда.

– Зачем?

– Надо.

Макс окинул меня таким же неодобрительным взглядом, что и Луиза, но, тем не менее, вскочил в седло и протянул мне руку. Что ж, и на том спасибо.

Если Еловая аллея и заполнявшие её особняки выглядели как после нашествия единственных – безмолвные архитектурные памятники и не души, – то остальная часть Реалла оказалась в меру оживленной. Экипажи, повозки и верховые на тёплых улицах почти не встречались, серая лошадь бодро стучала подковами по булыжной дороге. Спешили па делам прохожие, сновали вдоль выбеленных стен домов ребятишки. Яркими, красными, розовыми, пурпурными пятнами вспыхивали соцветия пеларгонии на окнах, зелёными щупальцами опутывал плющ каменную кладку оград…

Макс свернул в знакомый мне тупиковый переулок, остановил лошадь под каштаном. Я спрыгнула на твердую землю, шагнула к чёрной двери. Надо же, такая рань и открыто.

– Подожди меня здесь, – бросила я через плечо.

Как и в прошлый раз, колокольчик мелодично зазвенел, пропуская меня в безлюдный, заставленный стеллажами зал. За моей спиной тяжело бухнула дверь. Я огляделась.

– Лиландра? – позвала негромко.

Тихо.

– Лиландра? Вы здесь? – я двинулась вперёд, туда, где по моим смутным воспоминаниям должен был находиться прилавок. – Есть кто-нибудь?

– Кто-нибудь всегда есть, – зазвучал позади голос найитты. – Вопрос в том, является ли тот, кто есть, тем, кто действительно нужен тебе.

Едва не подпрыгнув от неожиданности, я обернулась. Раскосые чёрные провалы глаз на веснушчатом лице бесстрастно смотрели на меня.

– Вечер не удался? – фыркнула Лиландра и, обойдя меня, нырнула в лабиринт стеллажей и столиков.

Я торопливо последовала за шуршащим белым платьем.

– Что?.. – Какой вечер? Ах, вчерашний вечер! – Ну да, не очень.

– Заметно. А что твой друг? Ему тоже не понравился вечер в твоем обществе?

– Какой друг?

– Парень, что ждет перед магазином.

– А-а, Макс! Не знаю, не спрашивала.

Найитта остановилась возле прилавка, оглянулась:

– И не надо. Он относится к совместному времяпрепровождению с тобой как к работе. Впрочем, для него это так и есть.

Я замерла, словно наткнувшись на невидимую стену. Вот оно как… Боги, да о чем я думаю?

Лиландра заняла своё место за прилавком, усмехнулась, показав острые зубы:

– Думаю, ты не личностью Макса пришла интересоваться. Так что чем могу быть полезна?

А-а… э-э… м-м…

– Говори, не стесняйся.

Ну-у…

– Я… я… – Мамочка родная, как же трудно начинать! – Я хотела бы узнать, не знаете ли вы… – Ой, не многовато ль знаний на одно предложение? – …что-нибудь о… о… о существе, живущем в Заклятом лесу?

– Он не человек.

О, какая ценная информация!

«Терпение есть благоде… тьфу, добродетель!»

– Это я уже поняла, – ответила я, пытаясь разглядеть в непроницаемой темноте загадочных очей найитты хоть какой-то проблеск эмоций. – Но может, вы знаете о нём что-то ещё?

– Он живет там давно.

Нет, не разглядела.

Я вздохнула. Лиландра прищурилась, сверкнул голубой огонек в хрустальном шарике.

– Я не справочная и нужных тебе сведений дать не могу. Но, – найитта извлекла из-под прилавка клочок бумажки и чёрный грифель, – я знаю человека, который может тебе помочь. – Она изобразила на бумажке художественную завитушку и коготком пододвинула ко мне. – Бери. На площади Фонтана найди шатер предсказательницы Фиалки и покажи вот это. Скажи, что от меня, примут бесплатно.

– Предсказательница? – я взяла бумажку. – Предлагаете пойти погадать?

– Не совсем. Скажи, что интересуешься личностью одного человека, хочешь узнать о нём поподробнее. Уточнять, кто он и при каких обстоятельствах вы встретились, необязательно. Не бойся, Фиалка этим ремеслом занимается давно, расскажет-покажет всё в лучшем виде.

– Да… спасибо, – я неуверенно кивнула и боком, стараясь не натыкаться на предметы обстановки, направилась к двери. – До свидания.

– Хорошего дня, – улыбнулась Лиландра. – Заходи ещё.

Я снова покивала и выползла на свежий утренний воздух.

Макс ожидал меня с видом сурового отца, встречающего сильно припозднившуюся дочь-подростка с гулянки. Недовольно сведенные брови, нахмуренный лоб и сварливо поджатые губы заставили меня спрятать бумажку в карман платья.

– Это и есть твоя знакомая? – спросил парень, указав на два окна магазина.

Ах, работа? Тоже мне, работничек…

– А тебе какое дело? – нелюбезно отозвалась я. – Я тебя не принуждала.

– Связываться с найиттами опасно, – на удивление спокойно заметил Макс, вскочив в седло.

– Почему?

– Они себе на уме. Никогда не знаешь, какими мотивами они руководствуются, предлагая тебе помощь. – Парень помог мне устроиться позади него и тронул лошадь. – К тому же некоторые из них слишком долго живут на этом свете и начинают относиться к остальным как к пешкам, призванным развлекать их скучающие персоны.

Было странно и неожиданно услышать от неразговорчивого Макса столь длинную и прочувствованную тираду человека, чей опыт общения с вышеозначенными оставил исключительно негативные эмоции и малоприятные воспоминания. И тут же юркими осами, почуявшими сладкое, закружили, зажужжали вопросы: а откуда он взялся, опыт этот? Где и когда Макс успел повстречать найиттов и узнать их настолько хорошо, чтобы составить данное мнение? Понимаю, брать в качестве примера Дэнн глупо, но, тем не менее, я просидела в оном всю сознательную жизнь и до недавнего времени даже не подозревала о существовании такого народа…

– Куда дальше? – прервал мои размышления Макс.

– На площадь Фонтана, – со вздохом сообщила я.

Площадь выглядела вымершей. Пансион, трехэтажное рыжевато-кирпичное здание, сиротливо притулившееся справа от фонтана, сегодня не работал, радуя слух непривычной тишиной – обычно учебное заведение гудело как растревоженный улей, немного успокаиваясь лишь на время занятий. Среди трех тёмно-синих шатров слева тоже царила божественная благодать, разбавляемая плеском серебряных струй.

Призвав на помощь память и элементарную логику, я ткнула пальцем в шатер со звездами на куполе и попросила Макса остановиться перед ним.

– Ты уверена, что тебе это необходимо? – вдруг спросил парень, когда я утвердилась на своих двоих.

Я обернулась. Макс смотрел на меня ласковыми глазами доброго дядюшки, явно надеясь отговорить от опрометчивого шага.

Я покачала головой.

– Возвращайся в особняк.

– А ты?

– Чай, не заплутаю, – фыркнула я и двинулась к шатру, пока Макс не надумал поделиться опытом общения с гадалками.

Кто его знает?..

До входа, обозначенного слабо колышущимся пологом, я не дошла. Между мной и ним, словно вампир из мрака, выросла чёрная как ночь катесса в коротеньком серебристом платье, смерила меня большими жёлтыми глазами. Я спешно выхватила из кармана бумажку, сунула её под нос катессе. Та сосредоточено изучила художество Лиландры, ещё раз оглядела мою непритязательную экипировку горничной и кивнула:

– Подожди здесь, – и скрылась за тканью полога, предварительно молниеносным жестом цапнув бумажку.

Я тупо посмотрела на пальцы, сжимающие воздух, и опустила руку.

Долго ждать не пришлось.

– Фиалка примет вас, – сообщила катесса, отчего-то перейдя на почтительное «вы» и придерживая полог, дабы клиентка могла войти.

Я и вошла.

Ткань с мягким шелестом вернулась на законное место. Я подняла голову, осматриваясь. Типичная обстановка: низкий столик под алой скатертью, пестрые подушки вокруг, несколько небольших деревянных сундучков возле синих стен и матовая сфера на треножнике, озаряющая всё пространство неярким сиянием.

– Ух ты! – не удержалась я. – А она настоящая?

– Конечно, – ответили от стола.

Я протянула руку. От гладкой поверхности исходил свет и неожиданная прохлада, пальцы будто обхватил игривый ветерок. Я вздрогнула, отшатнулась.

– Сфера не только светит, но и освежает.

Я повернулась к столику. Женщина и впрямь походила на одноименный цветок: миниатюрная, изящная, с тоненькой фигурой-стебельком, подчёркнутой длинным синим платьем. Густые чёрные волосы, печальные карие глаза, грустная улыбка тронутых кармином губ – с таким красивым нежным лицом рождаются не гадалками, истинными леди, чьи задумчивые лики остаются на холсте в назидание потомкам. И вдруг простенький наряд, широкие браслеты на хрупких запястьях, коралловые бусы, интимный полумрак шатра. Я с опаской покосилась на колоду карт в её руке.

– Прошу, – Фиалка указала на подушки.

Я села и ещё минуты полторы потратила на попытки устроиться поудобнее среди непривычных скользких подушек. Женщина заняла положенное гадалке место напротив клиента и принялась разглядывать меня со сдержанным интересом.

– Значит, ты Вэллариана?

– Да. – Я кое-как поджала ноги, угнездившись на голубенькой подушке. – А откуда вы знаете?

– Тера и Лили сказали.

– А-а?.. Ну да. – Я внезапно почувствовала себя глупо. Разумеется, Тера и Лили сказали, не видение же её посетило…

Фиалка положила колоду на стол, снова улыбнулась:

– Ты уже успела познакомиться с Лиландрой, как я заметила.

– Да… Послушайте, я хотела бы узнать об одном человеке…

– – –

Впервые за многие годы у Скара случился приступ бессонницы. Вернувшись ночью в тёмное подземелье и обнаружив Мерси мирно спящей, он с облегчением вздохнул, скинул излишки одежды – какой кретин придумал этот дурацкий костюм?! – и завалился рядом с девушкой. Но уснуть не удалось. До самого утра Скар ворочался с боку на бок под натужное поскрипывание старой кровати. Во мраке спальни ему мерещились астральные проекции, назойливые как оголодавшие блохи, неумолимый высверк наконечника арбалетного болта и толпы волшебниц и эненов, озабоченных его затянувшимся существованием в этом мире.

Перестроив зрение с человеческого на звериное и посмотрев на карманные часики, которые Мерси хранила под подушкой, Скар понял две вещи. Первое – сейчас почти девять утра. Второе – у него, похоже, развивается паранойя.

Плохо.

Скар протянул руку и отточенным движением пальцев зажег фитиль свечки, стоящей на тумбочке возле кровати. Дальше его таланты в области пирокинеза не пошли – ни эффектных огненных шаров, ни убойных огненных струй, ни банальной манипуляции уже имеющимся пламенем. И так с самого рождения: не вампир, не оборотень, не колдун. Всего понемножку и ничего толком…

Мерси тихо посапывала на своей половине кровати. Просыпалась она поздно, не раньше полудня, так что времени на общение с самим собой хоть отбавляй… Скар глянул на часы, небрежно брошенные на одеяло. Потом на свою руку, только что сотворившую искру.

А почему бы и нет?.. Заодно проверит, сколько практических знаний родом из детства сохранила въедливая память…

– – –

«Кто он? – задалась вопросом Фиалка, глядя на разложенные «рубашкой» вверх карты. Сидящая напротив девушка молчала, опустив ресницы. – Любимый? Безответно любимый?»

Собственно, больше половины клиентов приходили именно с вопросами о любви и любимых. Молодые девушки вообще только об этом и спрашивали, так что, казалось бы, ничего удивительного…

Только чем Лиландра точно никогда не занималась, так это сводничеством.

Молодая женщина перевернула первую карту, всмотрелась в изображение, чувствуя, как знакомые образы рождают нужные ассоциации, а те словно по волшебству оформляются в слова и предложения. Она заговорила, медленно, нараспев, будто читая заклинание. Она складывала из четырех карт рассказ, составляла, прилаживала друг к другу кусочки открывшейся ей мозаики. Легчайшими мазками Фиалка набрасывала портрет неведомого человека, чей смутный лик карты, разумеется, никак не отображали. Молодая женщина могла сообщить девушке лишь о некоторых чертах характера, некоторых особенностях…

А Вэллариана молчала.

Никаких традиционных «ой, это про него!», «ой, так и есть», «а он правда меня любит?» и прочее, прочее, прочее…

Вэл же молчала.

– – –

Интересно, Фиалка говорит правду или сочиняет по ходу? В любом случае вряд ли мне представится возможность в обозримом будущем проверить её слова-напевы.

Я поглядывала на карты из-под полуопущенных ресниц. Что там рассказывала молодая женщина? Что ОН готов отдать весь огонь своей страсти лишь той единственной, которую полюбит? Какая прелесть! Прямо как в знаменитых сиамских романах! Мне удалось отыскать в библиотеке Дэнна один, я прочитала запоем и весь вечер рыдала над сентиментальной концовкой. Но в правдивость истории, само собой, не поверила.

Не верила и сейчас. Кого Фиалка описывает – слащаво-идеальный образ героя наивных девичьих грез (дабы юная клиентка не потребовала свои деньги обратно и ушла в полной уверенности, что ей досталась лучшая особь мужского пола в мире) или загадочное существо с клыками точь-в-точь как у вампира (назвать коего подарком судьбы у меня как-то язык не поворачивается)?..

…Сдержан в проявлении чувств…

Хм-м…

Умён, решителен…

Ну да. До сих пор рука болит.

Четыре ипостаси…

Что-о?!

Я вскинула ресницы.

– Четыре что? – вопросила я с благоговейной дрожью в голосе.

– Ипостаси, – повторила Фиалка и указала ноготком на третью карту. – В его сущности сплелись четыре разных создания, четыре символа четырех стихий. Не могу сказать наверняка, идет ли в данном случае речь о человеческих противоречиях в целом или же о двойственности натуры в прямом смысле слова. – Гадалка бросила на меня испытующий взгляд.

Не дождетесь! Ничего я не скажу! Потому что сама не знаю.

– Что это за ипостаси? – вместо пояснений полюбопытствовала я.

– Все мы принадлежим к определенной стихии, огня ли, воздуха, земли, воды. Это восходит к древним астрологическим традициям и выражается в определённых особенностях характера. Но есть расы, не просто ассоциирующиеся с конкретной стихией, а буквально дети её. Наибанальнейший пример: русалки – дети воды. Или джинны – порождение огня.

– А вампиры?

Фиалка внимательно посмотрела на меня. Потом на карты и снова на меня.

– Спорный вопрос. Одни теоретики считают, что к стихии воздуха, другие склоняются к мнению, что стихия вампиров – земля.

Я нервно рассмеялась, чувствуя, как по спине стройными колоннами шествуют мурашки.

– Наверное, воздух им ближе. Перекинулись в летучую мышь – и вперёд, в ночные дали…

В карих глазах полыхнуло недоумение.

– Вампир не может превратиться в летучую мышь или вообще в кого бы то ни было. Вампир не оборотень, трансформации не подвержен и рождается уже с клыками.

Разве?.. А как же детские страшилки? А как же истории о монстроподобных «вомпэрах-убивцах»?

И самое главное – как же мои воспоминания, где зловещими призраками витали жёлтые глаза с бездонными чёрными зрачками, выщеренные клыки, срывающийся на голодное рычание хриплый голос?.. Я видела потом его глаза – в подземной опочивальне и на танцах, – и они были вполне человеческими. Ведь не померещилось же мне тогда, в первый раз…

Я уставилась на Фиалку.

– Вы уверены?

– Более чем. – Молодая женщина помолчала, глядя на четвёртую карту. – Большинство оборотней, в том числе и дикарки, владеют так называемой частичной трансформацией. Например, дикарки могут, не превращаясь в катуса, изменить ногти на когти хищника, зрачки, зубы… – она опять посмотрела на меня, ожидая внятного – или не очень – комментария.

Я стоически выдержала её взгляд, решив бороться до победного.

– А оборотни интересуются нежными девичьими шеями?

– Оборотни? – Фиалка явно растерялась. – Не знаю. Нет вроде…

И то верно. Оборотень загрызает целиком.

– Знаешь, – внезапно добавила она, – когда-то давно мне довелось встретить человека… колдуна, который был отчасти и тем и другим.

– – –

– Кейси?

– М-м?

– Ты кого-нибудь из особняка Аид знаешь?

– Конечно. Дейру и Брета.

– Их все знают. Я говорю о прислуге, особенно горничных.

– Ну-у… – Черноволосая катесса в серебряном платье пожала плечами. – Крутилась тут одна блондиночка, сварливая как базарная торговка. Всё приворотным зельем интересовалась. Мы с Терой её и отворотили… задним ходом до особняка. Ещё рыжая катесса появлялась, спрашивала, будет ли у неё что с каким-то Феликсом… Тера ей популярно объяснила, что этот Феликс думает только об одном, та расстроилась и обозвала Теру шарлатанкой…

– В общем, к Фиалке никто из Аида не ходил, – подвела итог Жасмин.

– Нет. Денег, видно, не хватило. Фиалка берёт, конечно, умеренно, но и не один же золотой за час.

– Ясно. – Жасмин глянула на шатёр подруги. – То есть Ио в лицо там не знают.

– Нет. Не должны, по крайней мере. А в чём дело?

Жасмин загадочно улыбнулась.

– – –

Многие считали, что, раз дикарки являются, по сути, хищниками, то, соответственно, ведут ночной образ жизни и раньше, чем к вечеру, не встают. На самом деле так бывало крайне редко, особенно в жизни Фелис и потому поутру на кухне она всегда оказывалась первой.

Наслаждаясь уютным безмолвием спящего дома, Фелис устроилась за обеденным столом с не слишком объемными трудами некой Даниель Оресты, волшебницы, жившей пятьсот лет назад и наваявшей на досуге нетленку, посвященную эненам. Книга называлась «Мы и энены. Возможно ли взаимопонимание?» и состояла из суммированного опыта общения автора с вышеозначенными. Дикарка пролистала её, выделила несколько отдельных глав, прочитала. Потом надолго задумалась.

Как Вэл описала арбалетчика – молодой, светловолосый, худощавый? Уже с оружием и один…

На клочок бумаги, служивший Фелис закладкой, дикарка меленько, аккуратно выписала: «энены ВСЕГДА работают в паре».

– – –

– Правда? – я искренне изумилась. Я знала, что некоторых тянет на «горяченькое», в результате чего впору объединять всевозможных полукровок в отдельную расу, но чтобы вот так… – И как же он дошёл до жизни такой?

Фиалка неожиданно печально вздохнула.

– Сказались ссылка в места, находящиеся за пределами нашей реальности, и общение с существами, о которых мы не имеем ни малейшего понятия. До этого он был простым колдуном. Вернулся то ли оборотнем, то ли вампиром, то ли вообще неизвестно кем.

Любопытство – штука страшная. Раз меня посетив, уходить оно уже не торопилось.

– А-а… Очень давно это было?

– Ещё до твоего рождения, – прищурилась молодая женщина. – Задолго до оного.

Я глянула на Фиалку. Вот вам и молодая… Хотя по виду и не скажешь… Что же получается, встреча с этим, э-э, человеком состоялась, вполне возможно, ещё до рождения моих родителей?.. О-о!..

Однако я где-то читала, что вампиры бессмертны, а значит, и человек этот мог дожить до наших дней. Вдруг он и есть?..

Фиалка молчала, больше не выказывая желания осчастливить меня фактами своей биографии. Я пытливо всмотрелась в нежное лицо, но оное демонстрировало лишь выражение спокойного ожидания. Я кашлянула, разом ощутив укол неловкости. В конце концов, кто я такая, чтобы расспрашивать её о прошлом, которое – будем надеяться! – не имеет ко мне никакого отношения?

Фиалка улыбнулась одними губами и, указав на четвёртую карту, начала что-то рассказывать о реализации личности…

– – –

Первые полчаса Скар искал пишущий инструмент и хоть сколько-нибудь завалящийся лист бумаги. Желательно чистый с обеих сторон. Вторые полчаса он мучительно сочинял мало-мальски внятный текст, четко осознавая, что все его писательские потуги благополучно загнулись ещё в прошлой жизни. Затем неожиданно проснулась Мерси, и Скару пришлось спешно сметать всю деятельность в ящик секретера, чувствуя себя озабоченным подростком, торопливо прячущим картинки эротического – а то и порнографического! – содержания подальше от бдительного ока родителей.

Остаток данного крайне содержательного утра Скар провел за выцарапыванием по памяти нужного заклинания прямо на стене (чтобы перед уходом на дело быстренько освежить). А когда закончил, прикрыл столбик убористого текста, едва заметного на сером камне, уголком выцветшего гобелена.

– – –

Меня перехватили на выходе из шатра, когда я, заполненная вопросами как кувшин водой, шагнула из освежающего полумрака на стремительно нагревающуюся площадь. Кто-то тронул меня за рукав, я повернулась и не без удивления узнала Джессику.

– Привет, – улыбнулась она.

– Э-э… привет, – неуверенно отозвалась я.

– В прошлый раз я не успела представиться. Жасмин.

Жасмин? Ещё одна представительница «Цветочной» группы? Но ведь Тера вроде говорила, что она и Лили – половина оной…

– Я уже давно работаю одна, – сказала Жасмин, проницательно прищурив серо-голубые глаза.

Я вздрогнула. Неужели она эта… как их… чтица мыслей?..

– Нет, я не телепат, – невозмутимо добавила она. – Просто у тебя лицо выразительное.

Всего лишь? У-уу… Кажется, я начинаю разочаровываться в магии…

– Послушай, Вэл… тебя ведь так зовут?

Я кивнула.

– Хорошо. – Жасмин, как старая подружка, по-свойски подхватила меня под локоть. – Тут вот какая история. В годы, когда на этом месте были лишь несколько полуразрушенных, заброшенных особняков, Фиалка, будучи тогда волшебницей, а не простой гадалкой, спрятала в одном из них драгоценный камень. А камень был с секретом…

– Каким? – спросила я, отчего-то представив маленький тайник внутри камня.

– Он энергетически заряжен. Наполнился энергией во время наложения очень могущественного заклятия.

Я заморгала. Интересно, сколько может быть заклятий на сию не шибко примечательную местность?

– Лес? – осторожно уточнила я.

Жасмин внимательно на меня посмотрела и кивнула.

И дабы не ходить слишком далеко, Фиалка, представления о возрасте которой плавали у меня на трехзначной отметке, превышающей двести, спрятала наверняка очень важный предмет в ближайших руинах. Угадайте с трех раз, в каких именно!

– И она не боялась, что его могут найти и сты… украсть?

– Только я и Фиалка знаем, где он спрятан. Но, хоть я и наложила защиту, со временем она, похоже, деактивировалась и теперь, я думаю, опытный маг запросто вычислит его местоположение.

Ну, я-то на такового не похожа даже издалека.

– Камень не артефакт, заряженный, он излучает энергию, а не глушит её… – Жасмин начала активно лезть в дебри, мне неведомые.

Тем не менее я послушно напрягла мозги, вычленяя из туманных терминов смутные образы. Раз камень что-то там излучает, я – чисто теоретически! – могу это почувствовать… А я вроде ничего не чувствовала… Если не считать подозрительного молока вчера за завтраком, меня потом так прихватило, что непонятно стало, осилю ли я танцы?.. Но, хвала богам, пронесло…

Счастье Жасмин, что она не телепат!

– Вы уверены, что ваш камень на месте? – спросила я, отбросив непотребные мысли. Откуда только берутся?

– Да уверена я, уверена. Я его почувствовала, так сказать. – Жасмин повела меня в сторону от шатра, к напевно журчащему фонтану.

– И что требуется от меня? – А в том, что меня сейчас о чем-то попросят, я даже не сомневалась. – Найти камень?

– Не совсем, – покачала головой Жасмин. – Не обижайся, но вряд ли на данном этапе ты сможешь правильно идентифицировать свои ощущения, если таковые вдруг появятся. Поэтому от тебя потребуется не найти, а провести в дом ту, кто сможет.

– Вас?

Жасмин неожиданно рассмеялась.

– Нет, конечно. Иначе, боюсь, нас выгонят обеих.

Вот этого не надо. Я проработала всего ничего, а на грани увольнения уже находилась шут знает сколько раз…

– Фиалку в особняке в лицо не знают.

– Значит, её?

– Если спросят, представь как подружку или, ещё лучше, родственницу…

Я погрустнела. Водить кого-то – пусть бы даже и настоящих родственников – в особняк Дейры на экскурсию чревато ба-альшими неприятностями. Я покосилась на спутницу:

– А может, вы сами? – Надежда, как известно, умирает последней, и моя изо всех сил сопротивлялась преждевременной кончине.

– Сами и собирались. Собственно, именно ради данной благой цели я пришла наниматься в горничные, – спокойно заметила Жасмин.

Я хотела было возразить, но вспомнила рассказ Норики, за что конкретно попросили горничную Джессику, и прикусила язык.

«Всё из-за меня, получается.

Что, мне теперь и отдуваться?!»

А-ааа…

Надежда почила с миром. Хорошо хоть, мучилась недолго.

Мы остановились возле фонтана. Жасмин присела на бортик, скрестила ноги, изучающе глядя на мою потерянную физиономию снизу вверх.

– Я думаю, лучше утром. Дейра и Брет наверняка в это время ещё спят, Данаида уходит в пансион, а остальным можно выдать историю о кузине из дальней деревни.

Честно говоря, я с трудом представила Фиалку в вышеозначенной роли. Плюс я сильно сомневалась, что она сойдет за мою кузину. За родственниц нас можно принять либо сослепу, либо находясь в изрядном подпитии, а за обитателями Аида я пока не заметила ни того, ни другого.

– А подумать можно? – робко подала голос моя решившая воскреснуть надежда.

– Можно, – улыбнулась Жасмин. – Но недолго. Давай-ка встретимся завтра часиков… в семь утра? Детали обсудим, угу?

– Э-э… ладно. Только завтра меня вряд ли отпустят…

– Ну что ты, не надо отпрашиваться. Просто выйди в сад, я сама тебя найду. Договорились?

Боги, на что меня подбивают? А я, дура такая, ещё киваю согласно как сиамская кукла-болванчик. Мамочка родная, кого же ты воспитала?..

– – –

В полдень того же дня, презрев все коллективные представления о скоростях и сроках работы отдела кадров Эсмеральды (то есть почти вовремя!), на захламленном туалетном столике Фелис возник белый конверт.В отличие от предыдущего он был тонкий словно кончик остро заточенного грифеля и компактный до неприличия. Примерно через час конверт обнаружила хозяйка комнаты, большую часть утра просидевшая в компании книг с поисковыми заклинаниями, кристаллами того же назначения и картами-схемами. Результат оказался убогим, то есть близким к нулю: эненов не брал ни один «поисковик». Либо они находились слишком далеко, либо за гранью этой реальности, либо имели настолько мощную защиту, что дикарке было не под силу её пробить.

«Демоны! Вот же замаскировались, – думала Фелис, переступая порог комнаты. – Энен с арбалетом хуже разъяренного колдуна с дюжиной огненных шаров наготове. От этого хоть знаешь, чего ожидать…»

Белый конверт с немым укором в ровных строчках взирал на дикарку с высоты книжной стопки, опасно положенной на самый край стола. Фелис замерла. За спиной гулко хлопнула дверь, ножом отрезая целый кусок жизни.